Текст книги "Флеш Гетт (СИ)"

Автор книги: Алексей Дроздов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

– Глушняк.

– Хреново таки.

Лерка обернулась.

– Так, мальчики, извините за стриптиз.

Она высоко задрала юбку. На ней были не трусики, а плавки с прочным декоративным ремешком, из-за которого торчала рукоять ТТ. Андрей раскрыл рот.

– Вот это да! Как тебе удалось протащить его??

– Сама не знаю. Наверное, повезло, как Марьванне. Решила попробовать на дурняк, и получилось.

Она взяла пистолет обеими руками, и, приняв устойчивую позу, прицелилась.

Грохнул выстрел, мгновенно заполнив комнату запахом пороха.

Пуля угодила точно в скважину замка. Лерка подскочила и повернула ручку задвижки.

Дверь открылась.

По коридору бежал охранник, упустивший момент. Он был сражён метким выстрелом и пленники кинулись по коридору в сторону лифтов.

Им повезло – кабина находилась тут. Валерия несколько раз выстрелила в бежавшую охрану, и вскочила в лифт.

– Куда? – воскликнул фальцетом Казанков. Его очки съехали на бок.

– Я думаю – вниз, – Арсений уверенно нажал на кнопку.

Но лифт вынес их в подвальное помещение здания, а не на первый этаж, как ожидалось. Впрочем, это было даже лучше – на первом этаже, скорее всего, уже была поднята тревога. Они побежали по коридору, освещённому тусклыми промышленными светильниками. Под сводчатым потолком тянулись кабеля.

Длинный коридор был прямым, как труба. Сзади уже слышался шум погони, и в конце тоннеля замаячили фигуры.

– Сюда! – крикнул Арсений, указывая на открытую дверь. Они вбежали в небольшой тамбур и здесь увидели большую круглую дверь-люк, какие бывают в банковских хранилищах-сейфах. Валерия первая ринулась туда, за ней все остальные. Больше бежать было некуда.

Это оказалась лаборатория испытаний, здесь стоял Генератор. Тот самый, который Андрей видел на Тихонова, 12. Только его раструб-сопло было развёрнуто и отделено от всего помещения перегородкой, там предполагалась другая комната. Все стены были покрыты листами свинца, как и перегородка и дверь изнутри.

Арсений с трудом закрыл люк – в коридоре уже слышались голоса преследователей. Вдвоём с Андреем они повернули колесо замка.

– Нужно заклинить чем-то. Они откроют, – сказал Арсений, указывая на две приводные шестерни механизма двери.

– Вот! – Валерия подала пистолет. Арсений тут же вставил рукоять между венцами шестерней.

Наступила неестественная тишина.

Бункер был совершенно изолирован от внешнего мира.

– Фух, кажется спаслись, – проговорил Андрей.

Можно было перевести дух.

Лерка с интересом рассматривала конструкцию ГЕТТ. Здесь был пульт управления, два монитора и шкаф с блоками драйверов.

– Ну-ка, ну-ка, что тут у нас? – Казанков уже открывал шкаф, углубляясь в изучение блоков и реле, придерживая очки пальцем – дужка очков сломалась.

Андрей опустился на кресло.

– Хорошо-то хорошо, но мы тут как в могиле.

– Нда, ловушка, – подтвердил Арсений.

В углу стоял холодильник. В нём обнаружились армейские пакеты НЗ в жестяных банках, всего тридцать штук, и пятилитровая бутыль воды.

– И то ладно. А что дальше?

– Мальчики, подождите паниковать. Тут должна быть вентиляция, – Валерия уже осматривала решётки под потолком.

На Казанкова же, ушедшего с головой в конструкцию аппарата, никто не обратил внимания. Арсений и Андрей подняли Лерку вверх, и она попыталась отодрать решётку. Но сделано всё было на совесть.

– Сейчас, сейчас, – Андрей вывернул ящики стола, на котором стоял монитор. В самом нижнем из них оказалась отвёртка.

– Это подойдёт?

Они вдвоём пододвинули стол ближе к решётке, и Андрей стал отвинчивать винты, которыми она держалась.

В этот момент  за люком послышался сильный шум и громкое шипение.

– Они режут дверь, – Арсений выругался матом.

Андрей снял решётку, но их ждало разочарование. Канал оказался слишком узок, и к тому же поворачивал под слишком большим углом – не пролезть даже ребёнку.

– Мы ничего не сможем. Десять минут свободы...

Валерия устало опустила руки.

Все смолкли.

Тишину нарушало только шипение горелки и глухие удары в металл двери.

– Друзья мои! Таки я могу запустить эту машину, – Казанков вылез из шкафа, совершенно счастливый.

– Павел Юрьевич, не время сейчас. Собственно, зачем её пускать? – Андрей посмотрел на него безнадёжно.

– Как зачем? Я мечтал об этом всё это время!

– Да запускайте, чёрт с вами. Какое это имеет значение уже?

Но Казанков уже ничего не слышал. Он вытащил блок генератора и стал осматривать монтаж, бормоча себе под нос.

– Тэкс, где же он... Нет, не то, не здесь... Ага, а вот он! Пожалуйте сюда, голубчик! – он оторвал от монтажа блестящий синий бочонок размером с напёрсток. Вероятно это и был тот самый конденсатор той самой резонансной частоты.

– Что вы там делаете, Павел Юрьевич? – Валерия обратила на его действия внимание.

– Да я ж вам говорил, надо поменять частоту, и тогда...

Он не договорил.

Из двери брызнула струя искр – горелка прорезала металл насквозь.

Казанков поднял рубильник и подал напряжение в систему. Загорелась индикация на пульте управления, засветились мониторы.

– Включаю! – почему-то крикнул скульптор и дрожащим нервным пальцем нажал на кнопку пуска.

*

Из вентиляционных отверстий кожуха Абсолютно Чёрного Кольца брызнул яркий свет. Такой яркий, что свет ламп стал просто незаметен. Казанков сидел за монитором, возбуждённый.

– Ток увеличивается. Я боюсь, что автоматы не выдержат... Ничего не понимаю, где "лазутчик"? Или у них другая система? Да нет, всё то же... Странно это...

Свет стал небесно-голубым, а затем перешёл в персиковый. Из двери по-прежнему летела сварка.

Андрей отвернулся от света и вдруг почувствовал, что к горлу подступает тошнота. Комната поплыла перед глазами, по ней летали цветные кольца. Синие, жёлтые, красные, коричневые. Он увидел, как падает Лерка.

В последний момент он подхватил девушку на руки...

...Арсений сидел на полу, из его ушей тянулись две чёрные кровяные дорожки, кровь капала на рубашку и брюки.

Шипение резака стихло.

Казанков сидел неподвижно за столом, уронив голову на клавиатуру.

...Накал лампочек уменьшился до минимума. Через мгновение  раздался громкий щелчок контактора и свет погас совсем.

...Где-то капала вода.

Андрей медленно приходил в себя, потеряв ощущение реальности. Сколько времени прошло – ему было неизвестно.

Дверь в тамбур оказалась открытой и оттуда пробивалась полоска света. Он подполз к самому краю порога и выглянул в тамбур.

Никого не было, ни души. На полу валялись обрывки шланга, наконечник горелки, в углу стоял баллон с пропаном. По полу текла вода, переливаясь через порог двери, ведущей в коридор – оттуда и шёл тусклый свет.

Андрей с трудом встал. Пистолет валялся на полу, он поднял его и сунул в карман.

Валерия полулежала у стены. Он коснулся плеча, и она открыла глаза.

– Что произошло? – спросила она.

– Не знаю. Мы включили Генератор.

– Это я помню. А что с остальными?

– Сейчас поищу.

Казанкова слегка побили по щекам, и он очнулся. Арсения же нигде не было. Друзья вышли в коридор – Арсений сидел на корточках и что-то рассматривал в воде, покрывающей пол.

Он заметил их.

– Это я открыл дверь. Воздуха не хватало, вот я и...

– А где охрана?

– Я не знаю. Когда я вышел, никого не было.

Они побрели в сторону лифта.

– Павел Юрьевич, может, вы что-нибудь скажете? – Валерия шла первая, за ней двигался Арсений.

– Хм... Вы о чём? Ах, ну да...Вероятно, поток фотонов увеличился непропорционально, возник перекос поля Хиггса, ну и...

– И что?

– И соответственно возрос ток потребления. Сработала автоматика.

– Это мы и так знаем. Куда подевались все?

– Да откуда я знаю, Валерия? Я же был с вами, а эти люди – снаружи. Наверное, ушли...

Они дошли до лифта, но он, как и следовало ожидать, не работал. Стали искать лестницу; она оказалась в пяти метрах левее лифтовой шахты.

На первом этаже было пусто, шаром покати. Валерия подошла к столу дежурного и провела пальцем – сверху, на столешнице, был солидный слой пыли.

– Надо чаще убираться, – констатировала она ехидно.

Стеклянные двери были распахнуты настежь, но и на улице никого не оказалось. Не было машин, людей...

Никого.

Водосточная труба на углу была неестественно отогнута под углом в девяносто градусов. Казанков поправил очки, и смело двинулся прямо к ней.

– Кажется, кажется, – бормотал он на ходу.

На полпути он остановился и стал ковырять стену пальцем.

– Идите сюда! – крикнул он.

Андрей же чувствовал себя прекрасно, словно после отпуска. Он ощущал необычайный подъём сил. Он легко, в два шага догнал учёного.

– Вот, смотрите, – он указал на стену.

– Ну и что? Стена, как стена.

Андрей присел на корточки перед тем местом, на которое указывал скульптор. По стене сбегали струйки воды, вроде ничего сверхъестественного.

Андрей присмотрелся.

Воде течь было неоткуда. Она сочилась прямо из стены, словно это был не керамогранит, а банная губка.

Казанков сел рядом, и улыбаясь, ткнул пальцем в стену. Палец погрузился в камень почти до основания, как в пластилин.

– Дальше не идёт, там твёрдо, – сказал Казанков.

Андрей ничего не понимал.

– Что это за фокус, Павел Юрьевич?

– Погодите, я сам пока не уверен. Но, кажется...

С верхних этажей сорвалась штукатурка, и изрядный кусок её разлетелся в пыль почти у ног Валерии. Она задрала голову.

Андрей тоже посмотрел.

Четыре верхних этажа восьмиэтажного здания, стоящего на противоположной стороне улицы, накренились. Они накренились на градусов двадцать, если не больше. Самые верхние два этажа и карниз раскачивались от ветра так, словно были сделаны из поролона.

Казанков смотрел, придерживая очки. Валерия отпрянула и прижалась к Андрею, в ужасе глядя на гуттаперчевое строение.

– Не бойтесь, оно не упадёт. Оно не успеет.

– То есть? Павел Юрьевич, может....

– Конечно же. Андрей, у вас есть калькулятор?

– Нет. Откуда? Если только в телефоне был.

– У меня есть! – Арсений протянул сотовый телефон Казанкову.

– У вас есть телефон? – вскричала Лерка.

– Да нет, Валерия, я уже пробовал звонить. Не работает. Даже оператор не отвечает.

– Мда...

Казанков присел у стены и стал считать, записывая что-то в извлечённый из заднего кармана брюк блокнот. Иногда он поворачивался, ковырял стену и качал головой.

– Андрей, смотри, – Лерка указала на небо. Небо было совершенно чистым, и изредка по нему пробегали редкие облачка. Их скорость была необычайно высока, как если бы включили ускоренный просмотр.

Арсений тоже стал смотреть. Лерка побрела вдоль витрин, всматриваясь в провалы окон. Она почти дошла до поворота, как скульптор воскликнул:

– Это катастрофа.

Руки его дрожали. Он начал говорить, речь его была горячечной и сбивчивой.

– Генератор создал сгусток...Я думал, что его нет, а он есть. Он был, то есть... Монитор его не показал, и это естественно, ведь сгусток-лазутчик получился размером с маскон! Понимаете? Гигантский сгусток, его не видел сканер, и не мог видеть... Это ужасно...

– Да что ужасно, Павел Юрьевич? Что – ужасно?

– Понимаете, частота была столь высока, что она повлияла на скорость самих фотонов. Понимаете? Скорость фотонов стала другой, она изменилась.

– Скорость света?

– Да, да, друзья мои. Скорость света стала иной, она уже не триста тысяч километров в секунду, а... я не знаю, какая она сейчас. Более того, ИЗМЕНИЛИСЬ ВСЕ БЕЗ ИСКЛЮЧЕНИЯ КОНСТАНТЫ.

– Как? Какие – все?

– Ну все, понимаете! Масса электрона, протона, скорость света, звука, плотность веществ, атомные веса, постоянная Планка, сила тяжести, масса Земли... В общем, радиусы орбит планет, скорость обращения, их массы, и все остальные постоянные величины.

– Нет, Павел Юрьевич, вы бредите. Да сейчас нас бы смело ураганами с поверхности Земли!

– Да, но...я не уверен, что это...Земля.

– ??

– Я даже не уверен, что это та самая Вселенная, к которой мы все привыкли, в которой существовали. Наша Вселенная БОЛЬШЕ НЕ СУЩЕСТВУЕТ.

Никто не мог произнести ни слова. Все в молчании смотрели на учёного – то ли сумасшедшего, то ли гения.

Он продолжал.

– Я думаю, что Мир, наш мир, погиб безвозвратно. Сейчас мы наблюдаем жалкие остатки его, которые втягиваются в мир, смежный с нашим. Параллельный, в котором новые параметры констант являются нормальными. По причинам, мне неизвестным, не всё погибло безвозвратно. Какая-то часть всё же осталась. Островки, или районы, отдельные области, предметы, живые существа... Вот, мы с вами. Возможно, ещё кто-то. В этом мире сила тяжести заметно слабее, и день будет, вероятно, короче. Впрочем, это неизвестно.

Он смолк.

Лерка ходила задумчиво от одной стороны улицы к другой.

– Да, что тут скажешь, – протянул Андрей. Арсений подошёл к Казанкову и зачем-то стал смотреть его расчёты в блокноте. Казанков сидел, обхватив руками голову.

– И всё же, возможно что Москва уцелела?

– Нет, мой друг. Странно то, что вообще что-то уцелело. Впрочем, и этого скоро не будет, – Павел Юрьевич указал на растворяющийся в тумане остов здания.

– А что там, в этом...новом мире? И где его начало, или конец нашего? Чего нам ждать теперь, господин Оппенгеймер? – Арсения почти трясло.

– Я не знаю этого, – учёный тяжело вздохнул.

– Подождите, – Лерка вдруг подошла к двери маленького магазинчика, как раз напротив входа в институт. Она приложила ухо к её деревянной обшивке, вслушиваясь.

Потом решительно дёрнула ручку и распахнула дверь. Ей в лицо ударил раскалённый ветер.

До самого горизонта, насколько хватало глаз, тянулась пустыня. Песок был синего цвета, как медный купорос, или как дроблёный сапфир.

–

3. Червь

Прошло несколько минут, или секунд.

– Валерия, я думаю, что надо закрыть чёртову дверь, – Арсений стоял рядом с ней и как завороженный, смотрел в непривычную для глаза синюю даль.

– Да, да. Сейчас.

Они побрели по улице – или по тому, что раньше было улицей.

Казанков отставал от компании метров на десять. Он что-то невнятно бормотал,  приближаясь то к одной, то к другой стене.

Всё же он кое-что объяснил до того, как впал в прострацию.

Старый мир исчез – это был факт, и факт неоспоримый. Новый появился мир, но такая постановка вопроса была в корне неверна. Точнее сказать, что старого мира не существовало никогда, а этот новый был всегда. Но и это опять же неверно. Новый мир синтезировался Генератором в той точке своего временного существования, в которой он бы находился, будь он изначально реальным. Теоретически реальным. На практике же чистота эксперимента оставляла желать лучшего, и поэтому-то и случилось то, что случилось. Если бы ГЕТТ сработал на достаточной мощности, то от старого мира не осталось бы и следа. Не было бы ни Андрея, ни его друзей по несчастью.

Не было бы остатков этой московской улицы.

Перегорели предохранители, и этот факт оказался спасительным. Спасительным ли? Возможно, что где-то в тридевятом параллельном пространстве и осталась прежняя Земля, где был Андрей, Лерка и все?

Но для Земли есть Земля, и нет этого странного мира. А для этого мира не существует никаких параллельных миров в чисто физическом смысле. Всё это смысл иной. Метафизический, паранормальный, философский, потусторонний. Какой угодно, но только не настоящий.

Но сделанного не воротишь.

Мир умер, да здравствует мир.

– Мерзкая хварна, мерзкая, – бубнил Казанков.

Они дошли до поворота улицы и остановились.

Витрина супермаркета разбилась, и на тротуаре высились горы различных продуктов. Судя по запаху, ударившему в ноздри, всё это было безнадёжно испорчено. Павел Юрьевич пояснил, что при работе ГЕТТ имел место чудовищный сдвиг во времени. Он не затронул сам Генератор и пространство лаборатории, защищённое от его лучей мощными свинцовыми стенами. На вопрос – какой временной сдвиг – Казанков промямлил:

– Да не знаю я. Может, неделя. А может и несколько лет.

Между гор испорченных продуктов бродили какие-то животные. Размером со свинью, они напоминали то ли муравьедов, то ли дикобразов, но без длинных игл-колючек. Их тела покрывала светлая гладкая кожа. Голова почти срослась с телом, короткую шею покрывали жировые складки. Хвост полого спускался на асфальт и подрагивал при передвижении. Короткие лапы – столбы, наподобие слоновьих, были едва заметны под складками кожи. Недлинный хобот постоянно ощупывал пространство перед животным, и, найдя пригодную пищу, оно мгновенно отправляло её в рот. Короткие уши сканировали пространство вокруг, периодически поворачиваясь, глаз же не было вообще.

Животных было несколько. Они двигались беспрерывно, высасывая хоботками в основном то, что уже разлагалось и источало зловонный запах.

– Ух ты, какие лапочки! – взвизгнула Лерка, и животные разом замерли, повернув слепые морды по направлению громкого звука.

Андрей прикоснулся пальцем к губам – "Тссс!", и вскоре, успокоившись, пожиратели тухлятины возобновили свой ужин.

Метрах в пятидесяти за супермаркетом улица заканчивалась. Дальше стеной стоял лес. Настоящая чаща, с ровными тонкими стволами, взметнувшимися на огромную высоту. Деревья, как поганки, на этой высоте сплели меж собой разметавшиеся широкополые густые кроны. Высота их была не менее ста метров, а возможно и больше.

Солнце /или не Солнце?/ уже зашло за лес, и тень вползала в город.

– Вот и ужин, – сказал Арсений, кивая на животных.

– Вы уверены, что они съедобны? – недоверчиво спросила Валерия.

– Не уверен, но у нас другой пищи просто нет. Думаю, что всё остальное, что мы найдём в магазине, испорчено.

Он пнул ногой раздувшуюся, как шар, банку консервов. Недалеко на тротуаре валялось много таких банок. Возможно, что-то изменилось и на молекулярном уровне в их составе.

– Валерия, дайте-ка ваш парабеллум.

Арсений взял оружие и осторожно двинулся в сторону животных.

Но тут произошло то, что и должно было произойти в ином мире, где законы жизни иные, свои, отличные от земных.

Андрей всматривался в кромку леса и в этот момент краем глаза уловил какое-то движение в кафе как раз напротив супермаркета.

– Как бы нам самим не стать ужином, – сказал он, указывая рукой на дверь кафе. Лерка тоже посмотрела туда.

Небольшой зверь чуть меньше самих "муравьедов", размером с крупную собаку, приготовился к прыжку. Его тело абсолютно чёрного цвета, незаметное в наступавших сумерках, отливало голубым блеском. Задние конечности напоминали лягушачьи.

Андрей хотел предупредить Арсения, но кричать было опасно – зверь мог заметить и его, и их. К тому же Арсений уже слишком далеко продвинулся.

Арсений сам заметил зверя.

И зверь заметил его.

Развернувшись к Арсению, животное прыгнуло. Прыжок его был удивительным – на двадцать метров, как полёт огромного кузнечика.

Грохнул выстрел. Лерка видела, как тело хищника дёрнулось в воздухе – пуля явно попала в цель. "Муравьеды" в панике кинулись врассыпную, руша пирамиды банок и коробок, толкая друг друга слепыми мордами.

Хищник промахнулся и приземлился слева от Арсения. Тот выстрелил ещё раз, но зверь оказался невероятно живучим. Не обращая внимания на хлеставшую из раны на груди бурую кровь, он ринулся на Арсения.

– Уходите! – хрипло прокричал он, стреляя в зверя.

Андрей рванулся на помощь, но внезапно ближайшая стена дома брызнула осколками кирпича, и из образовавшейся дыры показался ещё один точно такой зверь. Он издал гавкающий звук, и, разинув пасть, двинулся на Андрея.

Такого Андрей не видел никогда!

Пасть оказалась диаметром примерно таким же, как и само тело. На Андрея, не мигая, уставились четыре сетчатых глаза. Зубы в три ряда сияли ослепительной белизной и двигались, точно это была ленточная пила.

От увиденного Андрей вошёл в столбняк. Спасла его Лерка.

Она бросила в зверя железную урну, стоящую у входа в парикмахерскую, и рванула Андрея за руку что есть силы.

– Бежим!

Раздался визг работающей пилы и стальная урна, в доли секунды разрезанная пополам зубами зверя, отлетела в сторону.

Они побежали по улице. Казанкова не было видно.

Из дыры в стене появилось ещё два таких зверя. Улицу наполнили звуки смерти – "муравьеды" погибали один за другим, не имея никаких шансов.

Андрей и Валерия скрылись в одном из помещений и побежали по подсобному коридору. Зверь чувствовал себя не так уверенно в таком узком пространстве и перемещался очень короткими прыжками. В поворотах ему и вовсе мешали длинные лапы.

Они оказались на каком-то складе.

Хищник не обладал хорошим слухом. Лерка решительно схватила то, что попалось под руку – то ли кусок трубы, то ли черенок лопаты – и ударила им в стену. Стена рассыпалась, как хлебный мякиш, и они выбежали на ту сторону полосы строений.

Здесь кругом был синий песок.

Пробежав вдоль полуразрушенных стен метров сто по вязкому песку, они остановились и прислушались – погоня, видимо,  прекратилась.

Прошло около часа или больше.

Солнце закатилось за горизонт.

– Надо вернуться, Андрюш. Андрюш!

Он не отвечал.

Андрей сидел на песке, прислонившись спиной к дивану, выступающему из половины комнаты. У него было такое состояние, словно он пережил глубокую амнезию и только учился говорить, думать. Жить, ходить.

Как жить? Где? В этом мире, где всё враждебно? Это только в кино есть эти супергерои, которым всё равно. Они бьются с неземными тварями хладнокровно, как с домашними тараканами.

Нет больше того тыла, который был частью тела Андрея, частью его ауры. Нет работы, нет дома, нет Москвы, нет...

Ничего нет.

А что есть? Есть непонятные твари с зубами как у бензопилы "Дружба". Есть синий песок. Есть лес из поганок и тухлые консервы.

– Пойдём, Андрюш.

Женщины более приспособлены – ему кто-то говорил. Но он не думал, что они настолько лучше приспособлены.

...Они вышли на улицу.

Уже было темно, и чистое небо усыпалось звёздами, как на каком-нибудь тропическом юге. Что за сон? Кто, чьей бредовой волей забросил их сюда, в этот спилберговский триллер?

– Мерзкая хварна, мерзкая....

Казанков сидел на тротуаре, обхватив голову руками. Брюк на нём не было. Видимо, бедняга окончательно сошёл с ума.

Перед ним лежало тело хищника без видимых следов насильственной смерти – если такое выражение было уместно в отношении зверя.

Андрей двинулся к магазину, за ним шла Валерия, она оглядывалась почти беспрерывно. Это был вопрос жизни.

– Мерзкая хварна, мерзкая...

Перед магазином на асфальте он заметил три лежащих тела. Одно принадлежало "муравьеду", второе – зверю. В его теле торчал короткий матовый стержень, буквально пришпиливший зверя к мостовой. Лапы еще дёргались.

Третьим был Арсений. Он узнал его по брюкам и ботинкам. Его рвали на части.

К горлу подступила тошнота. По долгу службы Андрей видел всякое, но это было слишком.

– Не ходи сюда, Лер! Не надо...

В метре от тела Арсения лежал ТТ Лерки. Андрей наклонился, желая поднять его, но тотчас услышал негромкую команду:

– Не поднимай. Пусть лежит, где лежит, ему там хорошо.

Андрей оглянулся.

Это был капитан Махов. Он стоял на другой стороне тротуара. Одной рукой он держал Леру, а в другой руке табельный "Макаров". Рукав кителя был оторван, на щеке – большая ссадина.

– Отойди в сторону, я сам подниму.

Агония, увиденная в первый раз, создаёт странное впечатление. Живой ещё мгновение назад человек превращается в сгусток ненормальных мышц, даже отдалённо не напоминающий венец природы. Явная агония не всегда сопровождает смерть как таковую. Как правило, она случается особенно сильной тогда, когда смерть приходит гораздо раньше отмирания тканей, когда ещё организм полон сил и жива, функционирует нервная система. Классический пример того – отсечение головы.

Андрей услышал лающий звук. Прыжок зверя в темноте был  невидим – тело капитана рассеклось от того места, где шея переходит в левое плечо, до противоположной подмышки, наискосок.

Зверь уже сидел на асфальте, оторвав плечо капитана Махова своими зубами-бритвами. Его глаза смотрели прямо на Андрея. Он собирался ужинать.

Валерия стояла молча, боясь пошевелиться.

Тело Махова "постояло" несколько минут вертикально и рухнуло наземь. Пистолет отлетел к ногам Лерки.

В это мгновение раздался короткий свист, как при работе миниатюрного реактивного двигателя – и зверь был пришпилен вторым матовым стержнем к земле. Полосы зубов прекратили своё движение, застыв в одном – последнем,  исходном положении.

Лерка медленно подошла к Андрею, предварительно подняв пистолет.

– Не оглядывайся и не трогай это.

– Что?

– Да ЭТО, – Лерка указала на стержень.

– Я понял.

Она подошла к нему вплотную и вдруг прижалась к его груди своей грудью.

– Стой и жди. Не говори ничего.

Так они простояли около четверти часа. Она глазами дала понять Андрею, где находится их невидимый спаситель. Андрей уловил какое-то движение на уровне верхних этажей уцелевших зданий, но было слишком темно.

К "полуночи" они забрались в кассовый зал магазина – здесь горела маленькая лампочка аварийного освещения. Вероятно, она включалась автоматически при наступлении темноты, заряжаясь днём от солнечных батарей. Казанкова пришлось волочить туда чуть ли не силой. Он постоянно повторял те же самые бессмысленные слова и к тому же, по уверению Леры у него повысилась температура – признак воспалительного процесса.

– Здесь мы не выживем. Продукты не пригодны к употреблению, электричества нет, воды нет.

– А лес? Пойти туда?

– Нет. Под кронами почти нет жизни, это мёртвый лес.

– Ты уверена?

– Логическое предположение, основанное на знании... Но завтра проверим, когда взойдёт солнце. Ты не возражаешь?

– Возражаю... Нет, я согласен. Впрочем...

– Я заметила строения там, за Дверью. В пустыне.

– Какие строения?

– Не знаю. Не уверена. Правильная геометрическая форма...

– ...Есть у многих скал и растений. Сделаем так – я  пойду к этим скалам. Ты же иди в сторону леса, но не углубляйся далеко. К середине дня, максимум к вечеру мы вернёмся сюда оба. По крайней мере, это всё что у нас есть. Это будет разумно.  Нам надо делать разумные поступки, в этом наше спасение.

– Тогда возьми оружие.

– В ТТ больше нет патронов. Ты возьмёшь пистолет Махова, потому что лучше умеешь с ним обращаться. По крайней мере, видимая часть этой пустыни безлюдна, а значит – менее опасна.

Она улыбнулась. Это была улыбка одобрения.

– А что с профессором?

– Пусть остаётся здесь на светлое время суток. Охота происходит ночью, он выживет, бог даст.

– Другого варианта нет. Брать его с собой одному из нас ещё безрассуднее.

Профессор сидел на полу и как ребёнок строил из стекляшек разбитой витрины пирамидки.

В Лерке была духовная сила, большая, чем в Андрее. Он чувствовал это, чувствовал её лидерство и инстинктивно сопротивлялся этому. Он должен быть сильнее по праву пола. Но сейчас вынужден был уступить – её рассудительность поражала и внушала уважение. Пусть это будет временно.

Она достала сигарету – последнюю, прикурила и вышла на улицу.

Опасаться было сейчас некого, и она это почувствовала.

Вся улица озарялась розовато-красным светом, над лесом восходило ночное светило. Оно было больше Луны в два раза, но не такое яркое.

Его лучи осветили стены домов на южной стороне, тёмные окна, фронтоны и карнизы.

Точно над тем местом, где располагался супермаркет, на карнизе под самой крышей, стоял человек. Он был почти наг – если не считать набедренной повязки, искусно скроенной из прочной кожи. К широкому ремню, украшенному шипами из жёлтого металла, были прикреплены ножны с кинжалом и колчан с короткими матовыми стержнями.

В правой руке он держал небольшой арбалет.

Это был молодой мужчина, красивый и сильный. Спину и плечи скрывал плащ из тонкой кожи, а голову венчали четыре коротких рога. Кожа имела синий оттенок.

Мужчина посмотрел вниз, затем укрепил арбалет на ремне и расправил "плащ". Плащ – это огромные кожистые перепончатые крылья – имели размах около двенадцати метров.

Он взмахнул ими и заскользил в неслышном полёте меж стен домов, удаляясь от места побоища.

Лерка увидела его только тогда, когда он уже пролетал над кронами деревьев: его силуэт стал хорошо заметен на фоне розовой луны.

*

К коротким суткам Андрею было не привыкать.

Валерия ушла раньше, почему-то не оставив никакой записки. Записка в таком случае была бы традиционна и в принципе желанна.

Он подумал, что она его попросту облапошила, как последнего лоха. Остатки гипнотического воздействия её воли проходили, и  волнами накатывала обида и где-то местами мягкая назойливая злоба. Ну как же!

Он умылся стекающей со стен водой и оглянулся – скульптора тоже нигде не было. Андрей обыскал все близлежащие постройки, но профессор испарился, как летучий реактив из химической реторты.

Оттягивать грядущий путь стало бессмысленно и нежелательно, и Андрей, прихватив флягу воды и две пачки концентрата из бункера, шагнул на синий горячий песок.

Кусок старого мира остался позади.

Из пустыни стало видно, что он имел в длину не более трёх километров. Очевидно столько же и в поперечнике.

Андрей двигался вперёд, его не покидали мысли о Валерии.

С женщинами у него в жизни были сложные отношения, и начало этого следовало искать ещё в юности-отрочестве, когда он стал позиционировать себя в обществе как личность – так бы сказал любой психолог, обратись  Андрей к нему с вопросами. Но психологов он на дух не переносил, считая их такими же шарлатанами, как и экстрасенсов. Пожалуй, психологов больше.

Когда мальчики всерьёз начинают интересоваться девочками?

Андрей – в тринадцать лет. По его простой классификации они делились на красивых и остальных. Остальные нисколько не занимали его молодой незрелый ум, а красивых он первое время банально боялся. Боготворил и боялся. Просто симпатичные его не устраивали, ему до смерти, до соплей хотелось иметь подругу неординарно красивую, шикарную, эффектную. И вероятно, в таком прелестном создании должен гнездиться недюжинный ум, иначе и быть не может. Иначе нарушаются все законы гармонии, к почитанию которых его приучила мать.

Когда красивая девочка пристально смотрела на него, Андрей мгновенно терялся. В его мозгу моментально вырастали варианты умной беседы об искусстве, литературе, философии. Он не отличался тогда внешностью, внушающей любовь с первого взгляда, и единственным средством и своим оружием он считал зачатки интеллекта. Ему было невдомёк, что тут как раз и скрывается весь пресловутый Закон Полов!

Да, красавица... Это сколько же надо нужных, уместных слов, эрудиции, чтобы она стала благосклонна к тебе? А что делать потом, когда она станет благосклонна? Ну, с этим вроде у него не было запинок, как ему казалось – кино, прогулки в парке под руку, потом – предложение о дружбе, признание в любви...

А она? О, да, она оценит его. Его невозможно не оценить, ведь это он умнее всех... Он понимает такие вещи, которые другим мальчикам недоступны. Другие мальчики уже в восьмом классе пили пиво и курили за углом школы. Разве ТАКИХ может полюбить ослепительная красавица? Уж она-то разберётся, кто достоин любви по-настоящему. Нет, нет, она определённо ДОЛЖНА быть умной.