Текст книги "Северин Краевский: "Я не легенда...""

Автор книги: Алексей Петров

5

У Краевского спросили, много ли уходит времени на то, чтобы написать одну песню. Он ответил:

– На это требуется… ну, может быть, минута. Мелодия приходит к тебе внезапно. Но потом всё то, что нужно сделать с ней… придумать аранжировку, решить, кто на чем будет играть, какой будет ритм, поработать над текстом… всё это длится уже намного дольше. Некоторые поэты пишут текст на готовую мелодию месяц или два, некоторые – неделю. Разумеется, я говорю о том, как это бывает у меня. У всех ведь по-разному.

– Тексты ваших песен – это реакция на ваши собственные переживания и чувства?

– Как правило, да.

– Вы пишете тексты под воздействием импульса, внутренней потребности?

– Я не пишу тексты, но иногда подсказываю поэтам, о чем бы хотелось спеть. Чаще всего бывает так: когда к тебе приходит мелодия, становится ясно, что она рассказывает о чем-то конкретном, хотя текст ещё не готов. Обычно это песня о грусти, потому что каждый из нас о чем-то грустит… и не только о любви.

Бывший партнёр Северина К. Кленчон организовал собственную группу "Trzy Korony" ("Три короны"). Это было музыкант-самоучка, талантливый человек, с детства играл на кларнете и гитаре. На сцене выступал с 60-х годов. Через несколько лет после ухода из "ЧГ" Кшиштоф навсегда уехал в США. Вскоре появился первый и единственный диск Кленчона в Соединенных Штатах – "The Show Never Ends" (1977). В это время он много гастролировал по Польше, в 1978 году записал там диск "Расскажи, старик, где ты был". 26 января 1981 года Кленчон выступил в клубе "Milford" (Чикаго). Это был его последний концерт. По дороге домой случилась автомобильная авария. Кшиштоф был тяжело ранен, перенес несколько операций. Сознание к нему возвращалось лишь ненадолго. Ночью 7 апреля 1981 года Кленчон умер. Урна с прахом музыканта была захоронена в день его именин (25 июля) в семейном склепе в городишке Щитно.

К.Кленчон

– Я играл с Кшисем в клубе на его последнем концерте, – вспоминает бывший лидер группы "Трубадуры" Кшиштоф Кравчик. – После выступления мы немного поговорили, но расстались быстро, потому что утром я должен был встретить в аэропорту семью и собирался лечь пораньше. Может быть, если бы посидели подольше, Кшисик не поехал бы именно в то время и не случилась бы эта автомобильная авария…

После ухода Кленчона из "ЧГ" Краевский стал безраздельным лидером группы. Несколько месяцев с ансамблем сотрудничал мульти-инструменталист Доминик Кута (Д. Конрад). С 1971 по 1974 годы музыканты выступали втроем, потом к ним присоединились Рышард Качмарек и Ян Поспешальский. В 1971 году записали диск "Спокойствие сердца", который тоже стал "золотым". Вероятно, самый неоднозначный, самый эклектичный альбом группы. "Червоны гитары" попытались переметнуться из "бита" в "хард-рок". Песни с жёстким, форсированным саундом чередовались с характерными мелодичными балладами. Больше всего поклонникам команды полюбилась одна – "Пылают горы, пылают леса", записанная в любопытной азиатской аранжировке.

 
Пылают горы, пылают леса в предвечерней мгле,
По крутому склону дня опускается солнце.
Пылают горы, пылают леса, но уже не для меня,
Не хватает мне писем твоих, тепла твоих слов.
Пусть нас разделяет самая широкая из рек,
Самое глубокое течение, самый дальний берег,
Пусть между нами всё самое плохое —
Я всё равно найду тебя.
 

Спокойствие сердца

Меломаны до сих пор спорят, на каком инструменте играет Краевский в этой "азиатской" песне. И тут опять не обошлось без легенд. На одном из интернетовских форумов, посвященном творчеству "ЧГ", состоялся такой диалог.

– Я думаю, что это ситар.

(Кто-то, между прочим, заметил, что с возрастом Краевский становится похожим на постаревшего Харрисона, умевшего играть на ситаре.)

– Нет, это не ситар. Об этом инструменте музыканты узнали во время одного из турне по южным республикам СССР. Там же и была написана песня.

– Где-то было сказано, что в первый раз Северин сыграл эту мелодию в… ванной (назовём это так) одного советского отеля. Кажется, там была идеальная акустика…

– Это узбекский народный инструмент, который называется "рубаб".

– В интервью еженедельнику "Пшиязнь" в 1974 году Северин сказал следующее: "Замысел написать эту песню возник в Ташкенте во время одной из наших поездок по Советскому Союзу. В столице Узбекистана мы жили почти неделю. В записи я использовал узбекский народный инструмент рубаб. Играя на нём, я старался передать атмосферу Узбекистана, который мы со своими коллегами-музыкантами всегда вспоминаем с удовольствием".

– Да, точно, звучит рубаб. Это афганский инструмент, но на нём играют и в соседних странах.

"Czerwone gitary" записали эту песню и по-русски, для советских слушателей ("Лес горит в огне заката"). После выход в свет диска "Спокойствие сердца" группа вернулась в верхние строчки польских хит-парадов. Ансамбль много выступал на телевидении и радио, принимал участие в песенных фестивалях в Сопоте и в Ополе, выезжал на гастроли в СССР, Венгрию, Югославию, Чехословакию, Австрию, США, Канаду, на Кубу…

В нашей стране гонорар зарубежным артистам в те годы выплачивался наличными. Суммы были для иностранцев весьма символическими. Режиссёр В. Пестов рассказывал, что, получив гонорар, Марыля Родович, например, покупала ящик коньяка для своей команды, а югославская певица Радмила Караклаич перечисляла деньги в Фонд мира. Северин Краевский, договариваясь о предстоящей записи на телевидении, однажды спросил у режиссера:

– Один маленький музыкальный вопрос: сколько вы нам заплатите?

– 80 рублей.

Краевский подумал и сказал:

– И не много, и не мало…

«ЧГ» на немецком телевидении

В эти же годы группу полюбили и в ГДР. Немцы записали два сборника – "Consuela" (1971) и "Rote Gitarren" (1978). Эти диски продавались и в нашей стране тоже. Немцы великолепно выполнили свою работу: качество записи, качество винила, даже картон для конверта – всё вызывало искреннее восхищение поклонников группы. Песни были выбраны тщательно (здесь фирме "Amiga" тем более не откажешь во вкусе) и исполнены великолепно. Краевский пел по-немецки, и, странное дело, мягкое "славянское" произношение немецких текстов пришлось по душе даже тем меломанам, которые активно игнорировали "германскую" эстраду именно за резкую и, для непривычного уха, грубоватую немецкую речь. На этих двух пластинках были записаны такие несомненные хиты "ЧГ", как, например, "В моих думах Консуэлла", "Такие красивые глаза", "Проходит год", "На крышу мира"… И казалось, что песни "У меня хороший день" (Ein guter Tag) или, скажем, "Одно только слово: ты" (в немецком варианте – "Hochzeit") словно нарочно созданы для исполнения на немецком языке и уж во всяком случае звучат по-немецки лучше, чем по-польски. Музыку для альбома "Rote Gitarren" сочинил один только Краевский. На конверте были указаны польские и немецкие названия, авторы польского текста и немецкого перевода, и только у одной песни ("Sie heisst Anna") не был указан польский первоисточник. Впрочем, знатоки творчества группы сразу же поняли, что это "Восход солнца в конском табуне". И опять удивились: Анна, снова Анна…

Немецкий диск «Червоных гитар»

Точности ради нужно сказать, что ещё один сборник "Червоных гитар" был издан в ГДР (хотя и записан в Польше на польском языке). Он так и назывался: "Czerwone gitary" (Amiga, 1970).

6

В 1974 году выходит великолепный альбом «Ритм земли» («У меня хороший день», «Одно только слово: ты», «Всё время идет дождь», «День, самое большее два», «Ты была поэзией моей памяти», «Флорентина», «Это была глупая любовь» – одни только шлягеры!). При записи альбома «Червоным гитарам» помогал вокальный ансамбль «Алибабки», который потом принял участие в создании нескольких последующих пластинок ансамбля.

Ритм земли

Через два года "ЧГ" выпускают удивительно красивый диск, который называется "Единственный день в году". Тема альбома – Рождество. Это уже, пожалуй, и не рок-музыка вовсе. Композиторский талант Краевского (автора всех песен альбома) достигает новых высот. Мелодии и стихи точно попадают в рождественское настроение. Торжественные гимны доброму зимнему празднику ("Над миром тихая ночь", "Сочельник на целом свете") сменяются озорными колядками ("Звезда на шесте"), гонкой по заснеженному полю ("Всё дальше и дальше бегут сани"), полной грусти и пронзительного мелодизма песней – одной из лучших в творчестве Краевского – "Проходит год". Какое сердце не дрогнет при звуках всех этих мелодий, перекликающихся с таинственным звоном ёлочных игрушек? Ощущение праздника, мороза, неотразимой красоты рождественской ночи – полное! А после праздника – известно, приходит утомление, рождаются мысли о неотвратимом беге времени, а в душе, в сердце – покой, умиротворение, и это настроение как нельзя лучше иллюстрирует песня "Две совы". Есть в альбоме и колыбельные, исполненные Северином под аккомпанемент одной только акустической гитары – "Игрушки уже спят" и "Колыбельная для Крошки". Тиха рождественская ночь, заперты магазины и кинотеатры, пусто на улицах, малыши уснули и видят волшебные сны ("О мой король, ты спи, ты спи, а я не буду сегодня спать…"). А утром откроются одни только костёлы, и туда придут люди, и священники будут петь спокойно и негромко – так, как пели они и сто лет назад, и двести, – славить Господа и Деву Марию, и всё вокруг будет укрыто чистым и ослепительно белым снегом, какой может выпасть только в рождественскую ночь.

 
Зима, зима – снег, снег, снег
С неба, с неба сыплется.
Куда ни глянешь – белым-бело,
И всё прояснилось.
Зима, зима – снег, снег, снег…
Давно уснул тихий лес,
Радость и покой в каждом из нас.
Горят разноцветные свечи,
Искрятся зимние огоньки,
Пришло время сочельника и Рождества.
Деревья в белых одеждах,
Из каждого дома доносится пение.
Но вот уже свечи погасли,
И в сердцах наших стало светло,
Закончилась рождественская ночь…
 

Это уже даже не гимн, а молитва («Зима, зима – снег») – в могучем хоре объединены люди и с надеждой смотрят в будущее… Когда я слушаю эту потрясающую песню Краевского, обязательно вспоминаю рождественское утро в Варшаве, тихие заснеженные улицы, просветленные лица поляков, уютное, какое-то домашнее пение ксёндза в костёле Святой Анны на окраине города в Вилянуве…

Порт пиратов

Единственный день в году

Почти сразу же после этого был записан диск "Порт пиратов". Достаточно предсказуемая музыка – легко запоминающаяся, яркая, прекрасно исполненная (кажется, "Червоны гитары" по-другому уже не умели), но, кажется, не ставшая откровением для меломанов: "Старомодные автомобили", "Её улыбка", "Попробуй сам пройти через трудные годы", "Порт пиратов"… Яркие аранжировки, энергичный ритм, задорные "Алибабки" на подпевках… но вряд ли этот альбом стал для кого-то самым любимым в творчестве группы (впрочем, откуда же знать?). Но и в сборнике "Порт пиратов" были песни, безусловно, выдающиеся: "Третья любовь – паруса", "На крышу мира", "Небо в моих краях". И, несомненно, одна из поэтических и музыкальных вершин в творчестве Краевского: "Хорошая погода на счастье". Всё чаще и чаще композитор обращается к стихам Агнешки Осецкой – талантливейшей польской поэтессы, творчество которой у нас в России, по вполне объяснимым причинам ("языковый барьер"), мало знают.

 
Из-за семи морей и семи зорь
Приплыл однажды капитан,
Поздоровался с луной,
Погрузился в сон, и приснилось ему,
Что словно вода, утекает молодость,
И всё чаще хмурится лоб,
Но тут вдруг погода —
Такая хорошая погода на счастье.
Никто не ободрит, всё гуще тени,
А тут вдруг погода, хорошая погода,
Подходящая погода – на счастье.
Всё труднее на ступеньках,
И пусто в буфете,
Но тут вдруг погода —
Хорошая погода на счастье.
 

И абсолютно «по-ленноновски» – эпатажно и многозначительно – звучит абсурд второго куплета:

 
Из тысяч серых контор
Вышел измученный хор,
Отставил в угол счёты,
Искупался в повидле,
Погрузился в сон, и приснилось ему…
 

И снова – о том, как с годами всё труднее подниматься по ступенькам и пусто в буфете, лишь погода вдруг нет-нет да и порадует, «подходящая погода – на счастье»…

Кто-то, возможно, упрекнет меня в излишнем цитировании стихов. Но мне кажется, что очень важно понимать, о чем поёт популярный музыкант. Северин Краевский уделяет огромное внимание текстам своих песен (да нет, «тексты», видимо, его не устраивают – ему нужны стихи), а о дружбе музыканта с поэтессой, прозаиком, драматургом, журналисткой и кинорежиссером А. Осецкой (скончавшейся от рака 1997 году) знали все – по крайней мере, в Польше.

Кому-то, вероятно, будет интересно узнать, что в этом же альбоме есть песня на стихи А.С. Пушкина в переводе Юлиана Тувима "Я вас любил" (по-польски это звучит так: "Кохалэм панё"). И она, и "Погода на счастье" исполнены Краевским под аккомпанемент акустической гитары – отнюдь не случайный минимализм: Северин ищет новые, более лаконичные средства самовыражения. Когда-то он запишет прекрасный альбом на стихи одной только Агнешки Осецкой под аккомпанемент акустической гитары…

К слову, когда Краевского стали показывать на советском телевидении (70-е годы), многих удивил инструмент, с которым музыкант выступал на сцене. Это была электрогитара с двумя грифами: одни гриф – на двенадцать струн, другой – на шесть. Она используется в том случае, если исполнитель вынужден часто менять инструмент на эстраде. Позже мы увидели такую гитару в руках одного из солистов советского ансамбля «Земляне». А знатокам джаза известно, что на гитаре с двумя грифами играет Джон Мак-Лафлин.

7

В конце 70-х годов Северин Краевский решил сосредоточиться на одной только композиторской работе. Ансамбль «Czerwone gitary» был фактически распущен. Лишь в начале 90-х годов группа ненадолго собралась для того, чтобы провести несколько концертных туров, и встречали их повсюду с неизменным энтузиазмом. Все эти годы выпускались сборники (всякого рода «The Best», «Gold» и «Ballady»), а в 1995 году Северин поставил точку: записал альбом «Конец», куда вошли песни с характерными «программными» названиями – «Свободны», «Это не плохо», «Ещё успеешь», «Всем, кто о нас помнит»… Исполнитель этих песен указан так: Czerwone gitary by Sewerin Krajewski. И дано пояснение, что все вокальные и инструментальные партии исполнил один только Краевский. Очевидно, другие музыканты команды ещё не собирались объявлять о смерти группы. Северин же заявил прямо: это конец. Музыкант чувствовал себя одиноким – видимо, поэтому на обратной стороне обложки диска он указал своих «партнёров»: Jan Proteus (бас), Emu из Санта-Крус (клавишные), Roland из Осаки (перкуссия). Шутка или крик отчаяния?.. Позже он объяснил в одном из интервью, что всё это – названия инструментов, на которых он играл во время записи: басовый синтезатор назывался «Jan Proteus», клавиатура «Emu» изготовлена в Санта-Крус, а синтезатор «Roland» сделан в Осаке…

 
Мы свободны,
утомлены, но свободны,
вдохновенно, но спокойно
смотрим на мир.
Мы свободны,
хотя у нас и осталось лишь одно крыло,
наши мысли не так быстры,
а в сердцах один только песок.
Поверь, что это возможно,
правда, поверь,
убери только фальшь вокруг нас…
 

(«Wolni», стихи Я. Цыгана).

"Ах, напрасно Краевский поставил точку в биографии ансамбля, – сокрушаются сегодня поклонники "Червоных гитар". – Ещё бы петь им и петь…" "А точка и не поставлена, – возражают другие. – Группа "Червоны гитары" жива, ездит на гастроли, даже в России побывала недавно… Послушайте хотя бы их последние альбомы "Ещё играет музыка" (1999) и "О.К." (2005). Что ни песня – то хит! Всё та же гармония красивых мелодий, всё то же исполнительское мастерство… Только Северина там уже нет".

Альбом "Конец" запомнился мелодичными хитами "Фотографии из отпуска", "Ещё успеешь" и "Это не плохо", но в целом в биографии группы этот диск не назовёшь лучшим. Поклонникам рок-музыки песни сборника (красивые и по-своему милые) показались слишком уж причёсанными, по-студийному стерильными, "попсовыми". Это была уже агония "Червоных гитар", которая началась, пожалуй, ещё в конце 70-х годов. Но никто тогда, в семидесятых, не понимал, что это агония. Потому что музыканты выдали публике несколько грандиозных мегахитов, которые почему-то не вошли ни в один альбом группы, только в сборники. Прежде всего, это песня "Remedium" ("Целебное средство"), которая в нашей стране больше известна как "Сесть бы в поезд" (муз. С. Краевского, стихи М. Чапиньской, 1979). Эта песня чаще звучит в исполнении Марыли Родович (у неё даже есть такой альбом – "Сесть в поезд"). Но следует помнить, что эта песня впервые прозвучала именно в исполнении "Червоных гитар".

 
Миром правит осень,
Всё утопает в золоте и в красном,
А мне так хочется – не знаю, почему —
Сбежать на поезде от осени,
Сбежать на поезде от друзей,
Врагов, квитанций, телефонов.
И не нужно долго размышлять,
Достаточно только выйти из дому
И сесть в поезд, всё равно какой,
Не заботясь о багаже и билете,
Сжимая в руке зеленый камешек,
Смотреть, как всё остаётся позади…
 

А двумя годами ранее «ЧГ» показали музыкальному миру, вероятно, свой главный хит – песню «Не успокоимся» («Nie spoczniemy»). В России она была невероятно популярной, да и сегодня её, безусловно, помнят. В 1977 году песня прогремела на музыкальном фестивале в Сопоте (впрочем, она там получила лишь второе место). В СССР эти концерты были показаны по телевидению. Мелодия – напевная, печальная, абсолютно славянская – попадала в сердце слушателю сразу и запоминалась немедленно. Те же, кто хоть немного понимал польский текст, восхищались стихами Агнешки Осецкой.

 
Время не приносит утешения.
За одним черным тузом – другой туз.
Стоило ли любить нас?
Наверно, стоило,
но этой картой плохо распорядилось время.
Не успокоимся, пока не дойдём
до седьмого леса.
Ну так в путь! В дорогу!
Давайте споём ещё раз.
 

Удивительно, что эта песня сначала была предназначена вовсе не для «Червоных гитар»! Агнешка Осецка вела на телевидении программу «Sentymenty». Вдвоём с Краевским они написали для этой программы песню «Не спочнемы» (в те годы мы называли её именно так, по-польски). Предполагалось, что её исполнит Станислав Венглош. Он долго репетировал, сделал запись, прошел даже первые видеопробы. И так случилось, что музыканту не хватило всего одного дня. Утром он прочитал в газете, что в программе Осецкой будет петь Краевский. «Он выступил, песня сразу же стала хитом, – рассказывал позже Венглош, – а я и сегодня не знаю причины, почему всё так сложилось для меня. Через двадцать лет я спросил у Краевского, как это было на самом деле. Он ответил мне, что ему сказали, будто у меня нет времени, чтобы закончить работу над записью. Моя плёнка, наверно, всё ещё лежит на студии. Сегодня, спустя много лет, когда интерпретация Краевского у всех на слуху, можно сказать, что в моём исполнении эта песня никогда не стала бы такой популярной. Хотя, впрочем, как на это посмотреть…» Существует и другая версия: кто-то из начальства сказал Венглошу, что его исполнение не годится для телевизионной передачи. Странная история приключилась со Станиславом Венглошем. Музыкант сотрудничал со «Скальдами», со знаменитой польской группой «Будка суфлёра», чуть не стал первым исполнителем выдающейся песни Краевского… но так и не сделал заметной карьеры на эстраде.

Спустя полтора десятка лет, в 1991 году, во время большого юбилейного концерта "Червоных гитар" в Зале Конгресса, когда музыканты запели "Стоило ли любить нас?", публика стала кричать с места: "Вас стоило любить!"

Когда-то Марыля Родович, повествуя в песне "Едут разноцветные кибитки" о разгульной цыганской жизни, пела так: "Возьмите много или немного, столько, сколько нужно: кто-то – красное, кто-то – зелёное, тень или блеск, кто-то – пурпур, кто-то голубизну, а кто-то – эхо этой песни, – возьмите всё, прежде чем я уеду с цыганами в черный лес…" И вот опять в польской песне появился роковой символ леса – дальнего, последнего, "седьмого", "черного", – словно эвфемизм окончания всего живого, светлого, настоящего… Но никто тогда не понимал, что "Червоны гитары" уже почти подошли к этому лесу, где их ждала неизвестность…

8

Так начался новый этап творческой жизни Северина Краевского. Этот период почти неизвестен в нашей стране. Музыканта перестали показывать по советскому телевидению. Мало кто слышал его сольные диски. Лишь до самых преданных его поклонников какими-то неведомыми путями доходили новые альбомы Краевского. В эти годы Польша, «самый весёлый барак соцлагеря», если выразиться по-совкому, «бузила»: забастовка на гданьской судоверфи, «Солидарность», Лех Валенса… Потом пришёл к власти Войцех Ярузельский. Всё польское стало потихоньку уходить из советской жизни: кино, музыка, книги, журналы, газеты – всего как-то сразу стало мало, всё почти сошло на нет, нам оставили одну только политику.

"Отечественные ВИА пели про комсомольский задор и БАМ. Западную музыку мы слушали только по хрипящим радиоголосам, редкие диски были "контрабандой" и грозили неприятностями… – вспоминает В. Пономарёв. – Именно поляки в течение нескольких десятилетий утоляли наш музыкальный голод (венгры, югославы и чехи были на вторых и третьих ролях). То была музыка на любой вкус. "Breakout" играл блюз, "SBB" – энергичный рок, "Скальды" – интеллектуальный "поп", Марыля Родович – кантри, "Но то цо" – фольклористику, близкую тогдашним "Песнярам". Переехавший в Варшаву из Гродно Чеслав Немен исполнял авангард, Эва Демарчик – шансон, Ежи Поломски был как Фрэнк Синатра. Иными словами, уже тогда у поляков было много такого, чего в русскоязычной массовой музыке, увы, нет и по сей день. Но чего у них не было никогда, так это вульгарности и пошлости. Возможно, поляки переболели этим раньше…"

Интернета в нашей стране тогда не было, а на советском телевидении – всего две программы. Потом и в СССР началась "перестройка", и нам тем более стало не до Польши.

А Краевский продолжал сочинять песни – теперь уже больше для других исполнителей, нежели для себя. Особенно плодотворным оказался творческий союз с Марылей Родович. Песня Краевского "Да здравствует бал" в исполнении Родович была отмечена в 1984 году на World Song Festival в Лос-Анджелесе. Вместе с певицей Краевский записал дуэтом такие свои хиты, как "Колыбельная для Крошки", "Людская болтовня" и "Погода на счастье". Всегда в репертуаре Родович звучит "Сумасшедшая танцует" и "Песня о голубях". Даже уже в наши дни (в 2002 году) Родович записала альбом, почти полностью составленный из песен Северина Краевского. Иногда они и сегодня собираются в доме Краевского под Варшавой и поют дуэтом.

– Он по-прежнему поёт так же чудесно, как и раньше, – говорит Родович. – В Польше нет другого такого же вокала!

Но не для одной только Марыли Родович сочиняет песни Краевский. В списке его "штатных" исполнителей – Эдита Гепперт, Галина Фронцковяк, Ежи Поломски, Ирена Яроцка, Здислава Сосницка, Стеня Козловска, Магда Умер, Лусья Прус, Уршула Сипиньска, Тереза Тутиньска…

Краевский стал сочинять для кино, телевидения и театра. И снова Польша запела "wielkie przeboje" мастера: "Беги, сердце моё" (из телесериала "Ян Сердце"), "Развлекай меня" (из кинофильма "О, Кароль") и "Ждёшь одну только эту минуту" (популярный фильм "Похищение Агаты"). Северин сочиняет мюзикл "Караул! Что же это творится!", балладу к фильму "Алло, эспаньолка! или Последняя гастроль короля медвежатников", музыку к театральным спектаклям "Бабочки свободны", "Война и мир", "С праздником!", "Самая святая святость", "Секс и деньги", "Самый красивый на деревне", "Искусство любви". Песни Краевского звучат в фильмах "Любовник моей мамы", "Гоголь-моголь", "Дочь и сын", "Ошибка в расчетах", "Агнешка", "Голод сердца", "Каникулы в Амстердаме", "Без любви", "Отражения", "Неразбериха, или Гоголь-моголь-2", в сериале "Золушка" (кто у нас, в России, всё это видел?).

Кто-то, наверно, скажет: "Подумаешь, песни для кино… Если это не экранизация мюзикла, то что там остаётся? Две запоминающиеся мелодии, которые повторяются в разном темпе на разные лады, несколько многозначительных аккордов, иллюстрирующих настроение эпизода, десяток странных звуков, извлеченных из синтезатора – и готово, саундтрек создан, а композитор красуется в титрах фильма…" Но вот, например, мелодрама "Похищение Агаты". Странно, что этот фильм, снятый в Польше пятнадцать лет назад, до сих не показали и, вероятно, не собираются показывать у нас в стране.

Шестнадцатилетняя красотка Агата, дочь известного политика, воспитанная в «приличной семье», влюбляется в красавца-парня по имени Цыган («Цыган – это и имя, и профессия…»), который, ко всему прочему, только что сбежал из тюрьмы. Молодые люди приходят к родителям Агаты, и девушка просит, чтобы ей разрешили жить с Цыганом, потому что они любят друг друга… уже второй час. Естественно, родители против, и их, откровенно говоря, нетрудно понять. Но можно понять и Агату с Цыганом. Хлопец он хоть куда (актёр Славомир Федорович), никакой это не бандит, попал за решетку по глупости, в нём нет ничего цыганского, обаятельный польский парень, талантливый (музыкант!) и добрый. Агата же (Каролина Росиньска) – просто идеальная красавица, женственная, нежная, преданная любимому девушка. Цыган принимает решение похитить Агату, чтобы жениться на ней без разрешения её родителей. Они бегут, угоняя автомобили и прячась у друзей Цыгана. Отец и мать Агаты предпринимают решительные действия: пытаются снова посадить Цыгана за решетку, Агату прячут в психиатрическую клинику. Отовсюду молодым людям удается улизнуть, им помогают, как ни странно, рядовые полицейские (презирающие политиков) и рядовые врачи (которые боятся, что Агата покончит с собой). При этом Цыган умудряется сделать запись своих песен на телевидении (сочинил их для фильма, разумеется, Краевский) и собирается подарить их в день рождения Агаты:

 
Большая любовь не выбирает,
Совсем не спрашивает, хотим ли мы её.
Большая любовь – большая сила,
Останемся верны ей навсегда.
 

Папа и мама Агаты в исполнении культовых в нашей стране актёров – Ежи Штура («Сексмиссия», «Дежа вю») и Поли Раксы (Маруся-Огонёк из сериала «Четыре танкиста и собака») – потрясающий дуэт: озлобленные и решительные хищники из «высшего общества», готовые на всё. Они призывают в помощь себе чуть ли не весь польский Совет министров и ни перед чем не останавливаются: прослушка телефонов, ложь, обыски, угрозы, полицейские облавы… И когда Агата и Цыган готовы уже обменяться кольцами и клянутся друг другу в вечной любви, точный выстрел снайпера (!) обрывает жизнь парня. По инерции шепча помертвелыми губами «Клянусь тебе…», Агата склоняется над погибшим возлюбленным, который в последнем объятии сжимает любимую собачку, доверчиво прижавшуюся к его груди (эта деталь почему-то особенно усиливает эффект неотвратимости случившейся трагедии), а в это время звучит человеческий, слишком человеческий голос Краевского:

 
Ждёшь одну только эту минуту.
Сердце бешено бьётся.
Я понял, зачем живу.
Знаю, ты чувствуешь то же, что и я…
 

Кадр из фильма «Похищение Агаты»

Полицейский террор и снайперы – против влюблённых молодых людей… Это уже не просто "Ромео и Джульетта" циничных и подлых 90-х годов прошлого века. Это социальная притча. Можно ли быть счастливым в таком обществе? Хочешь не хочешь, а поневоле становишься на сторону Агаты и Цыгана. Зрителю этот выбор диктует не только хорошая работа режиссёра (Марек Пивовски) и актёров, но и музыка Северина Краевского…

Принято считать, что композитор любит надолго замолчать, оставляя в неведении своих многочисленных поклонников. Но достаточно заглянуть в обширную дискографию Краевского, чтобы убедиться в том, что это не так. "Беги, моё сердце" (1983), "Каникулы в Амстердаме" (1993), "Похищение Агаты" (1993), "Ян Сердце" (1994), "Песни для кино" (1994) – это только диски с музыкой для кинематографа, телевидения и театра… Но ведь Северин записал и собственно "сольные" сборники песен: "Seweryn Krajewski" (1984), "Запасные части" (1989), "Самая красивая" (1995), "Ночь – муза для музыканта" (1997), "Люблю эту грусть" (2000). И одним из первых был диск "Строфы для гитары" (1984), написанный на стихи Агнешки Осецкой.