Текст книги "Анархия в РФ: Первая полная история русского панка"

Автор книги: Алексей Рыбин

Соавторы: Владимир Тихомиров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Ну а ко второму отделению о нем все уже забыли…

Андрей Дельцов – звукорежиссер группы «Сектор Газа»

Перед концертом договорились, что в меру сил петь будем вместе – по нотам. Люди с пюпитрами и нотными листами на рок-концерте – это красиво… Да только дымооператоры поставили вентиляторы прямо у музыкантов за спиной. И если Вася Черных хоть догадался прикрепить листы прищепками, то у Ушакова все листы сдуло сразу…

Это было шоу. Это нужно было показывать в кино: человек с радиомикрофоном на четвереньках ползает по сцене и ищет листы с нотами. Причем он понимает: есть такая неизбежная штука как секвенсор. Музыкальная программа туда уже загружена и будет играть независимо от того, найдет он свои листы или нет…

Ушаков вообще не умел петь, но в тот раз он пел. Перед концертом он выпил 400 граммов водки, а это для него равносильно смерти. Но в тот раз адреналин был такой, что он не умер, а, наоборот, начал петь. Он ползал по сцене, находил очередной лист и пел. Когда он наконец нашел следующий куплет какой-то песни, то эта сука – секвенсор – отключилась. И он проорал куплет в полной тишине… Я рыдал за пультом! Я не мог на это смотреть, у меня от хохота текли слезы…

Мы еле уковыляли со стадиона, и тут отличился Вася. В ту ночь он сломал целки сразу двум девушкам. Те пришли к нам в гостиницу и сказали, что хотят лишиться невинности. Недавно они ходили к поп-группе «На-На», а до этого еще куда-то, но целки им никто не сломал… Теперь они пришли к «Сектору Газа» – это была их последняя надежда. Ну и почетную миссию лишения девушек невинности взял на себя Вася.

Кровью он перепачкал абсолютно все белье в номере. Но справился-таки. А потом за сорок долларов отправил этих баб на такси домой – куда-то в Каунас или в Юрмалу, не помню уже… Ну и наутро ему с прибалтийской вежливостью предъявили счет… Администраторы засчитали и то, что в одноместном номере ночевали три человека, и перепачканное белье, и многое другое… Так что, когда Вася увидел счет, то понял: все деньги, которые заработал в Риге, он в буквальном смысле проебал.

Алексей Ушаков – музыкант первого состава группы «Сектор Газа»

В общем, перенервничал я – кошмар. А что в результате? Так как солиста не было, естественно, гонорар нам отдали не полностью.

Нам заплатили в два раза меньше, чем договаривались. Ради этого концерта мы приехали из Воронежа в Москву, там переночевали, потом из Москвы доехали до Риги, там тоже переночевали, а теперь нам заплатили столько, что это не покрыло никакие расходы. За свой счет, выходит, прокатились.

Мы приезжаем обратно в Москву, а Хой говорит:

– Где мои деньги?

– За что тебе-то деньги? За то, что ты два дня пил и опоздал на все самолеты?

Ну и началось. А-а-а! Вы воспользовались моим именем! Отыграли под вывеской «Сектора» и не хотите отдавать деньги! Короче, после этого я с «Сектором Газа» не работал.

Сейчас на сцену уже не тянет. Пройденный этап! Все это интересно до поры до времени. С одной стороны, много было увидено, много было пережито – и хорошего, и плохого. А с другой стороны… Жалко упущенного времени. Если бы я занимался не музыкой, а чем-то другим, то мог бы потратить время более толково. Я бы не увидел всей этой концертной суеты, всей этой эстрадной подноготной и, наверное, не пообщался бы с интересными людьми. Но зато каких успехов я мог бы добиться!

Сергей Савин – первый директор «Сектора Газа»

Был у нас одно время такой музыкант – Володя Родионов. И вот едем мы с гастролями по Уралу. Едем на «рафике» по тайге. В дороге, естественно, квасим. И остановились где-то посреди леса отлить по малой.

Все вылезли, сделали свое дело, залезаем обратно.

– Все на месте?

– Все!

– Тогда поехали.

Едем дальше, а где-то часа через полтора ребята вдруг вспомнили, что забыли Володьку. Ебтваюмать! Разворачиваемся и гоним назад. А вокруг – ни души. Мороз минус двадцать. И до того места километров сто! И вот мы едем, а навстречу нам бежит Володька. Спокойно так бежит, трусцой, в легкой курточке.

На гастролях «Сектора» ведь всякое бывало. И пили по нескольку дней подряд, и курили… Большая проблема была с девками, которых часто в гостиницу не пускали. Ребята им и инструменты давали – мол, это технический персонал группы, и по веревкам в окна затаскивали.

Я следил только за тем, чтобы перед концертом все были в рабочей форме. И надо сказать, первое время Хой держался. Деньгами распоряжался по-хозяйски. Выпивал, конечно, но и домой отсылал, и инструменты покупал. Себе синтезатор купил – Roland D20, если не ошибаюсь… Деньгами он, короче, не сорил особо. А вот потом у него пошли кутежи…

Татьяна Фатеева – бэк-вокалистка группы «Сектор Газа»

Вообще-то я раньше пела у Куща – Игорька Кущева. А до этого окончила в Воронеже музыкальное училище. Однажды к Кущу на репетицию пришел Хой.

– О! У тебя девчонка в группе? Может, она со мной «Лавочку» споет? А то я уже многих подруг спрашивал – от текста все краснеют.

Дело в том, что в «Лавочке» все начинается поцелуями, а заканчивается – непосредственно интимом. Кущ на меня кивает – у нее спроси. Тут мы с Юрком и договорились. Репетировать он ни за что не хотел – сразу в студию, к микрофону. Когда я текст увидела, отступать было некуда. Так что спела и не моргнула.

В общем, так я и оказалась в составе «Сектора». Было, конечно, очень весело. Юрка с концерта придет: у него джинсы и жилетка потные насквозь. Он, усталый, снимет все, бросит, выпьет и с ног валился. Уставал он ужасно. А наутро весь его костюм колом стоит – вот-вот треснет! Когда он его на себя напяливал, все отворачивались. На такую муку смотреть было страшно.

У них ходила поговорка «Все вокруг – телки, а это – Танька!». За женщину меня там не признавали. Девчонок после концертов я им сама выбирала. Они вечно спрашивали – одобряю я их выбор или нет? А уж как девчонок в гостиницы протаскивали – это особый разговор. То ребята их гримершами назначат, то костюмерами, а иногда внаглую мной представляли: это, мол, и есть наша Таня Фатеева.

Самым большим плейбоем был Якушев – ударник во всех отношениях. Он в гостинице каждый раз сумку со всей дури на кровать швырнет и скажет:

– Здесь я буду жить и размножаться!

После концерта постоянно ко мне приставал: какую мне, Тань, сегодня отыметь – вон ту или эту? Я говорю:

– Бери любую, а лучше обеих сразу!

Он все просил: ну подойди к ней, спроси, пойдет со мной или как? Я сперва подходила, а потом сказала, чтоб сам шел. Надоело уже. Он подходит к девчонке, пристально смотрит в глаза и говорит:

– Давай я тебя сделаю!

Мы от смеха чуть не попадали. А ко мне после концертов парни с цветами и комплиментами подходили. И мужики солидные – замуж звать. Все это очень приятно вспоминать.

Игорь Аникеев (Кот) – бывший клавишник группы «Сектор Газа»

Но самые запоминающиеся гастроли у нас были на Дальнем Востоке. Юра заехал в Благовещенск – он в этом городе в армии служил. Заглянули и в его родную часть. Там, конечно, старых офицеров уже не осталось, а его казарма вообще была заколочена. Встретили его так, что даже майоры с полковниками выправку держали – им по кайфу было, что когда-то у них сам Хой служил.

Мы, короче, концерт дали, а потом зависли в этом Благовещенске на целую неделю. То ли погода нелетная была, то ли вообще самолетов не было. Короче, мы там прожили целую неделю и все это время провели в китайском ресторане. На крыше гостиницы был китайский ресторан, хозяин которого был преданным фанатом «Газа». Он, когда увидел живого Хоя, чуть не умер от радости.

Каждый день он таскал нас в этот ресторан и чуть ли не насильно кормил. На халяву, разумеется. Вот представляешь: девять утра, мы с перепою просыпаемся, а хозяин нас уже в ресторан тащит – завтракать. И понеслось гулянье – до самого вечера. Когда мы уезжали, мне, блин, эти креветки с водорослями уже поперек горла стояли…

Николай Митрофанович Клинских – отец Юры Хоя

Служил он на Дальнем Востоке. В танковой части. Водителем. Писал нам кратко: мол, служу, жив-здоров, все как всегда. Просил выслать печенья или конфет. Только потом мы узнали, что в армии его били азербайджанцы. А нам с матерью он не говорил, что его бьют. Мы это только случайно узнали, когда он демобилизовался.

Как-то к нам в гости двоюродный брат зашел. Ну, они сели, выпили. Потом пошли на улицу, а бабка их провожать пошла. Юрка к одному мужику подошел и спрашивает:

– Ты азик?

Тот говорит: «Да, а что?»

– Ух, сука! – И как саданул ему по физиономии! Бабка кинулась разнимать, а Юрка кричит: – Как вы меня, суки поганые, били в армии!

Сергей Тупикин – экс-музыкант группы «Сектор Газа»

Ну, а что ты хочешь узнать? Вообще? Ты знаешь, я ведь темный алкаш. Тебе рассказывали?..

Каким я запомнил Юрика?.. Ну, я запомнил, как он менял, менял, менял музыкантов… Он все искал бас-гитариста, такого же, как Сергей Тупикин. Тупикин! Понимаешь? И не мог, бля, найти никого… В смысле, без выебонов этих… Слушай, налей выпить…

Помню, короче, отдыхали мы в какой-то гостинице. Люксовой. Уже не помню, бля, в какой… Ну, мы сели в номере Юрки, сидим, выпиваем. И я пошел в туалет. Возвращаюсь, а на моем месте уже сидит проститутка какая-то. Ну, не проститутка, а из этих – девки… Бляди из какой-то парикмахерской-хуяхерской или горничные – хуй их поймешь.

Ну, я этой проститутке говорю: «Блин, ты на моем месте сидишь!» А она: «Да пошел ты!» Я и говорю: «Пошла вон отсюда! Ты мне тут на хуй не нужна!» А она взяла меня и ударила по лицу. Тогда я взял стакан водки и вылил ей в рыло.

Беру второй стакан… Тут Юра взорвался и говорит:

– Охуел, что ли?

А я ему – да пошел ты со своими блядями! И он мне хотел в пятак дать. Но не стал… Хотя думаю, что если бы Юра хотел врезать, то, наверное, врезал бы… Короче, я обиделся и ушел в свой номер. А наутро Юра пришел мириться и поставил мне два ящика – пива там, водки…

Я ему:

– Юра, блин, что ты делаешь? Это ж проститутки! Бляди! Которые мне не хотели место уступать!

А он:

– Ну, извини, братан! Пьяный был…

Юрка – он вообще моим другом был, понял? Он добрым был, душевным человеком. Просто я хочу сказать, что тогда мы допивались до полной отключки мозгов. Блин, целыми днями в жопу пьяные ходили. И как только выступали?

Потом Юра искал такого же басиста, как я, и найти не мог. Никто, бля, не сможет сыграть, как я ему играл. И я этим горжусь… Но я все равно ушел из «Сектора». Просто потому что – семья… Семейные проблемы разнообразные. Жена, блядь, от меня ушла. Дочь мою фамилию не хочет носить. Понял?

А сейчас я работаю в Доме детского творчества. Радистом. Зарабатываю, бля, гроши. Бухаю… Тебя, бля, не смущает, что я темный алкаш? Так про меня все говорят. Ну, налей еще, на хуй…

Сергей Савин – первый директор «Сектора Газа»

Расстались мы в 1994 году. По банальной причине – Юру перестали устраивать финансовые условия. Я забирал себе пятьдесят процентов от общей прибыли. Но при этом деньги я ведь не только себе в карман клал. Я делал рекламу, платил за кассеты, печатал афиши, договаривался с телевидением, – короче, вкладывал деньги в раскрутку. И если поначалу это всех устраивает, то потом обязательно наступит момент, когда артист уже не захочет делиться. Такое проявление звездной болезни.

У артиста, добившегося популярности, сразу становится много советчиков. Ему со всех сторон будут говорить, что менеджер его обкрадывает.

Подходит такой советчик:

– Юрок, а ты сколько стоишь?

– Две тысячи долларов за концерт.

– Да ты что?! Сейчас меньше чем за три тысячи никто уже не работает!

И артист верит этим случайным знакомым. А мне, который с ним работает уже пять лет, он не верит! И выставляет новую цену – пять тысяч долларов за концерт. А есть гастрольный график, есть договоренности… Все, короче, ломается. И потом, за две тысячи мы можем дать, допустим, 20–25 концертов в месяц, а за пять тысяч – только три-четыре концерта. Как следствие начинает снижаться популярность. Но звезде на это плевать.

Понимаешь, популярность артиста можно изобразить в виде графика. Сначала идет резкий подъем, но за ним – неизбежный спад. Если с этим не бороться, то популярность постепенно сползет вообще до нуля. И тогда раскрутить никому не известного артиста бывает проще, чем вернуть погасшей звезде былую популярность. Именно поэтому умные люди начинают вкладывать деньги в самих себя сразу, как только замечают спад. Тут ведь главное не допустить ошибок и удержаться на плаву. А на поддержание статуса необходимы деньги.

Посмотри на «Rolling Stones». Или на наших – Пугачеву и Леонтьева. Сколько лет на сцене, а ведь все еще популярны! За таким успехом стоит ежедневная работа по поддержанию своей звездности. А Хой на тот момент стал просто неуправляем. Он поверил, что при любых условиях способен собрать зал в триста человек.

Ну и все! Больше и не надо!

Я в тот момент работал еще и с певицей Анжеликой Варум. Продюсировал ее первые шаги. А Юра относился к этому очень негативно. Хотя у «Сектора» и Варум слушатели совершенно разные, Хой меня к ней просто ревновал. Он считал, что деньги, заработанные на «Секторе», я вкладываю в раскрутку Варум. Ну и что с того? Ну, вкладываю… Это же мои деньги!

В общем, Юра потребовал пересмотра наших финансовых отношений. А меня к тому моменту работа с «Сектором» уже тоже не устраивала. Мне не нравилось, что у Хоя нет никакого прогресса. К середине 1990-х группа по сути превратилась в средство зарабатывания бабла. Ну и мы расстались.

Я же говорю – банальная история, которая случается с каждым продюсером и каждым артистом.

Часть 4

ДОРОГА У КАЖДОГО ВЫШЛА СВОЯ… (1995–2001)

12

«Пейте с нами!»

(Альбом группы «Автоматические Удовлетворители". 1995 год)

Андрей Чернов – гитарист группы «Автоматические Удовлетворители»

Концерт в Киеве. Занавес открывается – на сцене группа «Автоматические Удовлетворители» в полном составе. Все сидят за накрытым столом. Публика сперва притихла, а потом начала шуметь. Товарищи музыканты не обращают внимания – ужинают. Пьют. Там же за столом – пара-тройка микрофонов. На народ в зале никто даже не смотрит. Пять минут все орут… десять… пятнадцать… Когда начинается совсем уж бурное недовольство, встаю я. Гитару типа включил, что-то сыграл и, как только они успокоились, сажусь назад… Прошло минут сорок, всем уже невтерпеж, понемногу начинаем играть. Но от стола стараемся далеко не отходить. Часть товарищей все равно сидит за столом, пьет и время от времени что-то подпевает в стоящие на столе микрофоны. Время от времени кто-то из нас уставал прыгать и просто возвращался за стол. На зал мы вообще не обращали внимания. Так концерт и отыграли. Мы мечтали, чтобы каждое наше выступление проходило бы именно так.

Игорь Сидоров (Котик) – гитарист «АУ»

Люди любят разбиваться на стаи и придумывать самим себе границы. Наклеим каждому на лоб ярлык, и всегда будет понятно, чего от этого человека ждать. Вот рабочий, он работает. Вот кинозвезда, он нравится телкам. Изначально панк был придуман для того, чтобы сорвать все ярлыки. Чтобы увидеть живых людей, разных и непохожих. Но очень быстро панк сам стал ярлыком. Все нарядились в униформу, выстригли себе ирокезы и стали просто еще одной стаей.

В «АУ» не было жестких рамок типа «Давайте играть, как „Sex Pistols"!». Если панк-рок – это просто полная свобода, то у нас эта свобода была. У тебя есть идеи? Тащи на сцену! Как одеться, как раздеться, любое шоу, полный отвяз и естественность, все, что присуще человеку, – все это мы могли вынести на сцену. Это было круглосуточное шоу. Мы не работали панками, а были ими.

И внутри группы тоже была свобода. Свинья никого никогда не напрягал, типа «А ты почему на репетицию не приехал?». Он предлагал свои идеи, но никогда на них не настаивал. И если ему что-то не нравилось (например, одно время все вдруг начали тянуть в сторону «тяжелого металла»), то он не говорил: «Я это петь не буду!»

Он ни на кого не давил. Он просто пассивно избегал того, что ему не нравилось. Напивался или мог сорвать репетицию. У него были какие-то свои ходы.

Вообще Свинью интересовало только творчество, а административной деятельностью занимались другие – Чернов или Дубов. Ему звонили из клубов и предлагали сыграть. Он говорил – «Да!» или «Нет!» – и больше никакие организационные моменты его не касались. Чтобы разговаривать с клубами, нужна жесткость, а он не был жестким. И беспределов он никогда не устраивал – не ломал инструментов, не дрался, никакого разрушения. Он всегда говорил, что умеет только получать: после каждой драки нос у него сворачивался то влево, то вправо. Он просто делал то, что естественно человеку, а если человек в чем-то естественен, то это не беспредел.

Андрей Чернов – гитарист «АУ»

Со Свиньей я познакомился, когда он работал в Выставочном зале «Манеж», а с ним вместе работали Морозов и Титя. Думаю, им просто не хотелось далеко уходить от репетиционной точки. Располагалась их точка тогда ровно напротив «Манежа». Там стоит такой огромный офис городской прокуратуры, а в прокурорском подвале «АУ» как раз и репетировали. Изначально это был какой-то склад, но в нем уже давно ничего не хранили.

Я тогда тоже болтался в этом районе. И несколько раз заскакивал к ним на точку, чтобы глянуть: вдруг пьют? То есть с Андреем мы уже тогда были знакомы. Потом я как-то болтался по Рок-клубу и искал, с кем бы скинуться, а Свинья тоже искал, и мы тогда выпили, поболтали. Так происходило несколько раз. Я стал заезжать к нему в гости, мы выпивали и общались. А потом он как-то попросил меня подыграть.

То есть в группу я попал случайно, но в то же время и закономерно. Ну, так все и покатилось. Ковыряться с аппаратом мне всегда нравилось. Тогда мы были молодые, энергичные, и ничто не было влом, как сейчас. С первого дня я стал добиваться приличного звука. Даже на репетициях: если плохой звук, я сразу отключал гитару, потому что лучше уж на невключенной играть. Ну и концерты тоже пытался организовывать.

Первые гастроли, которые я устроил, были в Выборге – это на севере Ленинградской области. Причем Свиньи там даже не было. Он даже до вокзала не доехал. Пели тогда я, Дубов и Ослик – втроем, оттопывая ножками. Со стороны, наверное, это выглядело как «Beatles»: по куплету – хором, по куплету – хором.

При этом слава «АУ» бежала впереди нас. Куда бы мы ни приехали, на нас уже заранее смотрели как на отморозков. Народ был готов увидеть реальных монстров. О нас рассказывали такие вещи, которых и в природе-то не было. Непонятно даже, кто и зачем все это придумал. Где-то что-то разик вытворили (например, голышом попрыгали по сцене) – ну и все! После этого во всех городах администрация залов нас заранее предупреждала:

– Ребята! Мы слышали, что вы каждый концерт догола раздеваетесь и всем, чем можно, трясете. Так вот у нас этого, пожалуйста, не надо!

А в Волгограде нам просто выставили ультиматум, чтобы мы не раздевались. Никто и не собирался этого делать, но когда выставили ультиматум, разумеется мы начали раздеваться прямо на первой песне!

Из Волгограда мы ехали – жара ужасная. Я достал билет в депутатский вагон, а нас оттуда высадили! Причем ни за что по большому счету. Мы в тот раз даже не пили. Конечно, чемодан у меня был полностью забит портвейном. Но мы очень устали накануне, легли в поезде и сразу заснули. Единственное, все были голые. Кто-то, видать, выходил, стопор в купе не включил – дверь и открылась…

Проводница была в шоке. Тут депутатский вагон, в туалете – три вида зубной пасты, кофе с коньяком, вагон непроходной. Проводница сказала, что мы пьяные и устроили дебош. Пришли менты, стали всех выводить. Если бы они могли меня разбудить, может, ничего бы и не было. Но они меня за ногу дергают, а я им: «Иди на хуй!» – и р-р-раз ногой!

Меня начинают стаскивать. Я: «Не понял?¹.» Вскакиваю, но тут смотрю, вокруг все в форме.

– Собирайте вещи и на выход.

– С какого хуя? Никуда не пойду!

Довольно проблематично было бы меня высадить. Но я смотрю: все остальные уже на платформе. Оказывается, менты уже полчаса поезд держали – меня будили. Когда нас в отделение отвели, я там понес:

– На каком основании нас задержали? Я сейчас всех вас посажу!

В итоге нам сделали бесплатные билеты, посадили нас на плацкарт какой-то… Вообще, нас частенько ссаживали с поездов…

Андрей Васильев (Партизан) – музыкант «АУ»

В России смешно говорить про панк-рок. У нас все люди от рождения панки. Но если была у русского панк-рока своя легенда, то это как раз «АУ». Они первыми все это дело начали и вели себя так, что их до сих пор переплюнуть никто не может. Сколько директоров поснимали за выступления «АУ»!.. Как ни пытались сделать из Свиньи конфетку – ничего не получилось. У него изначально все было честно и искренне. Хотя очень сложно устоять, когда суют деньги, предлагают действительно большие площадки и со всех сторон говорят, что вы – звезды континентов.

Андрей Чернов – гитарист «АУ»

Как-то мы поехали на концерт в Москву. В составе были я, наша басистка Мява и еще кое-кто. Всего насчиталось человек восемь.

Приехали в клуб «Бункер». Нажрались там со страшной силой еще до концерта. Когда после выступления стали собирать группу, чтобы увезти хотя бы на такси, – не получалось. С каким-то неимоверным трудом то одного, то другого выводили, но пока вытащат одного, другой ползком назад: в клубе бар был очень хороший. С горем пополам приехали к своему общежитию, а там закрыто. Все. Второй час ночи.

Как всегда, стали ломиться и все крушить. Я пытался выбить дверь, но она оказалась очень крепкая – не получилось. Тогда мы начали стучать по подоконникам палками. Товарищ один по водосточной трубе полез – чуть шею не свернул. А Андрей лег в кусты и сказал:

– Я и здесь могу жить!

С нами тогда была девушка Настя, которая до этого вообще не пила. А в этот раз, после приезда в Питер, подружки спросили ее: «Что было?», и она ответила: «Не знаю». Мы напоили ее в первый же день пути, еще в поезде, и потом так и не давали прийти в себя. Так вот. Она порвала пачку «Беломора» и думает: «Чего мужики шумят? Проще поджечь». И подкладывает ее под деревянную дверь, поджигает.

Самое главное, что дверь начала гореть. А в это время кто-то пошел в кусты и обнаружил другой вход, который открыт. Ну, мы все туда и пошли. Только один, более или менее трезвый, обернулся и смотрит – дверь-то уже серьезно взялась. Вроде как спать в гостинице, которая горит, не с руки. У меня с собой еще бутылка вермута была. Вина у нас было – ну, немерено. Оно уже просто текло у нас изо всех ушей. И я стал поливать дверь вермутом, пока не потушил.

Вошли мы туда – уже был третий час ночи. Разбудили тетку на вахте – давай записываться. Вместо своих данных я написал – Изя Шварцман. Она порвала визитку, я снова пишу то же самое. Она порвала и опять мне дает.

Я стал возмущаться: что ж это такое?! Она говорит:

– Ну какой ты еврей?

