Текст книги "333 секунды до тебя (СИ)"

Автор книги: Алеся Вильегас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Я подошел к перилам от крыльца, и забравшись на него схватился руками за крышу. Несколько минут моих попыток, и оказавшись на крыше крыльца я подошел к её окну, запрыгнув в комнату.

Здесь было темно и пахло какими-то цветами. Я подошел к стене, попытавшись нащупать выключатель и через секунду зажег свет. Кремового цвета шторы и постельное белье, маленький пушистый коврик светло-бежевого света, стол, стоявший возле стены прямо у окна и среднего размера светлый книжный шкаф.

Оставленная кружка с зеленым чаем говорила о том, что Габриэль была здесь и не так давно, потому что от содержимого исходил пар.

Я присел за стол, взглянув на несколько фотографий в рамке и замер, будто меня ударило током, в вену вкололи очередную дозу наркотика и попытались напичкать таблетками.

В этой рамке была не ее мать, бабушка или отец, на ней был…я.

Собственной персоной еще с родным мне цветом волос и счастливой улыбкой.

– Какого черта? – выдалось с моих губ.

Дрожащей рукой я взял рамку и попытался вглядеться в этого парня. И я помнил его. Именно таким я заканчивал школу, именно таким я был на первом курсе колледжа.

Судорожно кладу фотографию на стол и вытягиваю руки в поисках ее семейного альбома, но нахожу лишь старый личный дневник. Я не хочу это читать, поэтому швыряю его на стол и из него вываливаются еще несколько фотографий. Меня кидает в жар и холод, будто на этот раз я действительно схожу с ума, потому что на этих фотографиях снова я, но теперь вместе с ней. Здесь есть Сара, и даже тот парень из автобуса. Да, именно он.

Я знал его?

– Джей? – слышен чей-то голос, и я вздрагиваю, уронив несколько фотографий.

Она стоит в дверях и её глаза округляются, когда она видит фотографии в моих руках.

– Что это? – спрашиваю я. – Что это? Скажи мне!

– Я все тебе объясню, – вздрагивает ее голос.

– Какого черта здесь происходит? – выкрикиваю я и она прикрывает дверь, направляясь ко мне.

– Не подходи! – останавливаю я ее, сталкиваясь спиной с подоконником.

Габриэль замирает, и я вижу, как быстро вздымается ее грудь.

– Ты знала меня? Мы были знакомы?

Она молча кивает и по моему телу пробегает еще одна волна холода.

– Друг Сары и твой парень, это…?

– Ты, – выдыхает она.

Твою нахрен мать!

Я хватаюсь за голову и пытаюсь осознать происходящее.

– Когда это было?

– Прошлым летом, – тихо шепчет она, а ее глаза наполняются слезами.

– Почему ты мне не сказала?

Я вижу, как она делает шаг ко мне, но что-то ее останавливает, будто за несколько этих секунд между нами появилась преграда.

– Я хотела забыть тебя, я…я просто перестала думать о тебе. Но ты приехал сюда, и тогда под деревом, а потом ты пришел на волонтерство…

– Как все это случилось? Как мы познакомились?

– Я ведь рассказывала, – шепчет Габи, и я вспоминаю разговор в баре.

– На пляже? Это был я тогда?

Она кивает, и я тяжело выдыхаю. Не помню. Ничего не помню.

Перевожу взгляд к шкафу у ее кровати и вижу те кремовые туфли. Слышу тот же стук и то, как они отдаляются от меня.

– Ты была там, – проговариваю я. – В больнице. Я помню, как ты уходила.

– Ты прогнал меня, – ее голос становится более слышным.

– Вот, почему некоторые вещи мне казались знакомыми. Я помнил твой смех, я помнил твою улыбку, но думал, что это сны, – тихо шепчу я. – Но я не помню тебя, в том смысле, что я не помню то лето, я просто…Что произошло между нами?

Она смотрит мне в глаза, и я снова вижу ту пустоту, будто вижу в них себя. Потерянного, напуганного, избитого до полусмерти психопатами на восьмом кругу, именно в том месте, где я попрощался с отрывком своей памяти и забыл все самое лучшее, что возможно происходило со мной. Я забыл её.

Не помнил ни одного прикосновения или же поцелуя.

Это все еще кажется мне полным бредом, но вещи, которые говорят об обратном, заставляют поверить в это.

– Почему Сара сбежала тогда из магазина? Вы все еще общаетесь? Почему молчала моя собственная мать?

– Джей…

– Ты избегала меня, – вспоминаю я. – Тогда в парке, на волонтерстве, возле дома.

Я замечаю, как по её щекам катятся слезы, но боюсь сделать хоть один шаг, чтобы не напугать её.

– Расскажи мне, за что я тебя полюбил? Я хочу снова почувствовать это. Хочу вспомнить. Хочу любить и остаться здесь с тобой, – шепчу я, но она отрицательно качает головой, и я прихожу в недоумение.

– Ты сделал свой выбор дважды, и я не хочу, чтобы ты менял его из-за такой глупости, – ее голос становится грубее, и я понимаю, что она это серьезно.

– Я хочу остаться чтобы узнать о нас больше…

– Нет. Ты не останешься. Я не допущу, – качает она отрицательно головой.

– Все эти сумасшедшие вещи, пункт за пунктом… кто их придумал?

– Ты, – она встает с кровати и проводит ладонью по лицу. – Ты не помнил, поэтому я решила тебе напомнить сама. Но все в пустую. Ты ничего не вспомнил, Джей, и поэтому я не имею права держать тебя здесь. Ты должен двигаться дальше.

Все наваливается на меня каким-то сумасшедшим водоворотом, и я пытаюсь сообразить, что мне делать дальше. Это был именно тот момент, когда я позволил Габриэль Уайт вновь плакать на моих глазах, и за это я себя никогда не прощу.

– Можешь кое-что сделать? – спрашивает она, и вместо ответа я хочу ее обнять, но боюсь.

– Да, – киваю я.

– Уходи, – шепчет Уайт. – Мне жаль, что обо всем ты узнал именно так, но сейчас ты должен уйти.

Мне нечего сказать. Я молча опускаю голову, держа в руках одну их фотографий и пытаюсь найти хоть один предлог чтобы остаться, но у меня его нет. Все приходит к тому, что я не помню её, но хочу знать вещи, которые она видимо не хочет вспоминать, потому что я сделал свой выбор.

Я сделал чертов выбор.

– Прости, – шепчу я и перелажу через окно, медленно спускаясь по черепице низ, и спрыгнув на землю падаю на колени, тихо хныча в кромешной тьме.

Я не знаю почему или зачем, но я срываюсь с места и бегу. Просто бегу от всего подальше крепко сжимая в руках нашу фотографию и пытаюсь в тысячный раз вспомнить хоть что-то. Но все в пустую.

***

Иногда боль является частью нашей жизни. И мы думаем, что она будет всегда, ведь мы не помним жизни без боли. Но в один день, вдруг что-то изменяется, возникает какое-то странное, непривычное ощущение. И в такой момент мы понимаем, что счастливы.

Я в какой-то степени понимал, что счастлив. Не от того, что не помнил, а от того, что между нами что-то было. Что даже тот момент, когда какая-то часть моей памяти пропала, меня все равно тянуло к ней. Настолько сильно что будучи в состоянии полного похуизма я пошел на чертово волонтерство что бы узнать ее.

Моя Уайт. Я слышу ее последние слова, и не воспринимаю их всерьез. Нет. Ни в коем случае. Пусть я сегодня уезжаю, буквально через час, я знаю, что я вернусь за ней. Что пройдет время и я вспомню. Вспомню тот момент, когда понял, что влюблен в нее по уши настолько сильно, что на фотографии в моих руках несу её на руках к торту со свечами.

– Звонил отец, сказал, что будет через двадцать минут, – Лео стоял в дверях с соломенной шляпой на голове.

– Худшее, что я узнал за сегодня, – проговорил я и засунул фотографию в рюкзак.

Лео качает головой, и уходит, а я ложусь на кровать и снова смотрю в потолок перематывая все произошедшее. Опускаю руку, дотрагиваясь до шрама на ноге и вспоминаю ее слова, когда она рассказывала о своем парне и порезе на его ноге. Все это время она говорила обо мне, а я не помнил. Даже какой-то маленький кусочек. Ничего.

Встаю с кровати и подхожу к окну. Шторы в её комнаты закрыты еще с того дня, когда я видел её в последний раз. Тогда, когда она прогнала меня.

Я закрываю глаза, и вижу перед собой белый кафель. Вижу те туфли, которые отдаляются все дальше, но я не помню, что происходит потом, или что происходило до этого.

Моя Габриэль Уайт. Ровные плечи и вздернутый нос. Запах полевых цветов и слишком много отшлифованности.

Я никогда тебя больше не оставлю, но я должен дать тебе время чтобы подумать.

Я надеваю поверх майки серую байку, и засунув плеер в карман байки спускаюсь по лестнице вниз, замечая, как на кухне уже хлопочет бабушка. Я налил себе немного апельсинового сока, и даже не отпив поставил стакан на стол.

Я должен был поговорить с ней перед отъездом, потому что я заметил, как только что припарковался мой отец, а значит оставалось совсем немного времени.

– Ты собрал чемодан? – спрашивает этот мудак, а вместо ответа мне хочется плюнуть ему в лицо.

– Наверху, – отвечаю я, и направляюсь к двери, которую он только что собирался закрыть.

Сегодня на улице солнечно, поэтому это в какой-то степени поднимает мне настроение. Я не видел ее всего два дня, но уже безумно скучал по её улыбке из Вегаса, и буду так же скучать по ней в Нью-Йорке.

Подхожу к двери и стуча два раза и, наверное, не жду что дверь вообще откроется. Но спустя минуту моего ожидания, она скрипуче открывается, когда я уже спускаюсь по лестнице на крыльце.

Оборачиваюсь назад и вижу её. Она стоит, держа в руках мужскую футболку и я понимаю, что она моя. Её глаза не пусты, не напуганы. Я вижу, что она мне рада, и от этого мне легче.

– Габриэль, – тихо произношу я и поднимаюсь обратно.

– Привет, – улыбается она. – Я должна отдать тебе это, – она протягивает руки держа белую футболку прямо передо мной. – Она принадлежит тебе.

И тогда я вспоминаю как помог ей залезть в дом через окно.

– Ты ведь надевала её поверх голого тела? – спрашиваю я, усмехнувшись.

Она улыбается мне улыбкой, по которой я скучал, только теперь это выглядит немного смущенно. Протягиваю руку и забираю футболку.

– Я планирую приехать сюда на рождество, и, если ты все еще будешь здесь, я бы хотел увидеть тебя, – признаюсь я и чувствую, как тепло разливается по моему телу, когда она положительно кивает мне.

Она хочет и этого достаточно.

– Габи?

– М? – поднимает она голову, и я вижу грусть в её глазах.

– Я ведь действительно сильно любил тебя?

– Я думаю, что да, – шепчет она, прикусив губу.

– А ты, любишь меня? – от этого вопроса по моему телу пробегается что-то необыкновенное и я задерживаю дыхание.

– Я…

– Джей, нам пора, – кричит отец, и я возвращаюсь к Габриэль.

Протягиваю руки и обнимаю её крепко прижав к себе. Она утыкается в мою шею носом, и я знаю, что в скором времени она будет по-настоящему принадлежать мне.

– Я буду скучать, – признаюсь я.

– И я, – шепчет она мне в шею и отходит назад.

– По приезду напишу тебе, – обещаю я.

Она кивает, и как маленький ребенок укутывается в собственную кофту наблюдая за тем, как я отдаляюсь от нее. Моя Габриэль.

Как ни странно, до аэропорта мы добираемся без пробок и без резких остановок, от которых мне хорошенько хочется намылить лицо отцу. Я не спрашиваю его о маме, не спрашиваю о новых любовницах, но я вновь обещаю ему, что если он сделает ей больно, я сам добровольно запихну его в ту же психушку где побывал я, и оставлю там на всегда.

Притянув рюкзак, я взял свою футболку и развернул её что бы вдохнуть оставшийся запах комнаты или самой Габриэль. Она так же пахла полевыми цветами. Я закрыл глаза, представил, что держу её за руку и услышал шелест. Открыв свои глаза, я взглянул вниз и заметил какой-то список.

– Приехали, – оповестил отец, и схватив лист в руку, я накинул рюкзак на плечо, выйдя из машины.

Зайдя в здание, я стал в очередь и развернул листок. Он был измят временем и заметно несколько раз. На нем стояло восемь пунктов, написанные корявым мужским подчерком. Это были мои пункты. Мои планы. Мой лист, в конце которого было лишь: «Люблю тебя, Уайт»

Дышать вдруг становится неприятно трудно, будто мои легкие наполняет вода и женский смех. Я вижу Габриэль, вижу костер на пляже и людей. Я хватаю её и закидываю к себе на плечо. Во рту привкус морской воды и её возмущенный крик. Я спотыкаюсь и падаю в воду.

– Джей? – зовет меня отец.

Картина меняется и в этот раз я веду её по мосту над пропастью с завязанными глазами. Затем снова её смех и то, как она боится садиться на мой мотоцикл.

Дальше я перевязываю её ногу эластичным бинтом, и несу её на руках к торту, потому что сама она идти не может.

Я вижу момент в библиотеке и ночь на полу перед камином.

Каждый кусок забытый когда-то возвращается ко мне слишком быстро от чего я путаюсь сон это или реальность.

– Мне нужно уезжать, – говорю я ей и замечаю как улыбка исчезает с её лица.

Я делал это. Я говорил это. И теперь снова уезжаю.

Но скажи же мне, Габи, когда я тебя полюбил. Скажи мне, почему я так уверенно написал это?

Я перечитываю признание снова и снова, пока не вижу перед собой ясную картину. Я сижу в гостиной, она сидит напротив меня и смачивает во что-то бинт. Преподносит к моему лицу и я ощущаю, как что-то щекочет мне лоб. Смотрю в её глаза и понимаю, что я нуждаюсь в ней именно в тот момент, когда она говорит:

«Сколько еще раз я буду вытаскивать тебя из этих передряг?» – тихо проговаривает она и касается кончиками пальцев моей щеки, а я тянусь к ней, чтобы впервые поцеловать девушку, которую действительно люблю.

– Я никуда не еду, – серьезно проговариваю я и будто не замечая попытки отца остановить меня иду к парковке, лишь бы быстрее оказаться рядом с ней.

– Не делай глупостей! – кричит отец.

– Отвали, – выкрикиваю я, когда он хватает меня за кофту. – Глупость – это быть женатым и изменить два раза, а не это!

Он отпускает мою руку и я завожу машину, отъезжая назад.

Мои руки дрожат, а сердце нервно набирает обороты, потому что все чувства, которые были далеко спрятаны вылезли наружу и просят меня прикоснуться с ней. Обнять её, поцеловать.

На моем лице дурацкая улыбка, потому что я помню. Потому что я хочу быть с ней прямо сейчас.

Останавливаюсь на светофоре, и начинаю нервно сигналить, когда загорается зеленый, но машины не едут. Я сигналю еще раз, и выхожу из нее чтобы того кто спереди послать к чертям собачьим, но замираю, видя впереди себя аварию.

Вижу разбитую машину дедушки в пару метрах от девушки и, кажется, умираю.

Срываюсь с места и выкрикиваю её имя так сильно, будто бы она меня услышит даже там. Даже на пороге того, где она может находиться.

– Габриэль! – я падаю на колени и поднимаю её голову. – Габриэль! – снова кричу я и чувствую, как мои глаза наполняются слезами.

Меня отталкивают чьи-то руки, и её забирают у меня. Кладут на носилки, и я ползу вслед на ними. Не в силах подняться на ноги выкрикиваю её имя и ощущаю как осколки от стекол впиваются в мои ладони.

Кто-то поднимает меня на ноги, и пытается что-то донести, но я вырываюсь и иду за ней, до тех пор, пока перед моими глазами не закрываются двери скорой помощи.

Сотрясение мозга, несколько переломов и 333 секунды между жизнью и смертью. Между мной и ней.

Всего чертовых пять с половиной минут не хватило до того, что бы крепко обнять её и сказать, как сильно я её люблю.

3 месяца спустя.

«Джей снова жмет на газ, когда загорается красный свет и закрывает глаза. Слышит, как сигналят машины с обеих сторон, но не останавливается и ждет, когда судьба предъявит ему счет.

Открывает глаза через несколько секунд и понимает, что мчится по пустой дороге. Не вышло в который раз.

Двадцать седьмая попытка и ни одна из них не была успешной.

Целых двадцать семь попыток, и та одна случайность, которая забрала в первые же секунды жизнь человека.

Всего несколько минут, несколько метров, 333 секунды разделяли его от нее. Всего чертовых пять с половиной минут.

"– Ты думаешь, жизнь справедлива?

– Нет, она еще та сволочь, – заявила Габриэль и лучезарно улыбнулась, как-то одним из летних дней".»

Габриэль Уайт была лучшим, что я встретил в своей жизни, тем сумасшедшим летом. Девочка с длинными блондинистыми волосами и ровной спиной. Уйма правил и отточенности, которые больше всего привлекли меня, и привлекали каждый раз, как только ко мне приходило новое воспоминание. Будь это колледж или кафе, прогулка в парке или тогда, когда я навещал её родителей.

Я буду помнить её той, которая несмотря на боль и страдание, помогала мне вновь и вновь. Которая подарила мне кучу возможностей и помогла вспомнить то, кем я был на самом деле, и вернуться к тому, с чего я начал.

Её жизнь не была бесполезной. Никогда. Ведь каждому из нас дана определенная миссия, и главное не упустить этот шанс, потому что, если есть возможность, хватайтесь за нее. Действуйте. У каждого из нас нелегкий путь, свои проблемы и огорчения, но не стоит останавливаться. Ни в коем случае. Не сидите на месте. Прыгайте в пропасть и снова поднимайтесь ввысь, потому что так гораздо интересней.

Да, Габи?