Текст книги "Флеш Гетт (СИ)"

Автор книги: Алексей Дроздов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

До них оставалось не более километра, когда человек заметил на песке непонятный предмет.

Животное, чуть больше крупной собаки. Оно имело форму эллипса. Тело без признаков волос, с грубой складчатой кожей серого цвета имело гофрированные перетяги посредине,  которые сжимались и разжимались. Головы не было.

По краям человек заметил кровавые обрубки – вероятно, остатки лап или ног. Одна конечность была цела. Животное пыталось двигаться, цепляясь этой конечностью за зыбкий песок.

Оно явно умирало.

Человек подошёл ближе и животное, словно почуяв, потянулось к нему, конвульсивно дергаясь телом. Оно вызывало жгучую жалость.

Когда он оказался достаточно близко, раздался громкий щелчок и из уцелевшей конечности вырвался тонкий жгут и впился в ногу чуть выше лодыжки. Человек вскрикнул и, падая, отчаянно вырвал рукой стрекательный жгут.

Ему повезло – удалось откатиться на безопасное расстояние. Его спасло ещё и то, что порция яда была небольшая, рассчитанная на более мелкую добычу.

Рана глубокая.

Он зажал её рукой, чувствуя, как жаркая волна подкатилась по телу снизу вверх. Человек встал и быстро пошёл прочь от извивающегося тела животного в сторону холмов.

Через пять минут нога в районе раны распухла и покраснела. Боль охватила её до самого колена. Яд, проникший в организм, нейтрализовать было нечем. Превозмогая возникшую боль, человек из последних сил побрёл к холмам.

Песчаный грунт закончился и теперь он шёл по каменистой почве, перемежающейся скальными ровными участками и гравием.

"Холмов" оказалось около десятка, они походили на огромные термитники. Поверхность "термитников", матовая, чёрного цвета, в лучах солнца отсвечивала серебром.

Он не дошёл метров десять до самого ближнего "термитника" и упал – яд начал своё действие.

Андрей благоразумно остался в машине. Операция по спасению Вареника прошла на удивление гладко. Через несколько минут из подъезда вышла Валерия с большой спортивной сумкой. Она села в машину, поставив сумку на заднее сиденье.

Из неё тотчас показалась морда кота, он удивленно таращил глаза и крутил башкой. Заметив хозяина, он попытался выбраться из своего плена. Андрей погладил его.

– Ну, успокойся уже. Тут я, тут...

Вареник замыркал и потёрся о руку мокрым рылом.

– Твоя соседка сказала, что кормила его уже сегодня, – Лерка включила зажигание и они поехали.

Когда они подъезжали к кольцевой, их остановил инспектор ГИБДД. Лерка одела чёрные очки и вышла из машины.

Андрей наблюдал, как они говорили.

Инспектор вернул документы и отпустил их. Пост ГИБДД здесь был стационарный – домик с одной стеклянной стеной, обращённой к трассе, прямо на перекрёстке.

После того, как они уехали, инспектор – плотный мужчина лет сорока – вернулся в пост. Он устало опустился на кресло и глянул на экран компьютера, разминая пальцами сигаретку.

Там были две фотографии: Валерии и Андрея.

Он достал из нагрудного кармана сотовый телефон и набрал номер.

На третьей кольцевой загруженность в этот час оказалась средней, что позволяло держать скорость не более пятидесяти километров в час, однако встречный поток был менее плотным.

Через четверть часа, на подъезде к Кутузовскому проспекту скорость возросла до ста километров, и Андрей почувствовал неясную тревогу. Безмятежность улетучилась. В голову полезли мысли о том, что ждёт его в будущем, что будет с ними.... Лерка словно угадала его мысли.

– Не дрейфь, Андрюш. Все у нас получится. Купишь домишко где-нибудь в Баден Бадене, будешь пописывать статейки о криминальном правительстве. А то, может, книжку нацедишь? Мы и сами можем раскрутить этот матерьяльчик, на кой нам его толкать этим хмурым скучным дядькам. А что, идея! Представляешь, какая будет бомба?

"Ягуар" летел, как стрела.

– На издание деньги нужны. И раскручивать.... А без денег кто поверит?

Лерка помолчала.

