Текст книги "Король И Шут. Самая правдивая история о самой невероятной группе"

Автор книги: Алексей Рыбин

Вспомни людей, которые записывались на "Кассиотоне", и всем было на это наплевать, а я прекрасно помню, как Олег Скиба, который владел очень хорошей аппаратурой, на которой чуть ли не "А-ХА" записывались, не понимал, почему его песни не становятся хитами. А в то время блистал "Ласковый май".

Сейчас есть такая мерзкая фраза, как "радиоформат". И я абсолютно согласен с Троицким, который говорит о том, что "радиоформат" убивает музыку. Группы, которые хотят выйти на большую сцену, которые хотят быть услышанными, начинают писать "форматные" песни. Хорошо, если автор так пишет, если он, как бы, сразу в формате, а если нет – если он пытается себя в этот формат загнать – вот это – беда. "Король и Шут" никогда не загоняли себя ни в какой формат, но это редкая ситуация. Им насрать на формат. Так же, кстати, как и группе "Машина Времени", которые заработали себе имя и сами могут диктовать условия.

Формат – это вообще безумное понятие. Например, рокерский гимн всех времен и народов "In – а – gadda – da – vida" ("Iron Butterfly") никогда не стал бы форматным в нашем понимании. Песня длится двадцать с лишним минут. Сейчас у нас более жесткая ситуация. Люди не придумывают формат. Они просто делают так, как им удобно.

Сейчас Михаил Козырев говорит о том, что это он открыл группу "Король и Шут". Ну что же, каждому по делам его. И он во многом очень прав. Потому что если песня, с которой вышла на сцену группа, до этого не звучала по радио – это одно. А если звучала – это уже совершенно другое. Это уже успех. А я помню, с каким удивлением Козырев говорил мне, что люди в зале поют песни, которые не звучали на его радио. Для него это просто чудо чудное и диво дивное.

В чем отличие группы "Король и Шут" от остальных, имя коим легион, – это в том, что они раскрутились не с помощью радио. У них изначально была своя публика. И публика эта понимала и прочитывала тексты, публика эта слушала музыку и как-то, в чем-то разбиралась.

С другой стороны, я хожу на все эти модные концерты и знаю, что если группа играет песню, которая не звучит по радио и если эта группа не называется "Король и Шут" или "Ленинград", то народ эту группу воспринимает спокойно. Как только начинается песня, которая звучит по радио, то публика начинает весело прыгать. Такое оболванивание народа происходит.

А вот на группу "Король и Шут" уже идет публика которая именно их знает и любит, которая знает все их песни, знает их историю. И так уже ничего не нужно. Группа раскрутилась не за счет радио и телевидения, а за счет аудио и видеоносителей. И при этом – фанство. И при этом происходят странные вещи.

Я не очень понимаю – люди дают премии – в очень небольшом московском зале была такая премия однажды. За лучшее концертное выступление премию получила группа "Ленинград".

Мое отношение к премии "Овация"? Там есть рок-раздел. Нужно же туда кого-то выдвигать. Кого? "Танцы-Минус"? Люди, которые этой премией занимаются, они прекрасно знают, что рокеры им за эти премии платить ничего и никогда не будут. А все эти премии покупаются и это всем известно. Вот, однажды, лучшей певицей года была Катя Лель, которую к тому моменту вообще никто не знал. А она – лучшая певица года. Вот так.

Помню, как Шевчук получал эту премию…

Отношение к этой премии в Москве не то, чтобы негативное, а просто никакое. Я помню, когда мы были однажды в Москве с группой "Мультфильмы", нам неожиданно предложили в этой "Овации" участвовать. Единственный плюс этой премии, что ее показывают по РТР. А "Королю и Шуту" сейчас все это уже не важно. Поедут они на эту премию, не поедут – для них, ровным счетом ничего не изменится. Им уже никто навредить не может. Кроме них самих. Например, если они будут выпускать много альбомов, Творчество – дело очень тонкое. Я сам пытался писать музыку и у меня ничего не получилось.

