355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Алексей, Ефимов » Дети Бесконечности-8(СИ) » Текст книги (страница 2)
Дети Бесконечности-8(СИ)
  • Текст добавлен: 29 марта 2017, 10:00

Текст книги "Дети Бесконечности-8(СИ)"


Автор книги: Алексей, Ефимов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

– В случае моего носителя в теории это так, но на практике мне придется для этого работать бесконечное время или очень серьезно перестроить свой разум, – заметила Анхела.

– Ну, если предельные вычислительные возможности носителя равны бесконечности, то в нем можно поместить бесконечное количество бесконечностей меньшего порядка, – сказал тезка. – Запустить систему авторасширения. Промоделировать многомерный Большой Взрыв, итогом которого будет бесконечное количество вселенных. В зависимости от количества материи, а значит и относительной информационной нагрузки, будет различаться скорость течения времени. Подключив вселенную, из которой носитель качает материю, для реализации иллюзии обычного перехода между вселенными и выхода виртуальных объектов в реальную вселенную, можно действительно получить полноценный личный сегмент Мультиверса. Там могут зародится цивилизации, и возможно, их технологии будут нам очень полезны...

– Что только некоторые не придумают, чтобы не думать самим, – Охэйо усмехнулся. – А придется.

– А как всё на самом деле-то? – спросил Лэйми.

– Вселенная – имеет бесконечную мерность, – сказал Вайми. – Некоторые оси не пространственные. Описать их вообще невозможно, и что они из себя представляют, никто не знает. Но и пространственных осей тоже бесконечность. И временных. И логических. И так далее, и тому подобное. Во вселенной нет ничего конечного. Нет границ, нет пределов. Возможно всё. Даже невозможное. Ибо, если у вселенной появится граница, то это лишь означает, что за этой границей что-то есть. Даже если это «что-то» – это ничего. А в итоге, это «ничего» тоже часть вселенной, и значит, границы-то и нет... Каждая сущность имеет влияние-восприятие на определенное количество осей. Вселенная никак не субъективна. Она просто бесконечна, и субъективность – кажущаяся.

– К делу это отношения не имеет, – кротко заметил Охэйо. – Пока, по крайней мере. А вот разные сомнительные опыты некоего Демиурга Тьмы – очень даже имеют.

– Кого? – спросил Лэйми.

Охэйо усмехнулся.

– Вайми же. Отнюдь не являясь поборником Злобных Сил Зла, он таки сотворил Тени Теней, Покрывала Тьмы, Выворотни, и ещё много, много Прекрасного... то есть, ужасного. Это притом, что экспериментов на Себе, Любимом, данная личность не любит и не ценит, да и ставить их на ком-то ещё тоже не рвется, так как экспериментировать напрямую с Реальностью ей гораздо интереснее. А что отдельные части Творящей Бури иногда отрываются и улетают, черт знает куда, где продолжают творить уже без какого-либо контроля... ну, бывают проблемы. Решать которые приходится уже не одной творческой личности, а всем нам. Это притом, что у нас и своих дел хватает, вообще-то.

– А что... ну, другие демиурги на этот счет думают? – спросил Лэйми. – И что вы сами думаете о проблемах этой самой личности?

Охэйо вновь фыркнул.

– С точки зрения Великих Магов, например, Вайми – посвященный Творящего Света, источник вселенных и всевозможной фигни. О его внутренней структуре нам, к сожалению, судить трудно, можно считать юноша белой дырой. Естественно, что со способностью услышать и понять у него... плоховато. Можно даже сказать, что у Вайми есть уникальная способность не замечать то, что ему не нравится. Правда, неудовлетворенность достигнутым у него тоже есть, – без неё он не забрался бы так высоко. Интересно, конечно, сможет ли кто-то охватить такое наглое духовное изобилие.

– Сможет, имея должный масштаб для сравнения, – сказала Анхела. – Но получить его сможет только демиург или сравнимая с ним по возможностям сверхцивилизация.

– И кто мы все в такой системе координат? – спросил тезка.

– Создатели и Творцы, конечно, но ленивые-е-е-е... – усмехнулся Вайми.

