355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Алексей Тарабрин » Женщины и преступность » Текст книги (страница 12)
Женщины и преступность
  • Текст добавлен: 22 сентября 2016, 03:03

Текст книги "Женщины и преступность"


Автор книги: Алексей Тарабрин



сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

И вдруг из Астрахани приходит ответ, что "Хонда" красного цвета, владелец такой-то, и в самом деле числится. Но она была продана по доверенности некому Оглоблину, уроженцу города Электросталь, где в настоящее время новый владелец и машина – неизвестно.

Если же взглянуть на карту Подмосковья, то без труда можно отыскать, что от Купавны, куда девушки вышли после роковой ночи, чтобы сесть в автобус и доехать до станции, до Электростали – рукой подать. Оба населенных пункта находятся-то на двух соседних шоссе, которые лучиками разбегаются из Москвы в разные стороны.

Проверка нового владельца красной "Хонды", Оглоблина, по ЦАБу (Центральное адресное бюро) показала, что это фрукт еще тот: дважды судим и уже отбывал наказание (за угон автомобиля и спекуляцию), а последнее время находится в Федеральном розыске за мошенничество (оформил договор о поставке леса, получил 160 млн. рублей и был таков). Все. База данных дает лишь минимум основной информации: место рождения, адрес прописки, место жительства родителей, судимости.

Была предпринята дополнительная, более широкая проверка. Она показала, что в Астрахани Оглоблин появился после освобождения из колонии для дальнейшего перевоспитания трудом на стройках народного хозяйства, или на химии, как принято называть в простом обиходе. А раньше, до отбывания наказания, он проживал у жены в городе Балашихе Московской области.

Именно туда и направились оперативники после проверки адреса родителей. Кстати, у них они ничего интересного не установили. Как выяснилось, они никаких отношений с сыном не поддерживали и видеть его не видели с тех самых пор, как его забрали в милицию.

Жена Оглоблина оказалась не менее "радушной" и осведомленной. Она даже дверь не открыла. Категорически отказалась это делать, сказав лишь, что мужа своего давно не видела, что, насколько ей известно, проживает он в Астрахани, а она с ним разведена и не поддерживает никаких отношений. Вот так!

Но сыщиков из РУОПа это, конечно, не удовлетворило. Они стали собирать информацию из других источников. И, например, только опрос соседей дал много любопытного материала. Оказалось, что у разведенной четы Оглоблиных есть общий ребенок, дочь четырех лет. Молодая женщина давно нигде не работает, но живет при этом безбедно. Тогда на что она живет? Выяснилось также, что описываемая оперативниками личность, оказывается, приезжает сюда вот уже в течение полугода на шикарной красной иномарке. И выглядит этот мужчина, похоже, так, как описали одного из своих мучителей потерпевшие.

Девушки еще в прокуратуре приблизительно обрисовали внешность бандитов. Они указали, что водитель был в спортивном костюме, голубом или сиреневом. На втором была рубашка в мелкую клетку или тенниска. А машину определили по цвету как красную или вишневую.

Очень своеобразная точность. Но иной и не бывает. Ведь в состоянии стресса человек на многое реагирует иначе. По-иному воспринимается и окружающая действительность. Оперативники к этому привыкли, как, скажем, врачи к неразборчивому почерку друг друга, и даже в этой неразберихе в конце концов вычленяют только нужную информацию. Так получилось и в этот раз. Сопоставляя и анализируя разрозненные данные, они систематизировали их. В результате все четче прорисовывался облик настоящих преступников.

Одновременно сыщики из РУОПа вытащили на свет и такой интересный эпизод. Оказывается, в период 1995-1996 годов Оглоблин трижды задерживался милиционерами патрульно-постовой службы в городе Москве и даже штрафовался за несоблюдение правил регистрации. Прямо потрясающая ситуация – милиционер не имеет элементарной информации о преступнике, находящемся в Федеральном розыске?

Именно так. При другом раскладе его давно бы под стражей препроводили куда следовало. Этого не произошло. Тогда выходило, что вся проверка осуществлялась, как это чаще всего и бывает, в лучшем случае дозвоном в ЦАБ. Это в наш век компьютерной обработки данных и при космических кораблях, бороздящих космос!

Но, увы, в жизни все опять далеко не так, как в кино, когда сыщик, сняв трубку телефона и настучав заветный номер, узнает все. На практике, если повезет, то при непрерывном накручивании диска телефона (кнопочные и то стоят не во всех отделениях, не говоря о компьютерах и Интернете, иных прибамбасах) дозвонишься в ЦАБ примерно через 30-60 минут.

Отсюда и напрашивается вывод – мало того, что нет единой информационной базы, невозможно воспользоваться элементарным – узнать, прописан ли и где тот или иной человек. Ведь если бы те же милиционеры ППС дозвонились своевременно в ЦАБ, они смогли бы узнать, что на интересующего их Оглоблина уже полгода выставлен так называемый "сторожевой листок".

Это значит, что за человеком этим имеются грехи. Он совершил преступление и скрылся, чтобы избежать ответственности. Действовать в отношении такого человека надлежит однозначно: задержать, доставить в ближайший отдел внутренних дел и передать туда, где его разыскивают, где он наследил.

Оглоблин же трижды (!) подавался в Федераль – ный розыск по факту мошенничества. Но это не помешало ему спокойненько разгуливать на свободе и не скрываться где-то на полулегальном или нелегальном положении. Как было установлено в результате проведенной оперативной проверки, он с весны 1996 года проживал на квартире своей бывшей жены в Балашихе. Об этом оперативники узнали у ее соседей. Они же подтвердили, что появлялся Оглоблин именно на красной, цвета крови, иномарке, а точнее "Хонде", а номера на ней были явно не местные.

Лишь жена и ее родственники утверждали обратное. Якобы не видели его давно.

– Как освободился после заключения, – твердила одно и то же женщина, так я его и не видела больше. Он, кажется, в Астрахань, к друзьям, уехал. Потом, в разводе мы с ним. Не живем вместе...

– Нет, зятька этого после тюрьмы не видела, – создавала алиби родственнику и теща. – Не появлялся он здесь...

Другого от близких людей и не ожидали. Им даже существующим законодательством разрешается не давать сведений, которые могут быть использованы во вред родным или самому себе. Все это предпринято для обеспечения личной безопасности. А вот как же быть с дачей заведомо ложных показаний, которые могут направить следствие по неправильному пути? Опять противоречие, которых в нашей жизни и без того множество.

По запутанному следу

Поисковая петля вокруг Оглоблина и пока неизвестного сообщника сужалась и затягивалась точно и расчетливо. Руоповцы вычислили, что первый давно живет в Подмосковье, что вернулся сюда почти сразу по выходе из зоны. Совсем ненадолго он задержался в Астрахани, куда был выслан под надзор милиции на стройки народного хозяйства. Но как выяснилось, до ударного труда Оглоблин был не особенно-то и охоч.

К тому же, пока он отбывал срок за свои делишки, многое вокруг изменилось. Хотя формы перевоспитания и остались прежними, но страна уже полным ходом шла к рынку. Что-либо производить становилось невыгодным. Гораздо прибыльнее было покупать и перепродавать уже готовую продукцию, лучше всего импортную. Ведь наша, отечественная, всегда выпускалась не для конкурсного сбыта, а для распределения по талонам, карточкам и т, п. Она лишь могла меняться на такую же продукцию или ходовое сырье, например лес.

Оглоблин быстро смекнул, где можно сорвать куш пожирнее. Он втерся в доверие к кому надо и вскоре выстроил длинную комбинацию, в которой русский лес выгодно менялся на японские телевизоры. Как посредник, заключив контракты между поставщиками, умудрился еще получить, якобы под предоплату сделки, солидный кредит. И как только явно и ощутимо зашуршали новенькие купюры, он кинул и тех и других, решив для себя, что лучше синица в руке, чем жар-птица в небе. Пусть после продажи телевизоров навар будет богаче, но когда это еще будет. Им все равно надо делиться. Он же предпочитал иметь все и сразу.

Сорвав куш, Оглоблин сразу перешел на нелегальное положение. Нигде не работает. Нигде не прописан. Есть человек и вроде бы его нет. Как вычислить такого?

Оперативники из Московского РУОПа тут пошли, можно сказать, от противного. Пусть нет человека, но всегда на месте остаются те материальные блага, которыми он владеет, та же модная ныне недвижимость, другие средства, на которые он претендует.

Так выяснилось, что, наследив на Нижней Волге, Оглоблин удрал оттуда в Подмосковье. Здесь места знакомые и скрываться легче. Часть средств выгодно вложил а бизнес, оборудовав торговую точку на центральном рынке в Балашихе. Нанял продавца. Организовал торговлю. И только хотел окончательно залечь на дно, как начались недоразумения с местной братвой. Те выставили ему ультиматум: "Слушай сюда. Оглобля. Если ты коммерсант – отстегивай! Если наш, то..."

Оглобля выбрал "то". Сразу наскучила, видно, жизнь бизнесмена. В ней нет тех острых ощущений. Потому он быстро продал свой ларек приятелю Мише. Но осталась еще "Хонда". С ней расставаться было жаль. Классная японская тачка как нельзя кстати подходила для промысла, который он намечал уже себе. Модная, скоростная легковушка в случае необходимости могла без труда оторваться от милицейского патруля на тихоходном "УАЗе" или слабосильных "Жигулях", а в случае чего еще и запросто потягалась бы с гаишным "Фордом".

Более того, подкупало в ней еще одно достоинство. Все двери "Хонды" были оборудованы специальными замками с электроприводом, которые для удобства могли открываться и закрываться в случае необходимости только с места водителя. Нет, дотошные японцы не готовили эту машину специально для российских бандитов. Они рассчитывали на добропорядочных граждан, которые, скажем, едут за город с малыми детьми. А чтобы шустрые чада ненароком не открыли двери в самый неподходящий момент, и установили такую блокировку.

Оглоблин видел для себя в японском ноу-хау совсем иное предназначение. Вместо детишек он взялся за извоз, москвичек, выбираемых им для собственных утех. Для этого намечал в жертвы "упакованных" получше. Тут особенно искать и выбирать необходимости не было. Не случайно же иностранцы отмечают, что наша молодежь одевается изысканнее, лучше.

Как выяснилось позже. Вера и Ира были не единственными жертвами Оглоблина. Это подтвердилось уже в ходе следствия, когда их портреты с целью опознания другими потерпевшими и выявления новых эпизодов были разосланы через дежурную часть Московской милиции в средства массовой информации для опубликования. И вскоре позвонили два человека: молодая женщина и мать одной из потерпевших. Последняя рассказала, что ее дочь описывала похожих бандитов, которые также вывезли ее с подружкой в лес. Но в настоящее время ее нет в городе, и она не может подать заявление о случившемся. Как связаться с подвергшейся насилию и грабежу подружкой, она не знает. Опознала обоих бандитов и женщина, признав, мол, да, это именно те самые и она удовлетворена, что гады эти наконец-то пойманы и получат по заслугам, но заявление о случившемся с ней она писать не будет из-за нежелания прида-вать этому случаю в буквальном смысле опасную для нее огласку, которая может сильно изменить ее семейную жизнь. Она так и осталась инкогнито.

Поведение потерпевшей, отказавшейся заявлять даже на задержанных милицией насильников, вполне объяснимо. Подобные преступления всегда относились и относятся к наиболее латентным. Ведь женщины, подвергшиеся насилию, чаще стремятся замолчать случившееся. Делают это по разным причинам: чтобы не травмировать близких, не подтолкнуть их к опрометчивым решениям и поступкам. Иногда большое значение имеет обычный комплекс скромности. Затронуты самые интимные струны, а их мало кто стремился когда-либо выставлять на всеобщий показ. Потом, сама по себе процедура доказательства совершившегося преступления достаточно обременительна. Она требует мужества, гражданской стойкости. Нельзя назвать приятной ту же экспертизу. Но она необходима. Но и это еще не предел. Самые интимные подробности будут буквально вывернуты в судебных слушаниях. Пусть такой процесс относится к числу закрытых, но это очень неприятно. И решиться на такой шаг способна далеко не каждая женщина.

Сколько веревочке ни виться...

Плотный контакт с преступниками дался оперативникам далеко не сразу. Определенные подвижки здесь были. Например, понаблюдали за торговой точкой и почти тут же обнаружили красную "Хонду". Казалось, теперь все ниточки сошлись в одном узелке. Пора его рубить. Однако на проверку вышло не совсем то, что надо.

Когда в палатку нагрянула группа захвата, то задержали там не Оглоблина, а какого-то Мишу. Теперь хозяином этой собственности был он, купив у прежнего владельца сначала палатку, а потом и машину. Его тоже решили проверить по полной программе. Уже первоначально странным показалось, что при задержании он сильно перепугался. Видимо, были основания для этого. А у оперативников сразу появилось предположение, что рыльце и у него в пуху. Потом, как показали девушки, один из насильников вполне мог зваться Мишей. Это имя фигурировало почти так же часто, как Вова.

Однако, когда коммерсанта доставили на Шаболовку, он в буквальном смысле обрадовался этому. Оказывается, Миша решил, что его захватили братки за неуплату долга за "крышу". Когда же понял, что это не так и попал он в милицию, а не в лапы крутых вышибал, то тут же выложил все: заложил свою изрядно надоевшую "крышу", рассказал, что знал, про Оглоблина, про злополучную красную "Хонду".

Он подтвердил, что иномарка эта была оглоблинской, но теперь его собственность. Тот продал ее ему буквально день-два назад. Сделал это в спешке и по бросовой цене. Почему же было не воспользоваться этим. Еще Миша рассказал про бывшего хозяина "Хонды" много любопытного, что подтвердило расследование идет по верному пути. Со слов коммерсанта выходило, что случай с девушками – у Оглоблина далеко не единственный, что подобным образом тот промышляет давно, с того самого времени, как вернулся из Астрахани. В напарниках у него и вправду Миша, другой, который проживает по адресу...

Туда сразу выехала группа. Однако оперативников опять ожидало разочарование. Миши-2 дома не оказалось. А устроить засаду было нельзя. Дом частный, на две семьи с разными входами. Расположен на открытом месте. Войти и выйти из него можно только на короткую улицу, легко просматриваемую в обе стороны. Поставить машину негде. Она сразу привлечет внимание.

Тем не менее Мишу-2 задержали и доставили в РУОП. Там он был допрошен, и произведено его опознание потерпевшими. Они его не признали! Очередная осечка? Не совсем так. В ходе допроса Миши-2 была получена кое-какая новая информация. Выснилось, Оглоблина найти так трудно еще и потому, что он скрывается не столько от милиции, сколько от своих братков, которым крупно задолжал. Он меняет места ночлега и не ночует постоянно на одной и той же квартире. Тем не менее чаще всего его можно застать на даче тестя. Миша-2 указал ее примерное расположение.

Вскоре в одну из ночей именно там и был задержан Оглоблин. Правда, для этого пришлось провести целый комплекс специальных оперативных мероприятий. Но все прошло быстро, гладко, без стрельбы. Хотя у Оглоблина и изъяли патроны к "ПМ" и сам пистолет, но не настоящий, а отлично выполненный муляж.

В эту же ночь в силки, расставленные руоп овцами, попал и подельник Оглоблина. Им оказался некто Столбов, нигде не работающий, нигде не прописанный. Он тоже не так давно освободился из мест заключения, куда угодил за грабеж.

Оба преступника были тут же допрошены следователем прокуратуры. Произвели их опознание. Обе потерпевшие подтвердили, что это именно те самые неизвестные из красной иномарки, которые ночью под угрозой оружия вынудили их сесть в машину, а потом вывезли за город, где изнасиловали в извращенной форме и ограбили.

Под таким натиском неопровержимых свидетельств допрошенный первым Оглоблин дал полные признательные показания. А когда его приперли сведениями, принятыми по телефону от других потерпевших, он сознался еще в четырех аналогично совершенных преступлениях.

Зато Столбов с самого первого допроса полностью отрицал свое участие или какую-либо причастность как к этому преступлению, так и к другим. Его нисколько не смущало, что напарник во всем уже признался. Он даже отрицал свое присутствие в машине и какое-либо знакомство с потерпевшими. И следствию, обеспечивавшим его оперативникам пришлось изрядно потрудиться, чтобы на каждой мелочи уличать его во лжи и буквально по эпизодам доказывать его причастность к совершенному преступлению.

Только после повторной очной ставки с Ирой Столбов дал признательные "показания. Но как это далось, каким трудом! Даже в присутствии следователя он пытался диктовать свои условия.

– Оглобля оговаривает, – твердил Столбов. – Ему выгодно. Тут его охраняют, берегут. А выйдет на волю – за долги ему хана. Такое западло не прощают...

Тем не менее дело двигалось. У преступников при задержании и обыске изъяли спортивный костюм, описанный потерпевшими, обувь... Экспертиза грязи с подошв показала: да, оба были на месте преступления, на поляне. Еще более неопровержимой уликой стало полное совпадение анализов спермы и крови, перемешанных с остатками органического вещества на носовом платке потерпевшей. На неопровержимость доказательной базы работало также наличие на костюме Оглоблина ниток от одежды Веры. Казалось, фактов, подтверждающих совершение преступления именно этими, а не другими людьми, было более чем достаточно. При всем при этом на повторном допросе оба бандита пошли в полный отказ. И такое изменение в поведении произошло не без участия нанятых адвокатов.

– Эта коза сама напросилась, – заявил Столбов. – Все по согласию было, по любви...

– Они и в машину к нам сами сели, – быстро переориентировался и Оглоблин. – Автобус последний ушел, а ехать надо. Вот и проголосовали...

И даже припираемые неопровержимыми доказательствами, они Каждый раз меняли версии, которые их стараниями буквально переворачивались с ног на голову.

– Та, что постарше, здорово поддатая была... – беззастенчиво врал Оглоблин. – Они же обе были пьяны и потому сами толком не помнят, что к чему...

– А вещей мы никаких не брали, одежду с них не снимали, – убеждал следователя Столбов.

И лишь в силу огромных расхождений в показаниях даже друг друга на то и дело проводимых очных ставках, которых было около десятка, они были вынуждены признавать эпизод за эпизодом. И в конце концов, следствие, продолжавшееся более года, завершилось. Дело передали в суд. Здесь тоже не обошлось без тяжб и казусов. Самый выдающийся произошел с легкой руки молоденькой судьи, которая первоначально взяла это дело к производству. Казус этот более чем красноречиво показывает, как организуется у нас правозащитными структурами неприкосновенность и безопасность потерпевших и свидетелей.

Однажды вечером, когда все были уже дома, в дверь квартиры Иры позвонили. На вопрос: "Кто там?" – ответ был довольно лаконичный:

"Из суда, с повесткой..."

В дверях стояла ярко размалеванная девица.

"А, извините, вы кто? – спросила Ира. – Секретарь суда?"

"Нет. Меня просто попросили передать. Я навещала Оглоблина..."

Девушка взяла повестку и тут же захлопнула дверь. Даже плохо разбираясь в вопросах права, она сообразила, что от такого визита добра вряд ли можно ждать. Утром она позвонила в РУОП, благо еще раньше оперативник, осуществлявший расследование, оставил свой телефон. Он отругал на чем свет стоит тех, кто допустил подобный промах, и пообещал, что меры будут приняты. До окончания суда девушкам пришлось находиться под охраной.

Почти на полтора года растянулись следствие и суд. Тем не менее оба бандита получили причитающееся: им обоим дали по 8 лет. Как говорится, сколько веревочке ни виться, а концу быть. Так и получилось.

Пока шло разбирательство по восстановлению справедливости, девушки успели сдать не одну сессию. Когда возвращались из суда, опять было холодно. Ветер срывал с ветвей последние листочки. Но на этот раз девушки не так мерзли в новых теплых куртках. Старые вместе с бандитами и со всем происшедшим канули в прошлое. Страхи и ужасы, все пережитое тоже отошло на задний план. Впереди были новые экзамены. Надо было готовиться теперь к ним. Случившееся же той ночью вспоминалось как жуткий кошмар, как фильм ужасов. Даже при разбирательстве в суде, когда выворачивалась вся подноготная с выяснением подробностей насилия, они держались стойко. И выдержали. Не случайно говорят, что время – лучший лекарь.

ЛОВЕЛАС ИЗ КУРГАНА И ПРОПАВШАЯ КОРОЛЕВА

(Усамого раннего утра весь персонал сизо N 1 ("Матросская тишина") уже стоял на ушах. Этот день, 5 июля 1995 года, здесь запомнился особо, он, можно сказать, стал историческим. Из-под стражи сбежал узник, обвиняемый в целом ряде тяжких преступлений. Самое нашумевшее из них – бойня на московском вещевом рынке у станции метро "Петровско-Разумовская" 6 октября 1994 года. Тогда зтвт чиелевек хладнокровно расстрелял нескольких. милиционеров и охранников рынка. Сам был тяжело ранен и лишь потому задержан. Его доставили в тюремный госпиталь. Здесь, находясь почти на грани жизни и смерти, киллер признался в осуществлении ряда нашумевших заказных убийств.

Разборка по-македонски

На Петровско-Разумовский рынок Александр Солоник (уголовная кличка Македонский) приехал, можно сказать, с почетным эскортом. Около пятнадцати часов к офису коммерческой фирмы "Импульс" подкатили "Шевроле-Блейзер", "БМВ" и "девятка". Их пассажиры были как на подбор – коротко стриженные, плечистые, почти все в одинаковых кожаных куртках.

Двое из них, а это был Солоник со своим помощником, остались у мащин. Остальные вошли в помещение. От напарника Солоник отличался менее внушительными габаритами. Он больше походил на респектабельного бизнесмена, чем на "бригадира" или "быка" из команды, прибывшей учинять разборку. Модный дорогой костюм дополнял легкий плащ, перекинутый через руку. Его вполне можно было принять за патрона, рядом с которым находился телохранитель.

Охранники частного предприятия "Бумеранг", обеспечивавшие порядок у торговых рядов, тут же сообщили о подозрительной команде в милицию. Оперативники прибыли быстро. Это были три сотрудника управления специальной службы при ГУВД Москвы – майор Василий Цыцуштанов, капитан Игорь Нечаев и лейтенант Сергей Ермаков.

На их просьбу пройти в офис охранной фирмы для проверки документов и выяснения личностей двое отреагировали совершенно спокойно. И неизвестные, сопровождаемые тремя милиционерами, соблюдая обоюдную вежливость, спокойно взошли на порог офиса. В дверях они еще услужливо уступали друг другу дорогу.

Алексей Прошунин, старший оперуполномоченный уголовного розыска Тимирязевского отдела внутренних дел, на территории которого происходили эти события, прибывший на место происшествия в составе оперативно-следственной группы, комментируя действия коллег, обратил внимание на то, что именно это спокойное и уверенное поведение неизвестных больше всего расслабило милиционеров:

– Они не предприняли достаточного минимума мер предосторожности. Умышленно уводили подозрительных с людного участка в закрытое помещение и проиграли в скорости реакции. Как только дверь закрылась, один из неизвестных открыл огонь прямо из-под одежды. Он бил почти в упор, мгновенно выведя из строя всех. Нечаев был ранен в голову. Ермаков получил пули в живот и в руку. Цыцуштанов – в спину, в бедро и в запястье. Еще тяжелое ранение получил "бумеранговец". Ни один из них даже не успел выхватить свое оружие, чтобы дать отпор...

Уем не менее охрана рынка тут же попыталась взять ситуацию под контроль. Началось преследование. Один из преступников скрылся на автомобиле. Другой, отстреливаясь, пытался затеряться в толпе.

– Идти за отстреливающимся, когда вокруг люди, очень сложно, – рассказал Андрей Демкин, сотрудник охранной фирмы "Бумеранг". – Стрелять на поражение невозможно из-за опасения попасть в кого-либо из посторонних, разбегающихся в панике. Преступнику же терять было нечего...

Пытаясь оторваться от преследователей, Солоник серьезно ранил еще двух "бумеранговцев". Стрелял он профессионально, с двух рук, по-македонски, за что и получил свое прозвище. Но и следовавшие за ним дилетантами не были. Охрана рынка в большинстве своем состояла из бывших сотрудников милиции и военных. Они-то и повисли на хвосте киллера.

Солоник, словно таран, прошел через торговые ряды, перемахнул железнодорожную насыпь и, скорее всего, растворился бы в жилых кварталах, но... попал на территорию объекта, охраняемого милицией. На его пути внезапно выросли два сотрудника межмуниципального отдела охраны Северо-Восточного ОУВД.

Опять – короткая перестрелка. Первый милиционер был тут же убит выстрелом в голову. У второго появился редкий шанс – в магазине стрелявшего, похоже кончились патроны. Еще бы, ведь позже на всем протяжении его пути представители оперативно-следственной группы будут подбирать свежестреляные пистолетные гильзы.

Преследование закончилось так же внезапно, как началось. Пуля попала убегавшему в спину, пробив почку. От мощного болевого и травматического шока Солоник выключился. Как записали в милицейском протоколе, у преступника изъяли 9-миллиметровый иностранный пистолет "глок" и в тяжелом состоянии доставили в институт Склифосовского. Сюда же несколько бригад "Скорой помощи" привезли и других раненых. В операционной киллер оказался рядом с охранником, в которого стрелял.

Из документов ГУВД Москвы:

События на Петровско-Разумовском рынке начали разворачиваться в 15 часов 10 минут. Начальником дежурной части города спустя 20 минут было передано циркулярное сообщение всем дежурным службам милиции по обнаружению и задержанию автомашин, на которых подозреваемые в преступлении приехали на рынок, а затем скрылись. В результате принятых мер в 15 часов 40 минут "Шевроле-Блейзер" с известными номерами и сопровождавшая его "ВАЗ-21099" были задержаны сотрудниками муниципальной милиции Северного ОУВД. В автомашинах находились двое неработающих жителей Москвы, коммерческий директор одной из фирм, двое охранников, вооруженных, пистолетами "ПМ", с радиостанциями. На оружие имелись разрешения. В 18 часов 25 минут на улице Петровка была остановлена автомашина "БМВ-325". Ее владелец привлечен к проверке на причастность к событиям на Петровско-Разумовском рынке...

Странный узник

Личность киллера, загубившего водной перестрелке столько жизней – четверо убиты сразу или скончались от полученных ран, трое стали инвалидами, – была, установлена сразу же в ходе предварительного следствия. Задержанным оказался бывший милиционер, осужденный за изнасилование, но сбежавший из заключения и разыскиваемый за ряд других совершенных преступлений Александр Солоник, он же – Саша Македонский, он же – Курганский Терминатор.

После операции в институте Склифосовского, где врачи буквально вытащили Солоника сотого света, его перевели в тюремную больницу. Продолжая оставаться в тяжелейшем состоянии, можно сказать, блуждая где-то между жизнью и смертью, Солоник сделал ряд признаний, которые пролили свет на несколькс резонансных преступлений. Он взял на себя по крайней мере сразу несколько – убийств: лидера ишимской группировки Николая Причинина, столичного уголовного авторитета Вячеслава Ваннера по кличке Бобон, воров в законе Калины (Виктора Никифорова) и Глобуса (Валерия Длугача). Поползли слухи, что его же почерк прослеживался в заказных ликвидациях Отари Квантришвили, председателя благотворительного фонда социальной защиты спортсменов имени Льва Яшина, Николая Лихачева, директора правления "Россельхозбанка", Ильи Медкова, президента банка "ДИАМ"...

Этот список можно продолжить и дальше, но благоразумнее остановиться. По мнению специалистов, учитывая тяжесть лишь последнего преступления, Солонику так или иначе грозила высшая мера. Поэтому при складывающихся обстоятельствах, без иллюзий оценивая свое положение, он вполне мог взять на себя грехи соратников по киллерскому промыслу, тем самым уводя следствие на ложный путь. Одновременно зарабатывал себе ореол великомученика в глазах криминального братства, а в общественном мнении набирал очки этакого супергероя.

Как сегодня известно, например, со слов адвоката и автора двух книг о знаменитом киллере, вышедших в издательстве "Эксмо", Валерия Карышева, который в течение полугода встречался с Александром Солоником в "Матросской тишине", тот очень хотел, чтобы о нем написали книгу. Даже начал готовить материал для этого, наговорил на несколько аудиокассет свои мысли, задумки, возможно, признания в совершенных преступлениях. В конце концов преступник любого ранга когда-то приходит к той черте, когда ему необходимо исповедаться если не перед Господом Богом, то хотя бы перед людьми.

В одном из своих выступлений в средствах массовой информации начальник МУРа Виктор Голованов так охарактеризовал этого человека: "Солоник шустрый, тренированный, но суперменом его сделали журналисты. Он никогда не признавался в убийствах Квантришвили и Калины. О том, что именно он убил Глобуса, мы знали и по этому поводу искали его. Когда он был при смерти и уже не было смысла врать, он признался, что убил авторитета бауманской группировки Бобона. Сделал это в интересах курганской братвы, с которой никогда не терял контактов".

Не будем ни соглашаться с Головановым, ни опровергать его мнение о том, что супермена из Солоника сделали газетчики и телевизионщики. Обратимся к фактам и событиям. А они таковы, что в "Матросской тишине" киллер по прозвищу Македонский пробыл ровно столько, сколько потребовалось ему для восстановления пусть не былой, но достаточно хорошей физической формы после тяжелого ранения и операции. А как известно, чтобы спасти ему жизнь, врачам пришлось удалить одну почку.

Как только Солоник понял, что самое страшное позади, что жить он будет, его показания изменились. Теперь он с большей охотой рассказывал не о своих делах, не о том, кого и за сколько убивал, а, например, об оружии. Об устройстве отдельных стрелковых систем и тактико-технических их характеристиках. О преимуществах одних пистолетов или винтовок перед другими мог говорить часами. Не меньше времени он уделял здоровью. Сам разработал специальную зарядку для реабилитации организма после операции в условиях тюрьмы. С нее начинал каждый новый день. Еще он попросил программы и учебники английского языка, за изучение которого взялся с полной серьезностью.

Адвокат Солоника Валерий Карышев признавал, что его клиент обслуживался в тюремной одиночке по высшему разряду. В камере были компьютер, телевизор, холодильник и многое другое. Эти предметы далеко не первой для арестанта необходимости попадали к нему через администрацию после соответствующим образом официально оформленного обращения – просьбы заключенного и резолюции тюремного начальства. Даже обеды ему доставлялись из дорогих ресторанов. Денег на все это люди с воли не жалели. Таким странным был этот узник, который, похоже, с самого начала был уверен, что долго здесь не задержится.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю