Текст книги "Повешенный. Том II (СИ)"

Автор книги: Алексей Вязовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

От всех его рассуждений о чистоте крови, родах и даре у меня уже голова кругом пошла. Селекционер хренов…! Это какой-то евгеникой попахивает. Не удивлюсь, если в скором времени у местных одаренных и до теории арийской расы дело дойдет. Или они начнут людей на касты делить, как индусы. Хотя по большому счету, общество в Империи и так уже давно кастовое, только небольшие лазейки для самых умных и ушлых оставлены.

– Александр Иванович – не вытерпел я – скажите честно: что вы предлагаете…?

* * *

…Вернувшись на следующий день в скит, я попытался привести мысли в порядок и разложить в голове по полочкам то, что предложил мне Бекетов.

Первоочередная наша задача – легализовать меня под чужим именем, и сделать все так, чтобы эта афера никогда не вскрылась. С новым именем все оказалось на удивление просто – у Александра Ивановича был племянник, который вышел из рода Бекетовых и перебрался жить в Америку. А до этого почти пятнадцать лет он провел, путешествуя по Европе. Когда я об этом услышал, усмехнулся. Господи, ничего не меняется…! Нравы у русской элиты все те же – промотать наследство в Европе. И маршрут знакомый: Италия, Англия и, как закономерный итог – эмиграция на ПМЖ в Америку.

В принципе расчет графа был верным – племянника Бекетова тут уже никто толком не помнил. Да, и внешность его за пятнадцать лет могла довольно сильно измениться. Так что подмену вряд ли кто обнаружит, тем более, что все Бекетовы действительно похожи друг на друга. Особенно меня повеселило имя этого «релоканта» – Константин. Вот есть же юмор у местных богов! Хотя, чему тут удивляться? Элита, подражая императорской семье, всегда называла своих детей именами русских монархов и их детей. Стоцкого вон тоже назвали в честь императора Павла I.

А вот с получением документов были сложности. Формально при Александре I запрет на выезд подданных за границу был снят, но система выдачи загранпаспортов стала более жёсткой и централизованной – оформить их могли только в канцеляриях губернаторов. И паспорт этот был действителен всего пять лет. Затем нужно в обязательном порядке вернуться в Россию. А если человек не возвращался, то на его имущество налагалась опека. Например, опекуном над имуществом племянника был сам граф Бекетов.

Некоторые послабления были для тех, кто отправлялся за границу на лечение. Именно этим воспользовался Константин, когда предоставил в российское посольство в Неаполе заключение врача, подтверждающее необходимость его длительного лечения вследствие перенесенной травмы во время кораблекрушения. В Петрополь из посольства послали запрос, и император Александр I, войдя в положение пострадавшего, лично разрешил Бекетову продлить пребывание за границей. То есть, загранпаспорт Константина был пока еще действующим. И через нужных людей можно было сделать его дубликат.

Но Константин Бекетов не мог появиться на территории империи прямо из воздуха – он должен был сначала пересечь границу и оставить там после себя след в виде записи в регистрационной книге на таможне. И если на въезде в любой город имена проезжающих фиксировали просто с их слов, то на границе просили предъявить загранпаспорт и пройти таможенный досмотр. А потом по прибытии на место нужно было еще отнести паспорт в местный полицейский участок.

Для простого человека задача практически невыполнимая. Но это если у него нет связей в Северном клане. А они у Александра Ивановича были, и еще какие! Просто для получения дубликатов нужных документов требовалось некоторое время и его поездка в Петрополь. По придуманной Бекетовым хитроумной схеме, в Россию Константин якобы вернется на корабле через порт в Архангельске, поскольку тот находится на территории Северного клана, подальше от глаз столичных жандармов. И свои люди у Бекетова в архангельской портовой таможне, конечно же, были. Ну, а потом человек, исполнивший роль прибывшего на корабле Константина, доберется до Вологды в закрытом экипаже, чтобы не светить лишний раз лицом на придорожных станциях. Где мы с ним затем и пересечемся, чтобы уже окончательно поменяться местами.

Александр Иванович заверил меня, что схема это абсолютно реальная, а человек на мою роль подобран вполне надежный. Мне оставалось только довериться графу Бекетову, понадеявшись, что он лучше знает, как и что делать. Встретиться с ним договорились в Новой Ладоге через десять дней, и уже оттуда ехать до Вологды вместе.

Глава 7

– … Ну, здравствуй, Саша! – князь Лопухин крепко обнял старого друга и троекратно расцеловал его – Совсем забыл меня, в столицу теперь и носа не кажешь.

– Если б не нужда проверить столичный особняк после наводнения, то я и еще сто лет сюда бы не приехал. Некогда мне, Петя, по вашим столицам разъезжать! – добродушно усмехнулся Бекетов – Это вы здесь в Петрополе бездельем маетесь, да на балах ногами дрыгаете, а нам в провинции на кусок хлеба зарабатывать приходится. Хозяйство без пригляда не оставишь, мигом все наперекосяк пойдет.

– Да, хватит уже прибедняться, черт старый! Небось не знаешь, куда деньги девать, а все плачешься. Отдохнуть уже пора от дел, а ты, Саша, все жилы рвешь. Непонятно только для кого стараешься. Или достойного преемника, наконец себе выбрал? – прищурился Петр Васильевич

– Теперь мне точно есть на кого род оставить! – довольно улыбнулся Александр Иванович – Радость большая у меня, Петя – племянник из-за границы возвращается!

– Неужто помирились⁈ – с показным удивлением ахнул Лопухин, прекрасно зная из писем друга, что Константин от рода окончательно отрекся, а иных племянников у Бекетова нет. Значит, речь шла о внуке Павле – Ну, что ж, поздравляю тебя, дружище! Давно пора было гордыню бекетовскую умерить, причем не только твоему… племяннику.

– Эй, ты на что сейчас намекаешь? – возмутился Александр Иванович, но в карих глазах его светилась неприкрытая радость, чего за ним давно не наблюдалось.

– Ладно, старый брюзга, пойдем-ка в мой кабинет, расскажешь там все в подробностях. И отпусти свою карету, переночуешь сегодня у меня – заметив, что Бекетов хочет возразить, Петр Васильевич грозно нахмурил брови – Не спорь со мной, Саша, отказа я не приму! А с домом твоим ничего страшного не случилось – я намедни узнавал. Подвал там затопило, так твой управляющий уже привел его в порядок, и двор слуги давно расчистили.

Князь приобнял за плечо старого друга и повел его вглубь особняка. Поговорить им нужно было о многом, новостей за время их разлуки накопился целый ворох. И судя по тому, что Бекетов заехал к нему прежде, чем добрался до своего городского дома, он привез ему секретное письмо от князя Мещерского – Патриарха Северного клана. Ну, и сам, конечно, торопился рассказать о важных новостях.

В кабинете, усадив уставшего с дороги товарища в удобное кресло и распорядившись слугам приготовить покои для дорогого гостя, князь принялся лично ухаживать за ним.

– Рассказывай, Саша, все по порядку, не томи уже – велел Петр Васильевич, выставляя на стол хрустальные бокалы и свой любимый коньяк, до которого Бекетов тоже был большой охотник.

– Расскажу, только сначала дверь прикрой поплотнее, новости мои не для чужих ушей.

Лопухин понятливо кивнул и, выглянув в коридор, отослал слугу, велев тому, чтобы их не беспокоили. Закрыл плотно дверь, задернул портьеры на окне и лишь тогда разлил янтарный коньяк в хрусталь. Потом, подсев поближе к Александру Ивановичу, протянул ему один из бокалов

– Ну, давай, сначала за встречу выпьем, а потом я – весь внимание!

…Рассказ Бекетова оказался долгим и откровенным, тайн между старыми друзьями не было. Петр Васильевич только удивленно головой качал, слушая про все злоключения Павла. Про гибель Володара он уже знал, хоть и без особых подробностей, но про его письмо к Бекетову, конечно, услышал впервые. И искренне порадовался, что мудрый волхв перед смертью сумел уговорить упрямца помириться с внуком. Сам-то он уже не надеялся на примирение этих своенравных родственников.

То, что инквизиторы повредили память Павла, вызвало у князя приступ гнева

– Ну, что за мерзавцы, а?!! Мало было парня к смерти приговорить, надо еще напоследок нагадить!

– Так и это еще не все. Ты слушай дальше…

Когда Бекетов дошел в своем рассказе до проклятья, Петр Васильевич одним махом допил коньяк, тут же налил себе еще и снова выпил. Прикрыл глаза, сжимая руку в кулак и восстанавливая дыхание

– … Сашка, ты хоть представляешь, какая гадина нами правит? Он же теперь ни перед чем не остановится, пока всех дворян в бараний рог не скрутит! А я все думал: с чего вдруг император велел объявить наших беглецов погибшими⁈

– Думаешь, это Николай?

– Уверен. Мне один надежный человечек рассказал, что недавно к царю во дворец тайно приезжал какой-то страшный инквизитор. И о его позднем визите даже сам Бенкендорф не знал. Слышал я об одном таком – Амвросием зовут, колдун первостатейный. Тайно проживает в доме рядом с Синодом, в городе даже не показывается. И ты скажи мне: это с каких пор у нас в инквизиции служат колдуны, которые проводят запретные ритуалы, а⁈ И куда наши святоши из Синода смотрят, Саша⁈ – Лопухин зло ударил кулаком по столу – Хотя понятно куда – в рот царю! Против императора и пикнуть не могут. Как парни вообще смогли выжить после такого колдовства!

– Пашка сказал, что им очень повезло – там у них в скиту древнее святилище есть, вот волхвы их сразу на алтарь и уложили. К тому же среди них сильная ведунья-лекарка. Но мой внук теперь полностью седой и постарел лет на десять. Кто за это ответит⁈ У меня, Петя, сердце оборвалось, когда я его увидел. Нет, боевой дух его не сломлен, но это ведь теперь, как будто совсем другой человек…

Голос Александра Ивановича дрогнул, и он, сглотнув, отвернулся к окну. В кабинете воцарилась гнетущая тишина. А когда Бекетов поднял взгляд на князя, в нем сверкнула лютая ненависть к посмевшим обидеть его внука.

– Петя… если у нас не получиться убрать самозванца с трона, клянусь: я лично раздавлю эту гадину, чего бы мне это не стоило – хоть даже жизни. Бекетовы такого не прощают.

– И я тебе в этом помогу. Только сейчас нужно отложить месть. Что с внуком помирился – молодец! И выдать его за сына покойного брата, тоже отличная идея. Но пора заняться неотложными делами. Письмо от Павла Михайловича привез?

Бекетов кивнул и вытащил из внутреннего кармана письмо князя Мещерского. Петр Васильевич вскрыл его и быстро пробежал глазами послание от Патриарха. Перечитал его еще раз и, призвав огонь, поджег письмо. Наблюдая за тем, как оно сгорает и превращается в пепел, задумчиво проговорил

– Павел Михайлович пишет, что пора нам что-то решать с Алексеем Петровичем. Раз беглецов объявили погибшими, и сыск по их делу завершен, значит, хватит им на болотах отсиживаться. Готовь, Саша, для Алексея убежище в Костроме, а оттуда ближе к делу тайно перевезём его в Москву. Надежные люди там есть, дом уже подыскивают.

– Поселю его, пожалуй, в имении покойного Михаила в Лужках. Место там у нас тихое, никто из дворовых его точно не знает, а от города то имение недалеко. Если кто приедет встретиться с Алексеем – лучшего места не придумать. Ну, а в случае опасности надежно спрячем его у волхвов. Там схронов и капищ на болотах тоже хватает.

– И впрямь, удачное место – согласно кивнул Лопухин – займись этим. А я тут одну интригу закрутил, пора подтолкнуть царя к нужному нам решению…

* * *

– … Паш, ты чего такой задумчивый, или с дедом опять поссорился? – рядом со мной на скамью уселся Петр, и почти тут же следом к нам присоединился Котофей.

– Нет… с дедом вроде бы все хорошо сложилось – успокоил я друга – думал, что будет хуже. А он оказался вполне нормальным стариком.

– Тогда о чем грустишь? Все переживаешь, что не помнишь ничего?

– Ну, да. Мне ведь придется изображать перед людьми своего дядюшку Константина, а я даже не представляю, что он за человек.

– А какая разница? Сам же сказал, что он лет пятнадцать не был дома – теперь его никто толком не помнит. Не переживай зря, все будет хорошо, и ты справишься. Я вот больше нервничаю, что мы с тобой, Паш, расстаемся – печально вздохнул Южинский.

– Нашел о чем расстраиваться… Отдыхай и набирайся сил, пока есть такая возможность, дар свой тренируй и развивай. До осени мы с тобой в любом случае увидимся, а скорее всего и раньше.

– Знаешь, я уже привык, что ты всегда где-то рядом. Даже в Петровской крепости или в тюрьме ты находился в соседней камере, и это придавало мне сил – грустно усмехнулся друг – а теперь вот вдруг уезжаешь без меня в Кострому.

– Так надо, Петь, потерпи. Осенью все окончательно решится, и если бог даст – будем потом жить спокойно, забыв про все наши беды. И знаешь, Петь, будет гораздо лучше, если ты сразу привыкнешь называть меня Костей. Запомни: Павла Стоцкого больше нет. Перед тобой Константин Михайлович Бекетов.

– Костя… – покатал на языке мое имя Петр и улыбнулся – А знаешь, тебе даже идет! Ты и правда, все меньше похож на прежнего Поля Стоцкого, каким я его знал. А после проклятья еще и внешне изменился, совсем другим стал.

– Хуже или лучше? – напрягся я

– Пожалуй, что лучше. И намного. Прежний Поль порой был таким заносчивым засранцем, что мне хотелось заехать ему в высокомерную морду! А сейчас ты намного добрее стал, спокойнее, и таким мне нравишься гораздо больше.

Ох, совсем Южинский смутил меня своими комплиментами… Но приятно такое о себе слышать, чего уж там…

– Вот видишь, как иногда полезно память потерять! – отшутился я – Стал вдруг вполне приличным человеком. Но если честно, мне тебя тоже будет не хватать. И давно хотел сказать, что ты для меня всегда был и будешь самым лучшим другом. Что бы с нами не случилось.

Петр смущенно рассмеялся, словно никогда не слышал от Стоцкого таких теплых слов. Ну, так пришла пора исправить эту несправедливость. А чтобы перебить неловкость, я задал Петру вопрос, который забыл задать Бекетову

– Слушай, мне неудобно спрашивать у Алексея Петровича: но как вообще приносят клановую клятву императору? Каждый дворянин приезжает к нему по отдельности?

– Ты что⁈ На такое у царя времени не хватит. Все проще: клятву от имени всех кланов Императору во время коронации приносят Патриархи, подтверждая этим свое служение Романовым и принимая на себя ответственность за весь клан.

– Ага… а наша высшая аристократия типа князей и столбовых дворян из родов с древней родословной, как скажем, Бекетовы?

– Они же все еще Тройственный Договор подписывали, так что у них с Романовыми давние и свои особые отношения. Но про их клятвы я ничего сказать не могу, поскольку сам не знаю. А те, кто из служилых дворян, как мы – Южинские, или вы – Стоцкие, те приносят обычную присягу новому императору, когда объявляют о его вступлении на престол.

– Это та, которой мы присягали Константину? А помнишь ее слова?

– Ну… не так чтобы дословно от начала до конца, но в общих чертах да.

Дальше по моей просьбе Петя попытался воспроизвести на память текст присяги. Как я и ожидал, все пункты исключительно об обязанностях подданного и ни единого слова о его правах или защите со стороны императора. А что еще ожидать от абсолютной монархии? «Царю повиноваться за совесть сам Бог повелевает» – процитировал чьи-то слова Петя. Вот-вот, так оно и есть… Да, в то же в средневековом европейском оммаже было больше обязательств сюзерена перед вассалом.

И по сути эта присяга незаконна, поскольку приносится раньше официальной коронации и лишь на том основании, что предыдущий император назвал кого-то своим наследником. А если он тайно изменил завещание и «забыл» поставить в известность своих подданных? Из-за этого ведь, собственно, и случился большой конфуз в декабре, когда российские подданные успели принести присягу Константину раньше, чем узнали о его отречении. И потом пришлось всем заново переприсягать уже Николаю. Представляю, как злорадно хихикали в Европе над русскими варварами. И редкий случай – за дело.

Вполне возможно, что даже и декабрьского восстания бы не случилось, если бы не «забывчивость» царя Александра, поскольку присягу Константину военные принесли без возражений. Конечно, мятеж в таком случае все равно произошел бы летом, согласно планам заговорщиков, но уж никак не в декабре, и не так сумбурно. Какой-то фальстарт у них получился.

– По… Костя, а ты договорился с дедом, чтобы он тебе оружие в Петрополе купил?

– Договорился. И про одежду, и про оружие.

– Шпагу или пистолет?

– Петь, ну какую шпагу, а? – вырвался у меня тяжелый вздох – Я даже не помню как ее в руках держать. Этому же и за месяц не научишься. Да, и с пистолетом я не помню, как обращаться, но этому хоть быстро научиться можно. Так что пока попросил его купить мне хороший нож и небольшой арбалет.

Ну, не объяснять же Пете, что мне нужно «тихое» оружие, а от нынешних кремневых пистолетов слишком много шума, скорострельность смешная, да и примитивные они – нормальный ударно-капсульный замок только лет через десять появится. По закону подлости или что-нибудь заклинит в самый неподходящий момент, или ствол разорвет от перегрева, если резко увеличить скорострельность, применив свой дар. К тому же я имел дело с охотничьим арбалетом, и пусть он был новейшей конструкции – из композитных материалов и с оптическим прицелом, но в принципе, мне понравилось стрелять из него. Есть в нем что-то такое… исконно мужское.

– Арбалет?!! – обалдел Южинский – да, кто им сейчас пользуется?

– С моим даром «резвака», как раз гораздо быстрее и удобнее перезаряжать арбалет болтами, а дальнобойность у него не меньше, чем у пистолета. При небольших размерах его еще и под широкой верхней одеждой можно спрятать. Вопрос в другом – найдет ли его Бекетов у оружейников…?

Наш разговор с Петром окончательно свернул на тему оружия, а вот мой вопрос о присяге Патриархов кланов так и остался без ответа. Но ответ на него получить очень хотелось. И к кому мне еще с ним обратиться? К Василисе, конечно. Но сначала пришлось вытерпеть ее шуточки по поводу моего нового имени

– Даже и не знаю, как мне теперь к тебе обращаться. Костей-то ты недавно запретил себя называть! – Вот же ехидна мелкая…

Зато я, наконец, узнал, почему про клятву Патриархов мало кто знает – на крови она. А Церковью нашей клятвы на крови осуждаются, поскольку это сродни проклятью: нарушил – и расплата неминуема. Ходят слухи, что и высшие чиновники с царем такой же клятвой связаны. Например, тот же граф Пален, организовавший заговор против Павла I, потом несколько лет умирал в страшных муках, превратившись в живой разлагающийся труп. И род небезызвестных Зубовых практически прервался – в течение пяти лет не осталось никого из братьев. Поучительный пример для высокородных заговорщиков.

– Поэтому и остерегаются они влезать в заговоры, уступив эту сомнительную честь новым дворянам – усмехнулась ведунья – присяга возмездия богов не предполагает.

– Но по логике получается… если Алексей Петрович с проклятиями справился, то и клятвы на крови разорвать для него не проблема?

– Получается так. Но этого тебе точно никто кроме самого Алексея Петровича не скажет.

– Василиса, а я вот что еще спросить хотел… – замялся я – а у жрецов Мары есть какое-то ритуальное оружие? Ну, нож там какой-нибудь специальный…

– Конечно, есть – кивнула она – жрецы во славу Мары на алтаре голову жертве отсекают серпом.

– Серпом…?!!!

– Ну, это только на алтаре, и серпом действительно удобнее это делать. А если убить где-то в другом месте, то достаточно сказать: «Во славу твою, Мара!» и отрезать потом голову врага хотя бы ножом. Но это уже обязательно.

Господи, на что я подписался?!. Ну, как я буду резать головы своим жертвам? Краем уха услышал тихий женский смешок и опять потянуло знакомым сквозняком. Смешно Маре! А мне вот нет! И как теперь быть? Не откажешься ведь – сам вызвался и сам с богиней Смерти условия обговорил, только о таких вот «мелочах» спросить не додумался!

– … Костя, помоги на стол накрыть – вырвала меня из внутренних переживаний Василиса – праздник сегодня большой.

– Какой праздник? – удивился я, начиная перебирать в голове подходящие даты.

– Радоница. Навий день. Сегодня всех умерших родственников поминают.

– Так это родительская?

– Можно и так сказать. На кладбище нам, увы, сходить не удастся, а вот тризну справим. И Володара, и всех других родственников помянем.

– Так это языческий обычай? А я всегда думал, что православный праздник.

– Костя, откуда ты такой наивный только взялся⁈ Да, разве Церковь разрешит людям есть и пить на могилах предков? – усмехнулась Василиса – Это же против всех церковных канонов. На самом деле тризна нужна не только, чтобы почтить усопших родных, но и отогнать злые силы от живущих.

Дальше я узнаю, что далеко не все души после смерти проходят путь перерождения. Иные не могут очиститься от былых обид, простить себя и близких, они остаются злыми духами – навьями, скитаясь по земле. Но есть души, которые сами не желают для себя перерождения в мире Яви, а выбирают вместо этого стать хранителями своего Рода.

Такие души остаются в Светлой Нави – преддверье мира мёртвых. Но несколько раз в год они возвращаются в Явь, чтобы встретиться тут с родными и дать им свою помощь. Вот к ним и идут на кладбище, для них на красивом рушнике расставляют еду и поливают могилы пивом и хлебным вином, поминая своих предков. В этом и есть истинный смысл Радоницы, а церковь лишь «прихватизировала» языческий праздник.

– Вот, бери и неси все на стол…

Наша хозяюшка накрасила яиц, как на пасху, только сегодня они все зеленого и желтого цвета – «жалобного», как назвала их Василиса. И кутью сготовила, как у нас на поминках, и поминальные блины напекла, и пироги с самыми разными начинками. И конечно, за своим фирменным полугаром мне в кладовую отправила – куда ж без него.

В общем, помянули мы и Володара, и погибших волхвов, и потом каждый своих умерших родственников. Все честь по чести. Так, как столетиями и поминали наши предки своих прародителей. А мы потом растеряли их традиции, забыв исконный смысл обрядов и народных праздников.

А к вечеру пошел первый по-настоящему весенний дождь. И Василиса погнала нас всех на улицу умываться «небесной водицей». Потом мы пили чай под тихий шелест дождя и предавались воспоминаниям из детства. Засыпал я таким умиротворенным, каким давно себя не чувствовал. И снились мне умершие родители и бабушки с дедушками, сидящие за длинным столом, заставленным тарелками с едой. Все молодые, веселые – такие, какими я видел их в далеком детстве, на наших семейных праздниках.

И от них пришло мне понимание, что все в моей жизни наладится, и иду я правильной дорогой…