Текст книги "Фэнтези 2016. Дорога до Белой башни(СИ)"

Автор книги: Алёна Волгина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Теперь-то тебе что не нравится? – как-то прямо спросил я его. Ну честное слово, Вал иногда вёл себя по отношению к Эринне как заботливая дуэнья. Впрочем, возможно, её родные действительно поручили ему за ней присматривать.

Тиль с Эринной как раз скрылись за деревьями. Как всегда вдвоём, держась за руки.

Вал долго молчал, но всё-таки ответил:

– Мне не нравится, что она ведет себя так, будто не рассчитывает вернуться, – сказал он наконец. – Человек, уверенный в своём поражении, уже наполовину проиграл.

Честно сказать, в тот вечер я его совсем не понял. Слишком был занят своими мыслями. Я пытался заново наладить отношения с Хэлис после той стычки с разбойниками.

– Ты обещала сочинить про меня песню, – напомнил я ей на очередном привале, состроив самую грустную мину, на какую был способен.

– Видишь ли... – серьёзно нахмурилось это дитя, – я обнаружила, что кьяри не так понятны, как мне сначала казалось. Собственно, чем дольше мы вместе странствуем, тем сложнее ты мне кажешься. И моя песня всё время меняется. Я решила, что вернусь к ней позже. Потом.

– Но ведь сейчас ты что-то сочиняешь? Не спорь, я знаю, ты при этом шевелишь губами и частенько замираешь на месте.

– Тебе правда интересно? – надо же, как недоверчиво это прозвучало!

– Разумеется, мне неинтересно, я просто заговариваю тебе зубы, – я усмехнулся и сделал страшное лицо. – Хочу вот разнообразить свой ближайший ужин. Тебе известно, что кьяри нужна не только и не столько кровь, сколько жизненная сила? А сила, отданная добровольно, куда вкуснее.

– О, – Хэлис ничуть не испугалась. – И находятся желающие...

– Да сколько угодно! Вот, например, ты знаешь, какая у нас в Драммодоле библиотека? Почти восемь тысяч томов! Да за возможность заглянуть туда хоть одним глазком любой маг из ваших с радостью отдаст правую руку, не то что глоток крови! К нам приезжают многие. Несчастные, потерявшие свои дома после войны, купцы, жаждущие выгодной торговли, люди, не поладившие с властями... Мы никого не прогоняем. Что не добавляет нам симпатии у правителей соседних королевств, конечно.

– Значит, истории о прекрасных соблазнителях-кьяри – тоже правда? – выпалила девушка. И сама же смутилась.

– Чего?! – изумился я. – Подобных легенд мне слышать не приходилось. Чудовища, убийцы, пожиратели младенцев – ещё куда ни шло, но это? Чтобы кто-то из кьяри стал нянчиться с человеческой девчонкой ради глотка пищи?!

– А тебя мама не учила, что нехорошо забавляться с едой? – поддел я девчонку.

– Может, и учила, я не помню, – улыбнулась Хэлис беспечно. Моя нарочитая суровость нисколько её не впечатлила. – Она умерла, когда я была совсем маленькой.

Что ж, это многое объясняет в её характере, – подумал я. Хэлис обладала очень независимыми понятиями и мало зависела от условностей, которые определяли поведение любой девушки её возраста и положения. Было забавно, что они с Эринной, такие разные, тем не менее прекрасно ладили друг с другом. У Эринны в каждом поступке виделись Забота и Ответственность. Хэлис же походила на маленькую свободную фею, рождённую из солнца и дождевых капель, подобно радуге.

***

Если не знаешь, куда идти,

Если не знаешь, зачем идти,

Без колебаний прими сто грамм –

И ты достигнешь цели!

(Б. Г ребенщиков – Стаканы)

Ксантис был в недоумении. Его альтийцы ускользали из всех ловушек как намыленные. Будто им сами демоны ворожат! – выругался он про себя. И задумался. Может, в этом всё дело? Кажется, у них там объявился союзничек-кьяри? Надо всего лишь нейтрализовать его, глядишь, дело пойдет легче.

Ксантис пораскинул умом, рассчитал наёмников, загнал двух коней и через некоторое время уже сидел в богатом шатре в стойбище одного из степных кочевых племен. Напротив него восседал сам Харре-хан, старый военачальник, один из каганов племени Садар. Судя по числу бронзовых бляшек на поясе степняка, военных побед за ним числилось немало.

