Текст книги "Селфи на балконе (СИ)"

Автор книги: Алёна Снатёнкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

19

Думаю, что на это ответить, чтобы себя не спалить и не подставить, но мама перебивает:

– Так, ладно об этом. Как досмотришь, тогда и расскажешь. Мне теперь интересно стало. А сейчас ты мне лучше поясни, когда тебя с вокзала забирать? У папы в субботу дела сам приехать не сможет. А ты ж знаешь, какой я Шумахер. Ехать двадцать минут, а я за рулем проведу часа два, и стану объектом ненависти всех водителей.

Это правда. Мама у нас тот еще лихач. Папа даже по праздникам рюмочку опрокидывать перестал, только потому, что не хотел с мамой домой на машине возвращаться. Навигатор быстрее сломает свою плату, чем мамуля превысит скорость на запрещенную единицу. И не дай бог, ей кто-то посигналит. ООО, пиши пропало. У жены прапорщика такой жизненный словарный запас, что уши не только в трубочку скручиваются, но и имеют свойство отваливаться.

– Мам, тут такое дело… Я еще не знаю, приеду или нет.

Конечно, хотелось бы. Но кто знает, найду ли я квартиру за несколько дней.

– Дочь, как так? Мы тебя здесь ждем. Папа из деревни мясо привез, хотели шашлычка пожарить вечерком. Бабуля твоя в гости обещала приехать, внучку поведать.

– Просто… Мам, я переехать хочу. И скажу сразу, пока у тебя давление не подскочило, ничего плохого не случилось. Хозяйка квартплату поднимает. А это дорого получается.

Я не вру. Это правда не обман.

Просто не хочу маме рассказывать что-то плохое про Звягину. Зачем? Я съеду, и больше мы не будем вспоминать мою бывшую соседку. А говорить напоследок гадости, фиговое дело.

Поэтому хозяйка.

Квартплата.

Да и мама не будет повторять: «А я тебе говорила, что съезжать пора». Я готова бетон в уши залить, только чтобы такого не слышать.

– Тусь, насколько дорого?

– Почти в два раза.

Согласитесь, это лучше, чем: «Мамуль, я хочу съехать потому, что Вика в край сдурела, притащила к нам домой алкашей студентов, которые чуть квартиру не разнесли, только для того, чтобы ее кумир на этот огонек прилетел. И, кстати, этот кумир тот парень из фильма, про которого я тебе рассказывала. А он не из фильма, я соврала, он реальный человек. И он меня достает, периодически».

Да если я так скажу, то рота через минуту будет по тревоге поднята, маминым ором. Как это так, ее ребеночку там жить мешают.

– Что ж тебе так на квартиры-то не везет? Не понимаю. Дочь, может, все-таки к тетке поедешь? Там родня. И накормят и приготовят и постирают. И у меня на душе спокойнее будет, что ты под присмотром. А так, каждый день как на иголках.

– Ну, прекрати. Не маленькая уже. А к тетке не хочу. Максимум, вещи там оставлю, если домой соберусь поехать. И то переживать буду, что коты из них лежанок наделают.

– Вот твердолобая какая. Мать ей тут про душу рассказывает, а она с кошками жить не хочет. Туська, вся в отца. Уродилась же копиенная.

– Папина доча. – Дааа. И это гордость в моём голосе.

– Спать иди, папин хвост. Утром на свежую голову, уже думать будешь.

Так я и сделала. Поставила телефон на зарядку, комп на комод перенесла, выключила свет, и завалилась под одеяло.

А где-то часа через два, меня разбудил стук в дверь.

Сначала не поняла, где нахожусь. Потом почему-то подумала, что Корнеев вернулся. Мой сонный мозг предположил, что он за добавкой приперся. Мол, супчика еще захотелось. Но, я когда к двери подошла, то голос Степашкиной услышала. Людка там что-то про сову и медведя заливала, когда я резко дверь открыла, и немного с места ее сдвинула.

– Шведова, аккуратнее.

Стоят две подружки, друг друга поддерживая.

– Нечего под дверью стоять.

– В глазок смотреть надо. – парирует она и они синхронно заваливаются в квартиру.

– Люд, ну, не надо. – О, кто заговорил.

– Вик, что не надо? Она, между прочим, обломала нам все веселье, разогнав всех по домам. Я ей после этого должна поклон отвесить, что ли?

Было бы идеально.

– Я и сейчас всех по домам разогнать могу. Хочешь проверить?

Иду в свою комнату, не дожидаясь ответа на риторический вопрос.

– Вообще-то, Люда ко мне пришла.

Ответить или промолчать?

– Когда одна жить будешь, тогда и начнешь, кого угодно по ночам водить. А сейчас ты другим спать мешаешь.

Не сдержалась.

Да потому что достали уже. Сколько можно? Нет, я понимаю, время у нас сейчас такое – беззаботное. Когда отрываться должны, веселиться, забивать память безбашенными моментами. Но грань-то должна оставаться. Какого черта Звягина ее игнорирует и постоянно перепрыгивает?

К сожалению, в ответ мне ничего не прилетело. Я уже, когда дверь закрывала, слышала, что Степашкина Вику успокаивала, мол, ничего, скоро она съедет, и я к тебе переберусь.

Бедные соседи.

Мне их заранее, искренне жаль.

Натерпятся они еще с ними. Ну и ладно, меня к тому времени здесь точно не будет. Съеду. Только сначала выспаться нужно.

А утро встречает меня дождем. Как-то так получилось, что две бабочки ночные, ушли раньше меня. И самое обидное, что они мой зонтик прихватили. Я когда увидела пропажу, готова была позвонить Звягиной и рассказать, что я с ней сделаю, когда она мне на глаза попадется. Сдержалась. Да только потому, что не хотела вестись на их поводу. Небось, специально утащили, ведь у Вики свой где-то валялся.

Сегодня учеба. Днем прихожу и ищу квартиру.

Моя пятая точка подсказывает, что грядут приключения.

Только вот она понять не может, каким боком они мне вылиться могут.

Натягиваю на себя ветровку с капюшоном, белые кроссы заменяю черными, и с предвкушением холодного душа выхожу из подъезда.

Льет так, что соседнего дома не видно. Даже желание появилось домой вернуться. Потом передумала, правда. Пару Степка ведет, а я уже у него прогуливала. Он мне повтора точно не простит. Итак серой массой считает, а это просто массой останусь, без шанса зачет сдать.

Сигнал машины.

Сначала два коротких, а затем один долгий, и крик с балкона, чтобы спать не мешали.

Ну ладно, все равно намокну. Почему надеюсь на чудо, и под козырьком стою?

Несколько шагов делаю, как возле меня машина останавливается и прям перед носом дверь открывается.

– Прыгай.

Корнеев?!

Ого.

Первый раз в жизни я была рада его видеть. Еще бы. Уж лучше он, чем дедушка менингит и тетушка воспаление легких.

– Да садись ты уже.

Ой, и, правда, продолжаю под дождем стоять.

Корнеев, гад. Я рядом с ним о чувстве самосохранения напрочь забываю.

– Не буду спрашивать, что ты здесь делаешь.

Как-то не хочется ответа знать. Думаю, что он мне не понравится.

– И тебе доброе утра, детка.

Хочу что-нибудь колкое на его «детка» ответить, но у меня вода с волос стекает. Прям по лицу. Даже страшно представить, на какое пугало я сейчас похожа. Достаю из сумки расческу с зеркальцем, и смотрюсь.

Не пугало.

Курица мокрая и то красивее будет.

Корнеев к панели тянется, и пачку салфеток достает.

– Держи.

Без разговора отбираю у него бумажные платки, и пытаюсь хоть как-то себя в божеский вид привести.

Я его пугать просто не хочу. Вряд ли этот парень видел девушек в таком виде. Перед встречей с ним девчонки по салонам ходят. Но никак мокрыми из подъезда не выбегают.

– Отличный день, да?

– Ты издеваешься?

У меня по носу капля течет, а он мне про отличный день поет.

– Немного. Наталь, у тебя вид такой…

– Я под дождем была. Как я должна выглядеть? – отворачиваюсь от него к окну. – Поехали уже.

Захотел побыть водителем, так пусть им и будет.

– Ну, я тебя от дождя спас. И сейчас поедем сушиться.

Блокировка дверей срабатывает в тот момент, когда я тянусь к ручке.

– В институте обсохну.

– И потом с температурой сляжешь. Наталь, ты у меня, конечно, самая отличительная. Других таких нет и, наверно, не будет. Но мне все равно не хочется везти тебя на первое свидание в аптеку. Стремно как-то. – Говорит он, перед тем как завести машину и тронуться с места.

Первое?

Оно же и будет последним. Придумал тоже.

20

Игнорирую его слова про свидание в аптеке, и перевожу взгляд на лобовое стекло.

Уже институт виднеется.

Еще одна остановка, поворот, несколько метров до входа, бегом на третий этаж, и я не попадаю под гнев преподавателя. Да и все равно, что на мне сухой нитки не осталось. Плевать, что вода стекает. Главное, что я на пару вовремя явлюсь. А домой приду, и что-нибудь противовирусное выпью, на всякий случай. Благо, мама постоянно мою дорожную аптечку всем необходимым пополняет. Еще волнуется, что аспирина всегда нет. Но я молчу. Не буду же рассказывать, что его только Звягина и пьет, когда по утрам голова на две части раскалывается.

Звягина.

А ведь все из-за нее.

Она виновата, что из меня сейчас выжимать можно.

Устрою ей, веселенькую жизнь напоследок. Правда, еще не придумала, что именно делать буду, но точно съеду красиво.

Ибо не фиг.

– Корнеев, ты поворот пропустил.

Или для таких, как он построили отдельную парковку, про которую я не слышала?

Кстати, все возможно. Чему удивляться?

– Наталь…

– Что?

– Ты меня хоть раз можешь по имени назвать? Общаясь с тобой, я скоро буду думать, что Корнеев это моё имя, а у моих родителей фиговая фантазия, раз так назвали.

– Не могу, Корнеев. Вот не могу. Тебе совершенно не подходит это имя. – Ну и пусть, что поворот проехали. Сейчас договорю, и начну сыпать угрозами, чтобы развернул машину. – Даниил – спокойный, верный, надежный. Да, внутри они снобы, но вот верность все перебивает. Ты разве такой? Где Корнеев, и где спокойность? Да ты несколько дней, как встал на моем пути, и чувство спокойности даже у меня пропало. Так что прости, но только по фамилии.

Еще когда Вика вслух зачитывала характеристику этого имени, я была не согласна с мнением гугла. В корне не согласна. Но только, в тот момент, никто моего мнения и не спрашивал. Звягина так бы и продолжала пищать от восторга и правильности написанного, даже если бы прочитала, что парни с именем Даниил – скряги, извращенцы, и ленивцы. Она бы и это оправдала.

– Детка, – не очень и дружелюбно обратился он ко мне. – Давай ты меня сначала узнаешь, прежде чем, отводить на казнь. Серьезно. Не понимаю, с чего у тебя, вообще, обо мне такое мнение сложилось.

– Ой, даже не знаю… – делать задумчивое лицо я с детства умею, поэтому изображаю, и загибаю пальцы. – За тобой постоянно бегает толпа девиц.

– Я их разве прошу об этом? – моментально парирует парень.

– Ты наглый.

– Скорее беззастенчивый.

Как с ним разговаривать можно?

– Ты неверный. Я сама видела, как ты через день, разных девчонок из института на машине забирал.

– А это лишь доказывает, какой я добрый. Не мог смотреть, чтобы кто-то пешком до дома добирался. Всё или ты продолжишь гнать на мою скромную персону?

У него снова улыбка на лице. Как же это раздражает. Ну, не может человек постоянно улыбаться. Это невозможно просто. Такого не бывает.

– Продолжу. Ты… мой зонтик.

– Чего? Кто я?

Машина резко останавливается, и Корнеев всем корпусом разворачивается ко мне.

Но его взгляд меня сейчас мало волнует.

Я в окно смотрю, и вижу, что по тротуару идут две девушки, одна из которых в руке мой зонт тащит, от мелкого дождя им прикрываясь.

Мой зонт.

Это точно мой зонт. Я его из миллиона других узнаю. Черный сатин, с маленьким белым пятнышком по центру. Я на первом курсе домой возвращалась, захотела путь срезать, и под балконами пошла. Кто ж знал, что на меня кисточка с белой краской упадет. До вечера зонт чистила, но до конца так и не получилось. Выбрасывать жалко было, он новый совсем, да и дожди не так часто льют. Поэтому и оставила. С уверенностью, что его из раздевалки никто не упрет.

– Ты меня куда привез?

Так, институт рядом. Я видела, что мы немного от него проехали. Потом был поворот, шлагбаум и эта высотка.

– К себе домой. Сушиться. Ты думала, что я тебя мокрой на учебы отпущу?

– Корнеев, ты совсем дурак? Какой к себе домой? К тебе вон Звягина идет.

Отлично.

Лучше просто не бывает.

Он меня со своими детками сравнил, которые готовы из юбок выпрыгивать, лишь бы к нему в квартиру попасть? А еще, он меня подставил. Сейчас Степашкина меня заметит, именно она, Людка самая глазастая из этой парочки, расскажет все Вике, и будет катастрофа. Вряд ли они меня цепанут, но думаю, вещи свои буду, как неверный муж под балконами собирать.

– Давай быстрее разворачивайся, пока не увидели.

Теперь я понимаю выражение, сидеть как на иголках.

Клянусь, такое ощущение, что подо мной ежик находится.

– Какого хрена она тут делает?

– Ты у меня спрашиваешь? Меня больше интересует, что возле твоего дома делаю я?

– Так, детка, тихо. Мне подумать надо.

– Чего тут думать? Отвези меня в институт, а потом сам разбирайся со своими гостями.

– Допустим, в подъезд они не попадут. Здесь строго с пропусками.

– Он меня не слышит. – сама с собой разговариваю.

– Ментов вызывать не хочу. Еще статью пришьют ей за преследование.

– Какие менты? Сдурел, что ли?

Вика, конечно, дура, но зачем так жестко?

Психушка разумнее, как по мне. Шучу, конечно, я шучу. Даже стены псих. больницы не удержат Звягину, и мне персонал жалко.

Корнеев снова машину заводит, и только я собираюсь вздохнуть от облегчения, что сейчас этот кошмар закончится, как вижу, что он не разворачивается, а объезжает здание, заезжая на подземную парковку.

Я первая выскакиваю из машины. Здесь холодно и тускло. А где-то рядом Звягина пасется.

Вот попала.

Ну, почему я домой не вернулась сразу, как только из подъезда вышла?

– Наталь, пошли. Высушишь вещи, и я отвезу тебя на учебу, а к тому времени, твоей подруге надоест под дождем мокнуть и она свалит. Если нет, то я ее лично выпровожу.

– А если я не хочу подниматься к тебе в квартиру? Просто не хочу и все.

– Значит, хочешь заболеть?

– Нет.

Причем здесь заболеть? Как можно не понять очевидного?

Мы как будто на разных языках разговариваем.

– Тогда пошли и не спорь. Сейчас Назара отправлю, чтобы с преподом твоим договорился.

– Ты бедного Суханова загонял. Он скоро от тебя шарахаться будет.

