Текст книги "Король интриг (СИ)"

Автор книги: Алёна Снатёнкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Глава 32

А что с Полиной? Нормально всё с ней. А то, что глаз дергается, так это он от холода, а не от нервного тика, который появляется, стоит только Суханову рядом со мной оказаться. Всего-то. Вот сейчас белобрысый уйдет своей дорогой, и всё встанет на законные места. Вернее, я снова в «нормальную» превращусь, если так сказать можно в моем-то случае.

– Ты заболела? – обеспокоенным тоном говорит Ёлкин, становясь напротив. – Симптомы какие? Ломота, головная боль, озноб или жар, насморк, потливость, дрожь в теле…

А за спиной у Лешки Суханов-зая-гад-Назар кривляется:

– Дрожь-то в теле сто процентов есть, меня так-то увидела. Тут хочешь не хочешь, а задрожишь.

Я вот одного понять никак не могла, почему у Суханова ноги целые? Ну, язык длинный, сам парень наглый, как утка, которая по свежему бетону бегает. Как ему еще ноги не выпрямили? Не может быть такого, чтобы только я об этом подумала. Где все? Где весь народ, который желает, чтобы крокодил чаем поперхнулся? Мы обязаны собраться вместе и организовать группу с лозунгом: «Отрежем длинноногому всё лишнее».

– Неприятное ощущение во рту, раздражительность, – спасибо еще Лешке, что он внимания на паразита не обращает, и продолжает по памяти вспоминать все симптомы гриппа.

– О, раздражительность есть, – ровным тоном говорю я, стараясь даже не смотреть на блондина. – Минуты три назад появилась, а до этого не было ее.

Анька вон поняла, к чему я клоню, а Назар и нос не почесал. Руки на груди скрестил и внимательно слушал каждое слово Ёлкина.

– Ну, раздражительность – это не показательный синдром заболевания, По-ли-и-ина. Но я всё равно уверен, что ты заболела. Даже отсюда видно, как ты дрожишь и тяжело дышишь.

Твою… родственницу, Ёлкин, как не вовремя твоя наблюдательность в свет выбралась.

– Да-да, – поддакивает Суханов. – Минуты три назад тяжело не дышала, а сейчас прям как паровоз. Интересно, из-за кого, кхм, то есть чего?

Алле народ, зима на дворе, на улице минус двадцать, а я, между прочим, в колготках. Радуйтесь тому, что я вообще дышу, а не упала перед вами сосулькой.

– И я заметил. – Лешка поворачивает голову и кивает белобрысому. – Я знаю, что нужно предпринять. Обильное питье, жаропонижающие, при насморке спрей и обязательно антигистаминные. По-ли-и-ина, у тебя что-нибудь из подобного есть? Если нет, то я могу принести.

– А уколы ей нужны? – вклинивается Назар. – Я в этом деле мастер.

Пока Лешка там про уколы рассказывать начал, я без звука, одними губами, спросила у Суханова:

– Серьезно? Ты?

– Ага, – охотно соглашается он. – Отцу шариковой ручкой в зад… в руку «лекарство» ввел, пока он спал. Считай, в четыре года профессионалом стал.

Ешкин кот, я права была, когда говорила, что он с детства дурной. Вот как знала.

– Или к врачу… – Что? К какому врачу? Так, надо прекращать в облаках летать, когда Ёлкин рядом, не то когда-нибудь провороню момент, кивну на автомате и в один миг сама госпожой Ёлкиной стану. Тьфу-тьфу.

– Чувак, слушай, ты прям как гугл, не требующий наличия интернета. – Что это? Восхищение в голосе? У Суханова? Да быть такого не может. – Всё знаешь?

Лешка гордо задирает нос, косясь в мою сторону.

– Человек не способен знать всего, это просто невозможно. Лишь малую часть.

– Да пофиг, лучше скажи, к чему рыба снится? Огромная такая, она меня еще хвостом ударить пыталась, – рассказывает парень, заставляя нас с Анькой рот открыть.

Рыба?

– К беременности, Назар, – еле сдерживаясь, чтобы не заржать, отвечаю ему. – Как себя чувствуешь?

– Вообще, – не смутился Лешка, – я не верю в сонники. Но моя бабушка в них верит, поэтому я частично знаю значение. По-ли-и-ина права. Многим женщинам предстоящая беременность приходит в образе рыбы. Конечно, не твой случай. Но рыбы также могут быть и предвестниками огромной любви.

Ага. Любви. Да разве такое с блондином случиться может?

– Точно к беременности, – снова шепчу парню. – Береги себя.

– Креветка, сейчас я… – Ой, а это он вслух забуянил. Пора дергать отсюда, и так на занятие опоздали.

– Ужас. Ужас. Ужас. Пара уже началась, – вскрикиваю я, когда дело запахло жареным, а Назар решил мне за шутку лещей всыпать. – Лешка, бежим.

Как и следовало ожидать, Ёлкин изменился в лице, на часы ручные глянул и ускакал, на прощание крикнув: «По-ли-и-на, я позвоню тебе». Он-то убежал, но и козу Алипатову тоже ветром сдуло.

Сделав глубокий вдох, и я решила стартануть. Думаете получилось? Меня за шкирку поймали и удержали. Но я пыталась вырваться. Правда, получалось только на месте бежать, под смех чешуйчатого. Ну да, признаю, на каблуках далеко не убежишь, зато здесь никто теперь не упадет, я лед на куски разбила.

– Почему возле подъезда не подождала?

– На учебу спешила, – уточняю я. – Да и зачем мне ждать тебя?

– Договаривались же, что я за тобой заезжаю. Креветка, кто так делает? Надо мной вахтерша ваша ржала. За Ромео меня приняла, который Джульетту профукал.

Мне кажется или это слишком мило звучит? Нет. Мне показалось.

Бр-р-р-р. Страсти-мордасти какие.

– Да откуда я знаю, приедешь ты или нет? Может, вчера меня подвез, а сегодня Маньку какую-нибудь или Гальку. Что мне теперь, каждое утро в ожидании кареты надо морозиться? И вообще, мы свободные люди. Ты не обязан.

– Хм… Это ты мне намекнула, что на тебя все-таки кто-то обращает внимание, кроме друга детства?

Че-го? Не намекала я. Правду говорю, даже не думала об этом. Эт я так, на будущее, если его машина станет общественным транспортом, пусть только попробует сказать, что меня это беспокоит.

Да, мы взрослые люди, которые просто играют в игру.

Пристал же.

– Буду я тебе еще намекать, – бурчу, неосознанно губы прикусывая.

– Кстати, а гугл-то прикольный чувак. – Суханов все-таки решает отпустить меня, но идет следом. – Вот брошу тебя, сходись с ним. Две заучки, книжки читать любите.

Пока придумывала, по какой ноге его ударить, чуть сама не упала. Поскользнулась, но оперативный Назар успел схватить меня за руку.

– Осторожнее. – Придержал, но ладони наши так и не расцепил. И я бы тут же возмутилась. Какого лешего он пристает ко мне? Но говорливый продолжил: – Не падай к ногам моим.

– Суханов, редиска ты недоспелая, напомню, что не ты меня бросать будешь, а я тебя.

Да я уже представляла, как сделаю это. Влеплю засранцу пинка хорошего и на весь универ прокричу, что не достоин гад быть с принцессой мамкиной.

– Не-а.

– Ага. – Почему мы до сих пор идем за руки держась?

– Меня никогда не бросали.

Ну, конечно. Рассказывай мне тут сказки.

– Друзья твои другого мнения.

Свобода. Правда, руку свою он с силой выдернул. Да что такое? Чего так смотрит на меня? Сам же про подругу Корнеевых рассказывал. Я точно помню. Молодожены считают, что она его бросила и переехала.

– Тебе на пару пора, – разворачивается ко мне спиной.

– Назар, стой. – Вот же… он в здание первый заскочил, чуть дверью мне по носу не заехал.

Я ничего не понимаю в парнях.

Этот учебный день после каникул прошел себе спокойно. В новом семестре у нас новые предметы, поэтому мы знакомились с преподавателями и плавно вливались в учебу. За опоздание меня не казнили. Анька приврала, что я ногу подвернула, вот и опоздала чуть-чуть. Правда после этого вранья мне на выходе хромать немного пришлось, дабы Алипатову и себя не подставить. Но вроде убедительно получилось. Кстати, Витал на хромоту мою внимания не обратил и мимо прошел, будто и не знакомы вовсе.

– Перебесится и успокоится, – говорила Анька, когда я в спину парня смотрела. – Потом еще извиняться прибежит.

Почему он бесится, я до конца понять так и не могла. Всегда была уверена, что знаю парня как себя, но, видимо, ошибалась. Подумала немного, с подругой посплетничали и на следующее занятие пошли, решив, что в столовую нам сегодня проход закрыт. Только поэтому мы первые из аудитории выскочили, когда звонок прозвенел.

Жуть как кушать хотелось. Анька так, вообще, последний час слушала арию собственного желудка. Но она и первая в маршрутку свою запрыгнула, оставив меня одну на остановке. Минуту жду – никого. Пять проходит, все уже разъехались, только Полинка решила себя Снегурочкой почувствовать.

За что я зиму не люблю, так это за слишком ранние вечера. На часах четыре, а уже темнеет. Пока одна стояла, места себе не находила. Когда новая партия студентов подошла, рукой им приветливо помахала. Мол, добро пожаловать в мои угодья, господа. Проходите, располагайтесь, сильно не топчитесь. Рада вас видеть. Только не понял никто дружелюбности моей и как на дуру посмотрели. Подумаешь.

Домой хочу.

Проезжают рядом всякие и сигналят.

Страшно ведь.

– Креветка, ты садиться собираешься? В «такси» счетчик стоит. Денег не хватит за простой расплатиться.

Я еще никогда в жизни не была так рада видеть Суханова. Не раздумывая подрываюсь с места и лечу к открытой для меня двери.

– Чего уж, и друга зови. Хоть он и собирался мне вмазать, но я не злопамятный, – говорит он, как только я пристегнулась.

– Кого? – непонимающим голосом спрашиваю его, по сторонам оглядываясь.

– Стоило меня увидеть, как сразу же забыла, с кем на горшок один ходила? Чудик твой в паре метров от тебя стоял. Не знала?

– Не-а.

Опускаю стекло и высовываюсь в тот момент, когда Витамин в автобус запрыгивает. Получается, он видел, что я к Суханову в машину села? Блин. Чую, не к добру.

Глава 33

Ну, супер просто.

Сначала из-за халявной квартиры с другом в хлам разругалась, а сейчас, когда он увидел тебя, запрыгивающую в тачку к Суханову, ты этого друга окончательно и бесповоротно потеряла. Вот задницей же чувствовала, что ничем хорошим встреча с блондином не обернется. Еще тогда, на вокзале. Неспроста на меня Любаня наехала. Знак, наверно, был, что мне из города бежать пора. По рельсам. На морозе.

Так, финиш. Друг сам не подарок. Мог бы поддержать или же по-человечески поговорить, а не строить из себя обиженного супермена, которому не дали город спасти.

Не хочет разговаривать, его дело. Между прочим, потерпевшая сторона я. А где вы видели, чтобы жертва за душегубом своим бегала?

– Когда я душегубом стать успел?

Ох ты черт. Я это вслух сказала, что ли? Дожили, сама с собой разговаривать начала. Вот что значит на холоде полчаса постоять. Остатки мозга заморозились.

– Не-е. Ты крокодил, не путай. Милый-милый крокодил, который меня от холода спас. – Вроде и пыталась голосу смеха добавить, но ничего не вышло.

– Милый? – спрашивает парень и начинает с ухмылкой улыбаться. И нет, не смеется, не выпендривается. Просто улыбается, головой качая. – Наконец-то ты это признала, креветка. А то всё противный да противный.

На последней фразе так глаза прищурил, что у меня аж щеки запылали. Словно не милым обозвала, а в вечной любви призналась.

Но не было у меня настроения с Сухановым спорить. Я плечами пожала, мол, думай что хочешь, и к окну отвернулась, друга вспоминая.

– Полин, ну давай, я с ним поговорю? Он вроде не дурак, проглотит и успокоится.

Конечно-конечно. А потом родителям позвонит и расскажет интересную историю, в которую их дочь влезла. Мама никогда не поймет, папа тем более. Одна Маруська будет за меня, и то после всего шоколадку потребует за предоставленные услуги моральной поддержки.

– Не надо, Назар. Спасибо, конечно, но не стоит. Мы с Виталиком сами разберемся. Когда-нибудь.

Нам посигналили. Оказывается, Суханов припарковался так, что мешал проехать автобусу, в котором Витамин сидит. Назар дал по газам и, отъехав на расстояние, повернулся ко мне:

– Переодеваться будешь?

– В смысле? – спрашиваю я, окидывая беглым взглядом свою одежду, чтобы потом удивленно посмотреть на парня. – Ты о чем?

– Не привык я к тому, чтобы девушки выходили из моей машины в таком состоянии. Возбужденные – да. Навеселе – да. Грустные – никогда. И кто-кто, но ты первой точно не будешь. – Выкручивает руль, снова нажимая ногой на педаль газа. Эй, а объяснит кто? Он мне хотя бы переводчик подогнал, чтобы я сама его слова переводить смогла. Не сидела бы тогда с открытым ртом. – Ты, кстати, ужасы любишь? Не будешь визжать, вцепившись мне в руку, пытаясь ее оторвать? – говорит он, заруливая на какую-то узкую улочку, чтобы притормозить у совершенно неприметного дома.

Ужасы люблю, но, выйдя на улицу и оглядевшись, поняла – как-то не особо мне хочется участвовать в них. Вокруг пустынно. Людей не видно. Даже в жилых домах в окнах свет не горит. Зачем привез-то? Ну, грустная и грустная, не обязательно же в какую-то заброшку вывозить?

Несколько секунд я еще по сторонам смотрела, а потом Назар протянул мне руку и повел к той самой лестнице.

– Что хочешь: маньяка, призрака или зомби? – спрашивает парень, когда мы к двери без вывески подходим.

– А вариант «дом» есть?

– Не-а. Дома скучно, – отвечает он, губы надувая и чуть голову набок склоняя. Уговаривает, что ли, так? Не-е, канючит, как маленький ребенок. – А здесь можно попасть в самые страшные квесты всего города. Не испугалась? Еще есть шанс отказаться.

– Пошли, – решительно говорю ему, толкая в спину. – Призрака хочу.

Была не была.

– Не кричать. Не визжать. Меня не позорить.

Подумаешь, позорить его нельзя.

– А-а-а-а-а.

Нет, это не я сейчас заорала на всю округу. Я молча смотрела, как перед нашими лицами с усилием открывается огромный шкаф, а Назар не смог сдержаться. На метр отлетел, меня за собой утягивая, глаза закрыл и отвернулся.

– Суханов, не позорь меня, – шиплю на него, к стене подходя. Мало ли. Там за спиной кто-то топчется.

– Да я это… это… – Означает, я сгорбился и ртом дышу, пытаясь в себя прийти. Потом рукой по волосам провел, мол, бесстрашный парень уже здесь, и рядом со мной встал. – Тебя хотел напугать.

Думает, я в это поверю?

– Конечно, всё так и было, – стучу ему по плечу, прислушиваясь. Вроде ничего. Можно дальше идти. – Давай, Назарчик, иди вперед, я за тобой. Подстраховывать буду.

– Я? – Вот не надо так громко удивляться.

– Кто еще?

– Я тоже подстраховать могу.

– Так, как я, не сможешь.

Толкаю его вперед, по сторонам оглядываясь. Темно. Холодно. И жутко. Вокруг чего только нет. Начиная от грязных тряпок, заканчивая муляжами скелетов и гробами с рядом стоящими крестами. Кто меня за язык дернул идти на призрака? Теперь за нами гонится некогда жившая в этом поместье ведьма.

– Слышала?

Врезаюсь в спину парня и не отхожу, пытаясь понять, о чем он.

– Ты на косточку наступил, покойнику теперь больно. – Ага, под ногой что-то виднеется. А вокруг мрачные тени двигаются, которые проклятья нашептывают. – Что это?

Приглядываюсь и вижу что-то висящее над полом.

– Чашка какая-то.

– Котел. Сам ты чашка. Загляни под него, может, там заклинание есть.

Да, по игре нам нужно найти заклинание, которое уничтожит дух ведьмы. Но или мы слепые, или задание сложное. Минут двадцать ходили из комнаты в комнату, но ничего, кроме возможного сердечного приступа, не нашли. Зато прилипли друг к другу, словно близкие родственники.

– Давай же, найдем и свалим отсюда. Кстати, больше на свидания меня не приглашай.

– Какое еще свидание, креветка? Не мечтай, – возмущается, но все-таки идет к котлу, бурча себе под нос, что он еще молодой, чтобы умирать. – Там кто-то есть.

И я на звук повернулась.

– Да никого там нет, – успокаиваю обоих. – Только что шкаф открылся, значит, пару минут ничего страшного больше не будет. Поэтому ты…

– А-а-а-а.

– А-а-а-а.

Орем в один голос, когда на нас голограмма той самой ведьмы летит. Ей-богу, так жутко мне еще никогда не было. Лечу к Суханову и, как маленький ребенок, на руки ему запрыгиваю, забывая, что я как бы в платье, вообще-то. Пофиг. Ногами его обхватываю, в шею утыкаясь. А он на месте не стоит. Бежит куда-то, меня руками поддерживая.

– К черту квесты. Домой поехали.

– Так мы с заданием не справились. Заклятие не нашли, – говорю с закрытыми глазами.

– Трах-тибидох, блин. Заклятие от всего.

Выходили мы оттуда, конечно, под смех админов, но с гордо поднятыми головами. Типа фигня квест и мы совсем не испугались. А прервали его на середине, потому что скучно стало и забыли утюг выключить. В машину я села, выдыхая от облегчения. Подъезжая к дому, ощутила, что голодный желудок ожил, и я попросила Суханова тормознуть возле нашего магазина.

На улицу вышли вместе, хоть я и не понимала, зачем парню идти со мной.

– Креветка, спать бояться не будешь? Представь, как к тебе под одеяло та лохматая на метле залезет.

М-м-м, теперь понятно, для чего он со мной пошел. Напугать девчонку захотел. Фи, как это низко, я вам скажу.

– А мне-то чего бояться? – пожимаю плечами, останавливаясь около входа. – Ведьма – женщина. Вряд ли ей я понадоблюсь. Она точно к тебе ночью придет. Ты и красивый и умный, молодой. Выбор очевиден.

Вообще-то я пошутить хотела, но кажется, парень и правда задумался над таким развитием событий.

– Соль купи, – подсказываю ему, – вокруг кровати насыплешь, возможно, это ее на минутку задержит. Но только на минуту, потом, прости, придется…

– Немцова! Молчи. Не то к тебе ночевать пойду. – рычит он.

Успокоить его, что ли, и сказать, что сама с включенным светом спать буду?

Но не успеваю…

– Назар.

Мы с парнем синхронно поворачиваем головы и видим, как в нашу сторону Любаня чешет, походкой от бедра. Вообще-то, мне обычно всё равно на свой внешний вид. Джинсы, брюки, рубашки, толстовки, хвост на голове. Удобно и ладно. Никакого выпендрежа. Но сейчас, смотря на рыжую в норковой шубке и на каблуках, я прям радовалась, что утром решила волосы распустить и снова платье надеть.

А вот Суханов, похоже, не радовался. Нахмурился и смотрел на свою прилипалу.

– Я к тебе, – уточняет девушка, будто я надеюсь, что она по мою душу пришла. – Консьержка сказала, что тебя дома нет, вот я и решила в магазин сходить, на ужин нам что-нибудь купить.

Кто Полина? Полина пустое место, на которое рыжая и внимание свое не обращает.

– Какой еще ужин, Любань? – снова рычит парень. – Поговорили уже.

Голову вверх задрала, чтобы на парня посмотреть. Говорили? О чем? Когда успели?

– Назар, давай наедине. Не хочу при ней.

Пф-ф-ф. Прям я хочу, чтобы вы при мне разговаривали. Но Назар хочет. Не просто же так он меня за руку берет, переплетает пальцы, крепко сжимая их.

Что? Это он меня так в игру пытается затянуть? Уже? Ну, ладно. Поиграем.

– Креветка, что ты за человек? – Назар наклонятся ко мне, – Взяла и ведьму накаркала. Специально, да? Так захотелось, чтобы я к тебе пошел?

Глава 34

Я чуть язык себе не откусила от Сухановской наглости.

– Всю жизнь об этом мечтала. Облом, да? Тебя сейчас Любашка в свою избушку заберет? Ох, даже не знаю, как смогу пережить.

– Я что, на барана похож, которого можно с легкостью с собой забрать? – возмущается парень, пыхтя через нос.

– Не похож?

– Надо было тебя на квесте оставить, – бурчит шепотом, с улыбкой на лице, будто не угрожает, а милуется.

– Или себя. Тебе ведь больше там понравилось. – М-да, в жизни не смогу забыть его коронное испуганное «А-а-а-а». Вот хохма. Зря на телефон не записала. – Кстати, можешь с Любаней туда сгонять. Ей точно понравится.

Уверена, рыжая с любой ягой общий язык найдет.

– Назар, может, пойдем? – Со всеми, только не со мной. Но я и не яга, собственно. Хотя она меня принципиально пока игнорит, с высокомерием осматривая с ног до головы, посильнее укутываясь в шубу свою. – Я замерзла.

Врет. Она еще не знает, что такое на морозе на остановке стоять. Посмотрела бы я тогда на нее и на ее синий нос.

Или Любка надеется, что Назар ее согреет? В голову полезли всякие непристойные картинки, от которых зажмуриться захотелось.

Фу-фу-фу.

– Не-е-е, Люб, никуда не пойдем. А если замерзла, то в машину иди и домой езжай. – И дальше продолжает: – Мы уже поговорили. И мне показалось, ты всё поняла.

– Ты мне не дал ничего сказать, – топает ногой, взглядом меня прожигая, будто я ей рот скотчем заклеила, мешая возмутиться. – А потом убежал из клуба.

А-а-а. Так вот когда они разговаривали.

– Не убежал, а вернулся к своей забаве. Не могу без нее.

– Не-а. Не может, – важно поддакиваю, головой качая. – Я ему порой говорю: «Назар, милый, сходи с друзьями, развейся», а он мне: «Всё, родная, дышать без тебя не могу. Никто не нужен. Только ты и еще раз ты».

Так-с, чего Суханов закашлял? Вроде правдоподобно всё сказала.

– Ты молчать умеешь? – шипит на меня дамочка, ногой топая.

Ого. Я и обидеться могу. Чего так грубо? Я ее, значит, Любашкой называю, ласково так, а она…

Пф-ф-ф. Невежа.

– Зря я, что ли, в три года разговаривать училась? – парирую в ответ и заслуживаю одобрительную ухмылку Назара.

– Назар, ты же специально это всё замутил, чтобы меня позлить. Конечно специально. По-другому невозможно.

– Разве любовь может быть специальной? Точно нет, Любка. Тебе еще предстоит познать это чувство.

Да уж, актер, у которого до сих пор нет Оскара. Ну, еще не вечер. Лео ждал, и крокодил дождется.

– Твоя мама ничего не знает про эту гиену.

Я гиена? Офигеть, какую репутацию себе заработала. Когда успела только?

– На свадьбе познакомятся, – пожимает плечами парень. – Делов-то. И какая она гиена? Присмотрись, пантера – не иначе.

– На чьей свадьбе? – открыв рот, спрашивает девушка, хлопая ресницами.

Кстати, про свадьбу я сама ничего не поняла. Мы так не договаривались вообще-то. Не позволю я портить свой паспорт стремной фамилией. Суханова Полина? Курам на смех, да и только.

Дзи-и-и-инь. Дзи-и-и-инь.

Разрывается Любкин телефон. Она сначала внимания на него не обращает, а потом, когда на дисплей смотрит, резко нажимает на кнопку:

– Да, пап.

Ох, всё равно я привыкнуть не могу, что мой химик – ее папаня.

Но ура, я его сейчас еще сильнее полюбила. Своим звонком дал нам минуту на отдых, чтобы сил набраться перед новой атакой.

Неосознанно, или просто я хорошо вошла в роль, но я теснее прижимаюсь к парню, поднимая голову вверх.

– Слушай, кажись, зря мы это всё затеяли. Любку не проведешь.

– Креветка, ты просто не стараешься. Из-за тебя прогорим.

Какие новости. Я еще и виновата? Честное слово, я бы ему сейчас высказала всё, но решила, что это прибить его надо наедине. Вот спровадим девчонку, и я его снова в магазине охране сдам, а сама в закат уйду.

Ы-ы-ы.

– А что мне делать? С поцелуями на шею кинуться? – в порядке бреда шучу я ему и сама смеюсь.

– Ой, не говори о том, что сделать никогда не сможешь. Пороху не хватит, да и пупок развяжется. Ты ж у нас только на словах герой, а на деле…

– Не надейся, на слабо меня не возьмешь.

Не возьмет? Конечно нет.

– Пап, у меня дела, – краем уха слышу голос Любки, – ложись спать, я не скоро приеду.

Чего? Не скоро? Она до утра нас мучить собралась, что ли? Так не пойдет. Я замерзать начала, хочу кушать, да и к паре готовиться надо. К химии, между прочим. Отмазка: «Сергей Аркадьевич, простите, ваша дочь меня на морозе держала» – не прокатит.

Ой, кажется, моя голова начала обдумывать запретную идею. Бредовую идею. В фильмах, правда, такое часто встречается. Можно сказать, действенный способ заставить нежелательного для тебя человека уйти восвояси. Но мы не в фильме, здесь последствия будут.

И что делать?

– Крокодил, я тут подумала…

– Сбежать? Последние пять минут об этом мечтаю. Твоя квартира ближе, зарулим туда и отсидимся несколько дней.

Ого, на что рассчитывает, паршивец белобрысый. Хотя, чем я-то лучше? Попыталась отлипнуть от него, но кто бы позволил? Вцепился лапой своей, дышать не дает. Как после всего этого цирка в нашу пару можно не верить?

– Господи, пап, на студентов своих ори, а не на меня. Они вон у тебя как распоясались.

Про меня, да? Конечно про меня. Что-то мне подсказывает, что после разговора с отцом Любашка церемониться со мной не будет.

А мне только скандала не хватало.

– Суханов, ты сегодня лук ел?

– Эм… нет.

– А чеснок?

– Ты с каждым разом все страннее и страннее становишься, креветка. – Шипит на меня парень, краснеть заставляя. – Не ел я чеснок, если тебе это настолько важно.

Да что ж такое? Вот если бы ел, я бы от плана своего отказалась. Страдать бы пришлось, но…

– Сейчас я с одной курицей разберусь и приеду, – договаривает девушка. – Па-а-п.

– Суханов, целуй меня. – Вот он, мой звездный час. Пусть крокодил потом не говорит, что я ради дела не старалась.

– В смысле?

Удивился? Сама в шоке. Додумалась же.

– Быстро целуй.

– Оу, ты мне приказываешь? Креветка, ну, я не знаю. Я не такой…

Черт. Никогда не думала, что мне придется силу применять, чтобы меня поцеловали. Дожили. На миг забывая, что я девочка, хватаю парня за куртку и к себе тяну, глаза закрывая. Только бы не оттолкнул. Только бы не оттолкнул. Была не была.

Ох ты ж боже мой.

Ничего себе.

Этот день я назову персиковой жвачкой. Сладкой, вкусной, крышесносной. Еще о чем-то фантазировала, но потом в какой-то капкан провалилась, когда Назар, не отрываясь от губ моих, подхватил меня на руки.

О-бал-деть.