Текст книги "Она - только способ... (СИ)"

Автор книги: Алена Февраль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Глава 27

За полтора часа до обозначенных событий

Пётр

Дверь в квартиру готова сорваться с петель, когда в нее влетает Савелий. Видно, что настроение друга за день не только не улучшилось, оно превратилось в бешеную эмульсию. Пакет, который Смирнов поставил на пол, загремел и я сразу понял, что в нём могло находиться.

– Бухать будешь? – уточнил я у друга, пока он срывал с плеч недавно приобретённую брендовую куртку.

Сава любил красивую, стильную одежду и обувь, поэтому то, как он сейчас бросил на пол куртку, говорило, что Смирнов находится в невменяемом состоянии.

– Буду!

– Видел её? – поднимая с пола куртку, спросил у Смирнова.

– Нет. На хер она мне сдалась, сучка.

– Даже так.

– Где-то гоняет со своим длинноруким. Даже работу забросила к чертовой матери. Хер ли! Есть же Смирнов, который сутками работал за нее неделю.

– Ты сам выбрал подобное рвение. Тебя ее отец не принуждал ни к чему.

– Слушай, заткнись а, – вспылил друг и достал из пакета бутылку виски, которую тут же откупорил и отпил из горла.

Словно не расслышав угрозы в его голосе, я продолжаю.

– К тому же это не она перед тобой виновата, а ты перед ней. Не она в своих целях хотела использовать запрещённые рычаги влияния и…

– Петь, тебе, бл…ть, заняться не чем? Х…ли ты ко мне в душу лезешь!

– В душу! Это уже интересно. Слушай, может не так всё однозначно в твоём отношении к Городецкой.

Хриплый смех Савелия растекается по комнате и оседает в его злых глазах.

– Ты хвои перенюхал или солнечный удар получил? – заявляет Смирнов, а потом заваливается на диван и устало прикрывает веки.

– Я эту сучку прибить хочу. Видел бы ты как она вела себя со мной… Словно я ничтожество! Комар, не заслуживающий ее королевского внимания. Своего длиннорукого так тянула, что он чуть на асфальте не растянулся. Пока ты меня гнобил, а я неделю занимался самобичеванием, эта стерва трахалась и радовалась жизни. А я лох ей тюльпаны таскал.

У меня глаза расширились до невероятных размеров. Савелий дарил цветы! Такого точно раньше не было. Обычно девушки заваливали его подарками и вниманием, а здесь наоборот.

– Надо валить отсюда. Покупай билеты, Петь. К черту проект. К чёрту всё семейство Городецких.

Я подсаживаюсь к Савке, который хлещет виски большими глотками, и тихо уточняю.

– А кто будет заниматься благоустройством?

– Замену найдёт. Видишь она шустрая какая… Ты всю неделю ныл, что я мудак, а оказывается я оху…й мотиватор. Жила-скучала баба, а благодаря мне погулять решила.

– Херово, когда к тебе относятся так, как любишь относиться к женщинам? – резюмируя я, а сам поглядываю на быстро пустеющую бутылку с виски.

– Отвали. За собой следи, Петь. Бл…й психологинь.

Савелий снова закрыл глаза, но бутылку из рук не выпустил. Внутри нарастало совсем не радужное предчувствие. Обычно мы бухали и веселились, Смирнов в принципе редко злился, а в бешенстве я его видел впервые.

– Ты на голодное брюхо жрешь вискарь?

Сава не среагировал и я с тяжелым вздохом поднялся с дивана.

Пока я ставил воду на пельмени и делал бутерброды с ветчиной и сыром, Сава бухтел в комнате. Тихо бухтел, но я понимал, что градус его опьянения быстро повышается.

Сложив бутеры на тарелку, я вышел в комнату и обнаружил, что Смирнова на диване нет. В прихожей послышались шаги и я стартанул туда.

– Ты куда?

– В гости, – прошипел друг, обуваясь.

– К кому?

– Не твое дело.

– Ты достал! Нажрался и на воздух потянуло.

– Потянуло.

– Я с тобой пойду, если не ответишь.

Савелий открыл замок и напоследок бросил.