– Да знаю я, мама говорила. Думаю вот... Романа нам нужно дождаться при любом раскладе, блин.

Они двигались в четвёртом ряду. Справа их обогнал минивэн, забрызганный грязью по крышу, белого цвета.

Он перестроился в их ряд. Дистанция была около двадцати метров, когда тоже справа появилась чёрная "Бэха". Та  самая. Или Андрею это показалось?

Прошло ещё пять минут и впереди показалась эстакада Кутузовского, до неё было около полутора километров или чуть больше. Водитель "Бэхи" неожиданно подрезал Лерку, едва не задев бампером крыло.

– Я ждала вас, мальчики, ох ждала! – Лерка перестроилась в крайний левый ряд и нажала на газ. Белый минивэн мгновенно взял влево, преграждая путь, а окно "Бэхи" опустилось, и в нём показался ствол автомата.

– Держись! – завопила Лерка и ударила по тормозам. Пули чуть вспороли поверхность капота и ушли в отбойник, полетела бетонная крошка. Лерка взяла вправо, и ей таки удалось обогнать чёрную "Бэху".

Нырнули под мост.

На левой полосе всё так же двигался минивэн, метрах в ста впереди. Внезапно он остановился.

Лерка сбавила скорость.

Задняя дверь распахнулась, и в проёме показался человек в камуфляже. Он держал на плече какой-то предмет, похожий на тубус.

В этот момент их догнала "Беха", подперев их справа.

– Нам крышка, – тихо сказал Андрей.

Лерка, закусив губу, рванула руль налево как раз в тот момент, когда блеснула вспышка гранаты, выпущенной из минивэна. Ведущие колёса завращались с дикой скоростью, и "Ягуар", перепрыгнув через отбойник, как большая белка-летяга, шмякнулся на встречную полосу. В салоне запахло горелой резиной.

В голове нарастал визг летящей гранаты. Она угодила прямёхонько в ближайшую ферму эстакады.

Прогремел взрыв, и на бетонной поверхности фермы образовалась косая трещина. Полотно эстакады медленно поехало вниз, прямо на поток машин, движущихся по шоссе. Лопнули троллейбусные провода, искры от замыкания брызнули во все стороны.

Ферма деформировалась, рассыпаясь на огромные куски, и сверху полетел многотонный грузовик, сбивая пока ещё целое ограждение моста. Он описал короткую дугу и ткнулся кабиной в полосу; кабина смялась как бумажка. В него на скорости врезалась "Волга", следом – "Газель", и по шоссе потекла река солярки.

А сверху, с эстакады, уже падало ещё несколько машин. Одна из них угодила в идущий бензовоз, и мгновенно беззвучная вспышка света озарила округу, грохнул ещё один взрыв.

Шоссе заволокло чёрным дымом, повсюду раздавались крики.

Лерка бросила машину вперёд, по развязке на эстакаду.

– Мы там не проедем! – Андрей смотрел на происходящее как на чудовищный голливудский блокбастер, лицо его в один миг побелело.

– Не ссы, проедем как-нибудь.

Полотно обрушилось не полностью: правая полоса ещё каким-то чудом держалась, но она имела ширину не более пяти метров. Только что по ней проехал автобус.

Лерка, вдавив клаксон до упора, на скорости влетела на этот огрызок – остальные встречные прижались к обочине.

Дальше уже было свободно.

Дав крюк, они вернулись в район Тропарёвского парка в три часа дня.

Что-то пошло не так.

Андрей  перенёс сумку в дом. Лерка смотрела на его действия отрешённым взглядом, наблюдая за тем, как из сумки извлекают перепуганного насмерть кота.

– Не нужно было его кормить, – глубокомысленно изрекла она.

Вареник, вырвавшись из сумки, прижав уши, шмыгнул под стол в гостиной. Там он свернулся в белый лохматый шар и затих.

Павел Юрьевич сидел за столом, мешая ложкой в чашке.

– Мне показалось, что это были не ФСБшники, – сказал Андрей.

Валерия прикурила сигарету и отвернулась к окну.

– С чего это вдруг тебе это показалось?

– Так, показалось.

– Я сама ничего не понимаю. Будем рассуждать следующим образом, логически: исследования, а тем более и результаты Павла Юрьевича никому не известны, так? Кроме нас с тобой, разумеется. С чего бы это вдруг тогда такой интерес? Андрей, я думаю, ты знаешь ещё что-то. То, что там произошло, ты всё рассказал? Не связывается у меня эта цепочка, ну никак, надо же.

Андрей мялся, молча глядя прямо перед собой – на полированную поверхность стола.

– Ну, хорошо. Ты права, честнее будет, если я вам покажу ещё кое-что.

Он вынул из кармана флэшку.

– Вот. Это я подобрал там, на Тихонова, 12.

Лерка взяла флэшку и повертела в руках.

– Ну, и что это?

– Вероятно это ответ на твои вопросы.

– Хм... Куда бы её вставить ещё...

Компьютер оказался на втором этаже, в одной из комнат. Вернее, здесь было их два – один ноутбук, а второй обычный, но с двумя экранами. Андрей включил ноутбук, и, подождав, когда загрузится рабочий стол, вставил флэш-карту в порт.

На мониторе появилась надпись: "GETT". Она сменилась списком файлов. Андрей начал открывать документы, Лерка со вниманием смотрела.

– Ну, и что это? – недоверчиво поинтересовалась она.

– Позвольте, позвольте, – проговорил Павел Юрьевич, надевая очки. Он в волнении отодвинул Андрея и углубился в документы. Чем дальше он смотрел, тем больше было его удивление.

– Ух ты...А вот – ну, надо же...Ой, да, и вот тут...Феноменально! Феноменально!

Когда Казанков дошёл до чертежей и схемы самой машины, он достал из пачки сигарету и повертел пальцами в воздухе. Лерка быстро щёлкнула зажигалкой.

Скульптор вскочил и заходил по комнате, как бешеный маятник.

– Вы где это взяли? Это же.... Андрей, милый, откуда это у вас?

Андрей терпеливо объяснил ещё раз. Когда он дошёл до описания предметов на столе в той комнате, Казанков пришёл в неописуемый восторг.

– Так значит... Это значит, что Бекману удалось. Ему удалось, а ведь никто не верил! И я не верил.

– Павел Юрьевич, да что удалось-то? – спросила Лерка.

– Ээ, понимаете... Ему удалось вытащить информационно-материальные жгуты, а не звуковые. Звуковые – что, игрушки. Вот, смотрите.

Он указал на схему машины.

– Всё дело в мощности, конечно. Чтобы создать чуть больший сгусток поля, "лазутчик", нужно значительное повышение энергии. Но это далеко не всё, знаете. Бекман создал синтезатор Рато, вот эта штука на схеме. Я пока не до конца разобрался, как он работает. Теоретически этот синтезатор является тем местом, где просканированная запись поля "собирается" в некую материальную конструкцию. Это как творение жизни Богом!!!

– Вот чёрт!

– Вот, собственно. Сам генератор занимает мало места. А вот это – эти три сопла, эта большая  трубчатая конструкция и есть собственно сам Рато-синтезатор, – Павел Юрьевич тыкал пальцем в монитор.

Казанков затянулся так, что ему обожгло пальцы.

– Да, да. Вероятно, процесс имеет несколько последовательных стадий... Если вы не возражаете, я тут посижу, посмотрю. Можно, Андрей?

– Конечно можно... Скажите, Павел Юрьевич, а какое это всё имеет значение? Ну, скажем так – зачем это всё?

– Как – какое? Да вы только представьте на минуту, что можно синтезировать с помощью ГЕТТ! Да всё что душе угодно! Ну, конечно, если не вступит в силу пресловутый эффект бабочки. Впрочем, это уже из области фантастики.

– Ну, к примеру?

Казанков рассмеялся.

– Ну, к примеру, Чингиз Хана. Живого, заметьте, а не безликий бездушный клон. Или Ленина... Или предметно вещи – исчезнувшую Александрийскую библиотеку...

Лерка раскрыла рот.

– Но, судя по вашему рассказу, Андрей, пока ничего толком не получилось. Я попробую разобраться, извините.

Казанков в нетерпении сел за компьютер.

Мир для него перестал существовать...

За домом был парк.

Дорожка, выстланная камнем, убегала в небольшую рощу, состоящую из молодых дубов и  клёнов, через несколько десятков метров она упиралась в пруд. В это время года листва уже активно опадала: оранжевые и ярко-жёлтые листья сплошь покрывали траву меж деревьями.

Андрей брёл по дорожке по направлению к пруду. Его нагнала Валерия.

– Час от часу не легче, – сказал он рассеянно.

– Знаешь, при таком повороте нам здесь недолго осталось вкушать гостеприимство. Даже авторитет Ромы не спасёт.

– Ты думаешь?

– Без базара.

Его всегда раздражали эти её жаргонные словечки, но такова была Лерка. Он ловил себя на мысли, что это заводило. И от этого он раздражался ещё больше.

Она вдруг остановилась и посмотрела ему прямо в глаза. Он посмотрел в её – смело, так, как не смог бы посмотреть ни один мужчина, которых она когда-либо встречала.

Её губы были очень близко...

...Они вернулись на площадку перед домом как раз  в тот момент, когда щёлкнул замок калитки – это Арсений.

Лерка держала руку Андрея в своей, вид у неё довольно был глупый.

– Я отогнал машину в лес, – сказал Арсений. В руках у него были документы. Только тут Андрей заметил, что в мангале у забора курится дымок.

Дворецкий подошёл и бросил документы на горящие угли.

– Палёная тачка, – он сплюнул в мангал, блеснув золотым зубом. Дворецкий не всегда был дворецким.

Когда бумага прогорела, он старательно разровнял золу, разбивая комочки от пластика.

– Арсений, я бы хотел вам кое-что объяснить, – начал было Андрей, но дворецкий перебил его.

– Я вчера говорил с хозяином. Вы и ваши друзья – можете оставаться здесь так долго, сколь вам это необходимо. Если вам будет нужна машина – в гараже выбирайте любую.

– Но я...

– Ужин будет через полчаса.

Арсений удалился.

Лерка хихикнула.

Они не успели войти в особняк – навстречу вылетел Казанков.

Он был явно не в себе.

– Друзья мои! Я, кажется, понял, в чём дело. Я понял, где ошибка! Идёмте, идёмте со мной.

Все трое быстро поднялись на второй этаж. На мониторе компьютер рисовал какие-то кривые.

– Вот, смотрите. Бекман поднял энергию настолько, насколько смог, и получил то, что получил. Но поднимать энергию нужно было одновременно с частотой! Так он и получил половинчатый, неудовлетворительный результат. Сканер ловил цепочки структурных алгоритмов, но вытягивал в синтезатор их не целиком, а частично. АБК перегревалось, потому ему что не хватало тактовой частоты.  Но эта схема – смотрите – и не могла дать большую частоту, потому что в ней оказалась конструктивная ошибка! Вот, неверное значение ёмкости, видите? Здесь уже лучше  убрать эту ёмкость совсем, и схема бы заработает на чистой индуктивности.

Я смотрел статистические данные, и в некоторых меня насторожил ещё один момент. АБК перегревалось по той простой причине, что поток фотонов увеличился не пропорционально расчётам. Не в два, как должно быть, а аж в восемнадцать раз! Мне пока непонятно, но возможно это связано как-то с неожиданной более низкой плотностью предметов. Вы говорили, Андрей, что этот ствол – он как будто висел, так? Ну вот, ах да, это скорее следствие завышенного потока. Очень возможно, что при увеличении частоты этот параметр войдёт в норму и перекос исчезнет.

– Павел Юрьевич, если вот вы говорите, что достаточно изменить решение схемы, и машина заработает? – спросила Лерка.

– Ну, да. Должна заработать.

– А если этот самый поток...этих... фотонов не уменьшится, а наоборот – увеличится? Что тогда?

– Не знаю... Нет, не должно быть, я всё рассчитал верно. Должна произойти саморегуляция.

Вечером того же дня в гостиной произошёл спор.

Тема спора была стара, как мир – ответственность перед человечеством, а повод дал включённый Леркой телевизор. Шла обычная передача формата "круглый стол", коими богат эфир последнее время.

– Ну нельзя всю ответственность возлагать на учёных, милая девушка, – Павел Юрьевич ходил по каминному залу, как маятник метронома, – Оппенгеймер, Пастер, Нобель – они были прежде всего учёными, а учёный – это человек, одержимый наукой, понимаете? Кроме науки его ничто не интересует. А вот военные – другое дело. Не зря в развитых странах никогда не ставят во главе армии военных. Исключительно гражданских!

– О-хо-хо, Павел Юрьевич! Неужели Вы думаете, что политики чем-то лучше военных? Ну, разве что вместо кителя – костюм, и нет блестяшек на лацканах...

Лерка курила, сидя в кресле. Андрей слушал рассеянно, думая о своём.

– Ну хорошо, я поясню свою мысль. Понимаете, когда ты стоишь на пороге открытия, когда тысячи экспериментов подошли, наконец, к своему логическому завершению, когда идея должна воплотиться в реальный результат, и... это как рождение нового, новой жизни, если хотите. Это настоящее чудо, ради которого стоит жить. Любой учёный готов за этот момент отдать всё, отдать жизнь – если потребуется. Он уже не властен над своей судьбой, ключ на старт! Он не может ни о чём думать, кроме как о результате. Это выше его сил, это выше морали, это выше всего. Истина – превыше всего. Меня интересует только Её Величество Истина, и больше ничто.

– Каков пафос, однако. Я вам не верю. Не верю ни одному вашему лицемерному слову.

– Почему? – искренне удивился Казанков. Он даже сел на стул, опешив.

Андрей теперь со вниманием слушал.

– Послушать вас – так все учёные просто невинные деточки. Полностью парализованная воля, как зомби идут к истине, слепы и глухи к гласу разума. Ой, ли? Вы не усматриваете аналогии, ну скажем, с наркоманами? Они тоже оправдывают свои преступления, на которые их толкает наркотик. Ваша истина – это такой же наркотик, с которым вы и не желаете бороться. Всю жизнь Оппенгеймер занимался атомной бомбой, ох глупое дитя! Вы, учёные, плевать хотели на людей, на весь мир. Самое важное для вас – вы сами, ваш этот кайф от творческого процесса. Даже если этот процесс – испытание химического оружия на живых людях. Я уж не говорю о животных.

Казанков ответил через минуту.

– То есть вы, Валерия, хотите сказать, что вина лежит исключительно на учёных? А политики и военные не при чём? Да, да... Висящее на стене ружьё должно выстрелить. А вот если оно не висит, то и выстрела не будет? Бытие определяет сознание.... Учёный создаёт ружьё, вешает его на стену, значит он и виновен. Он виновен в том, что появляется убийца, который затем снимает это ружьё, и убивает...

– Не нужно юродствовать, Павел Юрьевич. Вы знаете, о чём я.

– Не знаю, ей богу. О чём? – простодушно развёл руками Казанков.

– Да о том,  что наркоман виновен не в том, что он крадёт деньги и грабит ради дозы, а в том, что он – сознавая причину этого, не желает избавляться от болезни. Ему не хватает духу, он слабак. Так и вы, стоя на пороге открытия, и зная, к чему может привести это открытие, всё же совершаете его! Потому что не в силах противостоять процессу поиска истины. Это ваши слова, Павел Юрьевич? Вы как наркоман, слабы и безвольны, и ради собственного удовольствия готовы косвенно убивать людей, всё живое на земле. Вот в чём ваша вина!

– Да, но если бы не было политиков....

– Что за чушь, уважаемые учёные? Я, вы и все прекрасно знаем, что политики – это не призраки, они были, есть и будут. Так же как и учёные и военные.

Андрей встал и подошёл к камину. Огонь лизал закопченную топку, маленькие язычки пламени отрывались и уносились вверх, в дымоход.

– Я не думаю, что следует всё сводить к личностям и частностям. Сколько существует человечество, столько существуют войны и оружие. И чем больше и сильнее прогресс, тем совершеннее орудия убийства. Только и всего, – сказал он.

– А как же тогда роль личности в истории? Или теория ничего не значит? Или существуют две, три теории, взаимоисключающие друг друга? – резко произнесла Валерия.

– Не было бы Оппенгеймера – был бы другой. Курчатов, Сахаров...

– Хм...

– Мне кажется, что роль личности в истории зависит от силы этой самой личности. Война личностей – что-то в этом роде. Всё же сила духовная подчиняет себе всё остальное, все остальные силы. И у кого она больше, тот и становится диктатором, локальным ли, глобальным ли. Общество, мир – это увеличенная модель коллектива. А мы склонны всё облекать в скорлупу некоего закона. Законами мы оправдываем собственное бессилие.

– Да, возможно. Но тогда Оппенгеймер – слаб, или наоборот, слишком силён, если его мораль примитивна?

– Я бы так не сказал. Примитивна или нет мораль – это всего лишь точка зрения.

– Вот видите, Валерия! – торжествующе воскликнул Павел Юрьевич.

– Вы тоже слабак, господин учёный...

– Почему же? Я пока свои открытия никому не продавал! – он гордо тряхнул головой.

– Посмотрим.... Ещё не вечер, уважаемый храбрец.

Спор продолжался до полуночи и закончился так же внезапно, как и начался, когда Арсений напомнил им о необходимости соблюдения порядков этого дома.

*

Его разбудил запах жареного мяса и каких-то неизвестных специй.

Кругом была непроглядная тьма, и это его напугало. Но через некоторое время глаза привыкли, и он определил, что свет всё же скупо пробивается сверху, из квадратного люка, к которому вела крутая, почти отвесная лестница.

Комната была овальная, примерно десять на пять, достаточно просторная. Угадывалась какая-то мебель, расположенная преимущественно по периферии. Справа от того места, где он лежал, был едва виден вход в соседнее помещение.

Он лежал на низком топчане, покрытом тонким покрывалом, на удивление довольно мягком. Возле топчана стоял низкий столик-подставка, на котором толпились какие-то пузырьки, склянки и кружечки.

Всё же темнота доставляла неудобства.

Из бокового входа появился человек и быстро подошёл к нему.

Это была молодая девушка.

– Вам лучше? – спросила она, присев на корточки в некотором удалении от него.

– Где я?

– Это Березино. Бывшее Березино. Я здесь живу, вы в моём доме. Вы из Оставшихся?

– Да, наверно. У вас нет света?

– Мы не живём при свете, – быстро сказала девушка.

Она подвинулась ближе и взяла со стола кружку.

– Вот, выпейте. Вам нужно это пить.

– Что это?

– Это против яда. Вас укусила акнара.

Он взял из её рук питьё и глотнул. Кисло. Он пил и разглядывал девушку. Кожа на её лице оказалась светло-голубого цвета, чешуйки только проклюнулись, а рогов, ещё совсем мягких, было только два. Видимо ей ещё не исполнилось и восемнадцати.

– Как тебя зовут? – спросил он.

– Нейра. А Вас?

– Когда-то меня звали Андреем... Ты красивая, Нейра!

Она опустила ресницы тёмно-красных глаз.

– Хотите есть? Я принесу, – она встала и почти побежала в сторону двери. Все "носферату" очень хорошо видят в темноте и почти слепы днём на ярком свету.

Вскоре она вернулась с блюдом, накрытым блестящей металлической крышкой.

Девушка поставила блюдо перед ним и открыла.

Пахло вкусно.

– Что это?

– Акнара. Жареная акнара, очень вкусно. Прошу вас, вам нужно много силы.

Он попробовал – действительно было очень вкусно.

Как оказалось, это то самое умирающее животное, с которым он столкнулся в пустыне, вовсе не умирало. Обычная мимикрия. То, что он принял за тело, на самом деле являлось головой – само же тело акнары располагалось под песком, в глубине. А "обрубки" лап-рук – видоизменённые рты, всего их насчитывалось три. Акнары охотились на мелких зверьков с небольшим весом до десяти килограмм, для которых их яд был смертельным. Они привлекали жертву сильным запахом, напоминающим запах крови.

Для него же её яд был слабым, хоть и достаточно опасным.

Он случайно наткнулся на эту небольшую колонию носферату. Десяток бункеров, около пятнадцати жителей. Днём они спали, а ночью бодрствовали, в основном занимаясь охотой и поиском Нетрансформированных Частей. В радиусе нескольких десятков километров ими уже всё было исследовано и приходилось отправляться на поиски в окрестности Города, иногда значительно дальше. У них была автомашина.

Всё это рассказала ему Нейра, пока он ел.

*

Скульптор ушёл спать и Андрей с Валерией остались в гостиной одни.

Наступила пауза.

Она подошла к нему и тихо-тихо сказала:

– Знаешь, там, в парке я почему-то ощутила себя  как соплячка полная. Словно мне опять шестнадцать. Ты не сердишься?

Она распахнула свои глаза, две маленькие пропасти. Андрей знал, чем это кончается. Чем это может кончиться для него? Потерей воли и превращением в глупую влюблённую тряпку.... В придаток Лерки, которая.... Он вдруг осознал, что обнимает её.

– Пойдём наверх, – сказала она.

От неё пахло духами и ещё каким-то сильным ядом. Их ауры соединились, энергия переплелась световыми линиями, закружилась со страшной силой, разбрасывая по периметру искры...

– Пойдём наверх...

Нет, она не произносила этих слов...

– Андрей, Валерия, вставайте.

Андрей раскрыл глаза.

В спальне блуждал луч фонаря, маячила фигура дворецкого. Андрей потянулся рукой к выключателю.

– Не включайте свет.

– А что случилось? – Лерка натянула на себя одеяло.

– Одевайтесь быстрее, я жду вас в коридоре. Там всё и объясню.

Арсений вышел, не мешкая.

В коридоре горели бра. Казанков был уже здесь, одетый в джинсы и куртку.

– На мониторе видны какие-то люди. Внешняя система безопасности не сработала и это означает, что охрана оповещена, и это люди ФСБ или милиции. Или охрана мертва. В любом случае это очень плохо для нас всех, – Арсений говорил ровным спокойным голосом.

– Вы их хорошо видели, Арсений? – Лерка уже стряхнула остатки сна.

– Камеры работают в инфракрасном режиме.

– Сколько их?

– Много, вооружены. По прикиду человек двадцать. Идёмте, у нас мало времени.

Они спустились в цокольный этаж. В комнате безопасности у мониторов сидел охранник, кажется, его звали Володя.

– У меня пять человек. Я могу их сдерживать не более десяти минут, это ФСБ, – сказал он, – уходите.

Они побежали в гараж. На улице тотчас началась стрельба, автоматные очереди прорезали ночную тишину.

– Лучше в Хаммер, – сказал Арсений, выдёргивая из кармана брелок. Двери открылись и Андрей с Леркой буквально впрыгнули в машину. Юрий Павлович – на заднее сиденье.

Арсений завёл мотор.

Многотонная машина рванула с места, пропоров жалюзи ворот, как бумажный лист. Вспыхнули фары, в свете их лучей заметались какие-то люди в камуфляже. По бронированному капоту застучали пули, Арсений резко вывернул руль, направляя Хаммер в сторону выезда с территории.

Внешние ворота оказались открыты настежь, но в проёме поперёк дороги стоял БТР. Арсений затормозил, намереваясь развернуться в сторону второго выезда.

В этот миг раздался взрыв и в салон клубами повалил сизый ядовитый дым.

Андрей потерял сознание.

– Меня зовут Павлов Александр Наумович. Я знаком со всеми вами заочно – если можно так выразиться. Я начальник отдела номер семь.

Павлов сидел в кресле за тяжёлым дубовым столом. Валерия, Андрей, Арсений и Казанков стояли у противоположной стены в наручниках под охраной двух людей в штатском.

Они провели остатки ночи в комнате, похожей на камеру – с маленьким оконцем, забранным решёткой и с четырьмя кушетками. Кушетки внесли в комнату сразу после того, как их привезли в это место.

Утром их провели по лестницам и коридорам на пятый этаж. Это место не было похоже на милицейский отдел или ФСБ, скорее оно напоминало солидное учреждение или институт.

Павлов встал и подошёл к Андрею.

– Андрей Анатольевич Брагин, журналист. Холост, проживает один в маленькой квартире на Некрасовском, из лимитчиков. Пишет талантливо, имеет потенциал для карьерного роста. Уравновешен, физически развит, умён. Мы нашли носитель у вас, Андрей Анатольевич, и более вы интереса не представляете.

Он резко повернулся к Арсению.

– Барков Алексей Иванович, кличка "Баркас". В прошлом вор-рецидивист, общий срок отсидки восемнадцать лет, имеет значительный авторитет в воровском мире, безжалостен, опытен, имеет несколько воровских специальностей. Был лишён звания законника за превышение прав на сходке, частично отошёл от дел. В настоящее время руководит охранной фирмой и фирмой по выбиванию долгов. Удачно использует работу начальника охраны частного особняка у (имярек)... для прикрытия своих дел.

– Точно так, начальник. Мы с вами встречались...

– Да, помню, встречались. Только тогда ты был ещё не Баркас.

– А вы были лейтенантом! А сейчас?

Павлов не ответил и посмотрел на Валерию, настала её очередь. Она же ответила ему насмешливым взглядом.

– Да, да, госпожа Вилори Берг. Работает на несколько разведок, по нашим данным тройной агент. Кроме того, разыскивается Интерполом за совершение уголовных преступлений и промышленный шпионаж в южной Африке, Гонконге, Индии и Чехии. Владеет всеми видами оружия, восточными единоборствами, необычайно опасна. Вы, Андрей Анатольевич, удивлены?

Андрей молчал.

– Хм...Ну хорошо. Снимите с них наручники, капитан, и проводите вниз. Всех, кроме учёного. С вами, Павел Юрьевич, у нас будет отдельный разговор.

В камере добавился стол и два стула. Их привёл хмурый капитан ростом под два метра, в совершенно нелепом синем берете, никак не гармонирующем с чёрным костюмом. "Люди в чёрном", но это было не смешно сейчас.

Лерка устало опустилась на кушетку, Арсений мгновенно залез на стол – его внимание привлекло окно. Он стал его внимательно разглядывать по краям, ковыряя зачем-то шариковой ручкой штукатурку.

Андрей достал из пачки сигарету и закурил.

– Хочешь? – предложил он Лерке.

– Давай. Я в непонятках, Андрюш. Ты так спокоен...

Андрей затянулся и сел рядом.

– Когда ты заметил? Пистолет?

– Нет. Позже. Тогда, когда ты просматривала файлы, они были на разных языках.

– Ну и?

– Просто я был готов внутренне к тому, что скажет этот Павлов, вот и всё. Откуда мне было знать, что ты такая именитая? Мата Хари, птичка Тари.

Лерка неуверенно посмотрела ему в глаза.

– Знаешь...

– Что?

– Да нет, ничего.

– Сейчас это уже не имеет значения.

– Да, ты прав. Господин Павлов не станет соблюдать закон. Ты знаешь, что такое седьмой отдел?

– Нет, не знаю.

– Такого отдела официально не существует. Они занимаются секретными разработками в сфере военных вооружений в перспективе, подкреплёнными практическими результатами. Сам Павлов подчиняется напрямую президенту, а в некоторых решениях и ему не подчиняется. У него почти неограниченная власть и в подчинении – большой аппарат военных сверх научной части. Фискальная и силовая служба седьмого отдела – одна из самых совершенных. В России...

Она не договорила.

Дверь открылась, и в камеру вошёл Казанков. Вид у него был взволнованный.

– Друзья мои, дело наше швах.

Он сел на стул задом наперёд и стал раскачиваться на стуле, как школьник.

– Я догадываюсь, – сказала Валерия.

Арсений слез со стола и присоединился к остальным.

– Да, друзья. Мне было предложено занять место Бекмана, так сказать. Вас в живых не оставят.

– Он так и сказал?

– Нет, но...да, сказал.

– Павлов банально убирать не станет. Скорее всего – его излюбленный метод. Инъекция и амнезия на всю оставшуюся жизнь, – сказала Лерка.

– А вы откуда знаете, Валерия? Ах да, я и забыл.

– Сейчас не время выяснять, кто есть кто. Мы все – покойнички без пяти, – Арсений задумчиво повертел ручку в руках.

– Да, за исключением Павла Юрьевича.

– Нет, Валерия. Я тоже с вами, вероятно. Я не буду принимать участия в этих исследованиях. Я твёрдо решил!

Валерия встала и подошла к двери. Посреди двери было устроено маленькое окошко, дверца которого не была прикрыта полностью. Она встала на цыпочки и попыталась осмотреть коридор, насколько это было возможно.

– Арсений, что там с окном?