Текст книги "Любовь преходящая. Любовь абсолютная"

Автор книги: Альфред Жарри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

V
У МЛАДШЕЙ КУЗИНЫ

Действие происходит в оранжерее. Кузен пришел к двум часам, во время еефортепьянных занятий, надеясь с нейне встретиться, но Марго (вот уж везенье!) по непонятной причине была освобождена от урока: и вот она внезапно появляется из-за клумбы с плаунами.

Марго – лет десять-одиннадцать; ни то ни се в смысле невинности; она вскоре пойдет на свое первое причастие, она довольно хорошо воспитана, но с тех пор как к дяде Жоржу зачастил кузен, вздумала подражать его – куда более изысканным – манерам, что отнюдь не мешает ей выжиматьиз него звонкие и блестящие монетки.

Марго – темноволоса и худа, как любой подросток в этом неблагодарномвозрасте; она уже играет сонаты и не без удовольствия дозволяет щекотать себе затылок. Отпустить их кататься на двухместном велосипеде ее родители не решаются.

МАРГО ( бросается на шею взрослому кузену): Люсьен, ты еще не знаешь? У меня детеныш…

ЛЮСЬЕН ( совершенно невозмутимо): Ну, показывай! Обезьяна? Кошка? Заяц? Или кукла?

МАРГО ( лукаво): Нет, настоящий детеныш… Детеныш из меня самой… и я чертовски намучилась, пока он выходил на свет! Потребовались инструменты, я распухла, щека была вот такая… Ну, как, приятель? Ты поражен?

ЛЮСЬЕН ( соблюдая приличия): Признаться, да. Не без этого. ( Обходит девочку). Марго! Я не очень хорошо уловил суть этой утонченной шутки. Если бы нас слышала твоя мать… Что бы она о нас подумала?

МАРГО: Бояться нечего, маменька не заявится; она в гостиной с моим акушером. Оплачивает услуги! Что касается папеньки, то он смылся еще раньше, поскольку не мог вынести моих воплей.

ЛЮСЬЕН ( с достоинством): Воплей? Еще бы!

МАРГО ( беря кузена под руку): А по мне очень заметно, что он у меня выродился?

ЛЮСЬЕН ( косясь): Гм! Гм!

МАРГО ( доверительно): Его вытаскивали минут двадцать, не меньше! Я уже больше не могла!

ЛЮСЬЕН:!..

МАРГО ( очень серьезно): Вчера вечером я почувствовала, что это произойдет сегодня; там все так шевелилось… как полишинель в коробке! Понимаешь, я туда все время тыкала пальцем, ну, и в итоге его растревожила.

ЛЮСЬЕН (закатывая глаза к небу ): Не сомневаюсь!

МАРГО ( еще серьезнее): Сначала меня хотели усыпить… Но я не захотела. Я им сказала: « Вы меня принимаете за неженку?» Я знала, что во время родов Жюля маменька из-за своей невралгии отказалась от наркоза наотрез. У меня невралгии нет, но позднее будет: поэтому надо все всегда предусматривать заранее. Итак, я на это не купилась, и этот дядька убрал свою наркозную трубку в чехол. Сейчас я тебе расскажу все подробно… Знаешь, я так боялась… Я дрожала как Эйфелева башня на сильном ветру. Папенька все приговаривал: « Держись, моя кисочка, моя выдрочка, моя черная крысочка, моя сладкая черносливочка!» Как мне хотелось ему куда-нибудь засунуть всех этих черносливочек! Маменька ходила с постной физиономией, какая у нее обычно бывает, когда утром шумят… Все было так тяжело и так томительно! Я не могла найти себе места. Я даже не причесалась, не умылась, так и ходила в ночной рубашке… А потом эти боли! Ой-ей-ей! Боли такие сильные, как будто из тебя вывинчивают Вандомскую колонну!

ЛЮСЬЕН ( испытывая неловкость): Где боли? В щеке? Ничего не понимаю.

Он закатывает глаза.

МАРГО: Экий ты балда! Сегодня до тебя все доходит так медленно! Дело в том, что это связано со всем остальным. Считается, что когда вылезают последние, то это болезненнее всего.

ЛЮСЬЕН ( как во сне): Сейчас было бы весьма кстати, если бы ударила молния, и прогремел бы гром!

МАРГО ( невозмутимо): Подожди! Подожди! Я еще не закончила. Когда этот дядька ко мне подошел, я принялась отбиваться от него руками и ногами и даже осыпать его самыми сочными эпитетами, которые я знаю. Я его обозвала тюфякоми слизняком, а когда он придвинулся ко мне со своим прибором для выдергивания, я подпрыгнула метров на тридцать и давай улепетывать! Ты бы только видел, какую дурацкую гримасу он скорчил! Но маменька меня все же поймала: тут уже ничего не поделаешь, пришлось сдаться… Но особенно меня пугал прибор! Эдакие серебряные щипцы в форме утиного клюва… Еще немного и он бы залез туда клещами размером с клюв цапли! Помнишь малышку Как-бишь-ее, которая запихивала какие-то железяки в зад Тому…

ЛЮСЬЕН ( в ужасе): Тому? Какому еще Тому?!

МАРГО ( очень мягко): Как это, какому? Песику по кличке Том. Я же тебе рассказывала эту историю…

У Люсьена голова идет кругом, он выходит из себя и ударом тростинки обезглавливает дюжину тюльпанов.

ЛЮСЬЕН: Но она сказала «серебряные… в форме утиного клюва»… Значит речь идет о… Да, черт возьми, она говорит о том, что могла рассмотреть вблизи!

МАРГО ( глядя на него пристально): Да, вблизи. Это такая штука, чтобы рот не закрывался!

ЛЮСЬЕН: При чем здесь твой рот? Уж лучше бы ты его не раскрывала! Нет, с меня хватит, я сдаюсь!

МАРГО ( пожимая плечами): Вот и я тоже, в итоге сдалась: дядька сделал, все что хотел, и теперь детеныш– здесь ( она показывает какую-то шкатулку). А знаешь, он цеплялся изо всех сил… На нем даже остались кусочки мяса!

Она достает и показывает ему большой окровавленный зуб.

ЛЮСЬЕН ( изумленно): Зачем ты все это мне наплела? Неужели ты так порочна?!

МАРГО: Я вовсе не порочна… Просто у меня болел зуб, вот и все… И мне надо было его выродить.

ЛЮСЬЕН ( берет ее за руки): Подожди! Посмотри мне в глаза… Ты ведь прекрасно знаешь, что рожают не оттуда!

МАРГО ( совершенно невинно): Ну и что? Оттуда или не оттуда, не все ли равно…

ЛЮСЬЕН ( опять растерянно): Но зуб – это ведь не ребенок!

МАРГО: Но он тоже выходит из меня!

ЛЮСЬЕН ( возмущенно): Хорошо, но ведь не обязательно жениться для того, чтобы… появились… зубы!

МАРГО ( спокойно): Равно как для того, чтобы появились дети! Я сама не раз об этом слышала!

ЛЮСЬЕН: Ты подслушиваешь за дверьми: это гадко… Но вернемся к нашим баранам: значит, ты знаешь, для чего врачи используют акушерские щипцы?

МАРГО: В то утро, когда родился Жюль, я увидела на столе этот инструмент, но не знала, как он называется…

ЛЮСЬЕН ( не унимаясь): Как же ты могла перепутать эти две операции, если не думала ни о каких сальностях?

МАРГО ( обиженно): Мой зуб не сальный!

ЛЮСЬЕН: Да, выброси к черту этот зуб! Терпеть не могу, когда мне морочат голову всякими… Гадкая девчонка!

МАРГО ( кричит): Это мой зуб! Мой зуб! Отдай! Не выбрасывай его! Я сейчас позову служанку!

ЛЮСЬЕН ( в бешенстве): Паршивка!

Он выбрасывает зуб куда подальше.

МАРГО ( кричит): Отдай мой зуб! Мой зуб! Верни моего детеныша! Он – мой! Отдай мой зуб! Сам ты паршивец! Он выбросил мой зуб! Как я теперь его найду?! Мама! Мама!

Истерические крики.

МАТЬ ( вбегая с испуганным видом): Ах, Господи! Что еще случилось? Доченька, дорогая моя девочка, у тебя нервный приступ? Бедняжка! Она так намучилась, когда ей его вырывали!

A-а, и вы здесь?… Вы, наверняка, опять наговорили ей каких-нибудь глупостей?

МАРГО ( обливаясь горючими слезами): Мама, он меня… он меня назвал «паршивкой»!

МАТЬ ( в негодовании): O-о! Да еще в такой день! Сударь, немедленно покиньте этот дом!

VI
У НЕВЕСТЫ

ЛЮСЬЕН: Мадмуазель дома?

СЛУЖАНКА: Мало того… Она вас даже ждет. Старухаушла.

ЛЮСЬЕН ( покусывая набалдашник трости): Что? Какая еще старуха?

СЛУЖАНКА: Такая. Я имела в виду Мадам.

ЛЮСЬЕН: Луизон, вам следовало бы изъясняться более вежливо. Неровен час, вас услышат…

СЛУЖАНКА: А мне плевать. Это вы все время дергаетесь и таитесь! Я-то знаю, о чем говорю! Ведь Мадам – ваша будущая теща…

ЛЮСЬЕН: А я не знаю и никогда не знал… Но если вы так много знаете, то вам можно только позавидовать! Ну-с, а теперь настало время гарпунить акулу.

СЛУЖАНКА: Ну и шуточки! Что значит акулу?

ЛЮСЬЕН: Луизон, у тебя уже были кавалеры?

СЛУЖАНКА: Да вы на меня только посмотрите!

ЛЮСЬЕН: Смотрю… Черт возьми! Грудь у тебя знатная!

Он щупает.

СЛУЖАНКА: Ваша жена с вами не соскучится… Хороши у вас манеры! Так все-таки, акулаэто что?

ЛЮСЬЕН ( подталкивая ее в прихожую): Это, так сказать, большая рыба, которую можно увидеть перед ее дверью… еще в гостиной. Понимаешь? Которая так и хочет меня проглотить и лязгает тройным рядом клыков! Если убрать ее грозные челюсти, возможно, в этом была бы хоть какая-то чувственность… но, нет! Она меня караулит, грозно двигая плавниками; она собирается на меня наброситься… И вот я втыкаю… втыкаю… гарпуню… я тащу тварь, но с каждым ударом замечаю, что это самая заурядная сардина. Да, простая сардина в масле, нежная и в общем-то безобидная… И что… войти в ее дверь… в эту дверь, это не море выпить… да и заглатывать меня моя невеста совсем не собирается… Понимаешь?

СЛУЖАНКА: М-да! Мсье тот еще фрукт! Если мсье желает знать мое мнение… я думаю, что мсье чокнутый!

ЛЮСЬЕН: Спасибо.

СЛУЖАНКА: А мое скромное вознаграждение… за то, что я вас предупредила, что она одна?

ЛЮСЬЕН ( вытаскивая серебряную монету): Вот, держи. Ну-с? И действительно: вот и она, и она – одна!

Он входит.

Невеста сидит в допотопном розовом козырьке ампир, который удерживает вычурную челку, завитую парикмахером еще утром. Невеста похожа на официантку из эльзасской пивной: мягкотелая, светловолосая, пустоглазая, низколобая; у нее толстые бесполые губы, полные руки, ноги как у обезьяны и ноющий скрипичный голос, от которого завоет любая кошка.

НЕВЕСТА: Люсьен, я вас уже не ждала! А мне так много нужно вам рассказать. Мой дорогой Люсьенчик!

Она протягивает ему руку, затем ее кокетливо одергивает и кладет на клавиши пианино. Люсьен следит за ее рукой с нарастающим ужасом. Он боится, что не сумеет себя заставить ее поцеловать.

Мама вышла! И кому же так повезло? Моему Люсь… моему дорогому Люсьенчику! Я даже приготовила ему сюрприз: он сможет поцеловать меня… сюда… в лобик… но только, если пообещает не смять прическу…

Она поднимает пальчик.

ЛЮСЬЕН ( в сторону): Вот она, акула! Тварь!

Он целует ее в лоб и морщится от сильного запаха крема.

НЕВЕСТА: Ну, что? Не можете придти в себя?

ЛЮСЬЕН ( категорично): Нет, не могу.

НЕВЕСТА: Мы сейчас сядем на канапе и посмотрим красивые модели, которые мама отобрала для свадебного платья. Я бы предпочла «берту»: выглядит прилично, серьезно и прекрасно сидит. Вот, посмотрите, видите эту манишку с тремя параллельными атласными басончиками… и таким же украшением на платье? А к верху юбки эти басончики сходятся буквой V. Это очень красивый и к тому же самый модный фасон! Ну, а вам-то нравится? Скажите же что-нибудь!

ЛЮСЬЕН: Я скажу вот что: до чего же все это похабно!

НЕВЕСТА: Похабно?! Что это значит?

ЛЮСЬЕН: Это значит, что вы целомудренны… слишком целомудренны, чтобы носить… всякие V-образные басончики.

НЕВЕСТА: Что значит «слишком целомудренна»? Сударь, хотя мне всего восемнадцать лет, я уже прослушала курс по всем предметам!

ЛЮСЬЕН: Можете гордиться своим курсом!

НЕВЕСТА: Не смейте надо мной смеяться! Вы дурно воспитаны.

ЛЮСЬЕН: Спасибо. Это как со служанкой. Вы тоже потребуете скромное вознаграждение за то, что другая дама будет меня ждать в другой гостиной?

НЕВЕСТА: Люсьен, вы всегда умудряетесь говорить так, что ничего не понятно.

ЛЮСЬЕН ( смущенно): Прошу прощения. Я разговаривал с акулой…из моих грез!

НЕВЕСТА: А кстати, Люсьенчик, у нас новость: мы пригласили дядю Поля! Это вас удивляет? Да! Мама в итоге уступила, и у меня будут часы. К свадьбе он обещал подарить мне часы, и я уверена, он выберет что-нибудь миленькое… А ему хотели отказать от дома! Да еще в такой великий день! Даже если дядя Поль разорялся пять раз, все равно каждый раз он весьма ловко выпутывался! Я уже не говорю о том, с каким вкусом он обставил свой дом… Впрочем, в день свадьбы следует уладить все проблемы, не правда ли?

ЛЮСЬЕН ( мечтательно): Да, я словно вижу ряды черных гвоздей, забитых в белый фарфор… Не дотрагивайтесь: его только что… залатали!

НЕВЕСТА ( нетерпеливо): Но вы меня не слушаете!

ЛЮСЬЕН ( внезапно и грубо): Ну-ка, где твои губы, буржуазная мамзель? ( он обнимает ее за талию). Я, наконец-то, сумею выбраться из своего сердца, пусть даже через окно! Тебе следует полюбить меня немедленно, иначе я испорчу все, что ты хочешь залатать… Ну же… Быстро… Не теряя хладнокровия, я сейчас совершу свой первый разумный поступок с того момента, как с тобой познакомился. Я запрещаю тебе бояться.

НЕВЕСТА ( в ужасе): Ах, Бог ты мой! Что за манеры! На помощь! Ай! Ай! Господи Иисусе! Святая Дева! Он меня укусил… У меня кровь… Он прокусил мне губу!

ЛЮСЬЕН ( поднимаясь и раскатисто смеясь): Тебе разве неизвестно, что укус – это обостренная форма поцелуя? Как успешно и быстро все получилось, не правда ли? В результате ты изнасилована весьма почтенным образом, и твоя мать, которую ты известишь о случившемся, наверняка заявит, что – если вдуматься – дети делаются совсем через другое место. Нечего плакать и дергаться. Уверяю тебя: все хорошо, что нехорошо кончается! Ведь ты сама не хотела ни картинок с модными костюмами, ни часов на свадьбу, пока я не унизился до разговора? Я же, я ждал этого момента одиночества, чтобы загарпунить акулу окончательно. Я согласен жениться на тебе, но только при одном условии: в первую брачную ночь я не намерен прибегать к акушерским щипцам! Куколка, шутки в сторону! Ты небогата ни приданным, ни красотой; нас свели наши почтенные родители, которые и сами – по их словам – познакомились друг с другом случайно, однажды оказавшись в одной и той же ложе их глупейшего Пале-Рояля [39]39
  В одном из зданий архитектурного ансамбля Пале-Рояля располагается театр «Комеди Франсез», основанный в 1680 году по приказу Людовика XIV.


[Закрыть]. Тебя решили отдать мне в жены мне наперекор. Пусть. Я согласился тебя попробовать. Но уже сейчас чувствую, как черные гвозди выскакивают из белого фарфора. Придумали под меня подложить девственницу, дабы утешить после разных историй с потаскухами… Будем считать, что я утешен. Но, черт возьми, ведь я прекрасно вижу, что и она безразлична, как потаскуха! К вашим услугам, мадмуазель! Мне двадцать пять лет, и если я не умер за время нашей помолвки, то только потому, что мои чресла исполнены силы. А теперь я еще и закален! Я тебя укусил… Да… Да… Укусив тебя, я оказал тебе большую честь… ( с нежностью) Я действительно сделал тебе очень больно?

НЕВЕСТА ( рыдая горючими слезами): Какой позор! У меня наверняка останется шрам на всю жизнь! Мерзкий субъект! Мужлан! Вот, значит, кто скрывался под личиной робкого молодого человека! Ах! Правильно мне говорили, что вы… анархист! Наглец! Укусить, причем, кого?! Меня, порядочную девушку, меня, вашу невесту! О! Теперь на женитьбу можете не рассчитывать! Безумец! Разве я отказывала вам в некоторых любезностях? Нет. Я даже позволила вам поцеловать меня в лоб, вот сюда, через волосы, чтобы доставить вам удовольствие… поскольку думала, что в присутствие моих родителей вы не осмелитесь ( испуганно вздрагивает). Надеюсь, вы им не расскажете, что я вам позволила поцеловать меня в лоб? Впрочем, мне все равно. Я скажу, что это неправда… Я скажу… ( она со священническим достоинством встает), я скажу, что вы хотели меня взять силой. Да, сударь… так женщин и насилуют – об этом я читала в одном журнальном романе – всякие авантюристы… каторжники…Сударь! Мужчина, который кусает женщину, – дикий зверь, и место ему – в тюрьме. ( Она грозит ему кулаком). Вы окажетесь в тюрьме, это я вам говорю! Мой дядя Поль знаком с судьями и магистратами… ты слышишь, подлый субъект!

ЛЮСЬЕН ( очень спокойно): Это становится интересным. Кажется, противница раскрывается. Продолжайте, мадмуазель.

НЕВЕСТА ( впадая в гнев): Это я раскрываюсь?! Я, Фелиция Пикарель [40]40
  Фелиция ( Félicie) – от лат. felicia(«счастье»); Пикарель – фр. picarel(смарида – костлявая рыба теплых морей семейства окунеобразных).


[Закрыть], я, дочь такого почтенного человека, как мой отец?! Да вы просто безумец! Это неслыханно! Вы укусили меня в губу, но не смогли разорвать мою одежду… На мне остались корсаж и юбка… И я, слава Богу, могу доказать, что даже не поняла, чего вы добивались. А потом, знайте: я вас ненавижу! Моей служанке рассказывали, и я слышала, что женить вас хотели, поскольку вы слишком загулялись и теперь нуждаетесь в покое. Так вот, я ждала лишь удобного случая, чтобы вас образумить! Вы, наверное, думаете, что я не понимаю, к чему ведут разные речи… Я не так глупа… Да и маменька меня предупреждала: «Не будь такой доверчивой; этот господинчик притворяется, но стоит не лучше других… Не подпускай его слишком близко… Видишь ли, любовь – не для порядочных людей. Если ты сумеешь прибрать его к рукам, он будет тихим, как ягненок!» Я знала, что рано или поздно вы себя проявите! Я вам нравлюсь, не правда ли? Вы хотите на мне жениться… прямо сейчас. Так, нет же! Вы, сударь, женитесь на мне позднее, когда этого захочу я, и вы будете ходить у меня по струнке… А за укус вы мне заплатите, и заплатите втридорога. Вот так, сударь.

ЛЮСЬЕН: Эта девица – враг рода человеческого, причем самый опасный.

НЕВЕСТА ( посмеиваясь): A-а! Вот вы и присмирели, мой маленький тигренок! Вы никак испугались, что я рассержусь? Ну, подойдите сюда! Вы так жалки! А я так отходчива, так добра… Смотрите, кровь уже не идет. ( Она берет его за руки). Встаньте на колени… быстро… сейчас вернется маменька. Я вас прощаю. Я ничего не расскажу о том, что вы сделали, но и вы ( жеманно), со своей стороны, вы ведь не скажете, что я вам разрешила себя поцеловать? ( Наивно). Счет дружбы не портит! Ну же, Люсьенчик… Не будьте букой! Я готова вверить вам свои пальцы, ладонь… запястье под рукавами, локон, а по праздникам, под столом, даже ножку… но никаких губ… и никаких укусов. Этого еще не хватало! ( с чарующей доверительностью). Я же знаю, Люсьен, что ты меня любишь… но Я – ПОРЯДОЧНАЯ ДЕВУШКА!

ЛЮСЬЕН ( стоя на коленях, потупив взор): Ятебе выставлю такой счет, что… надеюсь, он испортит не только дружбу! Да-а, я спасся чудом! ( громко). Мадмуазель, я умоляю вас принять мои извинения.

НЕВЕСТА ( весело): Да, мой глупенький Люсьен, да, мой наивный женишок, да, влюбленный бесстыдник! Прескверный мальчишка! Вы заслуживаете того, чтобы я вас разлюбила… но я прощаю вас от всего сердца. Вы принесете мне букет роз особого сорта, из Ниццы… которые символизируют Клятву в любви и примирение! Итак, мы договорились, не правда ли? Розы из Ниццы…

ЛЮСЬЕН ( поднимаясь с колен, холодно): Дорогой друг, я весьма сожалею, но завтра я уезжаю, причем, как раз в Ниццу, а посему разрешите с вами распрощаться.

Он смотрит на нее пристально, все спокойнее и спокойнее.

НЕВЕСТА ( строго): Люсьен! Я нахожу эту шутку вульгарной! Я не понимаю!

ЛЮСЬЕН: Неудивительно, ведь мы говорим на разных языках. Я кусаю, а вы перетираете…Дальнейшие разговоры бесполезны. До свидания.

