Текст книги "Южная пустошь 7 (СИ)"

Автор книги: Алёна Цветкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Да, – кивнула Анни, – но теперь я знаю, что будущее не неизменно. Даже при самом худшем раскладе остаются вероятности, в которых можно избежать неприятностей. И сейчас я хочу, чтобы Гордей остался жив… Потому что я не готова вступать в борьбу за корону империи… Но если Гордей умрет, а я попытаюсь отсидеться и сделать вид, что ничего не произошло, то будущее империи и моего сына совсем не радужное. Возле трона начнутся постоянные распри, каждый род будет тянуть одеяло на себя, не обращая внимания на то, что империя трещит по швам. И Артору, когда он подрастет, придется поднимать страну из хаоса, заново восстанавливать порядок и налаживать работу государственных институтов. Это тяжелый труд, который высосет из него жизнь, превратив в жестокого и кровавого тирана. Я не хочу такого будущего для своего сына.

Я грустно улыбнулась… Вот и все… Вот и вторая моя дочь стоит у порога отчего дома, готовясь перешагнуть его навсегда и отправиться своей дорогой.

– Значит, – вздохнула я, – тебе придется взять все в свои руки. Через не могу… Я знаю, милая, как это трудно. Но в то же время я уверена, ты у меня сильная, смелая и решительная. И ты точно справишься со всеми проблемами. Я в тебя верю, Анни…

– Спасибо, мам, – выдохнула она. И через паузу, смутившись почти до слез, добавила, – Фирдан говорит то же самое. И обещает быть рядом и поддерживать во всем, если я позволю…

Я улыбнулась. Надеюсь, моей дочери повезет в любви больше, чем мне. И она сможет быть счастливой с тем, кого любит. Даже если он всю жизнь просто будет рядом, как мой Дишлан.

– Но я не позволю, мам… Потому что там, в империи, его убьют. А здесь он будет жить долго. У него будет семья и много детей, – грустно улыбнулась она.

Глава 7

Отъезд Анни был запланирован на конец лета. К тому времени, как сказала моя дочь, император будет совсем плох, а Гордей начнет готовиться принят империю. Анни все еще надеялась, что если она будет рядом, муж прислушается к ее словам и обезглавит заговор раньше, чем заговорщики проявят себя.

Детей она хотела вывезти и спрятать в Грилорском поместье графа Шерреса, в том самом, где он собирался жить с герцогиней Форент. К тому же, в половине вероятностей, Катрила вернется в Грилорию уже в начале зимы вместе с новым супругом, а значит дети будут под присмотром старшей родственницы.

Я бы соврала, если бы сказала, что мне не было страшно отпускать дочерей. Одно дело выдать их замуж, взвалив ответственность за их жизнь и благополучие на мужей, и совсем другое, когда ты знаешь: девочкам придется битья против всего мира, доказывать, что они не просто бессловесное приложение к мужу, а личность, способная сама творить свою судьбу. А я прекрасно знала, как это сложно. Я шла той же дорогой. В этом, наверное, и есть ирония мироздания, дети почти всегда идут той же тропой жизни, что и их родители. Но если в начале своего пути ты почти не чувствуешь страха, потому что не знаешь насколько сложен бег с препятствиями, то сейчас я готова была на все, чтобы защитить детей от такого выбора. Кроме одного: стать той, кто запрет их в четырех стенах против воли.

А значит я не стану отговаривать ни Катрилу, ни Анни… Просто помогу, чем смогу, буду верить в их успех всем сердцем, но постараюсь подстраховать, в случае неудачи… У меня не так-то много знакомых в империи, однако связи есть у герцога Форента, который сейчас вместе с супругой живет в Ургороде. И я в тот же день написала ему письмо, в котором просила отправиться в Абрегорию и помочь Анни… Про Катрилу я ему не написала, герцог Форент до сих пор не забыл, что ее настоящие родители помогли бежать Абрите, тем самым невольно обрекая на смерть. Но с Катрилой будет граф Шеррес. И я уверена, он сделает все, чтобы защитить мою девочку.

Тревога о будущем, помогла мне избавиться от тревоги о настоящем. И до самого ужина я ни разу не вспомнила ни про Адрея, ни про Кинжал Жизни. И когда рабыня, появившаяся словно из ниоткуда, прошелестела, что ужин подан, я привычным жестом захлопнула походное бюро и заперла законченные и незаконченные письма. Ключ так же машинально опустила в карман.

В столовую я пришла на пару мгновений раньше гостей. Как раз успела осмотреться и убедиться, что мой приказ не нарушен и места за низким аддийским столом приготовлены не только для самого Адрея, но и для его супруги и дочери.

Для детей я велела накрыть отдельно, чуть в отдалении. Так и они нас не будут мешать, ни мы не станем отвлекаться, делая замечания. А я попой чувствовала, что Хурра что-нибудь выкинет, ведь официально именно Адрей считался ее отцом, а не Гирем.

Взрослых должно было быть восемь человек: я, Анни, Катрила, Адрей с женой и дочерью, Гирем и сулак-баша Брах. Я очень хотела познакомиться с тем, кто сумел покорить сердце моей дочери.

– Привет, Елька, – первым появился сияющий широкой улыбкой Гирем, – ну, и компанию ты сегодня у себя собрала. Не терпится увидеть, что из этого выйдет, – хохотнул он.

– Что ты имеешь в виду? – нахмурилась я.

– О! – зафыркал Гирем, – ты собрала вместе людей, которые очень не любят друг друга… Я терпеть не могу твоего бывшего, сама знаешь почему. Он так же сильно ненавидит меня, по той же самой причине. Его дочь настойчиво преследует Браха, хотя тот неоднократно отказывал ей. А ты же помнишь, что ургородские матери не привыкли к отказам мужчин? Брах поэтому старается избегать госпожу Бокрей, а Анни органически ее не выносит… Ты ведь в курсе, что между ней и Брахом что-то есть?

Он дернул бровью и взглянул на меня вопросительно. Я кивнула…

– И это я еще не говорю о такой существенной мелочи, как дети… Хурра с радостью сотворит какую-нибудь пакость, чтобы насолить Адрею и особенно его внуку. Мальчишка, по мнению нашей дочери, слишком заносчив и горделив. Но, дорогая моя Елька, я думаю, что малышка слегка привирает. Он ей нравится, но совсем не смотрит в ее сторону, и она из кожи вон лезет, чтобы привлечь его внимание…

Мне захотелось выругаться. Я ведь знала половину из того, что сказал Гирем. А о второй половине могла бы догадаться, если бы подумала. Но моя голова была занята другими проблемами, и я просто хотела собрать вместе всех, кто мне интересен.

– Ты мог бы предупредить меня заранее… Я не знала, что у вас тут такие страсти.

– Да, ладно, – махнул рукой Гирем. – Я же говорю, жуть как интересно, что из всего этого получится. О! Вот и первые гости… привет, Брах, – махнул он, приветствуя сулак-башу, капитана стражи…

Я впилась взглядом в мужчину, который подошел к нам по короткому коридору. Молодой. Не старше двадцати пяти лет. Широкие плечи, узкий таз, темные и короткие, до мочки ушей, вьющиеся волосы, спокойный и уверенный взгляд серо-голубых глаз под пушистыми ресницами, высокий лоб, нос с легкой горбинкой, пухлые губы… Вкус у Анни весьма недурен. Я должна была признать, внешне сулак-баша Брах был очень красив.

Он пришел не в форме, а в традиционном аддийском одеянии, которое очень выгодно подчеркивало мужскую красоту и привлекательность. Цвет и орнамент по подолу верхнего халата, который распахивался от пояса вниз при каждом шаге и невольно привлекал внимание мелькавшему в разрезе белоснежному нижнему платью, говорил, что род сулак-баши Браха верно служит султану много веков, а его отец сидит по правую руку Эбрахила… Помимо красоты этот мужчина имел и имя. И если бы он был сыном первой жены своего отца, то и мне не было бы зазорно иметь такого зятя. Но его мать, судя по вышивке по подолу, являлась всего лишь шестой супругой первого визиря.

– Рад приветствовать вас, ваше величество, в замке моего господина, наследника Великого султана Эбрахила, повелителя мужчина и хозяина женщин, – сулак-баши поклонился мне, копируя обычаи Грилории. Я видела, такой поклон не привычен для него, а я нахожусь здесь скорее инкогнито, поэтому подобные проявления вежливости не являются обязательными. Но не могла не признать, поведение сулак-баши располагало к себе с первого слова.

– Благодарю вас, сулак-баши Брах, – склонила я голову именно так, как королева маленькой Южной Грилории должна была приветствовать второй по значимости род Аддийского султаната. – Я очень рада, что вы приняли мое приглашение на наш небольшой семейный ужин. Надеюсь, вам понравится наша компания, – позволила себе легкий намек на толстые обстоятельства.

Он был еще и умен… В глазах мелькнуло понимание:

– Я нисколько в этом не сомневаюсь, ваше величество, – искренне улыбнулся он. – Я много слышал о вас, и очень рад, что мне выпала честь увидеть вас воочию.

Я кивнула и посторонилась, пропуская сулак-баши к столу. По коридору уже шли Анни с Катрилой и детьми.

– Прошу вас, проходите, – улыбнулась. Выбор Анни я одобряла. И поэтому приказала рабыне, стоявшей за моей спиной, – проводи сулак-баши Браха к столу и усади его по правую сторону, рядом с моей дочерью.

В глазах сулак-баши сверкнула радость, но он смог сдержать ее. Все же Анни замужем, причем за наследником империи, и открыто демонстрировать их взаимную симпатию не только неприлично, но и рискованно.

Он снова поклонился и ушел вслед за рабыней…

– Подстраховалась? – хмыкнул Гирем за моей спиной. Он всегда читал меня, как открытую книгу, и сразу понял, что для возлюбленного Анни было приготовлено два места: одно рядом с ней, а второе подальше. Если бы я не одобрила ее выбор, то посадила бы его на самом дальнем конце стола, в компании с дочерью Адрея. Хотя в тот момент я еще не знала, что между ними все так сложно. – Ну, и зря… Я бы сам свернул ему башку, если бы он был недостоин…

– Подстраховалась, – кивнула я, – но и против твоего предложение не возражаю. Если увидишь недостойного рядом с моими дочерьми, то можешь использовать и свои методы.

Гирем насмешливо фыркнул, мол, даже спрашивать не буду. Как бы там ни было, как бы сильно мы в свое время не ошибались, я всегда знала: Анни и Фиодора Гирем любит, пожалуй, совсем чуть-чуть меньше, чем Хурру.

Анни слегка порозовела, когда увидела гостя. Это было так мило, что я не смогла сдержать улыбку, а когда обнимала дочь, шепнула ей на ушко:

– Он очень хорош. – После моих слов Анни вспыхнула, покраснев так сильно, что нечего было и думать, чтобы скрыть эмоции от других. – Я одобряю твой выбор.

– Да, мама, – выдохнула она, – он самый лучший…

Дети унеслись в другой конец просторной столовой за свой столик, а Катрила и Анни подошли к своим местам. Сулка-баши, увидев Анни, неловко подскочил и, слегка побледнев, отчего его кожа потеряла теплый бронзовый оттенок, свойственный всем аддийцам, и постарался помочь ей присесть, как того требовали обычаи нашей страны.

Но аддийский низкий столик с подушками вместо стульев очень сильно затруднял использование грилорского этикета. И все действие получилось еще более неловким и корявым, чем если бы он просто позволил Анни опуститься на подушки рядом с ним.

– Вот смотрю на них, – шепнул мне на ухо Гирем, озвучивая мои мысли, – и понимаю, как быстро пролетело время… Анни уже совсем взрослая, Ель… А пройдет еще несколько лет и наша Хурра станет точно такой же. И мне даже как-то не по себе, ведь если наши дети взрослеют, то мы стареем…

– Наша Хурра не станет такой же, – тихо ответила я, – она скорее влезет в окно к сулак-баши, чем станет краснеть, когда он будет оказывать ей знаки внимания.

