Текст книги "Она - только способ... (СИ)"

Автор книги: Алена Февраль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Глава 18

Бабуля долго не могла найти себе место – пересаживалась с одной скамейки на другую, потом обратно… Когда она всё же уселась, убрала мобильный телефон в сумку и уставилась на Венеру. Савелий и Кирилл заняли лавочку напротив, а я так и осталась стоять в ожидании момента, когда смогу незаметно уйти в офис.

– Так-с, – начала старушка и обвела нашу мини-компанию пытливым взглядом, – с чего начнём? Огонь будем смотреть или вас?

Кирилл весело хмыкнул и с издёвкой уточнил.

– А вы можете сказать, когда моей жене поможет диета? Или предскажите мне повышение зарплаты. Или…

– Умолкни, ирод! – возмутилась бабуля и выставила вперёд указательный палец, – будешь веселиться сейчас – станешь печалиться потом, недалёкий!

Кирилл хмуро уставился на палец старухи, которым она размахивала перед его носом, словно он был волшебной палочкой, и сник.

– Пойду, наверное, – сказал он, глядя в мою сторону, – у меня важное дело, Валерия Гордеевна.

Я не успела ответить, начальник общего отдела подскочил с места и со скоростью пули ушел.

– Вот и правильно! – пробурчала под нос старуха и посмотрела на Савелия, – ты ведь тоже посмеяться любишь, поэтому предупреждаю тебя сразу, голубчик! Будешь перебивать или усмехаться – ослаблю твой магнетизм, а на закуску и силы мужской лишу…

Старушка скрипуче рассмеялась и сквозь смех сказала.

– Шучу, голубчик, – посмотрела Венера в прищуренные глаза Смирнова, – не злись и меня не зли. Силу твою забрать так просто не смогу. Вот если дочка Гордея скажет, отвар ей дам преотличный. Она тебя напоит отваром и вот тогда твой дух и определённая часть тела полягут. Надо тебе это, дочь Гордея?

Я не знала смеяться мне или прикрывать рот, который неконтролируемо открывался от удивления. Ничего себе старушка!

Савелий побледнел на глазах и похоже тоже решил уйти. Он поднялся и сухо бросил.

– У меня дела обозначались, – прошептал парень, но бабулька его остановила.

– Да сядь ты, сядь. Не трону твои причиндалы. Тем более, что ты к этому пожарищу имеешь непосредственное отношение.

– Что?! – возмутился Смирнов, – вы о чём говорите?

Моё удивление сменяется шоком, медленно опускаюсь на лавочку.

– Что вы сказали? Повторите, – тихо говорю старушке и чувствую, как уши начинает закладывать от напряжения.

– Пожар не он устроил. Но подожгли из-за него…

– Как это понять?

– Дочь Гордея, ты вроде умная женщина и лет тебе немало, а тогда чего перебиваешь меня? Лезешь вперёд!

Прикусываю язык и кидаю взгляд-булыжник на Савелия. Значит это он во всём виноват! По тому, как смотрит Смирнов на бабулю, можно понять, что он очень зол. Впервые вижу его таким и на некоторое время забываю о словах бабули. Привычная маска беззаботного веселья слетела и теперь его лицо выглядело по-иному. Острые черты лица, цепкий взгляд и губы сжаты в одну линию…

– Я не собираюсь учувствовать в этом.

Савелий снова решает уйти, но теперь уже я его останавливаю.

– Подожди, Смирнов. Я не разрешаю тебе уходить.

Парень сверлит моё лицо пытливым взглядом и сухо бросает.

– А у тебя есть на это право?

– Конечно, – строго цежу, – я твой руководитель, даже если эта ситуация меня не устраивает…

– Так, галчатки, – перебивает мой выпад старушка, – о ваших страстях мы позже поговорим. Давайте вернемся к огню. Пожар совершил тот, кому ты, голубчик, не ответил взаимностью.

– Что? – Савелий хмурится и переводит взгляд на меня.

Причём здесь это? Я точно к нему не приставала.

– Не понимаю о чём вы говорите. Тем более, я приехал в этот город только две недели назад.

Савелий трёт глаза, словно от усталости, и снова садится на скамейку.

– Не понимаешь? – хитро спрашивает старушка, – вспоминай, кого ты успел оттолкнуть. Одну девицу, две… больше.

Смирнов окидывает старушку взглядом полным скептицизма и усмехаясь отвечает.

– Больше, – выдыхает парень и я удивлённо поднимаю брови, – три-четыре девицы.

Давлюсь собственной слюной и закашливаюсь. Вот же…кобель! Спрос на таких дураков оказывается велик.

Откашлявшись, бросаю взгляд на старушку и тихо спрашиваю.

– Почему эти бабы сожгли мой офис, а не его кобелиную натуру?

Савелий присвистывает и его губы трогает ухмылка.

Ненавижу дурака!

– Не знаю ответа на твой вопрос, дочь Гордея. Что увидела, то и сказала.

– Это всё? – уточняю, придвигаясь к Венере.

– По огню всё. Теперь ваш черёд. Вас вместе смотреть или по очереди?

Отстраняюсь и махнув рукой, отвечаю.

– Больше ничего не нужно. Давайте заплачу вам…

– Твердая оболочка и мягкая, словно вата, изнанка, – вдруг сказала старуха, глядя мне прямо в глаза, – ведущая голова, забытые тело и душа.

Сглатываю ком, образовавшийся в горле, и пытаюсь отвести взгляд от лица Венеры, но не могу.

– Рваное сердце и хрупкая душа.

– Хватит! – хрипло шепчу и насильно отвожу взгляд.

– Дело твоё, никого не уговариваю, – поднимаясь со скамьи, беззаботно отвечает старушка, – скажу последнее – с этим…

Венера кивает на Савелия и шепотом продолжает.

– …будь начеку, дочь Гордея. Протянешь ладонь – откусит руку. С ложки начнёт – бочкой закончит.

Опускаю горящее лицо и кусаю дрожащие губы.

– Деньги в следующий раз мне заплатишь. Я к тебе через месяцок зайду, дочь Гордея.

Глава 19

Венера больше не сказала ни слова. Старушка засуетилась, достала из сумки обычный кнопочный телефон и вызвала машину. Прошло менее минуты, а автомобиль уже подъехал к лавочкам, и бабушка не попрощавшись уехала.

Я тоже хотела уйти, но Савелий ловко перегородил мне дорогу.

– Давай обсудим некоторые моменты.

Мой контроль за эмоциями сейчас оставлял желать лучшего, поэтому тихо предложила.

– Можешь зайти ко мне после обеда, мы обсудим… работу.

У Смирнова кривится рот, не понимаю усмехается он или сердится.

– Я не о работе говорю.

– Других тем у нас не должно быть.

– Да?

Савелий цепко фиксирует мой взгляд своим и остатки самообладания меня покидают.

– Смирнов, мне без тебя забот хватает и…

– Я – Савелий, Лера. Савелий! Почему тебе так нравится официоз. Доминируй надо мной сколько угодно, но не тогда, когда мы наедине. Я понял, что слишком развязно вел себя с тобой и готов признать это. Но теперь-то всё изменилось и между нами…

– Между нами ничего нет и быть не может, Смирнов, – хлестко отвечаю, а у самой голос дрожит и руки трясутся.

– Врёшь, – шепчет в ответ парень, – ты себе в первую очередь врёшь, Лера. Я тебе нравлюсь и целовалась ты со мной с удовольствием.

Мне кажется, что у меня даже пятки покраснели – тело стало кипеть, а ладони покрылись испариной.

– Не слушай старуху, она гонит. После обеда приду в твой кабинет… по работе. А вечером заберу тебя, поедем на городскую смотровую площадку, где будем целоваться до тех пор, пока у нас губы не устанут.

Не знаю, как это объяснить, но его голос… он как будто обволакивает меня, заключает мое тело и разум в некий кокон чувственности, влечения и трепета. Я сопротивлялась ему, сопротивляюсь и сейчас, но эта борьба вторична и бессмысленна.

Савелий легко считывает мое состояние и приближается настолько близко, что чувствую тепло его кожи, слышу стук сердца.

– Ты… ты… Я никуда с тобой не поеду, – с короткими паузами, выдаю ему, и в ту же секунду чувствую, как его рука касается моего подбородка.

Длинные пальцы Смирнова осторожно, еле касаясь, ласкают кожу, а потом опускаются ниже к вороту водолазки… Ещё мгновение, и они проникают под тонкую ткань и спускаются ещё ниже…

Прикрываю веки от сладкого удовольствия. По телу расползаются мурашки, а губы самопроизвольно открываются. Не описать словами тот кайф, что мягкими волнами захватывает всю мою сущность.

И вдруг чувствую, как его пальцы касаются кончика шрама и сразу же замирают.

Испугавшись, я распахиваю веки и отстраняюсь настолько резко, что перед глазами появляются черные мушки.

– Нет, – хрипло шиплю, и Савелий тоже делает шаг назад.

Парень поднимает руки вверх, ладонями вперёд, и тихо говорит.

– Я не трогаю. Тише!

Грудная клетка наполняется уже знакомой болью, поэтому приходится накрыть область сердца рукой. Барабанная сердечная дробь выбивает остатки дыхания из лёгких и я скрючиваюсь от невозможности вдохнуть каплю воздуха без боли.

– Это невралгия! Не приступ! – мысленно уговариваю себя, но этот способ почему-то больше не работает.

Паника вперемешку с болью тянут моё тело вниз, хватаюсь за лавочку, чтобы не свалиться на асфальт.

Три, два, один… И тут слышу далекий голос Савелия.

– Лера! Эй! Что с тобой?

Смирнов обнимает меня и поднимает на руки.

– Ты слышишь меня? Лер? Твою мать…

– Слышу, – говорю и открываю глаза, – мне нужны таблетки… Возьми, они в сумке.

Савелий осторожно укладывает меня на лавочку, а на соседнюю высыпает все содержимое сумки. В другой ситуации я бы возмутилась, но сейчас молча наблюдаю как он находит два блистера с таблетками и вынимает из каждого по одной шайбочке.

– Воды нет. Соси или глотай так, – приказывает парень, при этом его голос довольно сильно вибрирует.

Волнуется? Неет, показалось…

Сдавив ладонью грудь, тянусь за таблетками и сразу беру одну из них в рот.

Таблетку и правда приходится рассасывать, потому что такую большую шайбу не проглотить без воды, а разжёвывать пилюли я с детства не могла.

Савелий стоит прямо надо мной и в упор смотрит, как рассасываю таблетку. Терплю несколько минут, а потом не выдерживаю.

– Не смотри на меня, не могу под таким взглядом рассасывать таблетку, если подавлюсь – ты будешь виноват.

Савелий моргает, а потом его лицо резко преображается. Парень с хищной ухмылкой заявляет.

– А ты разве не знала, что мы любим смотреть, как женщина сос… рассасывает.., в этом особый кайф, Лера.

Несколько секунд правда не понимаю о чём он говорит, а потом… Потом я действительно давлюсь таблеткой. С трудом проглотив пилюлю, закашливаюсь и поднимаюсь со скамьи.

– Ну ты и дурак, Савелий, – пылающими губами, шиплю и только сейчас понимаю, что боль в сердце пошла на спад.

Смирнов ухмыляется сильнее и с улыбой заявляет:

– Возможно, но тебе ведь полегчало, так ведь? Отвлек тебя. Когда дочь моего брата свалилась с качели, только у меня получилось ее успокоить. И знаешь почему? Я её отвлек, как и тебя…. К тому же, я привык в открытую говорить о своих сексуальных предпочтениях. А ты разве нет?

За какие такие заслуги этот парень свалился на мою голову!?

Глава 20

Около двух недель спустя.

Савелий не просто свалился на мою голову, будто снежный ком. Он захватил! Оккупировал всё, что мог поглотить. Парень тряханул мою жизнь настолько сильно, словно она была не планомерно выстроенным существованием, а всего лишь только что выстиранным бельем. Смирнов достал мою жизнь из центрифуги привычных событий и вытряс из нее душевную стойкость и здравый смысл.

