Текст книги "Менты. Разоблачение главных беспредельщиков МВД"

Автор книги: Алексей Челноков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)

Вопреки всем разговорам, финансовый и тыловой департаменты не объединены, а сохранены по отдельности, хотя задачи у них смежные. В общей сложности здесь будет работать более 500 человек. Для сравнения: штат главного управления угрозыска – 330 человек, главка противодействия экстремизму – 250. Главка по борьбе с оргпреступностью, преступно упраздненного в 2008-м, нет и вовсе. (Притом, что в стране растет число особо тяжких, профессионально исполненных преступлений: заказных убийств, налетов на банки, похищений людей, грабежей…)

Еще раз повторим цифры, подчеркивает «МК». Людей в МВД было 2970. Стало – 5183. И это называется сокращением?

Тут, правда, есть одна хитрость. После старта реформы в центральный аппарат завели еще оперативно-разыскные бюро, которые раньше числились отдельно, замыкаясь на оперативные департаменты. ОРБ – это основная ударная сила МВД.

Чисто штабной трюк: искусственно надуть численность путем присоединения, а затем, за счет урезания оперативных должностей, надуть вспомогательные службы, пишет «МК». У Нургалиева со Смирным имелось больше года, чтобы написать новую, сбалансированную структуру МВД, – но то, что они презентовали, ничем принципиально не отличается от нынешней, за исключением замены департаментов на главки и незначительной корректировки названий. (Был департамент кадровой работы – стал Департамент госслужбы и кадров. Был правовой департамент – стал Договорно-правовым.)

Бред – по-другому не скажешь, отмечает Хинштейн. Особенно если учесть, что новая структура точь-в-точь повторяет ту, что существовала в МВД до 2004 года.

Именно тогда на место главков пришли департаменты. Теперь – их снова делают главками; даже названия возвращаются прежние: Главное управление вневедомственной охраны, Главное управление обеспечения безопасности дорожного движения.

Ну-ка, напомните, кто в 2004-м руководил МВД и затеял тогда первую ломку системы? Правильно: Нургалиев…

После знакомства с 55-м приказом становится окончательно ясно: никакой реформы в МВД нет, подчеркивает Хинтштейн. Она сводится лишь к очередной замене вывесок и бездумному, механическому сокращению на 22 % всех служб, кроме штаба. К чему это может привести, стало понятно после недавнего теракта в «Домодедове». Сначала – транспортную милицию как линейную службу упразднили, не согласовав это ни с Минтрансом, ни с РЖД. Потом, после скандала, восстановили, однако ринулись сокращать.

В момент теракта все сотрудники УВД ЦФО на транспорте находились за штатом. Зарплаты они не получали с декабря.

Приехав на Киевский вокзал, президент искренне возмущался тем, что не встретил ни одного милиционера. Стоявший рядом Нургалиев понятливо кивал: «Сейчас, Дмитрий Анатольевич, все поправим!»

А чего поправлять-то? В этом и заключалась логика реформы: сократить личный состав. Постовые, которых не сумел обнаружить на вокзале, а затем и во «Внукове» президент, не ушли с дежурства пить пиво. Их просто уволили, не думая о последствиях. Теперь, после медведевского окрика, транспортную милицию решено восстанавливать в прежнем объеме: больше года все профессионалы добивались этого, но Нургалиев со Смирным и слышать ничего не желали, пишет «МК».

Впрочем, как выйти из ситуации – им хорошо известно. В 2004-м нечто подобное в МВД уже происходило. Тогда, после 2 терактов, опять-таки в «Домодедове», президент своим указом распорядился увеличить численность транспортной милиции на 2,5 тысячи человек.

Сделано этого не было. Вместо того чтоб выбивать у Минфина дополнительные штаты, Нургалиев попросту заставил тогдашнего начальника транспортного главка МВД Вячеслава Захаренкова перераспределить имеющуюся в службе численность. Людей сняли с железнодорожных и речных вокзалов и перекинули на «воздушку». На все возражения Захаренкову было приказано заткнуться. Путину доложили, что его приказ выполнен.

Нечто подобное Нургалиев со Смирным наверняка попытаются проделать и сегодня. По крайней мере, в новой структуре МВД численность Главного управления на транспорте сокращена на 40 %: было 270, стало 172. И это при том, что 55-й приказ вышел уже после домодедовской трагедии.

Водителю, спьяну угробившему казенный лимузин, глупо доверять новую машину. Так же, как и ложиться под нож хирурга, уже зарезавшего десяток пациентов. Часы МВД отсчитывают сегодня омское время. С недавних пор главным критерием карьерного роста стала принадлежность к этому сибирскому региону. Такую политику проводит выходец из Омска, зам. министра Александр Смирный – человек, по праву считающийся серым кардиналом МВД.

Именно Смирный является основным идеологом и проводником милицейской реформы, а значит, совершенно незаменимым для министра человеком. В МВД поговаривают, что несколько раз, когда Нургалиев отказывался назначать людей Смирного, тот в ответ грозил увольнением, и министр в итоге отступал. Кто же без Смирного будет разрабатывать реформы?

За последние несколько лет стараниями Смирного более двух десятков его земляков были назначены на генеральские должности в регионах и центральном аппарате. Порядка тридцати одногруппников зам. министра по Омской школе МВД стали генералами. Не обошлось, правда, и без скандалов. Так случилось, когда Смирный попытался поставить на Псковское УВД Виктора Лесняка, незадолго до того снятого с поста министра внутренних дел Тывы по личному указанию президента. (Подчиненные Лесника дважды за день устроили расстрелы людей на улицах.) Не состоялось и назначение начальником транспортного управления МВД другого протеже Смирного – генерала Андрея Алексеева, руководившего прежде Московским УВД на железнодорожном транспорте (самым, пожалуй, коррумпированным в системе; кто хоть раз бывал на столичных вокзалах – меня поймет). Пришлось довольствоваться Транспортным управлением ЦФО.

Бывший начальник Новгородского УВД и министр внутренних дел Калмыкии Журавлев – фигура одиозная. Отовсюду, где он служил, убирали его со скандалами. В Новгороде Журавлева прямо обвиняли в попустительстве бандитским группировкам, в Калмыкии – в потакании коррупции. Отставки Журавлева требовало все калмыцкое руководство и депутатский корпус. В конце концов после пьяного дебоша, устроенного начальником УС Б МВД в дежурной части Элистинского УВД, и последующего избиения милиционеров, осмелившихся написать о том рапорты, Журавлева экстренно пришлось снимать. Но омские омских не бросают. Сейчас генерала пытаются назначить зам. начальника ГУВД Москвы по кадрам (вопреки, кстати, мнению Владимира Колокольцева).

Если реформу будут проводить такие чудо-полицейские, как Журавлев, Лесняк или Лапин (это новый начальник Ростовского ГУВД, прежде снятый с поста министра внутренних дел Карачаево-Черкесии за развал), она изначально обречена на неудачу!

Впрочем, все эти люди выглядят просто ангелами на фоне другого протеже Александра Смирного – начальника криминальной милиции Подмосковья Ивана Шаева. Этого человека прочат сегодня в руководители Нижегородского ГУВД, хотя по-хорошему – его давным-давно следовало бы гнать из органов поганой метлой. Однако поддержка зам. министра Смирного заменяет собой любые индульгенции…

Умные учатся на чужих ошибках. Дураки – на своих. Нургалиев со Смирным – не учатся на ошибках вообще…

Мне не первый раз приходится писать о том маразме, который в МВД выдают за реформу, отмечает Хинштейн. О келейности подготовки решений, когда мнение профессионалов никого не интересует. (Никто из нынешних начальников профильных департаментов не был подключен к изменению собственной структуры; все реформы Смирный предпочитает творить в обстановке секретности.)

Беда нынешней псевдореформы в том, что ее проводят люди, не имеющие практического опыта и представляющие милицейскую службу исключительно по отчетам и докладам.

От мошны до тюрьмы (вместо эпилога)

Следственный комитет официально объявил о закрытии «за отсутствием события преступления» уголовного дела против замминистра финансов Сергея Сторчака. Эпопея длилась более трех лет, чиновника арестовали осенью 2007 года, 11 месяцев продержали в СИЗО, а затем оставили под подпиской о невыезде. Впрочем, это судебное решение, как и прекращение дела против руководителей компании «Евросеть» и ее бывшего владельца Евгения Чичваркина, под давлением продавшего свой бизнес и вынужденно бежавшего в Великобританию, не следует считать неким «другим» сигналом российской власти миру по сравнению со скандальным, хотя и совершенно предсказуемым приговором Ходорковскому.

В случае с делом Чичваркина у него все равно отняли бизнес, в случае со Сторчаком нечего было отнимать. Но, главное, заказчикам дела Сторчака не удалось добиться основной цели его уголовного преследования – сместить его непосредственного начальника, министра финансов Алексея Кудрина.

Открытие и закрытие дела Сторчака прекрасно иллюстрирует устройство российской власти.

Дело Сторчака – типичное проявление борьбы кланов на самом верхнем уровне государства. Сторчак – человек Кудрина. Против Кудрина в момент заведения уголовного дела на его заместителя совершенно открыто выступал тогдашний замглавы администрации президента, а ныне вице-премьер Игорь Сечин. Путин «не отдал» министра финансов, в результате мотивация продавливать уголовное преследование Сторчака у Сечина просто исчезла. Тем более сейчас у вице-премьера есть дела поважнее. Басманное правосудие, приведшее к разгрому ЮКОСа, способствовало приобретению его активов «Роснефтью». И сегодня глава совета директоров этой госкомпании Игорь Сечин успешно легализует плоды двух уголовных дел ЮКОСа посредством сделки по обмену активов «Роснефти» с BP.

По схеме дела Сторчака развивалось и другое показательное уголовное преследование – теперь уже отставного генерала Федеральной службы по контролю за наркотиками Александра Бульбова. В рамках «внутривидовой» борьбы приближенных к Владимиру Путину силовиков дело Бульбова реально было направлено против его покровителя Виктора Черкесова. Черкесову не помогла ни нашумевшая статья в «Коммерсанте» с публичным признанием войны внутри «чекистской корпорации», ни бывшая совместная работа с Путиным. В июне 2010 года Черкесова окончательно выдавили с политического поля, лишив и без того малозначимой должности главы Федерального агентства по поставкам вооружений. После этого дело Бульбова стремительно спускается на тормозах: по одному обвинению ему дали три года условно, второе еще расследуется. Но самого Бульбова из СИЗО выпустили, как в свое время и Сторчака.

Причем эта схема не является исключительной прерогативой федеральной власти, она работает на всех уровнях: истории о возбуждении уголовных дел против провинциальных чиновников, бывших и действующих, и близких к ним бизнесменов просто не поддаются подсчету.

Заведение уголовного дела и отправка конкурента (предпринимателя или чиновника) в СИЗО давно стали распространенным и специфически российским способом передела власти и собственности.

Реальные мотивы, по которым такие дела открываются, а потом закрываются, далеко не всегда очевидны общественности. К примеру, свежее сообщение «Интерфакса» рассказывает о прекращении уголовного дела в отношении бывшего главы Рыбинска Евгения Сдвижкова. В июне 2009 года он был приговорен к семи с половиной годам колонии строгого режима по делу о получении взятки в один миллион рублей. В результате нового расследования принято решение о прекращении данного уголовного дела со «сторчаковской» формулировкой – «в связи с отсутствием события». А следственные органы Следственного комитета возбудили уголовное дело по факту фальсификации доказательств, содержащихся в уголовном деле в отношении Сдвижкова.

Однако показателем того, что в этой нескончаемой борьбе кланов за власть, собственность и денежные потоки что-то меняется, стало бы не только возбуждение подобных дел (например, и против тех следователей, которые заводили дело против Сторчака), но и реальное наказание для тех, кто преследовал и держал в заключении невинных людей.

Шансы на это невелики. Особенно когда речь идет о фигурах сколько-нибудь значительных. После закрытия дела Чичваркина появилось сообщение об увольнении его преследователя – начальника Бюро специальных технических мероприятий МВД генерал-полковника Бориса Мирошникова. Но буквально через день глава МВД Рашид Нургалиев лично опроверг эти домыслы, заявив, что генерал уволен не из-за Чичваркина, а по возрасту. Более того, «с учетом его безусловного профессионализма, выдающихся заслуг и личностных качеств генералу Мирошникову было предложено продлить контракт. Однако он принял решение уйти на пенсию». А вместо уголовного дела генерал Мирошников получил по указу президента орден «За заслуги перед Отечеством» III степени. Собственно, о том, что происходит с российской властью и судебной системой, вполне доходчиво написал Михаил Ходорковский в письме под названием «Восстановите законность или страна рухнет», адресованном президенту Дмитрию Медведеву.

Главный российский политзаключенный призвал президента принять экстренные меры для защиты власти закона: «Речь идет не о вмешательстве в судебную систему и не о том, как спасти меня. Происходящий на наших глазах полный распад судебной системы грозит непоправимыми последствиями всем и каждому, всей стране».

Услышит ли призыв на деле, а не на словах реформировать судебную систему Дмитрий Медведев, сказать трудно. Пока он одобрил идею совета при президенте по развитию институтов гражданского общества провести экспертизу по делу против экс-главы ЮКОСа Михаила Ходорковского и другим резонансным делам, в частности Магнитского. Делать какие-то выводы о «повороте» Медведева пока рано. Но, видимо, у президента есть понимание, что давосских инвесторов, как и собственных граждан, не удалось успокоить ответами вице-премьера Сечина: «Киллеры и жулики сидят, а бардак прекращен, правила игры есть…»

В первую очередь, необходим независимый контроль за действиями силовых ведомств и эффективная система защиты прав пострадавших от злоупотребления ими своими полномочиями.

Как бороться? Фонд «Общественный вердикт» выделил основные причины недостаточной защиты российских граждан от противоправных действий милиции. Рассмотрением дел о преступлениях милиции занимается Следственный комитет при прокуратуре Российской Федерации (СКП РФ). Формально это независимый орган, не подчиняющийся МВД. Однако на деле это не так. СКП РФ, помимо расследования преступлений, совершаемых сотрудниками милиции, занимается расследованием общеуголовных дел, таких как убийства и изнасилования. В ходе расследования следователи плотно сотрудничают с органами милиции. Именно сотрудники милиции выполняют поручения СКП РФ по задержанию, приводу и аресту подозреваемых. В отдельных случаях следователям СКП РФ самим выгодно, чтобы милиционеры добывали сведения… любыми путями, в том числе и при помощи пыток, говорится в докладе фонда «Общественный вердикт». Кроме того, сотрудники СКП РФ «боятся портить отношения с сотрудниками милиции», поскольку это может привести к неэффективному сотрудничеству с ними.

Кроме того, негативно сказывается на качестве работы СКП РФ то, что его деятельность оценивают количественными методами. Следователям важно представить статистику: столько-то дел возбудили, столько-то закрыли. Эффективность расследования стоит на последнем месте.

Следователь СКП РФ может открыть дело только при условии, что у него будет достаточно данных, указывающих на признаки преступления. Чтобы отделить «зерна от плевел», следователь проводит доследственную проверку. Но на доследственную проверку выделяют всего три дня, а полномочия следователя во время проверки ограничены. Так, он не может проводить обыски, выемки, следственные эксперименты, допросы, очные ставки и др. Этого недостаточно, чтобы разобраться в деле. Как результат, следователям проще и удобнее вовсе не возбуждать уголовное дело. Ведь, согласно директивам «сверху», любое открытое дело, в котором следствие установит отсутствие состава преступления или невиновность лиц, будет расценено как брак в работе следователей.

Кроме того, у СКП РФ не хватает ресурсов для эффективного расследования дел, связанных с пытками: недостаточно отделений бюро судебно-медицинских и недостаточно компетентных работников.

Если гражданину отказано в возбуждении уголовного дела, максимальное, что он может сделать – обжаловать решение следователя в суде. Однако единственное, что может сделать суд, это постановить устранить допущенные следователем нарушения. Судья не сможет повлиять на ход следствия – это находится вне его компетенции. И все повторится снова. «У меня лично в адвокатской практике многократно случались случаи, доходило до нескольких – до 10 раз – вот этих постановлений об отказе. Преодолеть это очень трудно, – говорит в эфире „Русской службы новостей“ адвокат Джалиль Сирожидинов. – Граждане спрашивают адвокатов: „Как же так? Очевидное ведь преступление, нужно туда обратиться, сюда обратиться“. На самом деле, таких возможностей немного. Этот путь, к сожалению, извилист, тернист. Тут ничего мы не поделаем. Само законодательство таково, что не оставляет нам таких серьезных возможностей, чтобы это все преодолеть».

Фонд «Общественный вердикт» предлагает 5 шагов, которые необходимо сделать государству для повышения эффективности контроля за органами МВД:

• повышение независимости расследования пыток путем организационного разграничения расследования пыток и расследования общеуголовных преступлений;

• корректировку системы оценки следственных органов с целью устранения препятствий для своевременного возбуждения уголовных дел по жалобам на пытки и введению контроля не только за количественными показателями, но и за качеством работы следователей;

• расширение возможностей для своевременного проведения качественных медицинских освидетельствований и экспертиз в рамках проверок и расследования жалоб на пытки, включая необходимое обучение судебно-медицинских экспертов и следователей;

• повышение знаний следователей о методах расследования пыток, включая издание соответствующих методических рекомендаций по расследованию этого вида преступлений;

• корректировку практики судебного контроля за эффективностью расследования жалоб на пытки и качества рассмотрения судами жалоб на пытки, выдвигаемые подсудимыми в процессе судебного рассмотрения предъявляемых им обвинений.

В 2009 году министр внутренних дел Рашид Нургалиев выступил с заявлением, всколыхнувшим общественное мнение. Он напомнил россиянам о праве необходимой самообороны. Это право дает возможность любому гражданину защищаться в случае любого незаконного нападения, в том числе и нападения сотрудника милиции. Министерство внутренних дел пояснило, что дать сдачи сотруднику милиции гражданин может, «если поведение сотрудника милиции выглядит неадекватным, если с его стороны звучат необоснованные угрозы и, тем более, если он применяет насилие», приводит агентство РИА «Новости» слова начальника Управления общественных связей МВД России генерала-майора милиции Валерия Грибакина.

Однако юристы предостерегают от попыток оказать сопротивление милиционеру. Слишком велика вероятность, что такие действия обернутся против защищавшегося. Между тем законодательство предусматривает жесткие меры по отношению к посягнувшим на жизнь сотрудника правоохранительного органа: лишение свободы на срок от 12 до 20 лет, или пожизненное лишение свободы, или смертную казнь.

Неужели от милицейского беспредела у гражданина нет никакой защиты? Если насилия не избежать, то хотя бы бороться за то, чтобы противоправные действия не остались безнаказанными – необходимо. Юрист Анастасия Жукова рассказала Финам. инфо, как нужно действовать, если вы пострадали от милиционеров, злоупотребивших своим положением. По факту избиения сотрудником правоохранительных органов необходимо немедленно зафиксировать все телесные повреждения в ближайшем травмпункте или вызвать «Скорую» в случае, если все произошло на территории участка. Все звонки в отделениях фиксируются – это сыграет вам на руку. Затем обратиться с заявлением о привлечении к уголовной ответственности лиц, злоупотребившим своим положением, в прокуратуру и службу собственной безопасности этого отделения милиции. Заявление пишется в свободной форме на чистом листе бумаги. В шапке необходимо указать: название прокуратуры, адрес, имя заявителя и паспортные данные. К заявлению нужно приложить список свидетелей, если таковые есть. Если вам отказано в возбуждении дела, вы можете обжаловать соответствующее постановление об отказе возбуждения дела в порядке статьи 125 УПК РФ.

В октябре 2009 года начальник ГУВД Москвы Владимир Колокольцев рапортовал, что жалоб о нарушениях закона сотрудниками московской милиции стало меньше. Очень показателен комментарий на эту тему преподавателя Высшей школы экономики Кирилла Мартынова порталу «Актуальные комментарии»: «Счастье начальника ГУВД состоит в том, что наши граждане еще не поняли, что на милицию и на их ежедневный произвол нужно ежедневно же жаловаться, иначе у них просто перестали бы работать канцелярии, ведь им привезли бы такую кипу бумаги со всей Москвы – это если бы все люди, которые сталкиваются с произволом, написали бы по заявлению, что они просто перестали бы работать. Поэтому наша задача состоит в том, чтобы люди просто знали свои права и при встрече с милицией знали, что милиционер может с него потребовать и чего не может, и тогда я думаю, что господину Колокольцеву труднее бы на свете жилось».