Собеседники улыбались друг другу и стелили велеречие вокруг здоровья и долгой жизни. Когда же все темы вроде численности табунов и пышности пастбищ были исчерпаны, господин Ксантис решился перейти к делу:

– Хорошо здесь, – сказал он, прихлёбывая бахт, – мерзкое крепчайшее пойло степняков, настоянное не иначе как на лошадином навозе. Увы, без бахта переговоров не выйдет. Степняки полагают, что тот, кто осушит чашу этого напитка и не упадёт замертво, угоден богам. – В наше время только степи остались чистыми от порождений Бездны. Эти твари расползлись по всем четырем королевствам...

– Я клялся на мече, что ни одного поганого кьяри не будет в небе над моими землями! – посерьёзнел Харри-хан.

– Правда, я видел одного к западу отсюда, – осторожно заметил Ксантис. – Думаю, он направляется к своим. Хочет, как вор, прокрасться по краю степи, пока ваши доблестные воины взимают дань с караванов Хараана!

Так, а вот про караваны упоминать не стоило, – спохватился про себя Ксантис. Сейчас хитрый старик мигом сопоставит, что ему выгодней: пограбить беспомощных жирных купцов или ловить в степях какого-то залётного кьяри, про которого наверняка неизвестно, есть ли он вообще.

– У меня есть свои причины ненавидеть этих тварей, – Ксантис поспешно напустил на себя скорбный вид. Пусть степняк понимает как хочет. – Прими же мой дар вашим богам, и пусть они покарают нечестивца, если он осмелится осквернить чистое небо над Диким полем!

Ксантис одним глотком осушил проклятую чашу, поставил её на ковёр и выложил рядом небольшой кожаный мешочек. Старик не спеша подтянул мешочек к себе и дёрнул завязки. На его лице заиграли блики от драгоценных камней, а глаза алчно вспыхнули зеленью.

– Да будет так, – весомо проговорил Харре-хан. – Боги не допустят такого святотатства.

– Я слышал также, что у этого кьяри были попутчики из людей, – будто бы только сейчас вспомнил Ксантис.

– Они нужны тебе? – встрепенулся хан.

Ага, надейся, – мысленно усмехнулся убийца. Хочешь ещё один такой же мешочек сторговать? И так жирно!

– Можешь делать с ними всё, что угодно, – широко улыбнулся Ксантис. – Пособники демонов не заслуживают твоей милости.

Конечно, вряд ли Джозер пожелал бы альтийцам такой мучительной смерти, – размышлял Ксантис, удаляясь от лагеря степняков, где воины уже сворачивали шатры. Но, в конце концов, какая разница? Главное – сделать дело. А с таким союзником, как Харре-хан, за исход дела можно не волноваться. Ксантис пришпорил коня. Похоже, собирается гроза, было бы неплохо загодя добраться до жилых мест.

***

А на небе гроза, чистый фосфор с ангидридом...

(Б. Гребенщиков – Истребитель)

Этот летний день был наполнен истомой и зноем. В лесу стояла глухая тишина, и даже птицы испуганно притихли. Наши лошади поднимали на просёлочной дороге тучи лёгкой пыли, которая потом долго ещё клубилась над дорогой, скрипела на зубах и успела нам порядком надоесть.

– Ну и жарынь... – выдохнул Тиль, в который раз жадно глотая воду из фляги.

– Гроза будет, – серьёзно заметил Вал. – Укрытие искать надо.

Небо уже потемнело, нависло угрожающе над самыми деревьями. Предупреждающе зашелестели тополя, блеснув серебряной изнанкой листьев.

– Сюда! – позвал Вал.

Когда-то невообразимо давно что-то подточило корни огромного дуба и он рухнул, выворотив огромный ком земли. Потом весь этот бурелом густо зарос орешником. Вал, как огромный таран, проломился сквозь кусты и показал нам под корнями небольшую пещерку. Мы, торопясь и мешая друг другу, кое-как приладили полог к ветвям орешника и сложили наши вещи на самое защищённое место.

Успели вовремя. Я влез под полог последним, как вдруг сильный порыв ветра пригнул кусты к самой земле, рванул крышу нашего импровизированного шатра. Жалобно заскрипели стволы деревьев, зашумели невидимые кроны. Быстро сгустилась темнота, где-то вдалеке загрохотало.

– А что... – начала Хэлис, но тут небо полыхнуло белым, чётко высветив на миг внутренность пещерки и испуганные лица моих спутников. Мы замерли. И в наступившей тишине властно и решительно прогремел гром.

Дождь рухнул стеной. Резко запахло мокрой травой, прелью, дождевой водой. Хэлис вдруг рассмеялась. Эринна вытянула сложенную лодочкой ладонь, подставила под тяжёлые струи.

– Вкусная, – объявила она.

Всем немедленно захотелось напиться тоже. Страх ушёл. Я вдруг почувствовал себя обновлённым, омытым этой летней грозой, которая хозяйничала сейчас снаружи и, похоже, разошлась вовсю. Мы все, не сговариваясь, прижались друг к другу поближе. Лес, казалось, решился стать озером – вода была повсюду. Под ногами у нас вдруг обнаружился целый ручей.

– Мешки, мешки спасайте!

– Давай сюда!

– Вот этот держи! Там хлеб!

Мы вымокли и вывозились в грязи так, что смешно было смотреть. Но несмотря на всё это, я давно уже не испытывал такого прекрасного ощущения, как сейчас. Это было... как радуга после летнего ливня, как рывок вверх воздушного змея, как истории, которые рассказываешь кому-то на ухо, устроившись в домике из старого одеяла. Кажется, это называется – радость.

***

Но будь ты хоть «роллс-ройс», всё равно стоять в пробке...

(Б. Гребенщиков – Кардиограмма)

Вот чего Дориан больше всего терпеть не мог в этой жизни – это ждать. Он угрюмо сидел в придорожной корчме, барабанил пальцами по тёмной засаленной столешнице и посматривал в мутное окно, залитое потоками воды. Дождь лил как из ведра. Каждый раскат грома заставлял на минуту умолкать посетителей корчмы, но затем они снова разражались потоками слов, часто перекрикивая друг друга. В одном углу смешанная компания из одного рыцаря, его оруженосца и двух прилично заросших лесовиков коротала время за картами. Время от времени оттуда доносились азартные выкрики. Воздух в корчме казался густым от смешанных запахов давно не мытых человеческих тел и их грубой пищи. Нет, это в конце концов невыносимо!

Поручение лорда Файерса, казавшееся поначалу плёвым делом, оказалось не так-то легко выполнить. Аларика заприметили в Терране, но потом он как сквозь землю провалился вместе со своими новыми спутниками, кто бы они ни были.

Дориан не особенно задумывался, во что влез его приятель, и чего ради Файерсу вдруг приспичило его разыскать. У Файерса есть голова, вот он пусть и ломает её. А ему, Дориану, следовало достать Аларика, притащить его за шкирку наставнику и поскорее вернуться в Драммодол. Интересно, кто теперь победит в турнире, пока Аларик болтается где ни попадя? И не продал ли лорд Бэзил тот комплект из сапфиров, который он, Дориан, пытался сторговать уже месяц? Бэзил жаден, как хорёк, но падок на лесть. Вдруг кто-нибудь из лордов... Нет, ему положительно необходимо срочно вернуться!

Вдруг озарила спасительная мысль: если новые знакомцы Аларика стремятся в Серентис, им не миновать Лабриса с его перевалами. И ему, Дориану, нет необходимости рыскать по округе подобно степному волку. Можно вернуться в Драммодол, расставить повсюду соглядатаев и преспокойно заняться своими делами.

Вопрос в том – как возвращаться. Дориан не боялся грозы, но подняться в небо в такую погоду нечего было и думать. Убраться отсюда можно было только верхом.

Некторые кьяри, и Аларик в том числе, совершенствовались в верховой езде, тщательно выбирали себе лошадей и потом хвастались их статями друг перед дружкой. Дориан этого не понимал. Если тебе даны крылья, на кой черт доверяться прихоти глупого четвероногого, единственное преимущество которого состоит в том, что по завершении поездки им можно подкрепиться? Но сейчас без лошади было не обойтись.

Приняв решение, Дориан действовал решительно и без раздумий. Он направился к стойке, за которой возвышался огромный детина, заросший курчавой тёмной бородой. По мнению Дориана, этот верзила куда органичнее смотрелся бы в лесной шайке. Или на виселице. Он бросил на стойку золотой:

– Мне нужна лошадь. Сейчас.

Многолетний опыт работы с людьми безошибочно подсказал корчмарю, что с этим лощёным юнцом связываться не стоит. Он молча кивнул, попробовал монету на зуб и направился к группке картёжников. Дориан отошёл к окну. Через некоторое время мальчишка-подёнщик его окликнул:

– Ваша лошадь осёдлана, милорд.

Дориан с облегчением вышел наружу, в дождь. Мокрый плащ сразу же облепил его плечи, тяжело захлопал по ногам.

Некоторые посетители корчмы недоумённо проводили взглядами молодого аристократа, который пустился в путь в такую погоду. Кто-то постучал пальцем по виску. И все вернулись к своим занятиям и разговорам, как ни в чём не бывало.

***

Будет проще вдвоём в эти странные дни.

Это всё. Жду. Приём. Капитан Белый Снег.

(Б. Гребенщиков – Капитан Белый Снег)

Нам нужно вернуться на тракт, – сказала вдруг Эринна.

Я удивился. После той грозищи мы потратили довольно много времени, чтобы отчистить одежду, разобрать и просушить наши вещи. Я-то думал, что теперь девушка птицей полетит к степям, ещё и нас подгонять будет. Гроза до сих пор бродила где-то неподалёку; в небе клубились мохнатые тучи, то в одной, то в другой стороне приглушенно громыхало.

Не могу объяснить, чем мне не глянулся тракт, но почему-то очень не хотелось туда возвращаться. Хотя удобная постель и горячая ванна сейчас никому из нас не помешали бы. Но до степей оставался совсем короткий кусок пути. А за ними уже начнутся наши земли.

– Потерпи ещё неделю, – отозвался я, – и к твоим услугам будут лучшие гостиницы Драммодола!

– При чём тут гостиницы? На тракте мне нужно совсем другое! – хитро улыбнулась девушка.

– Опять секреты! И ты, конечно, не скажешь мне, в чём дело? – остальные-то, похоже, догадывались. Желание Эринны их ничуть не удивило.

– Нет. Я лучше покажу.

«Кое-что нужное» оказалось ничем не примечательным деревом, растущим возле дороги. Кажется, это был вяз, но, как я уже говорил, я не очень-то разбираюсь в деревьях. Обойдя его кругом, я увидел дупло, похожее на раззявленный рот. Эринна пошарила в нём рукой и победно продемонстрировала маленький свиток.

– Это наша «птичья почта», – объяснила мне девушка, когда прочла письмо. Судя по её озабоченному лицу, новости были не очень хорошие.

– Но как это работает?

Эринна поманила к себе Вала, который принёс ей клетку. Внутри сидел толстый голубь, исполненный важности. Я и раньше приметил эту клеть, притороченную к его седлу, но полагал, что это такой специфический дорожный амулет. Или, может, ужин на чёрный-пречёрный день. Кто их, людей, знает.

– Если я в своём письме укажу наше местанохождение, то адресат поймёт, куда отправить птицу. Мы устраиваем «почтовые ящики» недалеко от тракта. Обычно это дупло в каком-нибудь приметном отдельно стоящем дереве, или потайное местечко под крышей трактира. На дерево вешаем опознавательный символ – цветную ленту. По всей Альте и даже кое-где в Гонзе около двадцати таких «ящиков». На почтарне в Альтарене живёт примерно сорок голубей, и каждый из них обучен прилетать в определённое место.

Сейчас я напишу ответ, – девушка уже достала из сумки письменные принадлежности, – и этот умник отправится к себе домой. Жаль, что больше писем не будет, мы уже почти добрались до Дикополья.

Вал, который некоторое время прислушивался к нашему разговору, демонстративно кашлянул. Намекал, поди, что его подопечной не следовало выбалтывать какому-то кьяри даже такие незначительные секреты.

– Что? – оглянулась на него Эринна. – Знаешь, Вал, если ты во всём будешь видеть подвох, не удивляйся, что в конце концов действительно окажешься обманутым.

– Некоторые попытаются обмануть в любом случае. – Вал стрельнул на меня глазами. – Но мне хотя бы будет не так обидно.

***

Овраги и перелески закончились, перед нашими глазами расстилалась огромная, бесконечная равнина, перехваченная кое-где цепью холмов. Ветер, напитанный травянистыми запахами, плеснул мне в лицо, взлохматил волосы. По небу весело бежали мелкие светлые облака, и их тени скользили по степи темными и светлыми полосами. Глаз отдыхал на этой картине. Без кочевников с их шумными становищами и пыльными табунами степь была особенно хороша.

Эринна, ехавшая впереди, обернулась к нам:

– В последнем письме мне сообщили, что Харре-хан, один из каганов племени Садар, вдруг увёл свой отряд с караванных путей хараанцев обратно на запад. Не хотелось бы здесь с ним встретиться. Мы должны двигаться очень осторожно.

Я засомневался. Чтобы Харре-хан, этот матёрый волчара, который уже лет пятьдесят с седла не слезал, вдруг отказался от стычки с купеческими охранниками и от гарантированной добычи?! Да быть того не может! Это наверняка ошибка.

Когда мы разбили лагерь, Эринна ещё раз напомнила всем о необходимости соблюдать осторожность и не отходить далеко. Отчасти именно поэтому я отправился на охоту, хотя жажда была пока вполне терпимой. Понимаю, девочка привыкла быть лидером. Ну так пусть отвыкает. На время нашего дальнейшего похода главным в команде буду я, и точка.

***

Мальчик, похожий на мага, слепой, как стрела,

Девственность неба разрушивший взмахом крыла...

(Б. Гребенщиков – Лети, мой ангел, лети)

Я поднялся в чистое прозрачное небо. Горизонт ушёл вниз, вдоль него протянулась тусклая полоса заката, в зеленом небе льдинками заискрились первые звезды. Внизу тёмной чашей раскинулась степь, девственно пустая и прекрасная, расцвеченная кое-где алыми брызгами маков. Хорошо, что здесь сейчас нет кочевников. Садарцы не любят, когда кьяри играют над степью, считая это оскорблением местных богов. Высоко в вышине парил орёл – тоже любитель использовать восходящие воздушные потоки. Гордые птицы, им не нравится, когда кто-то в небе поднимается выше них. Я широко раскинул крылья и наконец-то почувствовал себя цельным. Ветер пел мне в уши. Спустя долгое время, вдоволь наплававшись в потоках, я опустился пониже.

На потемневшем после заката ковре степи быстро передвигалась какая-то серая точка. Ну-ка, что тут у нас? Мои крылья по спирали увлекли меня вниз. Одинокий всадник на коротконогой мохнатой лошадке бодро скакал вглубь степи. Меховая шапка и характерная посадка на лошади выдавали в нём степняка. Его конь шёл лёгким летящим намётом. Интересно, что он делает здесь так далеко от своего племени? Может, это гонец из Гонзы? Впрочем, неважно. Я предполагал изловить сайгака или дрофу, но на такую удачу даже не рассчитывал! Вот всадник заметил падавшую на него чёрную тень, гикнул, пришпорил коня и помчался ещё быстрее. Глупец! Разве от меня ускачешь?

Я заложил вираж и понёсся следом. Меня захватил азарт охоты. Ветер бил мне в лицо, под крылом мелькала степь. Как же долго я был лишён этого! С моими новыми спутниками и их странными делами я совсем позабыл о том, что являлось самой сущностью кьяри. Ну всё, парень, теперь ты мой!

В последний момент, сделав немыслимый кульбит, всадник развернул коня, так что я чуть не пропахал носом степь. Я разозлился на себя: так может попасться неопытный юнец, вчера вставший на крыло, но я-то? Кто же знал, что этот парень такой мастерский наездник! А степняк, похоже, сообразил, что удирать от меня нет смысла. Он кубарем скатился с лошади и встал в стойку, выставив перед собой кривой меч. Шапка слетела с него, обнажив выбритые виски и гладкие тёмные волосы, собранные на затылке в хвост. Я тоже убрал крылья и вытащил нож. Ладно, парень, пусть будет честный бой вместо охоты, ты это заслужил. Мы осторожно кружили друг против друга, примериваясь к действиям противника. Я так увлёкся, что не заметил нескольких серых теней, бесшумно скользивших к месту схватки. Как показало ближайшее будущее, это была непростительная ошибка.

***

Можно возвысить себя

Выше Озиманда – Царя Царей;

Можно учиться смирению

У стёртых ногами придорожных камней...

(Б. Гребенщиков – Господу видней)

Над вечерней степью разлился одуряющий аромат трав. Сверчки – или как их там – затянули свою бесконечную колыбельную. Мне, правда, было не до местных красот, и даже аппетитный запах, доносившийся от костров становища, вызывал только тошноту. Мучительно хотелось пить, но воды мне не дали. Ныли отбитые рёбра, саднило разбитое лицо. Клетка, куда меня бросили, как мешок с тряпьем, была толстой и прочной. Мне её ни за что не сломать, даже если я каким-то чудом выпутаюсь из оков. Надо же было так глупо попасться!

Подозрительно, конечно, что у них вдруг нашлась специальная ловчая сеть для кьяри. Если сопоставить этот факт со сведениями Эринны, которым я зря не поверил.... Но что толку теперь об этом думать! Так или иначе я сам виноват – зарвался, вообразил себя неуязвимым. Утратил бдительность – и вот результат. Того парня с забавным хвостом на макушке я убил, конечно, но это было слабое утешение. Судя по всему, ещё до завтрашнего полудня я начну отчаянно ему завидовать. Если не найду способа убить себя быстро. Садарские кочевники творят с пленными страшные вещи. Вроде бы того требуют их боги. А уж кьяри для них – просто подарок, мы куда выносливее людей, развлекайся – не хочу. Проклятье!

От тихих попыток самоубийства меня отвлёк шум в лагере. Перекликнулись между собой часовые, из темноты показался воин в коротком кафтане поверх пластинчатого панциря. Он направился к костру, где коротал время Харре-хан. За ним спокойно двигалась стройная серая тень, а за ней массивной глыбой возвышался ещё один воин. Очертания глыбы показались мне знакомыми... Вал? Эринна?! Какого демона...

– Приветствую тебя, почтенный каган, – церемонно проговорила девушка, присаживаясь напротив старика. Вал смутной тенью замер поодаль. Взгляд девушки почтительно приветствовал кагана, на минуту погрузился в костёр, безразлично скользнул по клетке... Я вцепился в прутья, не чувствуя боли в онемевших пальцах. Ну точно щенки бестолковые, на одну ночь их нельзя без присмотра оставить! Что за дела они затеяли со степняками, разве можно с ними связываться?! Сама же говорила нам... Завтра у местных божков будет на два удовольствия больше. Надеюсь, хоть у Тиля хватит ума держаться подальше!

– Что привело ко мне дочь белого пламени?

– Дело, – хладнокровно улыбнулась Эринна, – это касается Бисхе-хана.

Старый волчара при этих словах резко вскинул голову, узкие щёлки глаз блеснули зеленью.

– Я знаю, он твой кровник, – невозмутимо продолжила девушка. – Он успел досадить и мне тоже. Похитил мою служанку. А также часть даров, которые я везу в Олланд ко двору Альгейды.

Я мысленно поаплодировал девушке и поднял её на социальной лестнице ещё на пару ступенек. Провинциальных аристократок такому не учат. Эти нежные девы сидят в своих покоях за вышивкой и знать не знают, что можно так держать спину, так веско цедить слова, не сползая в высокомерие, и так смотреть на собеседника. Аж самому захотелось признаться, как я стащил пару лейров у матери сотню лет назад.

– Сын шакала никогда не мог устоять перед хорошенькой женщиной, – осклабился Харре-хан.

– Бисхе-хан стоит лагерем в часе езды отсюда. Мои воины ждут неподалёку, – девушка махнула рукой в сторону холмов. Но нас слишком мало. Ты поможешь нам. Добыча пополам. Идёт?

Вал при этих словах отмер, поднял руку. На его ладони вспыхнул сигнальный огонь. Миг – и окресные холмы запестрели светляками в ответ. Не знаю, что подумал Харре-хан, на мой взгляд, людей там было очень даже много. Я уже совершенно ничего не понимал.

– Такие дела не решаются в один миг, – тонко улыбнулся степняк.

– Но и медлить не стоит, чтобы нас не опередил кто-то более предприимчивый, – возразила девушка.

– Пусть эта чаша скрепит нашу сделку, – Харре-хан протянул девушке изукрашенную узорами пиалу. Глаза у него снова сверкнули зелёным. Даже отсюда я почувствовал резкий пряный запах. Что это, неужели бахт? Эринна приняла чашу без возражений, а я зажмурился. Бахт степняков – это... пожалуй, «жидкий огонь» будет наиболее точным определением. Ну, Харре, скотина, предлагать девушке такое... От злости мне даже умирать расхотелось.

– Немного крепковато, – услышал я спустя некоторое время. К моему изумленному облегчению, Эринна не упала лицом в костёр и не согнулась в приступе рвоты, а невозмутимо протянула чашу обратно. Я покосился на Вала, который за последние полчаса даже не пошевелился ни разу. Что это – чудо? Колдовство? А вот Харре, похоже, был крепко разочарован. По его плоскому лицу ничего нельзя было прочесть, но я смотрел глубже. Жадность, похоть и осторожность боролись в его душе. Было противно копаться в его подленьких злобных мыслишках: мол, разложить бы наглую девчонку в шатре, а утром отдать на потеху воинам, и золото делить не придётся, но... за такое ведь можно и огрести. Женщины вроде неё просто так по степи не ходят. Откуда она, кто её покровители, что там за войско на холмах... Разведчиков, что ли, послать?

– Мой шатёр в вашем распоряжении, леди. Отдыхайте, – после долгого молчания степняк, наконец, поднялся. – Утром всё решим.

Покончив с положенными велеречивыми благодарностями, Эринна с Валом скрылись в шатре. Мой вздох облегчения, наверное, длился вечность. Что-то уже в который раз царапнуло меня за ногу. Крыса, что ли? Я отмахнулся и вдруг заметил, что пыльный куст, растущий возле клетки, завозился и подполз поближе.

– Какого... Тиль?! – выдохнул я еле слышно. – И ты здесь! А ну, брысь отсюда, и этих уведи! Спятили вы, что ли, соваться сюда?!

Тиль, вымазанный в грязи по уши и совершенно незаметный в темноте, зло сверкнул на меня белками глаз.

– Сам спятил! Чего ты там к решётке прилип? Зову его, зову... Железки свои давай.

В руках у него я заметил какую-то светлую полоску. Не иначе, Валовы штучки. Одно движение, и кандалы, жалобно звякнув, распались на две половинки. Клетка тоже уже не могла похвастаться прежней прочностью.

– Тихо... – шепнул Тиллерин. – Подождём. Пусть они все успокоятся.

Минуты текли одна за другой, но я их не замечал, поглощённый новым чувством. Эти... дети пришли сюда за мной! Потому что я нужен им, потому что я – часть команды. Давно я ничего подобного не испытывал, уж и позабыл, каково это, – быть частью чего-то большего. Пусть они всего лишь слабосильные людишки, бестолковые, дурные щенки, но... это мои щенки.

На другом конце лагеря вдруг замелькали вспышки, послышались крики и испуганное ржание.

– Пора, – шепнул мне Тиль и змеёй скользнул к шатру.

Наш побег был быстрым, грязным и шумным. Нам удалось захватить нескольких лошадей. Если бы у Вала с Тилем не получилось хорошенько пугнуть остальных, мы все полегли бы в том стойбище. Отбиваться приходилось со всех сторон, мы только и старались не потерять друг друга из виду. Больше всех степняки наседали на Тиллерина, который разил своим серебряным мечом направо и налево. Видимо, глядя на его воинское искусство, кочевники сослепу подумали, что он и есть тот страшный демон, пойманный сегодня в степях.

Прямо передо мной вдруг из темноты возник огромный воин с занесённым над головой мечом. При виде меня он осклабился, но я едва успел метнуть узкий нож с тяжёлой рукоятью. Всадник дёрнулся в седле и, кажется, выронил меч, но я этого уже не видел, промчался мимо. Впереди маячила широкая спина Вала, как хороший ориентир.

Мы уже миновали крайние шатры, когда Тиллерин вдруг охнул и согнулся в седле.

– Тиль! – хорошо, что я успел его перехватить. Крыльями удалось сбалансировать пару секунд, я перескочил к нему на лошадь и прижал паренька к себе. Если бы не побои, я бы взлетел, а так придётся верхом, и надеюсь, конь вынесет нас двоих. А если бы я не сунулся в степь, ничего этого вообще не случилось бы, – мелькнула неожиданная мысль. Скачущая впереди Эринна оглянулась.

– Скорее! – крикнул я ей. – Не останавливайся!

Тиль не подавал признаков жизни и норовил завалиться набок, под ладонью у меня было влажно, а в воздухе расплывался запах свежей крови. Ничего, разберёмся. Вал остановит кровь, Эринна его вылечит... Нам бы только выбраться.

***

И когда его день кончился молча и странно,

И кони его впервые остались легки,

То пламя свечей её, кольца ключей её,

Нежный, как ночь, мрамор плечей её

Молча легли в камень его руки.

(Б. Г ребенщиков – Почему не падает небо)

Раны в живот – самые паршивые.

Мы остановились, как только нашли подходящую балку достаточно далеко от разорённого лагеря степняков. Я устроил лошадей, набрал воды в ручье. Греть её придётся магией, разводить сейчас костёр было бы самоубийством. Тиль лежал на расстеленном плаще и часто быстро дышал. Вал понуро сгорбился над ним, и от обычно невозмутимого здоровяка несло таким отчаянием, что меня повело.

– Что... – хотел я спросить, но тут и так всё было ясно. Стрела попалась коварная, с зазубренным наконечником. Вал убрал боль и остановил кровь, но вытащить стрелу никак не мог решиться. Но у нас же есть целитель!

– Где Эринна? – я дико огляделся, но тут же заметил её. Девушка выбралась из кустов неподалёку и, пошатываясь, направилась к нам. Судя по всему, её отчаянно тошнило.

– Держи, – я протянул ей кружку. – Выпей воды, полегчает.

Конечно, она переволновалась. А тут ещё такое...

Девушка взяла кружку обеими руками, но пить не стала, отставила в сторону.

– Дай мою сумку... там... противоядие...

– Что?!

Она бледно усмехнулась.

– Я же знаю об обычаях степняков. И о «чаше дружбы», которую обычно предлагают гостю, чтоб её! Драконий глаз и полынь помогают не опьянеть, зато побочный эффект потом... ох... – она болезненно поморщилась, огляделась и вздрогнула.

– Тиль! – девушка упала перед раненым на колени. – О боги...

Кружка с водой была забыта, хотя я уже стоял рядом с котомкой наготове.

– Скажи мне, что нужно...

– Я в порядке... в порядке... – Эринна отмахнулась, пальцы её лихорадочно метались над раной. – Мне нужна горячая вода, много. И мои инструменты. Вал, посвети сюда. Тиль, ты меня слышишь?

Вряд ли, – подумал я, но раненый с усилием повернул голову и вдруг улыбнулся.

– Моя... леди...

– Всё будет хорошо, поверь мне, – она ласково провела ладонью по его грязной щеке, – ты сейчас заснёшь... заснёшь и проснёшься здоровым. И она одними глазами показала Валу: усыпи его.

Я не выдержал и отошёл подальше. Здесь я ничем не мог им помочь.

Хэлис невозмутимо готовила нам постели. Заметив меня, она тихонько ахнула:

– Ох, и досталось же тебе, – от её искреннего сочувствия мне почему-то стало совсем худо. Это мне-то досталось?! Да лучше бы я сейчас валялся вместо Тиля! Моё разбитое лицо заживёт к утру, треснувшие рёбра в худшем случае дадут о себе знать ещё пару дней... Боги, почему эти люди такие хрупкие?!

– Не переживай, ложись лучше спать, – сказала Хэлис. – И не бойся за Тиля, Эринна с Валом его вылечат. Я уже сто раз видела, как они работают: Вал запирает кровь и убирает боль, а Эринна лечит. Всё будет хорошо.

– Лучше я посторожу, – хмуро сказал я. Конечно, степнякам сейчас не до нас. Наверняка они ещё разбираются с ночной суматохой, да и нового кагана придётся выбирать... Я нехорошо усмехнулся. Воспоминание о старике, выскочившем прямо на меня из шатра и тут же свалившемся с ножом в горле, очень меня грело. А нечего было свою бормотуху приличным девушкам подсовывать!