Гирем тихо рассмеялся:

– Это точно. Хурра истинная аддийка, такая, какими когда-то были все аддийские женщины. Наследие Богини проявилось в ней очень ярко…

– Или она просто похожа на своего отца, – тут же ввернула я. – На себя -то посмотри. Тебя тоже невозможно остановить, если ты что-то желаешь.

– Ну, тебе это удалось, – улыбка на его лице стала грустной. Но прежде, чем я успела что-то ответить, добавил, – Адрей идет.

Я обернулась. По короткому коридору шествовала семья моего бывшего мужа. Да, я лишила его титула и всех привилегий, но вот воспитания и чувства собственного достоинства, свойственного высшей знати, лишить не смогла. Адрей и без титула вел себя так, как будто бы не из милости, а по праву был гостем наследника султана. И даже общество стольких королевских особ, которое собралось в моей столовой, его нисколько не смущало.

Но удивительно было не это. Удивительно было то, что мальчишки, идущие рядом с ним выглядели и чувствовали себя точно так же. Как уж Адрею удалось сохранить в них уровень воспитания Высокго рода, я не знаю. Но невольно прониклась уважением к его стараниям. Мне тоже приходилось учить детей быть принцем и принцессой в деревенской избе в Нижнем городе, и я знала, как это сложно.

Сын Адрея был еще мал, на вскидку ему было около трех лет, но малыш вел себя спокойно и степенно, как будто бы был наследником герцогского титула и с рождения привык к всеобщему поклонению и повиновению.

Внук же был чуть старше Хурры, он родился, когда я только собиралась забеременеть. И в его внешности с первого взгляда угадывались фамильные черты рода Бокрей. На мгновение мне показалось, что я вижу пред собой резко помолодевшего Третьего советника, человека, которого я когда-то ненавидела всей душой.

А когда все трое мужчин синхронно склонили головы, ощущение подвоха стало нестерпимым… Мне почудилось, что мальчишка довольно ухмыльнулся, пользуясь тем, что во время поклона никто не видит его лица. Он был похож на прадеда, как две капли воды не только внешне, он повторял его в жестах, повороте головы и во взгляде. Очень неприятное чувство.

– Приветствую вас, ваше величество. – произнес Адрей. И улыбнулся уголком губ, – позвольте представить вам мою семью… Это мой сын Орег и внук, которого моя дочь назвала в честь его отца Гиремом…

Гирем за моей спиной поперхнулся воздухом и закашлял. А мне захотелось как следует приложить его по спине, чтоб полегчало…

Я слегка кивнула, обозначая, что услышала слова бывшего мужа. И махнула рукой рабыне, приказывая ей проводить приглашенную семью на их места. Говорить ничего не стала, я и так оказываю им слишком много чести. Здесь этикет был на моей стороне…

– Елька, – хрипло прошептал Гирем за моей спиной, – это не я… Я эту бабу впервые вижу!

Он волновался. Я это чувствовала. И мне было смешно… Даже если это он, то мне какое дело? Я всегда знала, что женщин у Гирема было много. Может быть, тогда, когда мы были вместе, и он уговаривал меня выйти замуж, у него больше никого не было. Но до и после Гирем не пропускал ни одной юбки.

– Не оправдывайся, – хмыкнула я. – Мне все равно, даже если ты притащишь сюда армию своих любовниц. Между нами все давно закончилось, и только ты почему-то продолжаешь на что-то надеяться.

– Это не я, Ель…

Я усмехнулась. Может и не он. Только мне до этого нет никакого дела.

– Все гости собрались, – ответила я. – И нам не стоит стоять здесь столбом.

Грациозно опускаться на подушки у меня получалось довольно неплохо. Сказывался опыт походной жизни, когда приходилось трапезничать прямо на земле, без столов и стульев. Я взмахнула рукой, давая знак рабыне, чтобы выносили кушанья. Оглядела гостей…

Анни, облокотившись на подушки справа от меня, опустила голову и не смотрела ни на кого вокруг. Рядом точно с таким же видом сидел сулак-баши. И я готова была дать голову на отсечение, под низким столом, пользуясь тем, что их никто не видит, двое влюбленных сплели пальцы, чтобы быть как можно ближе друг к другу.

Катрила расположившись слева смотрела на всех спокойно, с легкой улыбкой. Адрея она помнила очень хорошо, практически вся наша семейная жизнь прошла на ее глазах. И пусть девочки прятались в своих покоях, тем не менее, я думаю, они прекрасно знали, как жесток был мой бывший супруг. И я чувствовала, показное спокойствие Катрилы – маска, за которой она прячет свои настоящие эмоции.

Гирем рядом с ней смотрел на меня взглядом побитой собаки. Я на мгновение даже усомнилась, а вдруг он и, вправду, отец маленького Гирема? Но дочь Адрея скользнула по нему равнодушным взглядом, не задержавшись ни на миг, и все свое внимание перенесла на сулак-баши. Сомневаюсь, что встретив бывшего возлюбленного, ставшего отцом ее ребенка, Ургородская мать смогла бы сделать настолько равнодушный вид. Все же рожать там было принято осмысленно и чаще всего от тех, кого по-настоящему любишь.

А Гирем не такое уж редкое имя среди аддийцев. Хотя и нечастое.

Адрея я посадила рядом с сулак-баши. Он, так же, как Катрила, выглядел спокойным и даже как будто бы равнодушным. Но его жена явно чувствовала себя не в свое тарелке. Она, насколько я помню, родилась и выросла здесь, в Аддии, а значит явиться на обед без покрывала было для нее очень трудной задачей. Еще мне показалось, что ошейник в их семье давно забытый атрибут. На шее жены Адрея я не заметила привычного для аддиек раздражения от туго затянутого ошейника.

Невольно подумала, что тут Адрей меня удивил. Я помнила, как он кричал о своем желании получить меня в собственность, как в Аддии… Возможно, он на самом деле любит эту женщину так же, как когда-то любил свою Малинку, которую убил его отец?

– Я очень рада, что вы все приняли мое приглашение, – улыбнулась я, – угощайтесь. А потом мы поговорим о делах.

Глава 8

После ужина рабыня принесла нам взвар, который сделали по моему фирменному рецепту, отточенному годами работы в Нижнем городе. И я, и все мои гости, за исключением сулак-баши Браха, скучали в чужой стране по грилорским традициям, и поэтому привычный напиток вызвал оживление.

Если добавить поменьше меда, то яблочный взвар очень хорошо подходил к аддийским сладостям. Белые брусочки нуги со сливочно-желтыми ядрами фундука, яркие, разноцветные квадратики рахат-лукума, шарики пишмание молочного цвета, несколько видов халвы, пахлава… Повар наследника султана был мастером своего дела.

Я планировала поговорить с Адреем пока все остальные наслаждаются чаепитием, но не удержалась и съела пару кусочков рахат-лукума с розовыми лепестками. И только потом кивнула бывшему мужу, намекая, что хочу побеседовать.

Адрей опустил веки, соглашаясь, а потом наклонился и что-то шепнул своей жене. Предупредил, что уходит? Это Адрей-то? Тот самый, который уехал с посольством в Аддию на две недели и пропал на целый год?

Я усмехнулась… Как сильно меняется человек, лишившись титула. А может быть я не права, и то не титул, а просто Адрей любит женщину, которую выбрал сам? Меня ему навязал отец. И я с первого дня знала, что он ненавидит меня. За то, что я, нищенка из нижнего города и любовница ночного короля. Или за то, что готова была заплатить любую цену, чтобы стать его женой и герцогиней.

– Я знаю, ты думаешь, что по моей вине Великий отец развязал войну против всех, – начала я без предисловий, едва мы с Адреем отошли в сторону и присели на резную скамью, которая пряталась среди высоких горшечных растений, которая сохраняли прохладу на крытой столовой-террасе даже в самую жару. Рядом тихо журчал искусственный водоем, увлажнявший воздух, – Если бы я не нарушила обещание данное тебе и отдала Кинжал Жизни Илайе, то она убила бы его, и маги не вышли бы за пределы Монтийской епархии… Но, ты не прав. Моей вины в этом нет. В том, что происходит виноват только сам Великий отец. Захватить власть во всем мире это его решение, и в первую очередь именно он должен нести за него ответственность.

Лучшая защита – это нападение. Я в полной мере изучила искусство ведения переговоров, и не собиралась уступать Адрею, если он вдруг решит обвинить меня в недоверии к его словам. Даже если это и было правдой.

Но я совсем не ожидала, что вместо жестких слов, мой бывший муж покачает головой и скажет:

– Ваше величество, я почти ничего не понял из того, что вы сказали. И я совершенно точно не думал ни в чем вас обвинять. Я сделал все, что в моих силах, передал вам нож и пояснил, почему это сделал. А все остальное… – он улыбнулся, и резко сменил тон, добавив в голос какую-то совершенно бесшабашную веселость, – Елина, я понимаю тебе сложно осознать, что, чем меньше у тебя прав, тем меньше ответственности. Даже когда ты притворялась нищей из Нижнего города, внутри ты чувствовала себя принцессой. Ты, как и мой отец, всегда хочешь больше, чем имеешь.

– Не сравнивай меня с ним, – резко отозвалась я. – Он хотел взять то, что ему никогда не принадлежало, а я всего лишь возвращала свое.

– Елина, – в голосе Адрея явно слышалось снисходительно сочувствие, которое почему-то показалось мне еще обиднее, – Во-первых, я сейчас не о том, что мой отец был хорошим, а ты плохой, или наоборот. Я о том, что ты не готова принять жизнь такой, какая она есть. Смириться. Такие, как ты и мой отец, всегда хотят изменить мир вокруг себя. Сделать его лучше лично для себя, как мой отец, или для всех, как ты… А, во-вторых, я даже не утверждал, что это плохо. Я всего лишь сказал, что не все такие.

Он взмахнул рукой, не давая мне сказать, и продолжал:

– И я не такой… Наверное поэтому я вел себя так, как вел, когда мой отец тянул меня за собой, заставлял хотеть большего. А я не понимал зачем это нужно. Не видел смысла во всей этой суете.

Я не выдержала:

– Тебя послушать, так ты прям идеал. Адрей! Ты был такой мразью, а теперь корчишь из себя хорошего⁈ – Я была так возмущена его словами, что почти забыла о цели нашего разговора. – Думаешь, я пожалею тебя за, что отец, якобы, заставлял тебя быть другим⁈

– Нет, Елина, – он мотнул головой, вклиниваясь в короткую паузу, когда я остановилась, чтобы вдохнуть воздух, – не надо меня жалеть. Ты права во всем, я был довольно мерзким человеком, но ты, да, именно ты, дала мне возможность измениться. Ты помогла мне вернуть дочь и внука, ты отпустила меня, когда подписала документы на развод, и, в конце-концов, ты сделала так, что я перестал быть герцогом Бокреем. И, поверь, это, пожалуй, самое лучшее, что было в моей жизни. И именно поэтому я не виню тебя. Я-то знаю, каждый человек может ошибаться. А я принимаю мир и людей такими, какие они есть. Я не пытаюсь все изменить, заставляя людей вокруг себя становиться другими, стремиться к идеалу или делать что-то, что они сами не хотят.

– Вот и хорошо, – буркнула я, уже жалея, что вообще затеяла этот разговор. Нашла перед кем выворачивать душу наизнанку… Перед Адреем!

– Елина, – он внезапно взял меня за руку, а я с трудом сдержала желание избавиться от его захвата. Не хватало еще, чтобы этот негодяй подумал, что во мне до сих пор остался подсознательный страх, – прости, если я тебя обидел. Наверное, я слишком косноязычен. Раз не смог донести до тебя свою мысль. Но я хотел сказать, что каждый человек отвечает только за свои действия. Я отдал тебе нож, который, как я понял из твоей тирады, мог убить Великого отца и остановить войну, которая прямо сейчас разрушает весь мир. Но если ты решила, что мои слова не стоят твоего доверия, то именно я в этом виноват. Я, а не ты.

– Хватит! – рявкнула я, вскакивая со скамьи. Не, ну каков мерзавец! И ведь все перевернул? Вроде извинился, вроде сказал много правильного и даже хорошего про меня, но почему я чувствую себя еще хуже, чем до начала разговора? – Я не желаю больше слушать твои завуалированные оскорбления…

– Я ничего такого не имел в виду, ваше величество, – Адрей поднялся следом и склонился в поклоне. Низком поклоне. Как и положено по этикету, если ты безродный, хотя и богатый торговец, попавший на аудиенцию к королю.

Желание треснуть его изо всей силы по склоненной спине стало таким нестерпимым, что я сжала кулаки, чтобы боль от впившихся в ладонь ногтей, остановила ярость. Мразь! Какая же он мразь! Крутилось в голове без остановки. И с чего я решила, что Адрей изменился? Да, он просто издевался надо мной все это время!

Эмоции в груди бурлили, как кипящая каша норовя выплеснуться на первого, кто попадет под горячую руку. К счастью, ужин закончился, и все, наскоро попрощавшись, разошлись. А я вышла в сад, чтобы успокоиться. Я три раза обежала участок, принадлежавшую этой части крепости. Но мое негодование никак не снижалось. Напротив, точка кипения становилась все ближе и ближе, и я в четвертый раз промчалась мимо входа в дом, углубляясь в гущу кустов. В этот раз я решила оставить ровные дорожки и продираться сквозь деревья и кусты, надеясь, что это поможет мне выпустить пар. Правда, с платьем придется попрощаться, подол моментально зацепился за ветку и порвался, оставляя кусочек кружева на кустарнике. Но это не слишком большая цена за спокойствие. Как и царапины, мгновенно украсившие мои руки.

Я добралась до крепостной стены, и пошла вдоль нее, попутно пиная все, что попадало на пути и яростно плюясь словами, которые хотела сказать Адрею, но не смогла в силу воспитания. К счастью, даже в одиночестве я говорила эти слова шепотом, потому что, обогнув башню и добравшись до решетки, разделявшей сад, я услышала тихий голос Ягурды.

– Нам нужно найти еще двух магов. Или лучше трех…

– Ты думаешь, Михась не справится? – произнесла в ответ Илька.

– Я думаю, что он в последнее время слишком странный. И я не могу ему доверять. Мы слишком много ставим на карту, чтобы так глупо рисковать.

– Ты уже решила, что будешь делать с Елиной? – Вкрадчиво спросила Илька.

– Она твоя, – ровно произнесла Ягурда. – Я накину на нее заклинание поводка, как и обещала, и вручу его тебе. И эта заносчивая королева будет делать абсолютно все, что ты ей прикажешь.

– Прекрасно, – усмехнулась Илька. – Я вернусь к отцу объявлю всем, что она первая дочь первой жены султана. И Мехмеду придется подвинуться и уступить место наследника своей сестре.

– Почему ты думаешь, что султан поддержит тебя и назначит Елину наследницей?

– Об этом позаботилась моя мать, – самодовольно заявила она, – она соблазнила инквизитора, который способен оказывать влияние на решения моего отца. Маг есть и пьет из ее рук. И сделает все, то она попросит.

Ягурда захохотала.

– А ты ловко все продумала. Пока все ждут удара с одной стороны, думая, что ты хочешь стать султаншей сама, ты ударишь их в спину, посадив на трон послушную твоей воле Елину.

– Которая к тому же отлично умеет управлять государством, – расхохоталась Илька. – В отличие от меня. Она сможет удержать власть в моих руках и передать ее моей наследнице.

– Я предупреждала, она ничего не сможет сделать до тех пор, пока ты не прикажешь…

– Да, я помню… А еще я помню, как ты говорила, что если не дергать за поводок слишком сильно, то жертва даже не поймет, что действует не по своей воле. Люди не Боги, они не способны видеть и чувствовать магию.

Я осторожно, стараясь не хрустнуть какой-нибудь не вовремя попавшей под ногу веткой, сделала шаг назад, прячась в кустах. Не уверена, что Ягурда и Илька, увлеченные беседой могли увидеть меня, но рисковать не стала. Того, что я услышала было достаточно. Как-то расслабилась я среди своей семьи. Забыла, для чего я здесь…

Ярость на Адрея мгновенно куда-то пропала. Я шла, а мозг холодно просчитывал варианты, с учетом новых знаний. Глобально мои планы это не меняло, по моим замыслам, я должна избавить мир от Ягурды сразу после создания Цитадели. Однако, помня, что случилось с Великой Матерью, которая получила поводок на шею много тысяч лет назад, я совсем не хотела, чтобы заклинание повисло на мне. Вдруг оно останется? И даже если я избавлюсь от Ильки, попадет в другие руки? Если сильно не дергать за поводок, то я ничего не замечу…

Хотелось выругаться… Ягурда знала про мой артефакт Древних Богов. Или нет? Я напрягла память пытаясь вспомнить, рассказывала ли я о нем, в моменты откровений там, в Монтийской епархии? Если бы я тогда знала, что делюсь не Олирой, а Ягурдой, я точно придержала бы язык. Но я-то думала, их слияние произошло точно так же, как у меня с Еленой Анатольевной, сотворив из двух душ одну, более сильную личность.

Надо попросить Анни посмотреть, что там в моем будущем… Я старалась не использовать этот дар дочери, считая, что свое будущее нужно делать своими руками, а не полагаться на Богов. Но сейчас готова была поступиться принципами, слишком многое стояло на кону.

Если слишком сильно не дергать поводок, то я ничего не замечу… Повторила про себя снова, чувствуя, как сильно воняет неприятностями от этой фразы. А где гарантия, что маги уже так не делают? Кольцо появилось у меня гораздо позже, чем я впервые встретила мага, который, теоретически, мог бы накинуть на меня заклинание поводка…

Антос… Мог ли он поступить так со мной?

Я мысленно пробежала по всем моментам нашего знакомства… Как будто бы нет. Все мои действия, как будто, были продиктованы моей волей, а не навязанными желаниями.

Но что если нет?

Я остановилась… За размышлениями не заметила, как вернулась к беседке, в которой мы говорили с Анни. Медленно зашла внутрь и присела на скамью. Хотелось схватиться за голову и застонать от бессилия.

Нельзя. Нельзя видеть возможных предателей во всех, кто рядом. Иначе можно совсем свихнуться и сделаться страшным параноиком, который отправляет жизнь не только себе, но и своим близким.

Я должна верить… Антос на моей стороне. Он не раз рисковал жизнью, чтобы спасти меня и моих людей. Агор, Веним, те маги, которые помогали нам расчищать завалы в Яснограде… Не магия влияет на человека, заставляя его предавать близких и желать власти любой ценой. Не магия… А совсем даже наоборот. Человек, используя магию, осуществляет то, что он сделал бы и без нее. Магия всего лишь инструмент. Кто-то физически сильный, кто-то умный, а кто-то магически одаренный…

А мне нужно просто решить что делать с Илькой…

Усмехнулась, радуясь, что никто не видит моей ухмылки. Я становлюсь безжаолстной. Но, наверное, нельзя быть добренькой, когда любой твой враг в сотни раз сильнее тебя.

Мне жаль сестру… Но я уже подписывала смертный приговор двоюродному брату – Грегорику, когда приняла участие в заговоре Третьего советника. И сейчас я мысленно сделала то же самое с Илькой. Просто не стала ждать, когда она сделает свой шаг, позволяя мне совершить казнь не запятнав совесть. Я ударю первой.

Главное, решить как… Мне ведь еще нужно будет одновременно избавиться от Ягурды. И если Боги не придут мне на помощь… Я буду честно и искренне оплакивать маленькую Олиру.

Богиня не простит меня за их смерти, я знаю. Они еще слишком юны, а Она защищает детей. Но я готова взять на себя этот грех, даже если Великая Мать отвернется от меня и лишит своей поддержки. Потому что в результате я спасу гораздо больше, чем свою чистую совесть. Я спасу себя, свою семью и весь мир от гнета Великого отца и… от себя. Илька была права. Я должна признать это без всякой ложной скромности. У меня получится захватить власть в Аддии, если она потянет за поводок.