Текст книги "Король интриг (СИ)"

Автор книги: Алёна Снатёнкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Глава 41

Нацепив на раздраженную физиономию маску «мам, ну чё ты начинаешь?», кручусь на стуле, мысленно представляя, как буду делать из Витамина снеговика, и с каким удовольствием потом надену ему на голову чугунное ведро.

Никогда ябед не любила, а тут друг родной взял и сдал с потрохами. Ведь просила же не лезть, разве послушал? Не стал слушать. Не захотел. Через голову мою перепрыгнул и нажаловался родителям. Доносчик забыл, наверно, как я его покрывала, когда его соседка с сигаретой в руке застукала. Черт, да я тогда почти всю вину на себя взяла, зная, что Витамину больше от отца достанется, чем мне. А итог? Не существует в мире никакой благодарности. Она только в фантастических сказках бывает. В тех же главах, где про доверие рассказывают.

Расстегнув привезенную сумку, мама снова начала допытываться.

– Ты поругалась с Виталиком, да? – как бы между делом говорит она, размахивая перед моим носом банкой с лимонным вареньем.

Ну-у-у. Допрос переходит на новый уровень.

Это вам не зубочистки под ногти втыкать. Здесь тяжелая артиллерия. Знает женщина, что я за кушанье ее с легкостью родину продам. Молча руку протягиваю к стекляшке с крышкой, а она берет и прячет банку в холодильник, мол, ты мне информацию сначала выдай, а я уж потом решу, кормить тебя иль не кормить.

– Да не поругались мы. Просто в одном деле мнениями не сошлись. – На мой взгляд, ответ нормальный, иногда можно и без подробностей обойтись. Но вот мама так не думает:

– В каком деле, дочь? Из-за Назара, да?

Я кивнула. Оставалось надеяться, что больше не придется ничего объяснять. Мама любопытной-то никогда не была. Редко в жизнь мою лезла, разрешая самостоятельности учиться. А вот сегодня будто луна в какую-то фазу вошла, изменив женщину до неузнаваемости.

– Мне он обычным соседом не показался.

Это нормально. Основная масса маминых соседей – пенсионеры. Крокодил явно отличается от них. Ну, или он просто мастерски умеет закрашивать седину.

Но в маминых словах было что-то цепляющее. Моя романтичная душенька яростно требовала продолжения.

– Почему? – Ой, что за надежда в голосе, в то время когда взгляд на ножку стола опустился? Прям не всезнающая Полинка с колючим языком, а кисейная барышня на выданье. – В смысле, что не так с ним?

Ох, как-то странно родительница зыркнула на меня. Пришлось выкручиваться, нервно плечами дергая.

– Ну-у-у. – Откуда пауза? Зачем она ворота удерживает, когда я уже приготовилась носорогов на волю выпускать? – Твой папа смотрел на меня так же, когда мы только познакомились.

Простите, живности. Сегодня вы еще посидите в своем вольере. Прогулка отменяется.

– Мам, папа был в шоке, когда увидел тебя ночью, в темноте, со сковородкой в руке, рядом с трупом крысы.

Папа тогда к другу в общежитие пришел и на выходе шум услышал. Решил посмотреть, что происходит, ну и застал мамину бойню с вредителем хвостатым.

– Маленькая ты у меня еще. Ничего не понимаешь.

Может быть. Кстати, папа тогда испугался, он сам об этом мне рассказывал, а чего крокодилу-то бояться?

Пока она отвлеклась, я решила не терять времени и, запустив в сумку хитрую ручонку, вытянула из нее пакет с… морковкой, блин. Эх, кажется, чтобы получить сдобу, которая, судя по запаху, там имеется, мне придется и дальше объясняться.

– А ты помнишь, как Виталичка в детстве говорил, что замуж тебя возьмет, когда ты игрушки у него отбирать перестанешь?

– Не помню. – Я вообще про этого Виталичку разговаривать не хочу. – Мам, да будь человеком, накорми дочь.

Я тут слюной уже давлюсь, а она всё бу-бу да бу-бу.

Мне в руки падает ароматная булочка с корицей, а за ней следом маленький термос с компотом.

– Как не помнишь? Ты ему еще отвечала, что замуж за беззубого не пойдешь.

– Мамуль, – с набитым ртом говорю ей. – К чему эта экскурсия в детство? Ты же знаешь, Витал мне как брат, который всегда рядом был. Сейчас не общаемся, да. Всё бывает.

