Текст книги "Постчеловек (СИ)"

Автор книги: Алексей Маковицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Мужчина оттолкнулся ногами от пола и вплотную подъехал к парню.

– В наше время у всех людей в теле стоят чипы, а в квартирах – коннекторы… Есть доступ к «Разуму», кибернету, информации… а раньше все это заменялось компьютерами! Вон, видишь, под столом гудит пластиковая… коробка? Вот это он и есть! Компьютер! В модном системном блоке! – довольно произнес Федор Ильич, нагнулся в кресле и похлопал системник по теплой стенке. – Самый обыкновенный персональный компьютер. Пэ-ка. Пи-си. Комп… Компуктер, как говорила моя бабушка! В общем, называй как хочешь, не ошибешься.

Он затянулся сизым дымом и указал на стеллажи:

– А вон те прямоугольные, как ты их назвал, ящики на полках – серверные компьютеры. Впрочем, это не совсем верный термин, все же более правильное название – «сервер». Или серваки… Что это? Как бы объяснить… По начинке – те же пэ-ка, но соединенные проводами и программами в одну сеть. В их памяти хранятся различные данные, которые помогают нам обрабатывать… некоторые онлайн-процессы.

Костя непонимающе пожал плечами и замотал головой:

– Все равно не догоняю, зачем они здесь? В том смысле, что компьютеры – устаревшие устройства! А у вас, как вы говорите, они не просто стоят и пылятся, а работают. Что-то делают! Вопрос: что именно делают и неужели нельзя заменить их на си-технологии?

– Устаревшие устройства, говоришь? – проигнорировав вопросы, беззлобно оскалился Федор Ильич. – А этот клуб как называется, напомни?

– «Опиум». Кстати, странное название для игрового клуба…

– Неправильно! Не «Опиум», а ретроклуб «Опиум»!

– И?

Толстяк грустно вздохнул:

– Ну что – «и»?.. Главное слово тут – ретро! И лично для меня вот это все, – обвел он комнату рукой, – в первую очередь не работа, а воспоминания. Воспоминания о прошлой жизни. Это в наше время у всех стоят чипы, коннекторы…

– Есть доступ к «Разуму», кибернету.

Федор Ильич кивнул:

– Ты правильно понял направление моих мыслей. Но перечисленное – это «сегодня». Это «сейчас». А здесь, в этой комнате… молодость!

– Вы говорите, как мой отец.

Мужчина потушил окурок в пепельнице и спросил:

– Полагаю, твой папа тоже скучает… по прошедшим дням? Ностальгирует?

– Скучает, ностальгирует, – подтвердил Костя. – Даже притащил меня сегодня в ваш клуб… А почему я в городе больше нигде компьютеров не видел?

Губы Федора Ильича расплылись в кривой улыбке:

– Я опять повторю ту же самую фразу – в наше время есть чипы, коннекторы… Окончание ты помнишь?

Костя кивнул.

– Так зачем людям сдались компьютеры? Разве что для ностальгии… Или выставить в музей старой техники, как тот ноут. Впрочем, у меня есть и другой вариант ответа: я считаю, что эти экземпляры, – показал на стеллажи толстяк, – вообще последние действующие компьютеры не только в Северогорске, но и на всей планете! Знал бы ты, каких трудов нам когда-то составило буквально собрать их по запчастям!

– Нам?

– Да, нам. Техникам, работающим в клубе. Мне, Олегу, Кире, другим… Семеро нас.

– Так какие же функции выполняют ваши… компы? Помимо того, что дарят воспоминания? – поинтересовался Костя и смутился от того, как беспардонно прозвучали его слова. Добавил чуть скромнее: – Вы так и не ответили.

Федор Ильич не обратил внимания на нагловатый тон парня:

– Видишь ли, Константин… Ты сказал, что папа сегодня притащил тебя к нам. Хотя, полагаю, слово «привел» звучало бы менее обидно, ну да ладно, притащил так притащил…

– Извините.

– …а это значит, ты проходил квест. Проходил же?.. Так вот, все приключения, локации, монстры, все цвета и звуки, все остальное, что ты наблюдал при погружении в виртуал – вычисляется и симулируется именно здесь, именно в этой серверной, именно этими компьютерами.

