Текст книги "Страшная неделя (СИ)"

Автор книги: Алёна Моденская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

– Вы же в это верите.

– А вы нет? Уверены? Ваш старец же сказал, что…

– Я очень люблю отца Фому, – тихо вздохнул священник. – Но в это, – он указал взглядом на тетрадку, – я не верю. Просто не верю, и всё.

– Тогда может… – Новиков стал искать взглядом Ядвигу Мстиславовну, но она уже ушла.

– У неё свои методы, – улыбнулся отец Павел. – Бьёт врага его же оружием.

– Но я-то вообще… – Новиков только развёл руками. К своему стыду, он до сих пор не удосужился выучить ни одной молитвы.

– Тогда просто сохраните её в надёжном месте. Может, и пригодится когда. До свидания.

– До свидания, – пробормотал Новиков, глядя на старую пожелтевшую тетрадку, которую вручил ему священник. Вот те раз – монах, и отказывается от молитв.

Новиков убрал тетрадку во внутренний карман с твёрдым намерением завтра же вручить сей артефакт Ядвиге Мстиславовне, сел в машину и поехал домой.

Приехав, он принял душ и сварил пельменей. Надо бы ещё родителям позвонить насчёт Пасхи, да, кажется, поздно уже. Но не мучить же ум бесконечными размышлениями об упырях. Лучше уж сериал посмотреть, тем более что надо же узнать, насколько книга интереснее экранизации.

Новиков устроился на диване и достал планшет. Уже собрался включить очередную серию, как услышал звук, от которого мурашки побежали по шее. Шипение, как будто где-то рядом сдувался воздушный шарик.

Глава 18. Савелий Расстрига

Новиков аккуратно положил планшет на подлокотник и скатился с дивана. Жаль, у него руки так и не дошли оформить все окна можжевельником и вербой, хотя дом такой большой, и щелей так много, что… впрочем, уже неважно.

Перебирая руками по полу, Новиков дополз до стула, на который по городской привычке сваливал одежду. Отлично, хотя бы осиновый кол на месте. О, ещё и можжевеловая веточка в кармане завалялась. Всё лучше, чем совсем ничего. И дежурная зажигалка здесь. Интересно, надолго хватит этого набора?

Пол куда-то исчез, а стена вдарила по всему телу. Новиков шлёпнулся на что-то жёсткое, и перед глазами тут же разверзлась алая пасть с длинным гибким языком. Горло сдавило, но Новиков машинально дёрнул рукой, в которой сжимал осиновый кол. Небольшое сопротивление, и будто наполненный водой шарик лопнул – бульк, и Новикова снова швырнуло на пол.

Он покатился по ламинату за диван, а потом пополз за угол. В комнате на пол громко капала жидкость. И кто-то шлёпал босыми ногами. Ага, проколы от осины мешают им расползаться жидкими кляксами и протекать в щели.

Обдумать этот факт Новиков не успел, потому что его дёрнуло за ногу, так что все сухожилия мгновенно натянулись струнами, и поволокло по полу. Краем глаза Новиков увидел, что его за щиколотку тащило здоровенное чудище в лохмотьях. Собственно, приятель этого вервача тоже опрятностью костюма не отличался. А если ещё и третий где-то рядом околачивается? И что делать?

В дверном проёме возник первый вервач, тот, что душил Новикова. Уже окровавленный, он пошлёпал было к Новикову, но тут откуда-то появилась здоровенная чёрная кошка, похожая на пантеру. Она одним прыжком наскочила на упыря и прижала его к полу.

Используя шанс, Новиков вывернулся, согнулся и воткнул кол в ногу упыря, что его тащил. Кожа лопнула, из раны хлынула тёмная кровь, и хватка ослабела. Пантера тем временем не давала второму монстру подняться – ловко прибивала его когтистыми лапами к полу.

Новиков прополз обратно в гостиную. Сейчас бы ноги унести, да эти твари явно явились за тетрадкой, а значит, надо прихватить её с собой. Только куда бежать? Если он вообще сможет выбраться.

Новиков стряхнул со стула вещи, нащупал тетрадку, но уползти не успел – его опять припечатало к полу. Над головой пролетела чёрная тень, за спиной что-то мягко покатилось. Теперь пантера сидела верхом на другом монстре. Но первый, переливаясь мерзким желе, уже вползал в гостиную.

Щёлкая зажигалкой, Новиков силился поджечь можжевельник. Наконец ветка зашлась, пошёл слабый дымок. Новиков изо всех сил подул на него, и белёсая струйка не дала чудовищу достать его когтями. Отплёвываясь, монстр попятился.

И тут в дверь позвонили. Новиков прижался животом к полу и пополз открывать. Но ему преградили путь босые грязные стопы с длиннющими ногтями. Одежду рвануло вверх, и пол исчез далеко внизу. Новиков брыкнулся, но кол ничего не достал. А дальше его шмякнуло об диван, который с грохотом перевернулся, накрыв хозяина тёмной крышей.

– Можно войти? – раздался откуда-то тихий голос.

Отца Павла тут не хватало. И чего его принесло? Хотя, с другой стороны, может, как раз он-то сейчас и пригодится.

Новиков приподнял диван и выглянул из-за подлокотника. Лицо тут же сдавило мощной хваткой, так что даже глаза слиплись. Где-то глухо вскрикнул отец Павел. Новиков изо всей силы взбрыкнул и на удачу махнул рукой с колом. Отлично, его отпустило, он шлёпнулся и пополз туда, где к полу прижало священника.

Второго монстра задержала пантера, а Новиков всем весом навалился на упыря, душившего монаха, и ткнул его колом. За шкирку вздёрнул священника на ноги и впихнул ему тетрадку.

– Читай, – просипел Новиков, спиной оттесняя священника к двери.

Отец Павел в ответ пробулькал нечто невнятное.

– Читай! – рявкнул Новиков, готовясь отбить очередной наскок упыря, который плавно перетекал из гостиной в прихожую.

Наконец отец Павел начал что-то хрипеть. Упырь вскочил и метнулся к Новикову, который только и успел, что выставить руку с колом вперёд. Увы – промахнулся, и когти содрали кожу с его лба.

Отец Павел вскрикнул, но продолжил читать, только уже вслух. Новиков ни слова не понимал, к тому же кровь стала заливать глаза. Надо отправить бесполезного священника прочь и хотя бы попытаться задержать этих тварей.

Собрав последние силы, Новиков рукавом протёр глаза и приготовился к последней атаке. Но увидел, как упырь пятился и корчился, как от сильной боли в животе. Отец Павел продолжал читать, уже во весь голос. Упырь извернулся, его скрутило в спираль, как тряпку, когда из неё отжимают воду. Раздался свист, потом вой, и монстр рванул в окно. Стекло со звоном разлетелось, и свист затих в ночи.

Новиков сел на колени, опустив руки. Отец Павел прочитал ещё пару фраз и замолк.

– Надо же, помогло, – прохрипел Новиков. Горло сухо саднило, там как будто ком перекатывался.

– Давайте, поднимайтесь. – Отец Павел подал ему руку. – Вам надо в поликлинику.

Новиков тыльной стороной кисти дотронулся до лба, кожу обожгло, а рука стала влажной.

– Вы зачем пришли? – спросил Новиков по пути в ванную.

– Я подумал, что опасно оставлять тетрадь у вас. Они ведь могут за ней прийти, – ответил отец Павел откуда-то из-за спины. – Раз уж этот крест выпал мне, так надо его нести, а не сваливать на других.

Новиков плескал холодной водой на лицо и смотрел, как алые струи исчезают в сливе. Наконец отважился глянуть на своё отражение. Три глубоких царапины прямо по лбу. И как объяснить это жене? Медведь напал?

– У вас есть аптечка? – спросил отец Павел, выглядывая из-за двери.

– В машине есть.

Они сходили в гараж, и потом отец Павел ещё пятнадцать минут обрабатывал раны Новикова щипучим антисептиком и бинтовал ему голову, что-то бормоча. Получилось неплохо.

– Надо Антону позвонить, – проговорил Новиков, собирая щёткой осколки стекла в совок.

Отец Павел молча листал страницы тетради.

– Не такая уж бесполезная штука, а? – вяло улыбнулся Новиков, возвращаясь с кухни, где выбросил осколки в ведро.

– Давно она обгорела? – спросил отец Павел, показывая коричневые пятна на странице.

– Так это, наверное, я случайно её поджёг. – Новиков подошёл ближе. Пятно вроде не задело никакие слова, подпалина осталась только на обложке и последней странице, совершенно чистой. Если не считать пары чудны́х закорючек.

Новиков забрал тетрадку у отца Павла и подошёл ближе к свету. А ведь листок был чистым. И кривульки проступили только тогда, когда бумагу нагрело огнём. И что бы это значило?

Новиков достал зажигалку, щёлкнул и поднёс пламя снизу к листу.

– Что вы делаете? – ошарашено вскрикнул отец Павел.

– Если не ошибаюсь, пару часов назад вам на эту вещь было почти наплевать, – проговорил Новиков, водя пламенем зажигалки под бумагой.

– Ну, не то чтобы наплевать, – смутился отец Павел.

– Вот вы Ленина всё ругаете, а кто-то из ваших предшественников воспользовался его методом. – Новиков убрал зажигалку и победно показал священнику лист тетради, на котором от нагрева проступили написанные от руки строки. – Это написано молоком. От огня сахар покоричневел.

– При чём тут Ленин? – спросил отец Павел, рассматривая писанину.

– Он так секретную информацию соратникам переправлял. – Новиков нетерпеливо смотрел то на проступившие слова, то на священника, сосредоточенно шевелившего губами. – Ну? Что тут написано?

– Н-да. – Отец Павел почесал переносицу. – Чем дальше, тем интереснее.

– Ага, как в сказке. Только страшной. – Новиков в который раз начинал терять терпение. – Ну?

– Это тетрадь Савелия Расстриги.

– Это ещё кто?

– Савелий Расстрига – это… как бы вам объяснить… – Отец Павел усмехнулся, качая головой. – В общем, я даже не знал, что он реальный человек. Думал, так, вроде страшилки. В общем, в монастыре послушникам рассказывают такую историю. Жил здесь когда-то монах Савелий. Набожный, молитвенник, постник, столпник, даже вериги носил. Мог неделями ничего не есть. А потом возгордился. К нему же люди приходили за советами. И однажды пришла очень красивая женщина, и… В общем, не смог он побороть искушение. А потом, чтобы скрыть грех, убил её.

– Он её любил, а потом убил, – пробормотал Новиков. – И что дальше?

– Ну, какое-то время он ещё соблюдал видимость. – Отец Павел тяжко вздохнул. – А потом сознался и расстригся.

– И его не казнили? И в тюрьму не отправили?

– Не успели, – покачал головой отец Павел. – Он повесился.

– А тетрадка?

– Здесь написано, – отец Павел кивнул на страницы, – что он, пока сидел в камере, стал видеть нечисть. Чтобы отбиться от неё, сочинял молитвы. Это они и есть.

– Стало быть, они ему не помогли? Доконала его нечисть?

– Дело не в этом. Он тут пишет, что ему нет прощения. И что он сам станет таким же чудовищем. То ли с ума сошёл, то ли… – Отец Павел пожал плечами и захлопнул тетрадку.

– То ли это он нас и кошмарит, – договорил за священника Новиков.

– Как же вам теперь здесь ночевать, – проговорил отец Павел, глядя на разбитое окно.

– Ничего, комнат в доме много. – Новиков присел, подхватил диван за спинку и с грохотом поставил его на ножки. – Хотите, тоже оставайтесь. У меня есть надувной матрас.

– Нет, спасибо, я к себе. Надо, пожалуй, получше эту вещь изучить. – Отец Павел указал на тетрадку.

– Ну, как знаете.

Отец Павел попрощался и ушёл домой, а Новиков затянул окно разрезанным мусорным мешком и вымыл полы. Когда возвращался на диван, ему на глаза вдруг попались глубокие борозды на ламинате. Это, видимо, от когтей пантеры. А ведь ему ещё в самом начале кто-то советовал покормить домового.

Новиков сходил на кухню и налил молока в одноразовую тарелку. Потоптался, осматриваясь, и поставил её на пол. Не очень-то духовно вышло, но обстоятельствам соответствует.

Устроившись на диване, Новиков снова включил чудом уцелевший планшет. Думал оставшуюся ночь провести за сериалами, но после первой же серии обнаружил, что заснул. И вообще, почему-то казалось, что ничего плохого сегодня больше не случится, и можно чувствовать себя в безопасности. Вот и хорошо.

Утром позвонил Антон и счастливо сообщил, что его брату стало намного лучше, а Ядвига Мстиславовна приглашает всех к отцу Павлу.

– Они там к Пасхе готовятся. Только сегодня строгий пост, так что есть будет нечего, – предупредил Антон.

– Понял, позавтракаю. – Новиков, шлёпая на кухню, подтянул семейники. – Да, мне нужно срочно стекло вставить в окно. Хорошо бы за сегодня успеть.

– А что случилось?

– Ночью упыри разбили. – Новиков наступил в тарелочку, о которой за ночь напрочь забыл. Она оказалась пустой и смялась под стопой.

– Сделаем, – пообещал Антон. – Ну, давай.

– Увидимся. – Новиков нажал отбой. Выбросил тарелочку, поставил чайник. И набрал номер отца, которому ещё на неделе отправил приглашение приехать на Пасху.

– Да? – бодро ответил отец.

– Привет, пап. Ну, как насчёт Пасхи у нас? Заодно новоселье отметим.

– А, Пасха, – уже медленнее проговорил отец. – Слушай, ты извини, но я забыл. Мать там дома шурует, да ещё не ест сегодня. А я тут на рыбалке. Надо ловить, пока лёд не тронулся.

– Ясно. Перезвоню. – Новиков-сын заварил чаю и набрал номер матери. – Привет, мам.

– А, здравствуй. Ну что, приглашение в силе? – Мамин голос звучал на фоне готовки.

– Ещё как, – растянулся в улыбке Новиков. – Завтра с утра захватите моих и приезжайте. Раиса Витальевна ждать вас не будет, на автобусе доедет.

– Вот и отлично. Папа, правда, сегодня на рыбалке, но подумала – пусть уж половит ещё, пока лёд-то совсем не истончился. А ты как? Как дом? Как соседи? Ты хорошо кушаешь? Что привезти?

– Мам, давай вы это с Катериной обсудите, а я уж просто пыль протру.

– Мужчины, – картинно вздохнула мама. – Вечно с вами так. Ладно, до завтра.

Новиков попрощался с мамой и занялся бутербродами. Сделал пару на завтрак и ещё три завернул в пакет, чтобы прихватить с собой. Профессиональное чутьё, которое он не успел пока растерять, подсказывало, что день будет долгим и насыщенным.

В дверь затрезвонили. Новиков открыл и впустил в дом Антона.

– Я решил сначала к тебе, – на ходу произнёс Антон, вваливаясь в гостиную с огромным стеклом в руках. – А то мало ли что.

Новиков в ответ только хмыкнул. Видимо, у Антона тоже имелось особое чутьё.

– Будешь бутерброд? – спросил Новиков, пока Антон снимал пакет с окна.

– Давай. Я не пощусь. А мать с утра пластинку завела, что сегодня нельзя есть до самой ночи.

– Упыри бы так постились, – пробормотал Новиков по пути на кухню.

Антон управился со стеклом за несколько минут и пришёл на кухню, где Новиков только и успел, что подогреть бутерброды и чай.

– Чего они к тебе ввалились-то? – спросил Антон, помыв руки и садясь за стол.

– Так мне отец Павел тетрадку вчера оставил.

Антон понимающе помычал, жуя бутерброд и рассматривая повязку на голове Новикова.

– А как отбился?

– Отец Павел и помог. – Новиков тоже решил ещё раз подкрепиться. – Он пришёл, чтобы тетрадку забрать, и как раз вовремя. Он там что-то по ней прочитал, они и сбежали. А ещё мы, кажется, выяснили, кто из них четвёртый.

– И кто? – быстро спросил Антон.

– Какой-то Савелий. Бывший монах, или что-то в этом роде. Это он тетрадку написал.

За окном ветер гнул к земле тонкие ветви кустов.

– Чудна́я погода, – пробормотал Новиков, глядя, как мимо окна что-то пролетело.

– На Страшну́ю субботу почти всегда так. Не замечал?

– Нет, – покачал головой Новиков. От этого движения засаднило лоб. Новиков поморщился и поправил повязку.

– Это они, да? – спросил Антон, морщась. Когда Новиков утвердительно зашипел, парень махнул рукой: – Ничего, Ядвига Мстиславовна тебя подлатает. Ну что, поехали?

Новиков только вяло кивнул. И чего его вообще сюда закинуло? Ну, понизили его до участкового, но хоть бы в городе оставили. Там люди всё-таки, а здесь – вообще нечисть. И как-то он на удивление быстро к этому привык. Интересно, жена с дочкой тоже приспособятся? Вот об этом думать вообще не хотелось.

Солнце, утром ярко освещавшее округу, скрылось за серыми тучами. Кажется, собирался дождь, и в сочетании с сильным ветром делал весну похожей на осень.

Действительно, пока Новиков и Антон друг за другом ехали к отцу Павлу, с неба стали падать крупные дождевые капли вкупе с мелкими льдинками.

Новиков припарковался, Антон поставил свою «Газель» рядом. Вдвоём они пробежали под ледяным дождём и ввалились в сени дома священника. Во время перебежки Новиков успел заметить, что изба выглядела вполне нормально. А значит, никакого членовредительства ночью, скорее всего, не произошло. Интересно, почему упыри к отцу Павлу не пожаловали? Или они не в курсе, что тетрадка снова поменяла местонахождение?

В большой комнате уже ждали Ядвига Мстиславовна с внучкой, отец Павел, Наталья Львовна с сыном и почтальонша Света. Как только Новиков вошёл, к нему разом повернулся целый хоровод бледных напряжённых лиц. Ясно, лёгкого разговора не получится.

– Как ночь прошла? – спросил Новиков после короткого приветствия у отца Павла. – Никто не беспокоил?

– Пытались вползти, – осторожно ответил священник. – Но сами удалились. – И он положил ладонь на тетрадку, лежавшую перед ним.

– Понятно. – Новиков сел за стол, остальные разместились по кругу.

Все молчали, только где-то тикали ходики. Оконное стекло позвякивало от ветра и летевших льдинок. За окном ветвями размахивали кусты и деревья. Вверху гудело под крышей.

– Какая странная погода сегодня, – выдавил Новиков, глядя, как колыхались кружевные занавески на окнах.

– Соответствует обстоятельствам, – кивнула Ядвига Мстиславовна.

– Сегодня всё соответствует обстоятельствам, – проговорила Наталья Львовна, сцепив руки так, что пальцы побелели. – День такой. Страшный.

– А правда, что Страшна́я суббота – единственный день в году, когда Бог не слышит молитв, потому что спускается в ад? – спросил Гаврил у отца Павла.

– Зачем он туда спускается? – подал голос Антон.

– Чтобы вывести прощёных грешников, – тоненьким голоском сказала Зоя. – Тех, кто отмучился.

Комната погрузилась в сумерки. Новиков посмотрел в окно. Теперь уже не видно было даже сада – всё пространство сплошной стеной скрывал густой снегопад. Как бы им самим не пришлось сегодня спускаться в ад.

Глава 19. Страшна́я суббота

– Долго мы ещё будем тут сидеть? – скучающе спросила Света. – А то мне ещё по посёлкам сегодня колесить.

– Ничего, успеешь. Вот, возьми. Раздашь всем старостам. – И Ядвига Мстиславовна положила на стол несколько завёрнутых в кульки пакетов.

– Ладно. – Света буднично убрала пакеты в сумку. – А что там?

– Могильная земля, – нарочито равнодушно проговорил Гаврил.

– Чего? – округлила глаза Света.

– Да ладно, не выпендривайся. Можно подумать, ты тут первый день живёшь, – отмахнулся Гаврил.

– Света, а где вы в первый раз чужаков видели? – спросил Новиков, наконец отрывая взгляд от окна, где разыгралась настоящая планида с метелью и ледяным дождём. Только грома не хватало. А вот и он – глухие раскаты издалека.

– В первый раз? – нахмурила лоб Света, тоже прислушиваясь к грому. – Не помню. А что?

– Надо попытаться вспомнить, – мягко настаивал Новиков. От этого зависел их сегодняшний маршрут.

– Ну… – протянула Света, глядя в потолок. – Где-то в лугах, за деревнями. Распутица была, у меня велик увяз. Я смотрю – кто-то идёт. Думаю – попрошу помочь. Обычно-то никто не отказывает. А там какой-то хмырь в лохмотьях. Я напугалась, а он уже ко мне намылился. Хорошо, проезжал грузовик с карьера, он его спугнул.

– С карьера, – медленно повторил Новиков, глядя на сплошные белые потоки снежных хлопьев за окном. – Это ведь песочный карьер, да? А я вроде слышал, что тут везде глина.

– Так и есть, – пожал плечами Антон. – Здесь глина и суглинок, а дальше – песок.

– Песок, – снова повторил Новиков. И отчётливо вспомнил, как во время обыска дома священника стряхивали песок с коврика. И как ему на лысину сыпались песчинки, пока он шуровал в подвале. И когда влезли в его дом, на полу тоже остался песок. – Давно карьер раскопали?

Никто не отвечал, все только переводили взгляд друг на друга.

– Там вообще какая-то мутная история, – поёрзал Гаврил. Ну а кто ещё. – Это местный наш олигарх Короедов копает. А у него разрешение то ли есть, то ли нет. Никто толком не знает.

– Могли твоего Расстригу похоронить там, где теперь карьер? – повернулся Новиков к отцу Павлу.

– Запросто, – ответила за священника Ядвига Мстиславовна. – Это пустырь за болотами. Если где и хоронить отъявленного злыдня, то там.

– Почему тогда не в Багрянице? – спросил Новиков, припоминая их с Антоном ночную прогулку на заброшенное кладбище.

– Так он там не жил, – снова выскочил Гаврил. – И потом – этот Расстрига хлеще всех, кто похоронен в Багрянице. Таких или в пещеры сбрасывали, или в реки, или вообще сжигали.

– Что ж они его не сожгли, – пробормотал Новиков, сетуя на недальновидность тех, кто занимался погребением непутёвого монаха.

– Может, и сожгли, – пожал плечами Гаврил.

– Так это ещё хуже. – Новиков поставил локоть на стол и провёл ладонью по повязке и лысине. – Как же мы его теперь там отыщем? На карьере-то?

Ядвига Мстиславовна, что-то бормоча ушла в кухню, потом вернулась с баночкой и без спроса сдёрнула повязку со лба Новикова. Когда он попытался протестовать, то получил по рукам. А бабуля стала намазывать его ссадины приятно пахнущей лавандой мазью.

– Зачем вам искать какого-то расстригу? – спросила тем временем Света, глядя на всех по очереди. – И почему вы думаете, что он на карьере?

– Всё правильно, – закивала Ядвига Мстиславовна, когда Новиков вопросительно на неё глянул снизу вверх. – Эту ямину как раскопали, так дети и начали хиреть.

– А почему именно дети? – спросила Наталья Львовна, бледная как старое полотенце.

– Они слабее, – ответил Антон. – И сами впускают этих тварей в дом, потому что не знают, кто это такие.

Дальше все некоторое время молчали. Ядвига Мстиславовна перевязала голову Новикова чистым бинтом и унесла мазь.

– Почему вы называете субботу страшно́й? – спросил Новиков, осторожно трогая свежий бинт. – Я думал, она страстна́я.

– Так это одно и то же, – пожал плечами Гаврил.

– Не совсем, – поправила Наталья Львовна. – Просто местное произношение. Вроде диалекта.

– Всё равно по смыслу близко, – упрямо заявил её сын. – Кстати, вся неделя так называется.

Наталья Львовна только покачала головой, недовольно глядя в сторону.

Снег перестал, и снова выглянуло солнце, делая падающие с карнизов и крыши крупные капли хрустальными.

– Так что – едем на карьер? – бодро спросил Гаврил.

– Ты никуда не едешь, – отрезала его мать.

– Это почему? – возмутился Гаврил. – А кто тогда упыря будет мочить?

– Ну хоть вы скажите ему! – просительно повернулась Наталья Львовна к Новикову.

– Так, тихо! – прикрикнул Новиков на не в меру активного паренька. – Тебе лучше остаться. И тебе тоже, – кивнул Новиков Зое, которая сразу покраснела – она, видимо, никуда и не рвалась. – И вы, Наталья, остаётесь. И отец Павел тоже. А мы с Антоном и Ядвигой Мстиславовной составим Свете компанию в поездке. А то времена неспокойные.

Оставив Наталью Львовну, недовольного Гаврила и Зою «помогать отцу Павлу приготовить всё к Пасхе», как выразилась Ядвига Мстиславовна, Новиков вместе в бабулей, Антоном и Светой загрузился в машину, устроив велосипед почтальонши на крыше.

– Сначала поедем в Ключ, – сказал Новиков, заводя мотор. Потом обернулся к Антону: – Позвони своей подруге, спроси, дома ли её муж. Начнём с него. Если они случайно выкопали чьи-то кости, то он точно в курсе дела.

Муж Антоновой подруги оказался на работе, то есть на раскопках карьера. Туда и направились Новиков и компания по полям и холмам Черноречья. Выглянувшее солнце почти сразу спряталось за тяжёлыми тёмно-серыми тучами, грозившими густым снегопадом.

– Да уж, погодка явно соответствует обстоятельствам, – цедил сквозь зубы Новиков, изо всех сил удерживая машину в ровном положении, что было не так уж просто, учитывая рельеф местности. Собственно, и рельеф тоже соответствовал сегодняшней погоде и обстоятельствам.

– Мне не туда, – пискнула Света на очередном крутом вираже, когда машина, проезжая по кривой дорожке между пригорками, чуть было не опрокинулась на бок.

– Значит, поменяете маршрут, – выдохнул Новиков, выкручивая руль.

На подходе к карьеру машина вывернула на широкую ровную грунтовку, укатанную многотонными фурами с песком.

– Если они и дальше будут рыть, то ещё не такое откопают, – пробормотала Ядвига Мстиславовна, пригибаясь, чтобы посмотреть вперёд.

– В каком смысле? – спросил через плечо Новиков.

– Это я так, не обращайте внимания, – махнула рукой Ядвига Мстиславовна.

Пришлось съехать на обочину и уступить дорогу большегрузу, нагло перевшему навстречу посреди дороги. Мысленно пожелав ему встрять где-нибудь в чистом поле, Новиков повёл машину прямо к карьеру.

– Боюсь, там нам будут не рады, – проговорил Антон с заднего сиденья.

– Нам нужна не их радость, а старые кости. – Новиков притормозил. – Где там трактор? Поболтаем с твоим конкурентом.

Антон пробурчал что-то возмущённое и достал телефон. С неба стали падать первые мелкие снежинки. Через полминуты откуда-то из-за холмов и вывороченных пригорков появился кривоногий субтильный мужчинка, семенивший к машине Новикова и компании.

– Это и есть муж твоей подруги? – спросил Новиков, прикидывая, как бы подступиться к этому плюгавому товарищу, который не разрешал жене везти умирающих детей в больницу, а сам даже к ним не приехал.

– Он самый, – мрачно произнёс Антон.

Новиков глянул на часы. Скоро полдень, а ещё дел невпроворот. Пожалуй, не до расшаркивания.

Новиков вылез из машины и громко хлопнул дверью. Краем глаза увидел, как Ядвига Мстиславовна тоже выбралась из авто.

– Чего вам надо? – с наскока заверещал муж Антоновой зазнобы. – На кой припёрлись?

Новиков сгрёб его за шиворот и хорошенько встряхнул. Очень удачно по правую руку материализовалась Ядвига Мстиславовна.

– Значит так, – прорычал Новиков, ещё раз встряхивая тракториста. – Будешь отвечать на вопросы быстро и чётко, останешься цел. Начнёшь юлить – самого закопаю.

– Да так, что ни одна поисковая собака не найдёт, – зловещим шёпотом добавила Ядвига Мстиславовна.

– Кости находили? – спросил Новиков, крепче сжимая шиворот.

– Какие ещё кости? Не знаю ничего ни про какие кости, – забегал глазками тракторист.

– А ну, говори! – рыкнул Новиков, ещё раз крепко его встряхивая. Ядвига Мстиславовна тем временем обошла их сбоку и ткнула тростью трактористу в бок.

– Ладно, ладно, – запищал конкурент Антона, изворачиваясь. – Находили, случайно выкопали.

– Куда дели? – быстро спросил Новиков.

– Там, в лесочке зарыли, – дёрнул головой тракторист.

– Показывай. – Новиков отпустил его и прикрикнул: – Ну!

Следом за кривоногим мужем Любы компания, кроме Светы, направилась к лесу, тёмной полоской разрезавшему пейзаж у горизонта. Пришлось обойти все раскопки кругом, чтобы ни с кем не столкнуться и не давать ненужных объяснений.

– Вон там вроде, – неуверенно указал на двойную сосну тракторист. – Можно я уже пойду, а?

– Да вали уже, кому ты нужен, – пробубнила Ядвига Мстиславовна, тростью вороша землю под сосной.

– А если не здесь? – спросил Новиков, глядя вслед улепётывающему со всех кривых ног трактористу.

– Да здесь. Вон, смотри. – Ядвига Мстиславовна подняла трость, и оказалось, что кончик её покрыт густой красной жидкостью и налипшим песком.

– Погнали, – скомандовал Новиков, втыкая лопату в землю.

Почва оказалась влажной и покрасневшей, выходила легко, и скоро у сосны образовался целый холм. Только кости всё не находились, хотя яма определённо росла.

– И на кого она тебя променяла, – покачала головой Ядвига Мстиславовна, глядя на раскопки, куда удрал тракторист.

– Вот они! – победно объявил Антон, поддевая остриём лопаты старую потемневшую кость, глянцевую от крови.

– Даже в мешок засунуть не удосужились, – недовольно цыкнула Ядвига Мстиславовна, пока Новиков и Антон складывали найденные кости в горку. Туда же отправился треснувший беззубый череп, тоже мокрый от крови.

Новиков смотрел, как снег ложился на окровавленную макушку бывшего монаха. Антон ворошил землю в яме, а Ядвига Мстиславовна доставала бензин в пластиковой бутылке и спички.

– Жаль его, – сказал Новиков, опираясь обеими руками на древко лопаты. – Человек всё-таки. Был.

Почему-то костяные останки сейчас казались ему жалкими и беззащитными.

– Ему от этого только лучше будет, – произнесла Ядвига Мстиславовна, поливая косточки пахучим бензином. – Отмучается наконец.

– И Бог выведет его из ада, – прошептал Новиков, глядя, как горящая спичка падает на бензин, а тот прозрачно вспыхивает.

– Тс-с! – вдруг поднял лопату Антон. Когда остальные молча глянули на него, он наклонил голову и тихо произнёс: – Свистит.

– А почему не здесь? – вскинулся Новиков, до которого только теперь дошло, что почему-то в этот раз никакой упырь даже не попытался разорвать их на кусочки. Как невежливо отсутствовать, когда сжигают твои останки.

– Светка! – охнула Ядвига Мстиславовна, оборачиваясь.

– Охтыж! – Антон рванул туда, где они оставили машину, и откуда теперь доносился свист.

– Соль! – хлопнул себя по лбу Новиков, не зная, бежать за Антоном или оставаться.

– Я догоню! – махнула рукой Ядвига Мстиславовна.

Новиков в ответ только кивнул и помчался за Антоном. Тот, куда более высокий, быстроногий и не отягощённый старыми ранениями, уже успел унестись далеко вперёд. Новиков, стараясь не сбить дыхание, бежал следом. Ноги вязли во влажном песке, и Новиков старался держаться окраины карьера.

Впереди засвистело так, что за ушами скрипнуло и свело зубы. А там ведь одна Света. Хорошо бы она догадалась не вылезать из машины. Наконец Новиков взобрался на пригорок и съехал с него на пятой точке. Зато быстро вскочил и побежал по обочине размякающей грунтовки. Странно, ни одного рабочего по пути не встретилось.

Ещё пригорок – и Новиков увидел, как Антон всем весом сбил кого-то с ног. Это нечто плюхнулось на землю, распласталось, потом подобралось, как наполненный жидкостью шарик, и навалилось на Антона. Ручищи вервача уже подбирались к горлу Антона, а Новикову оставалось пробежать ещё метров пятьдесят.

Но в этот момент Света изнутри машины резко открыла дверь, так что та наполовину снесла спину упыря. Но он быстро восстановил форму и полез к окну. Но тут уже подоспел Новиков и с разбега воткнул кол в бок чудовищу. Хлынул алый фонтан, но вервач вывернулся и двинул Новикову в челюсть, так что мир вспыхнул множеством разноцветных искр.

Новикова прижало к земле, а потом рядом что-то гулко рухнуло. Кое-как приоткрыв глаз, Новиков увидел очки Антона. Ясно, их двумя руками припечатал к грунтовке упырь. Интересно, Ядвига Мстиславовна умеет летать? А то пешком ей ещё долго ковылять, не поспеет.

Но вдруг раздался визг, и хватка, сжимавшая грудь Новикова, ослабла. Он задёргал ногами и сбросил тушу на бок. Перевернулся сам, открытым ртом хватая воздух. Положил голову на землю, чтобы мир не так уж шатался. Рядом с ним сдувалась упыриная туша, из неё струёй вытекала тёмная кровь, образовавшая глянцевую багровую лужу.

Новиков перевернулся лицом вниз и подтянулся на локтях. Сел, подержал глаза закрытыми. В голове будто чугунный шар перекатывался. Наконец Новиков смог открыть глаза и не упасть. Упырь уже сдулся до состояния старого резинового мяча. А рядом кто-то скулил.