– Это дружба, детка. И ты знаешь только одну сторону медали. Мотай на ус, я всегда долги отдаю.

Как тут забудешь?

Удивительно, но мои ноги идут вслед за Корнеевым. Мы проходим по парковке, входим в зеркальный лифт, где я тут же вжимаюсь в стенку, чтобы лишний раз от своего вида не пугаться. Поднимаемся на двадцатый, черт, я боюсь высоты, этаж, и стоим возле двери, пока брюнет достает ключи из кармана.

Да-а-а. Не врала Вика, когда говорила, что в семье Корнеевых денег куры не клюют. Один подъезд чего стоит. Даже банка из-под кофе, полная окурков, на окошке не стоит. Нет надписей на стенах, рассказывающих про личную жизнь какой-нибудь девушки. Нет запаха сырости и плесени. Да здесь оперировать можно, даже яркий свет позволяет.

Мне как-то некомфортно стало.

И не потому, что он богатый, а я средний класс. И не потому, что он живет в шикарной новостройке, а я снимаю двушку со скрипучим полом. Просто появилось такое ощущение, что я украла чью-то мечту.

Викину.

Она грезила попасть в эти хоромы.

Она все фотку Корнеева увеличивала, рассматривая каждую деталь интерьера. Вика сюда так и не пришла, зато меня насильно привезли.

Гадко. Немного, но гадко.

– Проходи. Ванная прямо по коридору, напротив комната, где в шкафу ты можешь найти вещи.

Мы стоим в проходе, и я совершенно не знаю, как себя вести, после его слов.

Он действительно думает, что я стану одевать вещи его бывших или настоящих? Наверно по моему взгляду все стало понятно.

– Отец бушует, когда мама скупает все магазины. Поэтому она периодически делает из той комнаты свою гардеробную, до момента, пока они вместе ко мне не приезжают.

– Я не хочу вещи твоей мамы.

– Могу предложить полотенце. Мне, кстати, этот вариант нравится больше. Иди, я пока чай с лимоном нам сделаю.

Эх. Даже рассказать некому, что сам Корнеев будет мне чай заваривать.

Ну, ладно. Чужие вещи брать не буду, тем более мои на мне уже почти высохли. Я только в ванную зайду, умоюсь, и тут же выйду. Пока шла по указанному направлению увидела, что на стенах висят фотографии. Маленький мальчик, держащий сладкую вату, которая больше его головы. Этот же ребенок, рядом с которым стоят статный мужчина и красивая женщина. Картинок несколько, но они такие милые, трогательные.

– Мне здесь три.

– Красивый.

Что?

Что я сейчас сказала?

Пусть не услышит. Пожалуйста, пусть промолчит.

– Значит, я красивый?

Корнеев наклоняет голову и пристально смотрит мне прямо в глаза.

– Все дети красивые. Но не все взрослые такие.

Отмазалась?

У меня получилось?

Вроде да. У него рот немного приоткрылся.

Так, ванная прямо по коридору?

Беги, Туся.

Этот бой у тебя в кармане. Впереди война.

21

Вика мне как-то рассказывала, что у Корнеева в ванной стоит джакузи. Она мне в тот день все уши бетоном залила, как бы ей хотелось в этом огромном тазике поплескаться. Мне-то все равно, я такие вещи особо для себя не выделяю, а вот для Звягиной это было офигеть, как круто. Мол, там и гидромассаж есть, и подводная подсветка, и массаж спины. Короче говоря, есть все, чего нет в нашей старенькой чугунной.

И вот, стою я напротив этого великолепия, и не понимаю, откуда было столько визга и зависти.

Ну да, красиво.

Ну да, выглядит прикольно.

Но, на этом все.

А хвалили-то, хвалили. А я вон даже от удивления и рта не открыла.

Мне больше идеальная чистота в ванной комнате понравилась. Серьезно. Я-то привыкла, что на сушилке белье чужое неделями весит. На полу ватные диски валяются, а вещи накиданы под раковиной, ведь до корзины нужно кидать сильнее, а это нужную энергию тратить придется, которая для других дел может пригодиться.

Еще фен у Корнеева крутой. Теперь понимаю, почему у него каждый день укладка. Да был бы у меня такой прибор, я бы про хвост навсегда забыла. А то я пока со своим маленьким и дохленьким волосы высушу, моё терпение заканчивается, и рука сама за заколкой тянется.

Включила кран в раковине, настроила температуру, но умываться не спешила, я стала баночки всякие разглядывать. Чего там только не было. И все это так пахло, что я даже удивилась, как, вообще, раньше на запах Корнеева внимания не обращала. Может, поэтому, за ним девчонки гоняют? Типа, не просто Даниил Корнеев, а Корнеев – афродизиак?

Значит, у меня иммунитет на это.

Не зря в детстве у бабушки в деревни по крапиве бегала. Как знала, что мне это в жизни поможет, хотя мама глупой называла. Ну, и кто глупый, мамуля? Твоя дочка, може, т единственная, кто в «влюбленную» дурочку не превратилась.

Не сдерживаюсь, и фен включаю. Сначала волосы сушу, а потом понимаю, что ходить мокрой по чужой квартире, как-то по-идиотски, поэтому раздеваюсь, и направляю поток горячего воздуха на джинсы и футболку. Несколько минут, и я уже не мокрая курица, а такой симпатичный кролик. Именно кролик. Я волосы без расчески сушила, и из-за этого, они торчком на макушке стоят.

Делать нечего. Выходить нужно, а то хозяин квартиры решит, что я в его джакузи решила вздремнуть. Или, вообще, что сама хочу здесь дольше нужного пробыть. Оно мне надо?

Подумала, и вылетела из комнаты, и тут же в Корнеева врубилась, который будто за дверью стоял.

– Подглядываешь? – Налетаю на него уже не телом, а словами. Только он не думает отпускать как за плечи схватил, так и продолжает держать. – Увидел что-нибудь интересное за этой дверью?

– Зачем мне дверь? У меня в каждой комнате камера стоит. Пока ты там пряталась, я на тебя через плазму смотрел. Огромная такая, во всю стену. Представляешь?

Удар по коленной чашечке способен стереть с лица эту дурацкую улыбку?

– Очень смешно, Корнеев. Вроде взрослый детина, а шутить так и не научился. И, вообще, руки убери. Чего ты об меня трешься?

Послушал?

Конечно, нет.

Он выше меня ростом, у него на несколько килограмм больше мышц, и хватка сильная. Я от него даже с перцовым баллончиком сбежать не смогу.

– Корнеев! Да отпусти ты меня уже. Приклеился.

– Ты сама на меня налетела. Я только поймал.

Для него удивительно, что кто-то обниматься с ним не хочет? Конечно, привык, чувствовать себя вареньем, на которое все мухи слетаются. А я, может, бабочка, и сладкое не люблю. Пора бы уже понять.

– Как поймал, так и отпусти. Пошли уже чай твой пить.

Свобода. Наконец-то.

– Прямо иди, и направо. Мне переодеться нужно. Ты, кстати, не хочешь?

И пальцем на дверь показывает, где судя по прошлому разговору, находится гардеробная его матери.

– Нет.

– Как хочешь.

Он уходит, но перед тем, как скрывается в комнате, я все-таки открываю рот.

– Корнеев, а … камеры… правда, во всех комнатах?

Не сказать, что я ему поверила, но… черт, я даже не понимаю людей, которые на реалити-шоу идут. Мне думать противно, что за мной какой-то извращенец может наблюдать.

– Конечно, нет.

ПФ-ф. Я так и думала. Вот знала же, можно было и не спрашивать.

– Только в ванной. – летит в меня фраза, и парень со смехом скрывается за дверью.

Дурак.

Балбес с идиотским чувством юмора.

От невозможности что-то ответить ему, застонала про себя.

Кухня меня встречает такой же идеальной чистотой, что и ванная. Почему-то мой невменяемый мозг отказывается понимать, что мужики не свиньи. Что даже у холостяка может быть порядок в доме. А я-то себе напридумывала. Черт, Корнеев мои жизненные понятия рушит. Он сам полы моет и пыль протирает?

Тусь, ну ты от шока-то начинай отходить.

Разве можно представить себе этого мачо с тряпкой в руке, который в фартуке зеркало протирает? Или унитаз чистит?

Смех, да и только.

Наверно, у него домработница имеется. И личный повар. Массажистка. Прачка. А еще в коробке из-под обуви слиток золота. Такое возможно?

Вика говорила, что у Корнеевых сеть фотостудий по всему городу, и команда профессионалов, которые из продавщицы могут сделать мировую знаменитость. Его отец сам отбирает моделей, а потом эти девушки бегают по подиуму в других странах. Слава, известность, большие деньги. Корнеевы – не человеки, они феи – крестные нашего времени.

И в такую семью Звягина влезть захотела.

Ужас.

Я бы не рискнула.

Не успеваю осмотреться, как Корнеев возвращается. В спортивных штанах, и футболке, которую, черт возьми, в руке держит.

Я, конечно, не одуванчик, но как-то по инерции зажмурилась, а потом и совсем к окну отвернулась.

– Ты чего голый?

Нет, я нормально отношусь к тем, кто летом без маек ходит.

Но сейчас не лето. Мы не на улице. Мы с этим эксгибиционистом вдвоем, на его территории. А он тут решил кубики свои продемонстрировать.

– К тебе спешил.

Меня раздражает этот человек.

– Оделся?

Самой проверять не хочется.

– Да.

– Точно?

– Повернись и узнаешь. Первый раз такое, что я уговариваю девушку посмотреть на меня.

– Это нормально. Не все павлинов любят. – Медленно разворачиваюсь, а парень уже одетый.

Мог бы и сразу в таком виде выйти, а не выпендриваться телом своим идеальным.

– Змеи тоже не в приоритете, но мне они нравятся. Правда, шипят постоянно, и пытаются цапнуть, но к этому тоже можно привыкнуть.

Отлично.

Меня сейчас гадюкой обозвали?

Просто супер.

Молча иду к столу, где чай с лимоном уже почти остыл. Что тут у нас к чаю? Я хоть гость и стеснительный, но позавтракать не успела. Кушать ужасно хочется, а от вида конфеток скоро слюни потекут.

– Я бы тебя супом угостил, но у меня его нет. И мне кажется, что ты его вряд ли приготовишь.

Чуть мармеладкой не подавилась.

– Конечно, нет. Я сейчас чай допью, съем все твои сладости, и на учебу пойду. И так уже первую пару из-за тебя прогуляла.

– Тут это… М-м-м. Назар договорился с твоим преподом.

Мне уже стоить бояться?

Корнеев садится, напротив, и пододвигает ко мне вазу с конфетами.

– Можно узнать, как? Что Суханов ему наговорил?

– Кушай, детка, кушай. Сладкое, иногда полезно. Глюкоза и все такое.

– Корнеев!

– Ну, он ему сказал, что тебе депутат местный грамоту какую-то вручает, поэтому ты и не явилась.

– Чего?

У богатых, вообще, с фантазией туго?

Какая на фиг грамота от депутата? Да Степка потребует доказательств, а я их, где возьму? В библиотеке на принтере напечатаю? Или в союзпечати куплю?

– Наталь, это мой косяк, мне и исправлять. Поэтому расслабь кулаки, а то ты себя сейчас пальцы сломаешь.

Ага. Об ваши головы я себе пальцы сломаю.

Блин.

Клянусь, когда в следующий раз пойдет дождь, я весь день буду сидеть дома.