Все отечественные альбомы строятся на одном-двух хитах, а у "Короля" – что ни песня – то хит. Странная может получиться история. Я с большим интересом слежу за их творчеством – они стали мощнее звучать, они стали более "хитовыми", но мои любимые песни группы все равно остались там – "Мария", "Ели мясо мужики" – это суперхиты мирового масштаба, эти песни умнее, чем другие песни, а народ их слушает как все прочие.

* * *

«Король и Шут» очень многим людям дарят ощущение того, что они – при деле. Если у человека, или у его родителей нет денег, например, на английскую школу, или на что-то еще, то для таких ребят «Король и Шут» становится чем-то вроде клуба по интересам. Получается, что группа воспитывает свою публику. И именно поэтому она ее (публику) не боится. «Король и Шут», при всей своей нынешней навороченности, как мне кажется, запросто могут ездить на метро и их никто там не разорвет. Потому что они – свои. И публика у них своя – десять лет назад такие же парни ходили, к примеру, на концерты «Кисс» – все разукрашенные, знающие все песни – это уже настоящее фанство. На данном этапе случайные люди отсеялись – сидят по домам и пластинки слушают. Остались только друзья, люди преданные. А когда на концерт приходит шесть тысяч преданных друзей это круто.

Развитие этой группы я вижу, но мне бы очень не хотелось, чтобы они разменялись на все эти коммерческие штучки. Я хочу, чтобы они не погрязли в погоне за деньгами.

"Король и Шут" сейчас на пике. На этом пике удержаться очень трудно. Момент это очень тонкий.

РЫБА

С Андреем Князевым и Мишей Горшеневым я познакомился где-то в первой половине девяностых, сейчас уж и не помню точно, в каком именно году. Работал я тогда в магазине «Касл-Рок», издавал там газетку под названием «Ниоткуда». Название мне до сих пор нравится, все остальное – нет. Газетка, хоть и никакая была совершенно, все-таки, являлась изданием музыкальным. И ориентированным на клубный андеграунд нашего города. Дэвид Боуви, кстати, заметил однажды, что андеграунд – это прибежище убогих. Я с ним полностью согласен, поэтому издание газетки, посвященной от начала до конца убогим, было мне в тягость. Вот я и бросил ее в какой-то момент, отчаявшись перекроить андеграунд на свой лад. Бросил, пока он, андеграунд, меня самого не поглотил. Успел свалить, короче говоря.

Но не об этом, собственно, речь, а о том, что пришли ко мне на интервью Князь и Горшок, как мне их представили. Или – Горшок и Князь, мне было все равно, кто из них главнее. Я андеграунд не любил вообще. А группу "Король и Шут" не слышал и не видел, поскольку в андеграундные клубы, соответственно, не ходил. Ну, стал я их расспрашивать о том, о сем – ребята совсем были молоденькие, но очень убежденные в важности того, чем они занимаются.

Сижу с умным видом, киваю, записываю их монолог на диктофон и думаю о том, как бы домой скорее убечь и послушать нормальный панк-рок, тот, что и я, и мой друг Панкер, который высказался выше, нежно и агрессивно любим с детства. Еще моложе были, чем Князь с Горшком, пришедшие ко мне на интервью, когда начали слушать "Stranglers", "Sex Pistols", "Clash", "ХТС" и "Jam". Мы тогда играли со Свином в первом составе "АУ". Вот, сижу, такой ветеран панк-рока, наизусть знающий все незабвенные хиты "Душителей" и "Пистолетов" и киваю головой. А парни, меж тем, тоже – про "Stranglers", "Sex Pistols" и "Clash" рассуждают. Это я понял, когда прислушался. Интересно стало. Комиксы свои показали, тексты песен. Ничего. Рисуют… Как Цой. Тексты такие необычные. О сроке существования группы тогда не говорили – все больше о концепции творчества, о том, как они видят рок-музыку и что хотят делать. И что делают. Увлеченные, думаю, надеются мир покорить. Или, на худой конец – город. А это опасное дело…

Самое поганое, что только может с человеком случиться – город покорить. В смысле творчества, конечно. Город покорить – значит, встать на уровень слаботалантливой группы – это полный привет, чтобы не сказать худого слова. Потому что группы вовсе неталантливые быстро разваливаются и их члены начинают заниматься каким-нибудь нормальным общественно-полезным делом. Группы очень талантливые выходят на большую сцену и несут радость окружающим, себе, да и в семью достаток. А слаботалантливые – вроде и слушают их, значит, бросать творчество жалко, а, вроде, и не пробиться дальше пары-тройки подвалов. Так до седых волос и колбасятся по подпольным (в буквальном смысле слова) концертикам. В Москве такие микрогруппы почему-то называют "культовыми", хотя значение этого слова несколько иное.

В общем, написал статью по "Король и Шут", потом статью эту еще в одну газету продал – в "Пять Углов", по-моему, потом – в "Калейдоскоп"… Нормальный ход. Ребята-то мне хорошими показались, увлеченными и без понтов. Приятно пообщаться с ними было. Поэтому и раскидывал статью направо и налево – пусть, думаю, читают люди. Интересно. Говорят неплохо, мысли свежие. Жалко, что полжизни по подвалам будут ползать… Подчеркиваю – я тогда их еще не слышал.

А потом, через некоторое время, доходит до меня слух, что, то ли в "Ватрушке", то ли где-то еще – концерт "Короля и Шута". И посвящен концерт ни больше, ни меньше, а семилетию группы. Ну, ничего, себе, думаю. Семь лет парни рубятся. Интересно… Я-то думал, им полгода, ну, год… Сходил, посмотрел. Именно, посмотрел, потому что в клубах наших не слышно ни хрена, чтобы не сказать худого слова. Смотреть было интересно.

Потом случилось так, что играл я с ними на одной сцене – на очередном дне рождения чудовищной величины сквота – "Пушкинской 10". Сейчас этот дом привели в нормальное состояние, а тогда он и был прибежищем этого самого андеграунда. Все водку пили, костры во дворе жгли, бомжи тут же спят, лестницы под ногами крошатся, крысы бегают, а в каждой квартире репетирует по группе, а то и по две. А там, где не репетируют, художники пьянствуют со скульпторами и писателями в обнимку. И, что самое отвратительное, все поголовно – непризнанные гении. Чужаки там бывали редко. А любимым развлечением считалось – заманить каких-нибудь простодушных американских девушек на очередную выставку, напоить легким дамским портвешком и овладеть ими где-нибудь на лестнице или в арке проходного двора с максимально возможным цинизмом. Вот вам, дескать, Петербург, колыбель, понимаешь, и революций и всего… Правда, имелись там и местечки поприличней, с элементами вменяемости – "Аквариум" репетировал, "ДДТ" базировались, "Текилладжаззз", "Вермишель Оркестра", еще пара-тройка коллективов.

Горшок и Рыба.

В общем, построили, как всегда, во дворе сцену и устроили грандиозный концерт. С утра до ночи. Групп тридцать там играло. «Король и Шут» – ближе к концу. Мы с Наилем и Михаилом Фанштейном выступили, получили гонорар от хлебосольных владельцев сквота – бутылок двадцать, что ли, пива, еще десяток-другой просто у них взяли, не спрашивая разрешения, купили водки на свои кровные и стали там выпивать-закусывать, как и вся честная аудитория. И снова – «Король и Шут» на сцену вышли – смотреть их еще интереснее было, чем прежде, в «Ватрушке» и даже кое-что можно было расслышать. Не за счет аппаратуры, а в силу того, что играть стали лучше. Ритмичнее, в долю попадать, тем самым освобождая музыкальное пространство для голосов. В общем, произвели впечатление.

Записи их я услышал очень поздно. Все дело в том, что у меня нет магнитофона. Я детства не люблю ни пленки, ни кассеты – только винил и CD. Поэтому вся кассетная культура проходит мимо. Андеграунд, если он стоящий, рано или поздно выходит в свет на приличных носителях, а то, что на кассетах остается, я вас умоляю… Как говорил Ренегат (см. выше) "Значит, не гитара и была…". В конце концов, пришли и компакт-диски, и клип "Ели мясо мужики", после которого я понял, что "Король и Шут" – самая взрослая и самая крутая группа из тех, кто играет у нас панк-рок. Тяжелый рок. Или просто рок.

