Текст книги "В гостях у Лешего (СИ)"
Автор книги: Алена Райс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)
Глава 7.Неожиданная просьба
……и в священнослужителя полетели непонятно откуда взявшиеся в руках домового Василия проросшая картофелина, веник и полено.
Отец Никифор мастерски уворачивался, то приседая, то подпрыгивая:
– Уйди, Нечистая! Я тебя сейчас святой водой окроплю!
Мужчина и впрямь достал пузырёк, откупорил его и побежал на домового, стараясь плеснуть в того водой.
– Ой жжется! Ай, горячо! – периодически выкрикивал Василий, когда вода из бутылки священника оказывалась на нем.
– А ну, окаянные, успокойтесь! – во двор вышла Шишига. – Сейчас Элину напугаете, и убежит она от нас с первыми петухами. Дайте человеку с дороги отдохнуть!
Домовой и отец Никифор разом присмирели и даже вид у них стал как-будто виноватый.
– Да мы это… – пробормотал один.
– Ну, так, того самого… – вторил ему другой.
Я открыла створку и выглянула из окна:
– Доброй ночи, а вы что хотели-то? – обратилась я к священнику.
– Все-таки разбудили, изуверы! Как есть, разбудили! – всплестнула руками Шишига. – Вот я вам, – и она пригрозила мужчинам кулаком.
– Так я это… поприветствовать пришёл, да узнать, как на новом месте… – ответил мужчина и протянул свёрток. – Вот… тут хлеб, сыр, да пара яичек.
– Не нужны ей твой хлеб, я ее яблоком угостил, вот! – Домовой скорчил рожу и показал отцу Никифору язык.
– Спасибо Вам, конечно, а вы днём не могли прийти? – я не торопилась выходить и брать принесённые продукты.
– Так я же священник, не к лицу мне к ведьме ходить. Что люди-то скажут, – замялся отец Никифор.
– Вот так, значица. При свете дня мы им мордой не вышли. Отворачиваются, плюются в нашу сторону, обзывают по-всякому. А как ночь наступает, так и бегут все: «Ой, матушка ведьма, помоги, корова доиться перестала! Ой, матушка ведьма, ребетенок вторую ночь плачет, не иначе соседка сглазила, помоги! Ой, госпожа ведьма, муж непутевый загулял, помоги!»…Тьфу на вас! И это ещё мы у них плохие! А сами, сами-то! Васька Косой надысь у Димки Хромого гуся украл? Украл! Я сам свидетель был! Я чтоль крал? Да ни в жисть чужого не возьму! И это я у них нечисть! Они крадут! А нечисть я! Ну что за люди! – возмущался домовой.
– Грешен человек! Грешен…. Людей злой дух испытывает. Ведь в чем смысл жизни человеческой? – Вступил с домовым в спор отец Никифор. – В росте духовном… – он многозначительно поднял указательный палец вверх. – А как ему, человеку, расти, если нет испытаний?
– Так и расти себе на здоровьице, пожалуйста, я против что-ли? Только к чему такие двойные стандарты? А то как на дороге встретят, так или словом святым приложат или крестным знамением гонят. А как нужда припрет, так с поклоном идут. Неча тогда и ходить…
В этот момент я все-таки решила выйти из дома:
– Спасибо, конечно, за хлеб и яйца. Но Вы мне лучше скажите, как бы мне в ближайший город попасть? Когда ближайший автобус?
– Так Алёшка на неделе поедет в столицу, вот с ним тогда и собирайся. А уж оттуда куда тебе надобно.
– Понятно. А почему вы меня в деревню не пустили?
– Ну так вид-то твой необычный, сразу видно – ведьма. А мы в деревню и прошлую ведьму нашу деревенскую Аграфену, не пускали. Глупости это, конечно, суеверия. Но люди в деревнях тем и живут ведь…
– Вот я и говорю, в деревню не пускали, а сами то и дело сюда шмыгали. Что ни ночь, то ни сна, ни покоя, – снова вклинился в разговор домовой Василий.
– А как мне с этим вашим Алексеем встретиться и договориться о поездке? – решила уточнить на всякий случай.
– Так я ему сам передам, не переживай, – ответил святой отец и продолжил. – А ты мне помоги пожалуйста, дело у меня… личное, – мужчина замялся, искоса поглядывая на домового, который стоял рядом и делал вид, что пытается приделать обратно к забору отвалившуюся штакетину.
– А я при чем? – Я непонимающе посмотрела на отца Никифора.
– Так мне Аграфена-то уж очень помогала, без неё и не знаю как бы я вообще… кхм….мог…
Домовой делал вид, что изучает калитку, но то и дело поглядывал в нашу сторону и даже шею вытянул, развернувшись к нам правым ухом.
Отец Никифор бросил несколько многозначительных взглядов на Василия и снова откашлялся:
– Кхе-кхе, может мы отойдём немного, – попросил он. – А то тут вот, – он указал на домового, – уши некоторые греют…
– Ой, больно мне надо ваши разговоры слушать! Да пожалуйста, – и Василий насвистывая пошёл в сторону дома.
– Так вот, – продолжил святой отец. – Дело у меня деликатное. Я..кхм… кхе, люблю это дело, вот сил нет как люблю. Знаю, грешен. Страсти мирские мне не пристало иметь… Все-таки сан… Да и так, что люди скажут… – он помолчал. – Да… Вот таки дела…Но с юношества люблю не могу я это дело. Как впервые попробовал, так и затянуло… Мог бы, хоть каждый день, ей-богу, каждый бы день ходил и…кхм. Вот. Но возраст… тяжело уже. Раньше как молодой был, так сутки напролёт мог. А теперь уже всё….А ведь хочется как раньше… Вот Аграфена мне и помогала. Она мне растирку давала и я прямо ух! как хорошо себя чувствовал. Прямо мог с утренней зорьки и часов до двенадцати смело! А как Аграфены не стало, так и я без неё уже не могу… А душа то страдает, душа просит… Да и тело…Кхм. Вот.
– А я то тут при чем? – я уставилась на святого отца.
– Так я ж и говорю. Мне Аграфена такую настойку давала, что я всю ночь мог…
Глава 8.О тайнах священника и секретах приворота
Эля
– А я то тут при чем? – я непонимающе уставилась на святого отца.
– Так я ж и говорю. Мне Аграфена такую настойку давала, что я всю ночь мог рыбу ловить. Сяду на бережку, а как поклёвка идёт, так быстро вскачу да как подсечку сделаю, а там – карп! Вот такой! – мужчина развел руки в стороны. – И ведь колено не болело. А то нынче, если чуть сырость али остыну, так все, хоть волком вой! А уж про рыбалку я и вовсе забыл. А так хочется… как раньше…., – батюшка глубоко вздохнул. – Сидишь, плотва играется, а тут глядишь, повело! Дерг! А там – карась! Эх… Мне бы чего для колена, а? Ты уж не серчай, что днём-то прогнал. Я же священник, не могу же я при людях ведьму в деревню пустить. Эх. А с Аграфеной-то мы дружили. Я ей карасиков заносил… Помню нажарит она их, и сидим, чай пьём с мёдом липовым… – Отец Никифор мечтательно закрыл глаза. – У меня ведь тут пасечник знакомый, мёд у него отличный… Вот мы и сидели, чай пили… Ох, хорошие времена были…
– Ну….– я сначала даже растерялась, услышав просьбу. Тем более, что аптеки тут судя по всему нет, да даже если и есть где-то поблизости, то неизвестно какие из лекарств там продают. И тут я вспомнила как бабуля готовила настойку из мухоморов: – Знаете, у меня бабушка для суставов делала настойку… Сейчас попробую вспомнить… Мухомор надо порезать и накрыть чем-нибудь тяжелым. Через два-три дня гриб даст сок, который надо отжать и смешать с водкой или спиртом в соотношении один к одному. Полученную настойку надо применять в виде компрессов.
– А мухоморы на растущую луну собирать или убывающую?
От этого вопроса я впала в ступор, не зная, что сказать, но мне помог подошедший в это время банник.
– Конечно, на убывающую, ты головой-то думай! Неча глупости спрашивать!
– Спасибо, спасибо. Я пойду тогда, – отец Никифор заторопился к калитке.
– А почему на убывающую? – шёпотом спросила я, когда отец Никифор скрылся за поворотом.
– Да я почём знаю, – почесал голову банник. – Что в голову пришло, то и сказал. А на будущее, нечего им секреты рассказывать, что да как готовить. Да таинственности побольше нагонять надо… Для уважения, так сказать, и мистического трепету! И для эффекту пущего! Во!
– Оно ведь одно дело, когда просто лекарство. И совсем другое, если то средство волшебное, так сказать, – вступил в разговор подошедший домовой.
А я перехватила буханку хлеба с яйцами и сыром поудобнее и поплелась в дом. Спать хотелось неимоверно.
Я вновь прилегла на кровать, и мне даже начал сниться какой-то сон. Я ходила по магазинам и искала яйца с сыром, но везде был только хлеб. И в тот момент, когда я подошла к кассе и попыталась узнать, что произошло с поставками, и почему нигде нет этих продуктов, кассирша что-то уронила, и все загрохотало. Я даже не сразу поняла, что шум мне вовсе не снится. Открыв глаза, посмотрела в сторону окна. На улице по-прежнему была ночь, а в дверь кто-то колотил. Я закуталась в найденную на кровати шерстяную шаль.
– Уходи! – с этой стороны закрытой двери ругался домовой.
– Ну пожалуйста, – слышались снаружи всхлипы и рыдания.
– Уходи, я тебе сказал! Сегодня приема нет!
– Не уйду, это моя последняя надежда, – раздалось с той стороны и снова начали стучать в дверь.
– Что происходит? – я подошла к Василию.
Отсутстве нормального сна давало о себе знать, поэтому настроение становилось все хуже, и раздражение нарастало.
– Да вона, девка пришла. Муж ушел, а она его в семью вернуть хочет. Сама-то его поедом ела. И пилила, и пилила мужика бедного, он и ушёл. А она теперь не знает, что ей делать. Вот пришла просить, чтобы ты помогла его вернуть… – поставил меня в известность домовой.
– Ой, матушка-голубушка, не гони! – заслышав мой голос, стали причитать с той стороны двери. – Прошу, помоги, в долгу не останусь! Я тебе молочка парного принесла и курицу зарубила! Ой, прошу, помоги! Дети мал-мала меньше по лавкам сидят, а он, паскудник такой, загулял. Ой, горе-то какое, горе-горюшко! Мне теперь что в колодец, что в реку мутную. Ой, останутся дети сиротами…
За дверью вновь послышались всхлипы и стенания.
– Открывай дверь, – велела я, сильнее хмурясь и плотнее кутаясь в шаль.
С улицы повеяло ночной прохладой и запахом цветов, а еще росой и туманом.
На пороге стояла женщина лет сорока с растрёпанными волосами, опухшими глазами и красным носом.
– Заходи, – я указала на дверь, и пришедшая осторожно протиснулась между дверным косяком и домовым, который стоял в проходе с недовольным видом, уперев руки в боки.
– Сама мужика отвадила, а теперь орет нам тут, тьфу, дура! – сказал он ей вслед.
– Ну рассказывай, что там у вас произошло? – я села за стол, а вошедшая жительница деревни осталась стоять.
– Демушка мой, он ушел. Собрал вещи и ушёл, а я… а у меня… – всхлипывала она. – Дети… корова… сенокос вон, а как я однаааа! – Вновь заголосила женщина.
– Тихо! – я даже по столу ладонью хлопнула, чтобы успокоить гостью. – По делу и без причитаний, а то выгоню!
Точно сказывалась бессонная ночь. В обычной жизни я была достаточно спокойным человеком, но загадочное падение из поезда, странные люди в доме, священник, а теперь ещё и эта женщина изрядно потрепали мою нервную систему.
– Говорит, ты мне не готовишь, дома бардак, за собой не следишь. Раньше, говорит, красавица была, а теперь вон, коса нечесаная весь день, из еды только кашу и готовишь. А я, говорит, уже забыл как щи мои любимые пахнут…. Вот… – вздохнула посетительница.
– А теперь отвечай, только честно! – пригрозила я – Почему за собой не следишь и одни каши готовишь? Дети все время занимают или другая причина? Смотри, соврёшь – узнаю, выгоню. Тогда больше за помощью не приходи!
Женщина замялась, но потом все-таки ответила, теребя в руках платочек:
– Так а зачем прически наводить, когда уже замужем? Тут уж другие заботы: корову подоить, дом прибрать, опять же дети…
– Ага, с бабами потрещать на завалинке. С соседкой дочь старосты деревенского обсудить, да детвору местную, что бегают отругать! Вот и все твои дела, – высунулся с печки Василий. – А то я будто не знаю. Как мимо не пройду, так ты с Грунькой стоишь, да семечки щёлкаешь. Корова… Хозяйство… Да на твоём Демьяне и держалось все! Мужик с сенокоса придёт и давай дома убираться, а потом похлёбку детям варит! Вот и ушёл мужик! С ленивой бабой-то попробуй проживи.
– А? – Эля постаралась строго посмотреть на женщину и даже глаза прищурила.
– Ну и с бабами поболтать… Что ж тут такого?
– Значит так! С завтрашнего дня встаёшь с первыми петухами, берёшь гребень и волосы расчесываешь со словами: «Волосы чешу, любовь свою назад зову». Потом косу заплетаешь и приговариваешь: «Как коса крепка, так и связь моя с Демьяном». А когда будешь еду готовить, так туда приворот-траву добавляй, – я вспомнила пучки трав, развешенные в сенях и выйдя, взяла первый попавшийся. – Вот ее добавляй, но только по чуть-чуть, чтобы не заметил никто, самую малость. – сказала я, возвращаясь на кухню и протягивая женщине ни то сушеную ромашку, ни то пырей. – Да мужа на обед приглашай каждый день. И ещё, каждый день дом мети и приговаривай: «Как я грязь выметаю, так и ссоры прогоняю». Все поняла?
– Поняла. Спасибо, спасительница. Спасибо!
И женщина, быстро встав, ушла.
– Да ты я смотрю быстро учишься, – улыбнулся Василий, свешивая с печки ноги.
– Эх, жизнь заставит и не так раскорячишься, – проговорила я, сонно потирая глаза и зевая. – Все, я пошла спать.
– Иди, Эля, иди…. Эх, хорошая ведьма получится и может с Лешим нашим сладит, – себе в усы пробормотал домовой…
Глава 9. Три дара для Лешего
Элина
Оставшаяся ночь прошла спокойно. Больше никто не приходил и ни о чем не просил. Только вот выспаться мне все-равно не дали. Как только за окном забрезжил рассвет, и закричали первые петухи, меня разбудил знакомый голос, и осторожное прикосновение к плечу:
– Вставай, девонька, – это был банник. – К Зимушке тебе пора идти, а то потом уже день в силу вступит, так все в лес и пойдут, тропа заповедная скроется. А сейчас там пока никого нет, так и ступать надобно, чтобы выказать к Лешему нашему уважение.
После бессонной ночи глаза никак не хотели открываться, и я постаралась поглубже зарыться с головой в подушки, в надежде, что банник отстанет.
– Погляди, какой я тебе наряд нашла! – громко произнесла вошедшая в комнату Шишига. – А бусы-то какие! Красные, словно рябина! Ох, и понравятся они нашему Зимушке…
Понимая, что поспать мне больше никто не даст, я неохотно села на кровати и, спустив ноги на прохладный деревянный пол, зевнула.
– Ох, а что это ты ещё не умыта и нечесана?! А ну-ка, Фёкл, быстро гребень мне принеси, – обратилась она к мужу, а я, наконец, узнала как зовут банника.
– Сейчас. Обождите чутка, да ещё водички тепленькой соображу для умывания, – и Фёкл скрылся за дверью, чтобы через минуту появится с тазиком чистой тёплой воды и красивым гребнем в руках.
– Значит так, – наставляла меня Шишига, заплетая косу. – Ты как к лесу подойдёшь, так и поклонись нашему Зимушке перед входом. Да скажи, что подарок принесла. При этих словах сними нить бус, да на дерево, что ближе всего к тебе будет, повесь. А потом ещё раз поклонись. И только после этого представляйся. Имя назови своё, да скажи, что ты новая ведьма из Гордеевки. Потом ещё раз поклонись и в лес шагай. Коли все тихо будет, так и иди спокойно. Тропа сама тебе под ноги ляжет, а как до первой полянки дойдёшь, так присядь на землю и скажи, что просьба у тебя есть. Что совсем уж баня обветшала, и неплохо бы пару дубочков бы, да покрепче каких, тебе отписать бы. А как просьбу свою скажешь, так каравай на землю положи, да алую ленту из волос рядом в качестве благодарности в дар. Он страсть как подарки любит. Только помни, как пойдёшь – с дороги не сворачивай.
– А потом посиди, обожди чутка, что он тебе ответит, – присоединился к разговору Фекл.
– То есть он ко мне выйдет и скажет насчёт деревьев для бани, правильно? – решила уточнить я на всякий случай.
– Да вот кто ж его знает. Знамо дело-то, что не знамо: появится он али нет. Он ведь у нас характерный. Может и объявится, да подарок какой подарит, а может Захария отправит тебя встретить. Ну, тогда беги, да не оглядывайся, если Захарий-то придёт.
– Ты чего мне девку-то пугаешь, дурья ты башка! – вскинулась на мужа Шишига.
– А Захарий это кто? – решила уточнить я, все больше и больше ничего не понимая в происходящем.
– Захарий – это помощник нашего Лешего. Да не бойся ты его, он только с виду грозный, а так-то никого ещё ни разу не задрал. Так что, не боись! Но все-таки лучше, если его увидишь, беги… На всякий случай, – вступил в разговор подошедший Василий.
– Задрал?! – в моем голосе непонимание смешалось с ужасом, а в горле встал ком, мешающий говорить, поэтому я скорее пропищала, чем произнесла последние слова.
– А ты ведь прав. Знамо дело, и впрямь никого пока ни разу не задрал. Так прикусит, попугает, может кого на дерево загонит на день-другой, чтобы в лесу не озорничали. Вон, надысь Сашке-то Окольному, что в лес на Ивана Купалу в том году пошёл цветок папоротника искать, знатно штаны на задни… э… сзади, подрал, – засмеялся банник. – Так что не бойся, девонька. Но все-таки, если Захария встретишь, то побыстрее уходи, – спокойно сказал Фёкл, будто его слова должны были меня успокоить.
Только вот идти в лес к неизвестному Зимушке мне хотелось все меньше и меньше. И только то, что мне обещали помочь вернуться домой, заставило меня все-таки не отказаться от прогулки в лес за дубами для бани. Как я потащу их обратно в случае, если добрый Зимушка даст мне деревья, я старалась даже не думать, решив, что сначала надо этого самого Зимушку найти, и, самое главное, не встретить Захария, который, конечно, пока никого не задрал, но проверять, как он поступит в случае встречи со мной, совсем не хотелось.
– Так, бусы дала, ленту в косу вплела… Что ж я забыла то, – Шишига хмурила брови, пытаясь что-то вспомнить.
– Так знамо дело-то, соль да краюху хлеба надо дать. Без подарка в лес соваться нельзя, а без гостинца и того пуще. Негоже к лесному хозяину без угощения, Зимушка обидится, и тогда пиши-пропало.
– А ведь и точно! И венок, про венок-то тоже забыла! – Шишига всплеснула руками и скрылась за дверью, а через минуту послышался ее голос. – Ну, вы чего там расселись, мы вас с Василием на кухне уже заждались!
– Ну… пойдём, – и банник пошёл вперёд.
Зайдя на кухню, я увидела стол, на котором на белой скатерти лежал румяный каравай, и стояла солонка, доверху наполненная солью, а ещё красивый венок из голубых и желтых полевых цветов.
– Вот бери, да иди поскорее, а то скоро уже день наступит, – проговорила Шишига и дала мне в руки каравай. – А венок Зимушке отдашь самым последним, когда он у тебя подарок попросит за то, чтобы выпустить из леса. Все поняла?
Я кивнула головой.
– Ну, как говорится, присядем на дорожку, – сказал банник и сел на лавку.
За ним следом присела Шишига и домовой Василий. Я, сама не зная почему, но тоже последовала их примеру и уселась на край лавки. В доме на несколько секунд повисла тишина, и только было слышно, как на чердаке бегают мыши.
– Ну, в путь! – Первым встал домовой.
– Иди по тропинке, все прямо и прямо. А как к лесу подойдёшь, так поклонись и подарок не забудь подарить, – напутствовала напоследок Шишига.
– Знамо дело-то, давай, девонька, удачи тебе. Главное, Захария не встретить, а там разберёшься, – махнул на прощание Фекл.
Глава 10. Заповедная тропа
Элина
Выйдя на крыльцо дома, я осмотрелась.
За околицей спала деревня. Только иногда со дворов слышалось одинокое мычание коров и гогот гусей. Над лесом медленно поднималось солнце, прогоняя утренний туман. Роса, щедро рассыпанная по траве, блестела, словно драгоценные камни, а в воздухе витал аромат луговых цветов и ночного тумана.
Я спустилась с крыльца вниз, и в тот же момент ноги промокли от мокрой травы, развеяв все очарование утра.
– Да что за…эх, – выругалась я, и услышала сзади голос банника:
– В добрый путь, девонька, в добрый путь.
И я пошла в сторону леса. Идти с караваем и солью в руках было не очень удобно, и пару раз, из-за того, что не видела дороги перед собой, я спотыкнулась.
– Осторожнее! Хлеб не урони и соль смотри не рассыпь – плохая примета! – Донесся сзади голос Фёкла.
– Дурной знак, ой, дурной знак, – высказался Василий. – Как бы Захария не встретила…
– Да типун тебе на язык, – раздался голос Шишиги.
Они ещё что-то говорили, но я уже ничего не слышала, уходя все дальше вперёд и приближаясь к лесу.
Я шла и вспоминала все, что произошло со мной в последние дни, думая о том, что это больше похоже на дурной сон, чем на правду, как сзади раздался какой-то шум, и, обернувшись, я увидела бегущего на меня чёрного козла.
Большие крутые рога и боевой настрой животного не сулили ничего хорошего.
– ААА! – Закричала я и чуть не выкинула каравай. Бежать в сарафане было неудобно, а хлеб и соль мешали ещё больше, как и венок, который так и норовил слететь с головы и стать добычей парнокопытного, но выбросить их я так и не решилась.
– Стой! – Раздался громкий окрик сзади, и я чуть не остановилась, но приближающийся звон колокольчика вовремя привёл меня в чувство, и я побежала ещё быстрее.
Улучив момент и, обернувшись, увидела, что сзади козла бежит бабуля-божий одуванчик и размахивает ивовым прутиком. Оказывается, это ему она кричала остановиться, вот только на козла окрик хозяйки никак не повлиял, и он продолжил бежать сзади, придавая мне ускорения.
Кажется, никогда раньше я так быстро не бегала и сейчас взбежала на пригорок так легко, будто всю жизнь спортом занималась. Правду говорят, что у страха глаза велики и ноги длинны. Уверена, если надо будет пробежать ещё пару километров, то я с лёгкостью это сделаю. Обернувшись ещё раз посмотреть, как далеко находится мой преследователь, козла я не увидела, но звон железного колокольчика говорил о том, что животное вот-вот покажется из-за пригорка.
Я выдохнула, решив, что в лес козел все-таки за мной не побежит. А даже если и сунется следом, то спрятаться там от него среди кустов и коряг будет гораздо проще, чем на открытом лугу.
Только вот тропинка заканчивалась, упираясь в густые заросли дикого терна, можжевельника и молодых сосен.
Я попыталась пролезть сквозь колючие кусты, но ветки больно хлестали по щекам, цеплялись за одежду и волосы, словно не желая меня пускать в лес.
А потом вспомнила, как Шишига наказывала мне поклониться, да подарить лесу подарок:
– Э… я вот тут это…подарок вам принесла, – замявшись быстро проговорила нужные слова, пусть и немного скомканные, но когда за тобой гонится козел, тут уже не до учтивости.
Да и разговаривать с лесом было как-то неудобно и странно, но все-таки я сняла нить ярко-красных бус и повесила на ближайшую ветку.
В этот момент совсем рядом послышался знакомый звон колокольчика и блеяние. Оглянувшись, я увидела козла. Тот стоял и, видимо, примирялся, как поудачнее и побольнее боднуть меня.
– Да что ж за день-то такой!.. Ладно, была ни была: уважаемый Зимушка, я дико извиняюсь, не могли бы вы меня впустить в лес. А то тут козлы всякие бегают, – выпалила я на одном дыхании, сама не понимая, зачем и почему это говорю.
Вряд ли какой-то мифический леший мог открыть мне дорогу в лес. Ну не в сказке же я оказалась, в самом-то деле. Но не успела я даже подумать об этом до конца, как вход в лес оказался свободным. Тропинка больше не была заросшей кустарниками, а свободно уходила в лес, теряясь за очередным поворотом.
– А..э… спасибо, – прошептала я, все ещё до конца не веря в увиденное, и шагнула внутрь.
Подбежавший козел шагнул на тропинку за мной и, кажется, он был удивлён не меньше меня, даже забыл о своём желании бодаться.
– Ой, я Эля, – вспомнив наказ представиться, проговорила я и отвесила поклон. – Благодарю тебя, Зимушка, – осторожно ступила на тропинку и пошла дальше, а козел шёл рядом со мной, не думая отставать или возвращаться назад. В какой-то момент я даже порадовалась своему неожиданному попутчику. Все-таки одной идти по лесу было бы в разы страшнее. А так животное может хоть хищников почует и успеет предупредить об опасности. Ну а чтобы идти было не так страшно, я начала разговаривать с козлом:
– Знаешь, а тут очень даже мило. Вон, смотри, какая черника, может поедим? – Я быстренько дошла до невысоких кустов, усыпанных темно-синими ягодами и нарвала горсть. Но козел проигнорировал мое предложение и пошёл дальше.
– Ну, как хочешь, – вздохнула я и, догнав его, пошла с ним рядом по лесной тропинке, отправляя в рот по сладкой пресной ягодке.
Мои мысли были заняты предстоящей встречей с лешим. Раньше он представлялся мне зелёным дедушкой, с птицами на плечах и в шапке с мухоморами. Или живым пеньком, с молодыми листиками на носу. А сейчас я была уверена, что леший это седой старец с хитрыми глазами и белоснежной бородой. Может так было из-за имени. Все-таки оно больше подошло бы Деду Морозу. Зимушка… Но кто его знает, может у них леший тут на две ставки трудится. Летом леший, а зимой, когда вся природа засыпает, он Дедом Морозом работает…
От этих мыслей отвлёк хруст веток в кустах малины, что были неподалёку.
– Ой, – вырвалось у меня, когда из кустов показалась коричневая шкура. – Это же… медведь…
