Текст книги "Дети Бесконечности-8(СИ)"

Автор книги: Алексей, Ефимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

– А ты что тогда делал?

– За едой бегал, конечно. Искал, таскал и прочее такое всё... с детьми у меня хуже получалось управляться. Аннит тоже сначала не умел... но он быстро учился. Очень быстро. Приходилось, знаешь... хотя он тогда был по пояс себе взрослому...

– Всё равно, смутно представляю, – тезка вздохнул. – Нет, я в шесть лет тоже мелкий был и всё такое... но на самом-то деле другой. Вроде вайминого сына, – чуть помладше. Или анмайного. Ухоженный, счастливый... уже много больше просто человека, на самом-то деле...

– Где ты был, сын? – скосив глаза, Лэйми заметил, что Хьютай и Маула подошли к ним. Маула была в короткой белой, с диковинным синим узором, тунике, а Хьютай...

На Хьютай была диковинная, словно из находивших друг на друга колец пёстрой, узорчатой ткани юбка и такая же пёстрая кофточка... если так, конечно, можно назвать крайне куцее одеяние, из-под которого видна нижняя треть тугих полукружий груди. Юбка тоже лежала удивительно низко, в стиле "чихни и свалится", как называла его Ксетрайа. По крайней мере, Лэйми видел почти весь удивительный изгиб её бедер... и даже их выпуклую переднюю часть... с туго вдавленной между них плоскостью такого же удивительного живота. Взгляд, словно сам по себе прилипал к ним – и он ойкнул, как мальчишка, когда неожиданно твердые пальцы Ксетрайа поймали его за ухо, повернув его голову к ней. Она вообще была лишь в парео, и изгиб её бедер тоже смотрелся офигительно, – но в Хьютай было что-то... невыносимо вызывающее. Неудивительно, что соседи этой дивной пары по ночам жалуются... на шум.

– Миры вместе с Вайми творили, – начал тезка, но тут же покраснел и смутился. – То есть, Вайми творил, а я смотрел только. Всё равно, было потрясающе...

– Я знаю, сын, – Маула села на песок, и тезка тут же привалился к её боку, положив голову ей на плечо. Она погладила его по лохмам, – и он смущенно мотнул волосами. Маула тихо засмеялась и принялась трепать сына за уши. Тезка закрутил головой, счастливо жмурясь и мурча что-то вроде "ну, ма-а-ам...".

Лэйми улыбнулся... и тут же забыл о нем, когда Хьютай, изящно подобрав юбку, села совсем рядом с ним. Боком. Случайно. Разумеется. Теперь он видел, что из-под юбки видна и верхняя треть её удивительно круглой попы, и даже темный, странно влекущий треугольник теней между...

Нет, что за дева! Ну, вот зачем вообще так одеваться, если всё равно мысли сбивает куда-то совсем не туда?..

Он быстро отвернулся, пока Ксетрайа опять не взяла его за ух... и тут же горячая подошва Хьютай уперлась ему в бедро. Голова Лэйми повернулась, словно сама по себе. Так и есть – из-под юбки появилась удивительной формы нога, словно отлитая из гибкой коричневой стали. Шершавые подушечки неожиданно сильных пальцев скользили по коже, – и от этого словно в самом его сердце что-то обмирало...

Ксетрайа, словно и не замечая ничего, положила голову ему на бедра, и Лэйми окончательно смутился, не зная, что делать. Она смотрела на него снизу вверх, закинув за голову руки, – правая поймала пальцы ноги Хьютай, пальцы левой скользили по его подошвам, и по всему телу Лэйми прошла волна колючего озноба. Правой рукой он легко поглаживал подругу по лицу, левой ловил её пальцы, пытаясь спасти хотя бы самые чуткие места. Ксетрайа тут же цапнула его за руку, легко прикусив подушечки двух пальцев – и, перехватив созерцательный взгляд Хьютай, Лэйми окончательно смутился. Ну, вот где вообще у дев стыд?..