Я показываю загранпаспорт, а там на латинском: «Chernov». Я ей говорю:

– По-русски – Чернов, а по-нормальному – Шварцман. Это моя девичья фамилия.

Она все уговаривала:

– Ну, посмотри на себя! Ну какой ты еврей!

Пришлось расстегнуть штаны и доказывать:

– Смотри, тетя! У меня даже обрезание есть!

Дежурная реально грохнулась со стула и стала быстро всех оформлять. Среди нас нашелся всего один человек, который еще хоть как-то соображал и мог держать ручку в руках. Поэтому нас записали всех единой строкой: гражданин Самусик и с ним группа из восьми человек.

Андрей Васильев (Партизан) – музыкант «АУ»

В то время я как раз начал играть в группе «ДДТ». Но мне позвонил Миша Дубов и сказал:

– Кончай херней заниматься! Давай дело делать!

И я вместе с «АУ» поехал в Москву на фестиваль

«СыРок». Андрей играл на гитаре. Весь концерт он проиграл на ноте «ре» и получил грамоту «За верность жанру».

Он был пьян в ноль. Ему говорят:

– Иди! Пой! Пора!

А он говорит:

– Пошли в жопу! Сначала напоят человека, а потом петь заставляют!

С обывательской точки зрения – никто никогда в этой стране хуже не играл. Но Андрюха был вот таким… Из него хотели слепить отрывного негодяя, хулигана, пьяницу, алкоголика, но света и радости в нем было больше, чем чернухи. Он вообще был очень светлый человек. Живет как хочет, играет как хочет… Панк как стиль музыки и панк как стиль жизни – для него это было одно и то же.

Андрей Чернов – гитарист «АУ»

Состав группы менялся постоянно. Как-то Свинья сказал мне:

– «АУ» это мы с тобой. Все остальные – просто проходные люди.

Мы никому не отказывали. Брали в группу всех. Разик репетнули и поехали. В Волгоград, помню, отправились вообще без единой репетиции. Тогда мы и думали-то только о том, где бы выпить и на что. С нами отправились два человека, которые до этого и вообще о группе не слышали. Это Костик, бывший барабанщик «Скорой Помощи», и Саша «Блэкмор».

Оба они были волосатые. Как только поезд тронулся, я им предложил:

– Давайте подстригу!

Они:

– Не! Ни фига!

Я говорю:

– Сейчас заснете, я все равно вас обкорнаю! Все равно лысые сделаетесь!

И они долго-долго не спали. На каждой остановке вскакивали. Соответственно, днем они заснули прямо вниз мордами. А лица у них были опухшими от чая, потому что выпить не было – с утра до ночи пили чай. Ну, и когда пришла милиция, то меня они даже не трогали. Я выглядел так, что было ясно: лучше не лезь. А на их опухшие рожи посмотрели и давай тащить все вещи, осматривать все…

В провинции к пьяным вообще плохо относятся. В Минске, например, очень строго – сразу забирают. Мы шли с Андреем изрядно пьяные на концерт… Там все дешево: здесь бутылка гадкости стоила тысячу, а там за 900 рублей можно купить трехлитровую банку отличного молдавского вина^[8]. Мы баночку взяли… Еще с утра бутылок десять пропустили на двоих… Идем с банкой, как сок попиваем… Подходят милиционеры. Я сразу спьяну стал орать, что иностранный гражданин, сую им весь изрисованный и измятый загранпаспорт:

– Вы не имеете права! Без консула я с вами даже разговаривать не буду!

А Андрей опустился на колени и давай им за ноги цепляться:

– Ну, заберите меня! Ну, заберите меня!

Эти бедные белорусские менты прокляли все на свете. Они потом бежали от нас по улице и не знали, как отвязаться от двух пьяных русских идиотов. Сразу после концерта группу мы отправили домой, а сами остались пьянствовать еще недели на две… или даже на три.

Олег Коврига – московский независимый промоутер

У него была басистка, Мява, к которой он относился очень хорошо и часто про нее вспоминал:

– Дней за десять до того, как она померла, я ей говорю: «Слушай, если ты будешь так продолжать и дальше, то скоро помрешь». Она со своим мужчиной постоянно употребляла. Точно не помню, но, по-моему, речь шла о сочетании каких-то сильных наркотиков со всем остальным вместе взятым. Ну и потом как-то просыпаюсь, смотрю: Лия Петровна подходит, садится ко мне с таким видом… Я ей говорю: «Мява, что ли, померла? Так и скажи».

Если помер, значит, сдох —

И нельзя придумать лучше

Отвратительный кобсдох

В развеселой нашей куче…

Валера Морозов – барабанщик «АУ»

– Как ты думаешь, почему Свинья нашел воплощение своего таланта именно в панк-роке?

– Это, в общем-то, юродство. Свинья – очень трогательный, очень хороший человек. Но это самый настоящий наш, русский юродивый. Такое словами не передашь. Я вот – профессионал. Могу сыграть что угодно. А Свинья – это такая жизнь…

– Что тебе запомнилось из того периода, когда ты играл в «АУ»?

– Когда мы первый раз выступали в Рок-клубе, все обоссались просто от одного вида. Когда мы сыграли, Гриня Сологуб из группы «Странные игры» сказал: «Вы ребята серьезные!» Они все перессали. Для них это было ужасно. Это было очень круто. Все опухли. И в Москве было так же. Так было всегда. Где бы мы ни были – хоть в Тюмени, – нас всегда принимали «на ура». Потому что группа была настоящая. Мы себе не врали никогда. Это главное. И толпа визжала, само собой. Главное, чтобы самих себя удовлетворить. Так и назывались – «Автоматические Удовлетворители».

– Какие-нибудь интересные моменты можешь рассказать?

– Водка. Похмелье. Водка. Опять похмелье.

13

«Претензии не принимаем, тел. 1975195»

(Альбом группы «Автоматические Удовлетворители». 1995 год)

Олег Коврига – московский независимый промоутер

Однажды я провожал Свинью на вокзал. Он ехал из Москвы домой в Ленинград и был в состоянии выхода из очень жесткого запоя. Чувствовал он себя очень плохо. Пил совсем по чуть-чуть, только чтобы хоть как-то передвигаться. Мы шли так медленно, что он сел в поезд уже в последнюю минуту. Зачем-то сказал проводнику, что не пьяный, хотя никто его в этом и не подозревал.

С собой я на всякий случай дал ему бутылку сухого вина. В поезде он ее выпил и заснул. А во сне эта бутылка из него и вышла. Потом Свинья рассказывал:

– Там были какие-то мужчины военной национальности, которые заставили меня все за собой убрать. И они были безусловно правы.

…

В 1980-х Свинья стал первым панком страны. И почти десять лет он был самым главным панком страны. А потом наступили совсем другие времена… Страна изменилась, всех стали интересовать совсем другие вещи. И то, что раньше казалось важным, теперь не стоило ничего.

Может показаться, что в 1990-е жизнь у Андрея состояла из сплошных обломов. Как автор и как артист он ведь остался совершенно нереализованным.

Он мог бы сниматься в кино. И выступать на больших площадках. Мог, в конце концов, просто играть концерты с нормальным звуком, которые можно было бы нормально снять на видео. Но ничего этого не случилось, а ведь он очень хотел! Он мог записать еще десять или двадцать альбомов, которые были бы намного лучше, чем те, что уже вышли. И мы собирались это делать! Он хотел играть концерты, записывать альбомы, но совершенно не собирался жертвовать ради этого своим образом жизни. И остался самим собой до конца.

В мае 1997 года он выступал на «Горбушке» перед «The Toy Dolls». Это был большой панк-фестиваль, на который специально приехали «Stranglers». Я рассчитывал, что этот концерт станет для Свиньи трамплином. Что он отыграет так, как умеет это делать, а ведь на сцене равных ему не было. Однако в тот день Свинья умудрился так нажраться, что за полчаса до концерта лежал трупом. Его еле подняли с помощью нашатырного спирта. Естественно, ни о какой энергии речь уже не шла. Я злился ужасно. Хотя парень, в общем-то, остался верен себе.

Может, из-за того, что Лия Петровна так оберегала его, Свинья долго оставался ребенком – и не всегда в лучшем смысле этого слова. Он не видел никакой трагедии в том, что время идет, а ему по-прежнему ничего не светит.