Текст книги "Селфи на балконе (СИ)"

Автор книги: Алёна Снатёнкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

7

– Твоя поклонница только что убежала. Если поторопишься, то успеешь догнать и автограф на декольте оставить. Такие парни, как ты, ведь так делают?

Замолчи, Туся.

Закрой рот, прикуси язык, а лучше откуси его, сделай всё, чтобы перестать нарываться и молоть полную чушь.

В конце концов веди себя, как девушка, а не как овчарка, с которой намордник только что сняли и на волю выпустили.

Но Корнеев молчал. Он смотрел на меня каким-то проницательным взглядом, а потом сел на стул, вытянув ноги.

– Не знаю. Но если ты хорошо попросишь, то я распишусь у тебя на…

– Не попрошу. – Чертов Корнеев и чертовы его грязные мыслишки. – Хотя нет. Просьба все-таки будет. Будь добр, перестань мне написывать. Это раздражает.

– Ты этого действительно хочешь?

– Хочу.

– Вон оно как… Кстати, почему единственный сайт, где я смог тебя найти – одноклассники? На твое детское фото, где ты в костюме мыльного пузыря, я лайк поставил.

– В костюме колобка.

Да я бы давно удалилась из оранжевого сайта, просто там с бабулей общаюсь. Она у меня интернет освоила недавно. И плотно засела на одноклассниках. Это меня и держит от удаления. А фотки там такие, потому что бабуля, на них смотрит. Нравится ей это. Да у меня там даже в друзьях никого из институтских нет. Несколько одноклассников, пара школьных учителей, и папина мама. Всё. Если бы знала, что меня искать будет мажор один, пустоголовый, то давно бы профиль закрыла, и убрала бы с аватарки фотку, где я с бантом на последнем звонке.

А вообще, с чего он взял, что мне его лайк там нужен?

– Да какая разница?

– Огромная, если ты не можешь отличить колобка от мыльного пузыря.

– Ты всегда такая колючая, а, Натали?

– Только когда меня кто-то достает.

Вру и не краснею. Я редко колючкой бываю. Но как оказалось, рядом с Корнеевым, это плохое качество просыпается во мне, и наружу лезет. Если бы мама меня сейчас услышала, то гнала бы по улице мокрым полотенцем. И я тут только немного преувеличила. Мамуля у меня золото, но она не любит хамство и грубость. А сейчас я себя именно так и веду.

Стоп.

Но Корнеев ведь выводит. Это разве не уважительная причина?

В общем, если бы мама услышала нас сейчас, то мажорик с дорогими часами на руке, и модной укладкой на голове, вместе со мной, бежал бы от полотенца. Не забывайте, что у моей мамы муж военный. Она любую роту на уши поставит и заставит лепить вареники.

– Данечка, тебе чаёк принести? – я даже вздрогнула, когда услышала милый голос нашей поварихи. Серьезно, никогда не слышала, чтобы она так разговаривала. Я думала, что она орать только и умеет. А тут… Чудеса.

Блин, не Корнеев, а прям чудо – юдо.

– Теть Галь, если можно то два стаканчика. У меня тут важный разговор.

– Хорошо, сынок.

Теть Галь? Правда? Да у нее кличка цербер. Она за грязный пол готова убивать, а если ты тарелку случайно разобьешь, то готовься к общественной казни. Прилюдно словами пороть начнёт. Поставит в центре столовки, и всем расскажет, какой ты криворукий. И поварихи плевать, какую икру ты ешь на завтрак, кабачковую или осетровую. Богатый ты или бедный. Она всех разгонит.

А-а-а. Совсем забыла. Сынок?

Ущипните меня кто-нибудь, пожалуйста.

Может я как-то не заметила, и стала попаданкой в другой мир? Мир, где добрые стали злыми, а злые превратились в зефирки? Как объяснить то, что я стою рядом с Корнеевым, который улыбается, и с цербером, которая кудахчет над нами?

Черт.

Если сейчас из-за угла выскочит Звягина с воздушными шарами в руках, и начнет прыгать на скакалке, напевая считалочку себе поднос, то мне придется придумывать себе псевдоним для психушки. Надо же будет как-то называть себя в драке с Иисусом и Сталиным.

Туся, делай ноги.

– Ты куда?

Взглядом останавливает меня Корнеев, когда я поднимаю сумку с соседнего стула.

– Меня там гранит ждет, который я еще погрызть не успела.

– Вот пока чай недопьете, никуда не пущу. – Тетя Галя, а именно так мне ее называть хочется, ведь на цербера она сейчас совершенно непохожа, оказывается возле меня, переставляя с подноса на стол чайник и две кружки.

Хорошие такие кружки. Студенты из таких не пьют. Нам старенькие на пользование дают, местами отколотые.

Я себя прям важной персоной почувствовала. Ей-богу.

– Смотри, какая худая. Кожа да кости. Деточка, ты завязывай со своими диетами. Этот паршивец только говорит, что скелетных любит. Знаешь, как он в детстве за Лидочкой из второго подъезда гонялся? Уух. А она была размером с маленький танк.

– Да я не…

– Теть Галь, ну хватит. Сейчас твоя Лидочка на обложках журналов красуется.

Да я не на диетах, и на паршивца мне вашего наплевать. Вот что я сказать хотела, но этот гад перебил меня, своей Лидочкой-танком. Или уже не совсем танком.

Пофиг.

Откуда, вообще, эта женщина Корнеева с детства знает?

Хотя нет, как мне на него параллельно, так и параллельно на его знакомство с нашим поваром.

– Да смотрела. Она стыд совсем потеряла. Голая на лавочках лежит. Ой. Я сейчас пирожочков вам принесу.

– Не надо. – Моментально выкрикиваю я. Знаю я эти пирожочки. Один до сих пор в глотке стоит, проглотить не могу. – Я уже ухожу. Не беспокойтесь.

– Да я вкусных принесу, свеженьких. Для ректора пекла, но с вами поделюсь. Не боись, понравятся.

– Неси, неси, Теть Галь. Сто лет пирожков твоих не ел. – И снова лыбится как Чеширский Кот.

– Жук ты, Данечка. Жук.

Она испаряется, а мы одни снова остаемся.

– Если ты сейчас уйдешь, то женщина расстроится. А в её возрасте волноваться запрещено. Хорошая девочка ведь понимает это?

– Хорошая девочка, все объяснит так, что никто не расстроится. И Корнеев, вот ответь, что тебе от меня надо? Чего пристал?

Сажусь на стул, не стоять же, ожидая, пока женщина вернется.

– Хочу понять, чем ты отличаешься от других.

Гнусный ответ, но зато честный.

– По рентгену – ничем. А вот по содержанию черепной коробки – всем.

– Ответ принимается. Ладно, если ты своей шоколадкой делиться не хочешь, то пока будем ждать пирожки тети Гали, покушаем мою.

Я даже не успела понять, как на столе появилась точно такая же упаковка с молочным шоколадом, как и у меня в сумке.

Он что вытащить успел?

Провожу рукой по кож. заму, и чувствую, что моя-то на месте.

Эй.

Значит, это от него?

Он с Сухановым передал? Зачем?

Один вопрос, а летающие пони в этой странной программе будут?

8

– Да не буду я с тобой здесь сидеть, и тем более не собираюсь шоколадками твоими зубы портить. Не хочешь рассказывать, зачем привязался ко мне, как ненормальный – не говори. Уже все равно, что там у тебя на уме. Главное, пусть меня это больше не касается. Понял?

С грохотом кидаю сумку на стол, и молнию расстегиваю, чтобы от вражеской сладкой гранаты поскорее избавиться. Я прям предчувствую, что у меня именно на неё аллергия вылезет. С сыпью на всех известных местах.

Заела.

Как назло молния с места не сдвигается.

Почему закон подлости сработал именно в этот момент? Куда подевался бумеранг везения? Я ведь собиралась театрально выйти из столовой, чтобы прям нос до потолка доставал, и волосы при ходьбе красиво разлетались. В кино такое было. Правда, героиня сначала пощечину негодяю своему влепила, и только потом ушла. А у меня вместо рукоприкладства, должен был быть красивый жест, в виде молчания. Оставила бы подачку на столе, мол, не голодаю, себе оставьте, и ушла бы.

– Помочь?

Да он даже не скрывает усмешки в голосе.

Хоть Корнеев и смеется, но меня с детства учили быть благодарной. Поэтому про себя я говорю, чтобы себе помог, а вслух отвечаю:

– Не нужно.

Не сразу понимаю, когда остаюсь с пустыми руками, а рядом со мной уже стоит Корнеев, который с легкостью, будто сам повелитель тяжелых баулов, расстегивают молнию и кидает в сумку еще одну молочную плитку.

– Верни на место.

Теперь у меня принцип. Какого черта он игнорирует всё, что я говорю? Отбираю своё, и к двери иду не оглядываясь.

– Деточка, а ты куда? Я вот вам пирожочков принесла.

Цербер, то есть повар тетя Галя материализуется возле меня с тарелкой полной безумно вкусно пахнущей выпечки. Мой желудок не готов к таким издевательствам, поэтому он начинает громко возмущаться.

Не мой.

Сегодня точно не мой день.

Вот сейчас я могу подумать, что Звягина мне удачу приносит. Когда она рядом со мной ходит, такие казусы в моей жизни не случаются. Кажется, она их всех на себя берет, а я чистенькой остаюсь.

Но эту теорию я с собой в могилу заберу. Нечего Вики о ней знать.

– Теть Галь, мы их с собой возьмем. – Корнеев берет с тарелки два пирожка, и один сразу же откусывает. – Идти надо. У Натальи пара уже началась, не хочу её задерживать.

– Ой, кавалер, какой у меня на глазах вырос. Точно не в отца своего непутевого пошел. Ладно, идите уже. А то преподаватели ругаться начнут.

Отлично. Мне официально разрешили уйти.

– Какая аудитория?

– Чего?

– Слышала, что теть Галя сказала про кавалера? Если ты не поняла, то это она про меня говорила. Поэтому если дорогу покажешь, проведу по маршруту без пробок.

Вот же таксист недоделанный.

Он что и правда собрался меня в аудиторию вести? Э-э-э.

– Корнеев…

– Даня… – моментально поправляет меня. Наивный, думает, что я послушаюсь?

– Даниил! Не хочу показаться грубой, но ты меня достал уже. Тебя в момент стало уж слишком много. Если ты думаешь что…

– Нет, я не собирался, общаться с тобой, чтобы твоя шизанутая подруга это увидела и от меня отстала. Ты так подумала?

Нет.

Кстати, а почему я так не подумала?

– Я подумала, что твоя самооценка величиной с китайскую стену немного пошла ходуном, после того как я не распласталась на асфальте возле твоих ног. И ты понял, что не перенесешь такого удара, поэтому и решил добить меня своим присутствием. Надеешься, что если я буду тебя чаще видеть и слышать, то постепенно превращусь в безмозглую курицу, выкрикивающую только твое имя? Даниил, как вы примитивны.

– По твоей фантазии сериалы снимать нужно.

– Думаешь, что ты самый умный? – Черт, как же меня раздражает, что он все мои слова мимо ушей пропускает. Еще одно подтверждение тому, что он для Звягиной идеальная пара. Плюс еще то, что Корнеев меня жутко раздражает, а если он сойдется с Викой, то я буду рада. Серьезно, я знаю свою соседку очень хорошо. И заранее представляю, что его ждет. У-ха-ха.

– Нет. Наоборот. Сейчас самой умной я тебя считаю. – Мы уже подходили к нужному мне кабинету, когда Корнеев приостановился. – В чём проблема, если я просто хочу тебя узнать?

– Ты? Просто хочешь меня узнать? Расскажи эту сказку, кому-нибудь другому. Я не такая идиотка, чтобы вестись на этот бред.

Какая-то долгая неловкая пауза.

Чего я в самом деле на человека наехала? Ну, говорит он про какое-то общение, да и пусть говорит. Я ж могла послушать и забыть. Вообще, на его слова внимания не обращать. Почему я, как пигалица малолетняя гавкаю на него?

И этого дочь военного?

Стыдно, Туся. Стыдно.

– Например, твоей подруге?

– Ага. Звягиной эта сказка понравится. Да она с ума от нее сойдет, запишет, и будет по ночам перечитывать.

Кстати, про Вику.

Я надеюсь, меня никто рядом с Корнеевым не видел, а то представить страшно, какой допрос соседка мне устроит, за нахождение рядом с ее мечтой. Надо по приходу домой на всякий случай спрятать зеленку под кровать. Соседки-соседками, но крышу у кое-кого иногда на километр уносит.

– По-моему, она и так уже чокнутая.

– Все мы не идеальны. Но ты бы присмотрелся. Я все-таки считаю, что вы с ней подходите друг другу.

Меня убили.

Взглядом расчленили на части, собрали кусочки, и по лесу их раскидали.

– Уж лучше сразу с камнем под воду. Значит я тебе не нравлюсь?

– Нет, Корнеев. Ты мне не нравишься. И мне не нравится твоё внимание. Свыкнись с этим, и забудь. Или для того, чтобы ты отстал, мне нужно извиниться, соврать, что я влюблена в тебя, и предложить руку и сердце?

– Нет. Обойдусь, но… – Секундная пауза, за которую Корнеев успевает осмотреть меня с ног до головы. – Еще увидимся, Натали.

Он уходит, а я так и продолжаю стоять с открытым ртом.

Конечно, мы увидимся. В одном институте учимся. А бегать я ни от кого не собираюсь.

Или…

А что он имел в виду-то?

Ладно, плевать. Чтобы понять Корнеева, нужно стать Корнеевым, а у меня так не получится.

На пару, конечно, я уже опоздала. И, как назло, её Стёпка вел. А он человек такой, который считает всех женщин – ничего не умеющими курицами, и их место на кухне сидеть, сковородки драить. Если на его предмет опоздаешь то всё, больше часа будешь слушать, про вакансии в Макдональдсе.

Вот поэтому я и решила домой уйти.

Из-за одного прогула меня не отчислят, зато я смогу морально отдохнуть в своей комнате, пока Вика на фотосессию поехала.

Ой, что будет, когда она поймет, что Корнеева там нет.

Так, мне точно домой надо ехать, чтобы все бьющиеся предметы попрятать. Она ж квартиру от злости разгромит.

Минут через десять я уже дверь открывала, и в тот момент мой телефон ожил. Скажу честно, первая мысль: "ОН звонит".

Но хвала Посейдону – это была мама.

– Доченька, привет. Как ты?

– Всё хорошо, мам. Домой только зашла.

Ой.

Зря я это сказала.

– Как домой? Почему домой? А занятия? Туся. Ту-у-у-ся-я-я. Черт.

Уж лучше бы звонил Корнеев.

9

– Мам, да не прогуляла я. Вернее, прогуляла, но у меня уважительная причина была.

– Интересно бы узнать причину эту самую, из-за которой моя дочь дома в учебное время сидит. Дело ведь не в парнях? Тусь, ты смотри, папу инфаркт накроет, если ты раньше времени, того…

– Чего, того?

Мне аж поплохело от этого многозначительного «того».

– Замуж выскочишь. А вот, о чём ты сама только что подумала, больше не думай. Рано тебе ещё. И парню своему передай, что сейчас в армии строго, а именно там он в случае чего окажется. Прям под надзором самого прапорщика Шведова. Предупреди – предупреди. Лишним не будет.

– Так, женщина, кто вы и что сделали с моей адекватной мамой? Какие парни? Нет у меня никого. Просто в столовой задержалась, и на пару опоздала. А там препод зверь. Уж лучше прогул, чем минутное опоздание. – Захожу в гостиную и по совместительству комнату Вики, и не замечаю, как прямо в динамик громко свищу губами.

– Туся! Оглушишь ведь. Когда-нибудь накажу отца, что свистеть тебя научил. Не дочь, а соловей. И никто со мной ничего не делал. Я просто переживаю. У тебя возраст сейчас такой, когда коленки сбиваются. А я хоть и понимаю, что всю жизнь опекать тебя не смогу, но по возможности попробую. И что у тебя там случилось?

– Вика. У меня мамуль, случилась Вика.

Родители познакомились с моей соседкой, спустя месяц, после того как мы с ней жить вместе стали. Я с утра, как обычно, на пары убежала, а Вика дома осталась, она как раз «отдыхала» после гулянки, по случаю дня рождения Люды Степашкиной. Конечно же, меня о приезде никто и не предупредил, так как сюрприз сделать хотели. Могу сказать сразу, что сюрприз прошел на ура.

Им дверь открыло лохматое чудище, это как мне потом Вика рассказала, про свой внешний вид, и начала доказывать, что служивых в квартире нет, а если они пылесосы продают, то её это не интересует. Причем здесь пылесосы, так никто и не понял, ведь папа в форме был, но соседка попыталась закрыть дверь перед их носом.

Это уж потом, папа своим командирским голосом рявкнул, и просто заставил Вику услышать его фамилию. Она услышала, запустила, и почти сразу же пожалела об этом.

Родные как увидела погром в гостиной, так и спустились по стенке. А уж пустую бутылку коньяка под диваном, папа мне до сих пор вспоминает, говоря, что если выпить захочет, то знает, где собутыльника найти. В общем, военный человек, и его жена, быстренько заставили Звягину окончательно протрезветь, и приняться за первую и последнюю в ее жизни уборку. Потом Вика еще клятвенно заверяла их, что она хорошая, просто жизнь иногда поганая.

Мои не поверили, но в мою жизнь лезть не стали.

– Тусь, может, уже съедешь от нее? Не понимаю я твоего желания там жить.

Я прошлась по комнате, но даже и не думала собирать с пола Викины разбросанные в разные стороны шмотки. С учетом того, что утром из квартиры выходили вместе, и такого не было, то и гадать не нужно – Звягина прибегала навстречу к своему комоду.

Ужас.

Она еще и марафетилась.

Небось, влезла в свое самое дорогущее платье, в котором ей дышать сложно, но красота, как она говорит, требует жертв.

Из-за этого Корнеева мне весь вечер и всю ночь придется через стенку слушать, её истеричный ор.

Она ведь с ним так и не встретилась.

– Что, мам?

– Она меня еще и не слушает. – бросает родительница. – Говорю тебе, съезжай.

– Мам, ну мы сколько раз с вами уже об этом говорили. Мне нравится эта квартира. В двух шагах от института, да и у меня комната своя.

– Тетя Таня…

– Тетя Таня живёт на окраине, у неё четыре кошки, и однокомнатная квартира. Отбирать спальное место у хвостатых плохая идея. Они мне потом по ночам в кроссовки мстить будут. Пока меня и здесь всё устраивает, – почти все, но маме и знать необязательно. – А ты чего звонишь-то?

Кстати, да. Мы в такое время дня обычно не созваниваемся. Я-то на учебе, а она в делах домашних.

– Дожили, матери позвонить уже нельзя. Да это ты меня своими кавалерами с мысли сбила. Сейчас подожди, вспомню. – Секундная пауза, и я слышу, как мама чем-то по столу стучит. – А. Дядя Валера послезавтра в город едет. Я с ним сумку тебе передам. Сметанки домашней положить? Папа на выходных из деревни привез.

Да кто ж от такого в здравом уме откажется.

Растягиваюсь в улыбке и мысленно расцеловываю маму в обе щеки.

Соскучилась. Недели три назад виделись, но, как представлю, что мама сейчас у нас в кухне сидит, и со мной по телефону разговаривает, то прям ком в горле.

Краем уха услышала, что входная дверь открылась. Звук кинутой на пол сумки, и тяжелые шаги.

Ох.

Зло вернулось.

Вернее, злая Звягина, хотя это иногда, одно и то же.

– Мамуль, давай я тебе чуть позже перезвоню. Тут это… дела.

– Подожди. Забыла совсем. Там бабушка волнуется, что ты ей в одноклассниках не отвечаешь. Дочь, напиши. Знаешь же, что у нее давление скачет.

– Да-да, напишу.

Уже на автомате отвечаю, и слышу, что мама сбросила.

Вдох-выдох.

Крепись, Туся. Помни, ты всегда можешь съехать и не слушать чужих истерик. Тетя Таня, которая мамина двоюродная сестра, может постелить тебе между лежаками своих кошечек.

– О, ты уже дома. А чего так рано? – Вика падает на диван и … улыбается. Улыбается? Надо срочно проветрить квартиру. – Отпустили пораньше?

Твердым шагом прохожусь по комнате и открываю окно.

Да что происходит?

Я помню, как-то Звягиной сказали, что Корнеев в клуб собирается, который на другом конце города. Виктория моментально скинула с себя банный халат, отмыла глиняную маску с лица, волосы в косу завязала, нанесла четыре слоя тонального крема, и на самых высоких каблуках, в два часа ночи потопала искать такси.

Вернулась она часа через полтора, сломанный каблук в руке, тушь по щекам размазана, и с криком, что она не успела, она начала звонить кому-то и орать в трубку, мол, могли бы и раньше предупредить.

Как сами понимаете, следующие несколько дней Вика орала на всех, кого только видела. Досталось даже дворнику, который случайно ей в ноги метлу уронил.

А сейчас она улыбается.

– Ты чего такая веселая?

Вроде непьяная.

Точно не пьяная.

– Туська, это лучший день в моей жизни.

– В смысле?

– В коромысле, Шведова.

Вика мечтательно закатывает глаза, и встает с дивана, направляясь на кухню. Иду за ней, любопытство тот еще порок, кто бы что не говорил.

– Знаешь, мне кажется, что я ещё больше в него влюбилась.

– В кого?

– В Суханова, блин. Шведова, не тупи, конечно, в Данечку.

Мои брови взлетают вверх, а мозг так и продолжает ничего не соображать.

– Такты его нашла?

Сажусь за стол, и зачем-то начинаю проверять телефон.

– Конечно. А ты мне не верила, что я смогу его добиться.

– Да я не то чтобы не верила…

– Не верила, не верила. Я помню, все твои взгляды и подколы. А у меня раз, и все начинает получаться.

Непонимающе уставилась на ее лицо. Вроде не врет. Глаза не бегают.

Вика засмеялась, и в своей манере, начала стягивать с себя платье. Прямо на кухне.

– Да что у тебя получилось?

А главное как?

Вика убежала. Корнеев остался со мной. Но потом он ушел. И…

– Хотя бы то, что мы наконец-таки смогли вдвоем побыть. Поговорить.

– Поговорили?

Да я представляю, как они там разговаривали.

Вот ведь бабник.

Не зря я его посылала. Правильно мне мама говорила, что нужно всегда слушать свой внутренний голос. А он мне как раз и говорил, что надо быть осторожнее. Он меня вроде предупреждал.

– Вот пристала. Поговорили. Правда, недолго, ему потом кто-то позвонил и он уехал. Но…

– Что?

– Тусь, я теперь его ещё больше хочу.