Текст книги "Роль морских сил в мировой истории"

Автор книги: Альфред Мэхэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 40 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

Союзный флот шел под ветром, левым галсом, курсом на юг. Авангард составляли французы, центром командовал Руперт, а Спрэгг (Спрагге) – арьергардом. Рёйтер разделил свой флот на три эскадры. Авангард в составе всего лишь 10–12 кораблей он направил против французов, с остальными же силами атаковал англичан – центр и арьергард (план 4, А, А', А''). Если принять английскую оценку численности участников сражения, в соответствии с которой англичане располагали 60 кораблями, французы – 30, а голландцы – 70, то план атаки Рёйтера, предусматривавший, как в битве при Соул-Бее, простое сдерживание французов, позволял ему вести бой с англичанами в равных условиях. Сражение разбилось на несколько отчетливых фаз, которые полезно проследить. М. де Мартелю, командовавшему авангардом французов, а в последующем и авангардом всего союзного флота, приказали взять галс курсом бейдевинд, сделать поворот оверштаг и встать в наветренную позицию в отношении голландского авангарда так, чтобы поставить его между двух огней. Он совершил этот маневр (Б), но, как только Банкерт – тот, кто так искусно маневрировал годом раньше во время битвы при Соул-Бее, – заметил опасность, он положил руль на ветер. Банкерт прошел сквозь линию оставшихся 20 кораблей эскадры д'Эстре со своими 12 (по другим данным, 10) кораблями (В), совершив маневр, столь же делающий ему честь, сколь дискредитирующий французов. Затем, став на ветер, он пошел полным ходом на соединение с Рёйтером, который вел ожесточенный бой с Рупертом (Б'). Д'Эстре не преследовал Банкерта, позволив ему беспрепятственно провести столь важное подкрепление атакующим главным силам голландцев. На этом фактически завершилась роль, которую играли в сражении французы.

Руперт во время боя с Рёйтером постоянно отступал с целью заманить голландцев подальше от своего побережья, чтобы в случае перемены ветра они не могли снова найти укрытие. Рёйтер преследовал его. В связи с этим последовало отделение центра англичан от французского авангарда (Б, Б'). Оно стало, как утверждал д'Эстре, причиной его задержки. Очевидно, что эта задержка не помешала, однако, Банкерту соединиться со своим командующим.

Беспорядок в рядах союзного флота возрос из-за экстраординарного поведения Спрэгга, командовавшего арьергардом. По какой-то причине этот флотоводец считал Тромпа, командовавшего голландским арьергардом, своим личным врагом. Чтобы дождаться вступления голландца в бой, он приказал лечь в дрейф всему английскому арьергарду. Эта несвоевременная демонстрация приверженности Спрэгга делу чести, видимо, проистекала из обещания королю привезти Тромпа живым или мертвым ценою собственной жизни. Остановка арьергарда, напоминающая безответственные и своевольные действия младших голландских флаг-офицеров во время минувшей войны, естественно, отделила английский арьергард от остальных сил (A'', Б'', В''), и он быстро сдрейфовал в подветренную позицию. Спрэгг и Тромп вступили в жестокий поединок из-за собственных амбиций. Эти два адмирала, находившиеся в подчинении у своих командующих флотами, искали личной встречи. Бой между их эскадрами был настолько свиреп, что Спрэггу пришлось дважды менять свой корабль на другой. Во втором случае лодка, в которую он спустился, была потоплена ядром и английский адмирал утонул.

Руперт, покинутый, таким образом, авангардом и арьергардом, остался один против Рёйтера (Б'), который, усилившись своим авангардом, задался целью далее отсечь арьергардное подразделение союзного центра и окружить 20 оставшихся кораблей примерно 30 или 40 своими кораблями (В'). Артиллеристам не делает чести то, что в этот день они не добились более существенных результатов. Но следует помнить: все, чего мог добиться своим искусством Рёйтер, правда на очень короткое время, – это бой на равных условиях с англичанами. Соотношение в численности кораблей в целом не в его пользу не могло не сказаться. Поэтому англичане и голландцы, видимо, понесли большой урон, вероятно почти в равной степени.

В конце концов Руперт вышел из боя. Увидев, что английский арьергард (В'') уступает своему непосредственному противнику, англичанин направился к нему. Рёйтер последовал за ним. Оба противостоящих центра шли параллельными курсами на дистанции пушечного выстрела, но, по обоюдному согласию, возможно продиктованному расходом боеприпасов, воздерживались от огня. В 4 часа пополудни центры и арьергарды противостоящих флотов соединились, а около 5 часов сражение возобновилось снова и продолжалось до 7 часов, когда Рёйтер отступил, возможно из-за подхода французов, которые, судя по их собственным отчетам, примерно в это время соединились с Рупертом. На этом завершилась битва, которую, подобно всем предшествовавшим битвам этой войны, можно назвать сражением с неясным исходом (исход вполне ясный. Англичане потеряли 9 кораблей (2 потонули, 7 сгорели) и 2 тыс. чел., голландцы потеряли 1 тыс. чел. – Ред.)и которой английский историк флота выносит, несомненно, справедливый приговор: «Результаты, которые голландцы извлекли, благодаря расчетливости своего адмирала, из этой битвы, были чересчур значительны. Потому что они избавились от блокады своих портов и покончили со всеми тревогами из– за устранения возможности вторжения» [48]48
  Campbell.Op. cit. (После боя, благодаря которому был сорван союзный десант, Рёйтер беспрепятственно провел в голландские порты караван судов из Ост-Индии. – Ред.)


[Закрыть].

Особенности сражения с военной точки зрения достаточно охарактеризованы в вышеприведенном описании. В битве проявились военное искусство де Рёйтера, решительность и быстрота в принятии решений Банкерта, который, во– первых, сдерживал французскую эскадру и, во-вторых, прорвался через нее; явная нелояльность или, лучше выразиться, неэффективность французов; недисциплинированность и военный просчет Спрэгга, отсутствие у Руперта иных качеств главнокомандующего, кроме как упорство. Союзники обменялись резкими выпадами. Руперт обвинял в неудаче как д'Эстре, так и Спрэгга. Д'Эстре упрекал Руперта за уход в подветренную позицию. Собственный же подчиненный д'Эстре Мартель откровенно называл своего командира трусом в письме, которое стоило ему заключения в Бастилию. Французский король велел провести служебное расследование интенданту флота в Бресте. Тот сделал доклад [49]49
  Troude.Batailles Navales de la France, 1673.


[Закрыть], содержавший выводы, на которые опирается вышеприведенное описание битвы и которые оставляют мало сомнений в недостойном поведении французов в сражении.

«М. д'Эстре дал понять, – пишет французский историк флота, – что король хочет сберечь свой флот и что англичанам доверять не следует. Ошибался ли он, не полагаясь на искренность английского союзника, когда его со всех сторон предупреждали, что английский народ и знать ропщет против союза с французами, а Карл II, возможно, единственный человек во всем королевстве, который желает этого союза?» [50]50
  Ibid.


[Закрыть]Возможно, не ошибался в данном отношении. Но он, несомненно, ошибался, если желал, чтобы каждый военный моряк или целое подразделение играли двусмысленную роль, предназначенную в тот день французскому адмиралу. Потеря всего флота была бы тогда относительно небольшой бедой. Очевидцам настолько бросались в глаза неверие в успех французского адмирала или его трусость (последнее предположение не следует исключать), что один из голландских моряков во время обсуждения ими причины поведения французов воскликнул: «Дурни! Они наняли англичан воевать за них, и вся их роль здесь состоит в наблюдении за тем, как англичане отрабатывают плату». В более трезвом и серьезном тоне высказывается интендант в Бресте в заключение своего доклада, упомянутого выше: «Выясняется, что во всех морских баталиях Рёйтер не заботился об атаках на французскую эскадру и что в этом последнем сражении он задействовал против нее 10 кораблей Зеландии» [51]51
  Ibid.


[Закрыть]. Не требуется более убедительного аргумента в подтверждение мнения Рёйтера о неэффективности и ненадежности французской эскадры в составе союзного флота.

Битвой при Текселе 21 августа 1673 года закрылась еще одна глава в истории морских коалиций. Эта битва, как и другие сражения, полностью оправдала слова, в которых современный французский морской офицер охарактеризовал эти коалиции: «Связанные временными политическими интересами, но в глубине разделенные неприязнью на грани ненависти, никогда не достигающие единого мнения ни на совещаниях, ни на войне, они не могли дать хороших результатов или, по крайней мере, результатов, соответствующих усилиям держав, объединяющихся против общего врага. Флоты Франции, Испании и Голландии объединялись, кажется, в нескольких хорошо известных случаях лишь для того, чтобы сделать триумф британского оружия еще более полным» [52]52
  Chabaud-Arnault.Op. cit.


[Закрыть]. Когда к этой прочно утвердившейся тенденции в создании коалиций добавляется хорошо известная (и взаимная) подозрительность одной страны в отношении растущей мощи соседа и соответствующее нежелание наблюдать такое усиление, достигаемое за счет сокрушения одного из представителей сообщества стран, приступают к оценке морской мощи, необходимой для государства. Нет необходимости в попытках борьбы со всеми странами сразу (как, видимо, полагали некоторые англичане), достаточно лишь борьбы с сильнейшим государством на благоприятных условиях, чтобы иметь гарантию того, что другие государства не станут присоединяться к этой борьбе для уничтожения фактора политического равновесия, действующего даже тогда, когда они сторонятся друг друга. Англия и Испания стали союзниками в осаде Тулона в 1793 году, когда казалось, что эксцессы революционной Франции угрожают социальному порядку в Европе [53]53
  Graviere.Op. cit.


[Закрыть]. Но испанский адмирал решительно предупредил англичан, что уничтожение французского флота, значительной частью которого завладела Англия, не может не нанести ущерб интересам Испании. Часть французских кораблей была спасена благодаря этой позиции, которую справедливо охарактеризовали как не только твердую, но продиктованную также высшей политической целесообразностью.

Битва при Текселе, завершающая длинный ряд войн, в которых голландцы и англичане сходились на равных в борьбе за господство на море, показала голландский флот во всей его высочайшей эффективности, а красу и гордость флота де Рёйтера – в зените славы. Уже давно достигший старости, ведь ему было тогда шестьдесят шесть лет, Рёйтер нисколько не утратил свой воинственный дух. Его атаки остались такими же яростными, как и восемь лет назад, а решения явно стали еще более зрелыми, благодаря опыту последней войны, поскольку в них наблюдается больше планомерности и военной интуиции, чем прежде. Главным образом, Рёйтеру, действовавшему при правительстве великого пенсионария де Витта, с которым его связывали искренние взаимные симпатии, голландский флот, видимо, обязан укреплением дисциплины и здорового боевого духа. Де Рёйтер участвовал в этой последней битве двух великих морских держав, раскрыв полностью свои гениальные способности, владея великолепно отлаженным боевым средством и взяв на себя почетную миссию спасения своей страны, несмотря на превосходство противника в численности. Цель была достигнута не одной лишь храбростью, но вместе с ней проницательностью и мастерством. Атака в сражении при Текселе в общих чертах не отличалась от атаки в Трафальгарской битве. Авангард противника оставлялся в пренебрежении, чтобы использовать все силы против центра и арьергарда. Как и в битве при Трафальгаре, авангард противника, не сумевший выполнить свою роль, более чем оправдал правильность замысла Рёйтера, но, поскольку у голландского флотоводца было еще меньше сил (относительно противника), чем у Нельсона, его успех был менее значительным. Роль Банкерта в битве при Соул-Бее, по существу, была той же, какую играл Нельсон в битве при Сан-Висенти, когда он бросился наперерез испанской эскадре на своем единственном корабле (см. план 3, В, В'). Но Нельсон осуществлял свое намерение без приказов Джарвиса, а Банкерт выполнял задание Рёйтера. Этот простой и отважный человек предстанет перед нами еще раз в своей обычной манере держаться, но в трагически изменившихся условиях. И здесь, для сопоставления с его славой, кажется, уместно включить небольшой отрывок из мемуаров графа де Гиша о поведении флотоводца в битве Четырех дней, который раскрывает одновременно обыденные и героические стороны его характера.

«Кроме как уравновешенным, я не видел его (в эти последние три дня), а когда победа была обеспечена, он все время повторял, что ее подарил нам милосердный Господь. В обстановке беспорядка и потерь флота его, видимо, трогали лишь беды страны, но он всегда уповал на волю Господа. Наконец, можно сказать, что в нем есть что-то от искренности и отсутствия лоска, характерных для наших патриархов. В заключение же рассказа о нем отмечу, что на другой день после победы я обнаружил его метущим веником свою комнату и кормящим своих цыплят».

Через девять дней после битвы при Текселе, 30 августа 1673 года, был заключен официальный союз между Голландией с одной стороны и Испанией, Лотарингией и германским императором – с другой, а французского посла удалили из Вены. Людовик XIV почти сразу предложил Голландии сравнительно умеренные условия мира, но Соединенные провинции со своими новыми союзниками по сторонам и надежным выходом к морю, которое помогало и поддерживало их, решительно воспротивились условиям французского короля. В Англии возмущение народа и парламента стало выражаться громче. С каждым днем росли протестантские настроения и застарелая вражда к Франции, так же как недоверие к королю. Карлу II, хотя он не утратил ни грана своей ненависти к республике, пришлось уступить. Людовик XIV, видя, как надвигается гроза, решил, по совету Тюренна, прекратить свое опасное наступление, эвакуировав войска из Голландии. Он попытался заключить сепаратный мир с Провинциями при одновременном продолжении войны с австрийской династией Габсбургов в Испании и Германии. Так король вернулся к политике Ришелье, и Голландия была спасена. 19 февраля 1674 года был заключен мир между Англией и Соединенными провинциями. Голландия признала абсолютное превосходство английского флага на пространстве от мыса Финистерре в Испании до Норвегии и выплатила военную контрибуцию.

Выход из войны Англии, которая оставалась нейтральной в течение оставшихся четырех лет военных действий, неизбежно ослабил морской характер войны. Король Франции не думал, что его флот, как числом, так и эффективностью, способен противостоять флоту Голландии. Поэтому он отозвал свои корабли из океана и ограничил свои морские предприятия Средиземным морем наряду с одной-двумя наполовину каперскими экспедициями в Вест-Индию. Со своей стороны, Соединенные провинции, устранив угрозу со стороны моря и не вынашивая, за исключением короткого периода времени, никаких серьезных планов относительно военных операций на побережье Франции, сократили свой военный флот. Война становилась все более и более континентальной и вовлекала в свою орбиту все больше и больше стран Европы. Постепенно свою судьбу с Австрией связали германские государства. И 28 мая 1674 года австрийский парламент объявил войну Франции. Огромные усилия нескольких последних поколений французских политиков были сведены на нет. Австрия вновь возобладала в Германии, Голландия не была покорена. В Балтийском регионе Дания, видя, что Швеция склоняется к союзу с Францией, поспешила объединить усилия со Священной Римской империей и выделила на общее дело 15 тысяч войск. В Германии все еще верными союзническим связям с Францией остались лишь Бавария, Ганновер и Вюртемберг. Сухопутная война распространилась, таким образом, почти на все страны Европы, и, по природе преследуемых целей, ее основной театр включал территории, расположенные за восточной границей Франции, а также к Рейну и в Испанских Нидерландах. Но, пока там велись военные действия, произошел эпизод морской войны, вызванный тем, что к противоборствующим коалициям примкнули Дания и Швеция. Подробно обсуждать это нет необходимости, упомянем только, что голландцы направили на поддержку датчан эскадру под командованием Тромпа. Их объединенный флот одержал большую победу над шведами в 1676 году, захватив у них 10 кораблей. Очевидно поэтому морское превосходство Голландии значительно понизило ценность Швеции как союзника Людовика XIV.