Он совсем не знал, что делать дальше, – но тут к ним примчался сын Хьютай. Найте смаху бросился на песок, подняв руки и ноги эффектно проехался на животе (безвозвратно утратив по дороге парео), замер, испуганно моргая, под взглядами трех дев, потом быстро подполз к маме, положив ей на колено руки и голову, ошалело болтая грязными босыми ногами, – то ли для охлаждения, то ли просто так, – и глядя на Лэйми с крайним интересом. Из-под густющих медно-черных лохм на него смотрели длинные, далеко посаженные серо-серебристые глаза, очень яркие на широкой смуглой мордочке, пегой от пятен какого-то сока. Зрачки их были вертикальные – а, когда Найте улыбнулся ему, Лэйми увидел смешные маленькие передние зубки... и довольно внушительные клычки. Когда Хьютай погладила сына по голове, Найте сказал что-то вроде "мр", и замер, прижмурившись. Для полноты образа ему не хватало лишь пушистого хвоста и подвижных ушек. Тезка тоже притих, прижавшись к маме, и уже не пытаясь увернуться от пальцев, лениво чешущих его где-то под ухом...

А ведь и у меня будет такой, подумал вдруг Лэйми. Мой. Родной. Единственный... а может даже и не единственный... и тут он понял, что это вот и есть счастье.

* * *

Лэйми не знал, сколько они сидели тут, – наверное, до тех пор, пока Хьютай не пригласила их всех на обед. Он смутился, – общение с сей девой выходило слишком уж... волнительным, – но отказываться всё же не стал. Дома у этой пары он ещё не бывал, и его одолело любопытство.

Сам дом у Хьютай был внушительный, – с серыми гранитными стенами и крышей из чугунных плит. Стекла были бронированные, рамы стальные. Двери тоже стальные, – не безопасности ради, конечно, а просто потому, что так вот им нравилось... или они так привыкли.

Лэйми невольно подумал, откуда же тогда берутся жалобы. То ли данная парочка занималась этим самым не в специально отведенных местах, а вообще где придется, разнообразия ради и ради любви к природе... то ли, – и скорее всего, – делали это не только в своих телах, но и всеми своими существами, – и уж тогда слышно было всем...

Внутри оказалось... очень по-файски, как подумал Лэйми, – сумрачно, влажно, прохладно. Холодно скорее даже. Гладкие каменные полы, по которым так приятно ходить босиком в жаркий день... и не слишком приятно в холодный. Он уже настроился увидеть коллекцию шкур, рогов и других охотничьих трофеев, – но ничего такого тут, разумеется, не было. Масса пёстрых, разбросанных по полу подушек, какие-то ручейки, бегущие из комнаты в комнату, маленькие водопады, бассейны... Вода, как он выяснил, попав в неё босой ногой, оказалась ледяная. Обитателям дома всё это, однако, нравилось, – по крайней мере, босая Хьютай шла по холодному камню с явным удовольствием, а её дочки так и вовсе весело плескались в нарочно устроенном для них бассейне, – хотя сам Лэйми ёжился даже от летевших оттуда брызг...

Гостиная тут оказалась просторная, с овальным, тоже каменным столом. Свет сюда проникал через большие призмы в крыше, и от одного взгляда туда у Лэйми закружилась голова, – видеть горизонт в зените ему было... непривычно.

Впрочем, больше он туда и не смотрел, расположившись за столом. Стулья тоже оказались каменные, – но камень был срезан точно по форме тела, так что сидеть оказалось неожиданно удобно. И неожиданно холодно, – но уж с этим он ничего не мог поделать, разве что тихонько, незаметно ёжиться... признавая, однако, что это очень бодрит.

Всё семейство, конечно, оказалось в сборе – Анмай, Хьютай и их дети. Сам Анмай был в парео, правда, красном, а не синем, как у Охэйо. Лэйми немного опасался его, – вернее, того, что могло бы случиться, если бы Хьютай вновь принялась за свои фокусы, – но ничего такого, к счастью, не произошло. Возможно, впрочем, что её несколько... приглушили ребенки, – вихрем крутясь вокруг мамы, они требовали, чтобы их взяли на руки, почесали им ухи, погладили по голове, и вообще, обратили на них внимание. Впрочем, вскоре все они были рассажены по местам, и сидели на удивление спокойно, – наверное, лишь в ожидании еды, как вновь подумал Лэйми. Она, как раз, вполне соответствовала ожиданиям, – мясо, почему-то запеченное с яблоками. На вкус Лэйми, сочетание, несколько необычное, но он отнесся к нему с большим энтузиазмом, – как, впрочем, и все остальные. Ели все очень аккуратно, даже ребенки, – и явно не в честь гостей, а так, очень уж естественно всё это смотрелось...