И вообще, в отличие от Панкера и многих моих близких друзей и знакомых, я довольно равнодушно отношусь к русскоязычному року. Конечно, в массе. В частности, любимчики, ясное дело, у меня имеются.

Вот и "Король и Шут" вошел в список этих самых любимчиков. А все почему? А потому, что я не люблю русский рок. Я люблю музыку. Мелодию. Но, что это я все – "я", да "я".

Музыка "Короля и Шута" мелодична и не похожа ни на что из того, что присутствует сейчас на нашей сцене. Собственно, именно, в силу своей мелодичности, и не похожа. Мелодию в песне ведет – кто? Правильно, голос. Не гитарное соло и не клавиши. При этом, недостаточно того, чтобы голос просто вел абы какую мелодию. Хорошо бы, чтобы мелодия эта была интересной, талантливо написанной, вдохновенной, не банальной, да, бог его знает, какой еще, чтобы она просто была настоящей, не вымученной, не рожденной мучительными измышлениями и вычислениями.

На фоне амелодичного русского рока – а, на самом деле, так и есть – все песни в этом жанре выбормачиваются, и если певец, с позволения сказать, просто не вылетает из тональности, считается, что он уже поет хорошо. А он и не поет вовсе. Он просто болтается по несложной, мягко говоря, гармонии и тем вполне доволен. Отсутствие голоса, таланта или элементарной фантазии никогда не шло в укор русским рокерам.

Конечно, "Король и Шут" многие не любят. Из, что интересно, так называемых, "взрослых"'рокеров. Подсознательно чуют что-то не то. Или чувствуют свою собственную ущербность. Многие, впрочем, об этом просто не задумываются – им легче, чем другим.

Горшок – Миша Горшенев – вполне возможно, лучший вокалист нашей современной сцены. Без шуток. Только совершенно лишенный слуха человек может не прочувствовать его голос и не оценить владение этим голосом. Интонации, энергетика, драматургия, диапазон, произношение, ритмичность – не в терминах дело. Просто в "Короле и Шуте" все сделано так, как должно быть сделано в рок-группе. Вокалист поет, музыканты играют. Аранжировки написаны совершенно классические, в стиле, по законам жанра, при этом, не содранные бездумно с песен любимых исполнителей, а написанные, придуманные, рожденные группой. Не похожие ни на чью больше музыку.

Если проводить какие-либо параллели, то, на мой взгляд, рассматривать "Король и Шут" как еще одну панк-группу – значит до невозможности сжимать спектр их музыки и стихов. Творчество группы гораздо более объемно, более глубоко, чем просто панк. Я бы сказал так – по законченности историй, написанных Князевым, по законченности и яркости мелодий, по глубине аранжировок, если отбросить все стилевые ограничения и отказаться от навешивания ярлыков типа "панк", "арт", "этно" и прочих – песни "Короля и Шута" можно сравнить с композициями английской группы "Gentle Giant". Может быть, меня сочтут сумасшедшим, но я вижу именно так. По концепции творчества, по самому большому счету, эти группы, одна из которых считается "панк", другая – "арт" очень близки. "Gentle Giant", правда, насыщает свои истории персонажами Рабле, а у "Короля и Шута" все герои рождены Князевым-Горшеневым.

Сценический акт "Короля" ближе не к концертам "Sex Pistols", а к шоу группы "Hawkwind", которая, кстати, очень дружила и работала с величайшим фантастом Майклом Муркоком.

Что до текстов, то они, в отличие от большинства русских рокеров, напоминают не "Апрельские тезисы" в форме девичьих жалоб или стенания прыщавой юности, а уже упомянутые в предыдущих главах произведения Хармса, Дугласа Адамса (см. эпиграф), Гоголя и хитрого шпиона-фантазера Даниэля Дефо.

Я не ставлю целью в данной книге углубляться в музыковедение и разбирадь каждую песню "КИШ" – здесь, мол, они меняют размер, здесь тональность, здесь ритм, там интересное двухголосье, трехголосье, легкость смены интервалов – терцию на кварту, октаву на квинту – если разбирать музыку "КИШ" серьезно, это, будет, конечно, очень интересно, но длинно. И немного занудно. То есть, будет противоречить концепции "Короля и Шута".

Миша, Андрей, Саша, Саша, Саша, Маша и Яша живут очень быстро, ярко и… как бы это сказать… круто. Песни "КИШ" – короткие, яростные и красивые. "Я люблю все красивое", – говорит Маша; "Мы шагаем по своим песням", – Миша; "Мы строим свой мир", – Андрей.

Кстати, вполне уже построили. Уже никто не скажет, что "Король и Шут" на кого-то похож. Вполне самостоятельная структура. И очень крепкая. И – красивая. Как средневековый замок – не превращенный в памятник, а действующий и существующий в своей естественной реальности – с невиданной скоростью поднимаются-опускаются подъемные мосты надо рвом, по ним вылетает-влетает конница, король в своих покоях предается неистовому пьянству, в башнях коротает свой век всякая лесная нечисть, арестованная за беспредел, нечисть эта периодически осуществляет побеги и куролесит по окрестным чащам, вассалы затевают вооруженные восстания и их усмиряют разным колдовством ведьмы и ведьмаки, состоящие на службе государевой, над замком носятся летучие мыши и лебеди, прекрасные принцессы милыми табунчиками бродят по вымощенному черепами двору, а на лобном месте выступают сменяющие друг друга команды менестрелей, которых либо мгновенно четвертуют за лажу, либо осыпают почестями за особенно проникновенные куплеты.

Группа живет очень быстро. Я видел. Репетирует каждый день. Трудно поверить, но это так. Либо концерт, либо репетиция. Отпуск, правда, бывает. Во время отпуска пишется новый альбом. Такие дела.

А в газетах, иной раз, пишут о группе черт знает, что. Было время, я злился на так называемых музыкальных журналистов, которые, впрочем, путают такие понятия, как "музыка" и "мода" и о чем пишут – иной раз не разберешь. А потом злиться перестал. Не богоугодное это дело – злиться на таких людей. Их жалеть надо. Жалеть надо тех, кто еще не понял красоты, которую несет со сцены "Король и Шут". Энергия, драйв, мощь, это понятно. Но красота их песен – она, ведь, тоже на поверхности. Странно, что кто-то ее еще не видит.

Еще почему-то считается, что группа "Король и Шут" – группа "молодежная". Отлично, что ее слушает молодежь. Отлично, что молодежь растет на хорошей музыке. А мне, вот, сорок два почти. А "Король и Шут" – нравится. В плэйере слушаю. Что тут скажешь? Князев, наверное, может вынести вердикт: "Хо-хо! Беда! Паника в селе! С ума спятил отец!"

Постскриптум
Альбом «Жаль, нет ружья»

Князь О СОЗДАНИИ АЛЬБОМА «Жаль, нет ружья»

Нам как всегда хотелось вместить в альбом как можно больше песен. Я написал кучу музыки, Горшок тоже. И если мои песни обычно готовы заранее, то песни Мишки приходилось дописывать едва ли не в студии. Были, конечно, определенна сроки, но мы как авторы, всегда все почему-то откладываем до последней минуты. Писать тексты мне всегда нравится. А получается так, что на одну песню пишется четыре разных варианта, а то и пять. И все это нужно сделать, предположим, в две недели.

Пусть только никто не думает, что у нас конвейерное производство, поточный метод. Мы сами себе ставим определенные сроки, чтобы как-то себя дисциплинировать в работе. Но все равно – пока пчела в жопу не укусит, пока не подойдет последняя минута перед записью – все еще не готово.

Мне нравится, когда меня не отвлекает ничто постороннее, тогда у меня случается творческий подъем и я спокойно пишу тексты. А когда вокруг дерготня – очень тяжело.

При записи альбома "Жаль, нет ружья" мы не выдержали сроки на целый месяц. Не то, чтобы они, эти сроки, были такие уж жесткие, просто мы динамили очень многих людей, которые тоже работали в этой студии, тех, кто писались параллельно с нами. Потому что из-за нас приходилось их работу передвигать, передоговариваться. Но нам ничего другого не оставалось делать. Если уж взялись за дело, то нужно его довести до конца.

Как всегда у нас и бывало по опыту прошлых альбомов, последний текст был написан в последний день перед записью. Но, в итоге, все было сделано. Однако, месяц мы все-таки протянули и поэтому альбом не вышел в том виде, в котором мы планировали его выпустить. Не успели напечатать буклет, который мы делали – он выходит только на переиздании. В дорогом варианте. Некоторые песни в этой версии будут пересведены, потому что для Жеки и Паши – звукорежиссеров, работавших на "Жаль, нет ружья", было очень мало времени. Однако, они все равно сделали все очень неплохо. Кое-что, мы, все-таки, доработаем.

Волновались при записи все те, кто был в студии. А человек, который писался, всегда старался сделать свою партию максимально кайфово. Что Ренегат с гитарой, что мы с Ми-хой, да и все, впрочем – пока не запишем, не уйдем. Пока не сделаем так, чтобы самим было кайфово – не уйдем из студии. Все вокруг волнуются, время кончается, но мы стояли жестко. В итоге, правда, и со временем все нормально получилось. Минус только с обложкой и недостатком времени на сведение – а в остальном всё в порядке.

Материал в большинстве своем был готов заранее, из Михиных было готово песни три, а остальные я уже дописывал в процессе. А "Мертвый анархист" – музыка была уже записана, а текста не было. Я написал его в последний день записи.

Тур в поддержку этого альбома был совершенно безумным. Нас достали вопросами типа "Сколько вы получаете?" "Какие вы зарабатываете бабки?" На одном из эфиров был звонок в студию – "Не отпускайте их из студии, пока они не скажут, сколько зарабатывают!" Какое кому дело, сколько мы зарабатываем! Меня сам факт этот бесит. Каждый человек, если ему удается делать то, что он хочет и то, что может делать, должен получать за это деньги. И какая кому разница, сколько он получает?

На самом деле могу сказать, что физически выносить такие туры, как у нас, особенно, последний – для этого нужно быть такими фанатами своего дела, каковыми мы и являемся. Каждый день концерт, каждый день идет отдача бешеная – фанера у нас исключается как факт, если бы была фанера, можно было бы расслабиться и жить припеваючи. Но это для нас недопустимо, об этом даже думать нельзя. И потом каждодневные переезды, вселения в эти всевозможные гостиницы, послеконцертная эйфория, которая очень тяжело переживается, заставляет веселиться, шарое-биться и бухать. Адреналин гуляет – тут уже ничего не попишешь. Многие из тех, кто считает, что это такая сладкая жизнь, давно бы уже спились на всех этих делах, когда тебе со всех сторон предлагают водку и виски.

Мы выехали в конце сентября и у нас было всего два заезда домой – один раз на недельку, второй – дня на три. Все остальное время мы – до середины декабря – провели в скитаниях по стране, проехали более шестидесяти городов. Мы этому очень рады, потому что теперь, когда нас спрашивают: "Где вы были?", мы отвечаем: "Везде". Потому что реально мы были везде.

Конечно, не то, чтобы конкретно – везде, но, в целом – везде.

И, в общем-то, могу сказать, что в России народ, даже в глубинке, любит рок, панк – панки есть везде, преданные любители рок-музыки есть везде. Люди, которые попсу терпеть не могут, так же как и мы, такого народу очень много по всей стране. Это видно хотя бы из того, сколько зрителей мы собираем. В любой деревне, где бы мы не играли, о городах я уже не говорю, в любом месте нашей страны в первых рядах всегда стоят люди в косухах, с ирокезами, со всякими штучками…

Как говорится, спрос на рок-музыку есть и большой, поэтому она должна развиваться, а не угасать, о чем почему-то многие говорят.

Новый материал принимался очень здорово, встречали нас замечательно, лучшие песни с нового альбома вообще шли на ура.

Побывали в Норильске, Владивостоке, добрались до Уссурийска, до Находки – это вообще глубинка. Вообще, когда столько городов – уже не запоминаешь их. Они перемешиваются как картинки. В Иркутске устроили гонки на снегоходах, три из них раздолбали. Я лично очень устал – я по натуре домосед, люблю дома посидеть, песни пописать. А в тур я гитару с собой не беру. Вообще, чтобы не устать во время тура, нужно поменьше бухать. Тогда все равно – хоть шестьдесят городов, хоть сто. И еще – очень важно беречь голос. Для нас с Михой это проблема.

Есть люди, которые ставят себе голоса, умеют голос экономить. А у нас – какое там – экономить. На концерте идет угар, начинаешь орать, кричать, хочется докричаться до всех, глотку срываешь.

А основная причина, из-за которой срывается голос – невыполнение райдера принимающей стороной. Далеко не в каждом городе есть приличный аппарат. В подавляющем большинстве городов его нет. С нами ездят аппаратчики со своим аппаратом. Мы арендуем в каком-нибудь крупном городе весь аппарат – порталы, все полностью. И все концерты поблизости от этого города они обеспечивают. Но бывает, что этого сделать не удается.

Но не всегда бывает, что аппарат на том уровне, который нам нужен. А питерский аппарат мы везти не можем.

Приехали в Улан-Удэ, такая же история была в Благовещенске – там аппарата, практически, нет. Мы настроились, я вышел в зал, отошел от сцены на десять метров и понял, что если я сейчас здесь начну говорить с приятелем, то приятеля буду слушать лучше, чем музыку со сцены. Вот такая беда. А мы в Улан-Удэ впервые, отступать нам нельзя. И играли на этом аппарате. Брали энергией, и орали, конечно, как только могли. Это было уже сейчас, в 2002 году, в последнем туре. Все равно приходится выезжать на драйве, на собственной глотке.

В этом смысле ситуация у нас в России, как и во многом другом, оставляет желать лучшего. Хотя, во многих городах, таких, как Барнаул, есть люди, которые совершенно бескорыстно преданы рок-музыке. Настолько, что они занимаются не только продвижением своих молодых групп, но и привозом групп из Москвы и Питера и созданием им полного кайфа, чтобы они не обламывались. У них там есть рок-кафе такое, что я могу только пожелать Питеру, чтобы здесь было что-то похожее на кафе в Барнауле. Когда я вышел ночью на улицу (в Барнауле) – за едой, что ли, часа в четыре – увидел на крыше гостиницы огромный монитор, на котором бежала надпись: "Панк не сдох, он просто так пахнет". Потом пошли надписи "Панк-рок жив" и так далее. Побольше бы таких людей, как барнаульский Раппопорт, который такие штучки там устраивает.

Если в Питере развернуть такую деятельность, то можно сделать альтернативу всей этой московской шараге во главе с "Нашим Радио". Я подсознательно ощущаю такой момент, что все дела делаются в Москве. А когда я выезжаю куда-то подальше, я понимаю, что Питер – это такая же столица, просто в Москве крутятся бабки, а здесь их меньше. А рок-н-ролл должен развиваться не в Москве, где он моментально становится коммерческим и деградирует, как и все те люди, которые уезжают туда и там работают, а в Питере.

А что касается "Нашего Радио", то это просто все смешно, Козырев очень красноречиво всегда выражается в отношении рок-н-ролла и считает себя двигателем рок-н-ролла в нашей отсталой стране. Мотивирует он это тем, что благодаря его радио многие команды находят свое место на магнитофонах наших граждан. Он во многом ошибается, потому что его радио не рок-н-ролльное. Оно опопсовывается, даже ро-копопс там уже совсем сладкий. До рок-н-ролла ему еще очень и очень далеко. Он мыслит, как и многие москвичи, которые занимаются коммерцией, он мыслит только с точки зрения очень недалеких вещей. Ему нужно немедленно заработать. Очень бы хотелось, чтобы "Наше Радио" действительно пошло бы по рок-н-ролльному пути. Козырев не настолько потерянный человек, но если будет продолжаться та же линия, то найдется ему альтернатива– не сегодня, так завтра, появится радио по-настоящему рок-н-роллльное, которое задавит его. Может быть, это будет при нашем участии.

Москвичи считают, что только у них все происходит, но ни хрена. В России немало городов, где идет свое развитие, где есть свои группы и достаточно крутые, которые вскоре поднимутся и наведут шороху.

Музыка – это не плацдарм для зарабатывания денег, и в провинции многие именно так и думают. Там масса людей искренних, творческих, настоящих рокеров. Горы могут свернуть. Так что, я чувствую, что по части рок-н-ролла у нас идет не угасание, а временная передышка. Старое еще не ушло, а новое еще не вышло в свет.

Что до DVD, то наш диск содержит в себе концерт в "Лужниках" – целиком – из этого как раз тура. Монтаж контролировали мы с Горшком, специально ездили в Москву и выбирали новые кадры. И концертный альбом – он тоже один в один с DVD. Этот концертный альбом будет как бы передышкой перед новым альбомом. Материал для него я уже пишу, Горшок занимается тем же самым.

Кроме того, сейчас мы решили восстановить старую программу – для фанатов, которые ностальгируют по старым временам. Я не принимаю позицию, что мы ушли от классического панк-рока и стали играть что-то другое. Конечно, песни у нас разные, мы просто развиваемся, растем.

Введение

 
Известна тайна мне
волшебного яйца:
В холодном тёмном
мрачном склепе мертвеца
Оно на каменном полу
в углу лежит,
Его мертвец оживший
молча сторожит.
Он духом страшен и
не жалует гостей,
Сидит на груде человеческих костей.
Во тьме он изредка
икает от того,
Что жрёт червей,
(те выползают из него).
С простой кулак того
яйца величина,
Но сила адской жизни
в нём заключена:
Покуда в склепе суждено
ему лежать —
Вокруг за милю будут
трупы оживать.
Ни в коем случае нельзя
яйцо разбить!
Увы, последствия
плохие могут быть!
Людей взбесившихся мне
будет не унять
Им всем захочется
друг друга убивать.
Умы покроет безрассудства
жуткий мрак,
И каждый каждому отныне
будет враг.
И если б воину в битве
с мёртвым повезло,
То я б нашёл, где можно
спрятать это зло.
Мне не позволено
неверный сделать шаг,
На мне ответственность,
ведь я – великий маг!
 

1.

Волосокрад

 
Луна средь звезд на темном пастбище блуждала,
(Трактир был слева, справа лес стоял стеной).
И с высоты она безмолвно наблюдала
За тем, кто всюду по пятам ходил за мной.
 
 
В пустом трактире за столом сидел я молча.
Курил махорку я и думал о своем.
Взглянул в окно, стал любоваться темной ночью.
Крыльцо увидел – человек лежал на нем.
 
 
Раздался гром, и ветер, тучи нагоняя,
Резвился в поле. Дождь струился проливной.
А тот, на улице, валялся не вставая,
Видать конкретно его хмель сразил пивной!
 
 
Решив помочь ему, я вышел в непогоду
И удивился – это был столетний дед!
Он прохрипел, из уст выплевывая воду:
«Я как и ты! Мне еще только тридцать лет!»
 
 
Он умер, мы его в сарае положили.
Трактирщик начал мне рассказывать о том,
Что силы зла на них проклятье наложили,
Прислав посланца к ним с рогами и хвостом.
 
 
"Эй, друг, что за горе
Постигло ваши края?
Что за зло на воле?" —
Спросил трактирщика я,
 
 
Припев:
В зловещем тумане он жертву находит.
Он тихо крадется у вас за спиной.
И глядя, как с вами беда происходит,
Он дико смеется и брызжет слюной!
 
 
"Жить нам стало худо —
Исчезла вся молодежь!
Уезжай скорее отсюда!
Ты здесь лишь гибель найдешь".
 
 
Припев.
Не зря трактирщик распинался —
Он, гад, служил сатане!
Сзади тихо черт подкрался,
Вцепился в волосы мне.
 
 
Услышав черта мерзкий голос,
Ему с размаху в рыло дал!
Но, теряя каждый волос,
Год жизни я терял!
 
 
Припев.
Теперь я знаю: у чертей полно идей.
Коварством, хитростью свой опыт добывают,
Но хуже нам, когда среди людей
У них сообщники бывают.
 

2.