Текст книги "Ай Эм Промоутер"

Автор книги: Алексей Тулянкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

– Слышь, Ян… ну ты же это… обещал…

Обернувшись на голос, он увидел рядом с собой Леню.

– А, да-да, сейчас… Видишь, девчонка в синей юбке одна, это Юля. Иди потанцуй с ней.

– Да я не умею…

– Иди-иди! Она научит, – Ян почти силой вытолкнул Леню на танцпол.

К дому Ян подходил уже на рассвете. После того как вечеринка закончилась ему, Игорю и Гарику пришлось задержаться, чтобы убрать зал, вынести столы, снять декорацию со стен. Ирина Олеговна настояла – «никаких завтра». Кроме того, пришлось ловить захмелевшему Лене тачку и отправлять в дружеском сопровождении Юли домой. Так что когда в полумраке подъезда Володя отсчитывал ему мятые стольники, Ян чувствовал себя вымотанным до последнего предела.

– Много поднять не удалось, – говорил брат. – Олеговна весь вечер следила. Ничего, в следующий раз она поспокойнее будет.

– В следующий раз? – переспросил Ян.

– Конечно, – Володя пристально посмотрел на Яна. – Поверь мне, это – твое. Замути еще вечерину. Все равно тебе надо чем-то заниматься. Глядишь, и деньги появятся.

Ян посмотрел на протянутые Володей купюры. После раздела с Игорем и Гариком не останется почти ничего. Да и не нравилась Яну такая методика заработка. Каждый раз левачить, хитрить было не для него. Не то чтобы он брезговал, просто хотелось иначе зарабатывать.

– Надо с ребятами поговорить, – сказал Ян.

– Поговори. Только сильно не затягивай. Ирина Олеговна довольна осталась, нужно брать, пока теплая.

Ян кивнул.

– Зайдешь? – спросил он брата.

– Да все равно все спят. Бывай.

– Увидимся.

Дома Ян повалился на кровать и моментально уснул.

Одновременно с пробуждением пришла и решимость устроить еще одну вечеринку. Правда, на этом пути его ждал неприятный сюрприз. Когда, сидя в трамвае, Ян сообщил о своем решении друзьям, Гарик неожиданно соскочил.

– Все было круто, – сказал он. – Но, понимаешь, постоянно этим заниматься я не хочу. Слишком много времени отнимает.

– Ты за деньги, что ли, паришься? – спросил Игорь.

– Нет. Просто не моя тема. Я по жизни другим хочу заниматься. Парни, только без обид.

– Какие обиды, Гарик? Ты что? Спасибо тебе, – Ян похлопал Гарика по плечу.

– Ладно, давайте. Если что нужно, обращайтесь, – сказал Гарик и сошел на ближайшей остановке.

А Ян с Игорем поехали дальше.

– И что делать будем? У тебя план есть какой-то? – спросил Игорь.

Как ни странно, план действительно был.

– Смотри, – увлеченно говорил Ян. – Какая сейчас самая модная тема?

– Ну… – Игорь задумался.

– R&B тусовка.

– Ну да, я сам слушаю.

– Ну вот. А у нас на районе клуба нет. В центр ехать одни не хотят, другие стремаются, третьим дорого.

– Подожди, ты что, клуб собрался открыть?

– Клуб – это просто стены. Главное, чем ты их заполнишь. Будем мутить вечеринки в стиле R&B.

– Если по чесноку, то «Пале» – реальный гоповник. Как ты публику фильтровать будешь?

– Сделаем вход платный, как во всех клубах сейчас. Половину колдырей сразу сдует. На дверь встанем, типа вход только по флаерам. Короче, это придумать можно. Как тебе идея?

– В общем-то, реально. А с Олеговной ты добазарился уже?

– А вот добазариваться будешь ты, у тебя лучше получается.

– Идет.

