Текст книги "Тени Лордэна (СИ)"

Автор книги: Алессандр Рюкко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 55 страниц) [доступный отрывок для чтения: 20 страниц]

– За чем пожаловал? – прогудел сиплый бас.

– Я принёс письмо от лысого эльфа, – спокойно ответил капитан, похлопав себя по карману.

Болезненно жёлтые глаза медленно осмотрели Хромоса, а затем окинули взглядом всё, что было за ним и вокруг него. Затянувшееся молчание стало беспокоить капитана, но спустя ещё пару мгновений окошко захлопнулось, и послышался скрип отодвигаемого засова.

– Отдавай меч и тогда можешь спускаться к остальным, – сказал коренастый мужчина, закрывавший бочкообразным телом всю ширину дверного проёма. На одной из его щербатых и скверно выбритых щёк розовели четыре выпуклых полоски шрамов, оставшихся после взмаха разбитой бутылки.

– Как скажешь, – спокойно и даже малость дружелюбно ответил Хромос и отстегнул ножны от ремня.

Привратник принял оружие и молча отступил в сторону, давая капитану пройти к лестнице и провожая его недобрым взглядом. У Хромоса не было ни капли сомнения, что бандит сразу признал в нём капитана городской стражи и что он непременно побежит доложить об этом хозяину, так что стоило вести себя осторожно и не слишком торопить события, а потому он одёрнул край дублета и пошёл вниз по каменным ступеням.

Под заброшенным домом скрывался на удивление просторный и недурно обставленный подвал, освещённый десятками свечей, чья копоть смешивалась у самого потолка с густыми клубами табачного дыма, покрывая деревянные балки тёмным налётом. В дальнем углу на высоком табурете восседал лютнист в шутовском колпаке и тихо наигрывал какую-то гнусавую, но при том довольно бойкую мелодию, и тихо бубнил себе под нос слова, то ли репетируя, то ли придумывая новую залихватскую песню о нелёгкой разбойничьей доле. За расставленными вдоль стен столами сидела на удивление разношёрстная публика: крепкие головорезы, грязные оборванцы, мелкие дворяне, мужиковатые тётки и тощие старики с белёсыми ожогами на пальцах и лицах, оставшимися после неоднократного клеймения, что выдавало в них бывших каторжников. Каждый из них был по-своему нечист на руку и давно позабыл о таких бесполезных вещах, как совесть, честь и сострадание. Они собирались в тайном кабаке, чтобы найти подельников или исполнителей для грядущего преступления, предложить свои услуги тем, кто не желал самостоятельно пачкать руки или был больно уж трусоват, сбыть краденное добро или же просто распить пару кружечек дрянного пойла и похвалиться грязными свершениями с такими же подонками. Впрочем, появление незваного, но небезызвестного гостя заставило всех притихнуть и потянуть руки к запрятанному средь одежд оружию.

– Сука, – буркнул кто-то и бесцеремонно сорвал с соседа шляпу, чтобы прикрыть ею лицо.

Силуэт этого человека напомнил Хромосу одного из подчинённых ему капралов, который никогда не вызывал к него и капли доверия, но капитан не стал подходить к нему, чтобы проверить возникшую догадку, и вместо того коротким жестом заказал кружку пива у четырёхпалого трактирщика и, чувствуя, что во всём заведении не найдётся человека, который будет рад пригласить его присесть за свою поляну, пошёл к одному из столов для игры кости. Кроме крупье в игре участвовала бледнолицая женщина, в одеждах хас-наажцев, а в центре стола уже лежала кучка монет ценой где-то в три с половиной серебряника, и шла очередь последнего переброса. До этого лидерство держал ловкорукий парнишка, с первого раза выбросивший три шестёрки, но на этот раз удача всё же улыбнулась хас-наажке. Перевернув стакан, она выбросила на стол ещё две тройки, и вместе с отложенными их теперь было четыре.

– Ххха! Вот так надо их’рать, ло’ртенс-ские сос-сунки! – сказала она, сгребая к себе кучку потёртых монет. Хотя её знание эрсумского было на весьма неплохом уровне, но из-за ужаснейшего акцента её почти никто не понял. Слишком уж шепелявой, свистящей и картавой была её речь. – Ейс, ты! Тафай с’атис-сь, я и тепья опых’раю!

– Какова начальная ставка? – спокойно спросил капитан, не обратив внимания на злорадное шипение девушки.

– Десять малых медных. Играешь?

– Да, – ответил Хромос и, получив стакан с пятью мелкими костями, положил на стол кожаный кошель.

Капитан играл осторожно, то пасуя, то проигрывая маленькие горстки медяков, иногда один серебряник, в то время как хас-наажка выигрывала почти каждый кон, всё больше погружаясь в бездонную и коварную пучину азарта. Словно королевская кобра, гордо расправившая великолепный чешуйчатый капюшон, она смотрела на других игроков свысока, не считая их хоть сколько-нибудь достойными соперниками. Периодически она отпускала в их сторону всяческие обидные шутки и язвительные насмешки, но капитан невозмутимо пропускал все её колкости мимо ушей, внимательно следя за окружением. Кроме выхода к зелёной двери, в стенах зала было ещё три прохода. Из одного слуги то и дело выносили подносы с едой, включая большую кружку пенного напитка для стража, а из двух других в залу постепенно заходили крепкие мордовороты с каменными рожами и молча рассаживались за свободные стулья и лавки, не требуя себя ни еды, ни выпивки.

Тем временем хас-наажка выбросила пару шестёрок и три двойки и, предвкушая очередную победу, поставила все выигранные за день монеты и в добавок вывернула каждый карман. Хромос ожидаемо спасовал, получив за это очередную насмешку в трусливости и укор в отсутствии мужества, а вот крупье внезапно поддержал ставку, хотя у него и было только две единицы. Хас-наажка самоуверенно отказалась от переброса, а крупье сгрёб три кости и с лёгкой улыбкой на устах и озорными огоньками в глазах бросил их в стакан. Парнишка встряхнул им пару раз и громко опрокинул его на стол. На всех трёх костях выпали единицы; абсолютная победа!

Бледная кожа на лице девушки стала алой от прилившей крови, а тело мелко затряслось от гнева. Она подскочила со стула и стала громко ругаться на непонятной смеси нескольких языков.

– Мива́ш гнис у́нхок[1]! – прокричала она, швырнув игральный стакан в ближайшую стену.

Ей очень хотелось впиться острыми ногтями в лицо ненавистного победителя и расцарапать его в кровь, но стоило ей попытаться реализовать это намерение, как за её спиной появился один из вышибал и схватил её тонкую талию своими здоровыми и сильными ручищами. Взбешённая девушка отчаянно извивалась, размахивала руками, брыкалась ногами и шипела, словно настоящая змея, но мужик без особых усилий поднял её в воздух и, перекинув через плечо, понёс, как мешок картошки, в сторону лестницы, чтобы вышвырнуть бузотёрку на улицу. Во время этого действия Хромос держал под носом полную и ни разу не отпитую кружку пива и молча переглядывался с крупье.

С самого начала капитан был уверен, что перед ним сидел колдун, правда очень и очень слабый, способный только показывать маленькие, безобидные фокусы, да на манипуляцию крошечными объектами, какими и являлись игральные кости. Подобные умельцы не были такой уж большой редкостью благодаря распутству многих аристократов, невольно плодивших бастардов-простолюдинов, наследовавших лишь долю силы своих отцов, которая в последствии разжижалась ещё сильнее. Хромос тоже мог проделывать нечто подобное, притягивая и отталкивая окружавшие его предметы, однако попытайся он со всей своей магической мощью повторить этот шулерский трюк, то, скорее всего, заставил бы кубики хаотично летать по стакану, как песок в бурю, или же просто разломал его в щепки первым же усилием. Тут требовалась филигранная работа, которой он никогда не тренировался.

Всё что было необходимо игроку, так это играть в поддавки, позволяя жертве проглотить наживку, и когда та окажется у него на крючке и потеряет всякую бдительность, то помочь кости выпасть нужной гранью, обчистив лопуха до нитки. Разумеется, что если подобное мошенничество раскрывалось, то за него можно было поплатиться жизнью, если только ценный шулер не соглашался впредь работать под надёжной крышей.

Умело разыграв этот спектакль, парень сидел и радостно пересчитывал выигрыш, высчитывая полагавшуюся ему долю. Впрочем, закончить подсчёты он не успел. Пятеро верзил, переглянувшись между собой, дружно поднялись с мест и пошли в сторону игрального стола. Почуяв приближение грозы, шулер ссыпал монеты в оттопыренный карман к запрятанным костям и быстренько слинял в безопасное место.

– Ей, вставай, – прорычал один из бандитов, но капитан продолжил сидеть, принюхиваясь к пиву. – Ты что оглох?

Разозлившейся бычара положил тяжёлую кисть на плечо Хромосу, намереваясь силой оттащить его от стола, но капитан резко подскочил со стула, словно получившая свободу пружина, и с размаху засадил своему обидчику в висок ребром кружки, расплескав пиво во все стороны. Мужика зашатало, и он повалился в руки стоявших позади товарищей. В тот же момент к капитану подскочил ещё один бугай, нацелившись на то, чтобы сломать ему челюсть пудовым кулачищем, в котором он сжимал продолговатый кусок свинца, но Хромос сумел в распоследний момент увернуться от размашистого удара и на выходе нанёс короткий и сильный тычок в мясистый бок. Тучный громила только поморщился и без промедлений вновь замахал кулаками, но точный и подлый удар угловатого каблука сапога по больному колену всё же заставил его взвыть от боли и повалиться в пивную лужу. Однако преимущество первого хода быстро уступило силе численного превосходства; в благородство здесь никто не играл, и Хромос, не уследив за тылом, был схвачен. Толстые и шершавые пальцы обвились вокруг шеи, перекрыв путь воздуху и крови. Лицо капитана побагровело, глаза выкатились из орбит, а вены на шее и лбе вздулись; он не мог сделать ни единого вдоха. Другого выхода не было и страж, схватив душителя за кисть, пустил в его тело разряд тока. Бандита тут же перекорёжило, и он в бешеных конвульсиях рухнул на пол, выпуская из-под одежды прозрачные струйки дыма.

Времени отдышаться не было, и Хромос, почти не целясь, сразил молнией ещё двух вышибал, не успевших отбежать подальше. Остальные участники драки и посетители вытянулись вдоль стен, попрятались под столы, уступая место прибывшему подкреплению. Семеро арбалетчиков выстроились широким полукругом и нацелили взведённое оружие на откашливавшегося капитана, у которого всё ещё кружилась голова. Ситуация была патовая; увернуться не то, что от семи, а хотя бы от одного выстрела с близкого расстояния Хромос был неспособен, а единственным способом сохранить свою жизнь было разом убить мощной магической атакой всех стрелков, а вместе с ними ещё и половину посетителей воровской малины. Противники напряжённо смотрели друг на друга, пытаясь уловить малейшее движение, чтобы сделать ход первым, и каждый из них чувствовал, как костлявая рука смерти высоко занесла над их головами зубастую, покрытую пятнами ржавчины косу, но за мгновение до катастрофы в комнате раздались звонкие, одинокие аплодисменты.

– Браво! Браво, капитан Нейдуэн! Это было просто великолепно! – вслед за глубоким, сиплым голосом между стрелками появился мужчина средних лет, одетый в белую рубаху с пышными рукавами и в красно-коричневую жилетку, расшитую серебряными нитями, изображавшими какой-то густой растительный узор. Его длинные каштановые волосы с проседью были собраны в тугой конский хвост и перевязаны узкой чёрной лентой. Что же до его фигуры, то она была хотя и крепкой на вид, но весьма странно сложенной. Чутка сутулый, одно плечо выше другого, слегка выпирающий, но всё же не обвисший живот, покоившихся на коротких мускулистых ногах, и правый глаз, застывший в неизменном, тонком прищуре, словно бы стягивающий всё лицо в одну точку. Казалось, что изобразивший его художник разочаровался в своём творении и в эмоциональном порыве скомкал и измял лист с рисунком, но затем остыл, передумал и попытался расправить лист, но так и не сумел вернуть ему изначальную гладкость. Проще говоря – мужичок был кривоватый. – Конечно, это не сравниться теми представлениями, которые вы прежде давали на Арене. Всё же приятно снова увидеть вас в действии. Как никак я – ваш самый большой поклонник. Хотя я не знал, что, приходя в гости, в ваших родных краях сперва заведено бить хозяевам морды.

– Тогда должно быть в ваших родных краях принято подмешивать дурман в напитки гостей? Да, Иклос? – спросил Хромос, всматриваясь в бесстыжие серые глаза.

– Ха-а! – вновь рассмеялся мужчина, потрясая указательным пальцем с крупным серебряным перстнем. – А у вас неожиданно тонкий нюх, капитан. Впрочем, что-то мы неправильно начали наше знакомство. Вы ведь пришли сюда не за тем, чтобы увести меня и всех этих почтеннейших людей в тюремные казематы?

– Нет, мне надо с вами переговорить по одному особому делу.

– Хвала Богам, у меня прямо гора с плеч свалилась, – Иклос наигранно вознёс руки к небесам, состроив блаженную гримасу. – Тогда, может, забудем это крошечное недоразумение и поднимемся в мой кабинет? А то здесь что-то слишком много лишних ушей, чтобы обсуждать важные вопросы.

– Раз вы предлагаете, то я не откажусь, – ответил капитан, выходя из боевой стойки, но не теряя бдительности.

– Всё мужики, расходимся, – приказал Иклос, и бандиты синхронно, словно вымуштрованные солдаты, опустили арбалеты. – Капитан Нейдуэн, прошу, идёмте за мной.

Из подсобки прибежали несколько слуг и стали приводить поверженных капитаном товарищей в чувства. Хромос был практически уверен, что они все были живы и вскоре оклемаются. Своим первым ударом кружкой он рассёк мужику бровь, и теперь половина его лица была густо заляпана темнеющей и подсыхающей кровью. Подобные раны неизменно сопутствовали бандитскому образу жизни, были чем-то недостойным внимания и переживаний, но Иклос не стал бы беспокоиться, даже если бы по итогу драки капитан всё же отправил его прислужников в загробный мир. На то они и были обычными шестёрками.

Следуя за малость прихрамывавшим законником, Хромос вышел на лестницу, чьи ступени были освещены тонкими полосками света заходящего солнца, сумевшими протиснутся сквозь щели между плотно подогнанными досками на окнах. Там же капитан заметил, что под стянутыми на затылок волосами Иклос прятал небольшую плешь на макушке, но она всё равно проглядывала меж прядями, позоря хозяина. Придерживаясь за перила, они прошли мимо закрытой на цепи двери первого этажа и поднялись ещё выше.

На втором этаже было гораздо светлее благодаря зажжённым свечам в настенных канделябрах, а расстеленный на полу ковёр создавал ощущение домашнего комфорта и уюта, отсутствовавшие в весьма скудной подвальной зале. Следуя по коридору за Иклосом, Хромос то и дело слышал из-за стен щебечущие женские голоса. Их было не меньше пяти или шести, а в воздухе витали запахи дорогих благовоний и цветочных духов. Другой человек подумал бы, что в здании скрывался очередной бордель, но капитан, знавший некоторые особенности местных увеселительных заведений и все повадки теневых авторитетов, догадывался, что эти девушки были любовницами Иклоса, которых он предпочитал держать под боком.

За поворотом Т-образного коридора Хромоса ожидал большой сюрприз. Напротив двери кабинета одной задницей на двух стульях сидел огромный богатырь с глубокими морщинами на угловатом лице и стругал ножом полено, предавая ему форму звериного идола. Одет он был в такую же рубаху и жилетку, что и у Иклоса, только из тёмно-зелёного атласа без узоров. Подобный элегантный наряд смотрелся на его громоздкой фигуре весьма комично и нелепо. Заслышав шаги, он оторвался от своего занятия и одарил пришельцев недовольным взглядом.

– Зар у вокла, – сказал ему Иклос и здоровяк, гулко хмыкнув, продолжил заботливо вырезать маленького божка. – Простите, он почти ничего не понимает по-эрсумски, хотя проживает в городе уже далеко не первый год. Прошу, заходите.

– А что это был за… – Хромос попытался задать вопрос, но, едва переступив через порог, проглотил язык.

Внутри кабинета напротив входа на диване сидел ещё один исполин, как две капли воды похожий на первого. У них были одинаково огромные носы, выпирающие надбровные дуги и широкие вытянутые челюсти с характерной ямкой на массивном подбородке. Капитан машинально обернулся, чтобы проверить, не померещилось ли ему, но всё было взаправду.

– Знакомьтесь, капитан. Это Норг, а это Чорг. Они мои телохранители и самые доверенные лица на всём белом свете. Ну, не стойте в дверях. Проходите и присаживайтесь вон на то кресло.

– Да, – отрешённо ответил Хромос, всё продолжая таращиться на могучих близнецов.

По знаку Иклоса Чорг поднялся с дивана, издавшего полный страдания плаксивый скрип, и пошёл в сторону двери. Он был на две головы выше капитана, а при каждом его шаге содержимое стоявшей на столе чернильницы вздрагивало, покрываясь дрожащими кругами.

– Ну не красавцы ли?! – с гордостью спросил Иклос, закрывая за Чоргом дверь, в которую он едва поместился.

– Крепкие ребята, хорошо, что с ними драться не пришлось, – ответил Хромос усаживаясь в кресло, обитое мягкой красной кожей. Кабинет у Иклоса был великолепным и больше напоминал комнату из герцогского дворца, чем берлогу бандита, за тем маленьким исключением, что здесь не было ни единой крохи золота. Вместо него комната была заставлена изделиями из серебра, украшенными гранатами и рубинами. – Где вы их наняли?

– Это было давно. По некоторым причинам я был вынужден странствовать в далёких краях, и наши пути пересеклись в небольшом, захолустном городке, чьё название я позабыл за бесполезностью и давностью лет. Они тогда отчасти по неосторожности, но в большей степени из-за незнания тамошних обычаев и законов влипли в одну крайне неприятную историю с очень тяжёлыми и непоправимыми последствиями. Сидя в тюрьме, они дожидались суда местного феодала, который бы непременно приговорил их к пожизненной каторге в самых суровых условиях или же к смерти, а я, услышав их трогательную историю, решил, что не гоже растрачивать юные дарования таким глупым и бесплодным образом, так что по доброте душевной помог им выйти сухими из воды и предложил непыльную работёнку в уплату их долга.

– Да вы само благородство, но они вообще люди? – спросил капитан, в то время как Иклос стоял перед шкафом, заставленным причудливыми бутылками.

– Только на три четверти, – атаман взял бутыль из тёмно-синего стекла и пару шестигранных бокалов, выточенных из увесистых кусков мутного горного хрусталя. – Их бабка была тун’мандской орчихой. Вообще история крайне занятная. Вам сколько налить?

– Пожалуй, я откажусь, – в голосе Хромоса сквозила наигранная благодарность.

– Капитан, неужели вы думаете, что я стану травить своего дражайшего гостя по второму разу? Когда же я успел опуститься в ваших глазах так низко? – Иклос трагично положил руку на грудь и попытался изобразить печаль, но кривая ухмылка не покинула его лица. Актёр из него был никудышный, но зато игрок он был отменный. – Давайте вы сами выберите себе бокал, а я первым выпью из оставленного мне. Вас это устроит?

Хромос одобрительно махнул рукой, и Иклос, присев на противоположное кресло, поставил стаканы на круглый стол и ловко разлил по ним душистый, пахнущий карамелью и черносливом напиток.

– Так вот о близнецах. Их дед был картографом и входил в состав разведывательного отряда, который занимался поиском ресурсов и новых мест для постов и деревень. Во время одной из таких экспедиций на них внезапно напала стая хищников и разорвала в клочья почти всех участников, а те, кто сумел убежать, были обречены скитаться по бескрайним просторам жестокой и бесплодной тундры. Кто-то умер от голода, кто-то в пасти хищников или на рогах травоядных зверей, зато их деду посчастливилось наткнуться на кочующее вслед за волосатыми слонами племя орков. Тамошние орки не чета нашим, они больше и сильнее, но при том гораздо спокойнее и рассудительнее, а кожа у них не зелёная, а желтовато-коричневая. Их языка он не знал, но при помощи жестов и рисунков, он смог с ними кое-как объясниться, и они приняли его к себе, накормили и пообещали доставить его к людям, если он в ответ поможет им выторговать лучшую цену за добытые ими шкуры и бивни. Тогда же он и приглянулся одной из молоденьких орчих. Вот представьте себе, капитан, что здоровенная деваха, выше вас на голову, а то и две, с руками толще вашей ноги и полным ртом острых клыков, которыми можно запросто перекусить телячью ногу, влюбилась в какого-то человеческого задохлика! И ведь такой отказать невозможно! Прибьёт от душевного расстройства и будет полностью права. Так что ему там было очень весело, правда я до сих пор удивляюсь, как она ему все кости в постели не переломала. Затем он долго странствовал с ними, пока племя наконец не добралось до краёв, где обитают люди. Тогда он выполнил свою часть уговора, а после покинул племя, но уже вместе с беременной орчихой. Тихонечко свалить в одиночку шансов не было! Впрочем, она оказалась очень хорошей хозяйкой и матерью, а временами могла подменить волов на пашне, если тем нездоровилось.

– И теперь дети её детей прислуживают вам?

– Всё верно, – подтвердил Иклос и выпил сразу треть стакана, – но довольно отвлекаться, вы ведь пришли ко мне по какому-то делу, а не ради пустой болтавни. Хотите что-нибудь купить или продать, а может нанять кого-нибудь или предложить свои услуги? Я знаю много людей, заинтересованных в сотрудничестве со стражами вашего ранга, а некоторые предпочтут именно вас всем остальным.

– Нет, я пришёл сюда не работу искать, а чтобы прикупить быстродействующего яда. У вас ведь наверняка найдётся что-нибудь подходящее?

– Ну, разумеется! Есть соки растений, свежие яды заморских змей, подоенных этим утром, и, конечно же, чёртова уйма кантареллы и мышьяка, хоть горстями жуй! Могу помочь вам с выбором средства убийства, но прошу поделиться, как именно вы бы хотели отравить свою жертву и сколь мучительную или же сколь скорую кончину вы ей желаете учинить.

– Благодарю, но мне нужен один конкретный яд.

– И какой же? – Иклос прищурил второй глаз, а тембр его голоса потерял былую теплоту.

– Яд Туманных Островов, – твёрдо и медленно произнёс Хромос, отодвигая от себя предложенный ему стакан, – надеюсь, вы подскажите, где я могу им разжиться?

– Капитан, вы же как никто другой должны быть осведомлены, что он в городе больше не продаётся. Спрос превысил предложение и почти все морские зверушки, из которых его делали, теперь исчезли, а выжившие прячутся в самых глубоких и тёмных расщелинах, куда не рискнёт погружаться даже самый опытный выносливый ныряльщик. Потому нынче его изготавливают считанные капли, и до наших краёв попросту ничего не доходит.

– Тогда почему пару дней назад одна эльфийка была убита оружием, смазанным этим самым ядом. Неужели вы об этом не слышали?

– Хгм, конечно же, я слышал об этом убийстве и ещё об одном очень похожем, – Иклос почесал пышные, топорщившиеся бакенбарды, предававшие его округлому лицу более ромбовидную форму. – В нашей среде подобные слухи разносятся со скоростью лесного пожара, особенно когда жертв ещё и… свежуют. Можете мне не верить, но я готов поклясться перед лицами всех Богов, могилою моей любимой матушки и моей собственной жизнью, что я совершенно не причастен к этим смертям.

– Если бы подозревали вас в этих убийствах, то я бы не стал приходить в ваше заведение один, не стал бы сдавать на входе оружие, и мы бы сейчас вот так не сидели за одним столом, – ответил капитан, ни капли не поверив в искренность клятвы прожжённого лжеца, – но, по полученным нами сведениям, раньше именно вы занимались продажей этого яда.

– Ммм… так значит, это ваши ребята вчера шатались по городу, избивая до полусмерти всех, кто подвернётся под руку?

– Вы это о чём?

– Сегодня утром ко мне забежали друзья-товарищи и рассказали, что весь вчерашний день кучка доселе никому неизвестных и наглухо отбитых отморозков заваливалась к достойнейшим людям и расспрашивала их сперва о яде, а потом уже обо и мне. При этом они совершенно не брезговали ломать носы, рёбра, пальцы и выбивать зубы, топить людей в бочонках или держать их над горящим костром, иначе говоря, они делали всё чтобы расположить собеседников к откровенному и доверительному разговору. Это было бы вполне обычным делом, если бы при этом дознаватели были облачены в форменные доспехи или тыкали всем в рыло свои затёртые, наделяющие их всеобъемлющей и вседозволяющей властью бляхи городской стражи, но никаких таких вещей у них при себе не имелось.

– Насколько мне известно, в этот раз сведения собирали по-тихому, без насилия. К тому же наши ребята кого-нибудь уж точно утащили бы за решётку. Так что это кто-то ещё.

– Да, эти-то просто оставляли своих несчастных жертв истекать кровью на холодном полу, а ваши бравые солдатики до такого никогда не опустились. Знаю, что на вас регулярно клевещут, но я продолжаю верить в ваше… благородство и… человеколюбие? Хе-хе. – Иклос сделал паузу и приложился к стакану. – Кончено, это могли быть всего лишь юные хулиганы, возомнившие о себе слишком многое, но на сердце у меня всё равно было как-то неспокойно. Я был полон странных предчувствий и дурных мыслей. И вот в это тревожное и беззаконное время ко мне прибегает охранник с докладом, что в мою святую обитель явился капитан стражи с самой скверной и паскудной репутацией из всех двенадцати! Скажу честно, я был очень близок к тому, чтобы отдать приказ расстрелять вас безо всяких приветствий.

– Почему же так не сделали?

– Ваша смерть на моём пороге обошлась бы слишком дорого, ведь в Крепости наверняка знают, куда вы сегодня пошли выпить кружечку хмельного, не так ли? К тому же моё чутьё подсказывало, что мы с вами таки сможем найти общий язык, и, видимо, оно всё же не ошиблось. Выпьем за мир!

– За мир, – буркнул Хромос и, легонько чокнувшись, к большому неудовольствию Иклоса поставил стакан назад, не приложившись к нему губами. – А у вас есть идеи, кем ещё могли быть эти молодчики, кроме стражей?

– Пока что никаких конкретных догадок у меня, увы, нет. Избитые не смогли толком описать тех подонков, видимо сказались многочисленные удары по голове, хотя подобная забывчивость у каждого из них кажется мне больно уж подозрительной. Между прочим, должен сказать, что я крайне высоко ценю слухи, сплетни и всяческого рода толки; всегда стараюсь разузнать как можно больше о людях, с которыми веду дела или которые внезапно могут в них вмешаться, а потому я знаю почти все крупные события в городе наперёд – кто, где, когда и что сделает. Однако то, что сейчас творится в нашей славной долине, выходит за все рамки моих ожиданий.

– Жаль, я-то надеялся, что человек ваших-то возможностей и талантов смог бы приоткрыть завесу над тайной всего происходящего. Но, может быть, вы всё же знаете, где убийца мог достать столь редкий ныне яд?

– От меня, – нехотя признался Иклос, – но я его никому не продавал.

– Это как?

– Меня обокрали. Можете мне не верить, но такое тоже бывает. Три дня назад ночью кто-то проник сюда и порылся в моей сокровищнице. Запрятана она надёжно, а единственный ключ я всегда ношу при себе, – Иклос расстегнул пуговицу на воротнике и показал толстую серебристую цепочку. – Он стащил у меня мешок золотых крон, несколько карт с городскими секретами и последний флакон с ядом, который я приберегал для личного использования в… особых случаях. Сами понимаете, что я не стал оповещать стражу об этом происшествии.

– А как он это провернул? У вас тут вроде, и охраны полно, и окна заколочены, и двери все заперты.

– Без малейшего понятия. Ночью никто ничего не видел и не слышал, а утром все двери и замки были отперты. Никаких следов или свидетелей мы не нашли, хотя дважды перетрясли всю округу. У меня есть все основания полагать, что это был кто-то неместный, в противном случае он бы знал, что бывает с теми, кто смеет у меня красть, – в глазах Иклоса вспыхнуло ледяное пламя. В этом трепещущем огне виднелись отрывки кровавых событий, память о которых он столь бережно хранил в голове.

– А есть что-то кроме этого, что заставило вас так думать?

– Есть кое-что, – Иклос хитро прищурился, постучав пальцем по краю стакана. – Хотите знать?

– Разумеется.

– Тогда как насчёт небольшой сделки? Вы расскажете то, что хочу знать я, а я расскажу о моих догадках и подозрениях насчёт этого человека. Заметьте, до этого я отвечал на ваши вопросы совершенно бесплатно, и даже теперь не прошу денег!

– Ха, для такого человека, как вы, это поистине щедрое предложение. Так какой вопрос вы хотите мне задать? —спросил Хромос, предчувствуя подвох.

– Позвольте начать мне немного издалека, чтобы вы смогли лучше понять, что же именно я хочу узнать, – Иклос сделал небольшую паузу и наполнил свой бокал. – Уверен вы не раз слышали, что Лордэн это город, где исполняются мечты, где бедняк может стать королём, надо лишь очень сильно этого захотеть и приложить хотя бы капельку усилий, но я и вы, мы-то точно знаем, что это всё сказки для дурачков-простачков, с которых хотят стрясти всё до последней монеты и выжать их силы до суха. Конкурентов здесь не терпят, особенно иноземцев, и нам, пришлым чужакам, приходится искать себе властных покровителей и быть покорными, чтобы просто выжить в этом славном городишке. Они есть у меня, они есть и у вас…

– Хотите знать, перед кем я выслуживаюсь? – перебил его уязвлённый капитан.

– Нет-нет, я и так уже давно знаю, с кем вы дружите, ну или дружили. Впрочем, отнюдь не семья Алуэстро помогла вам закрепиться и подняться по службе. Вам не приходилось вечно лебезить и угождать сенаторам и их родственникам, потому что от всей этой придворной мерзости и гнили вас отгородил господин Командующий городской стражей – суровый и великодушный Хейндир Уонлинг.

– Вы хотите знать, что меня с ним связывает?

– И эта история мне уже давно известна, как и всякой лордэнской дворняге. В ней нет никакого секрета, – скучающе отмахнулся Иклос. – Он – боевой товарищ вашего покойного отца, он был тем, кто привёз вас сюда, и он тот, кто бережёт вас от бесконечных интриг и склок, принимая весь удар на себя. Я знаю про вас всё, что может быть хоть чуточку полезным и много ещё такого, о чём даже вы сами не знаете или боитесь себе в том признаться, но вот господин Уонлинг… Он остаётся для меня великой загадкой за семью печатями.

– В каком это смысле?

– Кому он служит? Как он сумел занять столь высокий пост?

– Он получил эту должность за свой боевой опыт и непревзойдённое мастерство, что здесь непонятного?

– Неужели вы столь наивны, что верите в эту сказку? Что же, капитан, видимо я существенно переоценил вашу проницательность, либо вы слишком редко бываете на светских приёмах. Позвольте я вам растолкую.