– Которые морально до своих же способностей к творению не дотягивают, – обиженно сказал тезка.

– Ну, значит, надо дотянуть, – сказал Лэйми. – Но мы же обсуждаем не картинку, а реальное бытие, которое хотим изменить. Надо же как-то проверять, что измененная реальность – именно та реальность, что нужна.

– Быстро бегать в будущее, смотреть, что получилось, – и быстро-быстро назад, пока не догнала благодарная общественность, – предложил тезка. – Так, методом научного тыка, есть шанс довести ваймиверс до ума за какую-то пару миллионов итераций. Вайми мог бы подумать о сотворенных. Чтобы они могли хотя бы переходить из БНД обратно.

– ...и незлым тихим словом поминать Творца, лишившего их плоти, – заметила Хьютай. – Скорее, правда, называть его будут уже как-то иначе, и рисовать в виде характерной личности с рогами и копытами, в окружении котлов и сковородок.

– Такой парадокс: Творца все клянут, но жить легче, – усмехнулся Вайми. – Я уже говорил, что природа мира зависит единственно от точки зрения, и что в основе её лежат парадоксы, без которых ничего просто не будет работать.

– А сколько тут вселенных всего? – спросил Лэйми.

– В Мультиверсе их 10^118, если говорить о вселенных с разной физикой, и у каждой есть ещё 10^118 параллелей с разной историей, в том числе и такие, где никакой БНД нет и в помине, – ответил Охэйо. – Он не только больше, чем мы представляем, он ещё больше, чем мы можем представить. Правду говоря, организованные структуры есть лишь в одной вселенной из 10^100 – Вайми проще было допустить все варианты, чем выбирать что-то конкретное. То же и с историей. И тут уже возникает крайне интересный вопрос: правим ли мы Реальность, или просто меняем свою точку зрения и видим вселенную, в которой БНД нет, а той, в которой БНД есть, не видим, – а она, как тот суслик, есть. И что делать, если две вселенные с одинаковой историей просто не могут существовать, или их количество вообще фиксировано, и менять его – никак?

– А насколько должна быть одинаковая история? – спросил Лэйми. – Направление взмаха крыльев бабочки влияет?

– Если верить Анхеле – то таки влияет, – усмехнулся тезка. – Недаром же их именно 10^118, а не меньше.

– А прямое управление реальностью?

Охэйо вздохнул.

– Вайми уже давно освоил её. В основном, правда, он с её помощью фиксит то, что натворил во сне. Здесь, в Нау-Лэй, граница между явью и сном вообще довольно размытая. Это в обычном мире она четко очерчена. Здесь же помысленное есть явь. Сон есть явь. Мысли есть явь. Реальность – лишь пена на бездонном океане воображения. И структура ваймиверса связана со структурой души Создателя, точно так же, как структура обычных душ связана со структурой их вселенных. Душа же, безусловно, явление крайне сложное и, в силу своей бесплотности, увы, недостаточно изученное. Эмоциональный её слой, с его завихрениями настроений и стоячими волнами характера, собственно, и есть личность, точнее, индивидуальность, – личное отношение к тому или другому. От некой абстрактной сущности без памяти и самосознания толку мало. Впрочем, разных видов душ существует почти бесчисленное множество. Свойства их зависят от физики каждой вселенной, уровня развития самой личности, её личных заслуг перед Богом, вхождения кармы в чакры, и так далее. В частности, некоторая примитивность душ в ваймиверсе объясняется банальной недоработкой Творца, совершенной единственно по спешке и недосмотру. Что, конечно, не снимает с него ответственности за это безобразие.

– А есть ли душа у самого Творца? – с крайним интересом спросил Лэйми.

Охэйо усмехнулся.

– В самом начале пути Вайми был просто психоматрицей в ВР, которая души, в силу своей кибернетической природы, не имела. Что-то начало появляться лишь после его перехода к самостоятельной жизни, опять же в ВР. Из общего фона племени он начал выделяться лишь в тринадцать лет, на фоне кризиса подросткового возраста. Каких-то резких переходов, типа, крестился и всё, душа есть, там, конечно, выделить нельзя. Процесс шел вполне постепенно. Вот "фазовый переход" от просто души к Сущности, к и-линн, произошел за часы, на фоне отчаянных попыток Вайми вырваться из самого себя – дыба и втыкание иголок во все места очень этому способствуют. Но вопрос, сколько там заслуг самого Вайми, сколько заслуг прежнего Вайми-симайа, Вайэрси, правившего его психоматрицу, Нарайны, взявшей очень юного тогда Вайми на воспитание, Лины и ряда его друзей... он непростой, и, как говорится, открытый. Проблема Вайми в том, что его развитие было не постоянным, а, по сути, ступенчатым, – цепочкой фазовых переходов, вызванных не столько его старанием, сколько стечением обстоятельств. Методической работы над собой он никогда не вел, полагаясь на удачу и интуицию. Это и обусловило как легкомысленное отношение к Творению, так и бесконтрольность его собственных способностей – он просто не знает, как они действительно работают. Драть, однозначно драть!

– А разве можно ремнем на такую творческую личность воздействовать? – ехидно спросил тезка.

Охэйо усмехнулся.

– Ну, раз данную Сущность можно создать с помощью творческого воображения, то с его же помощью можно на неё и повлиять. В том числе – и ремнем. Чтобы нефиг было культ имени себя создавать.

– Я его не создавал, они сами, – обиженно сказал Вайми. – Я им даже не показывался.

– Вот Охэйо таким не морочится, – сказала Маула. – Напротив – смело идет послушником в храмы имени Себя, героически моет полы, чистит картошку, стирает пыль с собственных статуй, и даже веником получает по попе за лень и подслушивание, что там жрецы про него, Творца, рассказывают. Анекдоты, в основном.

– А зачем он туда идет? – спросил Лэйми.

– У него подозрения есть, что товарищи просто издеваются, – с усмешкой пояснил Вайми. – В смысле, культ есть, но такой, что у объекта от стыда горят ухи, – там некоторые элементы из индийской мифологии имеются.

– Х-м-м, – Лэйми весьма смутно понимал, о чем тут идет речь.

– Вспоминаем разные там приношения лингаму Шивы и прочее такое всё. У Охэйо от такого поклонения ухи горят, и над ним дева любимая смеется, – добавил Вайми. – А разгонять формально не за что, – кровавых жертв нет же, все за Добро и Любовь – да, храмовые гурии тоже там есть.

– Вот кто-то сейчас получит по попе, и станет приличные миры творить, как я, – обиженно сказал Охэйо.

– Пока мы тех миров не видели, – фыркнул Вайми. – А я смело пробегаю по всей гамме возможного. Творящее воображение не должно отступать ни перед чем.

– А почему не видели? – тут же спросил Лэйми. – Сила воображения недостаточна?

Вайми слабо улыбнулся.

– Потому что Охэйо ещё не сотворил их. И приличные тут – это с непорочным зачатием... для всех, – а это уже негуманно. У нас-то самих это самое вполне есть же, так что нехорошо других его лишать, и говорить, что неприлично.

– Творящее воображение должно думать о последствиях, – буркнул тезка.

– Когда я готовился прыгнуть в Первичную Дыру, я уже знал, что сотворение ваймиверса в его существующем виде предопределено, так как иначе я бы просто не родится, – пояснил Вайми. – Временная петля, как она есть. Говорить тут об ответственности глупо. "Делай, что должно, случится, что суждено".

– Но хотя бы карту временных линий с разными вариантами развития своего Творения ты имел? – спросила Хьютай.

– Ни о какой карте в то время речь ещё не шла, – Вайми вздохнул. – Тогда я был простым, вполне обычным симайа, и видел только ту линию, которая ведет к моему собственному возникновению. Потом-то я понял, что это не единственный возможный вариант... но было уже поздно. Слишком большой ваймиверс, слишком большая инерция. Нет пути.

– Когда тебе начнут регулярно давать по попе, путь сразу появится, – мстительно сказал тезка.

– Или кто-то полезет на ёлку в ходе случайных визитов разных личностей, которые считают, что кубические планеты и солнца в виде цветов смотрятся очень современно, – невинно заметил Вайми.

Лэйми недовольно мотнул головой. Он до сих пор не привык к манере общения этих творческих личностей... ВСЕХ творческих личностей, если говорить откровенно. Хотя и понимал, что видит лишь непредставимо ничтожную их часть... которая, похоже, не в силах ни понять, не представить целого.

– Что ты говорил о своем рождении, как Творца?

Охэйо усмехнулся.

– Это вполне обычный способ рождения Творцов. Обычный для Творцов, разумеется. А возможность визита Вайми куда-то зависит от реальности целевой вселенной относительно него.

– То есть, реальность вселенной означает достижимость её отсюда, из Нау-Лэй? – спросил Лэйми.

Охэйо кивнул.

– Если реальность вселенной сколь угодно близка в нулю – в неё можно попасть, хотя это и сложно. Очень. А вот если она строго равна нулю или вообще отрицательна, – то нет пути. С другой стороны, возможности Вайми ограничены его воображением – если он не сможет представить какое-то место, то не сможет в него и попасть. А если даже и сможет, то пройдет, если хозяева пропустят. Тут я говорю о Тэйариин, и их вселенных, разумеется. Сам я ему помешать не смогу.

– А они пропустят?

Охэйо усмехнулся.

– Пропустят, когда товарищ матан выучит. Вместе с аксиоматикой теории множеств, бесконечнозначной логикой и общей топологией. Тогда он автоматом получает ключ к высшим сферам... так сказать.

– Ну, откровенно говоря, матан Вайми уже выучил, хотя и весьма своеобразно, – сказал тезка. – Вот насчет аксиоматики теории множеств, бесконечнозначной логики и общей топологии я уже не так уверен. Вообще говоря – тут непонятно, идет ли речь о получении ключа или о его взломе. Чтобы получить ключ, ничего учить не надо.

– Чтобы использовать ключ в миры Тэйариин, надо его создать, а для этого надо иметь необходимые знания, – пояснил Охэйо. – Дураки не пройдут. В Нау-Лэй система попроще – тут маяки, но сигнал зашифрован, без кода его даже из общего фона шумов выделить... трудно. А уж расколоть – и подавно. И всё равно, попадешь в место, специально подготовленное для приема дорогих гостей. Совершенный Порядок – штука весьма неподатливая, даже чтобы просто войти в него, его нужно размягчать Хаосом, а он сам по себе не очень полезен для здоровья.

– Зато моя способность непрерывно генерировать толстый слой Порядка весьма и весьма полезна для глубокого погружения в Предвечную Тьму, Первичный Хаос и другие интересные места, – скромно заметил Вайми. – Или для уклонения от... воспитательных мер.

– Ну, попробуй, – усмехнулся Охэйо. – Раз твоя Неделимая Сущность создана с помощью Воли и Представления, с их же помощью можно на неё и повлиять.

Вайми улыбнулся.

– Можно, почему нет? Правда, одна небольшая проблема – для этого нужна сравнимая – или, скорее, даже существенно большая мощность. Значение тут имеет не только вложенная в Образ сила, – но и, скажем так, объем этого Образа. Как там у тебя со способностью быстро создавать большие объемы упорядоченных и структурированных образов, не повторяясь при этом? И куда ты тестовые вселенные деваешь, – на которых реальные творения обкатываешь?

– Кстати, а чем они различаются-то? – спросил Лэйми. – Если там реальные сознания – то ничем, а если не реальные – то это уже и не модель, а так.

– Раз Аннит создает модель Творения, это подразумевает, что его Творение существенно меньше Творца, так как помещается внутри него, – с усмешкой сказал Вайми. – Моё же Творение намного, намного больше меня – как раз в силу отсутствия предварительной модели, оно не ограничено размерами Творца. А, так как настоящий Творец должен создавать нечто, более великое, чем он сам... ну, вы понимаете.

– Модель автономна, ей достаточно только первый толчок задать, а дальше она сама развертывается, – угрюмо пояснил Охэйо. – Неточности в моделях, конечно, тоже бывают. На то они и нужны.

– Ага, значит, ты всё же освоил мой Правильный Метод "как получить максимальную сложность с минимальными усилиями", – усмехнулся Вайми. – И сам признал, что строить модели – дело ненужное и совершенно бесполезное.

Проект модели нельзя проверить по определению. Нужна действующая модель, – упрямо пояснил Охэйо.

– Вот-вот. Поэтому без воплощения её в реальном Творении решительно никак не обойтись, – усмехнулся тезка. – В этом-то и скрыт секрет Творцов – как создать бесконечно сложное из малого и простого, а потом говорить, что они-де день и ночь думали над каждой деталью.

– То есть, тут нет никакого фатального разрыва, и развить Творца можно в ком угодно? – спросил Лэйми.

– В теории можно, – кивнул Охэйо. – Только прежде, чем учить кого-то рисовать, надо знать, что он не композитор. А то для кого-то естественное желание – это подойти к совершенно невинному человеку, и заставить его рисовать йэннимурскую мангу – а то и аниме. В 16D.

– Это к симайа, не ко мне, – усмехнулся Вайми. – Вы и на одного-то Творца жалуетесь, – а хотите много.

– Мы жалуемся на невоспитанного Творца, – сказал тезка. – Это всё-таки несколько другое. Но ничего, заглянем тебе в душу, и поможем разобраться в себе.

– Как известно, полное постижение объекта равно превращению в этот объект, – сказал Вайми. – Надеюсь, все вы тут помните, что случилось с Найнером. Поэтому заглядывать мне в душу нужно с крайней осторожностью. Сам-то я ничего плохого не хочу, оно само у меня получается.

– Если ничего плохого не хочешь, – мог бы для начала хотя бы своё Творение смоделировать, чтобы не возникло БНД, – упрямо сказал тезка.

– Для этого Творение оказалось несколько великовато, – буркнул Вайми. – И доступный мне способ Творения совершенно не подразумевает моделей.

– У тебя явно проблемы с формализованными структурами. И с пониманием тоже. Хотя бы в части... последствий, – сказал Охэйо. – О них нужно думать заранее.

Вайми лишь пожал плечами.

– Таким, какой я есть, меня сделали мои ошибки.

– Анхелу, например, такой, как она есть, сделала самохирургия, с безжалостным удалением слабостей, – хмуро ответил Охэйо.

– С такой вот "самохирургией" недолго дойти до состояния "ничего не надо, никого не жаль", – буркнул Вайми.

– Равнодушие – тоже слабость. Анхела удаляет у себя только бесполезные качества.

– У меня критерии бесполезности... свои, – заметила Анхела-Алла. – Приближенно это то, что изначальная версия посчитала бы бесполезной. Мнение других тут... не учитывается.

– Значит, ты не владеешь Высоким Искусством страдать фигней по поводу придуманных проблем, которым так чудесно овладел я? – усмехнулся Вайми. – Ничего, научим. Ведь это же так здорово – сидя у ручья, думать о том, что жизнь кончена, потому что подруга "доброе утро" не сказала, пятка чешется и ваще, ноготь на ноге сломан. На такой подвиг духа никакой самурай не способен.

– Я жалею лишь о своих ошибках, – повторила Анхела.

– А я таки жалею о создании БНД, – сказал Вайми.

– Только ты очень хорошо убедил себя, что ничего такого как бы и нет. И что когда-нибудь ты даже всё это исправишь, – ответил Охэйо.

– Тогда почему не исправил? Куда смотрели суровые наставники? – спросил Лэйми.

– Их не было. По идее, их роль должны были взять на себя Хьютай и Охэйо, – пояснил тезка. – Но она по ухи занята ребенками, как собственного производства, так и чужого, а отец – собственным мирозданием, которое тоже требует обустройства и постоянного присмотра. Остальные до них не доросли ещё, и радостно внимают рассказам творческой личности. Которая не говорит им о своих ошибках.

– С формальной точки зрения и поход в Найр, и полет к Найнеру, и сам прыжок в Первичную Дыру – это ошибки, да ещё какие, потому что я чуть не свихнулся, чуть не потерял себя, создал БНД, наконец, – сказал Вайми. – Но без них я не стал бы ни и-линн, ни симайа, ни Творцом. И не встретился бы с вами, наконец.

– Но мне проще исправить уже сотворенное, чем править Первое Слово, – сказал Охэйо. – В отличие от.

– У меня всё наоборот: внести коррективы в Первое Слово я могу, но вот стереть его – уже никаким образом, – ответил Вайми.

– А пересотворить уже сотворенное? – спросил Лэйми.

Вайми вздохнул.

– Пересотворение и внесение корректив в Первое Слово – решительно одно и то же. Мне действительно проще внести коррективы в Первое Слово, чем в Текущее. Хотя бы просто потому, что Текущее Слово существенно, на много порядков, длиннее. И Первое Слово остается неизменным, пока в него не вмешивается кто-то, способный путешествовать во времени, что само по себе очень сложно всё же. И энергозатраты будут... совершенно чудовищные даже для меня, – потому что повлияют на текущий мир.

– Первое Слово короче всех последующих Слов. И не требует моделей, – сказал тезка. – Поэтому его проще править... ну, если не думать о последствиях. Впрочем... а какие последствия? Всё так и было!

– История о том, как Творец исправил ошибки Творения, исчезнув при этом без следа, конечно, очень красиво будет смотреться в священных книгах, но самого Творца данный вариант не устраивает категорически, по личным причинам, – буркнул Вайми.

– Очевидно, что для таких вот фокусов тебе придется дорасти до уровня Всемогущего – иметь какие угодно версии своего прошлого, вовсе их не иметь, иметь, и, вместе с тем, не иметь, – то есть, стать полностью независимым, – сказал тезка. – Или, раз уж ты можешь менять свое прошлое – создать его в другой вселенной, причинно не связанной с этой. Конечно, завернув предварительно в вату всех нужных тебе личностей.

– Все мы уже заботливо сохранены здесь, в Нау-Лэй, в личной вселенной творческого юноша, – усмехнулась Хьютай. – Но нас лучше не заворачивать в вату, а припрячь к данной ответственной работе. Благо, и Охэйо, и Анмай, и Анхела, и я, – сами творцы не из последних. Вот детей, в самом деле, лучше завернуть, – а то они такого натворят, что даже Мроо из Мультиверса разбегутся.

– Это уже мистика какая-то, – буркнул Лэйми. – Но Вайми с его иррационализмом и зашифрованным внутренним миром, по идее, и должен быть мистиком.

– Вайми и мистика – пока что совершенно темный лес, – вздохнул тезка. – В теории-то она ему, с его интуитивным и отчасти даже иррациональным мышлением должна быть близка... но то в теории. Мистика – это действие наугад, на интуиции, без понимания механизма, без разделения внутреннего и внешнего. Это прямое воздействие на мир, когда первично именно личное убеждение, что какое-то событие происходит, навязывание миру своей воли. Чем-то очень похоже на взаимодействие имперских товарищей с инфоретом – или с реальным миром при помощи инфорета.

– Ну, так Вайми и есть же океан нераздельного, неаналитичного, непостигаемого иначе, как в ощущениях, сознания, – кивнул Лэйми. – А мистика – это тонкие, можно сказать, духовные воздействия, напрямую меняющие реальность. Или даже иррациональные, ни с чем не связанные изменения самой реальности. Слияние внутреннего мира и внешнего. При этом с четким пониманием, что внешний мир реален, но вторичен по отношению к внутреннему миру.

– Ты бы лучше подумал о своей дальнейшей эволюции – или хотя бы о том, как Вайми разбирается с тем, что есть, блуждая в бесконечной толпе себя, – сказал сыну Охэйо. – Тем более, что это, отчасти, похоже на его творческие проблемы. Вайми сложно НЕ менять Реальность, – а контролировать эти изменения и того сложнее, потому что "творческий центр" у него находится в бессознательной, или, скорее, в сверхсознательной области, – в общем, где угодно, но не там, где им можно управлять однозначно и логически. Потому что сама его личность многосоставная и многослойная, хотя до такого своеволия суб-личностей, аватар и воплощений, как у Тэйариин, ему ещё далеко. Но, похоже, как раз это и удерживает его от дальнейшего роста: ещё чуть-чуть – и всем частям Вайми придется бегать друг за другом, а там и личность рассыплется. А мало ли где придется побывать? И мало ли с чем придется слиться в целях правки?

Лэйми недовольно мотнул головой.

– То есть, оно правится так: втягиваем мир в себя, изменяем, выпускаем обратно?

Вайми улыбнулся.

– Что-то похожее я делал на заре туманной юности, то бишь в ВР. И не обязательно втягиваем, – может, просто расширяем себя до размеров мира. Это уже зависит от точки зрения.

– Это зависит от способа влияния, – сказал Охэйо. – Мистика, например, означает непредсказуемость конечного результата.

– "Я не хотел, оно само случайно получилось"? – спросил Лэйми.

Охэйо лишь пожал плечами.

– Зависит от того, как её изображать. Мистика по определению непознаваема.

– А чем её тогда изображать? – спросил Лэйми. – Но данный подход подразумевает, что сознание всё же первично, а мир – только иллюзия. Или инфорет.

– Или у нас есть ихцемизис, который формируется Волей и Представлением – и сам, в свою очередь, влияет на Реальность, – сказал Охэйо. – В таком плане даже Вайми – мистик. Вообще, это вопрос определений. Мистика или иррационализм, Творение или Созидание – это могут быть тождественные понятия, а могут и совершенно не схожие.

Лэйми вновь недовольно мотнул головой.

– А чем Творение отличается от Созидания?

– Созидание – это создание чего-то, не обязательно нового, – пояснил Охэйо. – Творение же – именно творение, – создание принципиально новых вещей, не обязательно материальных. Можно создавать и давно знакомые вещи – как вот Анхела кое-что копирует. Творчества тут нет, чистый годтех. А творить можно и без синтезатора материи – гаммы писать там. Да даже и школьное сочинение – уже творчество. Но тут имелось в виду Творение, как факт, и Созидание, как процесс. Отличия под таким углом достаточно очевидны и без углубления в филологические нюансы.

– Тут опять вопрос связи Творца и Творения, – сказал тезка. – Если Творение – лишь образ в сознании Творца, то он может просто забыть некоторые детали. Например, как души должны выходить в Бесконечность, – и в итоге получаем БНД.

– Как я понимаю, размер имеет значение? – спросил Лэйми. – В смысле, забыть что-то большое уже не так просто?

– Примерно так, – кивнул Охэйо. – Хотя понятие "забыть" для Творца – весьма своеобразное. Доступность памяти означает лишь количество внимания, обращенного на какой-то объект, неважно, неживой или одушевленный. Или даже количество личностей, которые с ним общаются. А если НЕ общаются, – то оно пропадает, как расходятся вселенные уровня II, если нет связи. Где-то они точно есть – только вот найти их уже невозможно. Хотя, это зависит ещё и от масштаба личностей, и от их типа, скажем так. Творцы могут же и разную скорость времени иметь для разных своих личностей, и это тоже влияет... А внутреннее время – там разные ускорения-замедления бывают. И миллиарды лет за сотни тысяч реальных набрать вполне можно. В перпендикулярном времени можно хоть бесконечность в нулевой отрезок нашего времени уложить.

– Вот-вот, за это время можно как следует модель новой вселенной проверить, чтобы не уничтожить её неловко, вместе с собой, – сказал тезка. – А то, говорят, бывает и такое – к счастью, всё же не у нас... ну, пока что.

– Вместе с собой – действительно неловко. Но это ещё надо постараться, – ответил Охэйо. – Вайми создает новые вселенные всё же не в том пространстве, в котором живет. И точно не на месте старых. Так что максимум у него просто не выйдет ничего. Угу, – или брак. Беда в том, что в голове у него действительно бардак. И кончится это может его полным слиянием с Тьмой и потерей контроля над творящим центром.

– Вайми – Демиург Тьмы. Красиво звучит, – усмехнулся Лэйми. – Но, в конце концов, ему надо же куда-то развиваться.

– В направлении сущности, бесконечно творящей хаос из обрывков вселенных, без капли памяти и самосознания, – буркнул Охэйо. – Это... не Мроо. Это... хуже. И эту проблему нужно как-то решать, иначе он нас всех того, и вообще всё, когда превратится в безграничное, неуправляемое, всетворящее сознание. И это, в самом деле, большая проблема – ещё и потому, что решать её сюда могут прийти и помимо нас уже.

– Внутри-то, пожалуйста. А вот снаружи – фиг, – сказал Вайми. – Ты сам про защиту говорил же.

– Ничего, забросят маяк и пройдут, – сказал тезка.

Вайми фыркнул.

– КУДА они войдут, если я выброшу маяк в черную дыру, например?

Тезка лишь пожал плечами.

– Добудут координаты и войдут так.

– Координаты внутри, – ответил Охэйо. – То есть, ключи есть только у нас, и их сложновато оттуда добыть. Тем более, даже не зная о нас. Нет, в теории с помощью су`мунн можно достать координаты чего угодно. А потом миллиарды аватар будут просто идти, и идти... разными путями, пока защита не рухнет, но...

– А кто, собственно, сказал, что защита не позволит эту вселенную куда подальше сдвинуть, если надо? – сказала Анхела-Алисия. – И что вы считаете это чисто технологией, и то, что я не могу в других терминах объяснить, – это НЕ значит, что у незваных гостей получится, а не напорются на то, что посчитают ну совсем не технологией. Правда... такая защита нужна лишь от тех, кто, заранее известно, будет пакостить, а пока что это Мроо только. Если товарищи, которые влезли, будут вести себя плохо – начнем думать, как их выкинуть, вплоть до варианта – сделать копию Нау-Лэй и того, что рядом, уничтожить эту вселенную, сделать новую в другом месте, выдать новые ключи кому полагается, и, возможно, с сюрпризами – для проверки, через кого ключ ушел, если таки влезли через ушедший.

– Всё равно, можно пройти через более высокие абстракции, вплоть до Истинного Хаоса, – сказал тезка.

– Кстати, вопрос на миллион: есть ли нечто более абстрактное, чем идея Истинного Хаоса? – спросил Лэйми.

Охэйо вздохнул.

– Нет. Во всем Мультиверсе нет ничего, более абстрактного. Если же зайти с научной стороны, то разные Реальности – это разные Сверх-Вселенные уровня IV. И переместиться между ними можно только с помощью эйнсофа – ну, или чего-то похожего. Но самая универсальная Сущность, – это которая может быть и Добром, и Злом, и Светом, и Хаосом, и чем угодно ещё.

– Раз уж сущность высшего ранга может быть и Злом тоже – может ли она сотворить БНД? – спросил Лэйми.

– Может. Всё она может. В том числе и спасти оттуда души, – сказал тезка. – Только вот – не хочет.

– Всё это, конечно, очень интересно, – сказал Лэйми, – но нельзя ли увидеть все эти ошибки Творения натурально? – впервые за всё время здесь он обнаружил, что ему надоело словопрение.

– Можно, – Охэйо усмехнулся. – Да пожалуй, даже и нужно. Вайми, солнышко наше, что там у тебя сейчас особо выдающегося?..


* * *



Мир вокруг вспыхнул, раскрываясь, и Лэйми удивленно осмотрелся. Здесь, в космосе, тела у него не было, и он мог смотреть сразу во все стороны, так что много времени это не заняло. Он, как и все остальные, сейчас парил в пустоте, в которой сияли миллионы белых, голубых, желтых, зеленоватых звезд. Но сияли лишь с одной стороны: с другой полнеба занимала рваная, клочковатая туча абсолютной тьмы. Не просто отсутствие света, но активное его отрицание: хайу`ну опознало в этой тьме облако отрицательной энергии с температурой в минус миллиарды градусов. Лэйми понимал, конечно, что температуры НИЖЕ абсолютного нуля быть не может... но хайу`ну не обманывало: он видел чудовищную потенциальную яму в самой структуре пространства, бесследно поглощавшую любую форму энергии. К счастью, не бездонную, но, чтобы заполнить её, пришлось бы «прогреть» это пространство до тех же миллиардов градусов. Но...


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю