Текст книги "Ай Эм Промоутер"

Автор книги: Алексей Тулянкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

– Ну как вам? – спросил он.

– Я не специалист, но, по-моему, все хорошо, – ответил Ян.

– Хорошо… – задумчиво повторил фотограф. – Должно быть – идеально.

– Разве это возможно?

Фотограф немного укоризненно посмотрел на Яна.

– Вы знаете, что такое муза? – снова спросил он.

– Да, конечно, – ответил Ян, хотя не был уверен, что имеет в виду фотограф.

– К ее приходу все должно быть идеально. Иначе она просто не явится.

– Я думал, все наоборот, – сказал Ян. – Все становится идеальным, когда приходит муза.

– Это не совсем так. Когда она приходит, начинается волшебство. Но муза ведь не приходит к кому попало, художник сам должен быть достоин. Как и произведение, которое он создает.

– А если она вообще не придет?

Фотограф погрустнел.

– Может и так случиться… С другой стороны, это не для всех обязательно. Я – фотограф, и мне нужно видеть свою музу воочию. А кому-то достаточно слышать ее голос.

Ян задумался. Те внезапные озарения, которые он испытывал при подготовке вечеринок, был ли это голос музы?

– Главное же, – продолжал фотограф – сохранять ценность этого общения. Неважно, видишь ли ты ее или только слышишь. В любом случае, это сокровище, которое не имеет цены. Музы ведь – существа тонкие, могут и обидеться.

– А к вам она приходила? – спросил Ян.

– Я жду. Каждый день жду. И готовлюсь.

– В прошлый раз я вас не видел.

– Здесь нет прошлого или будущего раза, только – сейчас.

– А что это за место? – задал Ян самый главный вопрос, о котором почти забыл.

– Скоро сами поймете, – ответил фотограф. – Теперь, прошу прощения, мне нужно готовиться.

Фотограф вернулся к своему фотоаппарату. Ян еще раз оглядел улицу и вдруг заметил кое-что, на что не успел обратить внимания.

– Извините, последний вопрос, – снова обратился он к фотографу. – Тут раньше стояла афишная тумба, такая допотопная. Не знаете, куда она делась?

– Говорят, продали, – коротко ответил фотограф.

– Кто? – удивленно спросил Ян.

– Что «кто»? – донесся до него грубый хриплый голос.

Ян стоял в темном коридоре, напротив запертой двери, голос шел из-за нее. Свет в коридоре замигал и зажегся.

– Чего ломишься? – продолжал вопрошать голос.

Ян подхватил стоящий рядом клетчатый баул и двинулся к выходу.

В день вечеринки он чувствовал обычное воодушевление. Маленькие сложности только помогали держаться в тонусе. Свет монтировался в последний момент. Михаил Борисович брызгал ядом и топал ногами. Опаздывали гримеры, девушки-танцовщицы капризничали. Припаркованные у клуба машины мешали подъехать «Газелям» с остатками декораций. И во всем этом броуновском движении Ян чувствовал себя вполне комфортно. Его красная куртка появлялась именно там, где возникала проблема. Все складывалось, как мозаика, постепенно, кусочек за кусочком, превращаясь в целостное произведение, которое Ян готов был презентовать публике. Когда все уже было готово и стали приходить первые гости, началась самая ответственная часть. Про себя Ян называл ее – развертывание. Весь сценарий вечера виделся ему как калейдоскоп: одна картина должна плавно сменять другую, каждый раз поражая красотой нового узора, великолепием, неповторимостью замысла и в то же время органичностью перехода.

Ближе к середине вечера Ян стал замечать, что происходит нечто такое, с чем ему пока не приходилось сталкиваться ни на мероприятиях с Вахой, ни в «Пале». Вечеринка планомерно разваливалась. Тут не было его вины, все шло четко по составленному плану. Просто неожиданно все пришедшие в клуб стали существовать параллельно сценарию вечера. Они не вовлекались в действие, все плотнее сбивались к бару и разбредались по кабинкам туалетов, парами и в одиночку. Не то, чтобы людям было не интересно, просто пришли они совсем за другим. Мысль, казалось бы, очевидная, но она вдруг поразила Яна. Чтобы повернуть внимание публики, отвлечь их от жидкостей и порошков, у него был еще один козырь, который они с Игорем между собой называли «королева маскарада».

Собственно, это было центральное событие вечеринки, после которого, по замыслу Яна, и можно было отпустить праздник в свободное плавание. Чтобы найти танцовщицу на роль «королевы», Ян пролистал не один десяток портфолио и, наконец, нашел нужного персонажа. Девушка, несмотря на работу в каком-то второсортном стриптиз-баре, сумела сохранить совершенно особенную стать и пластику. В ее танце не было псевдосексуальных виляний и похабных вывертов, столь свойственных труженицам ее цеха. Наоборот, грация ее движений вызывала восхищение своей естественностью и чисто природной привлекательностью. Словом, она обладала теми качествами, которые не приобретаются ни в танцевальных студиях, ни в каких-либо других специальных заведениях, а даются от рождения. Когда до ее выхода оставалось десять минут, и Ян напряженно следил за стремительно напивающимися посетителями, к нему подбежал Игорь.

– Королевы нет, – коротко шепнул он Яну на ухо.

Не говоря ни слова, они вдвоем бросились искать ее. В считаные минуты обежали гримерки, подсобки, курилки – все места, где только могла быть танцовщица, но безрезультатно. Все только пожимали плечами, мол, только что здесь была, а где теперь – не знаем.

– Может, заволновалась и ушла? – предположил Игорь.

– С каких ей волноваться? Не впервой же. Ладно, неважно. Времени нет уже. Скажи, звукачам, что планы меняются, а я пойду к Борисычу. Сдаваться.

– Хочешь, я с ним поговорю? – предложил Игорь.

– Все путем.

Предчувствуя неприятный разговор, Ян волновался. И от волнения забыл постучать в дверь кабинета Михаила Борисовича. Когда он вошел, Михаил Борисович его не заметил, слишком был занят: перегнув через стол «королеву маскарада», он короткими агрессивными рывками стучался лобком в ягодицы девушки. Подол ее платья был завернут на плечи, а маскарадная маска нелепо сдвинута на затылок. Ян замер от неожиданности картины, и Михаил Борисович слегка повернул к нему голову. Увидев Яна, он ничуть не смутился, не меняя темпа, он дружески подмигнул ему и, оторвав руку от талии «королевы», показал поднятый вверх большой палец. Ян сделал шаг назад и закрыл дверь.

В сомнамбулическом состоянии он вернулся к танцполу. К нему сразу подбежал Игорь.

– Ну, что он сказал?

Ян только махнул рукой и пошел к выходу. Дольше оставаться на вечеринке не имело смысла. Среди пьяных незнакомцев делать было нечего. На улице ему в лицо пахнул прохладный ветерок, и сразу как-то полегчало.

Не то чтобы раньше ему не приходилось видеть подобных сцен. И, конечно, он понимал, что люди идут в клуб, чтобы бухнуть, нюхнуть и вдуть. Но все равно, жалко было сил. Для чего он столько старался, бегал, переживал? Придумывал событие, хотел показать «картину», впечатлить, удивить людей? В конце концов, сделать их жизнь чуть интереснее, на короткий миг, на один вечер? Единственный честный ответ на этот вопрос звучал кратко – деньги. То, что эта вечеринка станет для него и Игоря самым прибыльным самостоятельным предприятием, было уже понятно. Более того, все остались довольны. Уж Михаил Борисович точно! Ян чувствовал себя художником, который вдруг узнал, что его шедевр купили лишь для того, чтобы прикрыть дыру в стене. Могут ли деньги, пусть и хорошие, списать все остальное? Ему вдруг вспомнился фотограф с улицы и его рассуждения о музах. Получается, Ян продавал свою музу? Вернее то, что нашептано ей. Но ведь он не театральный режиссер, который живет тем, что создает произведения искусства, не заботясь о прибыли. Все, что он хочет – сделать людям праздник, необычный, впечатляющий. Все, что ему нужно в ответ, – капля благодарности, понимания. Только деньгами его работа окупиться не может. Нужно искать свою аудиторию, свою публику. В Москве тысячи клубов, наверняка хотя бы в одном будет подходящая аудитория. Нужно искать и не сдаваться. Ян поглубже вдохнул и выдохнул. Недалеко шумело Садовое кольцо, желтые огни фонарей и яркие вспышки рекламных щитов роились в ночном небе, жизнь продолжала кипеть и как будто что-то обещала.

Дальнейшее сотрудничество с клубом «Все наши» и Михаилом Борисовичем планомерно сходило на нет. Ян и Игорь сделали еще пару вечеринок, каждый раз продираясь через придирки и закавыки Михаила Борисовича. Последним крупным мероприятием в клубе стала «Русская масленица». На этом вечере Ян снова выложился на сто процентов: построил на входе избушку на курьих ножках, барную стойку укрыл скатертью-самобранкой, а по залу катался небольшой электромобиль, замаскированный под русскую печь с ряженым Емелей на лежанке. Как говорил Игорь, вечеринка прошла на ура. Сам Ян этого не видел. После маскарада он предпочитал уходить с вечеринок в самом начале.

Несмотря на очевидный финансовый успех мероприятий Игоря и Яна, Михаил Борисович ставил все больше палок в колеса ребятам, урезал бюджеты, придирался к постановкам, отвергал идеи. Финальной точкой стала вечеринка, посвященная Восьмому марта. Она должна была готовиться фактически параллельно с масленицей, но в последний момент Михаил Борисович зарезал одобренную ранее идею. Однако очень скоро ребята узнали, что Михаил Борисович самостоятельно реализует сценарий через других людей. Когда ему было указано на этот факт, Михаил Борисович ничуть не смутился, просто пожал плечами:

– Это бизнес, ребята.

На этом сотрудничество их было закончено. Ян и Игорь снова оказались в свободном полете и поиске. Период межвременья не продлился долго. Как оказалось, их вечеринку-масленицу заметил владелец московского клуба Peachy – Эдик Нерсесян. Сначала ребята обрадовались, вот так просто выскочить на работу с международным брендом клубного бизнеса удавалось далеко не каждому. Тем более что Эдик сам вышел с ними на связь. К тому времени ребята уже слышали легенды о закрытости и отстраненности владельца клуба, который ни с одним промоутером не выходит на прямой контакт, все решая через секретарей и помощников. Правда, потом Игорь насторожился:

– Я про него узнавал, – сказал Игорь однажды. – Короче, он входит в десятку худших работодателей Москвы. К нему очередь из кинутых партнеров стоит.

– Удача улыбается смелым, – ответил Ян, и ребята согласились сотрудничать.

Эдику нужна была вечеринка с тематикой Победы, приуроченная к 9 Мая. Конечно, никакой уверенности, что их не кинут, у Яна не было, но, тем не менее, в этот проект он вложился с обычным рвением. К тому же, частое личное общение с Эдиком давало повод надеяться на честное сотрудничество. При общении Эдик не производил впечатления жулика. Он был несколько нервозен и порывист, что выдавало в нем пристрастие к определенным веществам. В остальном он был рассудителен и ровен. Главное же, что привлекало Яна в работе с Эдиком, – внимательность и вовлеченность его в процесс. Яну казалось, что он нашел, наконец, благодарного зрителя. Кого-то, кому не все равно, как именно пройдет вечер, лишь бы выручка в баре была.

Работа шла дальше с большим размахом, чем обычно. Хотя сам клуб не пришелся Яну по душе. Да, это был бренд с мировым именем, и в то же время само заведение производило впечатление временной палатки. Не было в нем жизни и обустроенности. Но Ян не придал этому особого значения, он чувствовал, как его прямо распирает изнутри от идей. Если та муза, о которой говорил фотограф, действительно существовала, то она уже не шептала, а прямо трубила Яну на ухо. Настоящей победой и поводом для гордости стало то, что Ян смог договориться об аренде действующего БТР. Для этого пришлось напрячься и включить длинную цепочку знакомых и знакомых знакомых. Но как бы то ни было, к началу вечера перед клубом стояла бронемашина, а из люка высовывался офицер в парадном кителе танковых войск времен Великой Отечественной войны. Роль офицера согласился играть брат Яна. Стоя в люке, он немного нервничал, так как офицерское облачение удалось добыть не полностью – только китель и фуражку, ниже он был одет в обычные спортивные штаны.

Как бы то ни было, Эдик внимательно следил за ходом вечеринки и отмечал многие находки и идеи Яна, равно как и красоту их воплощения.

Расстались ребята с Эдиком почти по-дружески. О гонораре договорились созвониться в начале следующей недели. Однако, когда Ян набрал Эдику, его телефон не отвечал, ни личный, ни рабочий. Секретарша ответила, что Эдуард Вартанович занят и перезвонит сам по возможности. После еще нескольких попыток выйти на связь Ян и Игорь поняли, что включилась обычная динама. К тому же от знакомых по клубному бизнесу до ребят стали доходить полумифические слухи о том, что к чересчур назойливым кредиторам Эдика, чьи беспокойны головы посещает мысль о судебном разбирательстве, приезжают земляки клубного деятеля и ломают колени бейсбольными битами.

– Странно как… – задумчиво говорил Ян.

– Что странно? – спросил Игорь.

– Да вся эта история. Клубный бизнес, – пояснил Ян. – С тем, кто платит, работать не хочется, а с кем хочется, тот не платит.

– Потому что пора по-взрослому все делать, – ответил Игорь. – Регистрировать юрлицо, работать по договору, чтобы хоть как-то притянуть можно было такого пассажира.

– Пора, – согласился Ян.

Пока Игорь занимался оформлением документов, Ян ходил по клубам в поисках новых проектов, встречал старых знакомых и находил новых. Поиск заведений, в которых Ян хотел бы работать, имел довольно странную форму: в первую очередь он обращал внимание на географическое расположение места. Следуя давно выбранной стратегии, он не покидал пределов Садового кольца, или, по крайней мере, не слишком удалялся от его внешней орбиты. В этих пеших походах ему каждый раз открывалась новая Москва. Много времени он провел в кипящих оранжевым цветом улочках Новокузнецкой, бродил по кривым лабиринтам гранитных закоулков прибрежья Яузы, теплый летний ветер гнал его по продувным бульварам, сомкнутым в помятое временем кольцо, пока однажды его не вынесло на просторную светлую улочку неподалеку от сада Эрмитаж. Не раздумывая, Ян вошел в ближайшую дверь. Зашел просто так, без особого замысла и планов, мельком кинув взгляд на вывеску – “Living Café”. Кафе ему сразу понравилось – небольшой зал одновременно создавал впечатление уюта и объема, как будто в нем было больше воздуха, чем могло поместиться по законам физики. Вдоль стен стояли просторные кожаные диваны с высокими спинками, так что сидевшие на них оказывались практически в личном пространстве, отгороженном от остального помещения. Над залом возвышался диджейский пульт, по случаю раннего часа он пустовал. Ян прошел к угловому дивану и собирался уже сесть, как вдруг его окликнули. В другом конце зала сидел Ваха и махал Яну рукой, на соседнем кресле сидел мужчина лет тридцати, а может, и сорока, по внешности было сложно определить. Одет он был неброско, но стильно, худощавый блондин без особых примет.

– Познакомься – Леонид Балацкий, – сказал Ваха, после обычных приветствий. – Хозяин этого заведения.

– Ну уж – «хозяин», – махнул рукой Балацкий. – Директор креативной части.

– Для нас – все равно что хозяин, – шутливо продолжал Ваха.

– Да такой же наемный сотрудник, – не сдавался Балацкий. – Чуть что – коленом под зад.

“Living Café” было заведением новым, но с большой перспективой – удачное месторасположение, тематика, антураж говорили о скором процветании. Кроме того, уже сейчас готовился к открытию новый клуб под тем же брендом. Все это спокойно рассказывал Балацкий. На данном этапе он разыскивал новых промоутеров и свежие идеи для привлечения посетителей. Хотя особенных проблем с посещаемостью у кафе не было, по словам Балацкого, нынешние промоутеры просто обленились. Вот так просто Ян нашел новую площадку для работы. Причем, что было несколько удивительно, Ваха очень рекомендовал Балацкому Яна и Игоря. Наверное, у него просто не было собственных интересов в “Living Café”. Их пути не пересекались с момента раскола, но Ян знал, что Ваха предпочел промоутерству работу диджеем, это был относительно стабильный кусок хлеба и работа не такая суетная.

Сотрудничество с Балацким было несложным и достаточно прибыльным. У Яна и Игоря к тому времени уже появилась определенная известность, и набить небольшой зальчик кафе посетителями не составляло труда. Конечно, Ян не ограничивался простой рекламой в соцсетях и раздачей флаеров у метро, всякий раз старался придумать что-нибудь новое: граффити на стенах, следы, нарисованные на асфальте. Кроме того, каждую вечеринку Ян приурочивал к какому-то событию. Чтобы анонс звучал и смотрелся интереснее. Это все нравилось Балацкому. Постепенно они дошли до почти дружеских отношений. Хотя Леонид все равно старался держать дистанцию, не позволял никакого панибратства, но и гайки не закручивал. Старался не лезть в сам процесс без надобности, но держал руку на пульсе, на косяки реагировал адекватно, но не забывал. Словом, Яну казалось, что это первый нормальный начальник, с которым ему довелось работать. Очевидно, Балацкий тоже ценил их сотрудничество, так как в один прекрасный день сказал, что новый клуб “Living Rooms” сдан подрядчиками и готов к открытию, и он будет рекомендовать Яна и Игоря в качестве промоутеров для вечеринки, посвященной открытию.

Новость эта не только обрадовала, но и озадачила ребят. Делать открытия им еще не доводилось. До сих пор они работали в относительно известных заведениях, в которые люди приходили и без них. К тому же наиболее удачными были именно тематические события, посвященные праздникам, то есть в эти дни люди самостоятельно искали, где бы скоротать вечерок, так что задачей Яна и Игоря было просто вовремя предложить то или иное заведение. Но открыть клуб с нуля – дело другое. Ведь даже если бы на открытие пришли постоянные посетители “Living Café” вместе с друзьями – это человек двести. Напрягши все силы и ресурсы, Ян и Игорь нашли бы еще столько же. Плюс случайно забредшие, плюс заядлые московские тусовщики… В любом случае получалось, что нужно как минимум раза в два больше. Игорь начал пробивать возможность рекламы на радио и наружки, а Ян решил первым делом познакомиться с местом.

Новый клуб сохранил все достоинства «младшего брата» “ Living Café”, но при этом приобрел еще одно – простор. Широкий танцпол, длинная барная стойка, за которой одновременно должны были работать шесть барменов, балкон второго этажа со столиками, большие низковисящие полусферы ламп, компактная сцена слева от бара, все Яну понравилось. Главное же, было ощущение, что здесь может что-то родиться. Клуб ему показывал лично Балацкий, но где-то на середине осмотра его выдернули на совещание по телефону, и Ян остался один. Он долго бродил по главному залу, забредал в гримерки, подсобки, кухню и прочие хозяйственные помещения. Под его взглядом пустые комнаты как будто оживали, наполнялись людьми, персоналом, служащими и самое главное – посетителями. Ян как будто вживую слышал музыку, видел людей, танцующих в бликах стробоскопа, барменов, жонглирующих бутылками, немых охранников в черных костюмах, длинноногих go-go девушек, вышагивающих по барной стойке. Это место определенно его вдохновляло. Теперь Ян беспокоился об удаче мероприятия еще больше. Дело было уже не только в обязательствах перед Балацким и владельцами, ему не хотелось подвести само место.

Фасад клуба выходил на Тверскую-Ямскую, но Ян решил пройти через пожарный выход, чтобы сразу окунуться в очарованиt старейших московских переулков. Он не знал истории этих мест, не читал мемориальных досок, не гадал, бродил ли по этим улочкам хмельной Есенин, останавливался ли у того парадного Пушкин отдышаться после салонов в Английском клубе, нырял ли в ту подворотню Гиляровский с кастетом в заднем кармане брюк, но он чувствовал дух этих мест, тихое обаяние спрятанного за яркими фасадами города, его подлинную, а не показушно-неонувую суть. Здесь, в тесных переулках, рождалось странное ощущение родства, какого-то потустороннего знакомства с этими местами. Иногда ему казалось, что он видит то, чего нет. С того или другого дома вдруг слетает современная отделка, кронштейны из скучных стальных, поддерживающие козырьки над подъездами, уголков неожиданно завиваются причудливым узором чугунного литья, из окон начинает литься не холодный электрический свет, а живой, теплый, подаренный горящей свечой. Тут не нужно было даже фантазировать, волшебство прорывалось само собой и устраивало свои фантастические игры. И то же самое пытался устроить Ян на своих вечеринках, поэтому ему так важен был сам клуб, его место, конструкция, какая-то метафизическая наполненность. Он был не прав, когда говорил Игорю, что клуб – просто коробка, которую можно наполнить чем угодно. Теперь он знал, что не всякая «коробка» может вместить и удержать наполнение. И дело тут вовсе не во внешнем антураже. Вечеринки в «Пале» до сих пор вспоминались как чудесные, милые праздники, несмотря на очевидное убожество и помещения и внешнего окружения. Может, музой Яна являлись сами здания, помещения? А их оживление и было его делом? Но ведь этого никогда никому не объяснишь!

– И даже пробовать не стоит, – вдруг услышал Ян рядом с собой. Он поднял голову и увидел, что стоит рядом с фотографом. На этот раз собственное появление на улице, или появление улицы, даже не удивило Яна. Удивительно было то, что он просто забрел на нее, без какого-либо видимого перехода.

– Я что, вслух говорил? – спросил Ян.

– И так на лице все написано, – отмахнулся фотограф. Он явно был не в настроении, хмуро сидел на небольшой табуреточке возле штатива с фотоаппаратом, напротив был все тот же белый экран с драпировкой.

– Так и не пришла? – спросил его Ян.

Фотограф помотал головой.

– А может, сходить поискать? – неуверенно предложил Ян.

– Я и так знаю, где она, – пожал плечами фотограф и кивнул на одно из окон первого этажа. Ян узнал его: в свое первое появление здесь он подошел к этому окну, и ему показалось, что внутри мелькнул какой-то силуэт.

– Так почему же просто не позвать или не пригласить? – удивился Ян.

– Это должно произойти само собой, – ответил фотограф. – У вас так разве не бывало?

Ян задумался. Конечно, многое в его жизни происходило само собой, но он был склонен считать это результатом предыдущей деятельности. Во всяком случае, он никогда не сидел и не ждал, что нечто произойдет без его участия. Бывали счастливые стечения обстоятельств, как, например, знакомство с Балацким, но произойди это знакомство год назад, оно было бы совершенно бессмысленным. Ко всем внезапным удачам Ян как будто был подготовлен.

– Бывало, конечно, – наконец ответил он. – Но иногда лучше подтолкнуть ситуацию…

– А если упадет и разобьется? Нельзя подталкивать то, о чем имеешь лишь примерное представление.

– Я что-то вас не понимаю.

– Как бы это объяснить? – фотограф посмотрел в небо. – Есть такой закон, что нечто может наполниться только в том случае, если в другом месте что-то опустеет. Понимаете? Я хочу, чтобы это, – фотограф обвел рукой свою экспозицию – наполнилось до краев. Полностью перешло ко мне, без остатка. Но если я начну собственными силами, как вы сказали, подталкивать ситуацию, где гарантия, что где-то не останется частичка, быть может, самая главная, того, что я хочу получить полностью. Поэтому все должно произойти естественно.

– Что ж, желаю удачи, – сказал Ян.

– Вы со мной разговариваете?

Яна сильно тряхнуло. Троллейбус перевалил лежачего полицейского и плавно покатился дальше. Он обнаружил себя сидящем на диваноподобном кресле у окна, на него с любопытством смотрела пожилая женщина в вязаном берете.

– Нет, извините, – пробормотал Ян и стал пробираться к выходу. Он был немного раздосадован на себя самого. «Так и за сумасшедшего принять могут! То в дверь ломлюсь к кому-то, то с людьми заговариваю! – думал Ян. – И как я вообще влез в троллейбус?» Оглядевшись, он понял, что далеко заехать не успел, за окном виднелся Белорусский вокзал и площадь Тверской заставы. Казалось бы, совсем недавний разговор с фотографом теперь вспоминался с трудом, словно приходилось продираться через трясину, восстанавливая обрывки смыслов. Ведь говорил он о чем-то важном.

– Наполняется… пустота… где-то исчезает… – вслух бормотал Ян по дороге к метро «Белорусская». Потом, плюнул – «Тьфу ты! И правда, как сумасшедший!», и в тот же миг весь разговор вспомнился абсолютно ясно. И сразу же Яну пришла одна мысль, столь заманчивая и привлекательная, что он пулей кинулся к входу в метро и всю дорогу внутренне подгонял, ползущий в подземелье поезд. От трамвайной остановки до дома почти бежал, во дворе опять мучил баян дядя Паша, непривычно робко извлекал невнятные звуки. Ян замер на мгновение. «Нет. Не может быть…» – решил он и ворвался в подъезд.

Идея, внезапно осенившая его, была довольно проста: открыв несколько сайтов, посвященных досугу в Москве, Ян стал искать недавно закрывшиеся или вот-вот закрывающиеся клубы, которые территориально располагались близко к “Living Rooms”. Таких оказалось немного, крупный вообще только один, но и этого было достаточно. Дальше все было делом техники: раздать флаера у закрытых заведений, кинуть объяву Вконтакте на стену исчезнувшего клуба и прочее.

Эффект этих нехитрых действий превзошел все ожидания. В день открытия “Living Rooms” трещал по швам от посетителей, перед входом стояла очередь, бармены и официантки носились как угорелые. Волна веселья, захлестнувшая толпу на танцполе, не спадала всю ночь. Такого не ожидали даже Ян с Игорем, не говоря уже о Балацком, который расширенными глазами наблюдал движение массы людских тел с балкона и изредка поглядывал на ребят, видимо, недоумевая – как им это удалось?

С этого вечера отношения с Леонидом качественно изменились. Ян и Игорь стали ближе к владельцам клуба, их приглашали на собрания, прислушивались к советам, принимали идеи. О зачислении их в штат речь пока не шла. Правда, Яну этого и не особенно хотелось. Приятно было дышать вольным воздухом, да и были другие проекты, помимо “Living Rooms”. Там как раз Ян успел насмотреться, как живут штатные сотрудники клубов. Если о склоках и интригах театрального мира давно ходят все возможные легенды, то в клубном бизнесе их можно было бы помножить на два, поскольку кроме жажды власти, осуществления личных амбиций, здесь подмешивался еще один мощный мотив – деньги. Ян воочию видел историю, как простой осветитель, вовремя подавший недалекому администратору правильный совет, постепенно становился его помощником, потом ответственным за артпроекты, а потом сливал поднявшего его администратора, что называется, с особым цинизмом. И таких историй были десятки. По необъяснимой для Яна причине люди предпочитали потерять бизнес, закрыть клуб, обанкротиться, чем уволить одного-единственного человека, ведь в ком коренится проблема, практически всегда было очевидно. При этом никто не брезговал распилом бюджетов мероприятий и даже банальным воровством. Участвовать во всей этой грызне охоты не было. К тому же уровень достатка вполне устраивал Яна. После открытия “Living Rooms” сбылась его давняя мечта о покупке машины. Конечно, не новой, но именно такой, как ему хотелось, – серебристого Volkswagen Polo. Увидев объявление на Avito, Ян не раздумывая набрал номер и выкупил автомобиль. В машинах он несильно разбирался, да и времени особенно не было на возню в автосервисах, даже выбраться поставить ее на учет не успевал. С утра до вечера Ян проводил время в клубе, участвуя в оформлении зала, установке нового света, общаясь с Балацким и занимаясь прочими делами. Во встречах с владельцами клубов Ян участвовал только по обязанности. Тем не менее, он стал замечать, что рядом с ними все чаще стал появляться новый человек – молодой парень, одних с Яном лет. Видеть его приходилось только издалека, но было понятно, что с владельцами он держится как со своими. При ближайшем рассмотрении становилось заметно, что, несмотря на внешнее панибратство, его кожаная куртка снует между большими людьми несколько подобострастно. Однажды Ян все-таки спросил Балацкого, кто это.

– Сема, – процедил Балацкий сквозь зубы. – Тоже промоутер нашего клуба.

Для Яна это было сюрпризом:

– Вы же с нами работаете.

– Здоровая конкуренция, – вздохнул Балацкий. Было видно, что Сему он мягко говоря недолюбливает, но сделать с его присутствием ничего не может. – Он человек Александра.

Так звали одного из учредителей и владельцев “Living Rooms”.

С этого дня Ян стал внимательнее присматриваться к Семену. Впрямую они не сталкивались, лишь однажды их как-то мельком представили друг другу. Зато очень быстро стало очевидно, что Семе отдают почти половину вечеринок “Living Rooms”. Откуда конкретно он взялся и как познакомился с Александром, так и осталось неизвестным. Впрочем, это было не важно, так как Сема обладал удивительным качеством влезать в самые потаенные места без применения лубрикантов. Уже только поэтому он составлял вполне серьезную конкуренцию. Да и вечеринки его проходили не без успеха. Людей в клуб он собрать умел. Сложно сказать, была ли в этом особенная заслуга, поскольку место успело быстро раскрутиться и, скорее всего, в выходные наполнялось бы вообще без промоутера. Была в его характере еще одна любопытная черта: если Ян за время работы в клубном бизнесе научился продвигать и отстаивать собственные идеи, то Сема безошибочно научился чувствовать желания клиентов и работодателей. Пожалуй, успешным промоутером его делало именно это.

Ян старался вообще не реагировать на присутствие Семена, хотя постепенно оно расширялось и начинало давить. По крайней мере, у Яна появилось свободное время, которое он мог потратить на решение собственных проблем.

Первым делом он решил, наконец, поставить машину на учет. С утра пораньше приехал в ГАИ и оказался в очереди всего лишь двадцатым. Относительно быстро сдал документы в окошко и пошел подгонять машину к площадке осмотра. Когда упитанный, но верткий гаишник лез в мотор с зеркальцем на стальном пруте, у Яна зазвонил телефон. На экране отразился счастливо улыбающийся Балацкий.

– Ян, подъезжай в клуб, – сразу сказал он. – У нас совещание, ты и Игорь должны быть.

– Я занят вообще-то.

– Это важно.

– Прямо никак не ждет?

– Слышь, парень, – вмешался в разговор гаишник. – Номера-то у тебя перебитые.

Ян оторопел, не знал, кому отвечать.

– Скоро буду, – сказал он и повесил трубку.

Проблема с перебитым движком сразу отошла на второй план. Как-то не понравился Яну тон Балацкого. В кабинете ждали только Яна. Игорь уже сидел за столом. Балацкий, Александр, другие совладельцы и Сема выжидательно смотрели, как Ян усаживается.