Текст книги "Происхождение татар Поволжья и Приуралья"

Автор книги: Альфред Халиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Основные виды ремесленных производств и промыслов – ткачество, кожевенное и особенно ичижное производство, золотошвейное дело, изготовление ювелирных изделий и т. п., составлявшие национальную особенность ремесленного производства татар Поволжья и Приуралья, несомненно, продолжали свое развитие и в период Казанского ханства. Богато расшитые кожаные сапоги и ичиги, изготовленные казанскими мастерами, охотно носились в XVI–XVII веках на Руси, в Средней Азии. От XV–XVI вв. сохранились некоторые предметы ювелирного искусства и ремесла – золотые поясные застежки, так называемая «казанская шапка» и др., традиции орнамента и характер изготовления которых затем устойчиво продолжаются в ювелирных изделиях казанских татар XVIII–XIX вв. По мнению этнографов и искусствоведов, основные приемы и виды строительства, прикладного искусства и орнамента современных казанских татар сформировались в период Казанского ханства.

Большинство сел и деревень основных районов Казанского ханства, кроме тех, из которых местное население было изгнано при взятии Казани, переросли в села и деревни XVII–XIX вв., многие из которых сохранились до наших дней. Показательно, что из упомянутых в писцовых книгах XVI–XVII вв. 700 населенных пунктов Казанского ханства около 500 до сих пор населены татарами и сохраняют те же названия: Агайбаш, Алкеево, Алпарово, Атабаево, Айша, Аты, Березя, Бурнашево, Елга, Именкеска, Ходяшево и др. На кладбищах некоторых из них (Аты, Ходяшево, Мингер, Чувашли, Наласы и др.) до сих пор сохраняются надгробные памятники XV–XVI веков, а в окрестностях или непосредственно в некоторых селах выявлены остатки селищ XV–XVI веков.

Большинство городов Казанского ханства возникает в булгарское время, а некоторые из них (сама Казань) еще в домонгольский период.

Почти все известные города Казанского ханства были неукрепленными. Таким была Иски-Казан (урматское селище), таким до 1530 г. был и посад Казани, обнесенный валом лишь при Сафа-Гирее. Такими же неукрепленными городами, очевидно, были и упомянутые в письменных источниках и известные по археологическим материалам Арск, Алаты, Зюри, Лаиш, Тятеш и др., являвшиеся административными (даружными) центрами. Города и села Казанского ханства застраиваются в основном деревянными домами, топившимися по-белому. Раскопками в Иски-Казан и Казанском кремле открыты остатки деревянных домов наземного типа. Есть основание полагать, что основные особенности казанско-татарского жилища XIX–XX вв. сформировались не позднее периода Казанского ханства.

Хотя антропологические сведения по населению Казанского ханства еще очень скудны, но все же имеющиеся дают возможность утверждать, что в XV–XVI вв., очевидно, завершается процесс создания антропологического типа казанских татар, который, по наблюдениям антропологов, отличался от антропологического типа населения Золотой Орды и своими основными компонентами увязывался со средневековым булгарским населением Сувара и Булгара.

В XIV–XVI вв. к этому основному типу примешивались в небольшом количестве выходцы из Золотой Орды и более поздних татарских княжеств (Астраханского, Крымского, Ногайского). О включении в местную среду иноэтнического элемента свидетельствуют материалы Мари-Луговского могильника XIV–XV вв., антропологический тип населения которого характеризуется выраженной монголоидностью южносибирского типа. Известное включение в среду казанского селения пришлых компонентов отмечают и письменные источники. Казанское ханство, будучи государством мусульманизированного тюркоязычного населения, естественно, в первую очередь привлекало внимание выходцев из таких же мусульманизированных тюркоязычных областей Крымского, Астраханского, Сибирского, Ногайского и др. ханств.