– А-а-а, вот в чем дело. Так бы сразу и сказали! – все понял Костя. – А почему все-таки ими, а не си-энергией?

– Потому что во времена моей молодости никакой си-энергии еще не существовало! – рассмеялся толстяк. – Ты же сам сказал – устаревшие устройства! Устаревшие технологии! Устаревший Федор Ильич!

Костя решил не спорить, что последние слова явно принадлежат не ему, а богатой фантазии техника, и лишь почесал затылок:

– Как у вас тут все…

– Аутентично?

– Я хотел сказать – запутанно. Но пусть будет аутентично.

Закончив фразу, Костя, словно вспомнив о чем-то, бросил взгляд на левую руку, туда, где располагались имплантированные в запястье биосенсоры, входы под коннект-штекеры и разъемы под чипы. Поинтересовался:

– А почему я интерфейс не могу вызвать? Вы сказали, «Разум» здесь не ловит…

– Ага, не ловит. Глушилка стоит, – спокойным голосом ответил Федор Ильич. – Ни интерфейс, ни си-камеры, ни отслеживание по чип-айди… Ничего не работает. Все глушится!

Глаза Кости округлились. Облизнув вдруг пересохшие губы, он выдавил:

– Но… но ведь это…

– Пожизненная статья, так как нарушает все принципы безопасности граждан! Я в курсе. И ты теперь, раз узнал этот маленький секрет – наш сообщник. Сядем вместе!

Федор Ильич с насмешкой посмотрел на испуганного юношу, наслаждаясь внезапно произведенным эффектом, и громко расхохотался:

– Да чего ты сразу побледнел-то, Константин?! Не переживай, все согласовано со Службой Внутренней Безопасности!

– Да? Точно?

– Точно, точно. Или полагаешь, что в противном случае я стал бы рассказывать о глушилках первому встречному?

Костя замотал головой.

– Понимаешь, Константин, – неторопливо закуривая, продолжил говорить мужчина, – интерфейс и си-камеры враждуют с нашими серверами, по своим каналам перебивая их сигнал. От этого страдают функциональность, функционирование и, возможно, еще какие-нибудь умные слова на букву «ф», – сыронизировал он и затянулся полной грудью. – Ни черта у нас, в общем, не работает! Поэтому мы договорились с СВБ, что конкретно в этой комнате все правительственные, скажем так, элементы безопасности будут выключены.

Костя облегченно выдохнул:

– Фух, это многое объясняет. А то я сначала решил…

– Нет-нет, все хорошо. Все по закону. Кстати! Ты не думай, что здесь нет никакой защиты! В комнате стоят наши собственные камеры. Вон, вон, и-и-и… вон. – Федор Ильич ткнул пальцем в разные углы. – Помнишь Олега? Он как раз просмотрел сохраненные записи и сообщил, что все в порядке. Что ты ничего не взял, не украл, не разбил.

– Так вот что это было. А я голову ломал…

Толстяк затушил сигарету. Затем, перехватив взгляд парня, предложил:

– Кстати, хочешь пощелкать мышкой? Если, конечно, тебе все еще интересно… Веди стрелочку вон к тому значку и два раза быстро нажимай на кнопку указательным пальцем… Быстро нажимай, говорю! Еще быстрее!

…Спустя четверть часа, когда гость более-менее освоился за компьютером, Федор Ильич глянул на механические наручные часы.

– Почти половина одиннадцатого, – с сожалением сказал он. – Скоро комендантский час.

– Блин, я и забыл! – Костя вскочил с кресла и затараторил: – Спасибо за экскурсию в прошлое, было очень познавательно, но мне пора бежать! Не хочу штраф платить!

– Понимаю. – Толстяк протянул потную ладонь. – Давай, Константин, удачи тебе. Заходи, если что.

«А не напроситься ли воспользоваться порталом клуба? – подумал Костя, остановившись в дверях и обернувшись. – Не, как-то неудобно».

– Так, а выход в метро где? – лишь поинтересовался он.

– Двести метров назад по коридору, дверь справа. Чуть-чуть ты ее прошел.

