Текст книги "Оружейники"

Автор книги: Альфред Элтон Ван Вогт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

В последовавшем затем вавилонском столпотворении Хедрук подошел к тронному креслу во главе королевского стола и склонился к Императрице.

Он не мог подавить порыв восхищения, так как она была совершенно, ненормально спокойной. Она была эмоциональной, чувственной женщиной, но в момент истинного волнения, во время принятия жизненных решений, вся огромная фундаментальная устойчивость, которая была ее наследием Ишеров, выступала наверх. Это было то самое качество крайнего здравомыслия, к которому он взывал, и которое, подобно драгоценному камню, сияло перед ним из спокойных мерцающих глаз.

Наконец она сказала:

– Я полагаю, что вы понимаете, что фактически сознались во всем, убив генерала Гролла.

Он знал, что лучше ничего не отрицать перед той сверхличностью, какой она стала в этот момент.

Он сказал:

– Мне был вынесен смертный приговор, и кем-то он должен был быть приведен в исполнение.

– То есть, вы соглашаетесь с ним?

– Я принимаю все, что вы желаете, до тех пор, пока вы понимаете, что у меня в сердце ваши важнейшие интересы.

Она посмотрела недоверчиво.

– Человек Оружейных Магазинов, которые борются со мной на каждом шагу, говорит о моих интересах?

– Я не являюсь, никогда не был и никогда не буду человеком Оружейных Магазинов, – ответил подчеркнуто Хедрук.

В ее лице появился испуг.

– Я почти верю этому. Что-то есть странное и чуждое в вас, что я должна понять...

– Когда-нибудь я расскажу вам. Я обещаю.

– Вы, кажется, очень уверены, что у меня нет больше никого, чтобы повесить вас.

– Как я уже сказал раньше, Ишеры не совершают самоубийств.

– Опять вы на старую тему со своей невозможной амбицией. Но это не имеет значения. Я собираюсь позволить вам жить, но на время вы должны покинуть дворец. Вы не сможете убедить меня, что существует всеобъемлющая подсматривающая система.

– 11

– Не могу?

– У вас, может быть, была такая машина, шпионившая во дворце, когда мне было шестналцать, но с тех пор весь дворец был оснащен защитными экранами. Они могут быть преодолены только двухсторонним связным устройством. Другими словами, здесь, внутри, должно быть такое же устройство, как и снаружи.

– Вы очень умны.

– Что касается претензии, – продолжала Императрица, – по поводу умения Оружейных Магазинов заглянуть в будущее, позвольте мне информировать вас, что мы знаем не меньше их о путешествии во времени и так же об ограничениях, связанных с этим. Но опять-таки, это неважно. Я хочу, чтобы вас не было два месяца. Я могу позвать вас и раньше, в зависимости от обстоятельств. Между тем, вы можете передать это сообщение Совету Оружейных Магазинов: то, что я делаю, ни в малейшей степени не ущемляет Оружейные Магазины. Я клянусь в этом моей честью.

Несколько мгновений Хедрук пристально смотрел на нее. Наконец, он мягко сказал:

– Я собираюсь сделать очень важное заявление. Я не имею ни малейшего понятия, что вы делаете или собираетесь делать, но в вашей взрослой жизни я заметил одну вещь. Во всех ваших важнейших политических и экономических поступках вы руководствуетесь консервативными мотивами. Не делайте этого. Перемены должны наступить. Пусть они наступят. Не боритесь против них, направляйте их. Добавьте новые лавры престижа к знаменитому имени Ишеров.

– Благодарю вас за ваш совет, – холодно ответила она.

Хедрук поклонился и сказал:

– Я буду ждать вести от вас через два месяца. До свидания.

Гул возобновившегося разговора остался позади него, когда он прошел через украшенную дверь в дальнем конце комнаты. Затем, ускорив свой шаг, он достиг эскалаторов, торопливо шагнул на один из них, ведущий на крышу. Это было длинное путешествие, и в нем росло напряжение. В любую минуту, в любую секунду настроение Императрицы могло измениться.

Он вышел на крышу и увидел группу мужчин. Они шагнули вперед и мгновенно окружили его. На них была простая одежда, но сразу было понятно, что это полиция.

В следующее мгновение один из мужчин сказал:

– Капитан Хедрук, вы арестованы.

ГЛАВА 3

Он стоял на крыше дворца, глядя на этих людей, и его ум, настроившийся на победу, не мог принять ужасающее поражение. Здесь было достаточно народу, чтобы справиться с любыми его попытками освободиться. Но это не могло остановить его. Исходя из самых худших предположений, Императрица должна была знать, когда она давала приказ перехватить его, что он будет бороться всей мощью, которая была в его распоряжении. Время для изображения оскорбленной невинности и хитрой игры прошло. Его глубокий баритон громко раздался в тишине.

– Что вы хотите?

В истории мира были великие моменты, когда его властный голос подавлял волю к действию лучших людей, чем стояли здесь перед ним. Сейчас такого эффекта не произошло.

– 12

Хедрук почувствовал удивление. Его мускулы, почти готовые к бегу через ряд мужчин, пока они стояли бы ошеломленные, напряглись. Большой карплан, который казался таким близким моментом раньше, дразнил его теперь всего в двадцати пяти футах. Его цель – добраться до него отступила перед опасностью ситуации. Один человек с одним бластером против двадцати бластеров! Правда, его бластер был неограниченным, и подобно всем видам оружия Оружейных Магазинов проецировал защитное поле, полуокружающее его владельца и достаточное, чтобы отразить огонь восьми обычных бластеров, но он никогда не переоценивал возможностей этого оружия.

Его мрачное взвешивание шансов своего положения окончилось, когда крепко сложенный молодой мужчина, который объявил его арестованным, шагнул вперед и четко произнес:

– Не делайте ничего поспешного, мистер Джон-Оружейник. Лучше идите спокойно.

– Джон! – сказал Хедрук. Это слово вызвало шок, потом смягчило его, почти успокоило. Шок и облегчение. На мгновение брешь между его первоначальным предположением и действительностью казалась слишком огромной, чтобы преодолеть ее без какого-либо сверхчеловеческого усилия воли. В следующую секунду он овладел собой и напряжение прошло. Его взгляд скользнул по дворцовой охране, которая находилась за группой этих людей в простой одежде и представляла собой скорее заинтересованных зрителей, чем участников. И он вздохнул незаметно, так как их лица не выражали никакого подозрения.

Хедрук ответил:

– Я пойду спокойно.

Мужчины столпились вокруг него и проводили его в карплан. Машина поднялась с креном, настолько быстро она стала маневрировать в воздухе.

Хедрук опустился на сиденье рядом с мужчиной, который назвал ему пароль Оружейных Магазинов на этот день.

– Очень смело выполнено, – тепло произнес он через минуту. – Очень смело и эффектно. Я могу сказать это, хотя вы испугали меня.

Он засмеялся при воспоминании и хотел было продолжать говорить, когда странный факт, что его слушатель не улыбнулся ему дружески в ответ, поразил его. Его нервы, все еще неестественно чувствительные, отметили этот маленький дисгармонирующий факт. Он медленно сказал:

– Вы не возражаете, если я спрошу ваше имя?

– Пелди, – вежливо ответил мужчина.

– Кто догадался послать вас?

– Советник Питер Кадрон.

Хедрук кивнул.

– Я понял. Он подумал, что если я должен буду пробиваться на крышу, мне понадобится помощь.

– Я не сомневаюсь, – ответил Пелди, – что это часть объяснения.

Он был сдержан, этот молодой человек. Холод его личности подействовал на Хедрука. Он мрачно уставился вниз через прозрачный пол. Карплан, поднимаясь, медленно направился в центр города. Напряжение его беспредельной цели, требовавшей держать в тайне от всех людей его бессмертие, на мгновение стало труднопереносимым. Наконец, Хедрук собрался с силами и спросил:

– Куда вы меня везете?

– В гостиницу.

Хедрук задумался. Гостиница "Королева Ганиэль" была городской штаб-квартирой Оружейников. То, что его везли туда, означало, что произошло что-то серьезное.

– 13

Гостинице "Королева Ганиэль" было уже почти двести лет. Она оценивалась, если он точно помнил, в семьсот пятьдесят биллионов кредитов. Ее массивное основание занимало четыре городских квартала. От него она поднималась пирамидальными ярусами, спроектированными в соответствии с архитектурным стилем своего века – стилем "падающей воды". На высоте тысячи двухсот футов она выравнивалась в сад размером восемьсот футов, ограниченность которого была искусно сглажена различными иллюзиями. Он построил ее в память замечательной женщины, которая тоже была Императрицей Ишер, и в каждой комнате установил устройство, которое, будучи соответственно активировано, обеспечивало мгновенное исчезновение вибрационным методом.

Активирующим приспособлением, к сожалению, являлось одно из трех колец, которые он оставил во дворце.

Хедрук кривился от досады, пока направлялся вместе со всеми от карплана к ближайшему лифту. Были и другие кольца в секретных панелях в различных помещениях гостиницы, но он сомневался, чтобы у человека, сопровождаемого двадцатью охранниками в часть здания, занимаемую штаб-квартирой Оружейников, появилась возможность для посторонней прогулки.

Его размышления были прерваны, когда лифт остановился. Его вывели в широкий коридор к двери, на которой сияли буквы:

"Метеоритная корпорация"

Главное управление

Хедрук знал, что надпись только наполовину была фальшивой. Гигантский трест был подлинной фирмой, занимающейся обширным металлодобывающим и обрабатывающим бизнесом. Он также являлся неподозреваемым филиалом Оружейных Магазинов, который был в стороне от основной деятельности, за исключением, как в настоящий момент, случаев, когда его многочисленные отделы служили ширмой, за которой грани мира Оружейных Магазинов сияли непрерываемой, не встречающей помех активностью.

Когда Хедрук прошел в огромный зал, из непрозрачной двери в пятидесяти футах от него вышел высокий, приятный, средних лет мужчина. Узнавание было почти мгновенным. Мужчина чуть поколебался, затем подошел с дружеской улыбкой.

– Ну, мистер Хедрук, – сказал он, – как поживает Императрица?

Хедрук напряженно улыбнулся. Колебание А-человека не ускользнуло от него. Он сказал:

– Я счастлив сообщить, что она в добром здравии, мистер Гениш.

Эдвард Гениш засмеялся сочным смехом.

– Я боюсь, что имеются тысячи людей, у которых всегда портится настроение, когда они слышат это. В настоящий момент, например, Совет пытается использовать мою интуицию, чтобы выведать секрет Императрицы. Я изучаю ПП-диаграммы известных и потенциально великих людей. Очень мало данных, менее, чем десять процентов того, что мне нужно. Хотя и добрался я еще только до буквы М, я пришел к выводу, к пробному заключению. Если это изобретение, то относящееся к межзвездным путешествиям. Но это пока не совсем определенно.

Хедрук нахмурился.

– Межзвездные путешествия! Она будет против этого... – Он остановился. Затем продолжал громким голосом: – Вы правы! Быстро, кто изобретатель?

Гениш снова засмеялся.

– Не так быстро. Я должен просмотреть все данные. Мое внимание привлек ученый по имени Дерд Кершав, если вам интересно.

– 14

Его смеющиеся глаза вдруг помрачнели. А-человек смотрел, нахмурившись, на Хедрука.

– Какого дьявола, Хедрук? Что вы сделали?

Офицер секретной полиции Пелди быстро вышел вперед и сказал:

– В самом деле, мистер Гениш. Арестованный не может...

Гордое лицо А-человека повернулось к молодому мужчине.

– Это уже сделано, – сказал он. – Отойдите назад, я хочу поговорить с мистером Хедруком наедине.

Пелди поклонился.

– Я прошу прощения, сэр. Я забылся.

Он отступил назад и начал теснить своих людей подальше. Менее чем через минуту Хедрук был один на один с А-человеком. Первый шок ослабел в серии коротких умственных болевых приступов. Арестованный! Он знал это, конечно, в некотором смысле, но он старался думать о себе, как о человеке, находящемся только под подозрением, и он надеялся, что если он притворится, что не знает об этом, то руководители Оружейных Магазинов могут не поставить вопрос в открытую.

Гениш быстро заговорил снова.

– Хуже всего, что они отказались слушать, когда я предлагал, чтобы все дело поручили только мне, чтобы разобраться с помощью моих способностей А-человека. Это плохо. Ты не можешь что-нибудь подсказать мне?

Хедрук покачал головой.

– Все, что я знаю, это то, что два часа назад они беспокоились, что я могу быть убитым Императрицей. Они фактически послали спасательные силы, но это обернулось моим арестом.

Гениш постоял, задумавшись.

– Если бы только я мог осадить их каким-нибудь образом, – сказал он. – Я недостаточно знаю об индивидуальных психологических чертах советников или о самом обвинении, чтобы вывести одно из моих интуитивных мнений, но, если ты сможешь свести дело к обсуждению доводов и контрдоводов, это была бы частичная победа. Они ведь только представители власти, несмотря на их мнение, будто они от самого Бога.

Он пошел, нахмурившись, к дальней двери, а к Хедруку подошел Пелди.

– Этой дорогой, сэр, – сказал молодой человек. – Совет примет вас немедленно.

– Да, – ответил Хедрук. Чувство тепла от дружеского внимания А-человека пропало. – Вы имеете в виду, что Совет в местной палате?

Ответа не было, но он и не ожидал его. Держась прямо, он последовал за офицером секретной полиции к двери в палату Совета.

Люди, сидящие за U-образным столом, подняли глаза и уставились на него, когда он переступил порог комнаты. Дверь за ним закрылась со слабым щелчком, когда он прошел вперед к столу. Странно было подумать, что два года назад он отказался бороться за место в Совете. Советники были разного возраста, начиная с замечательного тридцатилетнего исполнителя Ансила Каре до седоголового Бэйда Робертса. Не все лица были ему знакомы. Хедрук сосчитал их, думая о том, что сказал ему А-человек. "Преврати это в суд!" Это означало вывести их из самодовольного настроения. Он кончил подсчет и ужаснулся. Тридцать! Полный Совет Оружейников! Что они обнаружили про него, чтобы собрать их всех здесь? Он представил этих советников в их близких и дальних штаб-квартирах, которые считались достойными владельца, всюду – на Марсе, Венере, на спутниках, – советников, входящих в местные вибрационные передатчики и мгновенно прибывающих сюда.

– 15

Все из-за него. Это снова и ужаснуло его и успокоило. Расправив плечи, зная о своей львиной голове и явно благородной внешности и думая о поколениях людей, таких, как эти, которые жили и умерли со времени его рождения, Хедрук нарушил тишину.

– В чем вы меня обвиняете? – звучно спросил он.

И в эти слова он вложил все свое искусство, огромную мощь своего тренированного голоса, своего обширного опыта в делах с любым типом и любой группой человеческих существ.

Вдоль сияющего стола возникло шевеление. Ноги зашаркали по полу. Люди повернулись, чтобы вопросительно посмотреть друг на друга. Человеком, который в конце концов поднялся на ноги, был Питер Кадрон.

– Меня попросили руководить заседанием, – спокойно произнес он. Это я первый обвинил вас. – Он не стал ждать ответа, а медленно повернулся, чтобы посмотреть на людей за столом, а потом мрачно произнес: – Я уверен, что любой из присутствующих здесь почувствовал личность мистера Хедрука. Интересно отметить, как точно это проявление скрываемой силы подтверждает то, что мы обнаружили. Я должен признать, к моему собственному удивлению, ее очевидную мощь.

– Это также относится и ко мне, – прервал его Дим Лили. – До этой минуты я думал о Хедруке, как о мягкоговорящем, сдержанном человеке. Сейчас неожиданно он загнан в угол и сверкает огнем.

– Нет сомнения, – сказал юный Ансил Каре, – что мы открыли нечто замечательное. Мы будем бороться за тщательное выяснение.

Это было лишним. Весь его поступок в целом был понят не так, как он хотел, искажен надеждой, что он не является тем, кем показался.

– В чем вы меня обвиняете? – спросил Хедрук снова величественно.

Молчание. Затем Питер Кадрон сказал:

– Вы узнаете это в должное время. Но сперва – мистер Хедрук, где вы родились?

Итак, они докопались.

Он не чувствовал страха. Он стоял, немного опечаленный, полный удивления, что его вечные страхи, наконец, оправдались. Возможно, что он стал слишком неосторожным.

Он ответил:

– У вас есть мое дело. Я родился в Централии, Средние Озерные Штаты.

– Вы слишком долго думали, прежде чем ответить на этот вопрос, резко возразил советник.

Кадрон сказал:

– Как звали вашу мать?

Хедрук смотрел на их лица немного озадаченно. Вряд ли они ожидали смутить его чем-нибудь настолько простым. Он ответил:

– Дельмира Марлтер.

– У нее были трое других детей?

Хедрук кивнул.

– Мои два брата и сестра умерли еще в детском возрасте.

– А когда умерли ваши отец и мать?

– Мой отец умер восемь лет назад. Мать – шесть.

Неожиданно ему стало не по себе. Трудно было использовать эти слова для двух приятных, среднего возраста людей, которых он никогда не видел, но о которых он заставил себя узнать как можно больше. Он увидел, что кадрон с мрачным удовлетворением улыбается другим советникам.

Кадрон сказал:

– 16

– Итак, джентльмены, что мы имеем: человек, у которого нет живых родственников и который менее чем десять лет назад после того, как вся его семья умерла, вступил в Организацию Оружейных Магазинов обычным путем. И с помощью талантов, казавшихся необычными даже тогда, когда мы не знали, как много он скрывает о себе, быстро достиг положения большого доверия. После этого он уговорил нас поручить ему его настоящее дело. Мы согласились на это потому, что стали тревожиться, не причинит ли нам Императрица вред, если мы не будем наблюдать за ней более тщательно, чем прежде. Одним из важнейших факторов, который необходимо рассмотреть сейчас, является сомнение, что из всей нашей Организации с ее десятками тысяч способных людей, может быть найдена личность, способная поддержать интерес Императрицы Иннельды целых шесть месяцев.

– И даже теперь, – прервал Хедрук, – только временно изгнан из ее окружения. – Он закончил язвительно:

– Может быть, вам интересно, но это было результатом суматохи сегодня во дворце. Упомянутое время, могу я добавить, – два месяца.

Питер Кадрон вежливо кивнул ему, затем повернулся к молчавшим людям за столом.

– Держите это в уме, пока я буду спрашивать мистера Хедрука о его образовании.

Его взгляд сверкнул на Хедрука.

– Ну? – спросил он.

– Моя мать, – ответил Хедрук, – была университетским профессором. Она обучала меня частным образом. Как вы знаете, это было обычной практикой в этой среде в течение сотен лет. Контролирующим фактором являлись периодические экзамены. Вы найдете сведения о них в экзаменационных ведомостях, которые я представил вместе с моим заявлением о приеме в Организацию.

Мрачная улыбка снова появилась на лице Кадрона.

– Семья на бумаге, образование на бумаге, вся история жизни подтверждается только документами.

Это выглядело неважно. Хедруку не нужно было смотреть на лица советников, чтобы понять, насколько это плохо. Фактически, конечно, этого было не избежать. Не существовало альтернативного метода. Доверить живым людям истинные факты о своей личности во время кризиса было самоубийством. Люди, как бы дружески ни относились они к нему, всегда могли быть заставлены сказать правду. Но никто не мог даже заподозрить что-нибудь в хорошо выполненном документе. Он отказывался поверить, что они хоть немного догадывались о настоящей правде.

– Подумайте! – сказал он. – Что вы пытаетесь доказать? Если я не Роберт Хедрук, тогда кто я?

Он получил небольшое удовлетворение от озадаченного выражения, появившегося на лице Кадрона.

– Это, – резко ответил тот в конце концов, – и есть то, что мы пытаемся узнать. Тем не менее, еще один вопрос. После того, как ваши родители поженились, ваша мать не поддерживала контакта со своими университетскими друзьями или с бывшими коллегами?

Хедрук поколебался, смотря прямо в глаза советника.

– Это подозрительно, не так ли, мистер Кадрон? – спросил он напряженным голосом. – Но вы правы. Мы жили в гостиницах. Работа отца заставляла нас переезжать каждые несколько месяцев. Сомнительно, чтобы вы могли найти кого-нибудь, кто мог бы вспомнить о встрече с ним или со мной. Мы действительно жили неприметно.

Кадрон произнес:

– 17

– Мы признаем, мистер Хедрук, что это не доказательство, но мы здесь и не для этого. Оружейные Магазины не устраивают судов в обычном смысле. Они только объявляют решения. И единственным критерием является не доказательство вины, а сомнение в невиновности. Если бы вы занимали менее высокое положение в Организации, наказание было бы очень простым. Вам дали бы амнезию и освободили бы от службы. Но вы знаете слишком много о нас, и, соответственно, кара должна быть очень суровой. Вы знаете, что в нашем положении мы не можем поступить иначе. К счастью, для нашего успокоения у нас имеется больше, чем подозрение. Возможно, у вас есть что добавить к тому, что уже сказано?

Он стоял очень спокойно, давая уму вникнуть в ситуацию. Когда-то тайным нажимом он уговорил Метеорную корпорацию разместить учреждения около крыши гостиницы "Королева Ганиэль", потому что, казалось ему, их столичная штаб-квартира будет в большей безопасности в его здании, чем где-нибудь еще. Из соображения осторожности он удалил из этой части здания все кольцевые активаторы и вибрационные устройства, в которых он сейчас так отчаянно нуждался. Если бы не эта его предусмотрительность, за той панелью теперь лежало бы кольцо.

Питер Кадрон продолжал говорить, излагая, наконец, обвинение.

Хедруку трудно было сначала сосредоточиться на его словах.

– После принятия Советом решения психологи произвели быструю, но тщательную проверку его психологической карты. Именно эта проверка вскрыла необычный факт.

Питер Кадрон сделал паузу. Его взгляд остановился на лице Хедрука и на мгновение показалось, что он изучает черты его лица в поисках скрытой информации. Он веско продолжал:

– Имеется различие между вашим мужеством в действиях и психологическими данными о вашей потенциальной храбрости. Соответствуя ПП-диаграмме, вы никогда даже не задумались бы остаться на этот опасный ленч во дворце.

Кадрон остановился, и Хедрук ждал, когда он закончит. Шли секунды, и он с испугом заметил, что люди напряженно наклонились вперед, вперив в него взгляд. Они ждали его реакции. Все было окончено. Это было обвинение.

Техника ПП-записи! Хедрук пытался сосредоточиться на воспоминании, что он слышал об этой машине. Это было одно из оригинальных изобретений, сделанное много тысяч лет тому назад. Вначале оно было подобно Императорскому Умственному Контролю. Затем время от времени в него вносились усовершенствования – расширение диагноза, мощность оценки ума, эмоциональной стабильности и другие вещи. Но это никогда не беспокоило его, потому что он мог частично контролировать свой ум. Во время проверки он просто старался привести в соответствие свои интеллектуальные данные с характером, который будет лучше способствовать его цели среди Оружейников. Хедрук встряхнул себя в уме. К черту, он не верит, что у них что-нибудь есть.

– Итак, – сказал он, и его голос хрипло прозвучал в его ушах, итак, я оказался на пять процентов храбрее, чем я должен быть. Я не верю в это. Храбрость зависит от обстоятельств. Трус становится львом при соответствующей побудительной причине.

Его голос сам по себе вдруг стал более убеждающим. Часть огня его убеждений, его стремлений, проникла в тон его слов.

– Вы, – резко говорил он, – кажется, не воспринимаете то, что происходит. То, что случилось, не является просто капризом скучающей правительницы. Императрица – зрелая личность во всем, исключая незначительные мелочи, и нельзя забывать, что мы сейчас вступаем в

– 18

пятый период дома Ишеров. В любой час огромные события могут извергнуться из подводных течений человеческой непоседливости. Двадцать биллионов умов действуют, волнуются, мечутся. Новые рубежи науки и социальных отношений находятся за ближайшим горизонтом, и где-то из этой хаотической массы вырастает пятый кризис в истории цивилизации Ишеров. Только новое достижение на высоком уровне могло принудить Императрицу к таким насильственным действиям на этой стадии ее карьеры. Она сказала, что через два месяца позовет меня обратно, и предположила, что это может случиться и раньше. Это будет раньше. Моим впечатлением, я не могу не подчеркнуть этого, является то, что нам повезет, если у нас будет два дня. Две недели – это крайний срок.

Он увидел, что Кадрон пытается заговорить, но продолжал, не обращая внимания на это. Его голос заполнил комнату.

– Вся наличная сила Оружейных Магазинов должна быть сконцентрирована в Столице. На каждой улице должен быть свой наблюдатель. Флот должен находиться на расстоянии удара от города. Все это должно быть уже приведено в действие. Но что я нахожу вместо этого?

Он сделал паузу, затем закончил с горечью:

– Совет могучих Оружейных Магазинов тратит впустую свое время на какую-то темную дискуссию: должен или нет человек быть таким храбрым, каким он себя показал.

Он закончил, смутно сознавая, что не убедил их. Люди сидели, не улыбаясь, с холодными лицами. Питер Кадрон спокойно заговорил:

– Разница, – сказал он, – составляет семьдесят пять процентов, а не пять. Это очень много, и мы должны обсудить это.

Хедрук вздохнул, признавая свое поражение. И почувствовал себя лучше. С кривой усмешкой он понял, почему. Против всех причин у него была надежда. Теперь она исчезла. Налицо был кризис, продукт развития научных сил, которые он считал под контролем. А это оказалось не так. Его жизнь теперь зависела от развития ситуации. Он внимательно слушал, когда Кадрон заговорил снова.

– Я уверяю вас, мистер Хедрук, – говорил он со спокойной искренностью, – мы все подавлены долгом, который навалился на нас. Но факты безжалостны. Вот что случилось: когда психологи обнаружили различие, на ПП-машину были установлены две церебрально-геометрические диаграммы. Одна была основана на старой записи вашего мозга, другая с учетом семидесятипятипроцентного усиления каждой функции вашего мозга, каждой функции, повторяю я, не только мужества. Среди всего прочего это дает удивительную цифру вашего умственного коэффициента – двести семьдесят восемь...

Хедрук ответил:

– Вы говорите, каждую функцию? Включая идеализм и альтруизм, я полагаю?

Он увидел, что люди беспокойно посмотрели на него. Кадрон сказал:

– Мистер Хедрук, человек, у которого так много альтруизма, будет рассматривать Оружейные Магазины просто как отдельный фактор в большой игре. Оружейные Магазины не могут иметь таких широких взглядов, но позвольте мне продолжить. В обе церебрально-геометрические диаграммы, которые я упоминал, была механически введена диаграмма Императрицы и, поскольку требовалась скорость, возможное влияние других людей на ситуацию было сведено к константе высокого уровня, дополненной простой осциллирующей переменной...

Невольно Хедрук почувствовал себя заинтересованным. Его убеждение, что он должен прерывать Кадрона настолько часто, насколько это психологически безопасно, уступило перед растущим впечатлением от

– 19

науки, которая так полно раскрыла его способности даже по отношению к ней самой. Графики могзовых и эмоциональных реакций, удивительные математические конструкции, корни которых уходили глубоко в смутные импульсы человеческого мозга и тела. Он слушал и внимательно наблюдал, как Кадрон продолжал свою чертову речь.

– Проблема, как я сказал, заключалась в том, как рассчитать, чтобы спасательная партия прибыла ко дворцу не слишком рано, но и не слишком поздно. Было определено, что график, основанный на вашей старой ПП-диаграмме, доказывает, что вы никогда не покинете дворец живым, если только неизвестное третьего порядка не вмешается ради вас. Эта версия была мгновенно отброшена. Наука не может принимать в расчет возможность чуда. Вторая диаграмма дала цифру времени один час сорок минут с вероятной ошибкой в четыре минуты. Следовательно, приземление было совершено в один час тридцать пять минут, а в один час тридцать девять минут вы вышли из лифта. Я думаю, что это убедительное доказательство.

Это было ужасно. Все эти годы, пока он жил и планировал, тщательно строя последовательность из своих надежд, он фактически уже вручил свою судьбу ПП-машине, возможно, величайшему изобретению в области человеческого мозга. Отвлекшись, было, Хедрук понял, что говорит не Кадрон, а невысокий седоватый человек:

– Ввиду того факта, что это не криминальный случай в обычном смысле этого понятия и особенно из-за прежних услуг мистера Хедрука, я думаю, что он имеет право на гарантию, что мы принимаем всерьез то, чем занимается Императрица. Для вашего сведения, молодой человек, наш состав здесь увеличен в пять раз. Возможно, в вашем возбужденном состоянии вы в свое время не заметили, что лифт от аэроплощадки прошел вниз намного дольше, чем обычно. Мы заняли семь дополнительных этажей гостиницы, и наша Организация находится в полной готовности. К несчастью, несмотря на ваш впечатляющий призыв, я должен согласиться с мистером Кадроном.

Оружейные Магазины, являясь тем, что они есть, должны управляться с таким случаем, как ваш, с жестокой решительностью. Я вынужден согласиться, что смерть – единственно возможный приговор.

Вдоль стола люди закивали, бормоча: "Да, смерть – смерть немедленно..."

– Минуточку! – Голос Хедрука резко прозвучал над смешанным обществом. – Вы сказали, что эта комната для совещаний находится теперь в части гостиницы, занимаемой Метеоритной корпорацией?

Они недоуменно уставились на него, когда он, на дожидаясь ответа, подбежал прямо к украшенной панели на тускло мерцающей стене справа от него.

Все оказалось гораздо проще, чем он думал. Никто не остановил его, никто даже не достал бластера. Как только он достиг панели, он точно ткнул в нее четыре пальца и повернул их, и кольцо выскользнуло из скрытого углубления к его указательному пальцу.

Одним непрерывным синхронным движением он включил вибрационное устройство – и прошел через передатчик.

Хедрук не стал тратить времени, осматривая знакомую комнату, в которой он оказался. Она была расположена в подземном помещении в двадцати шести сотнях миль от Столицы, заполненном тихо шумящими машинами и сверкающими инструментами. Его рука сомкнулась на настенном рубильнике. Раздалось тихое жужжание, когда он замкнул его. В его уме возникла краткая картина всех исчезающих колец и устройств в гостинице "Королева Ганиэль". Они сослужили свою службу. Один впечатляющий побег – это все, на что он мог надеяться, имея дело с Оружейными Магазинами.

– 20

Он повернулся и прошел через дверь. Затем в последний момент он увидел смертельную опасность и попытался отпрыгнуть назад. Слишком поздно! Двадцатифутовое чудовище прыгнуло на него. Его огромные лапы толкнули его с вращением вдоль стены. Ошеломленный, наполовину без сознания, он попытался встать – и увидел, что гигантская белая крыса метнулась к нему с огромными зубами, обнаженными для убийства.