Текст книги "Единственная для Севера (СИ)"

Автор книги: Алевтина Шрайнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Глава 40

Дарион Тиор

Портал открылся у самых восточных ворот Антари. Хранитель артефакта склонился в угодливой позе, пахнуло смрадом, нежить, склонив уродливую голову, стелилась у моих ног.

– Повелитель, – прошамкала тварь беззубой пастью, – я… я чую Мороха. Я не стал открывать врата в город, опасно. Опасно для повелителя.

– Разве я спрашивал твоего мнения? – я небрежно отбросил нежить ногой в сугроб, – тебе вообще было запрещено показываться открывая портал, – разве нет?

– Но повелитель, – тварь заскулила пронзительно и жалобно, – здесь нет других людей…

– Сгинь, я разберусь с тобой потом. Сейчас мне нужно попасть в Антари.

Нежить растворилась в воздухе с сухим щелчком, а я вынул из кармана Вдох, артефакт переноса.

Покрутил в руке, и до боли сжал острые грани, вспомнив, как передавал Алесии такой же камень.

Алесия… надеюсь, ты уже далеко. Мчишь подальше от ненавистного тебе Севера. Спешишь от неприятных тобой уз и обречённого города.

В груди кольнуло. Я поморщился от боли, усилием воли заставив себя отвлечся. Закрыл глаза и сделал вдох, призывая хранителя артефакта переноса. На выдохе я уже стоял на центральной площади Антари.

Мой город… Моя столица. Окна и двери домов были закрыты наглухо. В свете пылающих зачарованных костров я видел, что везде подняты желтые полотнища. Жёлтый – цвет Мороха. Если в городе появилась эта напасть, то над всеми домами начинали развиваться желтые стяги. Я видел такой стяг и над Серым замком. Люди попрятались, смертоностная тварь бродила по городу. Я знал, жертвы уже есть. А значит, скоро пойдут первые признаки гнилой болезни. Эта тварь не только убивает, обладая немыслимой силой, но и само её дыхание отравляет воздух. Гнилая болезнь распространяется молниеносно, и после первых заболевших, те, кто ещё могут, венчают главную башню города чёрным полотнищем. Это сигнал для путников. Город обречён, закрыт, и, согласно древнему закону, жители города сделают все, чтобы не выпустить за стены смертоносную тварь. Мороха будут пытаться убить до последнего. До последнего жителя города.

Я вздохнул с облегчением, чёрного стяга на башнях Серого замка не было, только жёлтый. А значит, у города есть надежда. Маленький шанс убить тварь до того, как она отравит все вокруг.

– Стой!

Я обернулся на крик и увидел, как в мою сторону быстро движутся войны. Полное боевое облачение, на лицах закрытые кожаные маски, нити сигнальной магии сплетались, вились между ними, охраняя и соединяя.

– Дар!

Ближайший ко мне воин, скинул маску, и я увидел своего брата.

– Дар! Я знал, что ты вернёшься, как только узнаешь. Мы…У нас…

– Сколько погибших, Фил? Вы проверили каждый квартал? Все дома заперты?

Я выпустил свою магию и ледяные вихри заметались по улицам города, заглядывая в каждый дом и укрепляя охранные заклинания. Странно… на мгновение я почувствовал в потоке силы тёплые отголоски магии Алесии. Её сила плеснула в грудь жаром так сильно, как будто моя истинная где-то совсем рядом…

– Дар, – Фил с облегчением оперся о спину вира, – все под контролем. Мы взяли Мороха. Он заперт. Хорошо, что ты здесь, мы не смогли бы долго его удерживать.

– Погибшие? – повторил я, осматриваясь, – больные?

– Мы прочесали весь город. Признаков гнилой болезни нет. Погибших… четырнадцать, – Фил виновато оглянулся на своих людей, и я… я вдруг все понял и осознание этого, того, чего мы всегда боялись, накрыло с головой, оглушая.

– Хелена? – я не узнал свой голос, таким он стал глухим и сиплым, – как… как это случилось?

– Инициация произошла на рассвете. Всё её окружение погибло. Тера Клати и Новис… тоже. Она… – Фил с натугой сглотнул и его лицо посерело, – Морох вырвался на площадь, но утро, людей было мало. Нам повезло.

– Повезло, – эхом повторил я, в бессильной ярости сжимая кулаки и чувствуя как сила рвётся мощным потоком, а холод вокруг сгущается непроглядной тьмой, подбираясь к сердцу.

Войны вокруг отпрянули, покрываясь инеем, виры захрипели в ужасе, пар от их дыхания вдруг осыпался на землю колючим, иссиня-черным, снегом.

– Дар!

Звонко раздалось совсем рядом, и я, не веря своим глазам, увидел, как из чернильной ледяной мглы, вышла Алесия и протянула мне руки.

– Ты же не думал, что я останусь в стороне, правда?

Она смотрела на меня настойчиво, с вызовом, и я вдруг увидел, как в глубине её сверкающих зеленых глаз полыхнули алые искорки.

Глава 41

Камин ярко пылал, бросая отблески на стены и разгоняя полумрак.

Я устроилась в глубоком кресле, Дарион Тиор сидел напротив, задумчиво глядя на огонь.

– Тера Алесия, – Филициус Тиор, наполнив себе очередной бокал, опустился на пушистый толстый ковёр, почти у моих ног, – мы благодарны, что вы вернулись, но… вы же понимаете, что уйти теперь не сможете, вас не выпустят.

– Я не для того чуть не загнала вира, чтобы бежать обратно. Я сделаю все, чтобы помочь.

– Алесия, – Дарион Тиор поднял на меня глаза, и я увидела сгущающуюся в них тьму, – ты не все знаешь. Быть может, когда ты поймёшь, то пожалеешь, что поступила так опрометчиво.

– Так расскажи, – я зябко передернула плечами и, увидев, что слуги снова стали везде раскладывать тлеющую ковь траву, уткнулась носом в пушистый воротник платья.

– Это обязательно? Вонь жуткая.

– Ковь трава обеззараживает воздух, – Филициус поежился, – ну, так считается.

– Хорошо, – я вздохнула, – потерплю. И слушаю. Я внимательно слушаю. Мне нужно знать.

– Фил, расскажи. Я не…

Дар на меня не смотрел. Едва заметно кивнул в сторону слуг, и те исчезли.

Филициус попытался подняться, но не смог, и я поняла, что он довольно сильно пьян.

– А…

– Мой брат проклят.

От неожиданности я замолчала, уставившись на Филициуса в изумлении.

– Я не поняла…

– Ты все поняла правильно, Алесия, – Северный Лорд поднялся и стал у камина, заложив руки за спину, – я проклят. Давно. Я не стану больше это скрывать. Не сейчас. Сейчас мы все в большой опасности, шансов остаться в живых очень мало.

Он замолчал и мне показалось, что что-то тяжёлое упало на плечи и сдавило грудь.

– Как я сразу не поняла, – прошептала я, судорожно сжимая подлокотник кресла, – ты открыл портал, когда это под силу лишь особам королевской крови, ты обладаешь темной магией, тебя боится и тебе подчиняется нежить…

– Верно, – Северный Лорд усмехнулся, также глядя на огонь, – ты умница, Алесия. Я знал, что рано или поздно, ты догадаешся.

– Но… как? Кто? Кто это сделал?

– Наша любимая мачеха, – пьяно хихикнул Филициус, – Марица.

– Мать Хелены?

– О да, мать, – Дарион говорил глухо, но я слышала каждое слово, – если её можно так назвать.

Когда умерла наша мама, отец решил жениться вторично. Выбор пал на Марицу, она была знатного рода и достаточно хороша собой. Её род обладал сильной магией и Марице передалась искра.

Они поженились. Уже потом мы узнали, что просто перед свадьбой Марица встретила своего истинного. Отец, если бы узнал, мог отменить все, но это не входило в планы невесты. Ей очень хотелось стать женой Лорда Севера.

Дарион замолчал, направил магию на камин и зачарованный огонь вспыхнул с новой силой, на мгновение ярко осветив комнату.

– Она просто убила своего истинного, – глухо сказал Дар и я, не удержавшись, вскрикнула:

– Убила?!

– Да, Алесия, убила. Зло свершилось, после такого в ней с каждым днем оставалось все меньше человеческого, а её магия стала… чёрной.

Отец долго не мог понять, почему участились вспышки мора, особенно среди простых людей? Поля опустели, ничего не росло, приходили вести, про повальный падеж скота. Северу грозил голод. Маги бились над этим, но разве кто мог подумать, что причина в молодой жене господина? Нет.

Однако отец был сильным магом. Понадобилось время, но Марицу разоблачили. Отец в ярости приказал заковать ведьму в кандалы, а она… она уже носила под сердцем Хелену.

Дар снова замолчал, опустился в кресло и налил в два бокала вино, жестом предложив один из них мне, но я отказалась, ожидая продолжения рассказа.

– Моя сестра родилась под чёрной звездой. Иначе и быть не могло, после того, что сделала её мать.

– Марица пыталась вымолить прощение у отца, – сказал Фил, поднимаясь и наливая себе ещё вино, – я был слишком мал, а Дар…. на суде над ведьмой он высказался против помилования, и к слову наследника прислушались.

И тогда, перед казнью, она бросила ему в лицо проклятие.

– Как… что она сказала? – я с ужасом смотрела на Филициуса, – что?

– Она сказала, – Северный Лорд одним глотком осушил кубок, – что моя истинная никогда не станет мне женой. Иначе я её потеряю. Что та, кого я буду любить, подарит мне лишь бастардов, и мой род прервется.

– Так вот почему…

– Да. Я хотел жениться на Весте. Но встретил тебя. Я не мог от тебя отказаться, Алесия. Прости.

Я молчала, глядя на пляшущие языки пламени в камине.

– Теперь ты знаешь.

– Знаю, – тихо сказала я, – но сейчас это не имеет значения.

– Да, – Дарион устало откинулся в кресле, – не имеет…

– А… Хелена, она…

– Она Морох, – жёстко сказал Северный Лорд, – то, что всегда рождается у убийцы. Убийцы истинной пары. Магия не прощает.

Я в ужасе зажмурилась, вжимаясь в кресло.

– Мы берегли… – Филициус низко склонил голову, уставившись на узоры ковра, – мы так старались, был шанс, что она не станет…

– Как это случилось? Почему Хелена, – я мучительно подбирала слова, – превратилась?

– Хелена… она не виновата, – Филициус всхлипнул, – она… бедная моя. Это… это конец.

Он опустил голову на руки и затих.

– Пять лет назад к нам пожаловал император, – хмуро продолжил Дар, – со всем двором. И оказалось, – он сжал в бессилии кулаки, – что среди них был истинный Хелены. Язон.

– Язон? Младший брат императора… – тихо сказала я в ужасе.

– Да. Нам пришлось все рассказать Пигмалиоту. Император понял. Хелену не убили, – плечи Дара слегка дрогнули, – её оставили под моей опекой.

– Но…

– Да. Язон был в ярости. Он не мог забрать свою истинную. И далеко долго находится не мог. Он приезжает… ты видела.

– Но он…

– Да. Мне кажется, он уже ненавидит её. А Хелена… она видела алые всполохи в его глазах, она не понимает, почему не нужна своему истинному.

– Хелена не знала? – тихо спросила я, и острая жалость к несчастной девушке сжала сердце.

– Нет, – Дарион поднял голову, глядя на колючую тьму за окном, – она думала, что просто больна. У неё часто кружилась голова и она теряла сознание. Но она не знала, что внутри неё живёт чудовище.

– Но как… – я поднялась с кресла и подошла к Дару, робко положив руку на его предплечье, – почему произошла инициация? Потрясение должно быть очень сильным…

– О да, – Филициус поднялся, шатаясь и хватаясь за спинку кресла, потрясение было. Мы получили хорошие вести, – он улыбнулся как-то жутко, – первый советник императора женится.

– Язон женится? – я подхватила под руку Филициуса и помогла ему сесть в кресло, – но как Хелена узнала?

– Он прислал ей приглашение, – пустым голосом сказал Филициус, – он прислал своей истинной приглашение на свадьбу!

Его голос сорвался на крик и я в ужасе прижала руки к губам.

– Всевидящие…

– Он ответит, – лицо Дариона стало каменным, – моей сестры нет. Теперь она Морох. Чудовище. Он ответит.

– Что теперь…

Я не успела спросить, без стука отворилась дверь, с грохотом ударившись о косяк.

– Милорд, – в дверях стоял дрожащий прислужник, – Морох… Морох освободился!

Глава 42

Моя рука слегка дрожала, зажатая в кулаке Дариона. Мы поднимались по круто уходящей вверх темной винтовой лестнице на смотровую площадку Сторожевой башни Серого замка. Самой высокой точки Антари.

Шли тихо, чары сгущались, окутывая невидимым защитным коконом и пологом тишины.

В темноте я не видела лица Дариона, но по тому, как сжималась его рука держащая мою, я понимала его смятение.

Морох, смертельно опасная тварь, чудовище. И это чудовище – его младшая сестра.

Когда прислужник принёс весть, что Морох освободился, братья Тиоры одновременно поднялись и на мгновенье застыли, но уже через секунду решительно вышли из комнаты. Плечом к плечу прошли галерею и спустились вниз к лестнице, ведущей в Сторожевую башню. Ни звука.

Я шла за ними, скованная ужасом, боясь посмотреть в каменные, побелевшие лица. Дарион жестом остановил спешащих к нам боевых магов, но вдруг, обернувшись, протянул руку мне.

– Только члены семьи, – глухо сказал он, сжимая мои пальцы, – остальные в город. Скоро рассвет.

Мы поднимались все выше, Филициус не отставая шёл сзади и по его твёрдой поступи я понимала, что он как будто и не пил в покоях Дариона вино, в отчаянии опрокидывая в себя бокал за бокалом. Сейчас оба брата были напряжены и натянуты как струна. Чары сгущались вокруг, отдавая студеным холодом, заставляя замирать дыхание и тяжко и натужно колотиться сердце.

– Алесия, ты идёшь позади, – Дарион, остановившись перед железной шаткой дверью, задвинул меня за спину, – прости, но может понадобиться твоя помощь. Мы… нам ничего не угрожает, ведь я… – он горько усмехнулся, – проклят. Даже Морох ничего не сможет мне сделать. Но люди… там, внизу, мы должны обезопасить их. И, – он легко толкнул дверь, отворяя, – попытаться…

помочь ей.

Дверь отворилась с глухим скрипом, колючий ветер тотчас ударил в лицо и пробрался под плащ, но сейчас я не чувствовала холода. Братья Тиоры ступили на площадку одновременно, ветер вдруг стих, ночь ещё была в своём праве, но рассвет уже чудился, и тьма тихо отступала, заливая все вокруг призрачным предутренним светом.

Она стояла у самого края площадки. На фоне зарождающегося рассвета её тонкая фигурка казалась неуместной и жалкой. Она была в одном платье, но поникшие плечи не дрожали. Волосы метались за её спиной живым пологом, хотя ветра, даже слабого дуновения, не было.

– Хелена, – тихо сказал Филициус, делая шаг к краю площадки, – сестричка, – позвал он, и голос его дрогнул, – сестричка…

Стоящая у пропасти девушка медленно повернулась и сделала шаг к нам навстречу. Я знала, что это Хелена, но первобытный ужас вдруг сковал дыхание, магия рванула по жилам, и я застыла, всматриваясь в приближающуюся фигуру.

Она остановилась в нескольких шагах от нас, девушка в белом, расшитом самоцветами и драгоценными камнями, платье. Я видела её босые, тонкие ступни, стоящие на обледенелой поверхности, видела как её спутанные светлые волосы, свисая, закрывают лицо, струясь ниже талии.

– Дар, – донеслось из под завесы волос, – Фил… я… я ждала вас. Мне… мне нужно попрощаться.

– Хелена, – глухо сказал Дар, и я не узнала его полный отчаяния, надтреснутый голос, – мы пришли помочь…

Смех, хриплый и страшный, вспорол морозный воздух и стоявшая девушка, резким взмахом руки убрала с лица волосы.

Я прижала ладони к губам, сдерживая подступающий крик, и инстинктивно сделала шаг назад.

На меня смотрел Морох.

Глаза, чёрные и бездонные, вспыхивая жёлтыми, пронзительными искрами, сияли на изможденном лице, меняя его почти до неузнаваемости. Черты заострились, проступили скулы, и в жутком оскале мелькнули чёрные, блеснувшие в полумраке самой тьмой, клыки. Платье, казавшееся сначала белым, было все в чёрных подтеках, волосы тоже частью слиплись и я с ужасом поняла, что это кровь.

– А, – Морох слегка качнулся в мою сторону, – твоя лерта, Дар, тоже здесь? А что, я к ней даже привыкла, она ничего, вот с тобой пришла. Не боишься?

– Нет, – я вдруг услышала голос, и не сразу поняла, что говорю сама, – не боюсь.

Я подошла к Дару, снова просовывая свою ладошку в его ледяную руку.

– Я хочу помочь.

– Помочь?

Хелена рассмеялась, и от этого смеха кровь стыла в жилах, – мне нельзя помочь. Правда, братья мои?

– Хелена.

Дар говорил с натугой, я чувствовала, как бушует, в отчаянии, его сила, как тяжело ему держаться и сжала его руку, принимая часть боли на себя.

– Хелена, мы найдём выход.

Хелена вдруг отвернулась, волосы снова взметнулись, и я вдруг поняла, что это змеи, тонкие, такого же цвета, как были её волосы, и… живые. Они метались по худеньким плечам, спускались по спине, покрывая девушку жутким, шевелящимся покрывалом.

– Вы ведь думали, я не знала? – она говорила тихо, но мы слышали каждое слово, – я давно знаю, что я – чудовище. Вы скрывали, но с тех пор как мой истинный… – она замолчала, то ли вздохнув, то ли застонав, – отказался от меня, я… стала подозревать. Я ведь тоже маг, вы забыли? Под чарами люди говорят много интересного. Так я узнала, что сделала моя мать. У меня не было шанса. Я просто хотела… хотела побыть с вами подольше… Я даже знала, откуда я спрыгну, – она указала рукой вниз и ее плечи поникли, – я хотела до того как…

Дарион сжал мою руку, он совсем окаменел, а по лицу Фила катились слезы, превращаясь в полоски льда.

– Он, – Хелена отступила к самому краю, – не дал мне даже этого! – её голос, сорвавшись, заметался в предрасветных сумерках, растворяясь далеко внизу, – я так боялась, что стану… этим!

– Сестра, – глухо сказал Дар, – мы все решим.

– Решим?

Она снова рассмеялась, поворачиваясь спиной к бездне, – решим… – устало прикрыла глаза ладонью, – сколько погибло? Сколько?! Морох! – сорвалась на крик, – убийца, хуже нежити! И это я! Понимаешь, Дар, я!

Нельзя решить… Сколько? Сколько их, Дар?

– Четырнадцать, – прошептал Дарион, – глядя прямо в глаза Мороху, – но мы…

– Вы ничего не сделаете… я прошу. Алесия, – вдруг позвала Хелена, и я вздрогнула, впервые услышав от неё свое имя, – ты ведь целитель?

– Да, Хелена, – выдохнула я, – если ты что-то…

– Нет, мне не помочь… но люди… я много… узнавала про Мороха. Гнилая болезнь, она… распространяется, если только остаются раненые.

Она провела рукой по волосам и змеи зашипели, обвивая её руку и впиваясь острыми как иглы клыками в тонкое запястье.

– Гнилая болезнь это их яд. Я… – она горько усмехнулась, – не оставила раненых, но если… лечи их, Алесия, так, как лечат от укуса ядовитой змеи. Я… я теперь знаю. Обещаешь?

– Обещаю, Хелена.

Я смотрела просто в глаза сестре Дариона, чувствуя, как сжимается сердце.

– Спасибо. Дар, Фил, – голос Хелены вдруг изменился, и стал совсем прежним, – я не хочу, чтобы вы меня спасали. Слышите?! Я так хотела обнять вас, прежде чем уйти, но он… забрал у меня даже это. Мне… Прощайте!

Она вдруг легко взмахнула руками и, на секунду запнувшись, упала спиной вперёд в сизую колючую пропасть, не издав и звука, и только оставив на покрытой изморозью дорожке, следы маленьких босых ног.

Глава 43

Песня… Заунывная, тоскливая, наполненная чёрным горем, стелилась над заснеженными деревьями и полями, проникая в каждый дом и накрывая тёмным пологом безысходности склоненные головы.

Тело Хелены, облаченное в светлое, почти подвенечное, платье, лежало на каменной ритуальной плите в родовой часовне Тиоров.

Три дня. Три дня и три ночи будет звучать страшная песнь, напитанная темной магией, повергая в ужас и скорбь всех, кто её слышит.

Я стояла с Туей и Сати у входа в часовню, не решаясь отворить тяжёлую резную дверь.

Братья Тиоры уже вторые сутки, с тех пор как Хелену, согласно ритуалу прощания, поместили в часовню, отбыли к Пустошам, в храм "Родных по крови", построенный их предком у самой границы, чтобы молить Всевидящих о душе их сестры.

– Не надо, миледи, – тихо прошептала Сати, увидев, что я протянула руку к двери, – там тёмные чары. Никто не сможет войти.

– Но, – я опустила руку, зябко кутаясь в теплый плащ, – может, я смогу…

– Не надо, тера, – Лис подошёл сзади, пробираясь сквозь молчаливую толпу, – вам поспать нужно. Туя, Сати, проводите миледи домой.

– Со мной все нормально, Лис. Правда.

– Вы на ногах с тех пор, как Леди Хелена… – Лис замолк, запнувшись, – вам нужно отдохнуть. Гнилой болезни, слава Всевидящим, нет в Антари, вы все сделали вовремя. Даже тера Клати…

Я вздрогнула и поежилась, кутаясь в плащ.

Наверное, никогда не забуду, как пожилая растрепанная женщина, опустившись на колени, гладит дрожащими руками по окровавленным волосам лежащую у подножья башни Хелену, в которой не осталось ничего от чудовища и теперь это была только юная, погибшая такой страшной смертью, девушка.

– Как тера Клати? – тихо спросила я, наклоняясь к Туе.

– Спит. Как вообще она выжила? Вы дали ей противоядие вовремя. Лекарь сказал, признаков гнилой болезни нет, а ведь она была ранена… – Туя смотрела на меня с восхищением, – вы победили гнилую болезнь!

– Нет, Туя. Это Хелена. Она подсказала, как бороться с пошестью, я только приготовила зелье. Пойдём, наверное, нужно приготовить ещё. Пусть все горожане сделают по глотку.

– Так мы почти всем уже дали, – Сати вынула пустую флягу, – не принявших зелье почти не осталось.

– Хорошо, но сделаем запас, – я развернулась и толпа почтительно раступилась, пропуская.

Эти люди, сменяя друг друга, вторые сутки несли безмолвную вахту под дверями часовни, отдавая день уважения несчастной погибшей девушке. Последние слова, сказанные ею с высоты Сторожевой башни, разнеслись в морозной вышине, и, усиленные темной магией, ещё долго печальным эхом отталкивались от скал. Антари не спал. Люди слышали каждое слово, они выходили из своих домов, собирались на площади. Роптали. И этот тихий ропот, набирая силу, переростал в волнения, почти бунт. В открытый бунт против императора, чей брат, умышленно и жестоко, погубил их маленькую, своенравную принцессу. Принцессу Севера.

– Они не простят, – Лис обвел взглядом угрожающе молчащую толпу, и потянул меня сквозь неё за руку в сторону Серого замка, – Леди Хелену не любили, но все слышали её последние слова. Она пыталась защитить город.

– И она защитила, – я почувствовала, как слезы снова потекли по лицу, мгновенно становясь ледяными, обжигающими полосками, – что же будет теперь, Лис?

– Я не…

Лис ответить не успел, он вдруг запнулся и резким движением, больно дернув за руку, поставил меня себе за спину.

Туя и Сати, взвизгнув, одновременно присели. Толпа расступилась, оттесняя меня к краю площади и прижимая к парапету. Там, за спинами людей, я не сразу поняла, что происходит.

Воздух вокруг зарябил, появилось золотистое сияние, громко хлопнуло, и, искрясь и потрескивая, открылся большой пространственный переход.

Лис шагнул вперёд, оставляя меня в толпе, к нему со всех сторон потянулись наши войны, на ходу доставая оружие. Взвились чёрным пламенем зачарованные костры, но нежити, хранителя портала, видно не было. Из невыносимо яркой, пространственной дыры посыпались вооружённые до зубов люди в защитных масках и, судя по плащам и шлемам, это были боевые охранные маги личной гвардии императорской семьи.

Он вышел последним.

Я сразу узнала его высокую чёрную фигуру, с ястребиным профилем и гордым разворотом плеч, на которые был накинут плащ с сияющим гербом императорской фамилии, его чёрную кольчугу и надменное, скучающее выражение лица.

Сила, веявшая от Первого Советника и Верховного мага Империи, заставила отступить впереди стоящих и опустить голову в жесте подчинения всех на площади. Всех. Но только не меня. Я чувствовала чужую магию, немного закружилась голова, дышать стало труднее и на языке появился привкус горечи. Ну, нет. Я повела плечами, легко сбрасывая чужое воздействие и сжала руки, удерживая себя на месте. Гнев, темной удушающей волной поднимался к губам, разливаясь по телу терпкими колючими искрами, разогревая кровь. Язон… Язон Пигмалиот! Что ему здесь теперь нужно?!