Однако вплоть до рубежа XV–XVI вв. сведений о каких-либо крупных иноэтничных включениях в казанскую среду мы не имеем. В первой трети XVI в. намечается ориентация казанских ханов на ногайцев. В 1506 г. казанский царь Мухаммед-Эмин с казанцами и 20-тысячным ногайским войском совершает поход на Нижний Новгород. Но большинство ногайцев было убито при этом походе и, очевидно, не осело в казанской среде. В 1530 г. в Казань пришло около 30 000 ногайцев, которые участвовали вместе с казанцами и черемисами в обороне Казани. Но Казань была взята русскими 15 июля 1530 г. и «60 000 казанцев и ногай, храбрых бойцов» погибло, причем, ногайцы так и остались лежать неприбранными на Арском поле[82]82
  Казанская история, с. 70.


[Закрыть]. В 20-е годы XVI в. вместе с Сахиб-Гиреем из Крыма пришли в Казань «многи крымские уланове и князи и мурзы». Но большинство из них было перебито казанцами, а остальные, числом до 3000, бежали с Сафа-Гиреем в 1530 г. из Казани.

Крымско-ногайская ориентация казанских ханов сохраняется и позднее. В 1536 г. казанский хан Сафа-Гирей, также выходец из Крыма, берет в жены дочь ногайского мурзы Юсуфа Сююмбике. В 1537 г. и 1540 г. Сафа-Гирей, войско которого состояло из казанцев, крымцев и ногайцев, организует два военных похода на Русь. Летопись всех их называет татарами.

Основное население казанского края антагонистически относилось к пришельцам. Да и последние, будучи преимущественно представителями знати, составляли окружение хана и едва ли могли оказать какое-либо существенное воздействие на формирование этноса казанской народности. К тому же в большинстве случаев пришельцы уходили вместе с ханами или истреблялись. Так, летописи сообщают, что многие ногайцы и крымцы были побиты в 1540 г., а в 1546 г. «казанцы Сафа-Кирея царя с Казани согнали, а крымских людей многих побили». В 1549–1551 гг. снова крымцы приглашаются в Казань, они участвуют в обороне города, но вскоре «начаша рознити казанцы с крымцы, … и крымцы видев то… собрався все да пограбя что возможно, да побежали из Казани, триста человек уланов и князей, и азеев, и мурз, и казаков добрых, опричь их людей, а жены и дети пометали». Почти все бежавшие были пойманы на Вятке и убиты. Оставшиеся были затем по договору вместе с Утямыш-Гиреем и его матерью Сююмбике выданы русским. В год падения Казанского ханства крымцы уже не упоминаются, но в казанской войне участвуют ногайские князья Егидер-Магмет с дружиной в 500 человек, князь Зейниш и тюменские князья Бибарс и Кебек. Но они в основном также были побиты.

Значительно большее включение в казанскую среду происходило со стороны местного финно-угорского населения. Они составляли основную массу местного населения окраинных земель Казанского ханства и включали в себя не только предков современных марийцев, но и чувашей и, очевидно, удмуртов. Последние, вероятно, назывались иногда и арскими людьми. «Две бо черемисы бе в Казанской области, а языка их три, 4 язык варварский, той владеяше ими»[83]83
  Казанская история, с. 86.


[Закрыть]. Это черемисы горные (горные марийцы и чуваши), луговые (луговые марийцы и удмурты). Большинство их самым тесным образом уживалось с казанцами. В 1508 г. более 30 000 черемисов участвовало в походе казанцев на русские земли. В 1524 г. черемисы разгромили почти 150000 русское войско на Волге, а всю воинскую добычу отправили в Казань. В 1530 г. черемисы были основными строителями казанского посада, и они же в количестве 12 000 воинов остались охранять город после бегства из него Сафа-Гирея. В 1551–1552 гг. черемисы были одной из самых активных сил, оборонявших Казань.

Известно, что при осаде Казани убито было около 60 тысяч черемисов. Несомненно, многие из них, особенно проживающие в северных заказанских районах, а также в волжском правобережье в результате этнической ассимиляции и мусульманизации вливались в состав казанских татар. Об этом свидетельствуют сохранившиеся генеалогические легенды (шежере) некоторых татарских семей (например, шежере параньгинских татар), указывающие черемисских предков (чирмеш населе), а также марийские названия многих сел Казанского ханства – Бимер, Битаман, Илнет, Каймар, Карамас, Киндер, Кинер, Мамер, Менгер, Пимер и др. Характерно, что в районе многих современных татарских сел Заказанья, Бельско-Икского междуречья и северной Башкирии население указывает древние черемисские кладбища – «чирмеш зиараты».

Наконец, говоря о тех компонентах, которые участвовали в формировании казанской народности в XV–XVI вв., нельзя сбрасывать со счетов и определенную роль русско-славянского элемента, входившего в казанскую среду через массы пленных, которые многими тысячами сажались на землю казанскими феодалами. Известно, что в 1508, 1524, 1537 гг. было взято в плен много русских людей, причем не только мужчин-воинов, но и женщин и детей. Многие из них обращались в мусульманскую религию и вливались в состав казанского народа.

Взятие Казани в 1552 г. (по рисунку начала XVII в.).

В 1551–1552 гг. из казанского плена было освобождено около 100 000 русских, очевидно, не обращенных в мусульманство, – это были люди из Вятской, Пермской, Устюжской, Вологодской, Муромской, Галичской, Костромской и других северо-восточных земель Руси.

Естественно, основное тюркоязычное население Казанского ханства в XV–XVI вв. уже далеко не представляло собой прежних булгар. Последние послужили основой казанско-татарской народности, но на эту основу наслоились и различные другие, причем отнюдь не всегда тюркоязычные, компоненты.

В первой половине XVI в., очевидно, завершилось формирование этой народности, которая именовала себя казанцами, или мусульманами. Казанскими людьми их именовали русские летописи. Например, в «Казанской истории» термин «казанцы» в смысле народности упомянут 650 раз, и лишь в случае неприязни иногда он заменяется кличкой «татарин», или же «казанский татарин». Имя «татарин» было очень непопулярным среди народа. С. Гербертштейн, видевший казанцев в 1520-х годах, писал: «если их (казанцев) называют турками (татарами), они недовольны и считают это как бы бесчинством. Название же бисермяне (мусульмане) их радует»[84]84
  Гербертштейн С. Записки о московских делах. Спб., 1908, с. 141.


[Закрыть]. Насколько чуждым было это имя, показывает и характеристика «татарину», данная казанским поэтом Мухаммедьяром в поэме «Тухваи Мардан».

 
«Эх несчастливый и тупой татарин,
Ты похож на собаку, кусающую своего хозяина:
Ты несчастлив и болезненный, негодяй и бесчеловечный.
Глаз твой черный, ты собака преисподней…
Вид твой противный, взор твой злой,
Снаружи и изнутри ты вшивый, полон всяких сплетен»[85]85
  Мухаммедьяр. Тухваи Мардан. Нуры Содур. Казань, 1966, с. 41.


[Закрыть].
 

(Перевод Ш.Ш. Абилова.)

Показательно и то, что среди казанцев в это время еще совершенно не были распространены легенды и предания, восхваляющие Чингис-хана, татар Золотой Орды, Тамерлана и других ханов. В поэмах Мухаммедьяра и других поэтов эти имена совершенно не упоминаются, не упоминаются они и в байтах, и в эпосах этого времени.

Формирование татарско-мишарской народности

Параллельно с формированием казанских татар шел процесс формирования татар-мишарей, или мишарской народности.

Территория, где в XV–XVI веках расселялись предки татар-мишарей, не была столь монолитной, как у предков казанских татар. Она располагалась между Волгой и Окой в бассейнах верхнего и среднего течения р. Суры, Мокши, Цны, правобережья среднего течения р. Оки. Но здесь же чересполосно жила мордва, а ближе к Оке нередкими были и русские села. К сожалению, эта область еще слабо изучена в археологическом отношении, особенно в отношении памятников XV–XVI вв. Но все же, опираясь на некоторые скудные археологические и более обширные письменные источники, можно примерно определить основные районы обитания здесь тюркоязычного населения. Таких районов можно наметить пять.

Наиболее восточные из них расположены по среднему течению р. Суры, вернее ее левых притоков – Пьяны и Алатыря. На р. Пьяне еще в 1361 г. Секиз-бей «обрывся рвом и осел». Тюркоязычное население здесь сохранялось прочно и позднее. Об этом свидетельствуют остатки поселений с красной керамикой позднебулгарского типа, выявленные при археологических разведках в 1959-1960-х гг., а также довольно многочисленные клады золотоордынских монет XIV–XV веков, найденные у с. Ветошки (1310–1365 гг.), у с. Б. Уда (2 клада XIV в.) и у с. Андреевка (XV в.) и Петровка. К середине XVI века район нижнего течения р. Пьяны был уже заселен служилыми татарами. В 1552 г. здесь располагался один из станов Ивана Грозного. Здесь сидели еделевские (енгильдеевские), тамаевские, крымчеевские мурзы, которым в 1602 г. было вновь подтверждено их право на владение пьянскими землями. Уже тогда, если не раньше, возникли такие села, как Уразаевка, Камкино и другие.

Железные лемех и резак булгарского сабана.

Бассейн р. Пьяны очень рано вошел под русский протекторат. В 1372 г. практически в устье р. Пьяны на Суре была заложена русская крепость Курмыш. Тогда же земли между Окой и Сурой по Кудьме, Теше и Пьяне были закреплены по ярлыку Тохтамыша за великим князем московским Василием Дмитриевичем. В 1492 г. часть земель по р. Пьяне была уже оброчными владениями князя Оболенского и Печорского (Нижегородского) монастыря.

Вторая группа тюркоязычного населения располагалась в нижнем течении р. Алатыря. Здесь на Алатыре близ р. Суры служилыми татарами в 1552 г. для войск Ивана Грозного было сооружено три моста. Из района нижнего течения р. Алатыря известны отдельные селища XV–XVI вв. с гладкостенной керамикой желто-красного цвета (Мокша, Лисьма, Ново-Баевское, Базарлей и др.), а также клады позднезолотоордынских и русских монет XIV–XVI вв. (Апухонинский, Парадеевский, Тархановский, Манедышский, Игнатовский и др.). Во второй половине XVI в., как свидетельствуют письменные источники, здесь располагались земли князей Давлет Кильдея и Баюш Мурзы Разгильдеева, служилые люди которых жили в татарских деревнях Енгалычева, Кайбичева, Ломаты, Драгино, Наймано и других, а ясачное мордовское население проживало в деревнях Кирдяево, Промзино, Тарханово и других. Названия некоторых из них – Тарханово, Наймано и другие – говорят об их раннем возникновении, не позднее эпохи Золотой Орды.

На р. Алатыре в XV–XVI веках были известны и другие поселения тюркоязычного населения, в частности, Нагаево (Чуппаково тож) и Ардатов, в которых еще во второй половине XVI века жили посопные (служилые) татары, крупным феодалом среди которых был Бекей Тетяков. В начале XVII века эти земли числились в «Тетяковской пустоши».

Один из центров расселения тюркоязычного населения на реке Мокше г. Наровчат-Мухша в период распада Золотой Орды приходит в упадок. Но не исключено, что и здесь сохранились отдельные поселения и еще теплилась жизнь в самом городе. В Наровчате и его окрестностях известны клады монет XV–XVI веков (Кадыковский, Рыскинский и другие). К северу от Наровчата по берегам реки Меши П.Д. Степанов отмечает несколько селищ с красной керамикой позднезолотоордынского типа XIV–XV вв. (Паньжинское, в урочище «Татарское жилище» и другие)[86]86
  Степанов П.Д. Археологические памятники на территории Мордовии. Саранск, 1969, с. 16.


[Закрыть]. Севернее этих селищ ближе к г. Краснослободску известны клады монет XIV–XVI веков (Троицкий, Шенгаринский и другие). Все это свидетельствует о сохранении здесь тюркоязычного населения, которое вскоре вошло в состав русского государства. В 1521 году «на Мокше в Наровчате» восстанавливается крепость, куда были назначены воеводами князь Иван Троекуров и Василий Кривоборский.

В низовьях р. Мокши, Цны и прилегающей части р. Оки располагалась знаменитая мещерская земля с двумя крупными центрами – г. Темниковым и г. Касимовым. Тюркоязычное население появляется здесь еще в XIII–XIV вв., если не раньше. Очевидно, сюда, в укрытые лесами места, переселилось в период монгольского нашествия булгаро-буртасское население, жившее несколько южнее в бассейне р. Вада, Выши и по реке Цне.

Время основания г. Темникова неизвестно. Но ряд исследователей считает, что его возникновение связано с начальными периодами Золотой Орды, когда в низовьях р. Мокши был построен г. Тюмен (тысячный), как резиденция одного из золотоордынских баскаков. Отметим, что такие золотоордынские центры (например, города Маджар, Азак, Увек и др.) основывались лишь в областях, до этого заселенных тюркоязычным населением. Из районов, близко расположенных к низовьям р. Мокши и Цны, происходит серия кладов золотоордынских и более поздних монет – Алкудшинский, Черноозерский и Ново-Березовский второй половины XIV века, Волхонщинский и Кривельский конца XIV в., Морозово-Борковский и Криушский первой половины XV в. В XV–XVI вв. здесь располагались земли служилых мурз, владевших селами с мордовским и тюркоязычным населением. Некоторые из этих сел, как например Итяковское городище, вероятно, имели вид феодальных замков. На городище найдена интересная печать с именем Тохтамыша. Темниковскими землями во второй половине XV века владели князья Сериахмет и Адашев, а в начале XVI века – сын Адашева Акчура и, возможно, князь Кугушев, за которыми эти земли были закреплены в 1509 г. Василием III. В городе Темникове в первой трети XVI века правили князья Кугуш, его сын Тениш, которому за добровольное присоединение к Русскому государству в 1528 г., кроме г. Темникова, были пожалованы еще несколько сел. В 1532 г. сын Тениша князь Еникей получил право «судить и вязать тарханов и башкир и можаров, которые живут в Темникове, по старине потому ж как наперед его судил и вязал отец его Тениш». Князь Еникей был одним из самых верных слуг русского царя. В 1552 г. он участвовал в походе Ивана Грозного на Казань и вместе с темниковскими татарами и мордвой, очевидно, подчиненных ему, был в осаде Казани. Известны имена и других служилых темниковских людей – Тювея Асбердинова и его сыновей Тениша, Кудеша и Иессея, которым в 1535 г. были пожалованы большие земельные угодья близ Темникова и разрешено здесь «дворы себе ставити и пашни пахати». В районе г. Кадома, основанного на Мокше ниже Темникова, также находились земли служилых татар – князя Янглыча, Бедиша и их братьев. В Нижнем течении р. Мокши в Темниковском и Кадомском уездах отмечается большая группа сел и деревень: Азарапино, Шукетрово, Алкаево, Валезино, Кадышево, Уракчеево, Чюрино (в Темниковском уезде); Бигино, Мансырово, Шигалеево, Бедишево, Давлятково (в Кадомском уезде), в которых были поместья служилых татар Агеева, Агишева, Айтуганова, Акбулатова, Байтерякова, Досаева, Еникеевых, Кармышова, Терегулова и многих других.

В среднем течении р. Оки не позже XIV века начинает оформляться еще один район расселения тюркоязычного населения, которое позднее становится известным под именем касимовских татар. Центром этих земель был город, носивший название Керман, Ханкерман по-татарски и Мещерский городок, Городец Мещерский или Касимов по-русски. В бассейне р. Оки в окрестностях Касимова известны клады золотоордынских монет (Ново-Березовский, Михайловский и другие), а при раскопках Подборновской, Ибердусской и других стоянок в окрестностях г. Касимова были обнаружены фрагменты красноглиняной керамики XIII–XIV вв. Мещерский городок или Городец как славяно-русский город был заложен еще в 1152 г. на 1–1,5 км. южнее нынешнего г. Касимова. В 1367 г. город был перенесен на современное место. Название Касимов город получает после 1452 г., когда он был отдан во владение одному из сыновей Улу-Мухаммеда Касиму, который в 1446 г. перешел на сторону великого князя Василия III (Темного) и был его активным сторонником в течение всей жизни[87]87
  См.: Вельяминов-Зернов В.В. Исследование о касимовских царях и царевичах. Ч. 1, Спб, 1863.


[Закрыть]. С ним в Касимов пришли и осели его приближенные, среди которых было немало казанцев и ногаев. Известно, что и позднее (в 1487, 1546, 1551 гг.) сюда проникали группы казанцев, причем иногда весьма значительные. Но немало было и выходцев из других мест. Так, в 1468 г. Касимов после смерти сына Касима Данияра был отдан крымскому царевичу Нур-Дуалету, а затем его сыну Сатылгану. Затем здесь в течение почти всего XVI века утверждаются отпрыски золотоордынских и казанских ханов – Аллахияр, Шахгали, Бикбулат, Сай Булат и др., среди которых наиболее активным был Шахгали, трижды сидевший и на казанском престоле. Вместе с ним в Касимово за это время переселились и его сторонники из числа казанцев – Уразлы, Канбаров, Муралей (Нур-али), Мурза и другие. В 1551–1552 гг. за активную помощь Ивану Грозному во взятии Казани Шахгали стал владельцем многих окрестных с Касимовом сел и деревень. Сторонником Шахгали одно время был и крымский царевич Едигер, в 1551–1552 гг. ставший последним казанским царем. Таким образом, г. Касимов и его окрестности заселялись преимущественно выходцами из Казани, поэтому здесь образовалось население, отличное от мишарей и во многом близкое казанским татарам.

Татарский сабан XVIII в.

Кроме описанных основных районов расселения тюркоязычного населения, преимущественно предков татар-мишарей, в восточных русских землях были города, на время отданные перешедшим на сторону Руси татарским царевичам, а также города, в которые ссылались опальные казанские цари. К числу таких городов, расположенных преимущественно в окрестностях Москвы, можно отнести г. Звенигород, где в 1449–1450 гг. сидят сыновья Улу-Мухаммеда Касим и Якуб, позднее в 1493 г. этот город был отдан на кормление (сбор податей в свою пользу) крымскому царевичу, будущему казанскому царю Абдул-Летифу. В 1486 г. на кормление другому крымскому царевичу Нур-Даулету был отдан г. Кашира, перешедший в 1517 г. к бывшему казанскому царю Абдул-Летифу; в г. Юрьеве в 1551 г. собирал дань астраханский царевич Кайбула Ахкубеков; астраханский царь Дервиш-Алей был посажен в г. Калуге в 1552 г. и т. д. Северные города – Белоозерье, Вологда и другие – служили местом ссылок опальных татарских царей, князей и служилых людей.

Естественно, и в этих городах сосредоточивалось тюркоязычное население, но не имея местных корней, а также нового притока, оно после ухода или смерти посаженного феодала быстро растворялось в местной, т, е. русской среде.

Из сказанного выше видно, что область расселения предков татар-мишарей не была сплошной, она прерывалась землями, заселенными иноэтничными, прежде всего, мордовскими группами населения. Значительно более разнообразными были и те компоненты, которые внедрялись в основную этническую среду тюркоязычного населения Сурско-Окского междуречья. Также была сложной и социально-политическая обстановка, чему способствовали прежде всего отсутствие в XV–XVI вв. в этих районах собственного государственного образования и борьба двух политических объединений – Русского государства, находящегося на стадии централизации, и Казанского ханства, идущего к своей гибели. Но несмотря на все эти сложные обстоятельства, и здесь шел медленный процесс формирования народности. Этому способствовало наличие более древней этнической основы, устойчивая оседлость населения и межэтнические социально-экономические отношения, которые продолжали развиваться.

Основой экономики в этих районах, входящих в лесостепную зону и характеризующихся преимущественно суглинисто-черноземными почвами, было земледельческое сельское хозяйство и в известной мере ремесленное производство. Еще от булгаро-буртасского времени, очевидно, сохранилось стремление тюркоязычного населения занять наиболее удобные для земледелия районы, защищенные лесными массивами. Такими местами были по Суре – водораздельное плато между Алатырем и Пьяной, благоприятное как для земледелия, так и животноводства, а также бассейн нижнего течения р. Пьяны с остепненной почвой в виде выщелоченных черноземов. Такие же черноземы являются господствующими почвами в районе левобережья верхнего течения р. Мокши, где располагался г. Наровчат-Мухша. До сих пор этот район считается основным земледельческим округом Мордовской АССР. Район Темникова-Кадома находился в низменной части сильно залесенной и заболоченной так называемой Мокшанской низменности, ограниченной на юге р. Мокшой, на севере – р. Тешей, а на западе – р. Окой. В окрестностях Темникова имелись относительно удобные для земледелия площади. Скотоводство могло существовать здесь за счет обширных пойменных лугов. Примерно такую же характеристику можно дать и бассейну р. Оки в районе г. Касимова. Такая природная обстановка могла в той или иной степени благоприятствовать развитию земледелия и стойлового животноводства, но отнюдь не способствовала развитию табунного скотоводства. Поэтому здесь едва ли могли оседать привыкшие к табунному скотоводству и широким степным просторам золотоордынские кипчаки и татары, как это предполагают некоторые авторы. Лишь население, длительно обитавшее в сходных природных условиях, т. е. население булгаро-буртасского круга, могло развивать в отмеченных районах свое сельское хозяйство.

Земельные площади, закрепленные за отдельными семьями, преимущественно в качестве поместий за службу, были небольшими. Они ограничивались 5-10 четями (2,5–5 десятин земли), редко превышая 15–16 четей. Эти земли расширялись за счет освоения новых лесных массивов. Такая земля получала наименование «топоровой расчистки». Существенную часть поместий составляли сенные покосы, в том числе и новорасчищенные участки. Спор о таких землях, принадлежащих по традиции и в XVI–XVII веках служилым татарам, составляет сущность большинства так называемых темниковских актов[88]88
  См.: Документы и материалы по истории Мордовской АССР, т. 1, ч. II, Саранск, 1951.


[Закрыть] и касимовских писцовых книг[89]89
  Вельяминов-Зернов В.В. Исследование о касимовских царях и царевичах. Часть III, Спб, 1866.


[Закрыть].

Обработку земли предки мишар производили тяжелым плугом-сабаном, распространенным в крае еще в домонгольский период. Части такого сабана XIII–XV вв. (резаки и лемехи) найдены в ряде мест Сурско-Окского междуречья – в Киржемановском кладе в Атяшевском районе Мордовской АССР, у с. Дмитриево-Поливаново Пензенской области, у с. Алькино в Мордовской АССР. Показательно, что это эффективное пахотное орудие и в Сурско-Окском междуречье называлось сабаном, причем не только у татар, но и у мордвы. Таким сабаном удобно было обрабатывать пойменные сильно задернованные почвы. Для взрыхления очищенных от леса участков применялись более легкие орудия типа сохи (сука) с железными сошниками. Последние найдены в Киржемановском кладе, в Старосотенковском могильнике г. Наровчата, в Старом селище у с. Паньжа и в окрестностях Касимова. Система земледелия включала в себя трехполье и перелог, но практиковалось и обычное для домонгольских булгар земледелие наездом, т. е. обработка земляных пустошей, расположенных иногда далеко за пределами основного места жительства.

Большинство земель в XV–XVI веках уже было закреплено за отдельными лицами. Земли в основном жаловались служилым людям в виде поместий, но иногда и покупались. Так, в 1499 г. темниковский князь «Кутый Теребердиев с темниковским татарином Сысесы Тонаевым» купил у мордвина Уссия бывшую татарскую вотчину Мустафы и бортные ухожеи у г. Темникова. Покупались и продавались также сенные покосы, лесные угодья. Следовательно, здесь уже в полной мере было развито феодальное землевладение.

Скотоводство у тюркоязычного населения Сурско-Окского междуречья, несомненно, было распространено, но едва ли превалировало над земледелием. Оно носило характер стойлового, придомного животноводства. Ни в одном документе не упоминаются большие стада, но зато часто отмечаются сенные покосы и стога. В ряде мест края обнаружены железные косы-горбуши, которые по форме мало чем отличаются от булгаро-татарских, распространенных в Волю-Камье. Подсобное значение, иногда весьма существенное, играло бортничество, особенно широко распространенное в Темниковском и Касимовском районах. В актовых документах по этим районам часто упоминаются бортные ухожеи, т. е. лесные участки с бортными ульями.

Определенное значение, вероятно, сохраняла и охота, особенно на пушнину, которая служила нередко основным предметом торговли. «Бобровые гоны», «лебединые ловли» и другие охотничьи угодья, судя по актовым документам XVI–XVII веков, представляли большую ценность, так как спор и тяжба вокруг них часто отмечаются в документах. Меха вывозились в Москву, а также и в Казань, где в XV–XVI вв. были большие торговые ярмарки. Итальянским купец и путешественник И. Барбаро, посетивший в 1436 г. Казань, писал, что «город сей производит значительную торговлю, снабжая Россию, Польшу, Персию и Фландрию мехами, которые сам получает с севера от джагатаев и моксов (мокши)»[90]90
  Библиотека иностранных писателей о России. Отд. 1, т. 1, Спб., 1836. с. 60.


[Закрыть].

На Суре, Мокше, Оке и озерах практиковалась и рыбная ловля, иногда в больших масштабах. Касимовские писцовые книги сообщают: «Да на Оке реке рыбная ловля… по обе стороны Оки реки, а с тех рыбных ловлей имели на царя Араслана… оброку на год по семи рублев, да тоже ловцы сверх того оброку ловили на царя Араслана шестую рыбу связками, а в Касимове те связки зовут бобыкою, а ловили в одно время в осень; белыя рыбицы и стреляди и всякой белой рыбы по возу и по два на год»[91]91
  Вельяминов-Зернов В.В. Исследование о касимовских царях и царевичах. Ч. III, с. 169.


[Закрыть].

Вход в мавзолей (дюрбе) Шахали в г. Касимове.

Доходной статьей, очевидно, был лесорубный промысел. Лесные угодья считались ценными и приписывались к владениям. Так, к селу Ерахтуру, считавшемся владением касимовских царей, было приписано «лесу черного раменного хоромного и дровяного… верст на двадцать и на пол-третьядцать больше»[92]92
  Вельяминов-Зернов В.В. Исследование о касимовских царях и царевичах. Ч. III, с. 92.


[Закрыть].

Темников, Касимов и другие города одновременно служили и центрами ремесленного производства, хотя сведения о ремеслах и занятиях тюркоязычного населения Окско-Сурского междуречья у нас крайне скудны. Традиционными оставались, очевидно, занятия и ремесла по обработке черного и цветных металлов. Любопытно, что в XV–XVI вв. в комплексе украшений мордвы появилось большое количество сложных по изготовлению украшений. Некоторые из них – богато орнаментированные браслеты, украшенные зернью, ложной зернью и бугорчатой сканью подвески, – напоминают изделия булгаро-татарских мастеров. Искусство ювелиров сохранялось и позднее. Известны, например, богатая царская одежда и оружие, выполненные в XVI веке касимовскими мастерами и хранящиеся ныне в Оружейной палате.

В городах, особенно Касимове, воздвигались руками местных и, вероятно, казанских мастеров дворцовые постройки и мавзолеи касимовских царей и царевичей. Касимовские писцовые книги сохранили частичное описание некоторых из них: они отмечают, что в начале XVII века в татарской слободе города располагались «мизгит или мечеть каменная, а напротив тое мечети двор царевича Сеит-Бурхана, дом и врата каменные»[93]93
  Там же.


[Закрыть]. Эти постройки, так же как и мавзолеи касимовских ханов, были частично описаны и зарисованы в 1636 г. Олеарием. Мечеть и минарет были построены из белого камня еще при Касиме в 1467 г. В дошедшем до нас минарете прослеживаются параллели с подобными сооружениями в Болгарах. Из белого камня был построен в 1555 г. и мавзолей Шахгапи. Во всех этих зданиях, так же как и в расположенных на кладбище надгробных камнях, наблюдаются общие с булгаро-татарской архитектурой черты. Еще в XVII веке сохранялись руины высокой сторожевой многоярусной башни, напоминающей башню Сююмбике в Казани, и дворца касимовских царей.