Другая морская война разразилась в Средиземноморье из-за восстания сицилийцев против испанского господства [54]54
  См. карту Средиземного моря (с. 25).


[Закрыть]. Помощь, которую они попросили у Франции, была предоставлена ею в качестве диверсии против Испании. Но сицилийское предприятие никогда не выходило для французов за рамки побочной проблемы. С точки зрения морской истории оно интересно в связи с еще одним появлением на сцене де Рёйтера – как противника Дюкена, которого уравнивают, а некоторые даже ставят выше Турвиля, пользовавшегося наибольшей известностью во французском военном флоте того времени.

Мессина восстала в июле 1674 года, и французский король сразу же взял ее под свое покровительство. Испанский флот, видимо, действовал в этот период времени скверно, явно неэффективно. В начале 1675 года французы надежно контролировали город. В течение года их морская мощь в Средиземноморье значительно возросла, и Испания, неспособная оборонять остров самостоятельно, обратилась с просьбой к Соединенным провинциям предоставить ей в помощь эскадру, расходы на содержание которой она готова была взять на себя. Провинции, «разоренные войной, обремененные долгами, терпящие нужду из-за ущерба их торговле, обескровленные из-за необходимости оплачивать поддержку императора и германских князей, больше не могли содержать большого флота, при помощи которого они дали отпор Франции и Англии». Однако они прислушались к просьбе Испании и отправили де Рёйтера с эскадрой всего лишь из 18 кораблей и 4 брандеров. Адмирал, обративший внимание на усиление французского флота, сказал, что голландская эскадра слишком мала, и отправился в экспедицию в угнетенном состоянии, но с присущей ему холодной решимостью. В сентябре он прибыл в Кадис, а в это время французы упрочили свое положение еще больше захватом Аугусты (Агосты), порта, господствующего на юго-востоке Сицилии. Испанские власти опять же задержали у себя де Рёйтера, и он добрался до северного побережья острова лишь в конце декабря, когда встречный ветер не позволил ему войти в Мессинский пролив. Адмирал стал крейсировать между Мессиной и Липарскими островами в целях перехвата французского флота с войсками и продовольственными припасами, которым командовал, как ожидалось, Дюкен.

7 января 1676 года показалась французская эскадра в составе 20 линейных кораблей и 6 брандеров. Голландцы же располагали 19 кораблями, один из которых был испанским, и 4 брандерами. Следует помнить, что, хотя нет точных цифр числа голландских кораблей, участвовавших в этом бою, как правило, голландцы уступали по численности кораблей Англии и еще более Франции. Первый день был потрачен на маневрирование. Голландцы встали на ветер, но в течение ночи, когда шторм заставил испанские галеры, сопровождавшие голландцев, укрыться у побережья Липарских островов, ветер поменялся. Направление ветра запад– юго-запад позволило французам занять наветренную позицию и атаковать. Дюкен решил воспользоваться этим. Он послал эскадру вперед правым галсом, боевым строем к югу. Голландцы сделали то же самое и ожидали французов (план 5, А, A, А).

Невозможно не удивиться тому, что 7 января великий голландский адмирал уступил выбор атаки противнику. На рассвете этого дня он заметил противника и устремился на него. В 3 часа пополудни, говорится во французском отчете, он двинулся по ветру тем же галсом, что и французы, но на дистанции, превышающей дальность полета пушечного ядра по ветру. Как объяснить явную сдержанность человека, который три года назад предпринимал отчаянные атаки в ходе битв при Соул-Бее и Текселе? Его мотивы не были объяснены. Возможно, этот расчетливый флотоводец решил воспользоваться преимуществами оборонительной подветренной позиции, особенно когда готовился встретить противника безрассудной отваги и недостаточного опыта, уступая ему в численности. Если он руководствовался такими расчетами, то они оправдались. Битва при Стромболи частично предвосхищает тактику, использовавшуюся французами и англичанами столетием позже. Но в данном случае именно французы стремились встать на ветер и яростно атаковать, в то время как голландцы заняли оборонительную позицию. Результаты в основном были такими, какими их представил Клерк англичанам в своей знаменитой работе по морской тактике. Излагаемая здесь версия целиком основана на французских свидетельствах [55]55
  Lapeyrouse-Bonfils. Op. cit.


