355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Альфред Мэхэн » Роль морских сил в мировой истории » Текст книги (страница 12)
Роль морских сил в мировой истории
  • Текст добавлен: 31 октября 2016, 02:32

Текст книги "Роль морских сил в мировой истории"


Автор книги: Альфред Мэхэн



сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 40 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

Глава 3

Война Англии в союзе с Францией против Соединенных провинций (Нидерландов) в 1672–1674 годах. Война Франции против объединенной Европы в 1674–1678 годах. Морские сражения при Соул-Бее (Солебэ), Текселе и Стромболи

Незадолго до заключения мира в Бреде Людовик XIV сделал первый шаг к захвату части Испанских Нидерландов и Франш-Конте. Одновременно с выступлением его армий король выпустил меморандум, в котором выдвинул претензии на спорные территории. Меморандум продемонстрировал явно амбициозный характер молодого короля, возбудил беспокойство в Европе и, несомненно, усилил позиции партии мира в Англии. Под руководством Голландии (и при горячем содействии английского министра) был сформирован альянс между этими двумя странами и Швецией, до этого бывшей союзницей Франции. Альянс имел целью сдержать амбиции Людовика XIV, пока он не усилился сверх меры. Нападение сначала на Испанские Нидерланды в 1667 году, а затем на Франш-Конте в 1668 году выявило полную неспособность Испании защитить свои владения. Обе территории покорились французам почти без сопротивления.

Позиция Соединенных провинций относительно претензий Людовика в то время выражалась словами: «Франция хороша как друг, но не как сосед». Провинциям не хотелось разрушать свой традиционный союз с Францией, но еще больше им не хотелось иметь с ней общую границу. Настроения англичан, но не их короля, склонились в пользу голландцев. В усилении Людовика они видели угрозу всей Европе, для себя же они усматривали опасность в том случае, если, установив гегемонию на континенте, король развяжет себе руки для развития морской силы. «Если Фландрия окажется во власти Людовика XIV, – писал английский посол Темпл, – то их страна, считают голландцы, станет всего лишь приморской провинцией Франции». Разделяя это мнение, «он поддерживал политику сопротивления Франции, чье господство в Нидерландах (охватывали территорию современных Нидерландов, Бельгии, Люксембурга. – Ред.)рассматривал как угрозу подчинения всей Европы. Он не уставал напоминать своему правительству о том, как опасно будет для Англии завоевание приморских провинций Францией, и настойчиво указывал на необходимость быстрого установления взаимопонимания с голландцами. «Это будет наилучшим реваншем за то, что Франция хитростью вовлекла нас в последнюю войну с Соединенными провинциями», – говорил он». Подобные соображения объединили две страны в Тройственном союзе со Швецией, о котором уже упоминалось и который на некоторое время задержал экспансию Людовика XIV. Но войны между двумя морскими державами были еще слишком свежи в памяти, унижение англичан от рейда голландцев в Темзу в 1667 году еще слишком остро переживалось, а сохранявшееся соперничество оставалось слишком серьезным и глубоким, чтобы альянс был прочным. Потребовалась грозная сила Людовика XIV и его настойчивое проведение политики, угрожающей Англии и Голландии, чтобы сплотить этих естественных антагонистов в альянс. Это не могло обойтись без нового кровопролитного столкновения.

Людовик XIV был крайне разгневан Тройственным союзом, и его гнев обратился главным образом против Голландии. Он счел ее своим самым решительным врагом из-за позиции, которую она была вынуждена принять. На время, однако, он, видимо, решил воздерживаться от нападения. Тем более что приближался вероятный крах испанской королевской династии, а амбиции Людовика XIV в том случае, если испанский трон становился вакантным, не ограничивались одним лишь овладением территорией к востоку от Франции. Но, хотя король скрывал свои намерения, с этого времени он направил все свои помыслы на разрушение Голландской республики. Такая политика прямо противоречила курсу Ришелье и подлинному благополучию Франции. Интересы же Англии, по крайней мере на данный момент, не допускали, чтобы Соединенные провинции были растоптаны Францией. Но еще больше Франция была заинтересована в том, чтобы провинции не оказались в подчинении Англии. Не связанная с проблемами континента, Англия в одиночку могла оставаться господствующей силой в морях, соперничая с Францией. Но Франция, обремененная континентальной политикой, не могла рассчитывать на то, что вырвет контроль у Англии над морями без союзника. Этого союзника Людовик XIV и намеревался уничтожить. Он попросил Англию помочь ему в этом. Итог этого известен, сейчас же следует проследить за ходом противоборства в общих чертах.

Прежде чем король приступил к реализации своей цели и пока еще оставалось время, чтобы направить энергию Франции в другое русло, Людовику XIV был предложен другой политический курс. Речь идет об уже упоминавшемся проекте Лейбница, который представляет для нас особый интерес потому, что предлагает пересмотреть направления политики, намеченные Людовиком XIV, и превратить экспансию на континенте во второстепенную цель, а наращивание морской силы – в главную цель Франции. Проект открыто провозглашал в качестве обязательного курс, усматривающий опору величия страны в росте морской и торговой мощи. В качестве непосредственной цели, достижением которой Франция того времени не должна была, однако, ограничиться, предлагалось завоевание Египта. Овладение этой страной, обращенной берегами к Средиземноморью и восточным морям, позволяло бы контролировать великий торговый путь, который в наши дни стал полностью морским благодаря постройке Суэцкого канала. Этот путь значительно утратил свое значение после открытия маршрута вокруг мыса Доброй Надежды и еще больше из-за активности пиратов в морях, через которые он проходит, но его ценность могла быть восстановлена действительно сильной морской державой, занимающей ключевую позицию.

Такая держава, утвердившись в Египте, контролировала бы в обстановке упадка Османской империи торговлю не только с Индией и Дальним Востоком, но также с Левантом. Однако этим предприятие не ограничивалось. Необходимость господства в Средиземноморье и открытия пути в Красное море, закрытого для судов христианских стран мусульманским фанатизмом, побудила бы занимать плацдармы за пределами границ Египта. И Франция за короткое время приобретет, шаг за шагом, статус великой морской державы, как Англия после овладения Индией приобрела его путем приобретения таких аванпостов, как Мальта, Кипр, Аден. Это теперь очевидно. Интересно, однако, выслушать аргументы Лейбница, при помощи которых он старался убедить французского короля двести лет назад.

Меморандум Лейбница указывает на слабость турецкой Османской империи и возможность привести ее в еще большее смятение посредством подстрекательства Австрии и традиционного союзника французов – Польши. В нем отмечается, что у Франции нет достаточно сильных врагов в Средиземноморье и что по другую сторону от Египта она встретит португальские колонии, стремящиеся обрести защиту в Индии от голландцев. Далее в нем говорится: «Завоевать Египет, эту Голландию Востока, гораздо легче, чем Соединенные провинции. Франции нужен мир на западной границе и война на дальних рубежах. Война с Голландией, вероятно, уничтожит новые компании по торговле с Индией вместе с колониями и коммерцией, недавно возрожденной Францией. Она увеличит бремя расходов населения, уменьшив его достаток. Голландцы отступят в свои приморские города, надежно защитят их и поведут наступление с моря с большими шансами на успех. Если Франция не одержит полную победу над ними, она утратит свое влияние в Европе, победив же, она поставит это влияние под угрозу. В Египте, наоборот, отпор, почти немыслимый, обойдется без серьезных последствий, победа же даст преобладание в морях, торговлю с Востоком и Индией, лидерство в христианском мире и даже Восточную империю на руинах Османской державы. Обладание Египтом открывает путь завоеваниям, достойным Александра Македонского, а чрезвычайная слабость восточных стран больше не является секретом. Тот, кто властвует в Египте, обретает все побережья и острова Индийского океана. Голландия будет побеждена именно в Египте. Именно там она будет лишена того, что только и обеспечивает ее процветание, – сокровищ Востока. Ей будет нанесен удар, на который она даже не сможет ответить. Если она пожелает воспротивиться замыслам Франции в отношении Египта, то навлечет на себя всеобщую ненависть христиан. Наоборот, если подвергнется нападению ее собственная территория, она не только сможет отразить агрессию, но также реабилитирует себя в глазах общеевропейского общественного мнения, которое заподозрит Францию в чрезмерных амбициях» [42]42
  Martin. Op. cit.


[Закрыть]
.