Парень таскался ко мне в кабинет по любому, иногда слишком надуманному, вопросу. При людях он вел себя довольно официально, порой даже слишком серьёзно, зато, когда мы оставались вдвоём, он преображался. Савелий окружал меня заботой, вниманием, хвалил... Пускай редко, но он касался меня. Погладит по щеке, как будто случайно, коснется ладони и всё… я уплывала…

Как могла, держалась, но этому мальчишке очень сложно было сопротивляться. Каждый вечер он встречал меня со стаканчиками какао на крыльце офиса и уговаривал отвезти домой. Какао брала, а вот от совместной поездки домой, отказывалась. Боялась. Причем боялась не его, а себя и собственной реакции на Савелия. С каждым днем привязывалась и прирастала к парню всеми фибрами тела и души и это ужасно меня пугало.

Вечера и ночи полностью принадлежали ему – что бы не делала дома, мысли о парне клешнями цеплялись за мою голову и высасывали из нее все новые и новые картинки наших встреч. Поначалу, днем пыталась сдерживаться и гнать мысли о Савелии из головы, но в последнее время и тут допускала вольности. Я мечтала о нем…

Мне даже разозлиться на него не за что было или поругать за что-то. Наоборот, с каждым днём я доверяла парню все больше. Поручала ему ту работу, которую раньше выполняла единолично. Впервые в жизни я разделяла с кем-то ответственность в работе, а в мечтах хотела разделить с ним постель.

Да! Я стала озабоченной. Мысли о сексе с парнем стали ещё одним наваждением. Конечно, я никогда не допущу близости с ним, но вот каким образом вытравить из собственного тела бешеное желание, пока не понимала. Эротические сны доводили меня до сумасшествия. Теперь, каждое утро я принимала прохладный душ и с тяжелыми мыслями собиралась на работу.

Самым главным противоречием последних недель стало моё стремление реже встречаться с Савелием и в то же время желание организовать работу так, чтобы без него не смогла решить какой-либо важный вопрос.

Так и мучилась. Хочется и колется в одной связке.

– Валерия Гордеевна, вы услышали меня?

Вынырнула из воспоминаний и посмотрела на главного бухгалтера Сусанну Андреевну. Что она делает у меня в кабинете? Я её вызывала?

Зажав виски ладонями, хрипло спросила.

– Задумалась, повторите, пожалуйста.

– Я сказала, что Гордей Гордеевич предложил оплатить со счетов фирмы его лечение в столице.

Морок воспоминаний сошел окончательно, уставилась на бухгалтера удивлённым взглядом.

– Не совсем понимаю вас, Сусанна Андреевна. Раньше отец не вытаскивал деньги из оборота предприятия. К тому же, он знает, что был пожар и два крупных клиента ушли к конкурентам... Ладно, оплати! Сумма большая?

Бухгалтерша покраснела и кивнула.

– Какая?

В это момент раздался стук в дверь и в кабинет вошел Смирнов.

– Прошу прощение, Валерия Гордеевна, дело срочное.

Рассматриваю Саву секунд десять и неохотно перевожу взгляд на Сусанну. Смирнов как всегда был красиво и стильно одет, гладко выбрит и весел. Когда я нахожусь рядом с ним, то всегда считаю себя старомодной теткой.

– Так какая сумма отцу необходима для лечения?

– Миллион, – тихо прошептала главбухша и я поперхнулась.

– Что?! Миллион?

– Да, со слов вашего отца, это современная клиника, где лечат комплексно сердечно-сосудистую систему.

– За миллион? – хрипло усмехаюсь и сжимаю зубы от нарастающего напряжения.

Про присутствие Савелия на время забываю.

– Ну так что? Какое будет решение, Валерия Гордеевна? Перечислить деньги со счетов предприятия?

– Передайте нашему начальнику, что ему стоит оплатить лечение, воспользовавшись личными счетами, – скороговоркой говорит Савелий, стряхивая с брюк невидимый мусор, – а теперь, дорогая наша Сусанночка, идите. У вас и без нас дел невпроворот.

От возмущения открываю рот и когда бухгалтерша уходит, строго говорю.

– Ты не офигел, Смирнов? Здесь решения принимаю я.

– Савелий, шипучка! Са-ве-лий. Еще раз назовешь меня Смирновым – поцелую тебя. А по поводу твоего отца… Может хватит подтирать его жопу своими мозолистыми руками?

– Аааахххх, – возмущенный крик вместе с воздухом выходит из лёгких и я поднимаюсь из-за стола.

Он снова меня злит, дурак.

– Ты такой противный тип, Смирнов! У меня даже слов, подходящих не нах...

Осекаюсь, потому что мужчина поднимается с кресла и прямой дорогой направляется ко мне.

– Я предупреждал, шипучка. Сейчас мы с тобой будем высекать из твоего рта искры теплоты и света. Как ты думаешь, справимся?

– Только посмей, См…Савелий!

– Уже лучше, шипучка. Остается закрепить успех поцелуем.

И он целует. Во второй раз. Для вида стучу в его грудь кулаком, а сама буквально таю от удовольствия.

Новое противоречие!

Глава 21

Савелий целует меня очень медленно и поверхностно. Первые несколько секунд мне хватает такого темпа, чтобы насладиться его мягкими прикосновениями, но потом, снова хочу большего... И пусть это второй поцелуй в моей жизни, но я почти уверена, что целуются как-то по-другому… По-особенному!

В сериалах, которые я иногда смотрела по воскресеньям, обычно целовались по-другому. Хотя, не исключала тот момент, что через экран телевизора эмоции искажаются? А ещё, можно предположить, что реальные мужчина и женщина так страстно не целуются.

Неет. Точно целуются. Я это чувствую.

Твою мать! В двадцать восемь лет, я – совершенный профан в таких вопросах, разбираю понятия правильного или неправильного поцелуя. Это то же самое, что строитель станет разрабатывать методические рекомендации для педагогов.

Савелий отстраняется и я не успеваю коснуться его губ кончиком языка. В прошлый раз мне такая ласка очень понравилась, а сегодня я весь поцелуй, и без того очень короткий, провела в ненужных размышлениях.

– Наказана, шипучка, – расплывается в улыбке Сава и делает два шага назад.

Озираюсь по сторонам, пытаюсь скрыть разочарование и грусть.

– Не совсем, – отвечаю и тут же осекаюсь.

Неужели, ляпнула это вслух.

– Не понял, – улыбка сползает с губ Смирнова, он внимательно всматривается в моё лицо.

Краснею, бледнею и синею одновременно.

Да что с тобой, Валерия! Соберись! Он ничего такого не спросил, а я ничего такого ужасного не ляпнула!

Отвернувшись, довольно быстро иду к столу, но не сажусь за него, а для вида вглядываюсь в экран компьютера, на котором мелькает повторяющаяся заставка.

– Ты по работе зашёл? – откашлявшись, перевожу тему и щелкаю мышкой, чтобы запустить программу, – если не случилось что-то срочное – иди. У меня много работы!

Савелий долго не отвечает и мне приходится поднять на него взгляд. Парень продолжает стоять на том же месте и рассматривать меня.

Ну зачем? Зачем он так смотрит? Что ему надо?

– Что? – нервно спрашиваю и его губ касается кривая усмешка.

– Блять, да что тебе надо! – впервые в жизни не выдерживаю и истерично ору на него, – говори быстро и уходи.

Савелий ещё какое-то время смотрит мне в глаза, а потом резко разворачивается и идет к выходу.

Молча!

Без эмоций!

Вот так.

Когда за ним захлопывается дверь, падаю в кресло и пинаю ногой системник. Пинаю сильно и громко. Эмоциям требуется немедленный выход и я не нахожу ничего лучшего, как подолбить ни в чем не повинную технику.

Какая же я дура. Но главное он дурак.

Какого хрена происходит вообще?

Что со мной? Что с ним? Что с нами? Вернее, что между нами?

Поднявшись, подхожу к окну и оглядываю парковку, где сразу же цепляюсь глазами за седан Смирнова.

А что если... Что если он оба раза целовал меня просто так: без эмоций и без особого желания?!

В первый раз он хотел меня поддержать после пожара и поэтому поцеловал, а во второй раз он просто «наказал» меня. Наказание, в исполнении наглого Савелия, могло выглядеть именно так. Это я уже тут навыдумывала всякой романтическо-эротической лабуды, а он и не думал ни о чём подобном...

Поэтому и целовал он меня… по-дружески. Вряд ли Смирнов толпу своих поклонниц целовал также, как меня. Скорее всего, я для него вообще являюсь старухой.

Он молодой, красивый, наглый, а я … некрасивая и плоская неумеха! Ведь даже на его поцелуй я отвечала, как могла. А он точно привык к другому… Отсюда отсутствие темпа и страсти. Ему неинтересно меня целовать. Скучно.

Всё встало на свои места.

Смахнув с глаз первые капли слёз, бегу в туалетную комнату и сразу их смываю.

Плакать мне больше нельзя! Просто не могу себе позволить ныть. Жила двадцать восемь лет без него и сейчас как-нибудь проживу.

Подбежав к столу, тянусь к мобильному и нахожу номер отдела кадров.

– Здравствуй! Переведи Смирнова в отдел переработки… Да! Раз он работает с обустройством территории аэропорта, то пусть будет ближе к своему объекту. Так ему и передай… Да! Пусть прямо сегодня перевозит туда свои манатки. И ещё… мне надо уехать на пару дней, позвони Гордею Гордеевичу, чтобы вышел…

После разговора кладу трубку и спешно выключаю компьютер.

Мне просто надо перезарядиться и всё вернётся на круги своя.

Местом перезарядки был семейный гостевой дом в тайге. Примерно раз в год я уезжала туда на два-три дня и заряжала свою «внутреннюю батарейку». Именно сейчас было то время, когда мне нужен был подобный заряд. Свежий воздух и тишина точно мне помогут.

Глава 22

Собралась быстро. Гнала по коридорам офиса ещё быстрее. Представляю, что думали сотрудники предприятия, когда встречались на моём пути. Раскрасневшуюся, бегущую как от чертей директрису они не видели никогда. Пробежав мимо нового сторожа – Бориса ещё не выписали из больницы, – выхожу на крыльцо и тут же слышу, как в сумке оживает мобильный.

Это наверняка звонит отец, ему сообщили о моем побеге, и он решил устроить мне очередную истерику. Зря, если бы он видел в каком я сейчас состоянии, то вряд ли полез ко мне. Но это звонил не Гордей Гордеевич, на экране мобильного было имя Полины – нашего младшего кадровика.

Думаю ровно три секунды, потому что впервые в жизни хочу уклониться от работы, но... но трубку всё же беру.

– Слушаю! – кричу, спускаясь с крыльца.

– Валерия Гордеевна, вы попросили нас сообщить Смирнову о переводе…

– И? – остановившись, спрашиваю у девушки.

– Он отказался, мотивировав это тем, что мы… эээ… не директора и он будет выполнять данное распоряжение только после личной встречи с вами.

Вот говнюк! Снова взялся за старое.

– А ещё… Даже не знаю, как вам такое передавать.

Полина и в рядовой ситуации была пугливой и стеснительной, а после разговора с этим наглым ослом и вовсе впала в оцепенение.

– Полин, успокойся и продолжай!

– Он сказал, что… что вы очень переменчивая и непоследовательная дама и что завтра прибежите к нам, чтобы распорядиться вернуть его обратно в офис. И так же, как и вы, он просил нас успокоиться и попить чайку.

– Чайку? – шиплю, выпуская горячий воздух через ноздри.

– Ага, чайку.

Я его уволю. Но прежде выбью ему зубы своим зонтиком.

Возвращаюсь. Бегу мимо сторожа, миную холл и прохожу мимо лифта к лестнице. Поднимаюсь на предельной скорости. Сердце таранит грудную клетку, виски наливаются жаром, но мне плевать. После выпью горсть таблеток, а сейчас мне надо разобраться с проклятым Смирновым.

Вбежав на второй этаж, на секунду замираю. Где этот гад может быть? Он обычно сидел в переговорной, возможно сейчас тоже там? Как на зло, коридор был пустой, и никто не мог мне подсказать, где засел Савелий.

Подойдя к переговорной, без стука вламываюсь в кабинет, но его и там нет. Прикрываю дверь ровно наполовину, но потом резко останавливаюсь. В переговорной слышится эхо голосов. Оглядев кабинет, останавливаю взгляд на двери, ведущие на балкон. Она оказывается чуть приоткрытой, поэтому я еще раз прислушиваюсь. Точно! Как раз оттуда слышатся голоса: Смирнов и его дружок Петр о чём-то беседуют.

Прикрыв дверь, шагаю к балкону, параллельно обдумывая в голове план расправы, но тут… слышу, что они говорят обо мне. Во второй раз становлюсь незримым свидетелем разговора друзей.

Перейдя с обычного шага на тихий и осторожный, я вплотную подхожу к двери и замираю.

– Я устал с тобой спорить, брат, – вздыхает Петр.

– Ты мне тоже надоел, – сухо отвечает Сава.

– Как ты не поймёшь! То, чем ты занимаешься, грязно и нечестно. Она женщина, пусть и такая…

– Какая такая? – спрашивает Савелий.

– Ну-у… как ты ее там называл… Недотраханная, неухоженная...

– Причём здесь это, Петь. И это не оскорбления, а констатация факта. И знаешь, что?! Я больше не хочу обсуждать с тобой эту тему. Совсем.

– Последний вопрос. Неужели ты готов её трахать ради проекта? Ладно поцелуйчики и поглаживания, их я ещё понимаю, можно стерпеть, а вот дальше… Ты себя проститутом не будешь ощущать?

Я зажимаю рот рукой, но рвущийся наружу крик всё равно вырывается изо рта.

Боже! Боже! Боже!

Делаю несколько шагов назад, когда из двери выходят оба действующих лица разговора – Петр и Савелий.

По тому, как бледнеют их лица, понимаю, что они поняли, что я слышала разговор.

Стряхнув ладонь со рта, давлюсь собственным воздухом, но всё же выдавливаю из себя два коротких предложения.

– Я оплачу тебе процедуру химчистки и бани, Смирнов... Чтобы ты смог смыть с себя мои следы, бедненький терпила.

Вылетаю из кабинета и не видя ничего перед собой, бегу вниз. Заметив сторожа, бросаю ему: «вызовите срочно водителя» и выбегаю из дверей офиса. Дождусь водителя и уеду отсюда к чертовой матери.

Боль в груди становится невыносимой, поэтому я ухожу с крыльца, чтобы никто не увидел, насколько мне херово.

Больно. Физически. Душевно. Я даже не могла представить… Не могла предположить такое!

Я повелась! Дура! Недотраханная и неухоженная дура.

Запнувшись, со всего маха, падаю на асфальт и разбиваю ладони и колени в кровь. Придавленная другими, более серьёзными мыслями, не чувствую боли от падения. Только вижу, как грязная кровь расползается по брюкам и манжетам рубашки.

Поднявшись, слышу позади себя быстрые шаги. Резко обернувшись, вижу, как ко мне бежит иуда Смирнов.

– Не приближайся! – визгливо кричу, и он останавливается, будто вкопанный.

Рядом останавливается машина, впервые в жизни я очень рада видеть своего водителя. Забравшись в салон, пытаюсь прикрыть дверь, но Савелий не дает мне это сделать. Перехватив ручку, он заглядывает в салон автомобиля.

– Я всё могу объяснить, Лера.

– Можешь, – выплевываю, – ты можешь себе знаешь, что объяснить?

– Что?

– Что в жилах людей течет кровь, а не вода. И что даже самые стрёмные бабы хотят непритворной ласки, заботы и любви… Не приближайся ко мне ближе, чем на пятьдесят метров, Смирнов! Недотраханные бабы слишком озабоченные, знаешь ли. Нападу ещё…

Тяну на себя дверь и как ни странно она сразу закрывается.