– Отцепись, Петя. Я одно дело закончу и приду.

Глава 28

От заявление Савелия я на мгновение впадаю в ступор.

– Что? – глухо отзываюсь я и поднимаю голову, чтобы встретиться с шальным взглядом Смирнова.

Парень сильнее впечатывает моё тело в стену и хрипло шепчет.

– То, что слышала, Валерия Гордеевна. Сейчас я буду тебя еб…ь. Так понятнее?

Я приоткрываю рот для протеста и в ту же секунду горячие губы накрывают мои. Смирнов меня целует по другому. Ярко, глубоко, больно. Мои губы сминаются под его напором, они пылают, горят и плавятся. Поцелуй-жажда. Поцелуй-подчинение. На несколько мгновений мне кажется, что Савелию хочется меня целовать. Словно для него мои губы – единственный источник насыщения.., но потом я вспоминаю и мираж рассеивается. Сила воспоминаний стремительно врезается в грудь и я начинаю сопротивляться.

Дрожащими руками, я толкаю Савелия в грудь и пытаюсь высвободиться из сковывающего движения захвата. Но парень не сдаётся. Поцелуй приобретает новую скорость и насыщенность. Одна его ладонь фиксирует мой подбородок, а вторая – быстро перемещается со спины на ягодицы. Смирнов сильно сжимает мягкое полушарие и прижимает мои бёдра к своему паху… Я теряюсь от того, что чувствую в следующее мгновение. Мне в бедро упирается его эрекция.

Нет… Он не может меня хотеть. Нет… Я не могу вызывать желание. Нет… Моё тело может вызывать одно лишь отторжение и тем более не похоть…

И вдруг приходит осознание! Открывшаяся правда бетонной плитой придавливает остатки моего самообладания, и мое тело инстинктивно сжимается в его крепких объятиях.

Савелий пьян. Он напился, чтобы перейти к следующему пункту своего проклятого плана. Не смог на трезвую голову и решил попробовать на пьяную… Ему просто противно было с трезвой головой трахать страшную бабу…

Я резко перестаю сопротивляться. Сознание плывёт, а из глаз горячим потоком катятся слезы. Мне дико больно, причём даже больнее, чем тогда, когда я подслушала разговор Савелия с Петром.

Зачем? За что он меня мучает? Я ведь просила передать ему, что проект будет его. А сегодняшняя сцена унижения была вызвана не отболевшими чувствами.

Смирнов касается губами соленых ручейков и резко замирает. Словно в замедленной съемке, я наблюдаю, как парень отстраняется от меня, и заглядывает мне в глаза. В затуманенном взгляде я не могу прочитать ничего, Савелий изучает моё лицо несколько секунд, а потом резко отстраняется. Парень отходит к окну и накрывает голову руками.

Не в силах стоять на ногах, я скатываюсь вниз по стене и накрываю лицо ладонями. В этом момент я ненавижу себя за слабость, а больше всего я ненавижу Смирнова, который сжег куски моей души в огне лжи и притворства.

– Прекрати... мучить меня… Я не уберу тебя с проекта. Работай… И…и… не лезь ко мне… Хватит играть! Ты переигрываешь…

Савелий довольно быстро подбегает ко мне и поднимает меня с пола, чтобы отстранить мои ладони от заплаканного лица.

– Значит переигрываю! – порывисто хрипит парень, – как считаешь, хорошо я всю неделю отыграл партию лоха? Или сегодня! Хорошо я отыграл сцену с терпилой? Переиграл? Возможно мне ещё стоило поплакать для накала момента. Чтобы и вовсе ты почувствовала себя охуе….м режиссёром. Тебе нравилось меня унижать, а теперь строишь из себя жертву и впариваешь мне про какую-то игру.

Злость вплёскивается в мою кровь и я, сбиваясь с дыхания, отвечаю.

– Ты что несёшь? Лучшая защита – это нападение, да?

– Я не защищаюсь! И я не играю. Да, я хотел получить этот проект. Ты протестовала и я решил расположить тебя к себе…

– Расположить!?

– Да, твою мать. Я думал, что всем будет от этого только лучше. Ты получишь хорошо сделанную работу и мужское внимание. Я получу… Не важно что я получу, но всем в итоге будет хорошо…

Словно рыба я то открываю, то закрываю рот и не могу вымолвить не слова.

– За то, что я плохо говорил о тебе.., называл нелицеприятными прилагательными, я прошу прощение и…

– Прилагательными? – дрожащим голосом уточняю я и в ту же секунду бросаюсь на Савелия с кулаками. Злость и обида требуют выхода и я взрываюсь.

Я колочу парня беспрерывно, пытаюсь долбануть ему посильнее, чтобы он наконец почувствовал всю глубину моих страданий. Не понял, не осознал, а прочувствовал. Другого ему не дано.

Савелий кое-как, но перехватывает мои руки и берет моё тело в кольцо.

– Я тебя ненавижу, Смирнов. Ты самовлюблённый индюк и врун. Ты измотал меня и выжал…

– Ты тоже.., – отзывается мужчина и берет меня на руки.

– Ты козёл и кобель. Ты избалованный говнюк и…

Я осекаюсь, потому что чувствую как моя попа опускается на стол. В следующую секунду, Смирнов пытается меня поцеловать, но я отворачиваюсь.

– Что ты делаешь? – почему-то шёпотом спрашиваю я, когда вижу как Савелий расстёгивает мой пиджак.

– Я уже отвечал на этот вопрос, – также тихо отзывается Смирнов и берётся за пуговицу на моих брюках.

– Ты… ты… Я же тебе сказала, что проект твой… Больше ничего делать не нужно.

Голос дрожит, пока я наблюдаю как Савелий расстегивает мои брюки.

– Можешь искать себе новых проектировщиков, – хрипло отзывается парень, – я увольняюсь.

Я цепенею и чувствую, как в одно резкое движение Смирнов стягивает с меня брюки.

– Тогда зачем..? – только и успеваю выговорить я, потому что Савелий наваливается на меня и закрывает рот поцелуем.

Я не отвечаю на быстрые и требовательные движения его губ, сознание без остановки прокручивает фразу – «я увольняюсь, я увольняюсь, я увольняюсь…», а потом… потом его ладонь проникает в мои трусики и я задыхаюсь от экстремально-свежего ощущения, пускающего по телу непередаваемое удовольствие.

Его губы усиливают напор, а пальцы проникают в меня, после чего я тону в омуте наслаждения. Толчок… размазывание влаги по плоти… Ещё толчок… надавливание большим пальцем на центр удовольствия… Толчок и бешеная пульсация плоти…

Я кричу в его губы. Тело пронзают всё новые и новые волны дрожи, а низ живота сводит какой-то неземной энергией, отчего я взрываюсь. Я предаю свой разум и восславляю реакцию тела.

Когда прихожу в себя, чувствую, что Смирнов уже стащил с меня трусы и пиджак, а теперь колдует над пуговицами на рубашке.

– Не надо, – сиплю я, краешком сознания понимая, что он может увидеть мои безобразные шрамы, – прошу…

Савелий убирает руки с пуговиц и через мгновение я чувствую горячее прикосновение между ног.

– Я не остановлюсь, – отвечает парень и я чувствую как дрожат его руки, когда он приподнимает мои ноги.

Я на долю секунду прикрываю веки и ощущаю, как Смирнов стремительно входит в меня. Резкие, быстрые толчки, заполняющие меня без остатка, запускают по телу новые волны первобытного кайфа. Это не с чем не сравнимые ощущения, такой энергии и наполненности я не ощущала никогда в своей жизни. Плоть дрожит, растягивается и пылает. Даже небольшая боль привносит свой огненный вклад в общую картину наслаждения.

Савелий увеличивает скорость, его хриплое дыхание сливается с моими стонами, а потом всё резко обрывается. Внутри становится влажно и больно. Пощипывания сменяют легкую боль и я не понимаю, что могло произойти. Мой скудный опыт не дает нужную информацию и приподнимаюсь.

Ровно в эту же секунду Савелий выходит из меня и хрипло выдыхает.

– Бл…ть.

Он опускает мои колени и отстраняется. Я чувствую как по бедрам течет что-то горячее и тихо спрашиваю.

– Что-то не так…

Я хочу добавить «со мной что-то не так», потому что вижу как парень чем-то недоволен. Вопрос про «тебе не понравилось» тоже готов сорваться с моих губ, но я пока прячу его в глубине души.

Савелий берет с тумбы пачку сухих салфеток и подходит ко мне.

– У меня не было презерватива и я... кончил в тебя. Думал, что остановлюсь, но не смог… Я впервые не пользуюсь презервативом, поэтому на сто процентов я чист, но... но...

Я не сразу осознаю суть его порывистых фраз, а когда понимаю о чём он говорит, не могу ответить. Я теряю дар речи, потому что Савелий достает из пачки салфетки и начинает медленно протирать вначале мои бедра, а потом и подрагивающую плоть.

Глава 29

– Я сама, – нервно протестую я и отгораживаюсь от рук Смирнова.

Отодвинувшись, я спускаюсь со стола и прикрываюсь брюками, которые валяются рядом.

– Уйди, – продолжаю я, чувствуя как по ногам катится прохлада.

Савелий обводит кабинет быстрым взглядом и снова смотрит мне в глаза. Мне показалось, что Смирнов немного протрезвел, хотя его взгляд по прежнему был затуманен и мрачен.

– Ты слышала о чём я только что сказал? – тихо говорит парень и приближается ко мне, – я не остановился и кончил в тебя.

Я не хочу обсуждать с Савелием то, что только произошло между нами. Смущение запускает по телу жар, а в ушах поднимается шум. Я тщательно обдумаю то, что произошло между нами, но не здесь и не сейчас. Я сейчас слабая и словно вывернутая наружу, а разговоры с парнем о произошедшем только усугубят ситуацию.

– Я точно чист, – настырно продолжает парень, хотя секунду назад я снова попросила его уйти, – но ты можешь забеременеть, поэтому я…

– Что ты сказал? – порывисто спрашиваю я. Слова Смирнова о беременности таранят подсознание.

Савелий слишком близко подходит ко мне, поэтому мне приходится выставить руку, чтобы он не смог сделать ещё один шаг.

– Ты. Можешь. Забеременеть, – отвечает парень, при этом последнее слово он особенно выделяет, а его лицо кривится словно от зубной боли.

Смирнов отворачивается к окну и я пользуюсь случаем, чтобы одеться. Руки трясутся так, что с первого раза я не могу попасть ногой в брючину. Голова усиленно перерабатывает открывшуюся реальность: оказывается я могу забеременеть. Следующая мысль стрелой вонзается в подсознание и я опускаюсь на диванчик: я ведь и правда могу забеременеть, но выносить и родить я вряд ли смогу. Даже если и выношу, то во время родов, я умру практически со сто процентной гарантией. Первое, о чём говорил врач, во время реабилитации восемь лет назад, что мне противопоказано беременеть. Он предложил сходить к гинекологу, чтобы она выписала противозачаточные таблетки, но я тогда отказалась. Мужчин у меня не было, а единственный интим с другом отца был в защите. А теперь… А что теперь? Готова ли я буду попробовать выносить малыша, чтобы дать ему жизнь и отнять свою? Тяжёлый вопрос, на который сердце подсказывает один-единственный ответ.

Савелий отворачивается от окна и снова идет в мою сторону.

– Завтра мы уедем с Петром домой. Если это.., – парень указывает на стол, – будет иметь последствия, сообщи мне и я оплачу необходимую процедуру.

Я резко поднимаю голову и хрипло говорю.

– Какую процедуру? Аборт?

Я готова своей жизнью пожертвовать ради гипотетического младенца, а Смирнов так небрежно рассуждает о его убийстве.

– Ну да. Это же так называется? Я не особо разбираюсь, но готов…

Я вскидываю руку и прошу его замолчать. В груди разрастаются новые молекула боли и я трусливо опускаю голову. Проглотив комок, застрявший в горле, я довольно резко говорю.

– Уезжай, Смирнов. Я не хочу ничего с тобой обсуждать. Мне не понятны все твои действия, но я не желаю разбираться в этом. Ты сам мне непонятен и неприятен…

– Ну да, я чувствовал как я тебе неприятен пять минут назад, когда ты кончила практически сразу. Интересно твои стоны и крики тоже говорят о неприятии?

Савелий говорит словно обиженный мальчик и я даже поднимаю голову, чтобы заглянуть ему в глаза.

– А длиннорукий тебе приятен? – продолжает Смирнов, – он явно не смог тебя качественно отъеб…ь за ту неделю, что вы были вместе, раз ты текёшь как…

– Замолчи, – вскидываюсь я и поднимаюсь с дивана, – если ты кобель, то это не означает, что все живут подобно тебе и думают только о сексе.

Лицо Савелия светлеет, а на лице загорается уже знакомая мне озорная усмешка. И выглядит он при этом очень красивым, гад.

– Значит ты с ним не спала, – разваливается на диване Смирнов и вытягивает ноги перед собой, – длиннорукий не впечатлил или ты обо мне забыть не смогла?

Вот дурак!

– Уходи, Смирнов, – цежу я и слегка пинаю его вытянутую ногу.

Савелий ещё шире улыбается и дерзко заявляет.

– Я передумал увольняться. Ты не сможешь без меня тут со всем разобраться. Днем будем много работать, а по ночам будем долго трахаться. Как тебе такие планы? Надеюсь хоть этот мой проект тебе нравится?

Парень отчего-то резко преобразился в прежнего Савелия, который раздражал меня больше всего.

– Самомнением не захлебнёшься? – резко отвечаю я и подхожу к телефону, – если ты не уберёшься отсюда прямо сейчас, я вызову охрану. Отсчёт пошёл…

– Спокойнее, Валерия Гордеевна, – поднимаясь, ответил Смирнов, – я сейчас уйду. Только учти на будущее, Лерочка, не устраивай публичные спектакли с моим унижением, а то пожалеешь. Я, в свою очередь, обещаю примерное поведение сотрудника… вернее ключевого сотрудника твоего предприятия.

Я показываю Смирнову на дверь и он наконец уходит. Меня же впереди ждёт такая мыслительная жвачка, от которой уже сейчас нещадно ломит виски.

Глава 30

Пётр

Савелий вернулся, когда я уже собрался идти на его поиски. Как раз в прихожей мы со Смирновым и встретились.

– Вернулся? – строго спрашиваю я и оценивающим взглядом сканирую лицо друга.

Он больше не злится и к тому же заметно протрезвел.

– Как видишь, – усмехается в ответ Смирнов, отчего я делаю вывод, что в гости он сходил продуктивно, – жрать охота, пизд…ц. Что ты там про бутеры говорил?

– Где ты был?

– Сегодня без подробностей, мамочка, – выходя из прихожей, заявляет друг. Я иду следом.

– Давай на чистоту, Сав. Меня порядком заеб…ли твои выкрутасы. У тебя настроение меняется по сорок раз в день. Ты и раньше не отличался постоянством и стабильностью, но не до такой же степени. Что происходит, а?

Савелий из комнаты проходит в кухню, где сразу же открывает дверцу холодильника. На мой монолог он не отвечает, но явно слышит о чем я ему говорю, потому что начинает хмуриться.

– Час назад ты собирался возвращаться домой. Я купил два билета на завтра. В девять утра поезд…

– Мой билет придется вернуть, – перебивает меня Сава, – а ты езжай. Займись другими проектами, теперь я справлюсь без твоего присутствия.

– Что?

– Я остаюсь, ты уезжаешь. С этим проектом можешь работать в режиме онлайн, а на месте я сам всё разрулю.

Савелий наконец прикрыл дверь холодильника и посмотрел мне в глаза.

– Без обид, брат, но ты превратился в отца и братьев, причем вместе взятых. Я уехал от памперосов и сосок семейства Смирновых, а в итоге оказался ещё в худших условиях. Тебя отец случайно не кусал?

– А тебя кто укусил? Что происходит?

– Ни-че-го. Если не считать того, что ты решил выеб…ть мне мозг.

Я тяжело вздыхаю и пытаюсь успокоиться. Рациональные мысли давит поднимающаяся злость, а это ни к чему хорошему не приведет.

Телефон друга внезапно оживает, разливая по комнате знакомую мелодию. Смирнов достаёт из джинс телефон и ругается матом.

– Подъехала ещё одна мамочка. Дашка похоже тоже решила провести воспитательную беседу…

Друг садится, укладывает локти на стол и нехотя принимает звонок.

– Привет, Дашка. Если хочешь заняться воспитанием, можешь сильно не стараться, Петька читает мне лекции каждый день и… Не понял!

Лицо Савелия теряет краску, а губы сжимаются в плотную линию.

– Что врачи говорят? – продолжает Смирнов и нервно растирает лоб ладонью, – охереть! А это точно? Да… Даш, ты тоже успокойся. Я приеду завтра… Обещаю, веришь мне? До завтра.

– Что случилось?

– Отец в реанимации. У него сегодня случился инсульт, – тихо отвечает друг и теперь его лицо бледнеет ещё сильнее.

Оказывается в разговоре с Дашей он ещё сдерживался, а теперь отчетливо видно, насколько Савелия поразили новости о болезни отца.

– Завтра поедем вместе, Петь. Или… нет. Ты оставайся. Леру нельзя оставлять без помощи… Бл…ть. Не могу поверить, что с отцом такое произошло…

– Врачи что говорят?

– Дашка говорит, что прогнозы плохие…

Тягучая тишина надолго сковывает пространство, а потом Савелий тихо спрашивает.

– Слушай, а где можно узнать телефон Городецкой?

– Не знаю... Ты же вроде адрес знаешь, можно съездить.

– Она домой длиннорукого притащила. Я был там сегодня.

– Так ты к ней ездил?

– Мне сейчас нужен её номер телефона , – прикрывая веки, говорит друг, игнорируя ответ на мой вопрос.

– Позвони её отцу.

Савелий утвердительно кивает и снова берет в руки телефон.

– Точно. Как я сам не додумался.

– Только время до хрена. Лучше завтра с утра набери.

Савелий снова кивает и шёпотом повторяет.

– Не могу поверить, что с отцом могло такое случится.

Глава 31

На следующее утро я снова проспала на работу. Поздний разговор с Димой и бессонная ночь, вымотали меня, а ещё притянули к голове столько противоположных друг другу мыслей, что под утро мне захотелось выпить пару таблеток снотворного и провалиться в долгий и беспробудный сон.

Наскоро собравшись, я выбегаю из комнаты и сталкиваюсь с Димой, который идет ко мне навстречу с чашкой кофе.

– Привет, Лера. Я подумал, что кофе тебе сейчас не помешает.

– Спасибо.

Обжигая пальцы, я выхватываю из Димкиных рук чашку и в эту же секунду раздаётся звонок в дверь.

– Кто это? – отчего то спрашиваю я у друга, на что тот лишь усмехается.

– Ты у меня спрашиваешь?

– Нет… да… Вернее не у тебя. Скорее это риторический вопрос. Пойду открою.

Я иду в прихожую, а Дима кивает и отправляется следом.

Поставив чашку на комод, я смотрю на экран домофона и прирастаю к полу от шока.

На пороге стоит Смирнов.

Чертыхнувшись, я оборачиваюсь на друга и визгливо спрашиваю.

– Может ты ему откроешь?

Дима склоняет голову на бок и тихо уточняет.

– Почему?

– Так надо, – бормочу я и отхожу к стене, чтобы пропустить Постоева вперёд.

Друг отрицательно мотает головой, но шаг вперед всё же делает.

– Я ему уже открывал вчера.

Хлопая глазами, я оборачиваюсь на очередной звонок и спрашиваю у друга

– В каком смысле?

– Вчера он пришел к тебе, но наткнулся на меня.

– И?

– Лер, давай откроем. Иначе твой парень сейчас начнет дверь выносить.

– Он не мой парень.

– Тем более. Я займусь утренней пробежкой, а ты поговори с парнем.

Дима отворяет дверь и радушно приветствует Смирнова.

– Утро доброе!

– Не могу ответить тем же, – раздаётся голос Савелия из открытой двери, – где Лера?

– Прячется. Ты в прятки любишь играть?

Я возмущённо фыркаю и делаю шаг к двери.

Савелий молча оглядывает меня с головы до пят и снова смотрит на Постоева.

– Я люблю играть главные роли, длиннорукий. Второстепенную осилишь?

– Я откажусь от этих проб, мальчик. Думал, что вчера мы этот вопрос закрыли.

Мужчины несколько секунд смотрят друг другу в глаза, а потом Дима громко заявляет.

– Не буду вам мешать тогда, меня ждет утренняя пробежка.

Пропуская в квартиру Савелия, друг быстро выходит и прикрывает за собой дверь.

– Привет, – шёпотом говорит Смирнов и я сразу замечаю некоторые изменения в обычно безупречной внешности парня.

Сегодня Сава был бледен, под глазами залегли темные круги, а ещё его взгляд словно выцвел за ночь. Он был, как никогда, серьёзен и собран. Его темная водолазка была сильно помята, а джинсы выглядели так, словно их только что вытащили из центрифуги. Скорее всего болеет с похмелия.

– Зачем ты пришёл? – навалившись на стенку, спрашиваю у Смирнова.

– У меня поезд через час и я…

– Пришёл попрощаться? – хрипло перебиваю я, пытаясь совладать с резкой болью, пронзившей грудную клетку, – не стоило, можешь уезжать без лишних церемоний.

По щекам Савелия начинаю ходить желваки и я вскидываю подбородок, чтобы хоть на сантиметр приблизится к его уровню самомнения. Мне на фиг не нужны его прощальные слова и он мне тоже не нужен.

Губы начинают предательски дрожать и я зажимаю их зубами.

– Выслушай меня, – строго говорит Сава, – у меня мало времени…

– Так и не трать его впустую. Уйди…

Оттолкнувшись от стены, я берусь за металлическую ручку, чтобы распахнуть перед ним дверь.

Савелий перехватывает мою руку и притягивает её к себе.

– Уймись, Лера. Дай мне пять минут и я уеду.

Я торопливо качаю головой и пытаюсь выдрать из его ладони свою руку.

– Мне нужно срочно уехать домой. Это очень важная и необходимая поездка. На предприятии вместо себя я оставлю Петьку… Он тебе поможет и…

– Уезжайте оба. Отвяжусь наконец от вас. Особенно от тебя конечно...

– Особенно, – передразнивает меня Сава, – хватит пизд…ть, Лера.

– Это ты любитель вранья, а я правду говорю. Жду не дождусь, когда ты уедешь. Дышать легче станет и путаться под ногами никто не будет.

Смирнов щурится и оттягивает воротник темной водолазки.

– Трахать никто не будет…

– Для примитивного, механического секса всегда можно найти мужика.

Савелий мрачнеет всё сильнее, на бледной коже проступают красные пятна. Он открывает рот для очередной реплики, но словно передумывает и отпускает мою руку.

– Ищи, – через минутную паузу, выдавливает парень и теперь уже сам цепляется за дверную ручку, – до встречи, Лера.

– Прощай, – быстро добавляю я и ударяюсь лопатками о стену.

Оказывается я даже не заметила, как сделала несколько шагов назад.

– Телефонами обменяемся? – тихо спрашивает Смирнов, когда открывает дверь.

– Нет, – отвечаю я и ловлю на себе тяжелый мужской взгляд.

Сава кивает и выходит на крыльцо.

Я шумно выдыхаю и обессиленно наваливаюсь на дверь, чтобы её закрыть, но… Но дверь снова открывается и в дом возвращается Смирнов.

– Попрощаюсь.., – заявляет он и сгребает меня в объятия.

Я особо не сопротивляюсь, когда Савелий набрасывается на мои губы и стягивает с плеч пиджак. Несильно толкая парня в плечо, я царапаю ногтями его пальцы и наслаждаюсь огнем его твердых губ. Ненавижу себя и его за это удовольствие, но сделать ничего не могу.

А потом он уходит. Ничего больше не говорит и не делает. Хлопает дверью и уходит...