Текст книги "Спасти царевну 2: сохранить свою тень"
Автор книги: Алеся Ли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
Алеся Ли
Спасти царевну 2: сохранить свою тень
Пролог
Из послания соглядатая при софийском дворе:
«Дорого́й кузен,
Спешу донести до Вашего сведения радостное известие! Пожелание Ваше было исполнено со всей тщательностью, присущей людям, желающим снискать Ваше расположение. Дворянское собрание обеспокоено сохранением устоявшихся торговых соглашений с Новым Светом, которые возможны лишь в том случае, ежели цесаревич софийский сдержит свое слово и женится на принцессе Франсуазе-Марии де Лара.
Я позволил себе намекнуть, что частые встречи наследника софийского престола с княжной Луговской, бывшей некогда невестой цесаревича Мирослава, не идут на пользу предполагаемому союзу двух государств. А также взял на себя смелость утверждать, что включение княжны в состав софийского посольства при Заморском дворе, будет наилучшим разрешением в сложившейся ситуации.
Результат превзошел все ожидания. Дворянское собрание упорствует в желании выслать княжну из царствия, наследник софийского престола, не до конца утративший чувств к отвергнутой невесте, колеблется, как Вы, кузен, и предполагали. Князья настроены решительно, ежели цесаревич Мирослав откажется, возможны волнения в стольном граде.
Занятое распрями Софийское царствие нескоро начнет строить свой собственный флот, что, в свою очередь, означает: нашему господству в море ничего не угрожает. Королевство Заморское и впредь будет контролировать торговые пути в Новый Свет.
Смею надеяться, подобные известия убедят Вас, кузен, в моем искреннем желании преданно служить Вам ныне и впредь.
P.S. Прилагаю письмо леди Вайолет Моро о последних событиях в Островном царствии. Я уверен, Вы найдете их весьма занимательными…»
Ваш преданный друг,
Луи Раньер де Фуа, маркиз Вианьский
«…Спешу сообщить Вам, что царевна Милада прибыла на Акулий Плавник с намерением отдать Островное царствие на откуп пиратам, ежели они поддержат ее притязания на трон…
…Как показали события восьмилетней давности, Островное царствие может доставить немало проблем, своему могущественному соседу, ежели власть на Островах попадет не в те руки…
…Поговаривают, царевна носит под сердцем ребенка одного из предводителей этой шайки. Бесславный конец древней династии…»
Искренне Ваша,
Леди Вайолет Моро
Глава 1. Разочарование
Жило на свете злобное чудище,
«прекрасной царевной» звалось.
Милада трепетно опустила на стол охапку свитков и подтянула поближе одно из кресел.
Личная подборка книг штурмана «Александры» способна была поразить воображение даже хранителя софийской царской библиотеки. Они были на незнакомых языках, и царевна словно бы вернулась в те времена, когда еще не умела читать, но уже чувствовала, как книжные страницы манят к себе, таят целый мир, неизведанный и удивительный. Как в далеком детстве, царевна по нескольку склянок разглядывала гравюры, обводила пальцами незнакомые символы, наслаждалась ореолом тайны, окружавшем незнакомую историю.
Сегодняшний день не стал исключением. Царева намеревалась провести время до полудня за полюбившимся занятием.
Она неторопливо развернула очередной свиток и едва его не обронила: на пожелтевшей от времени бумаге Милада увидела изображение той самой половинки монеты, что некогда вручила ей царевна Арина.
Ошибки быть не могло. Милада так часто разглядывала подарок, оставаясь в одиночестве, что помнила каждый символ, каждую царапину. Она узнала бы свою половинку и из тысячи других монет имперской чеканки.
На выцветшем от времени рисунке обе половины монеты лежали на окровавленной материи, а вокруг них, словно защищая, обвился кольцами Золотой Дракон, такой же, как на флаге капитана «Александры».
Скрипнула дверь.
Милада подавила недостойное желание спрятать свиток за спину. Штурман неспешно вошёл в кают-компанию и, заметив царевну, почтительно ей поклонился.
– Ваше Высочество интересуются культурой Востока? – добродушно поинтересовался старец, почтительно приблизившись.
– Прошу прощения, я не в первый раз беру ваши книги, – чувствуя неловкость, произнесла Милада.
– Не к лицу царице извиняться, – наставительно произнес седовласый штурман, поправляя свободные рукава восточного одеяния, – более того, такой прекрасной.
Милада невольно улыбнулась.
– Вы можете перевести для меня, что здесь написано?
Штурман бросил взгляд на свиток.
– Интересный выбор, Ваше Высочество. О Золотом Драконе существует множество легенд, но Вы выбрали самую красивую. И печальную.
– О Киро? – удивилась Милада.
– Ки Ран слишком юн, чтобы оказаться в этом свитке. Сие история о том, кем он был в прошлом своем воплощении. В царствиях верят, что душа умершего человека никогда не возвращается. Так говорит ваша Церковь. В Империи мы подобного убеждения не разделяем. Народ не стал бы звать юношу из семьи Тан Золотым Драконом, не веди он себя как истинное его воплощение.
Милада вгляделась в рисунок.
– Золотой Дракон появляется в эпоху перемен. Во времена потрясений и великих свершений он возвращается, такой же, как в легендах: воин с волосами цвета песка на морском берегу. Честь – быть свидетелем подобного события, но и большая ответственность.
Милада зябко передернула плечами. Огромное государство с древней культурой и обычаями, не всегда понятными цивилизованному человеку, скрывающее свою мощь за Океаном.
Чем может грозить Островному царствию, да и не только ему, ветер перемен, вновь подувший в Империи Востока?
– Так что же сие за легенда? – поинтересовалась царевна, желая отвлечься от пугающих мыслей.
– Принято верить, что монета принцессы Джи Ай, возлюбленной Золотого Дракона, позволит им узнать друг друга в любом воплощении, – нараспев произнес штурман. Глаза-щелочки внимательно наблюдали за выражением лица царевны, поглощенной его словами и своими мыслями. – Однажды, юноша из небогатой семьи повстречал прекрасную принцессу и полюбил ее. Их положение было неравным, но храбрость и благородство Ма Ру, так звали первое воплощение Золотого дракона, привлекли внимание Джи Ай, любимой дочери Императора, основавшего династию Тан. Принцесса своей рукой вручила Ма Ру монету, которую Ваше Высочество, может видеть на свитке. Долгие годы шел юноша дорогой воина. Он был приближен ко двору Императора, и пути их с прелестной Джи Ай пересеклись вновь. Ма Ру вернул монету, что служила ему талисманом, и осмелился просить руки любимой дочери Императора. Дело шло к свадьбе, но к несчастию, мудрый правитель, что разумной и твердой рукой объединил земли Востока в Империю, скоропостижно скончался. Сын его, Безымянный император, пожелал сам жениться на принцессе. Джи Ай недрогнувшей рукой изрезала свое лицо кинжалом. Ведь увечная дева не может быть даже наложницей Императора. Оскорбленный тем, что сестра посмела бросить ему вызов, он безжалостно заколол ее. Удар был нанесен с такой злобой и яростью, что разделил на две половинки, висящую на груди царевны монету…
Милада почувствовала, как глаза ее наполняются слезами.
– Почему же Золотой Дракон не защитил свою возлюбленную? – спросила царевна, едва совладав с собой. Голос ее не дрогнул, хоть на ресницах и дрожали капли.
– Кочевники оставались серьезной угрозой новой Империи, пусть земли ее больше и не раздирали междоусобицы. Ма Ру был в походе с войском, когда узнал о смерти Императора. Он незамедлительно отбыл во дворец, но, когда прибыл, все уже было кончено, – охотно пояснил штурман.
Царевна перевела дух и медленно обвела пальцем скол монеты на свитке.
– Младший принц был не по годам мудр и решителен, покончив с вероломным братом и оплакав сестру, он поклялся исполнить любое желание Золотого Дракона, верой и правдой служившего Империи Востока. Убитый горем Ма Ру, желал лишь одного, обучить воинов, что будут денно и нощно охранять императорскую семью, дабы больше никогда не случилась подобная трагедия.
– И он создал их, безликих и смертоносных теней…
Милада кивнула своим мыслям. Рисунок манил ее, притягивал взгляд, словно был чем-то близким и хорошо знакомым.
– Все верно, Ваше Высочество. Ки Ран, будучи принцем по рождению, не должен был стать тенью, но он попал в школу… и пробудившийся Золотой Дракон защитил Империю от страшной угрозы. На Востоке мы называем подобное «судьбой».
– Выходит, раз Ки Ран – новое воплощение Золотого Дракона, то и принцесса могла родиться вновь? – Милада поднялась с кресла, не в силах усидеть на одном месте.
– Непременно, Ваше Высочество. Ведь им суждено быть вместе куда дольше, чем существует свет.
Замершая посреди каюты царевна поспешно отвела взгляд, опасаясь, как бы штурман судна «Александра» не заметил промелькнувшей в ее глазах горечи.
Какая злая ирония.
Монета попала к ней, но где-то в Империи Киро ждет его принцесса.
– Мудрецы оказались правы. Золотой Дракон вернулся вновь, чтобы всех спасти и найти свою принцессу, – иронично подвела черту Милада.
Царевна Арина, сама того не зная подарила царевне Островов, самое большое разочарование из тех, что той доводилось испытывать.
Но Милада готова бросить вызов само́й судьбе, лишь бы и дальше оставаться рядом с Киро.
***
Великий князь Борис Обломский притворил дверь своей каюты и ловко подпер ее стулом. Убедившись, что никто не нагрянет незваным, князь достал из сундука сложенный вчетверо конверт и бережно развернул послание. Он помнил короткое письмо наизусть, каждую строчку…
«Сударь,
До меня дошли слухи, что вы покидаете двор без намерения когда-либо вернуться. Писать мужчине, не являющемуся женихом, неприлично, но печаль моя столь сильна, что я осмелилась просить вас лишь об одной услуге: позвольте мне достойно проститься с вами и разрешить возникшее между нами недоразумение. Ведь когда мы встретимся вновь, обстоятельства мои переменяться.
Я буду ждать вас у малой дворцовой калитки в четыре часа пополудни.
Ваша Мария»
Он не пришел.
Он не мог прийти.
Ответить на письмо – означало для него государственную измену. Ежели кто-нибудь узнает о существовании пары безобидных слов, им несдобровать. Отсутствие ответа служило тайным, но безоговорочным свидетельством его преданности Софийской короне. И все же… долгие годы князь не находил в себе сил расстаться с посланием.
Борис медленно оторвал взгляд от письма, неспешно достал из сундука свечу, на корабле пользовались исключительно масляными лампами, зажег ее и недрогнувшей рукой поднес к бумаге. Письмо вспыхнуло и начало стремительно съеживаться.
Князь бросил его на серебряный поднос и, не отрываясь, смотрел, как исчезает в огне его «Мария».
Теперь все верно. Он и так безбожно затянул с уничтожением письма. Борису хотелось сохранить хоть какое-то напоминание… но даже мысли подобного свойства тянули на государственную измену.
«Александра» отчалила несколько часов назад. Как только появилась возможность покинуть остальных, не вызывая подозрений, князь устремился в свою каюту.
На борту фрегата присутствовала леди Вайолет Моро. Попади сие письмо к ней в руки…
Борис не хотел даже представлять последствия подобной катастрофы. И хоть кузен Елисей верил в желание миледи искупить свои грехи, сам князь продолжал относиться к ней настороженно.
Борис заставил себя оторвать взгляд от стола. Унылый пепел даже не намекал на то, что мгновение назад здесь лежало самое ценное из сокровищ молодого и состоятельного Великого князя Обломского.
И все-таки он не мог прийти.
Он обязан софийской правящей династии всем, и останется верен им, чего бы сие ему ни стоило.
Борис своими глазами видел, как горел родной дом. Он помнил, как отчаянно кричали люди, ломая окна и двери, как рухнула крыша… и наступила тишина…
Пылающие обломки погребли под собой отца, мать и еще добрую сотню ни в чем не повинных душ, не желавших умирать по чужой прихоти.
Его родители пожелали отправиться в ад с поистине царским размахом. Многие годы, придворные сплетники замолкали, стоило кому-либо случайно вспомнить покойного князя Обломского и его супругу, поднявших восстание и выбравших сгореть заживо, лишь бы не признавать свое поражение.
Огонь пожрал не только их тела и грешные души, но и все юношеские убеждения и иллюзии самого Бориса. Он ни за что не пойдет по схожему пути. Никто и никогда не усомниться в его преданности.
Новый Великий князь усадьбу восстанавливать не пожелал. Сперва не было денег, после – желания. Достаточно было приблизиться на несколько верст к тем местам, как становилось невозможно дышать. Он видел свою смерть. Чувствовал ее запах, слышал звук. Ужас пробирал до костей от осознания, какой участи он миновал лишь чудом. Он стоял так близко, что жар опалял щеки, несмотря на мороз. Он был сломлен, раздавлен, единственным желанием было бежать прочь, но он не мог даже этого. Борису казалось, что мир наполняется черными тенями, пахнущими дымом, которые уже тянут к нему свои изуродованные, обгорелые руки.
Он ненавидел свою семью, фанатично избравшую такой жестокий способ уйти из жизни… и скучал по ней. В мгновения сильного волнения ему чудилось, что ноги его объяты жадным пламенем, от которого не скрыться. Возможно, потому ему так нравилось море.
Воде огонь не страшен…
Неизвестно, что бы с ним стало, но ко двору вернулся чудом спасшийся царевич Елисей и начал повсюду таскать за собой осиротевшего Бориса. Втягивал в сумасшедшие авантюры и нелепые выходки. Рядом с кузеном дымные тени отступали, и Борис чувствовал умиротворение. Со временем ему даже стало казаться, что его место подле младшего софийского царевича – единственно верно. Та самая жизнь, которая одна на двоих. Только вместе, спина к спине, они могли справиться с ужасом и с демонами прошлого, терзающими обоих.
Вот только у Елисея теперь была жена. Даже Киро, безжалостная тень Императора Востока, растекся лужицей у ног царевны Островов, мало что замечая вокруг.
Борис впервые за много лет чувствовал себя одиноким. Письмо Марии сгорело так же, как и его прошлое, оставив за собой лишь пепел. И дымные страшные тени снова затаились совсем рядом, ведь некому было их прогнать.
Глава 2. Предзнаменование
«В давние времена жили в Империи Востока две знатные семьи.
Пригожими уродились юноша и девушка
и прославили красотой семьи свои.
Дружны они были с малолетства и тайком поклялись не разлучаться,
вот только призвала юношу школа теней.
Долго горевала девушка, много весен с тех пор прошло,
и решили родители ее почтенные отдать дочь за сына Императора.
Не хотела девушка садиться в свадебный паланкин,
отец с матерью силой заставили.
Сидит она, головой о стенку бьется – плачет.
И вот когда уже полпути прошли, слышит она – засвистело что-то.
Сие тень с неба спрыгнула: лицо маской закрыто,
повадкой – настоящий дикий зверь.
Схватил он невесту и умчал с собой…»
Сказание о сыне Императора и Золотом драконе
Прощание вышло скомканным. Царевич Софийский рвался в столицу, промедление вызывало в нем лишь глухое раздражение. Инга Федоровна Тизенгаузен, владычица Акульего плавника, лично проводила их на набережную и, сухо кивнув на прощание, приказала кучеру трогать. Она торопилась вернуться в поместье, где яростнее, чем прежде кипела жизнь. Капитан «Неуловимого» взял уверенный курс на выздоровление, состояние его больше вызывало опасений, и Ингеборга все свободное время проводила с ним, словно стремясь наверстать упущенное за годы непонимания и взаимных обид.
«Александра» подняла паруса и с неприличной поспешностью бросилась прочь при попутном ветре, словно девица, торопившаяся на свидание. Команда работала на редкость воодушевленно. Впервые они намеревались войти в гавань града Приморского официально, не скрывая знамени.
Обещанное царевной помилование окрыляло людей. Многие из матросов в прошлом были честными труженикам, но уже давно не ступали на большую землю без опасения быть повешенными.
Киро оглядел свою каюту.
Ничего не изменилось, но она казалась ему совершенно иной. Возможно, перемены произошли в нем самом.
Принц-консорт царства Островов.
Когда Киро впервые повстречал величественную царевну Миладу, он не смел даже мечтать о подобном исходе. Но прошло совсем мало времени, и Ки Ран, 86 поколение семьи Тан, стоит посреди своей, ничем не примечательной каюты и чувствует себя абсолютно счастливым.
Впрочем, у него еще будет время подумать. В стольном Софийском граде их ждали серьезные дела.
– К тебе можно? – в дверь капитанской каюты поскребся царевич Елисей.
– И о чем ты забыл мне рассказать? – поинтересовался Киро, раздумывая, не поздно ли гостеприимно захлопнуть дверь перед носом у младшего софийского царевича.
Елисей иронично усмехнулся, словно прочитал его мысли.
– Как и всегда.
Он вошел, по-хозяйски сел на капитанскую кровать – и тут же скривился.
– Как можно спать без перины?! Хочешь, я тебе березовое полено на свадьбу подарю вместо подушки?!
Киро коротко улыбнулся.
– А царевна Милада что говорит? – не унимался Елисей.
– Ее Высочество слишком хорошо воспитана, чтобы без спросу… инспектировать чужое ложе, – поспешно ответил тень, и тут же пожалел о сказанном.
На лице царевича появилось печально знакомое хищное выражение.
– А у тебя разрешение просить надобно? Всегда подозревал, что ты педант и сухарь. Никакого полета… – Елисей невольно поерзал.
Кровать была покрыта лишь толстым ковром, прямо поверх деревянного основания. Для Киро, всю юность спавшего на полу, даже такие удобства казались излишними. Ему не нравилось тонуть в мягкой перине, да и пышные подушки казались чем-то совершенно излишним… но Елисей прав, о царевне стоило подумать заранее. Тень сомневался, что ее приведет в восторг подобное ложе…
Усилием воли Киро вернул себя в каюту. Они еще даже не обручены официально, а он уже и думать ни о чем не может, кроме как о…
– Тебе стоит задуматься о возможностях, которые открывает перед супружеской парой прыгучая кровать, – подлил масла в огонь младший царевич. – К тому же мне кажется, что Ее Высочество не склонна получать синяки во время…
Киро метнулся вперед без предупреждения.
Елисей, знающий друга лучше всех, не сплоховал и, плюхнувшись на пол, поспешно заполз под обсуждаемую кровать.
Спасающийся от гнева побратима, он держался за ножки мертвой хваткой. Кровать была намертво привинчена к полу, так что хваленые боевые навыки тени не давали при сложившихся обстоятельствах никакого преимущества.
Тащить Елисея за ногу, за неимением другого выбора, Киро быстро наскучило. Он рассерженно фыркнул и уселся прямо на пол, пнув царевича напоследок. Тот лишь невнятно хрюкнул, но возражений не выразил.
Обождав для верности пару мгновений, Елисей выбрался из-под кровати раздора и уселся рядом с Киро. Жесткость пола его ничуть не смущала.
– Так зачем ты пришел? – неохотно спросил тень.
– Помнишь, как мы разнесли каземат? Я сказал тогда, что не позволю королю Заморскому принуждать брата к чему бы то ни было. Вот только было еще кое-то, о чем не знали даже вы с Борисом.
Киро подтянул колени к груди и обнял их руками.
Елисей усмехнулся, он неплохо изучил побратима: поза выдавала обеспокоенность тени.
– Король Заморский посмел намекнуть, что может помочь мне заполучить корону брата. Интересовался, не желаю ли я сесть на трон… Уже тогда у меня начали закрадываться подозрения относительно его вмешательств в суверенные дела Софийского царствия. Мои беседы с братом выходили весьма наряженными. Я никому не мог рассказать… С Мирослава сталось бы запереть меня где-нибудь для устранения угрозы государству.
– И ты хотел сбежать на Восток, ведь уже отчаялся объяснить хоть кому-то, что корона тебе не нужна, – подытожил Киро. Он уже догадывался, о чем пойдет разговор.
– Требование выслать княжну Луговскую всего лишь новый акт старой пьесы. Мы должны покончить с ним раз и навсегда, показать, что софийская корона не потерпит подобного обращения. Король Заморский все просчитал. Еще тогда…
– Мы? – на всякий случай уточнил Киро.
– Я намереваюсь снова сунуть голову в петлю. Кто же будет вытаскивать меня из неприятностей, ежели ты не с нами?
Елисей улыбнулся, но усмешка вышла горькой.
Неунывающий софийский царевич в кои-то веки не кривлялся, не шутил, и подобная серьезность для людей знающих была страшнее иных слез.
– Поддержавшим брата гвардейцам едва удалось задавить восстание. Обломские пожелали умереть, осознавая свое поражение. Стольный град превратился в руины. Дворянское собрание раскололось надвое и воодушевленно воевало между собой. У наследника престола не было ни сил, ни денег, дабы призвать их к порядку. Тогда-то король Заморский и предложил выгодные условия торговли с Новым Светом, но исключительно, как своему будущему зятю. Подозреваю, таким способом он намеревался вбить клин между наследником софийского престола и его основными сторонниками, но преданность короне князя Луговского превзошла все ожидания. Генерал не отдалился от цесаревича даже тогда, когда тот разбил сердце его старшей дочери.
Киро кивнул. Об этой истории он был наслышан, да и с почтенным семейством знаком лично.
– Когда же король Заморский не стал настаивать на немедленной свадьбе, сомнений не осталось: целью его было отнюдь не породниться с Софийской короной. Много лет ушло на то, чтобы найти доказательства: восстание, бушевавшее в Софии, было оплачено из кармана Заморского короля. Он сам создал условия, в которых вместо того, чтобы строить собственный флот, мы торговали с Новым Светом на его кораблях… Так умно, и так подло. Без подобных ухищрений с братом ему не сладить. Он охотно унизит Мирослава, заставив отослать Анастасию Луговскую в королевство Заморское, либо же создаст благодатную почву для новых восстаний…
Киро помнил, как Елисей с таким же лицом рассказывал ему про встречу с главой тайной канцелярии в оранжерее и о том, как намеревается предать возлюбленную. В тот раз младший царевич софийский не оставил себе ничего, стремясь защитить брата и разорвать, наконец, порочный круг, в котором увяз, стремясь сохранить свою жизнь. Даже Киро он просил лишь об одном: позаботится, чтобы смерть не оказалась напрасной, и Мирослав удостоверился в вероломстве главы Тайной канцелярии.
Впрочем, тогда Киро намеревался поступить совсем иначе, так же, как и сейчас.
Он не будет стоять в стороне, оправдывая себя тем, что вмешиваться не имеет права. Его друг просит о помощи. Люди, ставшие ему ближе, чем семья, в большой беде.
Все происходящее еще как его касается!
– Мы пойдем через пролив, – произнес Киро. – Сие гораздо быстрее, чем выходить в открытое море и огибать Острова по дуге.
– Ты уверен? – с сомнением уточнил Елисей, сбитый с толку внезапной сменой темы.
– Мы наняли превосходного лоцмана. Он водит корабли через пролив всю свою жизнь. Головой ручается: на мель мы не сядем и сократим путь до пяти дней. Еще три дня – от града Приморского до Софии. У тебя меньше декады, чтобы придумать очередную безумную авантюру. И на сей раз будь добр спланировать все так, чтобы мы ее пережили. Я дал слово царевне Островов, что не покину ее ни при каких обстоятельствах… пока она сама не захочет от меня избавиться.
– Она меня убьет, – неожиданно признался Елисей.
– Ты про ваш с ней разговор?
– Не удивляюсь, что ты слышал, – усмехнулся младший царевич.
***
– Ваше Высочество, у Вас найдется время на приватную беседу?
Царевич Елисей, мирно читавший на подоконнике какую-то книгу, поспешно вскочил.
– Прошу меня простить, я без предупреждения, – ровным тоном произнесла Милада, и не думая покинуть покои.
– Что Вы, всегда рад… – царевич забросил подальше книгу и стянул очки, словно смущенный тем, что его застали вне привычной роли шута и пройдохи.
Милада отметила про себя, что ей было совершенно неизвестно: плохое у Елисея зрение или превосходное. Вид младшего царевича в очках стал для нее неожиданностью.
Царевна всегда знала, что должна стать женой младшего софийского царевича, детали ее не волновали. Как оказалось, очень зря.
Елисей приблизился и подал руку гостье, но тут же смущенно отдернул. Ни один уважающий себя мужчина не прикоснется к даме благородного происхождения без перчаток.
Милада мысленно усмехнулась и позволила церемонно проводить себя к креслу. Расположившись на самом краешке, она взглянула в окно, словно собираясь с мыслями.
Елисей же украдкой разглядывал свою бывшую невесту. Они не виделись около месяца, но перемены были очевидны.
Царевна была великолепна. Красота, грация, манеры. Елисей восхищался ей как античной статуей. Милада поражала воображение даже в относительно скромных платьях, которые носила во время визитов в Софию. Сейчас же на ней было настоящее произведение искусства из шелка и драгоценных камней. Сложная прическа подчеркивала идеальную линию лба и носа, словно последний штрих гениального скульптора. Она ослепляла и, кажется, даже не осознавала этого.
– Так что же привело Вас ко мне, – осторожно поинтересовался Елисей.
Еще чуть-чуть – и он просто не сможет с ней разговаривать. Самоуверенный, а где-то даже наглый царевич, как гимназист боялся своей бывшей невесты.
– Я… не знаю, – наконец призналась Милада. – У меня тысячи вопросов, которые я не могу задать и просьба, которую не имею права озвучить.
Помимо воли, губы Елисея тронула улыбка.
– Вероятно, Вы хотите поговорить о Киро.
Милада нерешительно кивнула.
– Мои страхи могут его оскорбить, но я не могу справиться с ними. Особенно сейчас, когда знаю, как Вам нужна его помощь. Будем откровенны. Ваши кампании не всегда оказываются безопасны для близких Вам людей, – царевна подняла руку, видя, что Елисей намеревается возразить. – Я знаю, на что способен Киро. Не сомневайтесь. Тень против тени – такого боя даже Вы не видели. Меня беспокоит другое…
Елисей, мысленно убивающийся по упущенным возможностям, насторожился. Чутье подсказывало, царевну стоит выслушать.
– Киро… не обычный человек, он – тень. Сие не манера боя и даже не должность, скорее… образ мысли. Знаете ли Вы, что случилось после того, как Вен Лин напала на нас в лесу? Ки Ран был серьезно ранен, но он сумел довезти до города ценный… груз, что Вы ему доверили. Тени и в голову не пришло, сперва позаботиться о себе. Он мог умереть, а я бы даже не узнала… – Милада резко замолчала и отвернулась к окну. Собравшись силами, она продолжила. – К счастью, Вен Лин защитила Киро, вместо того, чтобы добить, и мы смогли доставить его к лекарю прежде, чем стало слишком поздно. Я ухаживала за ним… – царевна снова замолчала, словно не решаясь продолжить, – и впервые поняла, что такое быть тенью.
– О Боги, он Вас убить попытался?!
– Значит, с Вами тоже такое было?
Елисей смущенно усмехнулся.
– Про тени я был наслышан. Во время восстания меня приютил хозяин лавки Восточных диковин. Подобрал на улице и выходил. Он рассказывал легенды Востока, учил владеть шестом, варить лечебные отвары…
– Так вот что за старец был на Вашей свадьбе! – Милада восторженно прищелкнула пальцами. – А я-то голову ломала, что за трогательное воссоединение мы наблюдали всем стольным градом.
Младший царевич софийский пожал плечами.
– Ки Ран имеет привычку удивлять своих близкий и друзей.
Милада улыбнулась.
Елисей пытливо взглянул на бывшую невесту и немедленно отметил, что царевна выглядит по-настоящему влюбленной и ничуть не скрывает этого.
– Вернемся к инциденту, – произнес царевич, когда молчание начало затягиваться. – Я понимал, с кем имею дело, стремился быть осторожен… и все же едва к праотцам не отправился. Но сие было давным-давно, еще в первую нашу с ним встречу. С тех пор Киро ни разу не был серьезно ранен, я и забыть успел… Как вы уцелели?
Милада невольно коснулась рукой шеи.
– Не знаю. Я заговорила с ним. Ки Ран как-то понял, кто я, и не тронул, хоть и не понимал… где он и что с ним.
Елисей внимательно взглянул на царевну. Милада грустно усмехнулась.
– Когда опасность будет грозить близким, Киро поведет себя как тень, а не как обычный человек, пытающийся выжить. Мне снится один и тот же сон: мои руки снова в крови, я смотрю на них и понимаю, что смертоносная тень уязвима, – Милада взглянула на свои ладони, словно не узнавая их, – но я просыпаюсь и… – царевна смутилась, но все же закончила, – и слышу его дыхание рядом. Ежели с Киро что-то случится, а меня не окажется рядом, чтобы напомнить: ему есть ради чего жить.... я не переживу. Должно быть, звучит глупо и сентиментально… Я не имею права настаивать, не имею права признаться… Вы к нему ближе всех и понимаете, о чем я…
Слезы падали на тонкий шелк, оставляя на подоле дорогого платья некрасивые темные пятна.
Елисей покачал головой, словно бы говоря: «Ну, дела…»
– А почему бы Вам не поехать с нами? Оставьте тут все на кого-нибудь, да хоть бы и на Ингеборгу. Вдове адмирала Тизенгаузен не привыкать командовать предателями и лицемерами. А я, в свою очередь, прикажу расквартировать на Акульем плавнике большую часть полка из Южного, в качестве аргумента для споров с недовольными. Сомневаюсь, что за две – три декады Вашего отсутствия, что-то может случиться… К тому же Вам просто необходимо встретиться с наследником софийской короны. Возможно, он сейчас не в настроении, но принять Вас не откажется. Я уверен.
Киро беззвучно спрыгнул с карниза во внутренний двор.
Надо отучаться подслушивать чужие разговоры, он как-никак будущий принц-консорт.
***
Милада стояла на палубе и задумчиво рассматривала половинку монеты имперской чеканки, ту самую, что принесла ей так много противоречивых чувств. Ветер обдувал корму корабля, играя с волосами царевны. Милада не утруждала себя протокольными прическами, здраво предполагая, что, оказавшись на троне Островов, она еще не скоро сможет позволить себе подобные вольности.
Ей стоило поговорить с Киро. Монета – его талисман. Но царевна медлила. Она не знала, чего именно страшится. В конце концов, она ведь тоже принцесса, пусть и другой страны.
Милада сжала цепочку и осторожно прикоснулась монетой к лицу.
Смогла бы она пожертвовать своей красотой, чтобы навсегда остаться с возлюбленным?
Без сомнения.
Вот только… что ежели ей придется выбирать между ним и царствием? Что она станет делать, когда на одной чаше весов окажется то, чего она страстно желала все эти годы, шепча в подушку как заклинание после долгого дня унижений и обид, а на другой – Ки Ран, восемьдесят какое-то там поколение семьи Тан?
– Вам, матушка, не угодить, – пробормотала Милада.
Что за нелепость! Вначале она беспокоилась о недостаточной знатности своего фаворита, а теперь убивается из-за того, что Ки Ран настолько благородных кровей, что ему самому от этого временами тошно.
Царевна решительно надела монету поверх блузы.
Она сегодня же поговорит с Киро и покончит с бесконечными терзаниями. Да и с семьей своей Ки Ран в прохладных отношениях. Милада сомневалась, что его расстроит отсутствие благословения.
