Текст книги "Минин и Пожарский"

Автор книги: Алексей Шишов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Отбитый от Болхова воеводой Волынским, Лисовский сжег Белев. Усилив частью своих войск гарнизон Калуги, Пожарский продолжал преследование. Князь Дмитрий, подкрепившись в Лихвине казанской ратью (набор был проведен царскими властями по всему Казанскому краю), вынудил «лисовчиков» уйти из разоренного Перемышля и заставил их отступать между Вязьмой и Можайском. Угроза Москве на калужском направлении была ликвидирована.

После многодневных утомительных конных переходов во время невероятно быстрой погони за «самым неутомимым из наездников» (так называли Лисовского современники) Пожарский тяжело заболел и был отправлен в Калугу. Преследовать неприятеля он поручил своему двоюродному брату Лопате-Пожарскому, Однако преследование по пятам Лисовского вскоре прекратилось: казанские ратники без разрешения ушли в Казань, а оставшиеся воины терпели бедствия из-за плохого снабжения.

Вытесненный из-под Калуги войском Пожарского, Лисовский ушел, потеряв в ходе боев добрую половину своих людей. В его войске оставалось с тысячу человек шляхты и украинских казаков – «черкас» и с полтораста русских казаков. А его немецкие наемники, позарившись на повышенное жалованье, перешли на сторону царских войск. Теперь серьезной угрозы «лисовчики» уже не представляли.

Война требовала от царской казны все новых средств. В 1616 году в Москву съехались выборные представители от городов и волостей. Финансовая система государства пришла в расстройство, и власти не могли собрать с населения деньги без поддержки Земского собора. Царское окружение решило прибегнуть к услугам популярных в народе деятелей, Выборные люди согласились на сбор «пятой деньги» по всей стране и создали особый земский финансовый орган. Пост главы в нем занял князь Дмитрий Михайлович Пожарский. Помощниками его стали дьяк земского ополчения Семен Головин и трое монахов. Была одобрена кандидатура и Кузьмы Минина.

Земский собор не забыл того, что всеми финансовыми сборами при Пожарском ведал нижегородец Кузьма Минин. Лишь благодаря его колоссальной воле и энергии народное ополчение получило средства для московского похода. О лучшем помощнике князь Дмитрий не мог и мечтать. Но во время заседания Земского собора Минин был в отъезде.

Зимой 1615 года в Поволжье восстали татары и черемисы. Местные воеводы подавили восстание. В конце года московские власти послали в Казань князя Ромодановского и думного дворянина Кузьму Минина для выяснения причин недовольства тамошнего населения. Минин собрал жалобы казанцев и установил, что местный дьяк дворянин Сава Аристов отягощал население чрезмерными штрафами – «продажами» и налогами. Минин велел арестовать Аристова и подвергнуть его пытке, невзирая на его дворянское происхождение.

Казанская посылка оказалась последней службой «выборного человека всею землею». Минин был немолод, когда обратился к нижегородцам с призывом встать на защиту Родины. Организация народного ополчения во многом легла на его плечи. Освободительный поход на Москву потребовал от него невероятного напряжения как физических, так и духовных сил. С освобождением Москвы Кузьма Минин мог считать, что свой гражданский долг перед родной страной он выполнил. После победы Минин прожил менее четырех лет: сказались старые раны, казанская поездка ускорила его кончину. По пути из Казани в Москву в 1616 году Кузьма Минин почувствовал себя плохо и умер.

При дворе царя Михаила Романова заслуги земского старосты были быстро забыты. Для него он остался человеком «низкого» происхождения. Власти не удостоили национального героя, каким он являлся для широких народных масс, торжественных похорон. По просьбе земляков – жителей Нижнего Новгорода Кузьму Захарьевича Минина похоронили в нижегородском Преображенском соборе.

Пожарский был намного моложе своего боевого соратника. Ему суждено прожить еще четверть века. Жизнь его проходила в ратных трудах, государственных заботах и болезнях. Пожарский после воцарения Романова участвовал во всех значительных событиях своего времени, но при этом почти всегда оставался в тени. При царе Михаиле Романове выдающиеся способности князя Дмитрия не могли развернуться в полную силу. Приходилось довольствоваться второстепенными должностями. Боярская знать оттирала «худородного» князя от важных постов. Он уже не занимал первенствующего положения в государстве. Но все же любое поручение Пожарский выполнял с полным сознанием долга перед Отечеством, народом, всегда честно и успешно, проявляя недюжинный организаторский талант и распорядительность. Царь и его советники вспоминали о нем лишь тогда, когда требовался человек с большим жизненным опытом.

В разные годы боярин князь Дмитрий Пожарский руководил работой различных приказов. В 1619 году он служил начальником Ямского приказа – налаживал почтовую связь между городами, облегчал передвижение по обширной стране. В 1624–1628 годах возглавлял Разбойный приказ – тщательно разбирал «разбойные» дела, беспощадно карал убийц, грабителей и воров. В 1630–1632 годах Пожарский служил начальником Поместного приказа – старательно вникал в нужды местного населения. В 1636–1637 и 1640–1642 годах начальствовал Судным приказом – защищал обиженных и наказывал виновных.

Но все-таки главным в жизни князя Дмитрия Пожарского была деятельность по защите Российского государства от вражеских нашествий. Это – воинский долг, и он выполнял его добросовестно, с честью, на любых воеводских должностях.

Война с Речью Посполитой и Швецией затягивалась, принося России все новые и новые бедствия. Пожарский лучше других понимал невозможность продолжать борьбу разом на всех границах и был среди тех, кто настаивал на немедленном заключении мира со шведами. В конце 1616 года Земский собор в Москве одобрил условия мирного договора, выработанные в Посольском приказе при участии князя Дмитрия. 27 февраля 1617 года в деревне Столбово был подписан вечный мир между Россией и Швецией. Русское государство утратило устья Невы и Нарвы вместе с Ижорской землей, а также Карелию, но вернуло себе «Новгородское государство» с Новгородом Великим, Старой Руссой и Ладогой.

В 1620–1624 и 1628–1630 годах Пожарский служил воеводой в Новгороде, многое сделал для возвращения к жизни разоренного войной обширного северного края.

Мир со шведами был заключен как нельзя вовремя. Король Сигизмунд III вновь собрал большое войско, назначил командующим гетмана Ходкевича, и королевич Владислав отправился завоевывать московский трон. Захватив Дорогобуж, интервенты 19 октября 1617 года овладели Вязьмой. Путь на Москву был открыт. Русское государство опять находилось в тяжелом положении.

В то время когда главное войско Владислава стояло в Вязьме, дожидаясь из Польши обещанного жалованья, гетман Ходкевич направил отряды панов Чаплинского и Опалинского на Калугу. В случае ее захвата поляки выходили на южные подступы к Москве.

Узнав о том, что интервенты взяли Мещовск и Козельск и идут на родной город, опустошая все на своем пути, калужане отправили к царю гонцов с просьбой направить к ним на помощь Дмитрия Пожарского – так велика была в народе слава освободителя Москвы.

18 октября Пожарский уже находился на пути к Калуге. Его сопровождали десятка два московских дворян и сотни три стрельцов. По существу, воеводе предстояло на месте сформировать новое войско. В Калугу он пришел раньше польских отрядов. В городе к нему присоединилось около 800 детей боярских, дворян и стрельцов. Еще с дороги Пожарский, везший пять тысяч казенных рублей на жалованье, послал грамоту за Угру к есаулу Ивану Сапожку. В свой полк князь Дмитрий сумел собрать более 2 тысяч казаков. Когда осенью спала угроза очередного вторжения крымцев, из степных пограничных крепостей в Калугу прибыла тысяча гарнизонных стрельцов, дворян, казаков и запорожцев, в большинстве своем вооруженных огнестрельным оружием. В самом городе воевода призвал в ополчение всех мужчин, способных носить оружие. Более тысячи их приняло участие в обороне города.

Когда к Калуге подошли отряд пана Чаплинского из Козельска и отряд тяжеловооруженной гусарской конницы пана Опалинского из Вязьмы, русское войско уже было готово сражаться с ними, а Калуга подготовлена к обороне. Поэтому поляки засели в селе Товаркове, на расстояния одного перехода от города. Интервенты чинили «великую шкоду калужанам». Пожарский тоже не бездействовал: несмотря на превосходство противника в коннице, русские чинили «многую тесноту Опалинскоыу». Бои шли с переменным успехом.

Тогда и поляки решили прибегнуть к хитрости. Глубокой ночью солдаты Опалинского, соблюдая меры предосторожности, подошли к внешней линии укреплений и сумели проникнуть в город. Однако нападение не застало воеводу врасплох. Руководимые им русские ратники отбили ночной штурм врага, предприняли вылазку и, преследуя разбитого противника, нанесли ему большой урон.

Интервенты пытались перерезать дорогу, связывающую Калугу со столицей. Пожарский не допустил этого. Он без промедления атаковал появившийся на Московской дороге отряд рейтар и рассеял их, а у Горок выстроил острожек. ОпалинскиЙ со своими гусарами пытался овладеть им, но взять деревянную крепостицу не смог. Наконец Пожарскому удалось ворваться к полякам в укрепленный Товарковский городок и истребить там у них все запасы продовольствия я фуража.

Видя, что успехов под Калугой ему не добиться, Опалинский попытался овладеть Серпуховом, но и там был разбит воеводой Бегичевым, оставленным князем Дмитрием, чтобы закрыть неприятелю пути продвижения на Москву. В результате тяжелых поражений Опалинский и Чаплинский, не выполнив приказа гетмана, вынуждены были отойти к Вязьме, потеряв при этом свыше половины своих отборных войск.

В июле 1618 года королевич Владислав из района Вязьмы начал наступление на Москву. Главными силами русских войск в окрестностях Можайска командовал воевода князь Борис Лыков, который не смог избежать осады своей рати в Можайске. Ожесточенные бои вокруг этого города не прекращались ни на один день. Артиллерия врага обстреливала Можайск, в городе возникла угроза голода. Более того, с юго-запада по направлению к столице приближалось 20-тысячное казачье войско малороссийского гетмана Петра Канашевича-Сагайдачного, разорившего на пути Путивль, Ливны, Елец, Лебедянь.

Видя, что обстановка для царских войск складывается крайне неблагоприятно, Михаил Романов приказал воеводе Пожарскому идти на выручку осажденному Можайску и прорвать наконец кольцо окружения вокруг главных сил русской армии. Князь Дмитрий перешел из Калуги под Боровск и в тяжелом бою разбил там поляков. Пожарский, не имея достаточных сил для нанесения удара по войску гетмана Ходкевича, составил свой план ведения боевых действий. Он поставил острог у стен Пафнутьева монастыря и прочно оседлал Можайскую дорогу. Из острога его конные сотни постоянными набегами тревожили осадный лагерь интервентов.

К этому времени обстановка еще более осложнилась. Королевич Владислав штурмовал Можайск, стремясь прорваться к Москве. Воевода Ивашкин отступил из Борисова, к которому устремилась конница противника. Московским боярам пришлось забыть о местничестве. Откуда бы ни подходили в Москву подкрепления, они тотчас направляли их в Боровск к Пожарскому. Так, к нему прибыл отряд стрельцов из Астрахани, мурза Кармаш с татарами. Привел 670 московских, ярославских и костромских дворян окольничий князь Григорий Волконский. Это был первый случай, когда бояре подчинили Пожарскому знатного и родословного думного человека. Но ситуация была критическая, и выбирать не приходилось.

Дмитрий Пожарский сумел предотвратить захват поляками брошенной крепости Борисов. Более того, своими настойчивыми действиями он помог полкам воеводы Лыкова ночью выйти из Можайска, оставив в городе для его обороны гарнизон. Осажденные смогли выйти на соединение с войском Пожарского.

Польское войско, отказавшись от намерений овладеть Можайском, направилось к Москве. На соединение к королевичу Владиславу шел гетман Сагайдачный. Царское правительство решило попытаться остановить запорожцев на Оке. В час опасности имя Дмитрия Пожарского вновь было у всех на устах. Воевода получил царский указ разгромить запорожцев Сагайдачного на переправах через Оку и не допустить их к Москве. Присутствие прославленного военачальника вселяло в ратников уверенность и бодрость. Но войско Пожарский возглавил уже будучи тяжело больным. Довести до конца поход ему не удалось. В Серпухове приступы тяжелого недуга возобновились, и царь велел воеводе ехать в столицу, а войско передать своему помощнику князю Григорию Волконскому. Тот не смог выполнить поставленной задачи и отступил с Оки к Коломне.

Когда рать лишилась авторитетного воеводы, между дворянами и казаками начались распри. Казаки не пожелали терпеть голод и ушли из Коломны под Владимир «собирать корм» в боярских владениях. Исключение было сделано лишь для владений князя Дмитрия Пожарского. «В Вязниках у казаков в кругу, – доносили в Москву гонцы, – приговорено, что им боярина князя Дмитрия Михайловича Пожарского в вотчины, в села и в деревни не въезжати и крестьян не жечь и не ломать и не грабить». Приговор казачьего круга показывал, что в народе Пожарский по-прежнему пользовался большой популярностью.

20 сентября 1618 года со стороны Волоколамска к столице подошла королевская армия. «Московский староста» Гонсевский и гетман Ходкевич вновь стояли у городских ворот, на этот раз вместе с «царем» Владиславом. Они рассчитывали на помощь своих приспешников из московских бояр. Но те были до смерти напуганы недавним выступлением ратных людей и москвичей, ворвавшихся вооруженной толпой в Кремль и потребовавших у Мстиславского «со товарищи» объяснений по поводу отступления боярина Лыкова из Можайска. Это выступление едва не привело к кровопролитию.

23 сентября противник обложил русскую столицу. С юга к городу подошли коши запорожцев гетмана Сагайдачного, спешившего на помощь войску королевича Владислава. Неразбериха и замешательство в боярских верхах вновь грозили обернуться бедой. С начала сентября в Москве стал заседать Земский собор. Он решил привлечь к обороне города-крепости всех москвичей, способных носить оружие. Царю и его ближайшим боярам волей-неволей пришлось вспомнить, какую роль в освобождении Москвы сыграло народное ополчение. Москвичи требовали оружия, чтобы защитить столицу от интервентов.

Разрядный приказ расставил по крепостным стенам и воротам вместе с ратниками посадских людей и купцов. В Белом городе и Замоскворечье охрану стен несли шесть с половиной тысяч человек. Среди них преобладали «черные» посадские люди. Около двух тысяч добровольцев-горожан имели пищали, две с половиной тысячи несли караул с рогатинами. Царское правительство позаботилось о том, чтобы в этот критический момент оказать «милость» тем людям, которые пользовались доверием простого народа. За несколько дней до решающего столкновения с королевским войском царь Михаил пригласил князя Дмитрия во дворец к столу, напомнил собравшимся о его заслугах перед государством и наградил прославленного воеводу золоченым кубком и собольей шубой.

В ставке королевича Владислава его военачальники подробно разработали план захвата русской столицы. Накануне приступа на сторону царских войск перебежали два наемника-француза, служившие минерами в королевской армии. Они сообщили о готовящемся штурме Москвы и указали пункты крепости, куда будет наноситься удар. Бояре заподозрили их как лазутчиков, но все же послали подкрепления к западным городским воротам.