НЕВЕСТА ( растерянно): Янадеюсь, вы дождетесь маменьку…

ЛЮСЬЕН: Нет, я не собираюсь никого дожидаться… Я ухожу. А вы, вы пропали… ( Он направляется к двери). Думаю, вы будете обо мне вспоминать, да и шрам останется навсегда… Я не претендую на исключительную значимость. Но все же уверен, что, не любя вас и – невзирая на все усилия – так и не сумев вас полюбить, я сделал вам куда больше добра, чем вам кажется. ( Он смеется.) Этой ночью моя слюна и ваша кровь смешаются в глубине вашего сердца, чтобы породить первого бастарда в этой почтенной семье… Вы родите Любовь, но меня уже здесь не будет, чтобы признать это дитя своим… Прощайте… К счастью, я человек не порядочный.

Он выходит.

НЕВЕСТА ( опуская руки): Неужели он это всерьез? Неужели он действительно ушел?

СЛУЖАНКА ( вбегая): Пришла Мадам! Я слышала, как хлопнула входная дверь! Мадмуазель, быстро предупредите г-на Люсьена. ( оглядывается) Как же так? А где ваш жених?

НЕВЕСТА ( испуганно): Ушел. Убежал как безумный… Это он хлопнул дверью… Ах, Луизон, мне так страшно…

СЛУЖАНКА ( невозмутимо): Теперь я понимаю, в чем дело: он убил свою акулу!

VII
У ВРАЧА

Полумрак, благоприятный для нежных излиянии.

ЛЮСЬЕН ( одеваясь методично и стыдливо): Сударь, вам следовало бы знать, что подобные вещи происходят сами по себе. А вы имеете дерзость спрашивать меня, как этомогло случиться со мной! Вы, право, меня удивляете! Я не знаю ни как, ни почему – что, впрочем, вовсе и не важно, – однако, желая принести наибольшую пользу науке, имею сообщить вам о некоторых особых случаях: после моего ухода вы сможете их классифицировать по своему усмотрению, и – уверяю вас – не пожалеете. Хотя, если вдуматься и учесть, что и мое время ограниченно, то будет предпочтительнее внятно и детально изложить вам суть одного случая, нежели охватить рассказом целый ряд случаев в их сумбурной обрывочности (в этой связи, кстати, я не считаю нужным увеличивать ваш гонорар: вы получили возможность оценить мое прекрасно сложенное и поразительно крепкое мускулистое тело с нежной кожей, другими словами, мои скромные достоинства, которые не перестают быть достоинствами, даже если они опущены при выписывании счета за оказанные мне услуги; к тому же вы – в преклонном возрасте и, думается мне, несколько пресыщены, я же одарил вас своим моложавым видом и – поборов обычную стыдливость, – показал вам, каким может быть лицо иной сексуальной ориентации, то есть мужчина непорочный, и вам, сударь, не пришлось скучать! о нет! вы свое время потратили отнюдь не зря!).

Итак, сударь, мы говорили о том, что нас интересуют особые случаи. Представьте, что, как-то оказавшись в одном монастырском парке на аллее, с двух сторон окаймленной лилиями, я, с присущей мне наивной непосредственностью, захотел понюхать изысканный аромат этих загадочных цветов! Позвольте описать вам сие очаровательное приключение (действительно любопытный клинический случай, на который я, дорогой друг, не могу не обратить вашего внимания!).

Воздух распирало от майского благоухания. Перья невидимых горлиц снежно опадали, – как говорит в своем стихотворении г-н Коппе [41]41
  Коппе – Франсуа Коппе (François Coppé, 1842–1908) французский поэт, автор стихотворных сборников о жизни простого люда. Член Французской академии.


[Закрыть], а, может, какой-нибудь другой автор (классиков я знаю скверно), – и небо оскорбительно голубело как дно тарелки севрского фарфора, голубело тем голубым цветом Мари-Луиза, секрет изготовления которого уже давно, сударь, утрачен при переходе на промышленное производство!

Старое монастырское здание со сводчатыми оконными переплетами покоилось в глубине многовекового парка, а из густых зарослей выглядывали мордочки ланей, а точнее, ланей с ласковыми глазами газелей.

Аллея лелеялась (аллитерация) и истончалась у готической часовни… в которой служили праздничную белую мессу (а то кое-кто, кажется, устраивает черные!), мессу в честь дам из «Вечного поклонения» [42]42
  «Вечное почитание» (Adoration perpétuelle) – духовная практика, заключающаяся в постоянном обращении к Христу и беспрерывном почитании Девы Марии, давшая название нескольким религиозным сектам.


[Закрыть], сударь.

Раздавались восхитительные песнопения, и от ритмичного дуновения каникульного бриза (каникульного [43]43
  От canicule ( фр.) – Каникула – название звезды Сириус из созвездия Большого Пса, которая поднимется и заходит вместе с Солнцем с 22 июля по 22 августа. Также период летней жары.


[Закрыть]… до сих пор не знаю, что имеется в виду, однако, само слово меня просто сводит с ума), лилии склоняли свои венчики с серебром (я, кстати, не мог дать им сдачу медью) в мою сторону, а одна из них, наиболее, – откровенно – приближающаяся к лилейности моей кожи, ко мне даже прикоснулась. Я ни о чем не подумал – у меня вообще нет такой привычки, – и обратился к ней приблизительно с такой речью:

– Лилия, дорогая лилия с тревожным пестиком, что тебе от меня надо?

Она мне ответила на языке лилий:

– Я – бела!

– Вижу, что ты бела! Такое ощущение, что ты гипсовая! Смех да и только!

– Ты – бел! – добавила она.

– Я?! Я, дорогая, замешан в тесте для ангельских хлебов! – ответил я. – Я – горячая облатка… Я красивее тебя… Я не выгляжу как папье-маше, зажеванное презренными буржуа! Я – существо редкой породы! Я есть то лучшее, что заделывается в чревах наших матерей, когда Создатель совершенно случайно спускается к ним в том виде, какой обычно принимает для подобных мероприятий… Ну, как? Сникла? Ты – удивительная лилия, но я, я еще удивительнее! Я настолько белый и чистый, что стоит мне совершенно случайно прикоснуться к женщине, как она сразу же бледнеет… Вот так! И если однажды в этом парке я размозжу себе череп, вам всем, милочка, здесь делать будет нечего: вы окажетесь жутко серыми на фоне моих раскиданных мозгов!

Упрямая лилия принялась доказывать мне, что ее аромат выигрывает по сравнению с ароматом моих подмышек. Она кланялась на все четыре стороны (удивительно, мой дорогой, что лилии вообще способны различать какие-то стороны), крутилась и вертелась двумястами возможными способами (на самом деле их едва ли наберется сотня), и в итоге сорвалась со своего собственного стебля; отбрасывая лепесток за лепестком, каплю росы за каплей росы, увяла подобно юному восточному принцу, пристрастившемуся к гашишу, и умерла от истомы как заурядный нарцисс у фонтана!

…Итак, дорогой доктор, у меня есть сомнения относительно чистоты лилии… А если бы вы, как и я, понаблюдали за тем, как она корчится в беспорядочных конвульсиях, едва монашки запевают свой любовный De profundis [44]44
  De profundis ( лат.) – досл. «Из глубин…»: 6-ой из семи псалмов Исповедания, который начинается с этих слов и который читают в молитве об усопших.


[Закрыть], я убежден: такие же сомнения выразили бы и вы (каждый выражает то, на что он способен, не правда ли?).

ДОКТОР:!..

ЛЮСЬЕН ( не переставая улыбаться): Нет абсолютной уверенности, что я ее потерял именно так… Но судя по всему, возможно именно так я и должен был ее обрести!

Он кланяется.

ДОКТОР:!..

ЛЮСЬЕН ( обстоятельно): Если, конечно, дорогой доктор, вы не решите, что это произошло из-за того, что я кусал за губы девственницу, дочку буржуа и свою бывшую невесту Фелицию Пикарель!

Еще один поклон. Он выходит.