– Может, просто он тебя как сестру не воспринимает и поэтому решил устранить соперника?

– Не знаю, что у него там в голове, но звонить вам было глупо. Мы давно уже не маленькие, чтобы к родителям с поводом и без бежать. Тем более, когда дело касается, так называемых соперников.

– Но мне Назар понравился. Хоть он и молчал, но в нем что-то есть.

– Ты когда это понять успела? Когда взглядом в него огурцы вместе с банкой кидала или когда стояла в стойке сумоиста, готового в любой момент задавить противника?

– В тот момент, когда на старшую дочь смотрела, которая в машине целоваться вздумала.

«О, великий и могущий Зевс, по старой дружбе кинь в меня свою молнию».

– Не целовались мы. Ты просто с дороги устала, вот и мерещится всякое. Назар он… он…

– Соринку из глаза доставал? – смеется эта беспардонная женщина. – Или ветка в волосах запуталась? В мое время так и оправдывались.

– Я обязательно бабушке об этом расскажу. Пусть знает, чем дочь ее занималась. Ох, и стыдно кому-то будет. А Назар просто ремень поправлял. Там заклинило. Да, заклинило.

Доказать невозможно. А без доказательств и нет обвинения.

– Слабо верится.

– У меня свидетель есть. Суханов и подтвердит, что в его колымаге всё на честном слове держится.

Очень надеюсь, он не узнает, как я его машинку обозвала. А то он возбудит новое дело и из свидетеля превратится в обвиняемого, когда меня прибьет за ласточку свою. Говорят, парни трепетно относятся к игрушкам на колесах.

– Ой, я и не сомневаюсь, что он поддакивать начнет. Ты любого заставишь под дудку твою плясать. Не обижай соседа. Будь девочкой. Вот опять в штанах? Сколько раз тебе говорила, чтобы в юбках ходила?

На маму смотрю, желая увидеть лицо ее, после того как скажу, что пару дней подряд в платьях щеголяла. Да-а-а, кто-то явно удивится.

– По-ли-и-ина, – в кухню забегает Маруська. – Дай свой телефон, я в кота поиграю.

– Какого кота? У меня нет кота.

– Так я скачаю. Сестренка, не жадничай. Я чуть-чуть поиграю и отдам, – канючит она, на месте прыгая. – Не разобью. Не бойся.

Прижимаю Маруську к себе, целуя в обе щеки.

– Ты в кого такая хитрая?

– В тебя, – тут же отвечает маленькая подлиза. – Я, вообще, на тебя похожа. Правда, мам?

Женщина закатывает глаза:

– Уж точно не на меня. Я сама иногда не понимаю, как у меня получилось таких говорливых детей родить.

Мама еще что-то сказать хотела, но у нее телефон зазвонил, и она к окну отошла, отвечая.

А я в этот момент уже собиралась с гаджетом своим расстаться, но сообщение на экране увидела.

Назар: Креветка, тебя пытают?

Н: Я бы помог, но иголок боюсь.

– Марусь, возьми ноутбук пока, мультики посмотри, я отвечу подруге и принесу телефон.

– Я лучше подожду. – Садится за соседний стул и булку из пакета достает.

Киваю и быстренько набираю текст.

Полина: Переживаешь?

Он же не подумает, что я с ним заигрываю?

Н: А то. Бинокль из рук не выпускаю.

П: Подсматривать нехорошо, блондин. Я же за тобой не шпионю.

Н: Кто тебя знает? Может, ты там от окна не отлипаешь, бицепсы мои разглядывая.

Вот… крокодил самовлюбленный.

П: Не мечтай.

И слыша детский нетерпеливый кашель, тут же добавляю:

П: Отдаю телефон Маруське. И отойди от окна, а то люди узнают, что напротив них живет извращенец.

Под визг: «я наелась, теперь хочу играть», егоза отбирает мой сотовый и несется в комнату, с шумом запрыгивая на кровать.

Я посмотрела на маму, которая всё еще продолжала болтать, и встала, чтобы в чайник воды набрать.

– Все-таки выпросила? – интересуется она, садясь на стул.

– Да у меня как бы и не спрашивали. Отобрали как обычно, и всё. Папа звонил? Наверно, соскучился и просил дочке привет передать?

– Тетю Свету помнишь? Одногруппницу мою. Я ей вчера написала, когда в поезд села, а она только сейчас увидела. В гости зовет.

– Езжай. Чего думать?