[Закрыть].

Как уже сказано, две эскадры, построившись в боевые линии, шли правым галсом курсом на юг. Де Рёйтер ждал атаки, которой сам пренебрег. Находясь между французами и их портом, он полагал, что атаковать должен противник. В 9 утра французы, двигаясь в едином боевом строю, устремились по косой линии на голландцев. Этот маневр трудно поддается точному выполнению, и в его ходе атакующая сторона занимает невыгодную позицию в отношении огня противника (A', A'', A'''). Совершая маневр, два корабля французского авангарда были серьезно повреждены. «Месье де ла Файет на Prudente начал бой, но, бросившись в середину вражеского авангарда, потерял под огнем голландцев оснастку и был вынужден выйти из строя» (а). Беспорядок во французской боевой линии стал следствием сложности маневра. «Вице-адмирал де Прельи (Прейи), командовавший авангардом, двигался строем, имевшим слишком малые интервалы, так что, выйдя снова на ветер, корабли скучились, перекрывали свой артиллерийский огонь и мешали друг другу (А'). Отсутствие месье де ла Файета в строю поставило под серьезную угрозу Parfait. Атакованный двумя голландскими кораблями, он потерял грот-мачту и тоже должен был выйти из боя, чтобы восстановиться». Опять же французы вступали в бой последовательно, а не все вместе, что является обычным и почти неизбежным следствием упомянутого маневра. «Среди ужасной канонады», то есть после того как часть французских кораблей вступила в бой, «Дюкен, командовавший центром, занял позицию на траверзе дивизии, которой командовал Рёйтер». Французский арьергард вступил в бой еще позднее, после центра (А'', А'''). «Ланжерон и Бетюн, командовавшие головными кораблями французского центра, разгромлены превосходящими силами». Как это могло произойти, учитывая большую численность французских кораблей? Это произошло потому, говорится в одном описании, что «французы еще не ликвидировали беспорядок в первоначальном построении». Однако в конце концов в бой вступили все подразделения эскадры (Б, Б, Б), и Дюкен постепенно восстановил строй. Голландцы же задействовали всю боевую линию, оказывали сопротивление повсюду, ни один из их кораблей не был выключен из боя. Их адмирал и капитаны командовали так, как и подобает действовать командирам эскадры, уступающей в численности. О том, как протекала оставшаяся часть боя, нет четкого описания. Утверждают, что Рёйтер постоянно отступал со своими двумя ведущими подразделениями эскадры, но было ли это следствием слабости или тактическим маневром, непонятно. Голландский арьергард отделился от основных сил (В'). Это дает основание полагать, что де Рёйтер или непосредственный командир арьергарда допустил ошибку. Но не удались и попытки французов окружить и изолировать арьергард, возможно из-за поврежденной оснастки их кораблей, поскольку один из них дрейфовал вокруг отделившегося подразделения голландцев. Бой завершился в 4.30 пополудни, если не учитывать продолжавшегося сопротивления голландского арьергарда и подхода вскоре испанских галер, которые отбуксировали потерявшие управление голландские корабли. Их безнаказанные действия свидетельствуют о том, какой урон, видимо, понесли французы. Позиции В, В' призваны показать отделившийся на большую дистанцию от основных сил голландский арьергард, а также беспорядок, который возникает в строю парусных кораблей при утрате оснастки.

Те, кто знакомы с трудом Клерка по морской тактике, опубликованным около 1780 года, обнаружат в этом описании битвы при Стромболи все особенности, к которым он привлек внимание английских моряков, обсуждая методы действий их самих и их противников в годы жизни автора и ранее. Обсуждение Клерка началось с постулата, что английские моряки и офицеры превосходят в искусстве мореходства или боевом духе, а может в обоих качествах, французов, что английские корабли в целом так же быстроходны, как и французские. Согласно постулату Клерка, англичане сознают свое превосходство и потому стремятся атаковать, в то время как французы, в силу осознания своей неполноценности либо по другим причинам, уклоняются от решительных боевых действий. Располагая такими качествами, французы, чувствуя, что не смогут отразить отчаянно смелые атаки англичан, придумали искусную тактику, в соответствии с которой они, как бы стремясь ввязаться в бой, в действительности уклонялись от него и одновременно наносили противнику большой урон. Эта тактика основана на использовании подветренной позиции, особенность которой, как указывалось ранее, состоит в обороне и ожидании атаки противника. По Клерку, ошибка англичан, которой французы, как научил их опыт, всегда могли воспользоваться, заключалась в выстраивании своей боевой линии параллельно линии противника или почти так, а затем в атаке компактным строем, корабль на корабль, причем каждый корабль своей линии атаковал противоположный корабль линии противника. Атакуя таким способом, нападающая сторона лишалась возможности использовать большую часть своей артиллерии. Она подвергалась одновременно воздействию всей огневой мощи противника, что неизбежно вело к смятению в рядах атакующих. Потому что трудно соблюдать атакующий строй в любой данный момент и еще труднее в условиях задымления от артиллерийского огня, разорванных парусов и рушащихся мачт. Именно такая атака Дюкена имела место в сражении при Стромболи, и ее последствия, указывает Клерк, были аналогичными – расстройство боевой линии, завязывание боя авангардом и принятие им на себя главного огневого удара обороняющейся стороны, помехи арьергарду в виде аварийных кораблей авангарда и так далее. Далее Клерк утверждает, и, видимо, прав в этом, что с приближением кульминации сражения французы, уходя под ветер, в свою очередь побуждали англичан повторить атаку тем же методом [56]56
  Этот маневр, согласно Клерку, осуществлялся не всей линией французов, но более сложным способом с точки зрения мореходного и военного искусства. Два-три корабля покидали строй под прикрытием дыма и продолжающегося огня остальных кораблей своей линии. Со временем выстраивалась вторая линия, которая, в свою очередь, прикрывала корабли, остававшиеся в первой линии, когда они выполняли несколько рискованный маневр отхода назад. На плане 5 голландские корабли в позициях б, б, б изображены во время такого отхода. Официальные английские отчеты XVIII века часто сообщают о таких перемещениях французов. Английские офицеры считают своей высшей доблестью движение, которое Клерк с большим основанием рассматривает как искусный, хорошо продуманный боевой маневр с целью обеспечить обороняющейся стороне ряд возможностей по выведению из строя атакующих кораблей, когда они устремляются по ветру курсом, препятствующим использованию огневой мощи кораблей своей эскадры. В 1812 году фрегат United States под командой Декатура использовал ту же тактику в бою с Macedonian, а канонерки южан у Мобила теми же способами нанесли большую часть потерь флагманскому кораблю северян Farragut. В существенных чертах той же тактике может следовать ныне обороняющаяся сторона, корабли которой имеют большую скорость хода, когда увлечение атакой или необходимость вынуждают нападающую сторону к прямому сближению. На косвенную причину дальнейшего уклонения под ветер никогда не обращалось внимания. Когда корабль, занимающий в линии такую позицию (как план 5, в) оказывается без противника на траверзе, а его сосед впереди, возможно, ведет тяжелый бой, естественным импульсом командира корабля будет положить руль на борт так, чтобы иметь возможность дать бортовой залп по врагу соседа. Выгодной позиции для этого можно добиться ценой утраты пространства для уклонения под ветер и последующего нарушения линейного строя, который, в случае повторения такого маневра несколькими кораблями, может быть восстановлен только уклонением под ветер всей линии.


[Закрыть].

И, как выясняется, в битве при Стромболи Рёйтер отступает тем же способом, хотя его мотив неясен. Клерк указывает также, что необходимый вывод, следующий из использования подветренной позиции в тактических целях, состоит в нанесении ущерба оснастке атакующих кораблей (то есть их движителям) – так, чтобы атака противника могла контролироваться обороняющейся стороной. В сражении при Стромболи аварийное состояние французского флота не вызывает сомнений, поскольку после того, как Рёйтер свалился под ветер и больше не мог оказывать помощь своему отделившемуся арьергарду, последний практически не подвергался нападению французских кораблей, хотя ни один из них не был потоплен. Поэтому хотя и невозможно со всей определенностью приписывать Рёйтеру преднамеренный выбор подветренной позиции, чему до того не было прецедента, тем не менее очевидно, что голландский флотоводец использовал все выгоды этой позиции. Очевидно также, что определенные качества французских офицеров того времени, такие как неопытность в мореходстве и безрассудная отвага, способствовали возникновению той самой обстановки, которая оказалась выгодной для обороняющейся эскадры меньшей численности. Свойства и качества противника входят в число главных факторов, которые учитывает одаренный военачальник. Именно этой способности, в не меньшей степени, чем другим, обязан Нельсон своими блестящими успехами. С другой стороны, французский адмирал атаковал совершенно непрофессионально, кораблем на корабль, без попытки сосредоточиться на отдельном подразделении эскадры противника или даже попытки выиграть время, пока французская эскадра из 8 линейных кораблей в расположенной неподалеку Мессине смогла бы подтянуться к месту сражения. Такая тактика не идет ни в какое сравнение с тактикой, использовавшейся в сражениях при Соул-Бее или Текселе. Однако поскольку Дюкен считался лучшим французским флотоводцем того столетия, исключая, возможно, Турвиля, то эта битва имеет значение для истории тактики сама по себе и никоим образом не может игнорироваться. Репутация главнокомандующего флотом является показателем того наивысшего уровня, которого достигла к тому времени французская морская тактика. Перед завершением темы можно отметить, что предложенное Клерком средство борьбы с тактикой обороняющейся стороны заключалось в атаке кораблей арьергарда строя противника и, предпочтительно, арьергарда, находящегося в подветренной позиции. Другие корабли эскадры должны в этом случае либо держаться в стороне, либо добиваться решающего боя, что, согласно постулату Клерка, является желанной целью английских моряков.

После битвы де Рёйтер направился в Палермо, по пути затонул один из его кораблей. К эскадре Дюкена на внешнем рейде Мессины присоединился отряд кораблей, находившийся в этом порту. Другие эпизоды сицилийской войны не имеют значения для данной темы. 22 апреля де Рёйтер и Дюкен вновь встретились друг с другом в битве при Аугусте (Агосте). У Дюкена было 29 кораблей, объединенная эскадра испанцев и голландцев состояла из 27 кораблей, 10 из которых были испанскими. К несчастью, эскадрой командовал испанец, поместивший в центре свои корабли вопреки совету Рёйтера, который, понимая, насколько ненадежны его союзники, хотел рассредоточить испанские корабли по боевой линии с тем, чтобы они имели поддержку и прикрытие. Сам Рёйтер возглавил авангард, и союзники, находясь в наветренной позиции, повели атаку. Но испанский центр держался на предельной дистанции пушечного выстрела, позволяя противнику обрушить на голландский авангард всю свою огневую мощь. Арьергард, следуя за маневрами главнокомандующего, участвовал в атаке крайне малыми силами. В этом печальном и вместе с тем достойном выполнении безнадежного долга де Рёйтер, который прежде был всегда неуязвим для вражеского огня, получил смертельное ранение. Он умер через неделю в Сиракузах, и с ним угасла последняя надежда на успешный исход этой морской войны для союзников. Через месяц корабли испанцев и голландцев были атакованы на якорной стоянке в Палермо. Многие из них были уничтожены. Между тем эскадра, отправленная из Голландии в качестве подкрепления Средиземноморскому флоту союзников, была перехвачена французской эскадрой в Гибралтарском проливе и была вынуждена спасаться в Кадисе.