В ночь на 1 октября 1618 года польские роты и казачьи отряды двинулись на штурм Москвы. Под покровом ночи королевские солдаты взорвали ворота деревянного острога Земляного города и подошли к Арбатским и Тверским воротам Белого города. Но здесь противник был встречен градом пуль. Яростная пальба разбудила спящую столицу. Вооруженные москвичи и ратники бросились к местам разгоревшегося ночного боя.

Князь Пожарский в сопровождении вооруженных родных и слуг в числе первых прибыл к Арбатским воротам со своего двора на Арбате. Появление в рядах сражающихся знаменитого воеводы воодушевило защитников города. Дмитрий Михайлович взял на себя руководство боем. Вновь, как и в лучшие годы, князь Дмитрий «на боях на приступах бился, не щадя головы своей». Кровопролитный бой длился несколько часов, до рассвета. Едва ночная мгла стала редеть, были распахнуты ворота, и русские воины ударили по врагам. Тем пришлось спешно отступить к своему лагерю. Не лучше обстояли дела и у отряда интервентов, пытавшихся ворваться в Белый город через Тверские ворота. Безуспешными оказались и все другие попытки захватчиков ворваться в город. Во время осады Москвы Пожарский находился на самых трудных участках обороны. Еще не вполне оправившийся после тяжелой болезни, он с бесстрашием и отвагой бился в первых рядах защитников столицы. Под его водительством стойко сражались ратники и московские ополченцы. Заслуги Дмитрия Пожарского были так велики, что царь счел необходимым отметить их в особой грамоте. В ней говорилось, что во время осады Москвы князь Пожарский против польского войска королевича Владислава стоял крепко и мужественно, в боях бился, не щадя головы своей, «и ни на какия королевичевы предложения не прельстился и, будучи в осаде, во всем оскудение и нужду терпел».

В который раз потерпев неудачу под Москвой, гетман Ходкевич со своим войском отступал к Троице-Сергиеву монастырю. Там их встретили пушечными залпами. Королевская армия вынуждена была отступить на старую гетманскую стоянку в село Рогачево. Вновь, как и прежде, польские отряды разбрелись грабить замосковные города и села. Но на этот раз их везде ждали военные неудачи. На Нерехте и в Пошехонье ярославские воеводы разгромили отряды чужеземных захватчиков.

Войско гетмана Сагайдачного ушло из-под Москвы к Калуге, но взять город-крепость не смогло. В рядах простых запорожцев зрело широкое недовольство против чуждой им войны, хотя при помощи казацкой старшины польский король смог использовать малороссийское казачество в войне против России. Королевич Владислав довольно скоро смог убедиться в ненадежности запорожцев. Сказалась кровная близость русского и украинского народов. Так, на русскую службу с отрядом в 600 сабель перешел полковник Ждан Коншин. Подобных примеров было много.

Королевской армии в Рогачево предстояло выдержать трудную зиму. Поляки вновь не имели надежных сообщений – с первых дней очередного вражеского нашествия за оружие взялись крестьяне-«шиши». Ходкевичу не удалось овладеть ни одной из русских крепостей, находившихся у него в тылу. И в довершение всего польский сейм с 1619 года отказывался финансировать войну, в которой не виделось победного конца, – сказались усилия сторонников мирных отношений с Россией.

Интервентам вновь угрожала народная война – в Нижнем Новгороде и Ярославле спешно формировались ополченские полки. Вражеское нашествие вновь всколыхнуло Россию.

В таких неблагоприятных для польских интервентов условиях 1 декабря 1618 года в селе Деулине между Российским государством и Речью Посполитой было заключено перемирие на четыре года и шесть месяцев. Дорого заплатил русский народ за предательство «семибоярщины» и за неспособность царя Михаила Романова и его окружения возглавить народно-освободительную войну против польских и шведских интервентов. По условиям перемирия, Россия лишалась Смоленска, Чернигова, Новгорода-Северского, Дорогобужа, всего около 30 городов. Более того, Сигизмунду III достались пограничные крепости, отразившие все нападения интервентов. Польша же возвращала России Вязьму, Козельск, Мещовск, Мосальск, Стародуб и… старейшину царской семьи Филарета Романова, бывшего в плену.

Российское государство после 14 лет интервенции получило продолжительную передышку, чтобы восстановить силы. Народ отстоял родную землю, свою национальную независимость. Но прошли многие годы, прежде чем страна оправилась от пережитого Смутного времени, от тяжелых последствий польской и шведской интервенции.

Освобождение Смоленщины сделалось едва ли не главной внешнеполитической целью страны. В апреле 1632 года Москва с энтузиазмом приветствовала сообщение о том, что поход на Смоленск возглавят самые известные из героев освободительной войны – бояре Михаил Шеин и Дмитрий Пожарский. «Худородный» князь Дмитрий получил назначение, о котором мог мечтать любой воевода. Но признание его ратных заслуг перед Родиной со стороны царского окружения пришло слишком поздно. В пятьдесят три года Пожарский был совсем больным человеком, приступы «черной немочи» преследовали его неумолимой чередой. И он, осознавая всю ответственность исторического момента, отклонил запоздалую честь. Вместо него царь назначил окольничего Артемия Измайлова.

Война началась победой русского оружия. Успешно продвигаясь вперед и опираясь на помощь восставшего населения оккупированных областей, воевода Михаил Шеин 14 октября обложил Смоленск. В августе 1633 года новый польский король Владислав во главе 35-тысячного войска потеснил русскую армию и снял блокаду со Смоленска. В это время Россия вновь оказалась меж двух огней. В 1632 году крымский хан предпринял крупное вторжение на Русь, а в июле следующего года до 20 тысяч его конников прорвали русскую оборону на Оке и двинулись к Рязани. В самый трудный момент смоленской войны крымские татары связали московские силы по рукам и ногам. Окруженная армия Шеина таяла – лагерь покидали повстанцы и ратники из южных областей, которые уходили на защиту своих родных мест. Воевода писал в Москву: «Рать твоя, государь, разбежалась!» А помощи Смоленску не было.

Царь Михаил пытался послать на выручку Шеину новое войско под командованием князя Дмитрия Черкасского и князя Дмитрия Пожарского. Но они из-за нераспорядительности боярского правительства не успели выступить: не все ратные люди собрались. Денег тоже не было. Так и не дождавшись помощи, Шеин сдался королю Владиславу на весьма тяжелых условиях: русское войско уходило из-под Смоленска без артиллерии и обоза. Московские бояре жестоко отомстили Михаилу Шеину – перед выступлением в поход он в речи напомнил бывшим членам «семибоярщины» о их предательстве в трудные для государства времена. Никогда на Руси неудачливым воеводам не секли головы. Боярская судная комиссия во главе с князем Иваном Шуйским сделала исключение для Шеина и Измайлова, приговорив их к смертной казни. Палач обезглавил героя смоленской обороны за городом «на пожаре».

Последние военные назначения Дмитрий Пожарский получил в 1637–1638 годах, когда возникла угроза большой войны с Крымом и Османской империей. Донские казаки при помощи запорожцев в 1637 году овладели Азовом – сильной турецкой крепостью в устье Дона. Крымский хан немедленно отправил в набег на Русь свою орду. Царь принял решение укрепить Москву. Князь Дмитрий руководил работами от Яузы до берега Москвы-реки.

Дмитрий Михайлович Пожарский скончался 20 апреля 1642 года. Погребли его в родовой усыпальнице Пожарских в суздальском Спасо-Евфимиевском монастыре. Из столицы прах князя Дмитрия провожали тысячи людей. Так закончился жизненный путь видного русского государственного и военного деятеля Дмитрия Пожарского – друга и сподвижника народного героя Кузьмы Минина.