К мясу полагалась некая темно-красная жидкость, похожая на кровь, и Лэйми попробовал её довольно осторожно. Но это снова оказался сок – холодный, терпкий, очень вкусный. Хьютай, заметив его колебания, улыбнулась ему, и он смущенно опустил взгляд. Файа, конечно, не были хищниками, готовыми вцепиться ему в ляжку, и глупо было думать о них так. Просто они были... странные, – на первый взгляд просто люди... но уже на второй появлялись... отличия, и это смущало и путало Лэйми. Впрочем, и Вайми ведь был не человек, – с вертикальными зрачками и клыками чуть больше, чем Лэйми находил правильным, – но рядом с ним это не ощущалось так... наглядно. Там хватало странностей побольше. А вот файские ребенки со странными (не кошачьими, не пугающими, красивыми, но всё равно странными) глазами воспринимались совершенно иначе. Чужие, но не чуждые, – что само по себе было... странно. И, в то же время, казалось совершенно естественным. И взрослые файа – тоже...

Впрочем, эта парочка смотрелась бы на удивление... ярко даже в человеческом обличье. Наверное, даже ещё более ярко, – свойственные их виду... подробности несколько приглушали собственные их черты, по крайней мере, для восприятия Лэйми. Хьютай, конечно, была... удивительна, и даже не столько сам её... вид, сколько то, как она вообще держалась. Но и Анмай очень ей... соответствовал. Естественно. Лэйми уже, пусть и в общих чертах, знал историю этой пары, и невольно ожидал чего-то трагичного и мрачного. Но они были... живые. Удивительно подходившие друг к другу, – и, перехватив насмешливый взгляд подруги, Лэйми невольно подумал, как они сами выглядят со стороны. Смущенно, наверное. И тоже вполне... подходяще, – это уже был образ, посланный ему Хьютай, – и, поймав его, Лэйми смутился окончательно. Он и не представлял, что в её глазах он, смущенно, и, в то же время, гордо косящийся на подругу, выглядит так... трогательно. Нет, что за дева!.. Так... задеть его чувства ещё никому, наверное, не удавалось. И ведь всё это она проделала скользя, едва ли не мимоходом!.. А уж жить с ней под одной крышей, быть таким же... беззащитным перед ней, как он был... беззащитен перед Ксетрайа... ой, неудивительно, что бедный Анмай всё время выглядит так обалдело!..

* * *

Готовила Хьютай на удивление вкусно, – так что Лэйми попросил добавки, и в итоге незаметно обожрался. Ксетрайа, впрочем, тоже. Вернувшись домой, они бессовестно задрыхли, – и проспали бы, наверное, до заката, если бы не вернувшийся с подругой тезка. Он тоже пообедал, выспался, – и теперь жаждал продолжения банкета. Уже вчетвером они отправились на поиски Вайми, – и вскоре обнаружили его на одном из верхних уступов его дома-утеса. Творец и Создатель качался там в гамаке, толкаясь босой ногой от стены, любуясь пейзажем, и всем своим видом являя размышления о темных путях будущего. Заметив их, он всё же встал, бессовестно зевнул и потянулся.

– Нам очень понравилось, – туманно начал тезка, – и мы хотели бы...

– Вдохновения нет, – чуть более прямо сообщил Вайми. – Могу только похва... э-э-э... предложить погонять по уже... готовому, так сказать. И просто... погонять.

Всем своим видом тезка выразил безграничное счастье.