На подготовку следующей вечеринки ушло значительно больше времени. Ян и Игорь целыми днями носились как угорелые. Все приходилось делать самостоятельно. Разрабатывать флаера, потом раздавать их, обзванивать знакомых, готовить зал, решать вопросы с Ириной Олеговной. Сама вечеринка была ничуть не легче подготовки. Как и предполагал Игорь, к «Пале» подтянулись постоянные посетители и долго не могли взять в толк, как это они не могут пройти в «свое» кафе и какая это еще закрытая вечеринка? Зато по-настоящему радовало то, что идея Яна оказалась верной. Собрать тридцать-сорок человек на модную вечеринку оказалось совсем несложно. Конечно, заработок пока все равно был ничтожный, но, во-первых, проглядывалась перспектива, во-вторых, практически все посетители были своими. Яну доставляло неподдельное удовольствие смотреть, как его друзья веселятся и тем самым делают ему немой комплимент.

Думая о том, как все складывается, Ян не мог не замечать некоего фантастического элемента. Как и встреча одноклассников, все последующие вечеринки имели уникальное настроение. Ему всегда удавалось найти некий штрих, легкую деталь, которая задавала тон всему празднику. Это мог быть правильно подобранный постер на стене у входа, или порядок песен в плей-листе, или особым образом выставленный свет, или неанонсированный выход «Го-Го»-девочек. Как будто Ян научился заглядывать внутрь себя и выискивать там некое сокровище, которое на один вечер становилось украшением вечеринки. А взамен он получал радость посетителей.

Вместе с популярностью празднеств появлялись и новые проблемы. Затянувшиеся за полночь тусовки время от времени пытались закрыть менты. Грохочущая до утра музыка раздражала жильцов окрестных домов, подъезжал наряд и приходилось утрясать. Тут в дело вступал Игорь. Как правило, вопрос закрывался парой бутылок коньяка. Кроме того, шумные и веселые сборища привлекли внимание «кавказского землячества», молодежь которого тоже хотела «красиво отдохнуть». Поначалу их появление не вызвало никакого отторжения, но когда у людей стали пропадать вещи, а градус агрессии начал стремительно возрастать, доступ им был перекрыт. Это стоило Яну и Игорю пары синяков и сбитых костяшек.

Иногда возникали почти комические ситуации. Рядом с «Пале» был винный магазин с говорящим названием «Пьяный» – сборище всех окрестных синяков. Среди прочих у магазина вечно топтался дядя Паша – районная знаменитость и общий любимец местных пьяниц. Дядя Паша был веселым и беззлобным, с извечной беломориной в уголке рта и баяном через плечо. Определить его возраст не представлялось возможным, для старика он был слишком подвижный и бойкий, а для мужчины средних лет слишком седой. Во время одной из вечеринок он вдруг оказался на пороге «Пале». Ян стоял у двери и дядя Паша обратился к нему:

– Что, молодежь, отдыхаете?

– Ага, – ответил Ян.

– Так может и я пройду?

– Не, дядя Паш. У нас только по приглашениям.

– Я ж не помешаю, ну?

– Не получится.

– Да, ты меня не знаешь. Я вам такое сбацаю! – дядя Паша уже потянул баян с плеча.

– Не надо, у нас не свадьба. Иди, дядя Паш, – это было как раз то время, когда начались проблемы с кавказцами и Ян был несколько на взводе.

– Ты послушай! – не унимался дядя Паша и расстегнул меха своего инструмента.

К Яну подошел Игорь:

– Ян, там поговорить хотят.

– Кто?

Ответ Игоря заглушили разухабистые баянные аккорды, дядя Паша уже затянул было песню, как вдруг Ян сорвался, схватил его за лицо и резко отпихнул:

– Вали отсюда, я сказал!

Дядя Паша отлетел и чуть было не повалился на асфальт.

– Идем, дело важное, – Игорь скрылся за дверями.

Ян еще раз посмотрел на дядю Пашу, выглядел тот жалко, стоял молча, будто оплеванный. Ему стало досадно на себя за этот внезапный и неоправданный взрыв эмоций, но нужно было идти.

Игорь ждал его тут же, за дверью.

– Ты чего хмурый? – спросил Игорь, будто ничего не случилось.

Ян только пожал плечами.

– Слушай, помнишь Ваху?

– Это музыкант?

– Ага.

– Он еще какую-то альтернативу депрессовую играл. Группа «Республика кома»?

– Это первое название, – улыбнулся Игорь. – Потом было «Мертвый уголок».

– И что?

– Он поговорить хочет. Говорит, есть предложение по вечеринкам.

