Текст книги "Страшная неделя (СИ)"

Автор книги: Алёна Моденская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

Гаврил почти выпихнул свою подругу из магазина. Новиков быстро попрощался и вышел следом, успев услышать шипение про «зарвавшегося щенка и мелкую… самку собаки».

Ребята просто молча шагали рядом с Новиковым. Зоя вообще упрямо смотрела в землю.

– Я думал, в сельской местности все всё про всех знают, – решил разогнать напряжение Новиков.

– Так и есть, – сказал Гаврил, расстёгивая куртку на тёплом весеннем солнце.

Снова все молчали, проходя мимо добротных домов с солнечными батареями на крышах.

– Богатый у вас посёлок, – снова попытался завести разговор Новиков.

– Это-то и плохо.

– Не понял?

– Что непонятного? – Гаврил поднял голову и щурился на солнце. На его шее розовели пятна, натёртые воротником. – Где много денег, там люди становятся злыми. Жадность и зависть до добра не доводят.

Новиков только хмыкнул. Нечасто услышишь от подростка такие рассуждения.

– Вон почта, – указал Гаврил куда-то вперёд.

Новиков присмотрелся. Он-то думал, что самым неприглядным зданием в посёлке была заброшенная церковь. А теперь конкуренцию ей составила почта – обшарпанное приземистое кирпичное строеньице с решётками на окнах.

– Это вы ещё фапы в деревнях не видели, – усмехнулся Гаврил. – Ладно, вам туда, а нам – домой.

– А что, к Зоиной бабушке не пойдём? – Новиков попытался произнести эту фразу максимально дружелюбно, но Зоя всё равно снова пошла пятнами.

– Она сама к вам придёт, когда надо будет. Да вы её уже видели утром. Ну, до свидания.

Видимо, Зоя приходилась внучкой той бабуле в вязаном берете, что оказалась у дома отца Павла невесть как.

Зоя вслед за приятелем вроде бы прошептала что-то на прощание, и ребята уже повернулись, чтобы уйти. Но Гаврил вдруг притормозил. Помялся, осмотрелся. Подошёл поближе. Наклонился к Новикову и скороговоркой прошептал:

– Вы, это… хм. Не верьте там никому.

Зоя смотрела на приятеля то ли удивлённо, то ли испуганно. А скорее – всё вместе.

Гаврил отошёл и потащил подружку прочь от почты. Новиков стоял посреди дороги и пытался переварить услышанное. За кривой грязной решёткой и мутным стеклом виднелись лица – кто-то внимательно его рассматривал.

Глава 3. Скачущий священник

Новиков подошёл к почте – низенькому блёклому сооружению с серой железной дверью, к которой вело что-то вроде дорожки, теперь превратившееся в бассейн из весенней жижи. От покосившейся деревянной лавочки пыталась улететь с ветром прилипшая мокрая газета, а в покрышках, видимо, выполняющих функции клумб, раскачивались высохшие ветки прошлогодних цветов.

Потянув тяжеленную дверь, Новиков вошёл в тусклое помещение, разгороженное стойкой с пластиковыми стёклами. Отлично, открыто. И это в воскресенье. И правда, чудной посёлок.

– Здравствуйте, – дружелюбно произнёс Новиков, обращаясь к тощей темноволосой девушке за перегородкой. Она вообще никак не отреагировала, продолжала таращиться в монитор компьютера. – Добрый день, – чуть погромче поздоровался Новиков.

– Что вы орёте, мужчина? – покосилась на него девица. – Вы что, не видите, что окно не работает?

– Но здесь больше никого нет, – решил не терять терпения Новиков.

– Потому что обед!

– И таблички никакой нет, – не сдавался новый участковый.

– Табличку ему подавай, – процедила девица. – Да получи! – И она шмякнула на стойку старую исцарапанную табличку с надписью «тех. пер.».

– Я – майор Новиков, – пожёстче произнёс участковый и показал развёрнутую «корочку».

– Я же сказала – у нас обед!

– Начальство ваше где?

– Где надо! Вам-то какое дело?

– Начальника пригласите.

– Ага, щас, разбежалась! – девица фыркнула, как лошадь, и снова уставилась в монитор.

– Отлично, – буркнул Новиков и вытащил телефон набрал номер, дождался ответа и намеренно громко произнёс: – Господин Лисовский? Это майор Новиков. Мне нужно побеседовать с администрацией почты, но в отделении я никого не могу найти.

Девица за стойкой криво усмехнулась, а Лисовский пообещал решить вопрос. Действительно, не успел Новиков убрать телефон, как в помещении материализовалась дамочка лет сорока. Удивительно похожая на ту, что раскладывала пасьянс за стойкой. Или мать, или старшая сестра, не иначе.

– Чем я могу вам помочь? – спросила начальница почты, сгибая и разгибая дужки очков.

– Этого человека видели? – Новиков показал ей фото на телефоне.

– Может, и видела, – пробубнила директорша. – Тут народу шастает – тьма, всех не упомнишь.

– Его сегодня нашли мёртвым.

– А, у нового попа́ в огороде, – злорадно произнесла директриса. – Знаю, слышала. Допросились попа́, старые кошёлки. Батюшку им подавай, – наигранно тоненько-скрипучим голоском пропела почтмейстерша. – Вот и прислали не пойми кого.

Девица за стойкой хрипло хохотнула.

– Так вы этого человека видели или нет?! – всё-таки потерял терпение Новиков.

– Что вы орёте? Думаете, погоны нацепили, так вам всё можно?!

– Просто отвечайте на вопрос.

– А то что? – ехидно спросила директорша почты.

– А то я позвоню следователю и скажу ему, что вы что-то знаете, но скрываете. Он вас арестует и будет мариновать в изоляторе, пока вы ему всё не расскажете.

– Да ничего я не знаю! – огрызнулась почтмейстерша.

– А вот это его не будет интересовать, – в свою очередь съехидничал Новиков. – Если он подумает, что вы скрываете важную информацию, он из вас душу вынет. Зверь, а не человек. Я его давно знаю.

Новиков достал телефон и сделал вид, что набирает номер.

– Но я правда ничего не знаю, – глухо сказала директорша. Потом стукнула в стекло: – Эй, ты тут этого, которого в поповском огороде нашли, не видала?

– Не-а, – покачала головой девица за компьютером, даже не поднимая взгляда.

– Почтальона вашего можно увидеть?

– Можно, – сухо произнесла начальница и ушла.

Новиков смотрел в пыльное окно. На остатках снега, как на крупном сахаре, сверкали солнечные лучи. Сын Лисовского, пожалуй, прав. Люди здесь какие-то агрессивные. Мальчишка сказал, это из-за денег. Но какое богатство у почты? Вон, крыша даже течёт – таз стоит в углу, и в него капает грязная вода с потолка в ржавых разводах.

И служащие ну никак не тянут на состоятельных барышень – одеты просто, зарплаты у них явно не очень большие. Может, потому и злятся? Те дамочки, которых Новиков утром встретил в магазине, явно куда лучше обеспечены.

Вернулась начальница почты, следом вошла полноватая девица с короткой стрижкой и пирсингом.

– Здравствуйте, – из последних сил изобразил дружелюбие Новиков.

– Здрасьте, – буркнула почтальонша, глядя в сторону.

– Вы когда-нибудь видели этого человека? – Новиков уже привычным движением показал ей фото на телефоне. Девица глянула, по её лицу прошла судорога. Она молча помотала головой. – Точно не видели?

– Вам же сказали! – встряла начальница.

– Я просто мертвецов боюсь, – тихо произнесла почтальонша.

Девица за стойкой звонко рассмеялась.

– Как вас зовут? – спросил Новиков, убирая телефон.

– Вам зачем? – испуганно глянула на него почтальонша.

– Просто чтобы знать. Нам теперь работать в одном посёлке. Вдруг мне понадобится к вам обратиться, не буду же я кричать «эй, вы!».

– Света, – как-то трудно проговорила девушка.

– Сколько окрестных деревень вы обслуживаете?

– Э… не помню точно. Десять? Двенадцать? – неуверенно спросила Света у начальницы.

– Тринадцать, – буркнула директорша. – Толку от тебя как от козла молока, даже такую простую вещь запомнить не можешь, дубина.

Девица за стеклом снова захихикала, Света только закатила глаза.

– Вот, возьмите. Тринадцать моих визиток. – Новиков отсчитал карточки из пачки и вручил Свете. – Когда будете в своих деревнях, раздайте местным… как называются старшие в деревнях?

– Старосты, – подсказала Света, забирая визитки. – Хорошо, раздам.

– И вот ещё вам. Две. – Новиков отдал две визитки начальнице почты. – Как говорится, если что вспомните или если что случится.

– Обязательно, – изобразила улыбку директорша. И стала похожа на злобную карикатуру из мультфильма.

– До свидания.

Под общее прощальное бурчание Новиков вышел на улицу. Обернулся и сквозь оконное стекло увидел, как директорша отвесила Свете подзатыльник. Ну и нравы здесь.

– Так они же мамаша с дочками, – услышал Новиков старушечий голос под ухом. Действительно, он и не заметил, как к нему подошла бабулечка в цветастом платочке, завязанном под подбородком. И с неизменной вербой.

– Спасибо, ясно. Вы этого человека видели? – Новиков показала бабушке фото мертвеца из двора отца Павла.

– Нетушки, – покачала головой бабушка. – Никто его тут не видал. Откель он взялся?

– Вот и мне интересно, – буркнул Новиков, убирая телефон.

– Как вам тут?

– Обживаюсь, – выдал Новиков давно заготовленный ответ.

– Да, чудно́. – Бабуля смотрела в окно почты, где мельтешили начальница и её дочки. – Ждали-ждали батюшку, а прислали мальчишку какого-то. И как ему грехи-то рассказывать, а? Всё равно что внуку исповедаться. – Бабуля засмеялась, да так звонко, как молодая. – Да ещё этот остывший. Что-то там не так, что-то не так. Недаром он сейчас там прыгает, как ужаленный.

– Кто прыгает? – не понял Новиков. – Где?

– А батюшка. Скачет по двору да воет. – И бабушка чинно направилась к почте.

Новиков пару секунд смотрел ей вслед. Тоже, кстати, неплохо одета – пальто новое, чистое, по моде. И туфли кожаные, явно ортопедические. Нечасто таких бабушек в посёлках встретишь. Вот уж действительно – богатое село. Только что-то тут явно не так.

Отбросив мысли о старушке, Новиков снова направился к старой церкви. Скачущего священника тоже нечасто увидишь.

Впрочем, когда участковый подошёл к его дому, отец Павел не скакал и не выл, а громко с кем-то препирался. Судя по голосам, доносившимся из сада, он жарко спорил о чём-то с ремонтником Антоном.

Новиков уже развернулся, чтобы тихо уйти, но притормозил.

– Давай я ей сам позвоню, – говорил Антон.

– Ещё чего, – ответил отец Павел. – Я же священник!

– И что?

– Ещё я к ведьме не обращался! Ты это серьёзно?

– А что такого? – удивился Антон.

Новиков прошёл через кривую некрашеную калитку.

– А, снова здравствуйте, – повернулся к нему отец Павел. От спора у него даже пятна пошли по лицу и шее, прямо как у подружки Гаврила Лисовского.

– Привет, – помахал рукой Антон. – Про покойника ничего не слышно?

– Пока нет, – отозвался Новиков, подходя ближе.

– Вон чего после него осталось. – Антон указал на место под кустами, где утром нашли тело.

Седая трава оказалась почерневшей, будто была выжжена. Причём прямо по силуэту тела, которое на ней лежало.

– Даже ветки кустов как будто обуглились, – пробормотал Антон, осторожно поддевая тонкие чёрные ветви.

– Ничего себе, – пробормотал Новиков, разглядывая подпалину, повторяющую контур трупа. Он, конечно, насмотрелся на всякие труднообъяснимые вещи, но такое видел впервые. Ремонтник Антон, кажется, тоже. А вот по реакции священника что-то угадать было сложно. Он скорее злился, чем удивлялся.

– Я ему говорю: позвони Ядвиге Мстиславовне, она знает, что в таких случаях надо делать, – наставительно проговорил Антон. – А он – ни в какую.

– Я же священник, – повторил отец Павел.

– А кто эта Ядвига… э…? – Новиков сдвинул брови, пытаясь припомнить сложное имя.

– Да местная бабка, – произнёс Антон, сбавив обороты. Видимо, стеснялся назвать её ведьмой. – Знает про такие штуки. Да ты её утром видел, она заходила.

– Это женщина в берете? – припомнил яркий наряд Новиков. И в памяти всплыло ещё кое-что: – Это её внучка такая бледненькая, лет тринадцати? Зина, кажется.

– Зоя, – поправил Антон. – И ей пятнадцать, как Гаврилу. Они у нас вместе учатся, в одном классе.

– Девятом? – кисло спросил Новиков. Ведь его дочке Василисе предстояло переехать в Покрышкино и пойти в десятый класс. А значит, оказаться в одной компании с этими чудны́ми детками.

– Да, в девятом, – подтвердил догадку Антон. – У нас всего по одному классу на параллели, зато все предметники есть.

– Класс, – глухо выдал Новиков. – В смысле – здо́рово.

– Вот и я говорю, – пробормотал Антон, глядя огромными глазищами в пространство. Потом тряхнул головой, будто что-то вспомнил. – Так что? Звонить Ядвиге Мстиславовне?

Священник в ответ только насупился.

– Звони, – сказал Новиков. И пока Антон водил пальцами по экрану телефона тихо повторил: – Ядвига Мстиславовна, надо же. Хотя я как-то встретил женщину по имени Вальпургия Карловна.

– А, Валюшка, – произнёс громкий старушечий голос за спиной Новикова, отчего вся троица во дворе дружно подпрыгнула и обернулась. Бабуля в малиновом берете ковыляла по заросшему дворику, опираясь на палку. – Давненько я её не видала. Как у неё дела-то?

– Лучше всех, – пробормотал Новиков. Сразу мог бы догадаться, что две эти тётушки знакомы. Если не состоят в родстве.

– Вот и славно. – Ядвига Мстиславовна остановилась и окинула компанию внимательным взглядом. Подбоченилась и по-деловому спросила: – Ну?

– Прошу прощения? – наморщил лоб отец Павел.

– Вечерня-то будет, или как?

– Вечерня же! – хлопнул себя по лбу священник. – А что, уже пора?

– Так три часа, – ответила Ядвига Мстиславовна. – Я подумала – приду пораньше, может, помочь чем надо.

– Кстати, о помощи, – оживился Антон. – Тут такое дело…

– Да не надо, – встрял было отец Павел, но ремонтник только отмахнулся.

– В общем, там, под кустами, где труп нашли, там что-то не так.

– Да там всё не так, – выдала бабуля. – Ну, показывай.

– А вон, – Антон указал на кусты.

Ядвига Мстиславовна потихоньку подошла, внимательно осмотрела кусты и траву. Потом хмыкнула, повела плечами и спокойно вернулась.

– И что?

– А что? – удивлённо переспросил Антон.

– Что, попы́ теперь с такими вывертами сами-то не справляются? – хитро улыбнулась бабушка. – Да, измельчал ваш брат.

– Вот я и говорю… – начал было отец Павел, но тут же сник. Видимо, устранять подобные явления его не учили.

– Н-да, – разочарованно покачала головой бабуля. – Святой водой побрызгай да псалмы прочитай. Соли насыпь.

– Соли-то зачем? – удивлённо спросил священник.

– А чтоб снова не полез! – усмехнулась Ядвига Мстиславовна.

– В смысле – снова? – медленно спросил отец Павел.

– Ты его сам впустил? – вместо ответа произнесла бабушка, палкой ковыряя сухую траву.

– Ну да. Мне показалось… – Отец Павел судорожно вдохнул. – Мне показалось, ему помощь нужна. Я калитку открыл, говорю: может, зайдёте?

– Он и зашёл, – кивнула бабушка. – Теперь он сюда дорогу знает. Так что водой брызгай вокруг всего дома, за забором. И соли, соли больше сыпь. Тоже по всему кругу.

– Вы это серьёзно? – недоверчиво спросил священник. Бабуля в ответ только хмыкнула.

– Погодите, – встрял Новиков. – Вы так говорите, как будто знаете этого человека.

– Человек, – передразнила Ядвига Мстиславовна. – Видать, Валюшка-то тебя толком ничему не научила, а?

У Новикова язык прилип к нёбу. О Вальпургии Карловне он старался поменьше думать, а лучше и совсем не вспоминать.

– Во-от, – поучительно протянула бабуля и, отпихнув с пути Антона, поковыляла к домовой церковке.

Когда она, широко перекрестившись, скрылась за дверьми, оставшаяся компания разом вдохнула и зашевелилась. Новиков повёл плечами, прогоняя оцепенение.

– А кто эта Вальпургия…? – Отец Павел снова наморщил лоб.

– Как Ядвига, только Вальпургия, – развёл руками Новиков. И правда – лучше-то всё равно не объяснишь.

– Ясно, – кивнул Антон. И обратился к священнику: – Соль у нас в магазине продаётся, только тебе теперь много нужно. Но я маму попрошу, она закажет хоть сто килограммов.

– Да не буду я соль сыпать! – возмутился отец Павел.

– И святой водой брызгать не будете? – спросил Новиков, сам не понимая, зачем.

– Ну, это другое, – уже спокойнее сказал священник. И повернулся к Антону: – Да, насчёт крыши, с этим делом всё как-то вылетело.

– Не волнуйся, – махнул рукой Антон. – Всё сделаю в лучшем виде. Иди спокойно служи, а я сейчас и начну. Да, товарищ майор, а чему там тебя учила Валь…, это, как её?

– Как у мертвецов дорогу спрашивать, – услышал Новиков свой собственный голос. От неожиданности у него даже колени обмякли.

Отец Павел таращился на него, как на чудика, выпрыгнувшего из коробки с сюрпризом. А Антон только усмехнулся:

– Ну, значит, и с этим трупаком ты быстро разберёшься. Ну, давай! Я – на крышу.

– А я – на вечерню, – быстро проговорил отец Павел.

Хорошо, что никто не пошутил про поехавшую крышу самого Новикова.

– Всего доброго, – попрощался Новиков и почти выбежал за калитку.

Пока гнал к таунхаусу, всё грыз себя за то, что сболтнул лишнего. Нет, ну та бабка тогда так и сказала. И потерпевшая, вернее, убиенная, именно дорогу и подсказала. Но это было один раз, и Новиков даже не был до конца уверен, что всё происходило именно так, как ему запомнилось. Может, его тогда просто слегка заглючило от стресса.

Да нет, всё правильно. Всё так и было. И окружающие теперь тоже в курсе. Отлично начинается служба на новом месте. И друзей завёл, и перессорился со всеми, с кем только можно, и безнадёжное расследование начал, и сумасшедшим себя выставил. Господи, как хорошо, что родители, жена и дочка этого не видят. А то не ровён час, психиатра вызовут. Ну что за мысли!

В поток сознания вклинился чем-то уже знакомый голос:

– Светка-то сказала, сохнут они там.

Новиков обернулся и посторонился, пропуская двух благообразных старушек, одну из которых встретил у почты.

– Здравствуйте, здравствуйте, – закивала ещё не знакомая бабушка. – Вы, чай, не на вечерню?

– Нет, я по службе, – солгал Новиков.

– По службе, – уважительно повторила бабуля. – А мы вот нового батюшку идём смотреть. Ну, счастливо, счастливо.

– И вам того же, – кивнул Новиков, мысленно сочувствуя отцу Павлу. Хотя и его тут тоже пока рассматривали и оценивали.

Да, а кто там всё-таки сохнет? Новиков достал телефон и стал демонстративно осматриваться, делая вид, что с чем-то сверяется. А сам мелкими шажками приблизился к бабулям, изо всех сил напрягая слух.

Они, правда, хоть и явно заметили его интерес, голосов не понизили, скорее наоборот, стали говорить даже громче. Вероятно, чтобы участковому было удобнее подслушивать.

– Так вот, – вещала на всю улицу бабуля, которую Новиков видел у почты. – Светка говорит, мол, там уже полдеревни слегло. И всё дети. Малые совсем. Фельдшерица бегает по домам, таблетки какие-то им суёт, да всё без толку.

– А в город? – спросила вторая бабуля, глядя под ноги, чтобы не наступить в весеннюю лужу.

– Так уже двоих или троих отправили. И всё равно толку нет – сохнут, да и всё.

Дальше бабушки шли молча. Потом бабушка с почты, видимо, не утерпела и многозначительно произнесла:

– Смекаешь?

Её подруга прошла ещё пару шагов, видимо, не смекая. Потом остановилась, глянула на подругу и замахала руками:

– Свят-свят-свят! Да ты что! Быть этого не могёт!

– Угу, не могёт, – передразнила её вторая бабушка. – Слыхала, чай, про покойника у попа́ во дворе?

– Да ты что! – шёпотом выдохнула её подруга. – Так это, стало быть, и к нам может…

– Да ну тебя! Пошли уже.

Бабуля подхватила подругу под локоть и потащила к церковке отца Павла. А Новиков так и остался стоять посреди дороги.

С ним такое уже бывало, когда все вокруг в курсе того, что произошло, а ему не говорят. Людям нравится чувствовать себя умнее других. И увы, часто такое тщеславие оборачивалось против них самих. А Новикову – разгребай.

И вот чтобы потом не разгребать эту огромную вонючую кучу, надо сделать что? Правильно, постараться предотвратить её появление. Затоптать в зародыше.

И как это сделать? Вот этого Новиков пока не знал. Решил начать с малого – позвонить Ракитину и узнать, не появились ли новости о покойнике.

Глава 4. Кому нужна кровь животных

До вечера Новиков просидел в местном опорном пункте – приземистом оштукатуренном зданьице рядом с администрацией посёлка. Лисовский занимал аж целую бывшую купеческую усадьбу, на которой гордо красовалась табличка «объект культурного наследия регионального значения». Ну а Новикову и его будущим подчинённым, на которых пока единиц не выделили, предоставили бывший сарай. Или что-то подобное.

Звонок Ракитину Новиков решил пока отложить – слишком рано. Да и какой-то уж слишком насыщенный день выдался, хотелось отдохнуть. Помощь участкового никому в этот день больше не понадобилась, так что в пять вечера Новиков закрыл опорный пункт и отправился домой.

По пути встретил отца Павла, крутящего педали старого велосипеда. Священник приветственно помахал рукой и покатил к окраине посёлка. А любопытно, куда молодой монах направился ближе к вечеру? Это в сельской-то глуши? До Растяпинска, откуда его, видимо, и прислали, на велике, конечно, можно доехать, но ближе к ночи. А собственно, чем вообще в свободное время занимаются священники? Молятся, наверное. Так они и в рабочее время молятся – служба такая.

А вот у Новикова служба – разгадывать загадки, искать следы и раскрывать злодейские планы. Круглыми сутками. Но сейчас очень уж хотелось отдохнуть. И погода такая замечательная – весна, вечер, небо уже сиренево-розовое, пахнет влажной землёй и просыпающимися растениями. И никаких выхлопных газов и противной химии, которой насквозь провонял родной Добромыслов.

Жаль только, жены и дочки рядом нет. Надо хотя бы им позвонить. Но сначала – в магазин. Поужинать-то тоже нужно.

– Никто эту вашу убитую свинину покупать не будет! – донеслось с внутреннего двора магазинчика, когда Новиков проходил мимо приоткрытых ворот. – Это же мертвечина! Да какая разница, кто этих хрюшек поубивал! Не забой – и всё. Нет, не приму, и не уговаривайте! Да что хотите. Хотите – продайте, хотите… а лучше – сожгите.

Новиков постояв пару секунд, прошёл дальше по тротуарчику и вошёл в магазин. Там как раз новые прихожанки отца Павла о чём-то шептались. Ну, как шептались – разговаривали как бы потише, но так, чтобы всем окружающим было хорошо слышно.

– У всех свиней кровь слита ну подчистую! – округлив глаза, рассказывала одна из старушек, которую Новиков ещё не встречал. Две уже знакомые бабушки, цыкая, качали головами. – И в коровнике тоже. Всех высосали. И даже на конезаводе! Лошади все мёртвые так и валяются!

– Да ты что! Лошади!

– Вот, а я говорила… – Тут бабушка, которую Новиков встречал ещё на почте, его увидела и прикрыла рот рукой. – Здравствуйте, товарищ… или вы теперяче господа?

– Снова здравствуйте, – вздохнул Новиков. – Можно просто Фёдор Сергеевич.

Все три бабушки тихо повторили его имя-отчество, видимо, чтобы лучше запомнить. В этот момент за прилавок вернулась мама Антона, чем-то явно раздосадованная.

– Что, свининки-то не будет нынче? – елейно спросила бабушка с почты.

– Пост нынче, – выразительно проговорила мама Антона. – А вам, Марья Афанасьевна, всё свининку подавай. О душе-то подумали бы.

– Так мне на Пасху холодец-то надо наварить, а? Чай, не в дыре какой живём – свинокомплекс рядом, всё своё, экологическое.

Другие две бабушки поддержали свою подругу активными кивками.

– Что-то у них там стряслось, – глядя в сторону, произнесла продавец. – Падёж какой, что ли. Так что свинины пока нет.

– А молочко-то завтра будет? – спросила другая бабушка.

– И молока не будет, – покачала головой продавец.

– Безобразие, – фыркнула бабуля. – Тогда конфет шоколадных давай. И печенья того, с мармеладными ляпушечками.

Отоварившись чаем и сладостями, все три бабушки вышли, продолжая громким шёпотом рассуждать о том, что в округе начался падёж обескровленного скота. Да уж, новости – одна другой лучше.

– Чаю нашего фирменного хотите? – предложила мама Антона, когда из покупателей в магазине остался только Новиков. – Иван-чай, местный. И мёд с пасеки есть, прошлогоднего сбора. Он уже засахаривается, так что продаём со скидкой.

– Давайте, – согласился Новиков. Кроме чая с мёдом, взял стандартный набор – пельмени (тоже местные), хлеб из Покрышкинской же пекарни и конскую колбасу.

Уже открыв рот, чтобы выспросить, что там творилось с окрестной скотиной, Новиков всё-таки передумал. Продавец глянула на него так печально-устало, что всё стало ясно – она сама толком ничего не знает, а сплетни ему ни к чему. Да и мыслям надо дать отдых.

Придя домой, Новиков отварил пельменей (на плите – газом уже всех обеспечили) и устроился на раскладном кресле с планшетом. Телевизор здесь ещё не подключен, а отвлечься надо. На одной из платформ как раз запустили сериал по книжке писателя Русакова.

Этого товарища Новиков глубоко уважал, все его опусы читал и ни одной новости о нём не пропускал – всё-таки местная знаменитость. Поговаривали, что загадочный автор, упорно отказывающийся от интервью, жил где-то неподалёку, прятался в заволжских лесах Нижегородской области. Может, даже в соседней деревне. Если так, то скоро стоит ожидать романа о гуляющих покойниках, пьющих кровь животных.

Новиков посмотрел две серии, доел пельмени и выдул полбанки абрикосового компота, которым снабдила его заботливая тёща. На улице совсем стемнело. В окна заглядывала густая весенняя темнота. Как же пусто в этом огромном доме без жены и дочки. Надо хоть на выходные их вытащить. И вещей побольше привезти, и попривыкнуть. И им полезно, и ему повеселее.

Решив оставить другие серии на потом (кино оказалось снято вполне прилично), Новиков отложил планшет и широко зевнул. Пора бы и на боковую. Оказалось, на свежем воздухе и сон крепче, можно ложиться раньше.

В доме что-то громко хлопнуло. Да что ж такое. Новиков поднялся. Вошёл в кухню, включил свет. Пусто. Только уже не так чисто, как по приезде. Ну, на то он и одинокий мужик. Пока.

Лестница на второй этаж. Скрипит так противно. Надо бы попросить Антона как-то эти мерзкие звуки урегулировать. Одна спальня, другая. Везде чистота и пустота. Все окна плотно закрыты. Второй санузел. То же самое.

Новиков вышел из ванной. И краем глаза заметил, как по ступенькам чердачной лестницы мелькнула маленькая тень. С хвостом. Так, если эта наглая усатая морда юркнула на чердак, то Новиков вполне может её там изловить. Или запереть.

Нет, ну а что дальше-то? Заморить кошку голодом на чердаке? Василиса ему этого не простит. Да и вообще – не по-человечески как-то. Поймать и отправить дальше гулять по посёлку. Откуда-то эта кошка пришла, вот пусть и топает восвояси.

Новиков забрался на чердак. Плотно прикрыл за собой дверь. А здесь недурно – приятно пахнет древесиной. Только где тут свет включается? Уже достав телефон, чтобы найти выключатель, Новиков случайно бросил мимолётный взгляд на окно. И подогнувшиеся колени сами собой посадили его на пол. Да быть этого не может! Померещилось.

Перебирая руками по дощатому полу, Новиков дополз до окна. Осторожно выглянул. Вдоль дороги, по направлению к окраине посёлка бодро шагал мужчина в брючном костюме. Вещи на нём, правда, висели мешком. Но в целом – очень даже знакомый силуэт.

Да как так-то?! Тот парень что, ожил и сбежал? И теперь околачивается по округе в своём мешковатом костюмчике?! Только двигается куда как проворнее, чем в прошлый раз, когда и стоять-то толком не мог, не то что говорить.

Нет, ну так не бывает. Новиков, конечно, разного повидал, но это уже слишком. Наверное, ему просто показалось. От стресса. Просто человек, похожий на того парня. С другой стороны, утром всё-таки надо будет позвонить Ракитину и узнать, как там следствие продвигается.

Хотя нет. Лучше съездить и прямо спросить.

За спиной скрипнула дверь. Новиков обернулся. В щёлке света из коридора на миг показалась кошка, пролезающая с чердака в дом. Новиков рванул за ней, но животинка оказалась куда ловчее – уже успела спрыгнуть с лестницы, а хозяину дома показала лишь кончик хвоста, тут же исчезнувший за углом.

Утром Новиков первым делом позвонил Лисовскому и предупредил, что весь день проведёт в «районе». На самом деле он собирался поговорить с Ракитиным, а потом навестить тёщу. Бродить по пустому дому в одиночестве как-то поднадоело.

Но уехать с утра пораньше не получилось. Стоило Новикову выйти на улицу и запереть дверь, как он, обернувшись, подскочил на месте.

– Мою пантеру убили, – с ходу заявила молодая женщина, макияжная и одетая в розовый спортивный костюм по городской моде. Кажется, она жила в крайнем таунхаусе.

– Не понял?

– Что тут не понятного?! Сегодня ночью кто-то пролез в наш дом и убил пантеру!

– Вы держали в доме пантеру? – медленно перепросил Новиков, пытаясь на ходу припомнить, насколько вообще законно иметь в доме такого крупного хищника.

– Ну, во дворе, – закатила глаза дамочка. – Да какая разница! Её муж купил, и вообще!

– Где он её купил? – продолжал тянуть время Новиков.

– Да какая разница! – возмутилась соседка.

– Браконьерство – уголовное дело.

– Какое ещё… и вообще, – дамочка размахивала наманикюреными руками, старательно изображая расстройство на грани истерики. – Это моя собственность, а кто-то её испортил! И вы должны найти, кто это сделал!

– Должен, – повторил Новиков, скроив хмурую гримасу. Делать нечего, придётся проявлять участие в судьбе соседей. – Ладно, пойдёмте, посмотрим.

Дамочка, виляя бедрами, топала по дороге высоченными каблуками. Как будто на ней были сапоги для танца на шесте. Как-то не смотрелись они с розовыми спортивными штанами.

– Как ваша фамилия? – спросил Новиков, на ходу доставая блокнот.

– Это ещё зачем? – обернулась соседка, подозрительно взмахнув приклеенными густыми ресницами. Ну точно как чёрная птица.

– Оформлять будем, – изобразил деловой тон Новиков. – Заявление напишите, вызовем ветеринаров, экспертов, зоозащитников.

– Это ещё зачем?! – грозно сдвинула толстые чёрные брови дамочка, останавливаясь посреди дороги.

– Как – зачем? – наигранно наивно спросил Новиков. – Разбираться – так разбираться. Ну, где там ваша кошка? Показывайте.

Они уже дошли до крайнего таунхауса. Хозяйка, видимо, не горела желанием привлекать лишнее внимание к происшествию, но деваться было уже некуда. Она махнула Новикову рукой и поцокала на задний двор. Всё пространство вокруг дома у семейства было начисто залито бетоном. Даже вольер, занимающий половину заднего двора и огороженный металлической сеткой.

– Это что? – кивнул Новиков на треногу с камерой, установленную у вольера.

– Это для стримов, – вздохнула дамочка, будто объясняла ребёнку элементарные вещи. – У меня, знаете ли, свой канал. Рассказываю людям, как жить в сельской местности и ухаживать за пантерой. Пять тысяч подписчиков, – самодовольно заявила соседка.

– Наверное, жутко интересно, – пробормотал Новиков, впервые радуясь, что его дочка Василиса пока не приехала. Узнав об этой блогерше с пантерой, она, пожалуй, вызвала бы в Покрышкино всю свою эко-активную компанию зоозащитников и устроила бы прямо у дома макияжной дамочки пикет. Который попал бы в Сеть, а то и на телевидение, как уже не раз бывало. А Новикову – разгребай. – Где тело?