* * *

Чуть позже Лэйми понял, что, в глазах Вайми, означало «погонять», – ошалелые прыжки из вселенной во вселенную, без плана, совершенно наугад, как ему сначала показалось, – нечто такое, за что тезка, доведись ему вырваться на волю, точно заработал бы ремня. Если, конечно, вообще смог бы вернуться домой. Но Вайми совсем не боялся заблудиться, – да и драть его, конечно, было некому. Так что голова у Лэйми сразу же пошла кругом, – Вайми нырял в безумный вихрь мирозданий, бросался туда, куда его левая пятка велела, – и вновь нырял, едва ошалевший Лэйми успевал хоть как-то осмотреться. Тем не менее, он всё же успевал... и даже иногда успевал осознать кое-что из увиденного... отчего офигевал ещё больше. Вселенные, вселенные, вселенные... иногда заполненные чистой пустотой, иногда – монолитно-твердые, иногда – погруженные в бесконечный мрак, иногда – состоящие из чистейшего света... иногда – крошечные, иногда – безгранично большие... столь большие, что даже Вайми не мог целиком охватить их. Наконец, случайно, – а может, и совсем не случайно, их занесло в ту самую F1UYA/1573-9-1, – и Лэйми ошалело замер.

Ему тоже, разумеется, снились страшные сны, – в том числе, и такие, в которых его пожирали заживо, или он сам постепенно превращался в какую-то немыслимо жуткую тварь, – но он и понятия не имел, что бывает, когда такие вот кошмары снятся сознанию, в квадриллион раз большему, чем его собственное. И – наделенному способностью превращать эти сны в Реальность...

Вначале он подумал, что они угодили во вселенную Мроо – да это, конечно, и были, разумеется, они, – но не настоящие, а такие, какими они представлялись Вайми. И, тем не менее, совершенно реальные. Независимые от него, – хотя и запертые здесь... и к счастью: Лэйми вовсе не хотелось бы, чтобы вот такое вот свободно гуляло по вселенным. Губители с вакуумными реакторами, генераторами вакуумной ударной волны и гравиметрическими щитами, матоиды, имевшие, в дополнение ко всему этому ещё и БЕТ-двигатель... хорошо хоть, без Йалис. Здесь было и что-то вроде симайа, – только дымное, тускло-багровое, зато в почти бесчисленных количествах, и гхоа – их миниатюрные копии, очень похожие по свойствам на сарьютскую брахмастру Охэйо. Они так же могли подключаться к бозонным реакторам больших форм Мроо и выбрасывать в Хеннат всё, что оказывалось поблизости. Было их тут совсем немного, – но в них не было тут и нужды. Но, если бы она возникла, их количество – и количество корхх, этих анти-симайа, возросло бы почти безгранично. В отличие от... оригиналов они не были... автономны, и служили всего лишь... инструментами, отделяясь, при необходимости, от более крупных форм Мроо, а потом вновь сливаясь с ними. Это, не говоря о каких-то невообразимых перекрученных конструкциях, сотворенных, казалось, то из жидкой, тускло отблескивающей тьмы, то из осколков черного же стекла, – а то и вовсе о каких-то невообразимых... брешах, окруженных размазанными, истончавшимися к концу полосами, – словно всё сущее втягивалось в них, исчезая в итоге в никуда...

+ / Ну, и зачем такое вот создавать?+ / – хмуро спросил тезка. Он уже дважды общался с Мроо очень близко, – и вовсе не мечтал о третьем.

+ / Ты же знаешь, что записанные истории уже не так... активно крутятся в голове, – насмешливо сообщил Вайми. – А я вовсе не хотел, чтобы вот такое в ней... крутилось. + /

+ / Что за истории? + / – сразу же спросил Лэйми. До этого он не подозревал, что тезка что-то сочиняет.

+ / Ну, как бы тебе это сказать... + / – начал тезка.

+ / О брачном долге, – хихикнула Ахана. – Вернее, об исполнении оного. Начинающий юнош очень активно сочинял их лет в четырнадцать-пятнадцать. Со мной в главной роли. Кое-что мы потом даже... проверили. То, что было вообще физически возможно. + /

+ / Хц! – возмущенно зашипел тезка. - Ну, откуда мне было знать, что... а, неважно. Кстати, не так уж это и помогло. В смысле, от... образов. Хц, да даже сам брачный долг не особо тут помог! Как Ахана перед глазами стояла, – так и стоит, как ни... старайся. + /

+ / Мне помогло, – сообщил Вайми. – Правда, мне снилось всё же несколько иное. + /

+ / А что тебе снилось-то? + / – спросил Лэйми. Пока что он не мог понять, в чем тут отличие от... реальности. Не сказать, конечно, что он видел вселенные Мроо наяву, – но просто вселенных он уже видел достаточно...