– Я к дочери приехала, а не по гостям мотаться.

– Мам, да встреться с подругой. Сколько лет уже не виделись?

– Лет пять точно, – поразмышлявши, отвечает она.

Никогда не думала, что мне придется уговаривать маму из дома уйти. Серьезно, это, оказывается, сложное занятие. Только спустя минут двадцать она как-то неуверенно дала свое согласие и пошла говорить об этом младшей дочери. Уже через мгновение Маруська визжала, а после чуть ли не толкала женщину к двери.

– Иди, иди, мамулечка. А мы с систер сейчас мультики смотреть будем. Потом я спать лягу. Сама усну. Со мной даже лежать не придется. Устала так.

Что это с ней?

Спрашивать не стала, я за мамой дверь закрывала.

– Держи свой телефон. У тебя там памяти нет, – бросает она. – Когда гулять пойдем?

– А кто про мультики говорил и про сон?

Беру ее за руку и в комнату веду.

– Так это я маму успокаивала, чтобы она не беспокоилась. А так я не устала и спать не хочу. Пойдем гулять?

– Пойдем, но позже. Вот проснешься, и погуляем. Согласна?

Кивнув, мы вместе идем в комнату, прихватывая с собой ноутбук. Не дойдя и до середины мультфильма, сестра начала дремать на моей руке. Я уже представила, как сама сейчас встречусь с единорогами на воздушном облачке, как неожиданно раздался звонок в дверь.

Тре-е-ень.

Тре-е-е-е-е-е-е-ень.

Мама вернулась?

Пытаюсь аккуратно встать, чтобы мелкую не разбудить, но она опережает меня, первая спрыгивает с кровати и с криком: «На-за-а-ар пришел» вылетает из комнаты.

Глава 42

Хитрая Маруська с ее чертовым котом.

Я быстрым шагом обгоняю сестру и со словами: «Сиди в комнате, а то вдруг там бабайка» иду к двери, очень сомневаясь, что за ней мама стоит, которая шарфик забыла. Егоза слушается и прыгает на диван, уверенная, что к нам в гости Суханов пожаловал.

Казалось бы, пойди просто и поверни ручку. Но разве это так легко? Теперь мне интересно стало, каким образом она университетского красавчика из логова его вытащила? В чем секрет? Что-то я сомневаюсь, что Назар по каждому зову бегает.

А если я попрошу, придет?

«Конечно», – вопит романтичная часть меня.

«Не надейся», – осаживает ее реальность, когда я одним движением руки впускаю в квартиру подъездный холод.

М-м-м. Да парень будто на свидание собрался. Весь такой причесанный, побритый, а пахнет от него… Ух. Чем-то жутко сладким и горьковатым одновременно, словно возле меня торт шоколадный поставили, а я от него косеть начала. Черт, вот что я за человек-то такой? Смотрю на парня симпатичного, а сама о еде думаю. Фи, Полина. Фи.

– А-а-а… Ты чего здесь?

– А я, креветка, мужскими делами занимаюсь. – Без приглашения он заходит в квартиру, тут же куртку снимая. – Вдруг тебя мама отчитывает за делишки наши. Вот совесть и не позволила мне дома остаться. Что уж, воспитание.

– Так мамы нет, – на автомате отвечаю ему, смотря, как он разувается.

– Да я знаю.

Эм-м-м. Маруська?

– На-зар, – кричит малявка, из комнаты вылетая, – я знала, что ты придешь.

Кошусь на парня, головой качая:

– Совесть не позволяла, говоришь? Воспитание…

– Ребенок, – обращается он к моей сестре, – объясни Полине, что людям нужно на слово верить.

– Не всем, – важничает она. – Мама говорит, что нельзя верить посторонним.

Съел, да? Так и хотелось язык ему показать, но вовремя вспомнила, что рядом есть та, кому нельзя пример плохой подавать. А то в садик потом пойдет и всех научит. Так и меня сдаст, что я показала. Родители мне тогда темную устроят и не посмотрят, что я уже взрослая.

– Но ты ведь не посторонний, ты жених. Систер, всё в порядке, верь ему.

Человек может слюной поперхнуться и умереть?5dc42d

Не знаю, но мне бы очень этого хотелось в данный момент.

Закашлять-то я смогла, но с места не сдвинулась, так и продолжала рот прикрывать, пока, кхм, прости господи, этот самый жених по спине мне не постучал.

– К-какой жених, Марусь? Чей?

– Пока твой, – объясняет малышка и к белобрысому подходит. – Если мальчик целует девочку, значит, он ее жених. А мы с мамой видели, как вы в машине целовались. Она, правда, хотела, чтобы я этого не увидела, поэтому про попугая на ветке рассказывала. Но разве могут попугаи зимой к нам прилететь? Не могут. Я знаю. Вот я не поверила маме и на машину смотрела, а вы…

– Кнопка, – краснея, как помидор переспелый, перебиваю сестру, вспоминая прозвище, которое она терпеть не могла. – Ты это… Мультик не досмотрела.

Супер. Ладно маме не то показалось, так теперь еще и Мару. Если знает она, то всё. Трындец. По секрету всему свету расскажет, и пиши пропало.

– Какой мультик? – возмущается она и, хватая нас за руки, в комнату ведет. – Я ж еще не договорила. А-а-а. Сейчас Назар – твой жених, а когда я вырасту, он моим будет.

Блондин наклоняется ко мне и шепчет на ухо:

– Креветка, а ты чего позеленела? Радоваться должна, красавца такого себе отхватила.

– Угу. У каждой Фионы есть свой Шрек.

Нас усадили на диван, а самая болтливая ушла за ноутбуком.

Фух. Секундный передых мне точно необходим.

– Мне не надо было приходить? – спрашивает Назар, обеспокоенно смотря прямо в глаза.

– Почему ты так решил?

– Не знаю, ты напряжена. Что случилось?

– Нет. Всё хорошо. Просто ты, мама, Маруся. Странно, немного.

Ну, блин. Чего меня на откровения потянуло? Сейчас же Суханов включит режим самоуверенного альфа-самца, зыркнет глазищами своими и прикалываться начнет о закинутых сетях и подстроенном приезде родственников. Угу, так и скажет, что я его засватать пытаюсь. Ужас. Ей-богу, лучше бы молчала.

– А мне нравится. – Он откидывается на спинку дивана, с собой меня утягивая. Глаза закрываю – открываю, а он так и продолжает меня обнимать. – Когда сообщение увидел, я даже обрадовался.

Я не ослышалась?

Он так и сказал?

Несите фен, Полинка в лужу превращается.

Кхм. Кхм.

Рядом раздается детский кашель, и тут же по комнате разносятся мультяшные визги, от которых Маруська смехом заливаться начинает. Она садится между нами, и я даже понять не могла, рада я этому или мне хочется подушку сгрызть от разочарования.

– Назар, а ты любишь мою сестру?

И вот тут сам Суханов замер, смотря на меня, как на последнюю страницу газеты, где ответы на кроссворды находятся. А я что? Я ничего. Я поудобнее села, рукой голову подперла, в ожидании, когда он выкручиваться начнет.

С детства сказки люблю. Тем более такие интересные. Фэнтези, можно сказать.

– Она мне нравится, – признается Назар, и я, наверно, с ума сошла, раз так быстро поверила его словам.

Глава 43

А повторить можно?

Не, я серьезно. Мои уши еще раз хотят услышать эти слова.

«Она мне нравится».

Ы-ы-ы.

Вызывайте неотложку, Полинка сейчас с ума сходить начнет.

Хотя чему тут удивляться, если всё сразу было понятно. Угу. Зуб даю, Назар еще на вокзале в меня втюрился. Я девочка взрослая, да-да, в таких-то вещах точно разбираюсь. Спасибо сериалам, жизни научили.

«Она мне нравится».

Мамочки.

Ну, давай, сестреныш, не подведи. Расколи этот орех, не жалея. Вытяни из него всю информацию, порадуй родного человека.

– Маруся, что за вопросы? – почти что возмущаюсь, а сама взглядом ей говорю: «Продолжай, умница ты моя».

– Правильные вопросы, – мелкая смотрит на меня, наклонив голову. – Мальчики должны любить девочек.

Должны. Еще как должны.

– Но раз ты Назару нравишься, значит, любит. Мужчины – сухари, не любят трепаться о чувствах. Бабушка говорила, – отмахивается Маруся, поворачиваясь к компу. – Посмотрим «Крокодила Гену»?

– Крокодил прямо перед тобой, – нахмурившись, сквозь зубы говорю себе под нос, смотря на гостей, которые расселись на моем законном диване.

Зато зая-гад-Назар, кажись, выдохнул. Вон как расслабился, стоило только детскому вниманию на мультфильм переключиться. Человек-везунчик. Обычно Маруська так просто не отстает. Что говорить, даже папа в кухню сбегает от ее многочисленных вопросов: а зачем и почему?

– Марусь, а тебе мама разрешает так долго на экран смотреть? – Угу, я тоже приставучей быть умею. Ловлю удачу за пятку, пока она за дверью скрыться не успела. – Глаза болеть будут.

Суханов, не вздыхай, пока я тут ответственную сестру из себя корчу. Признаваться ведь не больно. Это как комарик укусит. Ну, или оса за язык. Не знаю, мне как-то не доводилось о подобном рассказывать.

– Креветка… Полина, – говорит парень, прокашливаясь в кулак. – У меня мама врач. И она считает, что от нескольких часов перед телевизором катастрофы не случится.

– Какой врач?

– Диетолог.

– Вот как мы начнем от ожирения страдать, тогда и будешь ее слова вспоминать. – Пф-ф-ф. Решил отбиться? Наивный такой. – А пока… выключаем ноутбук.

И продолжаем допрос. Конечно, это я уже про себя говорю, в нетерпении ладошками штаны потирая.

Ох, как у меня щеки загорелись. Так запылали, я даже пожалела, что в квартире огнетушителя нет. Но ничего, надо учиться стойко переносить тягости взрослой жизни. Если начала до парня докапываться, значит, нужно копать, пока клад не найдешь, который уже вот-вот покажется.

– Полин, мне надо у Назара что-то спросить, да? – выдает мелкое безобразие, закрывая крышка компьютера и становясь напротив дивана.

– Что спросить? – правду говорю, у меня за секунду губы от волнения высохли, потрескались.

– Я еще плохо разбираюсь в этих женских штучках, но ты начала дергаться, когда я с Назаром закончила разговаривать. Ты так всегда делаешь, когда мы у мамы в магазине просим торт нам купить. Просто ко мне мама больше прислушивается, поэтому сразу же покупает, – поясняет она Назару, который еле сдерживается, чтобы не заржать.

Дар речи махнул мне рукой, схватил чемодан и выбросился из окна со словами: «Позорься здесь одна, дорогуша».

Я только ртом и хлопала, как Золотая рыбка, у которой генератор желаний сломался, и она не может в момент испариться или сквозь землю провалиться. В обморок, что ли, грохнуться? Блин, нельзя же, ребенок. Который, между прочим, меня так жестко подставил.

– Креветка, – шепотом начинает Назар, ко мне ближе наклоняясь, – Спорим, ты сейчас пожалела, что не дала нам «Чебурашку» посмотреть? Марусь, – уже громко говорит парень, сажая мою сестру себе на колени, – Полина, наверно, обиделась, что ты у нее ничего не спросила. Девочки ведь любят о чувствах говорить.

На свою судьбу я подам в суд.

Несправедливость. Нет, это издевательство какое-то.

Ну и зачем, спрашивается, я вообще всё затеяла? Сейчас же меня на стул посадят и горячую лампу к лицу приставят, грозно стуча по столу и задавая миллион вопросов. Вот правильно в народе говорят о том, что нужно довольствоваться малым. Всего получить невозможно. А если и получаешь, то можешь не сомневаться, младшая сударыня Немцова придет и за твоей головой для казни.

– А-а-а. Поняла, – хлопает в ладошки маленький палач, радостно улыбаясь. – Систер, а ты Назара любишь?

Я с места подпрыгнула.

Как так-то?

– Чай. Точно чай. Хотите чай? Я хочу чай. – Мама дорогая… Вот я дура.

Интересно, бегемоты занесены в Красную книгу? Если нет, то это нужно немедленно исправить. Ведь те летучие толстяки, которые во мне живут, сейчас от стыда дотянулись до своих хвостов и поедать их начали. Вымрут. От такого позора точно вымрут.

Кухня. Теперь я папу понимаю. Идеальное место для побега.

Не дождется Суханов слов красивых.

Не-а.

Этот хитрец точно знал, как из ситуации выкрутиться. Ловко он в мою сторону удочку с огромным поплавком перекинул, рыбак недоделанный. Наверно, не в курсе, что рыбки быстрые. Секунда, и я уже возле плиты стою, радуясь, что так легко отделалась.

Разворачиваюсь и на цыпочках к двери подхожу, проверяя, гонятся за мной или удалось оторваться. Никого? Никого. И что теперь делать-то? Так, Немцова, «дерись» до победного. Ушла за чаем, притащи людям чай. Продолжат пытать, есть возможность снова спрятаться за холодильником. Главное, ложку или сахар забудь тут, на всякий случай, чтобы резкий повод был.

Воду в чайник набрать… в окно посмотреть… этажи посчитать…

Ох, блин, я чуть занавеску не оторвала, когда мне на плечи руки тяжелые опустились. Клянусь, чуть не закричала от страха и неожиданности.

Медленно поворачиваюсь, чтобы деликатненько от Суханова на безопасное расстояние отойти, но разве от крокодила так просто уйдешь? Разве он позволит, когда что-то задумал? А он задумал. Не зря же так противненько косится, ухмыляясь.

– Ты иногда такой разговорчивой бываешь. – Его довольная мордаха так и светится от удовольствия. – Но когда нужно что-то сказать, убегаешь. Кого или чего испугалась-то?

Что? Испугалась? Да я никого не боюсь.

– Я ведь и так знаю твой ответ на вопрос сестры, – говорит, зажимая меня в кольцо своих рук и подталкивая к подоконнику. – И можешь не смотреть на меня так, будто хочешь оторвать мне нос и сбежать. Знаю, не хочешь.

Ей-богу, самоуверенность когда-нибудь погубит этого паренька.

Но сейчас он прав.

Поразительно, да, что Суханов в чем-то прав?

– Там… Маруся. – И ничего мой голос не дрожит. Не придумывайте. Может быть, я замерзла? Или вообще нервное. Я ж с Назаром тесно общаюсь, здесь хочешь не хочешь, но психом станешь.

– Маруся смотрит мультфильм, – объясняет он, к лицу моему наклоняясь. – А я жду ответа.

П-ф-ф.

«Врагу не сдается наш гордый Варяг». – Ой, надеюсь я вслух это не пропела.

Эй, крокодил, ты дистанцию-то держи. За стенкой, между прочим, ребенок. Нечего ко мне так прижиматься. И тем более не надо пальцами своими по шее моей проводить. Да и ни к чему нижнюю губу трогать.

Немцова, соберись!!!

Нельзя это, нельзя то.

Нельзя самой к парню тянуться с открытым ртом. Серьезно, плохое дело. Негоже девушкам, ну.

Но хочется ведь. Тем более когда в нос ударяет запах Сухановского парфюма, а его губы так близко-близко от моих. Да и сестра занята.

Эх…

– Нравлюсь же?

– Назар! – Обломал, гад.

– Нравлюсь? – Он не крокодил, нет, он попугай, честное слово.

– Нравишься, – со злостью в голосе бурчу в ответ, в глаза его наглющие заглядывая.

– Так бы сразу, – ухмыляясь, говорит он и тут же обхватывает губами мой рот.

День под названием «Клубничная жвачка».

Я его точно запомню.

Не отстраняясь, мы вжимаемся друг в друга. Сначала осторожно, затем всё сильнее и сильнее, и кажется, что кислород сейчас закончится. Прикусываю его губу и глупо хихикаю, когда он шипит и сажает меня на подоконник. «Танец» продолжается.

Кто ж знал, что маленькая Полинка может быть такой смелой? Сама себе удивлялась, когда парня ногами обхватывала. Как в прошлый раз. Но сейчас рядом с нами нет никакой Любани. Сейчас проще всё. И как-то по другому. Я глажу его плечи, замираю, когда его пальцы зарываются в моих волосах, вызывая электрический разряд во всем теле. Левая рука гладит мою ногу, жадно сдавливая кожу под джинсами.

Назар не отрывается, не отпускает, движения всё откровеннее и откровеннее, и я понимаю, что нужно остановиться. Прекратить. Не сейчас. Точно не сейчас.

– Назар…

Чье сердце громче стучит: мое или его?

– Я знаю, – говорит он мне прямо в рот, нежно скользя губами по коже на лице. – Только сложно, креветка. Чертовски сложно.

Что мы за люди такие?

Почему бросаемся из крайности в крайность?

То ругаемся, как маленькие зверьки, а через секунду прилипаем друг к другу, словно магниты?

Где золотая середина? Где она?

– Маруся…

– Она занята.

– Она может зайти, а я тут…

А я тут в лужу превратилась, несите швабру.

Посмотрев в окно, Назар сделал шаг назад и тут же снова ко мне развернулся:

– Не просто нравишься. Что-то большее. Я не врал, креветка.