– На фига нам этот депрессняк?

– Да ты не понял, он парень толковый. Альтернатива тогда модной была, вот он и играл. Сейчас в диджеи переквалифицировался. Играет в клубах по всей Москве.

– Ну, пойдем, поговорим.

Ваха сидел у бара. Ян даже удивился, почему не заметил его сразу. Он значительно выделялся из основной публики, одет был стильно, с легкой претензией на «последнее слово» в молодежной моде, аккуратно подстриженные волосы уложены гелем, причем было видно, что укладка производилась в парикмахерской, а не в домашних условиях. Впечатление он производил приятное: приветливый и общительный, хотя несколько отстраненный, с предпочтением держать дистанцию. Суть его предложения была достаточно проста, Ваха мог рекомендовать Яна и Игоря владельцам клубов, в которых выступал, в качестве промоутеров вечеринок.

– Вы же легко человек пятьдесят собрать можете, – говорил Ваха. – На меня тоже уже люди ходят. Приводите своих на мои вечеринки, владелец клуба будет с бара отстегивать десять процентов. Прибыль на троих делим.

– А в этом заведении выступить не хочешь? – спросил Ян.

Ваха с легким презрением оглядел стены «Пале»:

– Можно, конечно, чтоб посмотреть, как сработаемся.

Увы, пробной вечеринке не суждено было состояться. Ирина Олеговна внезапно объявила о закрытии «Пале». Впрочем, удивляться особенно не приходилось. Несмотря на то, что стараниями Яна и Игоря кафе приобрело определенную популярность, прибыли владельцев неуклонно падали. Заведение безжалостно разворовывалось, вплоть до того, что поварихи на кухне разбавляли майонез водой. Не воровал в «Пале», кажется, один Палыч.

Всю зиму Ян и Игорь гастролировали по клубам вместе с Вахой. Для ребят это стало первым курсом школы московского клубного бизнеса. И в этом был безусловный, хотя и единственный плюс работы с Вахой. В основном они устраивали вечеринки в центре, редко покидая пределы Садового кольца. В это время Ян по-настоящему узнал старую Москву, полюбил ее улочки и закоулки, с удивлением открыл для себя, что в вечно кипящем центре города всегда можно отыскать тихий уголок, вполне пригодный для уединения. Более того, некоторые места казались ему просто чудесными, словно за фасадами домов пряталась иная, фантастическая жизнь, сущностная эссенция, душа города.

Их проект – “Moscow Beat”, трансформировавшийся из R&B в trance, стал более-менее известным, но почему-то радости Яну это почти не приносило. Конечно, он многое узнал и многому научился. В клубах он часто разговаривал с барменами, администраторами и владельцами, выясняя приоритеты и интересы посетителей, вкусы и тенденции, преобладающие в среде его сверстников. Деятельность промоутера ему удавалась, но не удовлетворяла, даже несмотря на то, что он, наконец, стал зарабатывать более-менее приличные деньги. Это свело к минимуму напряжение в семье, но чем больше Ян занимался этим делом, тем больше хотелось чего-то другого. Во многом он был благодарен Вахе, без него им с Игорем вряд ли удалось бы так быстро пробиться в приличные клубы. На них и теперь-то смотрели немного косо – двое парней из Нагатино, случайно свалившиеся и непонятно каким образом двигающие вечеринки. Претензий у владельцев клубов, как правило, не было, но оттенок пренебрежения сохранялся.

Принципиальный момент, который несколько коробил Яна, заключался в том, что хотя они с Вахой находились в равных долях и отношения поддерживали вполне дружеские, Ян все равно чувствовал себя помощником Вахи. На большинство предложений, о том, как сделать вечеринку интереснее, Ваха лаконично отвечал:

– На моей вечеринке это не нужно. Люди тусить пришли, пускай тусят как им нравится. Ты лучше народу побольше собери.

Это Яна не устраивало. Как оказалось, Игоря тоже.

– Мы не растем, Ян, – сказал однажды Игорь. – Ходим по кругу. Понятно, мы еще только начинаем, но уже понятно, что в этом направлении некуда расти.

Ян даже не отвечал, все эти мысли давно крутились в его голове, он только удивлялся насколько точно они совпадают со словами Игоря.

– Короче говоря, – Игорь таинственно понизил голос. – Я с одним человеком познакомился, управляющий клуба «Все наши». Им нужно мероприятие. Пока они никого не нашли, готовы рассматривать наши предложения.

– Мы же сейчас с Вахой в «Пикине» делаем, – ответил Ян.

– Там все готово. Только провести и – вперед. Для нас это шанс, отвечаю.

Ваха спокойно принял новость о том, что ребята уходят в свободное плавание. Как выяснилось, у него давно были побочные от “Moscow Beat” проекты. К моменту их прощальной вечеринки Игорь уже успел запилить новые визитки и заказал пару презентаций реализованных проектов.

– Чем заниматься будете? – спросил Ваха.

– Сейчас мероприятие делаем во «Все наши», – приукрасил их реальное положение Игорь.

– Приходи. Я тебе дату на почту скину, – подыграл ему Ян.

– Без вопросов. Удачи вам, – сказал Ваха.

Клуб «Все наши» сначала Яну очень приглянулся. Располагался в тихом переулке, недалеко от московского зоопарка и даже близкое соседство с отделением милиции нисколько не портило впечатления. Сидя в небольшом уютном зале и дожидаясь управляющего, Ян уже прикидывал возможности площадки, как вдруг напротив кто-то тяжело плюхнулся на стул.

– Михаил Борисович, управляющий этого заведения, – монотонно проговорил человек.

Игорь представил Яна. Михаил Борисович оглядел его, как оглядывают манекен в витрине незнакомого и непривлекательного магазина.

– Ну что ж, давайте посмотрим, что вы можете нам предложить.

Минут пять Михаил Борисович щелкал курсором ноутбука, листая портфолио, все время брезгливо морщась. Наконец, откинулся на спинку стула и глядя в потолок протянул:

– Нет, ребята, это несерьезно. Нам нужен эксклюзив. А это… Я думал, вы – профессионалы. Вы сколько в бизнесе-то?

– Михаил Борисович, вы не переживайте. За креатив у нас Ян отвечает, а он любому старому псу ивента форы даст, – Игорь дружески хлопнул Яна по плечу.

– А я и не волнуюсь, – снова затянул Михаил Борисович. – Ну вот что, мне с вами время терять некогда. Дела у меня. Так и быть, дам вам еще один шанс. Дня через два приносите презентацию. Одну. Если мне понравится, будем работать. А если нет, то уж не обессудьте.

Из клуба Ян вышел в состоянии, близком к отчаянию. Дело было не в том, что все их проекты и предложения отвергли, и даже не в пренебрежительной манере общения Михаила Борисовича. Просто Ян не ощущал ничего, кроме пустоты. Тот тайный регион, к которому Ян бессознательно обращался в поисках идей для праздников, молчал. Не было даже предчувствия, что вот-вот что-нибудь родится. Абсолютная глухота и немота.

– Ты что загрузился? – спросил Игорь на улице.

– Так…, – признаться в том, что у него нет идей, не было сил.

– Ты не парься. Он, конечно, гандон редкостный. Да и хер бы с ним. Главное, что не кидает. Я домой сейчас. Ты со мной?

– Нет. Воздухом подышу.

– Ладно. Как на районе будешь, набери. Нужно обсудить многое.

Игорь скрылся в подземном переходе, а Ян побрел в сторону Садового кольца. Промесив весеннюю слякоть до Поварской улицы, он почувствовал, что устал, и почти неосознанно поднял руку. Машина остановилась рядом с ним почти сразу. Не глядя на нее, Ян сел в салон.

– Куда прикажете?

Ян поднял глаза на водителя и слегка встрепенулся. На него смотрел маленький старичок, с окладистой седой бородой. С такой внешностью он мог бы без грима играть гномов на детских утренниках.

– Просто покатайте по центру, – ответил Ян.

– Это мы можем. И даже с удовольствием.

Машина тронулась. Дед включил музыку, какой-то старый джаз, видимо, переписанный с винила, потому что перед началом каждой композиции из динамиков слышалось характерное потрескивание.

– По таким местам покатаю, про которые и не знает никто, – чуть перекрывая музыку, говорил дед. – Сейчас города никто не знает. И не понимает. Вон, скоро живого места не останется. А он живой – город-то. И ко всякому человеку по-своему относится. Думаешь, почему в город всегда на заработки шли? Что они, в деревне не заработали бы, что ли? Еще как заработали бы! А шли, потому что знали: город поможет… или раздавит. Как ты к нему, так и он к тебе.

Ян почти не слушал старческой болтовни, хотя в его словах и звучало нечто родственное и понятное. Просто он слишком занят был собой. И то, что происходило в душе, ему совсем не нравилось. Пустота затягивала Яна, словно трясина, не оставляя возможности вынырнуть. Как поступить, что делать? Он не знал. Впервые в жизни он зашел в такой глухой тупик и столь внезапно.

– Слышишь, что ль? – дед тронул Яна за локоть. Возможно, он уже не в первый раз его звал, просто Ян не обращал внимания.

– А?

– Я говорю, раз все равно куда ехать, посиди минутку, я по делу заскочу и вернусь. Одна минутка.

– Хорошо, – кивнул Ян.

Дед проворно выскочил, обогнул машину и скрылся.

Ян не следил за временем, но по ощущениям с момента исчезновения деда прошло минут пятнадцать. Он забеспокоился и стал оглядываться. Судя по всему они остановились в переулке неподалеку от Никольской, но в каком именно, Ян понять не мог. И самое главное, куда мог зайти дед? Боковым зрением Ян видел, что он зашел в дом, стоящий прямо тут, через тротуар. Но весь длиннющий фасад дома был завешен брезентовым полотном с нарисованными окошками, сводами и фальшколоннами, какими часто завешивают ветхие постройки.

Машина стояла прямо напротив того места, где неприметно сходились два листа брезента. Ян решил выйти и заглянуть туда, поскольку в другом месте дед просто не мог скрыться. Раздвинув тяжелые полы полотна, Ян не увидел ничего, кроме черноты, и хотел было вернуться в машину, как вдруг услышал музыку. Точно такую же, что играла по дороге сюда.

Подчиняясь мимолетном чувству, Ян набрал в легкие воздуха, словно собирался нырять, и шагнул в проем между двумя полотнами. Только лишь брезентовый занавес сомкнулся за ним, чернота исчезла, словно спала пелена, но где он очутился? Ян даже провел руками по глазам и хотел пощипать себя, как рекомендуют делать в фильмах, чтобы проснуться, однако видение или новая реальность никак не исчезали. Он стоял на широкой светлой улице, вопреки очевидным фактам, на этой улице было лето. Брусчатка, выпаленная солнцем до белизны, уходила под ровную линию горизонта. По обе стороны стояли причудливые двухэтажные дома, какие бывают в южных городах.

Как завороженный, Ян сделал шаг и очутился на мостовой. Не удержавшись, он присел и потрогал теплые гладкие камни. Они были абсолютно реальные, каждый из них Ян мог рассмотреть в деталях. Про поиски деда он уже и не думал, только во все глаза рассматривал чудесную улицу. Может, это старые декорации, в каком-нибудь заброшенном кинопавильоне? Но какой же павильон, если над головой печет солнце?

Спросить было некого, улица была тиха и пуста. Ян подошел к ближайшему дому. Окна первого этажа были открыты, ветер слегка трепал между сиреневыми рамами выбившуюся наружу штору. Он остановился напротив окна, и ему показалось, что внутри промелькнул женский силуэт. Отчего-то Ян смутился и отошел в сторону.

Рядом с ним стояла круглая афишная тумба, но он не успел разглядеть сами афиши, где-то совсем рядом вдруг брякнул велосипедный звонок. Прямо посередине мостовой катил почтальон в темно-синей форме, в фуражке, с серебряной бляхой на груди и кирзовой сумкой через плечо.

Ян бросился к нему, хотел забросать вопросами, но в горле так пересохло, что язык не ворочался. Почтальон же невозмутимо остановился, соскочил с велосипеда, поставил его на ножку, двумя пальцами пригладил аккуратные усы-щеточки, залез в сумку и протянул Яну конверт. В конверте оказалась пестрая карнавальная маска, украшенная блестками и перьями.

– Что это? – все-таки смог выдавить из себя Ян.

Почтальон удивленно посмотрел на него, мол, как же можно не знать такой простой вещи:

– Вы приглашены на бал.

– Какой бал? – с еще большим недоумением спросил Ян.

Вместо ответа почтальон кивнул на тумбу. Ян повернулся и увидел большую афишу: в центре стояла женщина в карнавальном платье и маске, над ее головой сияла витиеватая надпись – «Бал-маскарад».

Ян снова повернулся к почтальону, но того уже не было.

Глава 3

– Бал-маскарад, – задумчиво растягивал слова Михаил Борисович, листая презентацию на ноутбуке. – Мы и сами об этом думали. Только, ребята, все должно быть на уровне. Понимаете меня? Не просто там маски раздать на входе, а чтобы все красиво было. Программа должна быть.

– Мы же прописали весь ивент, по шагам, – ответил Игорь.

– Да, вижу-вижу. Но бюджет…

Ян почти не участвовал в дискуссии. Ему было совершенно неинтересно, что скажет Михаил Борисович. Он был уверен, что проект уже их, а все капризные замечания и недовольные гримасы – просто игра вредного управляющего. Все мысли Яна были на той странной улице. Сейчас, когда он сидел в клубе, все произошедшее казалось абсолютно нереальным. Но не мог же он спать, стоя посреди города! И как он вышел обратно? В какой-то момент просто осознал, что стоит на Никольской, недалеко от клуба «Che», а в руках держит карнавальную маску.

– Он меня вообще слышит? – донеслось до Яна.

– Да, конечно, – очнулся он.

– Вот это разве нужно? – Михаил Борисович повернул к Яну экран ноутбука, на котором светился эскиз украшения входа в клуб.

– Да. Нужно, – просто ответил Ян.

– Это, знаете, кто-то сказал – театр начинается с вешалки, – добавил Игорь. – А у нас со входа будет начинаться.

Михаил Борисович смерил ребят неодобрительным взглядом и пытался еще что-то возразить, но Ян, неожиданно для себя, занял твердую позицию и отказывался уступить даже в малейших изменениях. Краткость и непреклонность его ответов сглаживал и смягчал Игорь. В конце концов, Михаил Борисович отказался от собственных корректировок и, непрерывно сопя носом, перешел к обсуждению бюджета.

Когда ребята вышли из клуба, Игорь остановился и положил Яну руку на плечо:

– Ну ты дал, вообще! – сказал он.

– В смысле?

– Я думал, он нас прямо там пошлет, когда ты упираться стал. Ян, ты бы поаккуратнее. Это наш первый серьезный проект.

– Вот именно, – невозмутимо ответил Ян. – Поэтому надо все сделать по-своему.

– Ну смотри.

Вечером нужно было ехать договариваться об аренде декораций, у Яна было время, и он решил забежать домой. У самой двери подъезда его догнали странные звуки. Ян обернулся. В стороне от детской площадки, за столиком, где обычно собирались мужики, сидел ссутулившийся человек и поочередно, но бессвязно брал аккорды на баяне. Повинуясь какому-то наитию, Ян подошел к человеку. Ссутуленная спина дернулась и распрямилась. Ян узнал дядю Пашу. Вид у него был непривычно растерянный и озабоченный. Увидев Яна, он сгреб со стола какие-то листки, исписанные закорючками нот, и сунул за пазуху.

– А я думаю кто там крадется? – дядя Паша попытался улыбнуться своей обычной беззаботной улыбкой, но вышло все равно чересчур смущенно.

– Чем занят, дядь Паш? – по-свойски спросил Ян, хотя раньше с ним не контачил, кроме того случая у «Пале». Это воспоминание заставило Яна ощутить тоскливый прилив запоздалого стыда. – Слушай, дядь Паш, я сказать хотел…

– А, не надо мне ничего говорить. Что я, не человек, что ли, не понимаю… – ответил дядя Паша, точно угадав мысли Яна. – Занимаюсь… Да, вот, в вещах рылся, нашел… Написал в юности, еще когда… А, неважно, все равно уже не вспомнить…

Он снова извлек нотные листки и разложил на столе. Ян заметил, как у него трясутся руки.

– Возьми, дядя Паш, – Ян протянул ему сложенный пополам стольник.

Дядя Паша помедлил мгновение, потом аккуратно двумя пальцами взял купюру, потряс ею в воздухе и сказал:

– Вот за это все и разбазарил!

Затем поднялся, сгреб ноты, закинул за плечо баян и отправился в сторону «Пьяного».

Работа над событием для клуба «Все наши» закипела в уже привычном авральном режиме. Как обычно, вся креативная часть лежала на плечах Яна. Проблема была в том, что «креативная часть» подразумевала не только разработку концепции, но и ее полное техническое воплощение. Ему приходилось буквально ночевать в клубе, встречая курьеров, грузы, подгоняя бригады монтажников, грузчиков и декораторов. Все время подготовки Ян словно горел в огне, одержимый планом воплощения своей идеи от первого до последнего пункта. В пылу фантазии он делился планами вечеринки с мужиками, разгружавшими декорации, водителями «Газелей» и прочими. И лишь изредка замечал, что его энтузиазм нисколько не передается этим людям. Это его удивляло, но размышлять было некогда.

Игорь тоже не скучал. Однажды даже пошутил, что ему проще примотать телефонную трубку скотчем к голове, чем каждый раз дергать ее из кармана. Его телефон умолкал, только когда Игорь его отключал.

К тому же особый привкус горячечности придавали вечные придирки и мелкие недовольства Михаила Борисовича. Почему-то особенно он цеплялся к Яну, будто бы все время подозревал его в чем-то и вообще воспринимал как личного врага. Особенно ситуация обострилась, когда, по меткому замечанию Игоря, разгорелся «кружевной кризис». Дело в том, что по плану все официантки во время вечеринки должны были носить просторные льняные рубахи с кружевными рукавами а-ля д’Артаньян. Однако куда бы ни обращался, Ян подходящего фасона не было. Михаил Борисович стал исходить ядом и грозить то штрафами, то расторжением договора. После очередной подобной дискуссии Ян вышел из клуба и направился к метро, с твердым намерением обратиться в ателье. Пускай этот ша, практически ставил крест на их заработке, но он не мог позволить, чтобы весь замысел развалился из-за каких-то рубашек. Размышления на эту тему прервались, когда Ян спустился в подземный переход, у самого входа в метро он вдруг замер и чуть не получил нокаутирующий удар любезно распахнутой прозрачной дверью. Чуть правее входа стояла торговка и держала на пластиковых плечиках рубашку – именно такую, какая нужна была Яну. Стараясь не выдать волнения, Ян подошел к торговке и спросил о цене. Оказалось – вполне приемлемо.

– А еще такие есть? – замирая, спросил он.

– Последняя осталась, сынок, – ответила торговка.

У Яна неприятно сжался желудок.

– На сегодня расторговалась, – продолжила женщина. – А дома-то есть.

После недолгих уговоров она согласилась показать товар на дому.

Ян шел за торговкой и рассматривал ее серую хламиду – то ли пальто, то ли плащ, то ли халат. Как невозможно было определить фасон одежды, так невозможно было понять, сколько женщине лет. Следовательно, и судьбу проследить не удавалось, либо старуху судьба сберегла, либо молодую женщину жизнь побила. Словом, обычная такая торговка, которых великое множество стоит в подземных переходах, на перронах, у авто– и железнодорожных вокзалов.

Пропетляв по закоулкам, они свернули в арку и оказались в просторном дворе-колодце. Посреди двора стоял странный покосившийся дом в три этажа, сложенный из какого-то допотопно-красного кирпича, даже с фасада проглядывались ветхие деревянные перекрытия, большая часть окон была заклеена газетными листами. Сам по себе дом был немаленький – три подъезда, но уж очень жалко он скособочился и скукожился в глухом окружении девятиэтажек из серого монолитного кирпича.

– Ты не бойся, – сказала торговка, заметив, что Ян приостановился. – Вот так жить приходится. Нас уже раз пять перекупали, собирались расселять, от коммуникаций отрезали, сейчас вот вернули. Хотели какой-то небоскреб строить. Но дом не сдается. Стоит пока. А нам ничего, мы привыкли. Главное – стены родные.

Ян не вслушивался в дальнейшее бормотание торговки, к тому же его резко прервал скрип ржавой пружины подъездной двери. В сыром полутемном помещении пробираться приходилось почти на ощупь. Силуэт торговки превратился в серое пятно, за которым и следовал Ян.

Дом оказался барачного типа. По обе стороны длинного коридора просматривались и прощупывались деревянные и дерматиновые двери. В потемках время воспринималось непривычно растянутым, и Яну казалось, что идут они чрезвычайно долго, хотя это было чисто физически невозможно, не так велик был дом, да и торговка не мешкала. Наконец, она остановилась у двери, вынула из кармана ключ на длинной тесемке и отворила дверь. Комната оказалась неожиданно чистой и опрятной. В сущности, беспорядок в ней создавать было нечему. У одной стены стояла кровать, у другой – швейная машинка с ножным приводом, у окна, заклеенного газетами, небольшой столик с разнообразной швейной утварью. Выкрашенные белой краской двери, видимо, скрывавшие кухню и санузел, были плотно притворены. По обе стороны от швейной машинки стояли два клетчатых баула, из которых торговка стала вынимать рубахи и раскладывать на кровати. Впрочем, особой необходимости показывать товар лицом не было. Ян готов был взять все, не глядя. Каким-то чутьем он понимал, что в баулах лежит именно то, что ему нужно, и ничего лишнего. Вся демонстрация ему нужна была лишь для того, чтобы убедиться, насколько точно реальность соответствует его представлениям. Было удивительное чувство взаимопонимания со вселенной. Кроме того, цена, которую запросила торговка за «оптовую» партию, показалась Яну даже немного заниженной.

В общем, в коридор он вышел с двумя плотно набитыми трикотажем баулами, полностью удовлетворенный сделкой, как «челнок», возвращающийся из Арабских Эмиратов в конце 90-х. Правда, в коридоре возникла проблемка: за всеми впечатлениями Ян запутался – налево или направо ему нужно идти, чтобы добраться до выхода. Наугад он пошел направо, но успел сделать лишь пару шагов, как вдруг свет замерцал и погас.

Оказавшись в кромешной темноте, Ян окончательно растерялся. Аккуратно ступал по коридору, боясь оступиться, и время от времени толкал нащупанные по стенке двери. Но ни одна из них не спешила поддаться. Ян стал сильнее наваливаться на двери, в надежде, что отыщется если не выход, то хотя бы просто незапертая дверь и он сможет спросить у хозяев дорогу. Вдруг, одна из дверей распахнулась с такой легкостью, что Ян чуть было не растянулся по полу, вернее на земле. Потому что он сразу оказался на улице. На той самой фантастической улице!

В этот раз улица удивила его еще больше. Внешне она была абсолютно такая же, поразил Яна сам факт повторного попадания в это место. Если раньше где-то в закоулках подсознания теплилась мысль о внезапном видении или яркой, неожиданно накатившей фантазии, то теперь в реальности этого места не было сомнений. Яну стало немного страшно, потому что, с другой стороны, какая же это, к черту, реальность?! Вдруг посреди Москвы проявляется совершенно невозможный регион. Легкий, как будто морской ветерок заставил Яна опомниться. До его слуха донеслась мелодия, шла она откуда-то издалека, так что мотив целиком было сложно разобрать. И все-таки звуки показались знакомыми, просто урывки чего-то слышанного.

Сосредоточиться на музыке не получилось, потому что внимание Яна сразу привлек к себе человек. Хоть он и стоял в отдалении, но в нем легко было угадать фотографа. Человек склонился над фотоаппаратом, установленном на штативе, и производил какие-то настройки. Напротив него была разложена белая ширма, по бокам от нее стояли осветительные лампы на длинных, как у ромашки, ножках-стебельках и светоотражающий экран Ян решил подойти поближе. На ширме он разглядел драпировочную ткань изумрудного цвета, легкой, невесомо-прозрачной волной она пересекала ширму по диагонали. У подножия ширмы лежал букет полевых цветов. Очевидно, все было готово к съемке. Не хватало лишь модели. Фотограф был так увлечен настройкой оборудования, что не заметил, как подошел Ян. А когда заметил, то ничуть не удивился, будто Ян ежедневно в течение нескольких лет ходил мимо него. Неожиданно, фотограф обратился к нему: