Текст книги "Гипнотизер в МВД: тотальный контроль (СИ)"

Автор книги: Алим Тыналин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

– Ну где ты ходишь, чтоб тебя черти забрали! – заорал он. – Хотя нет, сначала проведи выступление, а потом уже пусть забирают.

Он выдернул меня из такси, так что я едва успел расплатиться, и потащил в здание. По гранитным ступенькам, через стеклянные двери, по бетоннополому вестибюлю. Охраннику закричал, что это выступающий на сцене.

Коридор, пара поворотов и вот он вытолкнул меня из-за кулис в зал. Полный зрителей, которые вяло поаплодировали. Ага, что-то вы совсем чахлые, словно растения, оставленные под солнцем без воды. Это совсем непорядок и я готов сейчас с этим разобраться.

Короткая вступительная речь, в ней я обычно рассказываю, кто я такой и с чего это вдруг мне позволено выступать перед людьми и гипнотизировать их на глазах у всех. Рассказываю, что я опытный и перечислю регалии, чем больше, тем лучше. Это очень важно, чтобы создать репутацию авторитетного специалиста, без этого в нашей профессии нечего делать.

Зрители внимательно слушают, некоторые даже раскрыли рты.

– Ну, а сейчас давайте начнем наше выступление, – говорю я, закругляя начало, чтобы зрители не успели заскучать. – И для начала я прошу подняться на сцену человек десять. Для участия в программе.

Руку тянут около двух десятков зрителей, они самые смелые или самые активные. Таких всегда полно в любой аудитории. Я приглашаю их на сцену.

– Ну, давайте, поаплодируем нашим участникам, – говорю я и подаю пример первым. – Громче, громче!

Начинаю оглушительно хлопать и зал тоже взрывается аплодисментами. Это тоже важно, ведущий для того и вылез на сцену, чтобы вести за собой зал. А иначе их внимание разбежится в разные стороны и выступление провалится. Эстрадный гипнотизер всегда немножко шоумен и должен уметь заряжать аудиторию.

Ну, кто у нас тут? Двенадцать человек, из них семеро женщины. Я быстро провожу тесты на внушаемость.

– Вытяните руки перед собой, – говорю я им. – Пальцы растопырьте. Теперь представьте, что пальцы превратились в гвозди, в прямые стальные броски, их невозможно согнуть. Пальцы растопырены все сильнее и больше, они деревенеют. Никакая сила, ничто на свете не может согнуть их. Гвозди не гнутся, ни за что и никогда.

Повторяю внушение пару минут, проговариваю текст, как мантру, некоторые фразы по два-три раза. Этого достаточно, чтобы те, кто реагирует на внушения, прониклись моими словами. Чтобы яд моих убеждений проник в их мозги.

– Так, отлично, а теперь попробуйте сжать руки в кулак, – говорю я всем добровольцам.

Восемь человек из моей дюжины не смогли сжать кулаки, остальные сделали это легко. Отлично, это только первый тест.

Новая команда:

– А теперь все встаньте у стены, и закройте глаза. Представьте, что вы стоите в поле и дует очень сильный ветер, прямо ураган, могучий и стремительный. Под его напором вы раскачиваетесь, как травинки.

Возле стенки я поставил их, чтобы не упали затылком назад. Бывали уже такие претенденты, к сожалению. Иногда попадаются гипервнушаемые личности, которые при такой суггестии вообще представляют себя одуванчиком и норовят взлететь в небеса.

Я тоже продолжал говорить пару минут, и уже через тридцать секунд внушений заметил, что человек семь качаются взад-вперед. Среди них были и те, что как раз прошли и предыдущий тест. Отлично, вот и мои новые клиенты.

Ну, и на всякий случай, еще одна проверка на вшивость. Вернее, на внушаемость. Мой гуру Гутомин, некогда обучавший меня премудростям хитрой науки воздействия на людей, говорил, что много проверок не бывает. Тем более, что в ходе их проведения можно уже постепенно обрабатывать зрителя, вводить в легкий транс.

Я приказал им открыть глаза, встать, согнув руки в локтях и держать перед собой на уровне груди.

– А теперь сблизьте указательные пальцы перед собой на расстояние пяти сантиметров. А когда соедините их вместе, то сделайте глубокий вдох!

Пять человек свели пальцы сами, они и есть наиболее подверженные внушению люди. Тогда я оставил их на сцене, а остальных отправил обратно в зал под предлогом того, что здесь слишком мало места.

Выступление пришлось проводить экспромтом, обычно я старался посадить в зал ассистента или ассистентку, чтобы они помогали в нужную минуту. И потихоньку формировали настроение аудитории.

Но сейчас у меня не было верных людей в зале. Придется тащить все одному, на своем горбу, так сказать.

Хотя у меня все отработано, никаких проколов быть не должно.

– А сейчас мы поработаем с вашими тревогами и страхами, – сказал я бодренько. – Это поможет вам в дальнейшем справляться с проблемами, которые вас гнетут.

Поскольку возражений не последовало, я спросил, какие у них самые большие страхи. Две женщины тут же признались, что боятся мышей, еще две опасались высоты, а мужчина приходил в панику от воды. Он не умел плавать и боялся утонуть.

Отлично. Как раз проведем сеанс психотерапии. Может, они потом меня благодарить будут.

Я тут же начал вводить добровольцев в глубинные слои психики. Образно говоря, взял за руку и повел в транс. Сначала легкий, а потом все глубже и глубже, по нарастающей. Естественно, все делал легко и непринужденно.

Пятеро участников вскоре уже стояли на сцене с опущенными вниз головами, спали на ходу. Из них четверо женщин, все-таки они более подвержены гипнозу, чем мужчины. Или, во всяком случае, легче в него впадают.

Зрители глядели во все глаза. Их интересовало, что же будет дальше.

Я вытащил вперед женщину с боязнью высоты.

– А теперь представьте, что забыли страх высоты. Вы легко и свободно ездите на лифте, поднимаетесь по лестнице, летайте на самолете, можете взлететь на воздушном шаре. Ваш страх исчез полностью, без следа. От него ничего не осталось. Он растворился в вашей смелости и раскованности.

Я давал внушения минут пять. А потом начал вводить зрительницу в забавные ситуации. Сначала заставил ее пройти по мостик через ручей, потом постоять на балконе, затем выйти на крышу шестнадцатиэтажки. Раз за разом увеличивал сложность задания.

И зрительница с легкостью все делала. Под конец я заставил ее прыгнуть с парашютом и она спокойно и уверенно «шагнула» с борта воображаемого самолета.

В итоге, я приказал ей оставить все эти ощущения и убеждения с собой на всю жизнь и с этого момента навсегда избавиться от страха высоты. Когда я вывел ее из транса, женщина засияла от счастья.

– Я теперь могу летать на самолете! – ликовала она. – А раньше я боялась подняться даже на крышу сарая. Даже белье на балконе просила разместить мужа, потому что стоило только поглядеть вниз, как голова кружилась.

Точно также я избавил от фобии и вторую женщину. Затем наступила очередь мадам, падающих в обморок при виде мышей. Этих я довел до такой степени храбрости, что они заявили теперь, что готовы взять мышку в руки.

– А давайте это проверим! – один зритель из зала поднял руку и встал с места. – Все это, конечно, хорошо, но я бы своими глазами хотел убедится, что эти женщины не впали в обманчивую эйфорию после гипноза. У нас здесь в здании есть биологическая лаборатория, где используют мышей для опытов. Давайте я принесу их и вы сможете погладить грызунов.

Вот Фома неверующий. В каждой аудитории есть такой вредный тип, готовый подвергнуть проверке любые ваши эксперименты. Вылез на мою голову. Откуда ты взялся, вообще?

Не то, чтобы я боялся провала, но лучше всячески избегать таких неконтролируемых опытов. Человеческая психика – гибкая и загадочная штука, эти дамочки и в самом деле могут впасть в ужас при виде серого комочка.

Но делать нечего. Наоборот, от моей уверенности сейчас и зависит успех опыта.

– Конечно, это отличная идея! – я старался прибавить в голос как можно больше энтузиазма. – Если вы сделаете это за пять минут, то мы готовы подождать.

Зритель тут же полез выбираться из ряда. Это был среднего росточка, полненький товарищ в чуточку великоватом для него сером костюме. Под пиджаком на рубашке подтяжки. Из грудного кармашка пиджака торчит платочек.

Да, это вполне очевиднейший тип зрителя, предпочитающий придраться к эстраднику по любому поводу. По хорошему, у Колоскова должны быть люди, которые в крайнем случае должны нейтрализовать такого вредину, но я не наблюдал своего агента в пределах видимости. Как обычно, по привычке, сплавив мне выступление, он умчался дальше по своим делам.

Пока этот тип не пришел, я занялся последним участником на сцене. Научил его плавать и снова проработал детскую травму. Как признался бедолага, в детстве его швырнули в воду, для того, чтобы научился плавать. Он тогда чуть не утонул. С тех пор и страдает.

Мы сделали иную картину, как будто он тогда, в детстве, смог выплыть и научился плавать. По большому счету, именно это и произошло на самом деле, на самом деле тогда все закончилось благополучно. Просто у человека остался страх.

Но теперь он в трансе мысленно нырнул в бассейн и проплыл его вдоль и поперек. И перестал бояться воды. Надеюсь, в зале не найдется еще какой-нибудь гаденыш, требующий искупать зрителя прямо сейчас.

Толстячок в костюме явился обратно, победно держа клетку с мышью в руках. Вместе с ним явился и лаборант. Я забрал животное у энтузиаста, чтобы он не сунул его женщинам в лицо.

Все должно быть под моим контролем. Я снова ввел женщин в глубокий транс, опять дал команды на устранение страха и осторожно передал мышку одной. Женщина без всяких проблем взяла грызуна и держала его на ладони. Погладила и дала корм.

Как будто с самого детства ухаживала за мышками и у нее дома целый выводок бегает. Сама она при этом находилась в трансе, но внешне это никак не проявилось. Разве что, зрачки чересчур расширены.

Точно также сделала и вторая женщина. Я вздохнул облегченно. Вредный тип остался доволен. Мы вернули мышь лаборанту и он унес ее обратно.

На этом, пожалуй, стоит закругляться. Я вывел участников эксперимента из транса и отправил обратно в зал. Потом снова толкнул небольшую речь о гипнозе и том, что он полностью соответствует принципам марксизма и ленинизма. И на этом распрощался.

Когда зрители встали с кресел, я вздохнул с облегчением. Уф, словно гора с плеч. Такие вот внезапные выступления всегда меня напрягали. Из-за спонтанности. Я все-таки предпочитаю подготовиться.

Ну ладно, хорошо, что все прошло по плану.

Но на этом выступление не закончилось. Когда я спустился со сцены, меня ждали человек десять зрителей. В основном, женщины.

– А вы можете моего мужа заставить бросить пить? – спросила одна.

Судя по горящим взглядам остальных, это была самая актуальная тема на сегодня. А самая молоденькая зрительница, девушка лет двадцати, краснея, попросила помочь влюбить в себя одного парня. Который, вот жалость, не обращает на нее никакого внимания.

Я покачал головой.

– Уважаемые друзья! Товарищи, зрители, подруги! Я всего-навсего эстрадный артист, а не волшебник. Лучше обратитесь к врачам, они помогут справиться с вредными привычками. А вам, девушка, могу посоветовать только как-нибудь обратить на себя внимание объекта вашей симпатии. Ножку там типа подверните или попросите донести что-нибудь. Чтобы он рыцаря сыграл. Мужчины это любят.

Короче говоря, избавился от них я только минут через сорок. Но что поделать, надо дать обратную связь. Правило любого шоумена.

Из Дворца культуры я поехал обратно в контору. Не знаю, буду ли опять спать там, но точно буду ждать до позднего вечера. Ждать вестей о Сапфировой.

– Куда ты пропал? – сердито спросила Белокрылова. Как будто меня продали в рабство УВД и я обещал посвятить ему всю свою оставшуюся жизнь без остатка. – Я тебя искала.

Я притащил с собой свежие булочки с маком из хлебного магазина и угостил остальных. Поставил воду кипятиться, чтобы заварить чай.

– Я выступал на сцене, – ответил я и погрозил шефине пальцем. – Если ты помнишь, я еще действующий гипнотизер. И я сейчас тебя загипнотизирую, чтобы ты всегда встречала меня счастливой улыбкой и приносила чай на фарфоровом блюдечке.

Белокрылова скептически хмыкнула, хотя я заметил тревогу в ее глазах. Что, испугалась? Вот, то-то же.

– Хватит тут чаевничать, – тем не менее, храбро заявила она. – Аксаков привел Мхова. Тот оказал дикое сопротивление при аресте. Я хочу, чтобы ты вскрыл ему мозги и выяснил, виноват ли он в смерти девушки. Предварительно мы выяснили, что у него алиби. Железное алиби. В ночь убийства он отдыхал в одном подмосковном санатории.

Ну уж нет. Первым делом я подождал, пока созреет чай, потом выпил его с булочками. Терехов, Аксаков и Наварская с удовольствием сделали тоже самое. Белокрылова притворялась букой, но тоже соизволила отведать булочку.

– Ну, ты готов? – спросила она. – Мхов ждет. Я хочу вытрясти из него все. У него есть знакомые в районе, они требуют его освободить. У нас мало времени.

Ну все, теперь она не отцепится. Я вздохнул и отправился к похотливому директору гастронома. Подождал его в комнате для допросов.

Полистал протокол предыдущего его разговора. Не похоже, что Мхов врет о своей невиновности.

Стукнуло дверь, конвоир привел толстого типа с трясущимися щеками и маленькими глазками, похожего на борова. Не хватало только пятачка и хвостика колечком.

– Почему меня задержали? – тут же начал ныть Мхов. – Я не убивал Людмилу. Вы меня с кем-то путаете. Что за отношение такое?

Так-с, для начала пробежимся по его физиологическим реакциям.

– Послушай, друг мой любезный, просто ответь на пару вопросов, которые я хотел у тебя уточнить, – ласково сказал я. Моя роль всегда – это хороший полицейский. Все остальные у нас играют плохишей. – И мы тут же решим вопрос о твоем освобождении. Скажи-ка, ты давно уже директор гастронома? Больше года?

Мхов настороженно кивнул. Он ожидал от меня любого подвоха. Для него любой вопрос о работе сейчас всячески подозрителен.

Я расспросил его о других мелочах жизни. Сколько лет, что любит кушать на ужин, куда ездил отдыхать летом? Постепенно Мхов успокоился, расслабился, отвечал поспокойнее. Такова власть наводящих вопросов и обыденного разговора о повседневных мелочах.

– Расскажи, что ты делал в тот вечер, когда убили Людмилу, – попросил я. – Только не по порядку, а в обратной хронологии. То есть, начни с утра и по часам снова к ночи и вечеру предыдущего дня. Наоборот, короче говоря.

Это хороший прием, чтобы проверить лжеца. Я уже читал его подробный рассказ о той ночи. А когда просишь человека рассказать историю в обратном хронологическом порядке, он вынужден опять напрягаться.

И если история выдуманная, у него полезет много несостыковок. На которых можно быстро поймать.

Но Мхов рассказал все по порядку. Немного задумался, чтобы вспомнить, но не сбивался. Я внимательно следил за ним. За жестикуляцией, мимикой, голосом, движениями тела. Вроде все в порядке.

– Ну что же, я тебе верю, дружище, – все так же сладко сказал я. – Ты говоришь правду. Как только ты выйдешь, я тут же скажу, что тебя нужно освободить. Ты молодец. Кстати, это не ты убил Людмилу.

Мхов отчаянно замотал головой. Никаких заминок или задержек. Он и в самом деле не виноват.

– Я уже тыщу раз говорил, что это не я! Отстаньте от меня!

В кабинет вошла Белокрылова. Я качнул головой. Нет, это не Мхов. Он не врет.

– Ладно, хер с ним, – отрезала девушка. – Поехали. Срочно.

Когда мы вышли, она странно посмотрела на меня и сказала:

– Сожалею, но обнаружен труп Сапфировой.

Глава 23. Гадалка

Весьма и весьма печально. Что я еще могу сказать? Не плакать же на глазах Белокрыловой и других участников нашей группы?

А плакать хотелось. Мне пришлось сидеть с мрачным видом всю дорогу и не участвовать в разговорах коллег. Впрочем, понимая мое состояние, они не лезли по мне, а негромко переговаривались между собой. И ни слова о Сапфировой. Тоже из сочувствия ко мне.

Хотя, чего уж там? Разве я настолько сблизился с Полиной, чтобы меня считали чуть ли не ее парнем, а то и будущим мужем? Упаси боже жениться на такой девушке. Хотя, если не считать ее взбалмошного и чуточку эксцентричного характера, а также работы на КГБ, в остальном, Полина вполне себе нормальная девушка.

Но я уже давно знал, что в один прекрасный, вернее, в один печальный день обнаружу Сапфирову вот так, погибшую в каком-то изуверском ритуале, который над ней провел безжалостный маньяк. Вот черт, а я ведь, дурак, считал даже, что Сапфирова тоже работает на Пикового туза. Но нет, она наверняка думала, что сможет воздействовать на него и отговорить продолжать преступную деятельность.

Сейчас о маньяках еще не известно так много, как в будущем столетии, и уж тем более, непонятно, как их лечить и поддаются ли они вообще лечению и перевоспитанию. В советское время с такого рода преступниками разговор короткий. К стенке в темном и глухом подвале, мажут лоб зеленкой и производят несколько выстрелов. Никаких церемоний и гуманитарных разговоров о толерантности и гуманизме.

Так что, Полина была обречена с момента похищения. Я уже тогда знал, что погибнет. Знал, хотя и надеялся безумно, что смогу спасти девушку. Но какой там!

Хотя, быть может, есть шанс, что это не Сапфирова. И что это не работа Пикового туза. Хотя, там наверняка нашли проклятые игральные карты. И другие черты, характерные для преступлений этого полоумного убийцы.

И что еще самое страшное, так это то, что он часто делает так, что жертвы до конца добровольно участвуют в ритуале, одурманенные гипнозом, которым он владеет на таком же высоком уровне, как и я. Я задумался о том, как же так получилось. Кто может быть этот человек?

Может быть, он связан с медицинским сообществом, потому что в СССР легально заниматься гипнозом могли только профессионалы, которых обучали этому искусству со студенческой скамьи. А это только медики, потому что лишь их обучают гипнозу, да и то в ограниченном количестве.

Либо такие же эстрадники, как я, но их можно перечесть по пальцам. Со многими я уже встречался, кроме, пожалуй, Мессинга, но я ни за что не соглашусь с гипотезой, что эстрадный гипнотизер может быть убийцей. Для этой профессии нужен особый склад ума, гибкий и восприимчивый к людям, доброжелательный и проницательный, без искривлений характера.

Человек с преступными намерениями вряд ли смог бы подняться на эстраде и стать знаменитым, потому что публика очень чувствительна и сразу поймет, что с артистом что-то не так. И просто не будет поддерживать его выступления. А без поддержки публики какой же возможен успех на эстраде?

Машина выехала за город, сползла с асфальтированной трассы и помчалась по грунтовой дороге, покрытой островками высокой травы и неглубокими, но все равно чувствительными рытвинами. Я отвлекся от своих мрачных дум и гипотез.

Вообще, мысль насчет медиков хорошая, почему я даже раньше не начал копать с этого конца? Стоп, одна из жертв ведь как раз была профессором медицины, почему бы не предположить, что бедолага знал Пикового туза? И тот, оценив знания и ум коллеги, решил его прикончить.

Глядя невидящим взором на лесок за окном автомобиля, я невольно поежился. Если взять эту гипотезу и рассматривать дальше, то тогда, получается, Пиковый туз намеренно уничтожает самых неординарных и талантливых людей, чтобы обрести их знания и ум.

Или какие-то другие выдающиеся свойства. Например, у той же Сапфировой он наверняка хотел получить ее развитую интуицию и способность слышать голоса подсознания, которые на самом деле тоже являлись воплощением интуиции. Поэтому, получается, он пока что так и не убил сына Пашутина, поскольку от него не смог получить ничего полезного.

Отсюда следует, что меня он тоже приберег на десерт, потому что хочет за счет моих способностей или, если угодно, таланта к гипнозу, увеличить свое умение воздействовать на людей. Это значит, что мне в теории вообще пока что не надо париться, а просто сидеть спокойно на пятой точке и ждать, пока маньяк сам придет за мной. Очень, конечно, удобная и страусиная позиция, но я предпочитаю сам охотиться на хищника, прежде чем он нападет на меня.

– Приехали, – сказал Михалыч и скорбно вздохнул. – Глаза бы мои не видели этого места. Эта девочка так хорошо со мной общалась и помогла справиться с болячками на руках! Будь проклят этот душегуб. Как его только земля носит.

Земля носит и не таких преступников, к сожалению. Мы вылезли из машины, и направились к скоплению людей неподалеку. Они виднелись за деревьями и высокими кустами. Ну да, это один из почерков Пикового туза.

Уединенное место, лес, поляна с большим и, желательно, старым деревом посередине, а уже к его стволу намертво привязана погибшая жертва. Никаких следов сопротивления, потому что жертвы добровольно делают то, что говорит им маньяк.

Шагая по влажной после дождика и лесных испарений тропе, я снова вздрогнул от ужасного предположения. Это что же получается, у меня не получилось загипнотизировать Полину, а Пиковый смог это сделать? Он что, лучше меня в искусстве гипноза, в том, к чему у меня призвание едва ли не с самого детства?

Сюрприз. Когда мы подошли к дереву, то я сразу увидел, что привязанная к стволу жертва – это мужчина лет тридцати. Признаться, я чуть было не вздрогнул от радости, но Белокрылова указала влево и я увидел в кустах еще один труп.

На этот раз девушка. Обнаженная и уже по внешнему виду я сразу узнал Полину. Лицо изрезано ножом, но я помнил, что у нее на бедре есть три родинки в форме неровного треугольника. Я подошел ближе, стряхнул с бока мертвой девушки листья, грязь и траву, и сразу обнаружил родинки. Да, это Полина, нет никаких сомнений.

– Ее что, нельзя прикрыть? – спросил я, хотя знал, что это пока что невозможно, поскольку тут работают эксперты. Потом посмотрел на Белокрылову и шефиня печально покачала головой. – Проклятье, это она, без всяких сомнений.

Впрочем, эмоции сейчас надо отбросить. Надо показать, что я истинный профессионал, особенно вот этим, искоса поглядывающим на меня криминалистам. Ах да, вон там уже стоят Рокотов и Дашков, а еще рядом топчется Тимаков, ползает по траве и собирает улики. Перед ними тоже нельзя предаться горю и потерять таким образом лицо.

Тут все тоже забрызгано кровью, а кое-какие из внутренностей Сапфировой Пиковый туз вырезал и оставил на плоском камне перед жертвой. Вот сволочь, она была еще жива, когда он сделал это.

Да, это был проклятый Пиковый туз, вне всяких сомнений. Это его почерк, все точно также, как и на месте других преступлений. Хотя, есть небольшие отличия, отвратительные, о которых и говорить не хочется.

– Ну, что скажешь? – глухо спросила Белокрылова, когда я подошел к ней после осмотра тел Сапфировой и молодого человека. – Есть какие-то наметки? Ты себя хорошо чувствуешь? Может, пойдешь и посидишь в машине? Отдохнешь? Ты побледнел.

Я покачал головой. Ну уж нет, не дождетесь. Я проведу это расследование, чего бы это ни стоило.

– Самое главный вопрос, почему в этот раз две жертвы? – спросил я в ответ. – Что заставило его так сделать? Возможно, этот парень был как-то связан с Сапфировой, она его знала или консультировала. А возможно, это был…

Да, все могло быть именно так. Для того, чтобы вызвать весь спектр эмоций у Сапфировой, убийца мог притащить сюда близкого ей человека, того, кого она знала и кто был ей небезразличен.

Неужели это один из поклонников Полины, а может, кто-то, кого она любила? Я уверен, что вскоре криминалисты подтвердят, что смерть юноши наступила немного раньше, чем смерть самой Сапфировой. Какое изощренное мышление у этого Пикового туза.

Я посмотрел на шефиню. Вот черт, мы в еще большей опасности, чем я подозревал. Если Пиковый туз возьмется за меня, то первым делом захочет убить на моих глазах Белокрылову. Я должен и дальше скрывать от нее часть своих выводов, чтобы не провоцировать.

Начальница у меня всегда идет наперекор здравому смыслу и если я буду просить ее соблюдать осторожность, то она наоборот, будет ходить по самым опасным местам, какие только можно найти.

Я еще раз осмотрел оба трупа и всю прилегающую местность. Когда подошел обратно к Белокрыловой, то обнаружил рядом с ней Кукушкина, нашего начальника, непосредственно подчиненного Хвалыгину. Что-то я его давненько не видел, в последнее время у Родиона Христофоровича пошаливало сердце, вот и недавно тоже загремел в больницу, и только вчера вернулся на работу после длительного лечения.

– Ну вот, он тут как тут, – заметил Кукушкин, глядя на меня. – А мы как раз говорили о тебе и о том, что ты должен помочь нам извлечь из свидетельницы полузабытые воспоминания.

Ух ты, о чем это он? Сам Кукушкин подъехал недавно, я отметил это боковым зрением, и видел, что он сразу подошел к Белокрыловой. Хвалыгина что-то здесь не видно, ну и пусть не появлялся бы подольше, каждый раз глава УВД раздражал меня своим появлением и тем, что начинал глубокомысленно морщить лоб и изрекать очевидные истины перед журналистами.

– Что за свидетельница? – тут же ухватился я за спасительную соломинку. – Неужели в этом деле появилась свидетельница? Так она же на вес золота, вы должны немедленно дать ее мне.

Кукушкин улыбнулся. Не очень приятная улыбка, из которой мне сразу стало понятно, что я ошибся.

– Нет, это свидетельница по другому делу, которое тоже очень важное, – заметил Кукушкин и наставил на меня указательный палец. – Наш «таксист» нанес новый удар. Вернее, пытался нанести. Не далее, как сегодня он пытался напоить и обобрать еще одну девушку. Подобрал ее на том же самом вокзале. Но, к счастью, она оказалась смелой и отчаянной, как только поняла неладное, открыла дверцу и выпрыгнула из машины на полном ходу. Сейчас она в сознании, но от пережитого никак не может вспомнить, что произошло.

Я кивнул. Теперь все понятно. Только к чему такая спешка? Эта девушка что, не может подождать до завтра? Она ведь находится под наблюдением, в какой-нибудь больнице и вряд ли сбежит.

– Займусь с ней, как только освобожусь, – сказал я. – А сейчас я занят гораздо более опасным преступником.

Но Кукушкин не собирался отставать от меня так легко. Да, черт побери, наш начальник в этом отношении иногда напоминал клеща, вцепится вот так, всеми челюстями и никак не оторвешь.

– Нет, нам нужно допросить ее прямо сейчас, чем быстрее, тем лучше, – заявил он. – Врачи говорят, что она получила тяжелое сотрясение мозга, может потерять сознание и ей ограничат общение с милицией. А тем временем наш «таксист» будет подстерегать очередную жертву. Да, кстати, из лаборатории поступили результаты. Он напоил жертв амиталом натрия, это сильнодейтствующее вещество, угнетающее психику.

Я снова кивнул. Знаю, как же. Наслышан. Я указал на специалистов госбезопасности.

– Да, я слышал об этом веществе. А вот эти товарищи о нем не только слышали, но и наверняка держали в руках. Его применяют в разведке для того, чтобы развязать языки чересчур упорным и молчаливым арестантам. В определенных дозах оно возбуждает мозг, заставляя объект выкладывать все, что только нужно, а в других дозах способно быстро усыпить жертву, в том числе до летального исхода. Хорошо, поехали к этой вашей девушке, поговорим с ней. А здесь я уже все осмотрел.

Белокрылова и остальные наши остались здесь, на месте гибели Сапфировой, а я с Тереховым отправился допрашивать свидетельницу.

* * *

Как же все прошло, думал человек, называющий себя Пиковым тузом. Как же прекрасно все прошло. Это было одно из самых очаровательнейших слияний, которое у него когда-либо проходило. Один только этот миг стоило ждать долгие годы.

Бедняжка Сапфирова до последней секунды надеялась, что ей удастся воздействовать на него. Мужчина вспомнил многочисленные разговоры с гадалкой, сначала улыбнулся, а потом нахмурился.

Она не гадалка, кто угодно, но только не гадалка. У нее была чрезвычайно развита интуиция и после слияния этот дар почти полностью перешел к нему. Он теперь сам иногда слышал голоса в голове.

Помнится, покойный Пиковый король тоже рассказывал про такое. Про голоса, которые отечески опекают его и предупреждают об опасности. Пиковый туз теперь не мог утверждать, что слышит некие голоса постоянно, но, тем не менее, почти каждую ночь просыпался от новых разговоров в своей голове.

Это произошло сразу после слияния с Сапфировой. На следующую ночь, как только он заснул, в голове повели разговор два незнакомых голоса. Они разговаривали о том, что на земле развелось много людей, которые только внешне придерживаются норм морали и этики, а на самом деле являются изощренными и расчетливыми подлецами и негодяями.

И для того, чтобы выявить всех этих сволочей, им, собеседникам в голове, нужен храбрый, умный и самоотверженный человек, способный взять происходящее свой контроль. Жаль, что такого человека в наше время днем с огнем не найти, ответил другой голос.

Тогда Пиковый король закричал, что он сможет помочь и проснулся от своего крика. Весь холодный, потный, с бешено колотящимся сердцем.

– Я смогу помочь, – повторил он, стараясь успокоиться.

С тех пор голоса слышались ему почти каждую ночь, а ведь с момента слияния с Полиной уже прошло трое суток. На третью ночь голоса завели разговор о том, что скоро место слияния будет обнаружено и тогда милиция, а особенно Климов смогут выйти на след Пикового туза.

– Но ведь я не оставил следов, – недоумевающе заметил Пиковый туз.

Но голоса не обратили на него внимания. Они продолжили разговор о том, что Климов и так слишком умен и способен выйти на их избранника даже без подсказок.

Поэтому надо опередить его и нанести удар первым. А для того, чтобы сделать это, надо спутать врагу все карты. Для этого надо нанести удар там, где никто не ожидает.

А вот уже теперь надо поймать этого никчемного Пашутина, чтобы все эти крысы засуетились, зашуршали и забегали, а потом пригрозить зарезать этого «золотого» сыночка. Тогда у людей, ответственных за охрану тупицы, вообще расплавятся мозги, они надавят на Климова, тот заторопится и наделает массу ошибок.

Ну, может, не массу, но уж точно расслабится. И тогда можно будет нанести удар. Забрать сразу двоих, Климова и его начальницу с безумно притягательной энергетикой. Может, получится взять кого-нибудь еще.

В этом случае, во время исполнения ритуала, у Климова будет взрыв просто фантастической энергии. И тогда можно будет забрать у него душу. Съесть ее с потрохами.

Тогда он обретет просто невероятное могущество. С талантами Климова к гипнозу способности Пикового туза возрастут многократно. Никто не сможет сопротивляться его воле. Никто, даже Джокер.

Из багажника машины, которую вел Пиковый туз, послышался отчаянный стук. Пашутин, оказывается, очнулся и несмотря на то, что связан, начал неистово колотить кулаками и ногами по крышке багажника. Колотить изнутри.