+ / Йэннимур на службе у Мроо. Довольно неприятно, правда? И не только это... В реальности цель Мроо всё же... благородна. Они хотят спасения душ из Бездны. Странным образом, но всё же... Тут же их цель иная. + /

+ / Какая же именно? + / – правду говоря, с Мроо Лэйми тоже общался... достаточно, и продолжать это общение его ну совершенно не тянуло.

+ / Такая же, как у меня – создание форм. Это мой кошмар же. Но, поскольку это именно кошмар, формы эти, соответственно, кошмарны. Когда не чудовищны. + /

+ / Тогда, зачем же их создавать? + / – повторил тезка.

Вайми беззвучно рассмеялся.

+ / Я, знаешь, не единственный обладатель Ви`раэ. Более того, поскольку способность эта не... сродственная, я даже не знаю, сколько их всего. Но у Мроо они есть тоже. Прелесть, однако, заключается в том, что, раз вероятность существования всего – сумма, более-менее постоянная, после... извлечения какого-либо образа извлечь его заново... трудно. Так что, Лэйми, сын Охэйо, если тыи должен осуждать меня, то лишь за то, что я не тащу эти... формы так... активно, как должен был бы. Хотя, думаю, ты понимаешь, что чем... опаснее образ, тем труднее его... удержать. Хоть где-нибудь. Уже кого-то, вроде тебя, удержать почти нереально, – а ты же лишь ребенок. + /

+ / Сколько же их... сколько этих образов всего? + / – довольно нервно спросил тезка. Упоминание о их с Лэйми побеге из Нау-Лэй совсем ему не понравилось – а то, что его обозвали ребенком, и подавно.

+ / Бесконечность, разумеется, – насмешливо ответил Вайми. – К счастью, самые... крупные сложно извлечь даже мне, – а остальным тем более. Знаешь, иногда я очень рад, что таких вот, как я, очень мало. Будь их больше, – Реальность очень... изменилась бы, – и вовсе не в лучшую сторону. + /

Лэйми молча согласился с ним. Он вспомнил самый страшный свой сон – он, голый, распяленный на железной решетке посреди какого-то заснеженного пустыря... и невыразимо мерзкая, черная, бесформенная тварь, которая медленно, но неотвратимо приближается к нему, скользит по его беззащитному телу жесткими, невыразимо холодными щупальцами – и, наконец, начинает неторопливо пожирать... Самое ужасное, однако, было не в ней, а в спокойно сидевшем рядом Охэйо, – который смотрел на всё это спокойно и даже с удовольствием, не слушая его отчаянных воплей...

Сон был невозможный, бредовый, – и именно потому пугающий до судорог. Там, в Хониаре, он повторялся раз за разом – и, наконец, не вытерпев, Лэйми рассказал всё другу, хотя и знал, что нельзя – иначе сон сбудется...

Охэйо, однако, лишь посмеялся и сказал, что Мроо и должны портить им жизнь, стараясь заронить в их души неуверенность и страх, – и, что если ему в голову придут дурные мысли, их нужно немедленно посылать нафиг.

Лэйми, однако, это не слишком помогло, – и, в конце концов, Аннит уже очень серьёзно сказал ему, что никогда, на самом деле, не бросит его...

Лэйми вдруг замер, осознав, наконец, что теперь, выдернув его из Бездны сюда, в Нау-Лэй, Аннит всего лишь исполнил своё, данное ещё в начале времен обещание.

* * *

Тезка, между тем, не проявил особого желания созерцать уникальные матоиды, способные (пусть и в единстве из тринадцати штук) к концептуальному изменению Реальности, так что они просто отправились дальше. На сей раз, правда, Вайми уже не носился по мирам так оголтело, а именно что хвастался, – показывал свои творения... по крайней мере, те, что попадались ему под руку. Лэйми, правда, почти сразу снова ошалел, – всё же, при всем своем нынешнем совершенстве, Творцом и Создателем он не был, и даже представить не мог, что такое вот вообще бывает. А оно, как оказалось, очень даже было, – вселенные в виде одной бесконечной... планеты из несчетного множества полых многогранников, внутри которых плавали целые рои солнц. Вселенные-лабиринты из тысяч параллельных пространств, соединенных природными порталами. Вселенные, где вместо звезд был огненный сияющий узор с вплетенными в него планетами. Вселенные...

Большинство их имело всё же привычный Лэйми вид, – с галактиками, планетами и звездами, – но сами эти планеты иногда были... странные, – в форме кубов, конусов, цилиндров... с весьма своеобразной гравитацией, без которой на них просто нельзя было бы жить. На таком вот фоне кольцеобразные планеты смотрелись уже почти обычно. Полые планеты. Планеты в виде множества вложенных друг в друга сфер. Плоские планеты-диски. Планеты в форме цветка, – вот от этого зрелища Лэйми в самом деле офигел.

Нет, он уже, в принципе, знал, что Сй`уайу, если её правильно настроить, может поддерживать в принципе почти всё, что угодно, – но знать, это одно, а видеть – совершенно другое. Фантазия Вайми была, похоже, безгранична, – и на планетах она лишь брала разбег. Почти все эти планеты были обитаемы, – и от одного взгляда на бессчетное множество форм различных живых существ голова у Лэйми просто шла кругом. Пушистые парящие змеи, облака разноцветных живых нитей, что-то, вовсе невообразимое, – жидкое, пёстрое, струящееся...

В живом своем теле он никогда не смог бы осознать и запомнить даже ничтожную часть всего этого. Сейчас всё, что он видел, шло напрямую в бездонную память носителя, – но он уже чувствовал, что у него уйдут годы на то, чтобы разобраться в том, что он увидел за эти несколько часов. Всё же, он не хотел... отрываться от себя, и окончательно соскальзывать в молниеносное мышление носителя, для которого такой стремительный темп жизни как раз и был совершенно естественным...

Одним ваймиверсом они, конечно же, не ограничились, – Вайми то выпрыгивал из него, то возвращался, – и неожиданно Лэйми почувствовал, как его охватывает странная тревога. Он не видел ни одной вещи, которая могла бы вызвать её, – и не сразу понял, что тревога эта не его. Тревожился сам Вайми, и тревожился сильно, – но вот говорить об этом он не собирался, и Лэйми чувствовал себя довольно странно.

С одной стороны, он разрывался от любопытства и желания увидеть всё сразу, с другой – бесконечные мертвые бездны, которые им всё время переходилось пересекать, попросту его пугали. Это не занимало много времени... но он их чувствовал. И понимал, сколь немногие на самом деле могли пересечь их...

И тем сильнее было его любопытство, желание увидеть всё сразу – уже не Вайми, а его собственное. Он видел диковинные фрактальные узоры, сложенные из планет и крохотных разноцветных солнц – повторяясь без конца, он рос, и рос в его поле зрения... и вдруг сложился в непредставимо огромный портрет Лины. Зрелище было сразу потрясающее и трогательное. Лэйми понял, что всё, что они увидят после, только испортит впечатление... и они вернулись домой.

* * *

В Нау-Лэй уже пылал закат, – багровый и тревожный, и они все замерли, глядя на него. Лэйми вспомнил, что погода тут, в какой-то мере, отражает настроение самого Вайми, и посмотрел на него. Тот стоял неподвижно, и огненный хаос заката мерцал, отражаясь, в его длинных глазах.

– Что это? – наконец, спросил тезка, невольно обхватив руками бока. Похоже, что даже для него, выросшего здесь, такое вот зрелище оказалось... непривычным.

Для Лэйми тоже – казалось, что он смотрит даже не на зарево бушующего за горизонтом пожара, а на немыслимо огромный застывший взрыв.

– Завтра всё изменится, – неожиданно печально сказал Вайми.

– Что изменится? – спросил Лэйми.

Ему вдруг стало несколько не по себе. Он вдруг вспомнил, что для Вайми нет разницы между прошлым и будущим, – а они тут, в Нау-Лэй, просто плыли в реке времени, неотвратимо приближаясь... к чему?..

– Всё, – Вайми вздохнул и отвернулся. – Пора спать.

И вдруг исчез, – просто исчез, словно сменили кадр.

* * *

Ещё какое-то время они молчали, глядя на закат. Потом тезка вдруг душераздирающе зевнул – и, взяв подругу за руку, неспешно побрел к дому. Они с Ксетрайа остались тут одни, – если не считать сидевшего далеко в стороне Анмая, тоже смотревшего на закат. Смуглое тело файа уже сливалось с сумерками, и лишь алое парео ярко пламенело...

– У файа красный – это цвет парней, а синий – дев, – вдруг сказала Ксетрайа. – У нас – наоборот.

– А? – Лэйми растерянно взглянул на неё. Он думал сейчас совсем о другом, и фраза подруги застала его врасплох. В самом деле, в Хониаре считалось, что синий цвет – это цвет холодного рассудка, свойственного парням, а красный – цвет страсти, свойственной девам. – Почему так?

– Хьютай говорит, что красный – это цвет войны, цвет крови, – а парни воины же. Синий – цвет спокойствия, свойственного девам. Смысл цветов тот же, только присвоены они наоборот.

– Ну, так и у нас так же, – удивленно спросил Лэйми. – Парни дерутся, девы успокаивают. Но парни думают, а девы их смущают... У файа всё наоборот, что ли? Девы думают, а парни их смущают?.. Танцуют перед ними в бусах и прочее такое всё?

– Иногда танцуют, – Ксетрайа улыбнулась. – Хотя это уже к золотым айа больше. Вот у них бедные парни и в бусах танцуют, и картинки всякие рисуют, чтобы деву любимую привлечь. У файа всё же считается, что парень должен привлекать деву подвигами, а не тем, как он попой в бусах умеет крутить.

– У золотых айа же положено деву любимую долго выбирать, странствовать в поисках, смотреть, охмурять, и так далее, – сказал Лэйми. – Тут уж никаких подвигов не напасешься, приходится в бусах... И у них жизнь более спокойная. И они вообще на красоте повернуты. И всё равно, странно...

– Что? – Ксетрайа насмешливо взглянула на него.

– От золотых айа произошли файа, – а потом они воссоздали золотых айа. Ну, как тут понять, чьи брачные обычаи... правильные?

– Обычаи айа мне нравятся больше, – она вновь насмешливо взглянула на смущенного Лэйми. – Уже поздно. Пошли домой.

* * *

Дома Ксетрайа приготовила ужин – ничего потрясающего, просто булочки с чаем, – потом они легли спать. Просто... спать, потому что им и так было... хорошо.

Уже засыпая, Лэйми вдруг увидел других обитателей Нау-Лэй – то, чем они занимались в этот миг. Тезка с Аханой сидели где-то в лесу, у костра. Начинающий юнош размахивал руками, словно лепил что-то из воздуха, – должно быть, показывал, что же он сотворит, когда станет, наконец, взрослым, – начинающая дева явно не слушала, а просто смотрела на него... Охэйо и Маула – оба в одинаковых хайлинах, босиком, – стояли в центре управления, держась за руки, и лица у них были почему-то сразу сонные и хмурые... Анмай и Хьютай... ну, тут всё ясно. Одного взгляда на них Лэйми хватило, чтобы понять, – парочка совершенно запуталась в том, где чьи пятки должны быть – и им, вообще-то, на это плевать... Вайми... с подругами... Прекрасные девы явно решили не морочится с тем, чей сегодня брачный долг, тут тоже всё было понятно... Айэта и Ювана... Айэт с очень сосредоточенным видом рисовал кисточкой какой-то сложный узор... на животе подруги, явно никуда не торопясь...

Анхел он не видел, – похоже, сейчас их вообще не было в Нау-Лэй, дети, сколько их тут ни есть, все бессовестно дрыхли, – к великой радости товарищей родителей... Они все сейчас тоже, конечно, видели его... их, вместе с Ксетрайа – но Лэйми всё равно было уютно и тепло. Что бы ни случилось с ними завтра, – он всё же нашел свой вечный дом.

Конец.