Текст книги "Селфи на балконе (СИ)"

Автор книги: Алёна Снатёнкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

13

– Наталька, прошла бы мимо, ну точно б не узнал тебя.

Таксист подвез меня прямо к автомастерской. Дядя Валера, весь перепачканный в мазуте, сначала кинулся, чтобы обнять меня, но, слава богу, передумал, и просто подмигнул дочке своего лучшего друга. И я даже опомниться не успела, как он заплатил водителю, и машина скрылась за воротами.

– Я тебя, сколько не видел? Месяца два поди, а ты смотри, как изменилась.

– Да всё такая же, дядь Валер. Как вы? Мама говорила, что прямо на трассе сломались.

– Мне батя твой уже миллион раз говорил, что ремень генератора поменять надо. А я ж какой, пока петух кое-куда не клюнет, делать нечего не буду. Вот он и клюнул. Да так, что пришлось на дороге часа полтора торчать.

Рукой показывает на открытый бокс, где его приора стоит.

– Ну, давай рассказывай, как дела-то у тебя? Как учеба?

Дядя Валера вместе с папой служит в одной части. Они еще в армии познакомились, вместе служили, так и дружат уже тысячу лет. Я его в детстве Дедом Морозом называла. Всегда с конфетами, всегда с игрушками приходил. Своих детей у него не было, поэтому меня и баловал.

– Да хорошо всё. На следующих выходных домой поеду.

– Никто не обижает? Ты смотри, сразу звони, у меня с обидчиками разговор короткий, на складе их закрою, будут сидеть, крыс охранять.

– Да кто меня обидеть может? Я ж помню, чему вы меня с папой учили.

Только вот в ответственные моменты об этом забываю. Но, об этом никому знать не надо. А то, когда домой приеду, меня не отдых будет ждать, а боксерская груша, и быстрый курс молодого бойца. Знаю я этих прапорщиков. Уж лучше молчать, иначе с живой не слезут, пока не будут уверены, что я кого-то одним ударом вырубить смогу.

– Молодец, что помнишь. Вот приедешь домой, повторим все. Ты вон, какая красавица. Небось, парни уже шеи себе сворачивают. А ты им хрясь, и эту шею в другую сторону выкрутишь.

– Ну, дядь Валер.

Не кому головы-то откручивать.

Конечно, страшилой я себя не считаю. Между прочим, если напялить на меня что-то, что еле попу прикрывает, а потом нанести боевой раскрас на лицо, то еще спорно, кого действительно можно будет считать красоткой института. Мне просто проще не выделяться из толпы. Такое пристальное внимание, какое любит Вика, мне не нравится. Безусловно, приятно ловить на себе заинтересованный взгляд какого-то парня, но оттого и приятнее, что это не каждый день происходит.

– Так, а чего мы здесь стоим? Ты голодная наверно. Пока не накормлю, не отпущу. Мы когда ехали, я видел, что здесь кафе неподалеку было. Айда за мной, откармливать буду. Помнишь, как я тебя в детстве мороженым перекормил, а ты потом бегала счастливая.

– Ага. А после с ангиной неделю провалялась.

– В школу не ходила. Дядя Валера тебе каникулы организовал, а потом от мамке твой получил. Я сейчас вспомнил, как она орала, поэтому мороженое больше не проси. От твоей родительницы еще бронежилет не придумали, а защищаться мне нечем.

– Мы ей не расскажем. А может лучше, в другое место пойдем? Я слышала, что в этом кафе дорого все.

Мы подошли к зданию с террасой, про которое в модных журналах пишут. Мне Вика как-то рассказывала о нем, говорила, что там тарелка супа стоит больше, чем десятилитровая кастрюля с таким же рецептом, только домашнего приготовления.

– Нотка-кнопка, вот вся в отца. Тот вечно экономит, и ты туда же. Ничего, не обеднею, если крестницу свою свожу в дорогое, как ты говоришь, кафе.

Киваю головой.

Звягина позеленеет, когда узнает, куда я ходила.

Ух ты, глаза разбегаются от такой красоты. Это тебе не обычная придорожная кафешка, где вместо официантов повар тебе еду приносит. Здесь все солидно. Все богато. Мраморный пол, люстры такие, что в нашу квартиру не влезут. А запах… Викины самые дорогущие духи, так не пахнут.

– Так, отставить стеснение. Выбирай то, что хочешь. Ты ж меня знаешь, возьму и обижусь. Долго обижаться буду. Потом на свадьбу твою не приду, и ласточку свою не подарю.

– Ваша ласточка к тому времени уже отлетает своё.

– Конечно-конечно. Это ты сейчас так говоришь, а через месяц домой приедешь и последние вещи на квартиру жениха перевезешь.

Не смешно, конечно, но я смеюсь.

И внимания не обращаю, что на нас люди косятся. Пусть смотрят, не сидеть же нам, как они, будто воды в рот набрали. Вот, правда, в кафе людей много, но они почти друг с другом не разговаривают. Даже молодые парочки, которые на вид, мои одногодки, сидят тихо-тихо. В таких заведениях так и положено? Или у богатых свои какие-то законы?

– Как там собутыльница поживает? Соседка твоя.

Ух, папа. Ну, не может он молчать. Все расскажет, добрая душа. Они с другом, как две сплетницы. Ничего друг от друга не скрывают.

– Да нормально с ней всё. Дядь Валер, и не собутыльница она. Один раз было, и как раз на родителей попала.

– Это у тебя там пиликает что-то?

Сначала не поняла, о чем он говорит, а потом звук из своей сумки услышала.

– Я быстро.

Предупредила, а сама за телефоном полезла. А сказала потому, что не любят у нас в семье, когда за столом с телефонами сидят. Мама к такому приучила. Вон даже дядь Валера по этому правилу живет.

– Женихи наверно пишут. Дело молодое, но ты смотри, отец твой на танке знакомиться поедет. Он уже договорился на счет аренды.

Женихи, ага, конечно.

Всего лишь снова Корнеев.

Интересно, у него когда-нибудь трафик интернета закончится? Сколько писать можно?

«Любишь играть в прятки?».

Чего?

«Терпеть не могу».

Быстро отвечаю, и залпом выпиваю полстакана сока.

Говорю ж, на нервы мне этот Корнеев действует.

«Жаль. Но, поздравь меня, я тебя нашел!»

Вот блин. Он здесь, что ли? А я ведь даже не подумала об этом.

Черт.

– Ты чего головой, как сова, вертишь? Шея, что ли, затекла?

Если б шея, дядь Валер. Ох, если б шея.

– Добрый вечер.

Вот черт!

Корнеев за моей спиной.

Мужчина напротив удовлетворенно улыбается, а я краснею, как вареный рак.

Может ли человеку так не везти? Может. Поверьте, может. Мне, вообще, кажется, что я инфекцию где-то подхватила, под названием неудачникус. Почему Корнеев именно сегодня и именно сейчас приперся туда, куда я пришла? Как такое возможно?

– Ну, привет. – Первый заговаривает дядя Валера, который смотрит то на меня, то на Корнеева, и глупо улыбается.

– Увидел Наталью, и не смог пройти мимо.

Как жаль, что я весь сок уже выпила. Пить так захотелось.

А еще, по взгляду папиного друга, я понимаю, что секрет он хранить не будет. И уже сегодня мои родители будут знать, про какого-то парня, который не смог пройти мимо их дочери.

Ну, Корнеев. Ну, гад.

– Да ты присаживайся. Знакомиться будем.

– Наталь, ты не против?

Я против. Я еще как против.

Не смей рядом садиться. Беги лучше. Куда-нибудь подальше. Убегай, пока возможность есть.

– Она не против. Садись. – Ну, все. Капкан захлопнулся. Удав попал в клетку.

Ой, как стыдно-то сейчас будет.

14

Смотрю на Корнеева. А он, зараза, улыбается. Отодвигает стул, садится рядом, да еще и ногой меня задевает. Дергаюсь, как от удара током, и на другую сторону стула переползаю, от греха подальше.

– Ты чего приперся?

Пользуюсь случаем, пока дядя Валера разговаривает с официанткой, заказываю нам сок повторно, налетаю на незваного гостя, который сидит себе спокойно, еще больше раздражая, своим расслабленным видом.

– В смысле?

– Корнеев, ты достал уже. Какого черта шпионишь за мной?

– Что делаю?

– Ты глухим-то не прикидывайся. Сначала сообщениями достаешь, потом шантажом заставляешь встретиться с тобой. А потом, словно по велению пьяной судьбы, заявляешься туда, где я нахожусь. Тебе это немного странным не кажется?

– Я всё думал, как два разных с виду человека могут общаться и жить вместе? А сейчас, наконец-то, дошло. Вы обе немного повернутые. Но если твоя подруга уже на всю голову, то у тебя пока только проблемы с логикой. Я не шпионил за тобой, Натали. Даже стремно, что ты могла так подумать.

– Конечно, негоже ведь царям за простолюдинками подсматривать. А если не следил то, что ты здесь забыл?

– Вилки дома закончились. Решил здесь парочку стащить. А ты?

Внимательно смотрит на меня, глазами играя. И ведь по лицу и не скажешь, что нагло врет. Только кто может поверить в этот бред? Да даже я понимаю, что если он захочет, то все вилки города сами к нему ползти начнут, и не только вилки. Все приползут. Кроме меня, конечно. Я единственной буду, кто его кобелиный зов не услышит.

Официантка уходит, и дядя Валера разворачивается к нам. Мы с Корнеевым, синхронно, как по команде, спины выпрямляем, и делаем вид, что шикарную скатерть на столе разглядываем. Только я через нос от злости дыши, а этот дурак песню «Натали» про себя напевает. Не сомневайтесь. Именно про печали поет. Я эту песенку с детства знаю. Мотив могу понять, даже если вы его ногой чеканить начнете.

– Ну, что? Знакомиться будем или так и продолжим шепотом разговаривать?

– Даниил.

– Хоть имя узнал. А я Валерий Евгеньевич. Можно просто Валерий Евгеньевич, я не обижусь.

Я от смеха прыскаю, а вот Корнеев и ухом не повел, кивнул, и руку мужчине пожал. И не выдернул, когда дядь Валера ее с силой сжал. Я видела, что сжимал. У него хватка, знаете, какая, орлы из части здороваться с ним бояться. Переживают, что косточки сломает. А мажорик вон ничего, пожал и на место сел, будто его сейчас на прочность и не проверяли.

– Как я понял, с Натальей моей, не друзья вы.

Вот что значит, умный человек.

Сразу понял, что меня с этим парнем, вообще, ничего связывать не может. Совершенно ничего, кроме кислорода, которым мы вместе дышим.

ПФ-ф-. А я-то переживала, что сейчас шоу «стыд и позор» начнется.

Выдыхай, Тусенция, выдыхай.

– А вы это как поняли?

Чуть соком не подавилась. Этот говорун мне салфетку протягивает, а сам цыкает, мол, аккуратнее надо быть.

Аккуратнее?

В первую очередь надо рот на амбарном замке держать. А во вторую, не задавать посторонним людям глупых вопросов, особенно когда не надо.

– Я эту принцессу с детства знаю. Уж поверь, могу отличить, когда она людям рада, а когда готова их на полигон вывезти, и под мишень поставить.

– И меня она хочет…

– Она ничего не хочет. – влезаю я. Сколько можно обо мне в третьем лице разговаривать. – Дядь Валер, Корнеев парень моей соседки.

Глаза обоих мужчин на лоб лезут, а брови отрываются от своего насиженного места, и взлетают вверх.

– У-у-у. – тянет дядь Валера и заметно расслабляется. – Сочувствую тебе. Кнопкин батя рассказывал, какая у нее соседка.

Давай, Корнеев. Не подведи. Не смей меня сдавать. Не вздумай врушкой выставить, хоть я в данный момент ею и являюсь.

– Спасибо за сочувствие, но, а кому сейчас легко?

Он немного ко мне наклоняется, пока папин друг кусок мяса режет.

– А тебя в детстве не пугали, что за вранье, язык отсыхает?

Пугали. Ещё как пугали. Но объясняли, что ложь бывает во благо. И вот чую, что это как раз подходящий случай, подпортить себе статистику добрых дел.

Кручу головой, пытаясь невинную улыбку на лице изобразить, чтобы никто и не понял, какой адреналин во мне сейчас бушует.

– Корнеев, не вздумай, что-то сказать. Ты сейчас уйдешь, а мне потом разгребать все придется. Поверь, если мой папа узнает, что ее доченьку типы всякие достают, то под твоими окнами будет стоять вся военная часть с автоматами. Оно тебе надо?

– А я рисковый парень, детка.

– Я тебя очень прошу…

Вот блин.

– Проси. Я слушаю.

– Вы чего там шушукаетесь? – на этот раз дядь Валера вклинивается в разговор. Видать, надоело ему одному с мясом скучать.

Домой хочу.

И плевать, что там странная Звягина.

Я просто хочу, наконец-то свалить из этой психушки для богатых и чертова Корнеева больше не видеть, и не слышать.

– Наталья подсказывает, что «моей девушке» на день дурака подарить. Она ведь ее лучше знает. – Ловко выкручивается сосед по столу. И это он мне еще говорил про отсохший за вранье язык.

Эх, Корнеев.

Оба немыми станем.

Радует, что на божьем суду, не одной мне стоять и унижаться.

– Ты ей только спиртное не дари. А то опять под диваном бутылки будут.

Ей-богу. Мужики те еще сплетники.

– Дядь Валер, нельзя так за спиной говорить. Вики здесь нет.

– Кнопка, да я ж не со зла. Да и парень ее, должен сам все знать. – Мужчина, видно, понял, что лишнего сказал, и покраснел немного.

Да и мне как-то неловко стало, что я на него вскрикнула немного. Но все равно считаю, что поступила правильно.

– Не бушуй. Видел я твою соседку под ручку с градусом. То ещё зрелище.

Вот за что мне все это?

– Так, Туська, идти надо. С мастерской написали, что все уже готово. А мне тебя еще на такси с сумкой сажать. – Дядь Валера встает, и взглядом показывает, что и мне его действие повторить нужно.

А я ж с радостью. Только этого и ждала. Подпрыгиваю, и через ноги Корнеева козой резвой перепрыгиваю. А тот и не думает ноги убирать. Улыбается еще.

– Пока, Корнеев. Вике привет передам.

И он встает.

– Не нужно такси. Я Наталью подвезу. – Говорит скорее дядь Валере, чем мне.

А у меня внутренний голос орет: нееееееет. Странно, что его всем слышно не было.

– Не нужно. Я сама доеду. А тебя дела ждут. Ты ж не просто так сюда пришел.

Давай же. Понимай прямой намек и уходи. Не собираюсь я с тобой ехать. Уж лучше пешком, чем с Корнеевым в одной машине.

– Дела сделаны. Я тут с другом был. И он, скорее всего, меня не дождался. Наталь, ты не переживай. Довезу с ветерком.

– Корнеев, сказала же нет.

Настаиваю на своем и с места не двигаюсь.

– Слышал, что дама сказала? Не хочет она с парнем своей подруги ехать. Хорошая она у нас. Пошли, кнопка. Такси тебе искать будем.

Как же хорошо, что есть люди, которые умеют слушать и слышать. К Звягинскому кумиру, это, конечно же, не относится.

На этот раз Корнеев не спорит. Мы выходим из кафе, и двигаем в сторону автомастерской, когда я слышу звук своего телефона.

«Моё вранье, будет очень дорого тебе стоить, кнопка».

Хм… не удивил.

Даже представлять не хочу, какие у него там расценки.

Еще минут сорок я не могла уехать. Сначала не было связи, чтобы такси заказать, а о бордюрщиках мне сразу же запретили думать. Потом мы выяснили, что сумка-то все таки протекла, и нам пришлось искать пакеты, чтобы и салон такси не заляпать.

Я выдохнула только тогда, когда оказалась возле своего подъезда. Шум из какой-то квартиры меня не смутил. В нашем доме почти все квартиры сдаются, так как институт в шаговой доступности. Взрослые живут, конечно, но их мало. И по роковому случаю, в основном все, на нашем этаже. Вика периодически бухтит по этому поводу. Мол, всем повезло с соседями, а ей нет.

На лифте я поднялась на свой этаж.

Офигела, когда меня встречала соседка в халате. Вернее, она не меня встречала, а нашу дверь атаковывала резкими ударами половника. Тут-то я и поняла, кто организатор этого громкого веселье.

– Наталья, это что происходит? Вы время видели? Я сейчас полицию вызывать буду.

– Подождите с полицией. Сейчас я разберусь.

Сначала только Звягину с балкона выкину, а уж потом можно будет вызывать полицию.

Своим ключом открываю дверь, и первое, что вижу, это огромную толпу людей. Разбросанные бутылки, окурки, которые прям на комоде валяются. Кто-то танцует, кто-то спит на диване, кто-то на полу. Еле сдерживая себя, чтобы не заорать во всю глотку, иду на поиски Звягиной. Нахожу быстро. Она в моей комнате в наушниках сидит и журнал свой листает.

– Вика, какого чёрта?

Сейчас я согласна с родителями.

Пора съезжать.

15

– Звягина, какого фига эти алкаши делают в нашей квартире?

– Да не ори ты так. – Вика встала с кровати, прошла по комнате, и закрыла за мной дверь. – Опозориться хочешь?

– Издеваешься, что ли? Тебя это сейчас волнует? Соседка собирается в полицию звонить. Ты хоть представляешь, что с нами будет, если сюда приедет патруль? Да хозяйка нам пинка под зад даст, и задаток месячный не вернет. Но конечно, это всё мелочи, главное же, отличную вечеринку закатить.

– Никто никого вызывать не будет. Под дверью побухтит, вату в уши запихает и спать пойдет. Шведова, харе орать. И без тебя тошно.

Вот и ответ. А чего ты ожидала в принципе? Что моментально разгонят всех по домам, и начнут срачник прибирать, попутно извиняясь за это? Думала, что Вика вину свою почувствует? Осознает всё, и попробует что-то предпринять? Да скорее мужик родит, чем к Звягиной осознание придет. Почему ей спокойно не живется? Мы как договаривалась, в первый день, когда заехали: ораву в квартиру не приводим, на соседей – не нарываемся, за собой – убираем. Комбо, черт возьми. Вика за один вечер решила нарушить все священные правила совместного проживания.

– Что? Голова разболелась, или табачным дымом надышалась? Звягина, вперед и с песней друзей выпроваживать, иначе это сделаю я.

– Тусь, – жалостливо смотрит на меня. – Я тебя, как подругу прошу, потерпи. Еще немного, и они сами уйдут.

Дверь бьется об стену, и на нас смотрит парочка в обнимку.

– Вы здесь надолго? Мы со Светкой уединиться хотим.

Пьяный чудик икает, и от двери отходит, путь нам освобождая.

Капец. Из своей же комнаты выгоняют.

– Пошли вон отсюда. – Вика тырит мою фразу, которую я только сказать хотела, и орет во весь голос, кидая в сторону парочки увесистый журнал. – Быстро. Говорила же, что в эту комнату заходить запрещено.

– Скоро уйдут, да?

– Шведова, я тебя умоляю просто подожди. Сейчас кто-нибудь позвонит Суханову, тот обязательно приедет, он, вообще, вечеринок не пропускает, и прихватит с собой Даню. И всё. Я обещаю, что тут же всех разгоню, и мы вчетвером посидим.

– Вик, ты дура?

– Так и знала, что ты не поймешь.

Дверь снова открывается, и мы уже в один голос посылаем кого-то в далекое пешее.

Кто, вообще, все эти люди?

Я пока до комнаты своей добиралась, ни одного знакомого лица не увидела. Никого из института здесь точно нет. Где Звягина набрала этих любителей халявной еды?

– Не пойму. И ждать никого не собираюсь.

– И ты так с легкостью сможешь меня подставить?

– Если ты это так понимаешь, то да. – Смотрю на нее, пытаясь хоть каплю раскаяния разглядеть. Но нет. Его там попросту нет. – Смогу.

Осматриваю квадратные метры, на которых живу, и отмечаю, что сюда, кроме Вики, никто не заходил. Это, конечно, радует, но не настолько, чтобы обо всем забыть.

– Тусь, ну, пожалуйста. Я уверена, что Даня скоро приедет.

– Да ты достала с этим Корнеевым. Твой мозг о ком-то другом может думать? То ты говоришь, что скоро переезжаешь к нему. То устраиваешь пьянку, чтобы его сюда притащить. Где логика, Звягина?

– Ты сама заставила меня так сказать!

Я заставила? Я говорила, что нужно прекращать следить за парнем, и перестать быть на голову больным сталкером. Она эти мои слова расценила по-своему, что ли?

– Ты. Не делай сейчас такое удивленное лицо и не прикидывайся овечкой. Ты сколько раз смеялась надо мной? Сколько раз говорила, что у меня ничего не получится? Не встречалась я в тот день с Корнеевым. Довольна? Можешь ржать и тыкать пальцем в неудачницу. Ты ведь такой меня считаешь?

Молчу. На Вику смотрю и молчу. Она не истерит, не плачет и не кидает, что под руку попадет в стену. Она разговаривает. Пусть и о чем-то бредовом, пофиг. Это даже удивительно, что она придумала такое, чтобы передо мной не выглядеть глупо.

– Нет. Такой я тебя не считаю.

Другие слова использую.

Что-то мне больше и говорить уже не хочется. Не в этот раз и не по этому поводу.

– Да хватит тебе врать. Я не настолько глупая, чтобы ничего не замечать. Тебе весело, когда я унижаюсь, и бегаю за ним.

Просто ушам своим не верю.

– Вик, честно, ты переоцениваешь свою значимость. Это твоя жизнь. Хочешь бегать за человеком, который внимания на тебя не обращает – вперед. Каблуки сними, и беги. Хочешь продолжать унижаться? Я не останавливаю. Но, Звягина, я не стою того, чтобы из-за меня врать. Серьезно. А теперь освободи квартиру от этого нашествия любителей выпивки.

Надеюсь, прямо сейчас этот кошмар закончится.

– Нет.

– Ещё раз…

– Я не буду никого выгонять, пока Даня не приедет.

– Вот хозяйка квартиры удивится, когда это всё увидит.

Она ведь завтра приезжает. Мы ради этого квартиру ватной палочкой драили. Или же…

– Я не хотела, чтобы Даня приехал в бардак.

Интересно, когда у меня на лбу появилась неоновая надпись «наивная дура»?

Но Звягина молодец. Я в этом плане даже подвоха не заметила. Хозяйка и хозяйка. Правильно мне мама говорит, что от доброты умирают чаще, чем от укуса змеи.

Разворачиваюсь и иду к двери. Вопрос, я за свое действие с волосами останусь или мне стоит бояться свою разгневанную соседку?

Выключаю колонку, которая на столе в гостиной стояла, и тут же становлюсь мировой знаменитостью, на которую смотрят десятки пар глаз.

– Расходимся! Вечеринка окончена! По домам!

Думаете, на мой крик кто-то внимание обратил?

Не надейтесь. Как посмотрели, так и продолжили горланить, только уже без музыки.

– Я сказала быстро встали и вышли!

Жаль, что командирский голос с генами не передается. Мне бы мамин рык сейчас, ой, как бы помог. Именно мамин, папа может, но это не то.

Но, ладно, если Звягина по-хорошему не понимает, то будем действовать ее же методами.

Иду к ней, а она так и продолжает стоять в проеме двери, с руками разведенными, словно говорит, «и это все на что ты способна»?

Нет, Викуля. Это не все.

– Хочешь Корнеева в гости? Я с радостью помогу тебе в этом.

У нее в глазах паника? Что-то новенькое.

– Ты что собралась сделать?

И куда-то самоуверенность делась.

– Корнеева твоего в гости приглашу. Передам, как сильно ты его ждешь.

Для правдоподобности телефон из кармана достаю, и про себя считаю до трех.

Три.

Два.

– Ты не посмеешь. У тебя даже нет его номера.

Меня за руку затаскивают в комнату, и дверь опять с грохотом за нами закрывается.

– Ты столько раз его номер вслух говорила, что несложно и запомнить.

Вру.

Блефую, но это единственный шанс лечь спать.

Не знаю я наизусть номер идиота, из-за которого наша квартира в какой-то притон превратилась. Но, Вика и правда вслух эти цифры повторяла. И если бы мне было интересно, то я бы точно запомнила. А так как мне было плевать, то…

– Шведова, пожалуйста…

– Звягина, или ты всех выгоняешь, или я ему набираю. – Из комнаты слышен звук разбитого стекла. Отлично, там, кроме вазы хозяйской, стеклянного ничего не было. Пусть потом сама объясняется. – И патруль еще вызову. Чувствую, что только они смогут с этим справиться.

А вот теперь другой разговор.

Вика матерится себе под нос, а затем вылетает из комнаты, крича, и толкая людей в спины.

– Домой! Менты едут! Быстрее!

– Такси ждет. Меняем локацию!

Чувствую ли я себя гадиной? Нет. Конечно, паршиво на душе немного, но понимаю, что по-другому никак.

Минут через двадцать в квартире остались мы, и какой-то парень, который спал в нашей ванной. Его разбудить Вика так и не смогла.

– Я тебе этого никогда не прощу.

– Переживу, Вик. Тем более, завтра начну искать другую квартиру.

На автомате иду в свою комнату, падая на кровать.

Вика за стенкой гремит бутылками, и кажется, что делает это специально, привлекая к себе внимания.

А я счастлива, что наконец-то этот день закончился. Неужели сон?

Ага. Как же.

Дергаюсь, когда телефон вибрирует в руке.

«Доехала?»

Даже улыбаться лень, читая сообщение от Корнеева.

«Да».

Отвечаю, чтобы отстал поскорее.

«Спокойной ночи, Натали.»

И через секунду новое оповещение:

«Завтра рассчитаемся с твоим долгом».

Супер. Еще коллектора на мою голову не хватало. Одно радует, съеду от Звягиной, и про Корнеева можно будет забыть.