Меморандум не произвел впечатления. «Людовик XIV делал теперь все, что можно было сделать для уничтожения страны ради своего честолюбия и амбиций. С целью изоляции Голландии прилагались широкие дипломатические усилия. Людовик XIV, неспособный заставить Европу согласиться с завоеванием Бельгии Францией, теперь надеялся побудить ее принять без трепета падение Голландии». В основном его усилия принесли успех. Тройственный союз распался. Король Англии, вопреки настроениям народа, заключил наступательный альянс с Людовиком XIV. Когда началась война, у Голландии не осталось союзников в Европе, кроме истощенного Испанского королевства и курфюршества Бранденбург, тогда еще далекого от статуса влиятельного государства. Но, чтобы заполучить поддержку Карла II, Людовик не только подрядился выплачивать ему большие суммы денег, но также обещал передать англичанам, за счет достояния Голландии и Бельгии, остров Валхерен, города Слёйс и Кадзанд и даже острова Гуре и Ворне, то есть контроль над устьем больших торговых рек Шельда и Маас. Что касается объединенного флота двух стран, то союзники согласились сделать главнокомандующим флотом английского адмирала. Решение вопроса о приоритете в командовании флотом было обойдено посредством отказа французов прислать своего адмирала, но фактически это было уступкой англичанам. Совершенно очевидно, что в стремлении уничтожить Голландию и расширить свои владения на континенте Людовик играл на руку Англии, как морской державе. Французский историк справедливо пишет: «Эти переговоры неверно оценивались. Часто говорили, что Карл II продал Англию Людовику XIV. Это верно лишь в части внутренней политики. Карл действительно замышлял политическое и религиозное порабощение Англии при помощи иностранной державы. Но что касается внешнеполитических интересов страны, то он их не предавал, поскольку большая часть выгоды от разгрома Голландии должна была достаться Англии [43]43
  Martin. Op. cit.


[Закрыть]
.

В годы, предшествовавшие войне, голландцы предпринимали всевозможные дипломатические усилия, чтобы избегнуть ее, но враждебность Карла II и Людовика XIV препятствовала каким-либо окончательным уступкам. Английской королевской яхте приказали пройти мимо голландских линейных кораблей в Ла-Манше и обстрелять их, если они не приспустят флаги. В январе 1672 года Англия направила ультиматум, в котором требовала от Голландии признать право английской короны на суверенитет британских морей и заставить свои эскадры спускать флаги при встрече с самым малым английским военным кораблем. Французский король поддержал подобные требования. Голландцы продолжали идти на уступки, но, поняв в конце концов, что все это бесполезно, снарядили 75 линейных кораблей помимо малых судов. 23 марта англичане без объявления войны атаковали голландские торговые суда, а 29-го английский король объявил Голландии войну. За ним последовал с объявлением войны 6 апреля Людовик XIV. А 28 апреля он выступил во главе своей армии.

Война, которая теперь началась, включая третье, и последнее, противостояние Англии и Голландии на море, не была похожа на прежние войны, чисто морские по характеру. Возникает необходимость упомянуть также в общих чертах и военные действия на суше, не только для полноты впечатления, но также для того, чтобы показать то трудное положение, в которое поставили республику, и ее конечное освобождение благодаря морской мощи, направляемой великим флотоводцем де Рёйтером.

Эта морская война отличается от предыдущих войн более чем в одном отношении. Но в основном ее отличительная черта состоит в том, что голландцы, за исключением единственного случая в самом начале войны, не посылали свои эскадры сражаться с противником, но стратегически использовали, если правильно выразиться, опасные для мореходства некоторые очертания своего побережья и отмели. На этом строились их морские операции, к этому их вынуждала отчаянная ситуация. Но голландцы использовали отмели не просто для защиты, их военные действия носили оборонительно-наступательный характер. Когда ветер благоприятствовал атакам флота союзников, Рёйтер укрывался у своих островов или, в исключительных случаях, у побережья, где противник не осмеливался его преследовать. Когда же ветер позволял ему атаковать по собственному усмотрению, он возвращался в море и нападал на противника. Имеются также очевидные указания на то, что голландский флотоводец прибегал к тактическим комбинациям более высокого уровня, чем те, что применялись до него. Хотя возможно, что конкретные бои, о которых пойдет речь, носили скорее демонстративный характер по отношению к французскому контингенту войск и, возможно, были продиктованы политическими мотивами. Такое объяснение того несомненного факта, что голландский флот атаковал французов не в полную силу, автор пока еще не встречал. Но представляется вероятным, что правители Соединенных провинций, видимо, не желали раздражать сверх меры своего самого опасного противника унизительными поражениями его флота, чтобы он не счел принятие мирных предложений голландцев слишком обременительным для своей гордости. Имеется, однако, столь же удовлетворительное объяснение этого в предположении, что Рёйтер, считая французов менее искушенными в морской войне, ограничивался лишь их сдерживанием, бросая основные силы против англичан. Последние же сражались с прежней отвагой, но с меньшей, чем прежде, дисциплинированностью. Между тем атаки голландцев отличались непрерывностью и сосредоточенностью, что свидетельствовало о значительном прогрессе их военного мастерства. Действия французов вызывали временами подозрения. Утверждали, что Людовик XIV велел своему адмиралу беречь флот. Есть серьезные основания полагать, что к концу двухлетнего периода существования союза с Англией французский король действительно так поступал.

Власти Соединенных провинций, зная о том, что французская эскадра, базировавшаяся на Брест, должна была соединиться с англичанами в устье Темзы, предприняли энергичные усилия с целью подготовить свои силы для нападения на англичан, прежде чем они встретятся с французами. Но вопиющее отсутствие централизации в подготовке морской операции сорвало этот план. Провинция Зеландия настолько запоздала в подготовке, что ее эскадра, составлявшая значительную часть всего флота, не была своевременно оснащена. Утверждали, что задержка произошла не просто из-за нераспорядительности, но из-за недовольства этой провинции центральной властью. Идея удара по английскому флоту превосходящими силами в его собственных водах до прибытия союзника была правильной. Судя по оценкам этой войны в исторической ретроспективе, такой удар мог оказать глубокое влияние на весь дальнейший ход противоборства. Рёйтер вышел наконец в море и встретил флот союзников, но, при всем желании сражаться, был вынужден отступить к своему побережью. Союзники не стали его преследовать там, но отошли, очевидно в полной безопасности, к бухте Саутуолд на восточном побережье Англии, расположенной приблизительно в 90 милях к северу от устья Темзы. Там они встали на якорь, разделившись на три эскадры – к северу две английские (в арьергарде и центре строя союзников) и, южнее, авангард, состоявший из французских кораблей. Рёйтер последовал за союзниками, и ранним утром 7 июня 1672 года сторожевой французский фрегат просигналил о появлении кораблей голландского флота с севера и востока, двигавшихся по северо-восточному ветру к союзному флоту, значительная часть экипажей которого сошла на берег для заправки водой. Голландцы шли боевым строем в две линии, причем передняя линия состояла из 18 кораблей с брандерами (план 3, А). Общая численность голландского флота составляла 91 линейный корабль, флота союзников – 101 корабль.

Ветер дул в сторону побережья, которое в данном месте уклоняется к северу и югу. Союзники находились в неудобной позиции. Им приходилось сначала сниматься с якоря. Нельзя было отступить назад с целью выигрыша времени или пространства для боевого построения. Большинство кораблей обрубили якорные канаты. Англичане пошли под парусами правым галсом, курсом на северо-северо-запад, который вынудил их вскоре сделать поворот оверштаг. Между тем французы пошли левым галсом (Б). Поэтому сражение началось в обстановке разделения союзного флота. Рёйтер отправил часть своего флота атаковать французов или, скорее, сдерживать их, потому что противники лишь обменивались артиллерийским огнем с дальней дистанции, хотя голландцы, находясь на ветре, могли бы сблизиться с противником, если бы пожелали. Так как командующему голландцев, Банкерту, не поставили это в вину, можно предположить, что он действовал согласно приказу. Точно известно, что годом позже он командовал эскадрой в сражении при Текселе (Терсхеллинге), действуя с большим искусством и отвагой. Между тем Рёйтер яростно атаковал две эскадры англичан явно превосходящими силами, поскольку английские историки утверждают, что голландцы превосходили англичан в соотношении 3:2 [44]44
  Ledyard Naval History.Vol. 2. P. 599; Campbell.Op. cit. Haddock.Naval Chronicle. Vol. XVII. P. 121.


[Закрыть]
. Если принять эту версию, то она дает замечательное свидетельство выдающихся качеств Рёйтера как флотоводца, превосходящего любого другого адмирала в своей стране.

Результаты этого сражения, расцениваемого просто как отдельный бой, нельзя считать решающими для хода войны. Обе стороны понесли серьезные потери, но слава и существенные выгоды от него достались целиком голландцам или даже де Рёйтеру. Он переиграл союзников своим демонстративным отступлением, а затем возвращением, которое застало их врасплох, совершенно не готовыми к бою. Ошибочный маневр, из-за которого англичане, чьи корабли составляли две трети флота, ушли в северо-западном направлении, а другая треть, состоявшая из французских кораблей, отступила в юго-восточном направлении, разделил союзный флот. Де Рёйтер устремился со всей своей эскадрой в образовавшийся разрыв. Он повернул треть эскадры фронтом к французам. Видимо, эта треть была наименьшей по численности, но способной, благодаря преимуществу наветренной позиции, сделать выбор между навязыванием боя и уходом от него. С остальными силами, значительно превосходившими эту треть, де Рёйтер обрушился на англичан (Б). Пол Гост пишет, что вице-адмирал д'Эстре, командовавший французами, попытался повернуть на другой галс и прорваться сквозь противостоявший ему голландский строй, чтобы соединиться с эскадрой герцога Йоркского, главнокомандующего союзными силами. Возможно, все так и было, ведь д'Эстре отличался большой отвагой и не владел искусством мореходства настолько хорошо, чтобы оценить опасность предпринятой попытки. Но дело в том, что подобной попытки не предпринималось вовсе. И англичане, и Рёйтер считали, что французский командующий скорее избегал, чем искал ближнего боя. Допустим, однако, что д'Эстре сделал бы поворот оверштаг и попытался со своими малоопытными французами прорваться сквозь строй искушенных опытом голландцев, которые имели преимущество ветра. В таком случае результат для него был бы столь же катастрофичным, как для испанского адмирала в битве при мысе Сент-Винсент сто двадцать пять лет спустя (1797), когда тот попытался соединить разделенный флот, прорываясь сквозь сомкнутый строй кораблей Джервиса (и подчиненного Джервису Нельсона) (см. план 3, а). Правда, которая постепенно пробивается сквозь массу противоречивых свидетельств, состоит в том, что герцог Йоркский, хотя и был честным моряком и отважным мужчиной, тем не менее не обладал большими способностями. На самом деле его флот занимал не лучшую позицию и был застигнут врасплох. В действительности приказы герцога Йоркского до начала сражения были не настолько точны, чтобы заставить французского адмирала отказаться от следования курсом, противоположным курсу командующего флотом. Это в результате привело к разделению флота. В действительности Рёйтер весьма умело воспользовался неожиданным нападением, которое сам подготовил, и дальнейшими возможностями, которые предоставила ему несообразительность противников. Если не было других обстоятельств, о которых ничего не известно, то французский адмирал выбрал правильный курс в условиях, когда дул северо-восточный ветер. Этот курс выводил его в открытое море и давал пространство для маневрирования. Если бы герцог Йоркский последовал тем же курсом, то союзный флот совершил бы этот маневр, сохраняя единство, хотя и при неблагоприятном ветре и нарушении боевого строя. В данном же случае Рёйтер мог и, видимо, действовал так же, как в сражении при Текселе годом позже, – то есть сдерживал авангард французов небольшими силами и навалился всей мощью главных сил на центр и арьергард. Это как раз то сходство действий в двух случаях, при весьма различных условиях, которое доказывает, что он шел в залив Саутуолд с намерением сдерживать французов при одновременных действиях по уничтожению англичан.

В этом сражении, небрежно называемом битвой в Саут– уолдской бухте, или битвой при Соул-Бее (Солебэ), Рёйтер продемонстрировал такую степень мастерства в сочетании с неукротимой энергией, которых больше не знали морские сражения до Сюффрена и Нельсона. Его битвы в войне 1672 года не имели ничего общего с «осмотрительными действиями», хотя велись осмотрительно. Целью голландского флотоводца было не что иное, как полный разгром противника посредством добавления искусных тактических комбинаций для усиления атаки. При Соул-Бее Рёйтер отчасти уступал в силах, хотя и не слишком, своим противникам. Впоследствии это неравенство сил значительно усугу билось.

Существенные результаты битвы при Соул-Бее в целом благоприятствовали голландцам. Союзные эскадры предназначались для операций поддержки французской армии посредством высадки десанта на побережье Зеландии. Атака Рёйтера нанесла определенный урон союзникам, вызвала расход боеприпасов и снаряжения, который задержал на месяц новый выход их флота в море. Это был отвлекающий маневр, не только важный, но жизненно необходимый в почти отчаянных условиях, в которых Соединенные провинции оказались в войне на суше. Можно добавить в качестве поучительного комментария к теории войны на уничтожение торговли, что после своего чувствительного удара по превосходящим силам противника Рёйтер встретил и благополучно провел в порт караван голландских торговых судов.

Теперь следует коротко охарактеризовать развитие военных действий на суше [45]45
  См. карту «Ла-Манш и Северное море» (с. 127).


[Закрыть]
. В начале мая французская армия повела наступление несколькими корпусами, пройдя по окраинам Испанских Нидерландов с целью нападения на Голландию с юга и востока. Сторонники республики, стоявшие у власти в Голландии, пренебрегали сухопутной армией. Они совершили ошибку, рассредоточив вооруженные силы, которыми располагали, по многочисленным укрепленным городам, уповая на то, что каждая из этих крепостей будет способствовать, по мере возможностей, замедлению наступления французов. Людовик, однако, по совету Тюренна ограничился просто наблюдением за наиболее важными крепостями, в то время как второстепенные города сразу же сдавались по первому требованию. Армия Соединенных провинций, как и их территория, таким образом быстро переходила частями под власть противника. В течение месяца французы дошли до центральной части страны, преодолевая все препятствия и не встречая перед собой силы, достаточно организованной, чтобы остановить их. Через две недели после битвы при Соул-Бее по всей республике распространились ужас и разброд. 15 июня великий пенсионарий де Витт добился одобрения Генеральными штатами посылки к Людовику XIV делегации с просьбой к королю сообщить условия, на которых он согласится гарантировать голландцам мир. Для этих голландских политиков любое унижение перед иноземцами было предпочтительнее, чем приход к власти после их падения сторонников Оранской династии. Пока велись переговоры, голландские города продолжали сдаваться. 20 июня несколько французских солдат вошли в Мюйден, ключевой пункт перед Амстердамом. Это были всего лишь солдаты, оторвавшиеся от своих войск, хотя основные воинские части, к которым они принадлежали, были уже рядом. Горожане, впустившие французских солдат под впечатлением распространившейся по стране паники, напоили их и отправили восвояси. Настроения воодушевления, охватившие Амстердам, теперь распространились и на Мюйден. Из столицы сюда поспешил отряд войск, и малый город был спасен. «Расположенный на Зёйдер-Зе, на расстоянии двух часов пути от Амстердама и на пересечении ряда рек и каналов, Мюйден не только контролировал главные дамбы, при помощи которых Амстердам мог окружить себя спасительными наводнениями, но также бухту этого большого города. Всем кораблям, шедшим из Северного моря в Амстердам по Зёйдер-Зе, приходилось двигаться под жерлами орудий этой крепости. После спасения Мюйдена и открытия шлюзов плотин Амстердам получил передышку и возможность перерезать свои коммуникации по суше и наладить их по морю» [46]46
  Martin. Op. cit.


[Закрыть]
. Это был поворотный пункт в ходе нашествия. Но каково было бы влияние на моральный дух голландцев, угнетенный поражениями и разобщенностью, если бы в роковые две недели, предшествовавшие этому, флот союзников высадил десант на их побережье? Их спасла от этого битва при Соул-Бее.

Мирные переговоры продолжились. Бургомистры, представлявшие капитал и торговлю, предпочитали подчинение Франции. Их пугала перспектива уничтожения имущества и торговли. Французы предприняли новые наступательные операции. Но пока голландские делегаты еще находились в военном лагере у Людовика XIV, активизировались народ и партия оранжистов и вместе с этим крепнул дух сопротивления. 25 июня Амстердам открыл дамбы, его примеру последовали другие города Голландии. Это принесло большой ущерб, но затопленная страна и города, стоявшие в воде как острова, были избавлены от наступления сухопутных войск до наступления морозов. Революция продолжалась. Вильгельм Оранский, впоследствии английский король Вильгельм III, 8 июля стал членом городского магистрата и командующим армией и флотом. Оба де Витта, руководившие Республиканской партией, несколькими неделями позже были умерщвлены толпой.

Сопротивление, рожденное энтузиазмом населения и патриотизмом, усиливалось из-за чрезмерных требований Людовика XIV. Становилось ясно, что Провинции либо добьются победы, либо будут уничтожены. Между тем другие страны Европы осознавали опасность. Император Германии, курфюрст Бранденбурга и король Испании высказались в поддержку Голландии. Швеция, хотя и состоявшая номинально в союзе с Францией, не желала уничтожения Провинций, поскольку это сыграло бы на руку усилению морской мощи Англии. Тем не менее следующий 1673 год начался для Франции обнадеживающе. Английский король готовился выполнить свои обязательства по совместному соглашению относительно морских операций. Но голландцы под твердым руководством Вильгельма Оранского и с сохранившимся военным флотом теперь отказывались принять условия мира, которые сами предложили годом ранее.

В 1673 году состоялись три морских сражения, все близ побережья Соединенных провинций. Первые два сражения, 7 и 14 июня, происходили при Шоневельдте и получили названия по месту событий. Третье сражение, известное как битва при Текселе, имело место 21 августа. В ходе всех трех битв атаковал Рёйтер, выбирая для этого по своему усмотрению время и отступая, когда ему было выгодно, под защиту своих берегов. Чтобы добиться осуществления своих целей и совершить какую-нибудь вылазку на побережье или, с другой стороны, нанести урон портовым сооружениям Провинций, попавшим в трудное положение, союзники нуждались прежде всего в успешной операции против флота Рёйтера. Это понимали выдающийся адмирал и голландское правительство. Они решили, что «флот следует поместить в Шоневельдтском проходе или чуть южнее в направлении Остенде, чтобы вести наблюдение за противником, а в случае нападения противника или обнаружения намерения его флота высадить десант на побережье Соединенных провинций необходимо оказать энергичное сопротивление посредством расстройства замыслов и уничтожения кораблей противника» [47]47
  Brandt. Life of de Ruyter.


[Закрыть]
. С этой позиции, откуда открывался прекрасный обзор, любой маневр союзников не укрылся бы от глаз голландцев.

Англичане и французы вышли в море примерно 1 июня – под командованием принца Руперта, двоюродного брата короля, поскольку герцог Йоркский был вынужден оставить свой пост по случаю прохождения в парламенте Проверочного акта, направленного против лиц католического вероисповедания, которые заняты на государственной службе. Французами командовал вице-адмирал д'Эстре, тот самый флотоводец, что вел их в битве при Соул-Бее. Войско численностью в 6 тысяч английских солдат в Грейт-Ярмуте было готово высадиться на побережье Голландии, если бы де Рёйтер потерпел поражение. 7 июня голландцев заметили, когда они двигались между Шоневельдтских банок. Отдельная эскадра была послана для того, чтобы вызвать голландцев на бой, но Рёйтер не нуждался в приглашении. Ветер благоприятствовал, и он преследовал эскадру союзников так стремительно, что атаковал до того, как союзники как следует построились в боевую линию. На этот раз французы занимали центр. Сражение осталось незавершенным, если можно так оценить битву, в ходе которой малочисленные силы атакуют превосходящего в численности противника, наносят ему урон, равный своим потерям, и срывают осуществление главной цели противника. Неделей позже Рёйтер снова атаковал противника. Исход сражения, столь же незавершенный, как прежде, заставил флот союзников вернуться к побережью Англии для ремонта и снабжения. Голландцы в этих сражениях располагали 55 линейными кораблями, их противники – 81 кораблем, из них 54 – английских.

Союзный флот вышел снова в море лишь в конце июля, на этот раз он имел на борту контингент войск, предназначенный для десанта. 20 августа заметили, как голландский флот передвигался вдоль побережья между островом Тексел и рекой Маас. Руперт немедленно приготовился к бою, но, так как дул северо-западный ветер, благоприятствующий союзникам и дававший им возможность выбирать способ атаки, Рёйтер положился на знание местных условий. Он держался так близко к пляжам, что противник не посмел приблизиться, тем более что день клонился к закату. Ночью ветер изменился на восточный-юго-восточный, дувший от берега. На рассвете голландцы, выражаясь языком официального французского отчета, «поставили все паруса и смело устремились в бой».


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю