Текст книги "Король И Шут. Самая правдивая история о самой невероятной группе"

Автор книги: Алексей Рыбин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

УДК 783 ББК 85.956.4 Р79

Автор-составитель – А.В. Рыбин.

Редактор – А.В. Рыбин.

Дизайн, оформление – О.В. Капитонов.

Корректор – Е. Шабалина.

Фото на обложке – Алекс Федечко-Мацкевич.

Фото по тексту и на цветной вклейке – Алекс Федечко-Мацкевич, Ольга Урванцева, а также из архивов А. Князева, А. Щиголева и

Я. Цвиркунова.

Подписано в печать с готовых диапозитивов.

Формат 60x907,6– П.л. 15 + 2 п.л. ч.б. вкл. + 3 п.л. цв. вкл.

Бумага газетная. Печать офсетная.

Тираж 11 500 экз.

Заказ № 0302670.

ИД № 06181 от 01.11.2001 г.

ООО «НОТА-Р»

Московская обл., г. Королев, ул. Карла Маркса, д. 1А

Отпечатано в полном соответствии с качеством предоставленных диапозитивов в ОАО «Ярославский полиграфкомбинат»

150049, Ярославль, ул. Свободы, 97

©НОТА-Р, 2003 © А. Рыбин – составление, 2002 © А. Князев, М. Горшенев – стихи, 2002 © А. Князев, – комиксы, 2002

Редакция выражает благодарность тем, без кого создание данной книги было бы маловозможным и, в первую очередь: Михаилу Горшеневу Андрею Князеву, Александру Балунову, Якову Цвиркунову, Александру Щиголеву, Александру Леонтьеву, Марии Нефедовой, Павлу Сажинову.

Отдельное спасибо Александру Гордееву за долготерпение и корректность.

А так же:

Мите («Хобгоблин»), Игорю «Панкеру» Гудкову, Олегу Грабко.

И еще:

А. Грицай, В. Полупанову, Т. Ивановой, Д. Калининой, Л. Петровой, К. Петровой, Ю. Губановой, Иришке и Насте, А. Гуницкому, А. Коскову, А. Полищуку, М. Лапису, И. Коротневой, А. Ленкевич, А. Макарову, А. Ангарскому, Е. Красниковой, Рине, Тин.

Всем фанатам группы КОРОЛЬ И ШУТ за крики, танцы, аплодисменты и любовь.

Эпиграф

…Эта группа считается не просто самой громкой группой в Галактике, но вообще самым громким источником шума во Вселенной. Фанаты считают, что идеальное место для наиболее гармоничного восприятия саунда группы – огромные концертные бункера в недрах земли, расположенные примерно в тридцати семи милях от сцены. Сами музыканты управляют своими инструментами по радио с борта надежно звукоизолированного звездолета, находящегося на орбите – зачастую даже на орбите какой-нибудь совсем посторонней планеты, вдали от той, где происходит сам концерт.

Их песни в массе своей просты для восприятия. Обычно в них рассказывается старая как мир история о встрече существа-юноши с существом-девушкой при серебряной луне, которая немедленно взрывается по неизвестной причине.

На многих планетах выступления (…) группы запрещены. В меньшинстве случаев – по эстетическим соображениям, а в большинстве – потому что стиль общения группы с залом противоречит местным договорам о стратегическом вооружении.

Дуглас Адамс. «Автостопом по Галактике».

Пер. В. И. Баканов.

Самая правдивая история

Как-то, перебирая старые бумаги, Андрей Князев наткнулся на необычный конверт. Весь измятый, он лежал на самом дне стола. Открыв конверт, Андрей обнаружил странный манускрипт, почему-то написанный его почеркам. Сам Князь не помнит, что он когда-то что-то подобное писал. Было бы большой ошибкой его не опубликовать, т. к. на бумаге напечатана правдивая история группы Король и Шут:

«Это было еще в те времена, когда все люди были зайцами, а из космоса падали обледеневшие горшки с замечательными напитками. Несколько пучеглазых зайцев склонились над одним из таких горшков и, растопив замерзший напиток, испробовали его.

„Это именно то, чем я хочу питаться“, – воскликнул один из них.

„Я хочу готовить этот напиток“, – добавил другой.

„А я хочу быть Горшком!“, – улыбнулся третий заяц.

Через несколько миллионов лет все эти зайцы, один за другим, имели счастье снова зародиться, но природа наделила их иными формами.

Теперь они выглядели так – шарик, овал и четыре палки.

Воспоминания о чудном напитке сохранились в их преобразовавшихся умах.

И они стали стремиться к воплощению своих тайных желаний…»

Далее история обрывается.

На нескольких листах невозможно прочесть хотя бы одну букву. Но, к счастью, не все листы время смогло попортить, осталась пара довольно-таки разборчивых экземпляров:

«Князев Андрей появился на свет в одну из февральских ночей под созвездием Водолея. Все это время он улыбался. Впоследствии он это намертво забыл.

Когда на небе затряс гривой грозный лев, подхватив его рычание, материализовался Михаил Горшенев и был таков.

В тот же период началась судьба Александра Балунова, который барахтался между двух степеней существования. Он мог стать приматом…

В одном из цехов какого-то полуразрушенного завода с конвейера сошла последняя партия черномазых пупсиков, но один из них внезапно ожил и более не помирал. Он назывался Щигалевым Александром.

Далее все те, о ком в данный момент идет речь, длительное время ползали, пищали, писались, затем учились ходить, разговаривать, читать, писать, а также вынуждены были воспитываться, наказываться и не делать что-либо, что очень хотелось бы делать, но это нельзя было делать лишь потому, что это не устраивало тех, кто когда-то не имел счастья отведать удивительного напитка.

Но когда все они встретились, то появилась реальная возможность для воплощения в жизнь их идей и проектов, которые к тому времени уже начинали формироваться. Совместное творчество объединяло их и открывались все большие возможности для развития когда-то заложенной в них идеи.

Образовался коллектив и получил название КОРОЛЬ И ШУТ. И телега поехала!»

Пытаясь прояснить содержимое рукописи А. Князева кое-что к ней добавил Михаил Горшенев:

«С удовольствием вспоминаю эти старые времена. Бывало, бежишь, орешь, прыгаешь, руками машешь, тонешь в болоте, разговариваешь с покойниками – весело, а главное – интересно…

А еще, как-то сравнительно недавно, к нам на точку трое людей втащили Яшу. У Яши проблема с передвижением.

Все говорят, что он не умеет ходить, потому что у него слабые ноги, а я же так не считаю. У Яши, напротив, ноги сильные! А не ходит он из-за того, что у него ноги слишком ОСТРОКОНЕЧНЫЕ…»

Вот такая совершенно правдивая история о группе КОРОЛЬ И ШУТ.

Ф. И.О: Горшенев Михаил Юрьевич

Сценическое имя: Горшок.

Когда родился: 1973 г.

Образование: среднее (высшее)

Настоящий цвет волос: шатун.

Первая услышанная рок-пластинка: «Бременские музыканты»

Любимый шум: ручей.

Любимый вокалист: Fish (MARILLION)

Любимая группа: BAD RELIGION, DEAD KENNEDYS, MADNESS.

Любимая книга: много.

Любимый фильм: много.

Хобби: побольше веселиться, как можно больше читать, писать и тд.

Что думаешь о панках: не плохо (ребята веселые)

Что думаешь о боге: Поднимается давление…

Что думаешь о Короле и Шуте:…из ушей пошла кровь!

Ф.И.О: Князев Андрей Сергеевич

Сценическое имя: Князь.

Когда родился: 6 февраля 1973 г.

Образование: высшее.

Настоящий цвет волос: русый.

Первая услышанная рок-пластинка: THE BEATLES «Love Songs», «Бременские музыканты».

Любимый шум: шелест листьев, шум костра.

Любимый вокалист: Горшок, Мортен Харкот (А-НА), Fish (MARILIJON).

Любимая группа: «Король и Шут», BAD RELIGION, А-НА, MARILIJON и группа, название которой не знаю.

Любимая книга: Шри Ауробиндо, Ошо.

Любимый фильм: Револьверы Молодых, Восковые Фигуры, Индиана Джонс.

Хобби: рисовать, писать стихи, музыку, рассказы, гладить собачку.

Что думаешь о панках: нравится имидж, музыка и кое-что еще…

Что думаешь о боге: он всюду.

Что думаешь о Короле и Шуте: это наше творчество.

Ф.И.О: Цвиркунов Яков Вадимович

Сценическое имя: Сц. имени у меня нет, ну и ладно, у меня свое неплохое.

Когда родился: 27. 07. 75.

Образование: высшее.

Настоящий цвет волос: русый.

Первая услышанная рок-пластинка: «Ночь» («Кино»)

Любимый шум: море.

Любимый вокалист: Боно.

Любимая группа: «Король и Шут».

Любимая книга: Братья Стругацкие, «Понедельник начинается в субботу».

Любимый фильм: «Злоба».

Хобби: компьютер и горные лыжи.

Что думаешь о панках: ничего необычного.

Что думаешь о боге: сам еще толком не знаю, не задумываюсь.

Что думаешь о Короле и Шуте: No Comments.

Ф.И.О: Балунов Александр Валентинович

Сценическое имя: Эй! (Балу)

Когда родился: не помню

Образование: специальное

Настоящий цвет волос: настоящий

Первая услышанная рок-пластинка: BEATLES.

Любимый шум: все.

Любимый вокалист: М. Борзыкин.

Любимая группа: WINIAYPA.

Любимая книга: Жизнь.

Любимый фильм:

Хобби: Жизнь, работа

Что думаешь о панках: не думаю

Что думаешь о боге: это я

Что думаешь о Короле и Шуте: «Король и Шут» – великая группа.

Ф. И. О: Леонтьев Александр Владимирович

Сценическое имя: Ренегат, Лось.

Когда родился: 1976 год.

Образование: высшее неоконченное. Ушел до госэкзаменов из Ветеринарного института

Настоящий цвет волос: шатен

Первая услышанная рок-пластинка: сборник – на одной стороне – «Бригада С», на другой – то ли «Кино», то ли «Наутилус».

Любимый шум: мой «Гибсон».

Любимый вокалист: Хэтфилд (МЕТАLLIСА).

Любимая группа: SEPULTURA

Любимая книга: В данный момент – Понтер Грасс – «Собачья жизнь».

Любимый фильм: «Большой куш»

Хобби: тренажерный зал.

Что думаешь о панках: завидую тому, что они такие, и жалею, что я, к сожалению, уже оттуда вырос

Что думаешь о боге: думаю, что он один и что он есть.

Что думаешь о Короле и Шуте: это моя жизнь и я боюсь ее потерять

Ф.И.О: Нефедова Мария Владимировна

Сценическое имя: меняется в зависимости от цвета волос.

Когда родился: 01.09.1979.

Образование: неоконченное высшее

Настоящий цвет волос: русый

Первая услышанная рок-пластинка: «Бременские музыканты»

Любимый шум: я предпочитаю тишину

Любимый вокалист: Роберт Плант, но, в общем, мне больше по душе бас-гитаристы

Любимая группа: меняется в зависимости от настроения

Любимая книга: Гессе «Нарцисс и Гольмунд» – последнее яркое впечатление

Любимый фильм: не люблю смотреть телевизор

Хобби: коллекционирую закаты солнца

Что думаешь о панках: панк, на мой взгляд, это образ жизни. Мне он несимпатичен

Что думаешь о боге: о, я очень уважительно отношусь к тому засранцу, который придумал всю эту забавную игру.

Что думаешь о Короле и Шуте: я не думаю, я играю в этой группе.

Ф. И. О: Щиголев Александр

Сценическое имя:

Когда родился:

Образование:

Настоящий цвет волос:

Первая услышанная рок-пластинка:

Любимый шум:

Любимый вокалист:

Любимая группа:

Любимая книга:

Любимый фильм:

Хобби:

Что думаешь о панках:

Что думаешь о боге:

Что думаешь о Короле и Шуте:

Вместо этих интересных данных скажу читателю: меньше знаешь, крепче спишь.

Князь о себе и о группе

Размышляя о прожитом, я прихожу к мысли, что все было не зря. В детстве я страстно хотел стать художником, но, увы, судьба распорядилась иначе. Я не переваривал обучение по стандартной методике, поэтому мои занятия рисованием так и остались на любительском уровне. Впрочем, обучаться всему я предпочитал самостоятельно и, когда я стал членом команды КОРОЛЬ И ШУТ, музыка превратилась для меня в стимул самосовершенствования. Мне казалось, что я познал что-то прекрасное на свете. Я стал писать стихи, представляющие из себя законченные истории. Мы стали соединять их с музыкой и, вроде бы, вышло неплохо. Одним словом, за все эти годы я ни разу не усомнился, что это мое дело.

1989 год – это то время, когда мы с Михой встретились в реставрационном училище. Отсюда и идет отсчет существования группы. Школьное время мне кажется, в этом смысле не особенно интересным.

1989 – как раз после школы я попал в это училище. Это было просто стечением обстоятельств. Судя по всему, я должен был стать художником. Все мои родственники и родные говорили, что, мол, у тебя к этому предрасположенность, ты, мол, все рисуешь… И когда я стал поступать в художественную школу (СХШ), меня туда не взяли. Не прошел по экзаменам.

Потом пытался поступить, кажется, в Мухинское училище. Но там прием был уже закончен и мне сказали – пережди годик, а потом приходи. Вот мне и нужно было где-то этот год скоротать. Я сперва подумал, что придется целый год дурака валять, а потом пошел и сдал свои документы в какое-то слесарное училище. Ну, в путягу, короче. Пришел домой, а на меня матушка как завелась!… Куда ты лезешь и все такое…

И через некоторое время она нашла это реставрационное училище – с совершенно уникальной архитектурой в виде летающей тарелки. Я обалдел, когда увидел это заведение впервые. Пришел туда со своими работами и меня взяли сразу – без экзаменов. До этого я профессионально нигде не учился, просто рисовал с тех пор, как себя помню. Стихи мои не шли в расчет – я и сам к ним серьезно не относился, никому и не навязывал – просто прикалывался, писал разные шуточки про пацанов, про то, про се, стебалово всякое… А вот с рисованием все было гораздо более серьезно и последние месяца три перед поступлением в СХШ я занимался у одного моего родственника – он по этой части подвизался и кое что для меня сделал.

В Училище я отдал свои рисунки и там мне сказали, что с такими работами в такое заведение как у них можно поступить без экзаменов. Я тогда думал, что ближайший год я потрачу на то, что буду трудиться в области рисования, но получилось так, что все эти вещи, которые " вязаны с начальным этапом – все эти черепа, примитивные акварели – все это было мне настолько противно, как и многим другим, что отбивало интерес к учебе напрочь. Я думал, что там я просто буду заниматься, посещать кружок, а получилось так, что вообще… Особенно, после знакомства с Мишкой.

* * *

У Миши были такие полувоенные штаны, выглаженные в полосочку. И я смотрю – вроде… У Мишки тоже были свои впечатления по поводу меня, но об этом после. Видно было явно, что отец у Мишки – военный. И видно было, что над ним кто-то стоит, кто-то прессует. И, в то же время, было видно, что и сам по себе парень в эту область склоняется, но в нем явно прогрессировали рокерские начала.

В этом смысле мы очень сильно друг на друга повлияли. Второй курс, да и конец первого – мы уже ходили с ним как типичные неформалы, панки и все такое. А когда я пришел в путягу, был в пиджаке и лысый. Группа у нас была всего из семи человек. Точнее, больше, но все остальные были девчонками. Естественно, что мы, все семеро, быстро передружились. Объектов для приколов у нас было очень много. И через какое-то время Мишка мне принес нечто. Оказалось, что у него есть своя группа. Он стал мне рассказывать о каких-то Балуновых, о каких-то Поручиках и дал послушать свои песни.

Группа эта была из его школы и существовала с восьмого класса. Миха, конечно, был организатором всего этого дела, как самый активный. Отец-то у него военный, он постоянно мотался с ним по разным городам, по Сибири, и в этих сложностях закалился. Ну вот, принес он эту запись – кроме него там играл Балу (Шурик Балунов) – он тогда играл, кажется, на гитаре. Был там еще такой Поручик – барабанщик. В те времена он стучал по пластмассовой бочке. Еще был некий Вася. Но получилось так, что его жизнь сама по себе была далека от музыки, от рока и он сам собой как-то очень естественно отпал. Группа эта называлась "Контора".

Мы с Михой уже дружили, я послушал и сказал: "Ну, ничего. Могло быть и хуже." Это я искренне думал, что будет хуже. А он, в свою очередь, смотрел, как я на уроках рисую свои карикатуры, стишки пишу, комиксы, да и дома у меня была масса рисунков с церквями всякими – всегда на эти старые фишки тянуло.

Можно сделать легкое отступление по поводу мистицизма – на протяжении всей нашей карьеры нам задают вопросы – "почему у вас там такие ужастики, почему все время кого-то убивают?"

Дело в том, что сам этот стиль – ужас или, там, "хор-рор", мистика – в принципе был придуман мною. Я считаю, что я к нему сам пришел и сам его открыл. Тогда же был еще железный занавес и информации – фильмов, книг такого рода просто к нам не поступало. Первый советский фильм ужасов – "Вий". Естественно, и литературы такого плана мне в руки не попадало. Ну, "Красавица и Чудовище", "Собака Баскервиллей" – эти вещи я тогда считал страшными. Какие-то потусторонние силы, полтергейсты и прочее – все это я тогда выдумывал сам. К примеру – может же вон на том чердаке существовать какое-то "нечто", которое никому не показывается, а по ночам выходит и творит свои темные делишки.

Я считал себя создателем какого-то нового направления – чисто интуитивно – и думал, что оно даст какие-то новые мотивации и получит свое развитие. Русских сказок я тогда не читал. Да и круг моего общения был таков, что рядом со мной не было людей, которые умели бы фантазировать или мечтать по-настоящему. Могу сказать, что больше половины пацанов из моего класса, с которыми я так или иначе общался, после школы загремели в тюрьму. Не все поголовно, но большая часть. Так что контингент у меня в школе был не самый благополучный.

Обмениваться информацией на творческом уровне мне было не с кем. Разве что сны по утрам друг другу рассказывали, да и то не всегда. Итак, я просто ощущал, что придумал Нечто и потом это разверну. Не понимал тогда, только, в чем – в музыке, в рисовании, в стихах или в чем-то еще. Музыку я тогда считал для себя потерянной и это была моя ошибка. Я считал, что для того, чтобы стать музыкантом, необходимо с детства посещать музыкальную школу. Я очень удивился, когда увидел, что Горшок умеет тренькать на гитаре. "Ничего себе, – подумал я, – вроде бы, пацан-то, как и я, а – хоба! Тренькает. Круто!" А он мне говорит – я, мол, сам научился. Я просто обалдел. Сам?!

Вот это сильно на меня повлияло. Я тоже взял инструмент и стал тренькать. Я уже тогда слышал песни, которые Горшок придумывал с группой "Контора", а Миха, в свою очередь, почитал кое-какие мои стишки. Естественно, что ничего из того, что было написано в период "Конторы", сейчас не существует – ни один текст из того времени не попал в настоящее. Это все считается материалом из другого времени, это другая эпоха. Это все, что было до "Камнем по голове", до "Будь как дома, путник".

Но я считаю, что издать их стоит. Ибо это основа основ. Это буквально то… Ну, мы, вроде бы как открыли сейчас какую-то новую волну и мне почти после каждого концерта попадаются рукописи наших фанатов, которые пытаются писать в нашем стиле, но выглядит это с моей точки зрения достаточно вторично, достаточно примитивно, нет никаких шагов вперед, хотя удачные находки есть. Но, честно скажу, никогда не воспользовался ни одной темой, пришедшей ко мне от фанатов.

Почему же стоит опубликовать "Контору"? Это были реальные песни, Миха сказал, что мы уже решили, что я буду в группе – для меня это было просто супер – и сразу мы все распределили, так сказать, должности. Я занял нишу стихов, Миха композиторствовал и, благодаря своей бесшабашности, наивности и энергичности, являлся неким "пробивальщиком". Он по жизни такой – в разные лазейки может пролезть. И хотя у нас история по жизни очень долгая, затяжная, с огромным количеством обломов – когда нас неправильно понимали, или вообще, можно сказать, перекрывали кислород – это всегда шло рядом с нами, но история эта для нас очень интересная и все, что было, было не зря.

* * *

Армия не была обломом. Люди уходили, появлялись замены, люди возвращались и занимали в группе свои же места. А вот отсутствие репетиционной точки, отсутствие возможностей, отсутствие денег, гитар, аппаратов – не было возможности заниматься. Сперва мы репетировали и играли на акустических гитарах. Вот, собственно, первый альбом, который был так записан и шел под называнием «Король Шутов». После «Конторы» появились такие песни, как «Король и Шут», но с другой музыкой. «Контора» – это для нас целая эпоха. Первая, всего года три – нам было по 15–16 лет, но все равно, это целая эпоха. Значит, потом – «Король Шутов», а уже после этого – «Король и Шут».

Мы ездили – то я к Михе, то Миха ко мне и на маленькие магнитофончики записывали первые песни "Конторы" и "Король Шутов". Самое интересное, что эти песни у меня до сих пор хранятся. "Старая Церковь" и прочее… В них была уже изюминка и мы ощущали, что движемся по такой волне, которую сами придумали и которую больше никто не делает. В России, по крайней мене. На Запад мы тогда не заглядывали. Ориентирами для нас были такие группы, как "Алиса", как "Объект насмешек", "Кино", "Аквариум". "ДДТ" сыграло для нас свою роль чуть позже. "Аукцион". В общем, все, что тогда было из более или менее серьезного. Отец, выстояв сумасшедшую очередь, купил мне пластинку THE BEATLES "Love Songs". Это было сумасшедшим потрясением. DEEP PURPLE… В общем, все что доходило до нас. В SEX PISTOLS я сначала не врубился, а вот Горшок… Сразу принял. Тогда мы еще были в училище и было нам где-то по 17–18 лет. Тогда мы уже значительно сильнее утвердились в своих замыслах.

Если вообще подумать о том времени серьезно, то ни разу – ни у меня, ни у Мишки не было ни малейшего сомнения в том, делаем ли мы что-то правильно или неправильно. Нам никогда не хотелось с музыкой завязать. Это было для нас как воздух и по-другому не то, что жить не хотелось, а даже думать об этом было немыслимо. Мне кажется, что в таком убеждении заключается очень большая сила.

А потом появилось еще несколько песен, когда на неделю мы уходили к Мишке домой – родители его уезжали. Как мы там питались – это было что-то. Мы там, кажется, вообще не питались. С техникой было туговато – ни у кого ни денег, ничего. Откуда-то притаранили магнитофон, акустические гитары и на всем этом стали записывать. Долго писали. Бывало, в день одну песню не успевали сделать: Очень серьезно к этому подходили, особенно Миха. Он всегда очень тонко относился к записям – не дай бог, где-то маленькая лажа – все, брак. Как будто эта запись завтра должна издаваться невесть где. Вот такое было отношение. Хотя эти записи ничего особенного нам не принесли. Не было тогда ни рок-н-ролльного радио, ничего не было. Это был все еще период Училища.

* * *

У нас была практика и мы с Михой тусовались на этой самой практике, параллельно раздумывая, как же назвать нашу группу. Всякие разные были названия. «Апокалипсис» – я сидел дома, рожал-рожал, прихожу к Мишке и кричу – «Апокалипсис»! «Конец Света»! Наша тема! Еще был «Зарезанный Одуванчик». Хотелось элемента безбашенности, хотелось вытащить что-то из крайностей. А крайностей-то было много, мы хотели охватить большой спектр тем для наших песен. Всегда хотелось пройти от безбашенного прикола до серьезного, концептуального, но ни в коем случае не затрагивать ни политические, ни социальные элементы. Создавать свой мир хотелось. Мы до сих пор, между прочим, в нем и живем.

В принципе, учиться ни мне, ни Мишке не нравилось. Даже рисование не нравилось. Разве что физкультура. Отсюда и были бесконечные внутренние протесты против всей этой системы. Я все время выдумывал себе внутренний идеал, думал – где бы учиться, в чем жить – и ничего соответствующего своему внутреннему идеалу найти не мог. И у Михи была такая же тема.

* * *

Чем жили рокеры другого поколения? Думаю, нам повезло гораздо больше. За наши взгляды нас не прессовали, за рокерскую атрибутику нас уже не вылавливали. Мы родились уже в новом времени, но захватили старое – это был такой переходный период. Повторять кому-то путь «Алисы» уже не реально, а повторять наш путь – очень сложно. Потому что тогда все эти коммерческие структуры только едва-едва вставали на ноги, не было еще понятия «попсации» рокерской культуры. Была, разве что, «Красная волна». Но этой темы можно коснуться позже.

Так получилось, что нам с Мишкой нужно было срочно придумать название. Для этого мы специально собрались и сели думать. В конце концов, решили, чтобы присутствовало нечто такое, как я уже говорил, безбашенное. И вспомнили мы про шута. Подразумевается здесь возможность шизовать – мы же тогда шизовали в любой ситуации, в какой бы то ни было. Мы оттягивались вовсю и все время попадали в разные истории. Общались, предположим, на летней практике с самыми разными людьми и разными способами.

Нам дали определенный объём работы, который мы, в результате, так и не смогли сделать. В Инженерном замке было очень много интереснейших объектов. К примеру женские туалеты. А мы, реставраторы, на протяжении целых трех курсов, проходили малярку. Побелка там, покраска, кафель и прочее. Те, кто учились хорошо, имели перспективы ездить на какие-то более значимые и интересные объекты. А у нас с Михой таких перспектив не имелось, поскольку забили мы на учебу с самого начала. Миха еще рыпался, хотел какие-то оценки получать, я же – нет.

Женские туалеты в замке высотой этажа в два. Приходили мы в эти туалеты. Забирались на огромные козлы и там спали. Если кто-то в туалет заходил, мы начинали басами орать – "Да что тут еще! Работа кипит! А ну, береги голову!". А когда все уходили, мы снова либо спать ложились, либо просто дурака валяли.

Когда мы туда только оформлялись, то пришли в отдел кадров и женщина какая-то нам говорит – "Ну все, завтра на работу…".

И вышла.

Нам стало скучно, мы нашли у нее на столе какую-то круглую печать и я, не будь дураком, этой печатью весь лоб разукрасил. Михе это понравилось и он сделал так же. Когда вошла эта тетка-начальница, то по лицу ее было видно – "ну и работнички!…" В общем, у нас так принято – если один что-то придумает, второй это тут же развивает.

В столовую мы ходили так: Миха был покойник, я – вурдалак. Спецовки у нас были дико рваные, грязные, все в побелке, в краске. Мы в этих спецовках перлись через длинный коридор в столовую. А там собирались люди разные – бухгалтера, научные сотрудники, инженеры, в общем, те, кто умели держать себя в руках. А мы занимались такой игрой – держали один поднос вдвоем и кто первым отпустит, тот проиграл. Ну, иногда, роняли. Но граждане смотрели на наш внешний вид, а замечаний не делали. Должно, боялись.

Часто знакомились со всякими мужиками, которые устраивались на работу – они начинали рассуждать о профессиях, о деньгах, а мы говорили, что все это фигня и не стоит голову ломать. Это было не злобно и не обидно, но, как-то неприемлемо, что ли.

* * *

Подобных себе мы тогда практически не встречали. Они были, конечно, но они были не в нашем поколении. Свин, Гаркуша – они были, но они не из наших. Многие из них в алкоголизм уходили.

В общем, придумали мы называние "Король шутов". То есть, безбашенность и серьезность вместе, ибо мы к творчеству относились очень серьезно, а в жизни были и рассеянные, и безбашенные, но когда начиналась музыка, работа – это все сразу уходило. На работе безбашенность не предусматривалась.

Как раз под названием "Король шутов" родились такие песни, как "Сапоги мертвеца", "Лесник", "Мертвая женщина", "Охотник" и еще пара-тройка. Те, которые не дошли до настоящего времени.

Кто-то из наших нашел звукозаписывающую студию Михаила Кольчугина

Состав в это время у нас был такой: Вася (Шурик Васильев) – он как бы отпал сам собой, Шурик Валунов, Поручик, я, Горшок, йотом обнаружился Рябчик. Он, пожалуй, тоньше всех врубался во все наши приколы, xoxмы. Рябчик нас и сосватал в Эрмитаж. Вам же пофиг, сказал он, кем работать. Найдется вам у нас работа. А у нас и с родителями были нелады, и вообще… А в этом Эрмитаже такая всякая хрень была – и малые предприятия и еще черт знает что.

Работали мы в гостинице "Европейская". Там было очень забавно. Как нас туда занесло – только мастера можно нашего спросить. Кого там только не было – болгары, румыны, венгры! Все в цивильном, все цивильно! А от русской организации – только бабаки-малярши и мы с Горшком. Вообще труба!

Князь в молодые годы

Ну, конечно же, на нас с Михой посмотрели вообще, как не знаю на кого. Мы там любили на лифтах кататься. Лифты эти были прямо на улице – для рабочих. Очень здорово. Возле Академии Художеств есть старинное здание, там тоже успели отработать.

И вот Рябчик предложил нам устроиться в Эрмитаж. Прораб был там мировой мужик – веселый, компанейский, нас туда взяли и началась эта эпопея с Эрмитажем. Мы приходили на работу, очень много сачковали, спали. А работа – обычная была работа. Разгружали машины, таскали бочки с краской, красили стены, малярили помещения, болтались в подвалах Эрмитажа, любой человек, который работал на этой работе мог сказать, что ему нужны подмастерья – два-три человека. И тут же нас с Горшком гнали – туда, сюда, только успевай поворачиваться. Естественно, мы там со всеми перезнакомились, а знали нас там как двух лоботрясов, на любой работе о нас любой мужик мог дать такие рекомендации.

А о деньгах говорить тогда было просто смешно. Была там такая столовая, в которой кормили по карточкам – в этой столовой кушаешь, а тебе потом из зарплаты удерживают. А поскольку кушали мы там, как говорится, от живота, то, наверное, для этой организации мы были чистым убытком. Не заплатить-то вовсе ничего – вроде бы и нельзя, а по сути получалось, что вся наша зарплата была нами проедена уже месяц назад. Ну, платили какие-то копейки смешные… И мы их тут же спускали у пивного ларька.

Зато с развитием "Короля и Шута" в то время было все в порядке. Когда мы записали на студии Михаила Кольчугина четыре песни, мы уже давали первые концерты в "ТамТаме" у Севы Гаккеля. Нас там не любили, все время оттуда гоняли, Миха связался с человеком из группы "Вибратор" и они вовсю там панковали. Эта эпопея его уличная очень повлияла на творчество "Короля и Шута". От "Эрмитажа", вернее, от той организации, в которой мы там работали, нам дали большую шестикомнатную квартиру. Вроде как под мастерскую. Мы туда перетащили весь аппарат, который у нас был, у Дани Ляпина из "Вибратора" было кое-что, у нас тоже…

Каждый из нас выбрал себе по комнате – у меня, в том числе, была своя. Зачем каждому по комнате? Подразумевалось, что там должны были стоять кровати, чтобы можно было баб водить, ну и ухоженность, все-таки, какая-то… Можно было оставаться там спокойно ночевать, но я быстренько на это дело забил – протусовался там два дня и мне это осточертело. Я все-таки был больше домашним человеком. А вот Миша ушел из дома и жил на этой нашей точке, покуда она существовала.

Так вот, после записи у Миши Кольчугина мы ничего не могли сделать с этой записью. Платили за запись вскладчину – Балу платил, Поручик, мы что-то. И тут Поручик стал кричать, что он станет нашим директором. Мы согласились. Он должен был теперь заниматься всякими административными делами – мы ему поверили, но ничего из этого не получилось. Однако, относился он к своей работе достаточно амбициозно, познакомился с Джорджем Гуницким и впервые наша музыка дважды прозвучала по радио в программе Джорджа "Рокси-Аудио". Это были песни "Болото", которое сейчас уже не существует и "Охотник" в старом варианте. Гуницкий говорил: "Послушайте! Молодая питерская группа "Король Шутов". И мы у этого радио сидели на кухнях как пришитые.