Текст книги "Прошлое (СИ)"

Автор книги: Алена Медведева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

«А зачем ему теперь держать меня на привязи, если он в ближайшее время не покинет звездолет?» – немедленно пресекла я всякий намек на душевное облегчение. Не умела я рассчитывать на лучшее.

Но прислушавшись к себе, решила последовать совету метха и поспать – давно я не засыпала, чувствуя мягко подступавшую дремоту. Чаще проваливалась в бессознательную тьму, измученная болью.

Но пробуждение принесло очередную удивительную странность. Кирен вернулся! И тихо присев рядом, смотрел на меня странным взглядом. Я успела поймать его, резко распахнув глаза. Выражение глаз метха было невероятным! Он… любовался? Но уверенности, что мне не почудилось – не было. Ведь мгновенно опустив взгляд, меднокожий снова взглянул на меня уже привычным и безэмоциональным взором воина.

– Мы сейчас решим, как все будет дальше, – заставив меня нервно сжаться, спокойно произнес Кирен. – Многое изменится, запомни.

– Почему?

Веры в лучшее у меня не было. И больше всего беспокоила причина любых перемен. А изменения в метхе не заметить было невозможно. Не той, что прожила с ним рядом почти всю жизнь. Того Кирена, который не придавал значения факту моего существования в укромной нише его каюты, больше не было. Мне даже чудилось, что не было того воина, что отдал меня торговцам. Или я теряю всякую связь с реальностью? Еще сплю?

Впрочем, в любом состоянии метх пугал меня. Доверия и понимания к его поступкам и решениям у меня нет. И вряд ли когда-то будут. Ответа на вопрос пришлось ждать. Впрочем, уже то, что он ответил – удивило.

– Потому что я не хочу, чтобы было как раньше, – в итоге серьезно произнес Кирен, и спустя миг добавил. – Ты, я думаю, тоже.

Растерянно сглотнув, дала себе время собраться с мыслями, меняя позу. Слегка – едва заметно сместившись, села так, чтобы быть к нему боком. Так безопаснее.

– Я не… понимаю?

– Дейнари, – Кирен придвинулся вплотную, отчего ком встал у меня в горле. Сейчас его ноги касались, укрытых тканью балахона, моих коленей. Выражение лица у метха было очень терпеливым, словно он собрался в чем-то убедить заведомо непонятливое существо. Меня? – Я хочу… – он сбился, – ты можешь сказать мне… что тебе необходимо для… большего удобства?

– Удобства?

С трудом сдержавшись от панического движения назад, недоуменно косилась на метха. Понять, что ему надо, никак не могла. К чему его новая блажь?

– Я постараюсь добыть о вашей расе больше информации, – медленно, не отводя от меня пристального взгляда, продолжил он пояснять. – Но это не так быстро. Будет лучше, если ты мне поможешь. Расскажешь? Объяснишь?

– Что расскажу? – выдохнула одними губами, но метх услышал – так близко он ко мне был.

– Я и сам толком не знаю, – немного разочарованно моим непониманием признался он. – Я не тороплю. Просто подумай, что бы ты хотела, чтобы было тут… – он пространно махнул одной рукой в сторону. – Что бы тебе понравилось?

Я совершенно опешила. Кирена словно подменили! Или он ведет очень хитроумную игру? Но в чем смысл? Стал бы он возиться с разговорами со мной?

– Вернуться к своим. Домой, – уткнувшись взглядом в пол, призналась тихо.

Вопреки всему, он не стал злиться. А так же тихо признался:

– Мы сделаем так, что твой дом будет тут.

«Тут?» – я страдальчески вздохнула. Эта клетка домом стать не может, чем ее не наполни.

– Ты подумай, – на удивление увещевательно повторил метх. А затем, положив ладони мне на плечи и заставив сжаться, слегка потянул в сторону. Развернув так, что я оказалась к нему спиной, вдруг положил две своих ладони на мою голову, плавно скользнув по волосам.

Застыв неподвижно, так, что дрогнул только кончик хвоста, я словно онемела. А метх, не обращая внимания на мою скованность, принялся пальцами рук разбирать мои волосы. Я редко что-то делала с ними, единственное, что приходилось на их долю – мытье. Себя я давно не видела, и не представляла, что с волосами. Но они отросли до плеч и сильно спутались. Именно с этим и принялся разбираться метх, повергнув меня в ступор.

В его прикосновениях не было ничего опасного или жестокого, но меня прошибло испариной от страха.

– Я догадываюсь, что должно пройти время, прежде чем ты поймешь, что тут – твой дом. Что только тут безопасно. Я не причиню тебе вреда. Больше того, я буду ждать, когда ты объяснишь мне, чего тебе не хватает.

– Что… – я сглотнула, по привычке опасаясь пробудить его гнев. – Что произошло? Почему ты говоришь все это… мне?

Самке! Существу, когда-то недостойному даже имени, не то, что права на собственное мнение и желание. Впрочем, верить в то, что это право появится у меня сейчас, не спешила.

– Просто привыкни, – спустя долгую паузу, пока его руки все так же продолжали бережно распутывать мои колтуны, как заклинание повторил он. – Все изменится. У тебя появится дом. А тут, рядом со мной, ты будешь в безопасности. Пока я не могу отказаться от полетов, от найма команды, но это время придет. И все это всегда будет отдельно от тебя. Сюда, к тебе, я эту часть своей жизни не пущу. А придет время – и вовсе откажусь от нее. Ты должна ждать. Я смогу помочь тебе прожить жизнь так, как не могла и мечтать ни одна арианская пленница.

Кирен говорил медленно, словно сам вслушивался в звук собственного голоса. Я сидела, не шевелясь, и радуясь лишь одному – он не может видеть моего лица. И глаз, из которых привычно бесшумно, двумя стремительными дорожками бегут слезы.

«Он никогда не поймет, что единственное, что мне необходимо в этой жизни – не быть пленницей»

Единственное, что я уяснила: завершен очередной отрезок жизни. Отрезок, с которым у меня было связано столько надежд. Как оказалось, напрасных. А теперь снова вернутся метхские набеги, команда из воинов и… возможно, Гринод? Спросить о нем я не смела. Страшилась получить утвердительный ответ.

– Ты молчишь? – не дождавшись от меня и звука, спросил Кирен, по ощущениям склоняясь к моему плечу. Возможно, прислушиваясь?

– Нас окружает огонь и тепло, – испугавшись, что сейчас он развернет меня, выдавила из себя.

– Огонь? – с толикой недоумения переспросил метх. – Что ж, я выясню, как это действует. И постараюсь устроить для тебя в соседней каюте что-то… родное.

Изумление заставило насторожиться. Для того, кто когда-то считал звездолет неприкасаемым идолом – даром Богов, слова о таких кардинальных переменах звучали невероятно. Я помнила его страх, когда внесла изменения в изначально заложенный в навигационную систему маршрут.

– Ты не… боишься вмешиваться в устройство… божественных процессов корабля?

– Нет. – Снова пауза. А его руки деловито продолжают свое занятие. Дыхание ровное. Выражения лица я видеть не могу, поэтому чутко вслушиваюсь в интонации, надеясь уловить малейшие изменения в его настроении. – Больше я не страшусь этого.

Мы снова молчим, каждый думая о своем. И впервые я ловлю себя на мысли, что сегодня молчание в каюте Кирена не служит следствием моего страха и его недовольства.

– Помог ли тебе войлер и отдых?

Снова совершенно неожиданный вопрос от меднокожего.

– Да, – забывшись, я слегка качаю головой, кивая. И тут же другая пара его рук осторожно обхватывает мои виски, сдерживая, напоминая о том, что движение может причинить боль. Страхуя?

– Тогда совсем скоро ты полностью поправишься и обретешь силы.

– Да?

Мне бы хотелось такого результата. Что если тогда силы арианки пробудятся во мне? И я смогу послать сигнал брату? Его кулон – единственное, что связывает меня с прошлым. И остатками моей семьи.

– Обязательно. Отныне ты будешь много отдыхать, а для устранения любого недомогания есть войлер.

Настрой метха не изменился – с ним определенно произошло что-то невероятное, откуда еще такая кардинальная перемена в поведении? Закончив разбирать мои спутанные волосы, он осторожно отступил, на миг задержав ладони на моих плечах. Понимая, что сейчас придется встретиться с ним взглядом, я плотно зажмурила глаза. Когда метх помог мне развернуться и сесть, прислонившись спиной к переборке, выражение моего лица уже должно было стать нейтральным. Скрывать свой страх я научилась.

– Подожди немного, – поднявшись на ноги напротив, бросил он мне. Словно бы я вольна была отказаться.

Кирен, в этот раз не стараясь отгородить от меня систему запорного механизма собственным телом, быстро ввел кодовую комбинацию и исчез за отъехавшей дверью каюты. Пока я пыталась осознать, что действительно смогла уловить последовательность набора клавиш, Кирен вернулся, неся в руках по свертку. Удивительная яркость материи приковала мой взгляд, казалось, ничего красивее я, привыкшая к сероватым и безликим цветам метхских одеяний, не видела.

– У нас не купить одежду для… – он замялся, возможно, вовремя спохватившись и не назвав меня самкой, – женщин.

И сам замолчал, явно задумавшись о том, как только что назвал меня. Понимал ли он смысл этого слова? С напряжением уставившись на метха, ждала дальнейших действий. Что если сейчас он… опомнится?

Кирен непривычно бережно поднял меня, придерживая парой рук за плечи. Одновременно развернув сверток, натянул на меня прямо поверх неприглядного метхского балахона что-то невероятно яркое и легкое. Одеяние укрывало меня до середины щиколоток, почти полностью скрывая и хвост.

– Удивительно… – протянул метх спустя несколько мгновений изучающих наблюдений.

Отступив в сторону, он смотрел на меня во все глаза. Ничего с зеркальной поверхностью в каюте не было, поэтому мне оставалось довольствоваться только доступной собственному взгляду частью одежды.

Медленно вытянув руку, Кирен коснулся моих волос, отводя довольно отросшие пряди в сторону.

– Мне надо проверить маршрут и связаться с другими звездолетами, – пятясь к двери, немного растерянным тоном пояснил он. – Узнаю, многие ли нанимают сейчас команды. А ты пока отдохни…

И он, спешно развернувшись, вышел, оставив меня в полнейшем недоумении. Что же случилось с четырехруким?

Осев на подстилку, расправила ткань одежды, укрыв ею и поджатые ноги, и часть пола. Руки невольно вновь и вновь касались ткани, так непривычна она была на ощупь. Взгляд оторвать от ярких красок не получалось. Оранжевые, желтые, алые тона… Как огонь. Как давно потерянный и забытый дом. Зажмурившись, попыталась сдержать вдруг хлынувшие слезы. Мне очень хотелось поверить в надежду на лучшее, но я давно запретила себе эту слабость. Что за мучительную игру задумал Кирен?

Впрочем, последующие дни моих тревожных ожиданий не подтвердили. Время на корабле шло, а метх все так же вел себя нехарактерно мягко. Даже заботливо! Сам купал меня каждое утро, кормил, пристрастился прибирать мои волосы, предварительно неспешно разбирая пальцами спутавшиеся прядки. У метхов длинные волосы были не в ходу, даже женщинам они укорачивали волосы до минимума. Поэтому им не требовались приспособления для ухода за волосами.

Но Кирена всегда словно завораживали мои волосы, не раз, повзрослев, я ловила его изучающие взгляды. И вот…

– Могу рассказать тебе о своем самом успешном набеге, – как-то прервал он напряженную тишину.

Но каждый раз, когда он ко мне прикасался, я застывала в ожидании беды. Не имело значения, касался он моих волос, ложился рядом спать, или укрывал очередной яркой тряпкой. В душе жил неизживаемый страх перед меднокожим. Пусть я свыклась с ним, с самим фактом существования рядом с метхом, но избавиться от страха не получалось.

Пусть я поняла, что не так бессильна, и в глубине души продолжала ждать шанса на побег, но напряжение никогда не оставляло меня, если Кирен был рядом. И еще одна странность – все эти дни нашего одинокого полета он делал явные попытки разговорить меня. Пусть и в привычной манере, словно бы делая одолжение.

Вот и сейчас у меня только безмолвно дрогнули плечи. Жаждала ли я узнать о несчастьях, причиненных этой расой кому-то еще? Мне достаточно собственных. Но и запретить рассказывать я ему не могу. Но метх словно обрел шестое чувство, отменно распознавая мои эмоции. Больше того, порой мне казалось, что я ощущаю его чувства! Так, недавно, замерев в тревожном ожидании неизменного акта обладания, потрясенно задохнулась от волны блаженной неги, едва владелец каюты растянулся на подстилке рядом, плотно прижавшись ко мне. И это точно были не мои эмоции!

– Так уж и быть, расскажу о тактических приемах, что мы используем для сопротивления верпанам… – сделал он еще одну попытку, продолжая перебирать мои волосы.

Тут я еле сдержала дрожь. Верпаны – единственное, что внушало мне больший ужас и отвращение, чем метхи. Но Кирен в безмолвной тишине моего ответа каким-то чудом распознал и скрытые глубоко в душе страхи.

– Мне попалось недавно одно арианское украшение. Ну, знаешь, все эти ваши висюльки и побрякушки. Я приберег его для тебя. Хочешь взглянуть?

Сцепив зубы, благо, он не видел моего лица, сдержала стон. Неужели чей-то родовой кулон? Как он попал к метхам? Или торговцам, связанным с ними? Мне страшно было ощутить отпечаток муки собратьев. Изводящая боль в последние дни притупилась, отступив и затаившись, лишь изредка напоминая о себе крошечными судорогами. Что если она вернется, стоит мне коснуться чужого кулона?

Невольно мотнув головой, дала понять метху, что отвечаю отказом.

– Ты молчишь намеренно?

Кирена определенно задело мое нежелание заводить беседу. Его пальцы на миг застыли, прекратив массирующие движения на поверхности моей кожи. Но я не представляла, к чему может привести этот разговор. Что если вернется его извечная холодная ярость? Конечно, мне бы хотелось менее опасного метха под боком, того, что был рядом в последние дни. Но не расчетливая ли это игра? Развлечение, способное скоротать время до родной планеты четырехруких. И тут в голове оформилась давно насторожившая мысль.

– Сейчас никто не может заменить тебя на мостике? Не собьется ли корабль с курса? Или еще что…

Для мужчины, ошалевшего от того, что я изменила курс в навигационной системе, метх сейчас вел себя сокрушительно беззаботно. Казалось бы, с таким скудным пониманием процессов, управляющих звездолетом, он должен бессменно наблюдать за показателями. Но Кирен максимум раз в день отлучался ненадолго, проверить работу систем корабля. Все остальное время он проводил подле меня. Еще и не скрывая своего удовольствия от этого! Уж точно им не владел страх, нарушить что-то в этом их «обряде» и потерять управление звездолетом.

– Не тревожься об этом, – тут же откликнулся метх. Пусть он всячески старался избегать этой темы, но точно был рад моему отклику.

Насколько же он продвинулся в своих знаниях?!

– Ты сумел раскрыть все секреты ваших… Богов?

Инстинктивно я повернула голову – хотелось увидеть выражение его лица. Но ладони второй пары рук мгновенно обхватили мои виски, осторожно разворачивая в первоначальное положение.

– Не надо резких движений, волосы могут зацепиться за мои пальцы, и ты испытаешь боль.

Он сдержанно сказал это моему затылку.

– Сумел?

Настойчиво повторила я, смирившись с невозможностью пронаблюдать за его лицом.

– Не все, но многие.

Он впервые признал это! Явно желание говорить со мной – огромно. Поэтому он ухватился за тему, которая расшевелила меня.

– Называй их сартхами.

Ого! Неужели Богов низвергли?

– И почему они оставили вас? Покинули планету?

– Я ничего не узнал об этом.

– А что…

– Дейнари, – перебив, он снова назвал меня по имени! – Ты могла бы рассказать мне про жизнь на Цезарионе? О том, что помнишь.

Я понимала, это предложение – желание сменить неудобную тему. Но… даже разговор о родном мире зарождал во мне надежду на возвращение. Что если метх «очеловечился» настолько, чтобы допустить мое возвращение домой? Или своим рассказом я смогу смягчить его сердце? Раньше на это надежды не было, но сейчас… И начинаю, поначалу сдержанно и негромко.

Но чем больше я говорю – о доме, семье, близких, единственно радостных воспоминаниях из детства, тем с большей силой вырываются из груди слова. Я не замечаю, что сажусь ровно, что кончик хвоста беспрестанно подрагивает, подтверждая бурю эмоций в душе. Говорю и говорю взахлеб, словно спешу не успеть.

Но обрывать меня никто и не думает. Метх сидит неподвижно, слегка прикрыв веки, и пристально смотрит, не пропуская ни звука.

Не представляю, насколько хватило моего запала. Говорила ли я несколько часов, прежде чем иссякли силы, и пересохло во рту? Или эти воспоминания, наверное, рвавшиеся из меня, чтобы не позволить совсем утратить что-то крайне важное, хлынули лавиной, и я проговорила всего лишь стремительные минуты?

Не знаю. Но когда я осела в измождении, вновь привалившись к стене, Кирен спросил только:

– Это кулон твоего брата?

Переведя взгляд на укрытую яркой тканью грудь, я вдруг испугалась. Что, если наговорив ему столько о себе, сейчас лишусь единственного, что еще осталось моего.

– Д-да…

Но больше метх не сказал ничего. Не пригрозил отобрать, вообще не шелохнулся. Когда же я решилась взглянуть на него, поняла, что он тоже уставился на мою нервно трепещущую грудь.

Кирен молчал довольно долго. Затем поднялся, как всегда, одним размытым движением скользнув вверх. При необходимости метх мог передвигаться стремительно. В скорости их воины не уступают нашим. Но возле самой двери он остановился. Медленно обернувшись, спросил:

– Твой отец объединил свою жизнь с женщиной?

– Д-да… – растерялась я.

– Она была богиней? Он поклонялся ей?

– Он любил ее. – Призналась шепотом, отлично помня ощущение любви, окружавшее в детстве. Но метх понять этого чувства не способен. – Сам хотел всегда быть рядом. Как и она. Провести жизнь вместе – это был их общий выбор.

Ничего не сказав, меднокожий вышел. А я осталась одна, пусть и несколько выхолощенная своей исповедью, но, на удивление, не чувствующая себя обессиленной. Изнуряющая боль, укрывшись где-то глубоко и практически не ощущаясь, не подкралась ко мне из сумрака усталости. Неужели это сказывается воздействие войлера сартхов?

Глава 18

Дейнари

Время путешествия к родной планете метхов пролетело быстро. Это был самый странный период за все время моего плена. Предсказуемый в своем извечном высокомерии воина, Кирен перестал быть собой. Большую часть времени он проводил со мной, отлучаясь лишь ненадолго.

Метх был сдержан и даже заботлив, самолично занимаясь моими нуждами. Вопреки моему безмолвному сопротивлению, со свойственной ему неумолимостью принялся ухаживать за мной, не позволяя ничего делать самой. Он кормил меня, собственными руками поднося пищу к моим губам. Купал и одевал в непонятно откуда появившуюся, явно не метхскую, одежду. Ежедневно интересовался моим состоянием, причем с вниманием выслушивая мой ответ. И готов был немедленно тащить меня в войлер, едва я заикалась о болезненных ощущениях.

И еще он слушал. Сколь угодно долгое время, практически не шевелясь, и наблюдая за мной пронзительным взглядом. У нас возникла странная традиция. Кирен задавал какой-то незначительный вопрос о жизни арианцев. И это провоцировало меня на неимоверную откровенность. Я словно всеми силами стремилась пережить вновь свои, порой нелепые, детские воспоминания.

В какой-то момент, замолчав, я возвращаюсь в реальность. И в какой уже раз задумываюсь о переменах в поведении недавнего сурового хозяина. Могла ли я когда-то представить, что буду рассказывать ему о своем детстве?

Душу переполняет страх быть обманутой.

– Какими были ваши… Боги?

Решаю тоже попытаться заставить его говорить. Любопытство гложет с каждым днем все сильнее. Информация, полученная им из рохбов, должна быть сокрушительной, чтобы настолько изменить метха. Или он все же играет?..

– Сартхи! Называй их так, – он не впервые так поправляет меня. В голосе Кирена явственно проскальзывает недовольство. В итоге он с горечью признается. – А что до них… Мы чтим их напрасно.

– Это не сартхи создали ваш мир? Все эти… звездолеты?

Я толком не знаю, что еще существует в жизни метхов.

– Да, они, – вновь неохотно отвечает меднокожий. Потянувшись, он явно намерен встать. А затем уйдет, избегая нежелательного разговора? – Знания сартхов обширны, я поражен ими.

– Много ли ты усвоил? Во всем разобрался?

– Пока лишь в малой толике, – признается метх, бросив на меня осторожный взгляд. Он ждет, что я буду просить познакомить и меня с ними? – Надо много времени, чтобы досконально понять все устройство их цивилизации.

– А что же до вас? Попадались тебе упоминания о метхах?

Я решаю не давить, понимая, что требовать от Кирена «вооружить» меня знаниями наивно. Он прекрасно знает, что я тоже во многом способна разобраться. А дальше? Могу обернуть эти знания против него. Против их всех. Поэтому меняю тему. На самом деле взаимоотношения их рас меня мало заботят.

Но на Кирена вопрос произвел неожиданно явственный эффект. Он вскочил, метнувшись к выходу, но замер на полпути. Оглянулся, пронзив меня слегка настороженным взглядом. И вдруг признался:

– Я понял, что мы были для них чем-то вроде… скота. Они… сартхи разводили нас.

– Разводили?

Я в полном недоумении.

– Да.

– Они и привили вам эти… порядки?

– О чем ты?

По тому, как едва приметно подергиваются плечи меднокожего, я понимаю, что тема ему неприятна. Но он не уходит, продолжая беседу. Ему так важно наше общение? Мой интерес?

– Об отношении к… женщинам.

– А…

Он задумчиво молчит. Решив, что ответа не последует, я уже готова спрашивать дальше. Тоже поднявшись с подстилки, встаю напротив, невольно проводя ладонью по волосам. Кирен не зря колдовал над ними столько времени – каждая прядка уложена волосок к волоску.

– Они забирали их – всех новорожденных самок. И лишь небольшое их число уже взрослыми возвращали назад на время, чтобы мы могли размножаться. Эти самки говорили, что сартхи используют их в пищу.

– Ели их?!

Вот это Боги! Выходит, именно они и закрепили в сознании метхов настолько отвратительное отношение к женщинам.

– Я не знаю, – Кирен выглядит искренним, когда пожимает плечами. – Ничего другого мне пока не попалось. Но я и искал совершенно иную информацию.

– Какую?

– Мне необходимо построить дом и стать недосягаемым для…

Он осекся, словно бы внезапно подумав о чем-то. Шагнув ко мне вплотную, верхней парой рук обхватил за плечи.

– Ты здорова сейчас?

И действительно. Прошедшие дни, наполненные покоем и длинными беседами, войлер сартхов словно бы воскресили меня – силы вернулись вместе с хорошим самочувствием. Снедающая еще недавно боль затухла. Лишь слегка пульсирующие где-то в глубине головы сосуды напоминали о ней.

– Да…

– Я рад этому, – немного высокомерно, в духе прежнего Кирена откликается он и…

Подавшись вперед, заставил меня отступить на шаг… два… три. Пока я не уперлась спиной в стену каюты.

– Дейнари, ты нужна мне, – со вздохом произнес меднокожий, немногим не вжавшись лицом в мои волосы.

Склоняясь все ниже и ниже, он вынудил меня обмякнуть на подстилке. Руки потянули вверх яркое одеяние. И тут я поняла. То, что изумляло и настораживало меня в последние дни – полное отсутствие его притязаний, оказалось мимолетным порывом. А сейчас Кирена обуял известный мне голод. Он, как и много раз ранее, готов был накинуться на меня, словно голодающий на последний кусок пищи. Настолько неотвратимо и жадно метх всегда покорял мое тело.

Дыхание его участилось, сердце забилось быстрее, а движения рук наоборот стали более медленными, тягучими. Обрушившись на меня, прижав к полу собственным телом, он словно бы забыл о времени.

В предыдущие дни полета, когда Кирен засыпал, неизменно устроившись рядом на подстилке и лишь слегка приобняв меня одной из рук, я никак не могла поверить, что это не сон. Подолгу лежала, не могла заснуть, ожидая пробуждения его неизменных потребностей. Но… метх раз за разом спокойно спал до наступления утра по времени звездолета.

И вот сегодня все вернулось в давно ставшее мне привычным состояние – метх придавил, стиснул меня обеими парами рук, словно бы сойдя с ума. Так неожиданно. И одновременно привычно страшно…

Все возвращается на круги своя?

Отчетливо понимая, что после такой «передышки» мне будет труднее примириться с возвращением к прошлому, попыталась смириться. Мой покой никогда не волновал Кирена. Поэтому, уставившись в потолок, я приготовилась привычно погрузиться в себя, заставляя тело утратить всякую чувствительность. Неимоверные силы нужны были мне всякий раз, чтобы отрешиться от происходящего, подавив в душе всякую панику и стыд.

Вместе с накрывшим волной безразличием вернулась и боль. Она словно бы все эти дни ждала момента, копила силы, и теперь взорвалась в моей голове торжествующей пульсацией. Ее эффект стал удушливым капканом, из которого для меня не было выхода. Осознав, что все улучшения были лишь иллюзорным вымыслом, я с ужасом приготовилась испытать нечто ужасное. Если выносить прикосновения Кирена по истечении времени мне стало вполне сносно, то с въедливой, словно бы разрывающим на части голову пульсацией – я не могла примириться и сейчас.

Напряженно застыв, стараясь лишний раз даже не дышать, я мысленно взывала лишь к одному – к освобождению. Уже зная по опыту, что боль будет стремительно нарастать, желала только остаться одна на несколько дней, пока чудовищная мука не поглотит полностью сознание и тело. И только после этой победы начнет стихать, как и прежде, укрываясь глубоко в моем теле.

Остекленевший взгляд уловил отблески странного свечения вокруг. Но о его природе размышлять я была не способна. И когда метх наконец-то затих, скатившись с меня и обмякнув рядом, из последних сил заставляла себя не проваливаться в холодную темноту. Знала, времени, чтобы умыться и суметь вернуться на подстилку, совсем мало.

Уходи же! Убирайся! Оставь меня страдать одну! Хоть на это я имею право?..8b1163

Но мои мысленные вопли не были услышаны. В этот раз метх остался спать рядом, слегка притиснув меня за плечи.

Осознав, что выбора нет, с мучительным надрывом попыталась встать. Тело ощущалось ледяным, хвост безвольно обвис, мои движения больше напоминали вялые трепыхания. Думала я лишь о том, что должна доползти до купальни.

Кажется, так больно мне еще не было? Или я успела отвыкнуть за несколько жалких дней?

Ожидаемо, мне не удалось даже толком отдалиться, как Кирен обратил внимание на мои судорожные рывки. Чуть приподнявшись, впился в мое лицо немного рассредоточенным взглядом. Но то, что он увидел, впечатлило его настолько, что уже в следующий миг он подскочил, оказавшись на ногах. Как же я ненавидела его в этот момент, как завидовала той легкости, с которой он управляет своим телом…

– Что с тобой?

Голос прозвучал подобно грохоту, заставив обреченно сжаться. Сейчас любой шум был для меня невыносимым испытанием – боль возрастала кратно, оглушая и ослепляя, вынуждая судорожно хватать воздух губами.

– Тебе больно? Что случилось?

Снова! Утратив всякое самообладание, я рухнула на пол, в последнем усилии сжав уши руками. Неужели мне мало мучений, и в этот раз мои испытания отяготит его присутствие?

Кажется, сообразив, что его вскрики нестерпимы для меня, Кирен озадаченно замолк. Я чувствовала, как он застыл рядом с моим, неестественно изогнувшимся от боли, телом. Но промедление было недолгим.

Резким рывком, отозвавшимся в теле сотнями острейших игл боли, четырехрукий подхватил меня на руки. От его прикосновения меня буквально ошпарило, даже сквозь прикрытые веки я ощутила зарево полыхнувшего на миг вокруг огня. И тут же обступила жуткая, полная ледяного холода и муки темнота.

Дальнейшего я не осознавала, но придя в себя, ощутила прикосновение к коже волн тепла. Словно бы налетали порывы жаркого ветра, овевая меня. Не сразу, но я узнала ощущения.

Войлер! Метх догадался помочь мне…

В свете того, что именно он всегда вызывал эту мучительную боль, я не испытывала к нему благодарности. Прислушавшись к себе, признала, что состояние мое значительно улучшилось. Слабость будет тяготить меня еще несколько дней, но убийственная боль снова утянулась вовнутрь. Но будут ли у меня эти дни?

Словно в ответ на мои мысли, в глаза ударил свет, заставив поморщиться. Это странное, но бесспорно полезное устройство сартхов отключилось и выпустило меня наружу. Плавно приоткрыв глаза, с удивлением встретила серьезный и задумчивый взгляд метха. Серые глаза пристально всматривались в меня, прежде чем пара рук мужчины подхватила, вынимая из лечебного кокона.

– Что за странная болезнь? – Негромко в этот раз спросил он. – Это свойственно арианцам? Часто с тобой происходит такое?

– Всякий раз, когда… – сбившись, я испугалась. Могу ли признаться?

– Когда?

Кирен остановился на месте. Но я так страшилась его реакции на мое признание, что даже не оглянулась вокруг.

– Когда ты… уходишь.

Глаза метха потрясенно распахнулись. Он не поверил мне?

– Всякий раз, когда я приходил к тебе, становилось так больно? И ты не призналась?

– Ты бы стал слушать?

Сказала это очень тихо, скорее самой себе. Но он услышал.

– Нет…

Вот и я это знаю. В ответ на его недоуменный взор смотрела, не отводя глаз.

– Что-то светилось вокруг… – вдруг вспомнилось мне.

– Да, я заметил вспышку, – тут же кивнул Кирен. – Словно бы воздух вспыхнул. И твои глаза, – он запнулся. – Они стали желтыми ненадолго.

Это точно свойственно моему народу – я помнила, как зеленели глаза отца. Но в чем причина таких перемен, я не знала.

– Отдыхай, – уложив меня на привычную подстилку, метх отстранился. Выглядел он очень озадаченным. – Мне необходимо все обдумать. С тобой теперь все хорошо?

– Да… – двигая руками и ногами в подспудном страхе вновь ощутить расползающуюся боль, откликнулась я.

Он только молча кивнул, и тут же поспешно выскочил из каюты. Словно бы ему нестерпимо было находиться рядом со мной. Извечное метхское презрение ко всякой слабости.