Костя кивнул и, выскочив из кабинета, поспешил в указанном направлении. В голове тотчас раздался настойчивый сигнал входящего вызова.

Он дотронулся до виска – звонила Кэтька.

«Ответить».

На экране возникла юная большеглазая брюнетка с симпатичной мордашкой, пухлыми губками и горделиво вздернутым носиком. Несмотря на милую, даже наивную внешность, Костя знал – она та еще заноза! И убедиться в этом мог любой желающий – стоило Кэт открыть рот.

– Вот он, пропажа. В задницу зонд уже вставили? – нервно хихикнула девушка, и ее щеки покрылись веселым румянцем. – Ты чего недоступен был? Полчаса до тебя не могли дозвониться! Приветик, кстати. – И чмокнула воздух.

На экране возле Кэтьки появились мультяшные сердечки и летающие поцелуйчики.

Костя, который так и не понял, какой зонд – зонт? – имеет в виду подруга, заулыбался во все лицо, но быстро взял себя в руки. Бросил почти безразлично:

– Привет, Кэт. Я тебе сам позвонить хотел, но со связью какая-то беда…

Рассказывать о своей недоступности из-за глушилок в серверной почему-то не хотелось.

– Ага, я заметила, полчаса до тебя не могли… – повторила девушка, но не договорила. – Ты где?

– Да отец притащил… эм, в смысле, привел меня в какой-то игровой ретроклуб, вот бегали тут в костюмах и квесты выполняли, – пояснил Костя и убрал экран в левый угол, чтобы тот не перекрывал видимость – не хватало еще вновь пропустить выход. – Вот только-только окончательно освободился.

– Ретроклуб? «Опиум», что ли?

– Да. А ты откуда знаешь?

Девушка убрала со лба прядь волос:

– Котик, ты правда думаешь, что в Северогорске много ретроклубов? Ну да, ну да, ведь «бегать идиотами в скафандрах и квесты выполнять» это такое популярное занятие, что они прям плодятся! В смысле не идиоты плодятся, а клубы! Хотя идиоты тоже плодятся, и судя по тебе – активненько так… – съязвила Кэт. – Так что этот «Опиум» – в чем-то даже уникальное заведение. Кстати, недавно открылся, но, полагаю, долго не протянет! – выдав свой вердикт, девушка вновь убрала мешающую челку и переключилась на другую тему: – Филя сказал, вы в стрип-бар собрались?

Костя решил пропустить мимо ушей сравнение себя с идиотом и кивнул:

– Он тебе звонил уже?

– Ага, ты ведь недоступен был… Я-то думала, тебя инопланетяне похитили и теперь опыты над моим бедненьким Котиком ставят! – Кэт еле сдержалась, чтобы ехидненько не засмеяться. – И не только опыты, а еще клизмы, банки, уколы и… зонд! А ты что?

– А я что? – повторил парень, по-прежнему не обращая внимания на подколки подруги. Если особо не задумываться и не обижаться, то ее неуклюжие попытки шутить были даже… забавными?

– Папенькин сынок ты, вот что!

Костя хотел ответить, что не видит в этом ничего плохого, но массивная металлическая дверь в правой стене сбила его с мысли. Над дверью висела табличка с единственным словом, выведенным крупными буквами – «ВЫХОД».

– И как я, слепошарый, умудрился мимо пройти? – удивился парень, потянул за ручку и попал в еще один длинный безлюдный коридор. Перевел взгляд на подругу: – Так что насчет бара? Ты с нами?

– Конечно с вами! – подтвердила Кэтька. – Когда это я от стриптиза отказывалась? Правильно, никогда! Только чур, я создаю!

Костя вздохнул:

– Опять? Может, в этот раз кто-нибудь другой создаст?

– Так, Кот, что-то я не поняла! – Девушка удивленно-наигранно повысила голос. – Ну-ка не спорь и не беси меня! Я – самая старшая, значит, мне и решать!

– Да ты старше меня на пару месяцев! – воскликнул он.

– Сам виноват, что так поздно родился, – безапелляционно отрезала Кэт. – Надо было вылезать недоношенным и орать во все горло: «Ма-а-ать, твою мать! Выпускай скорее, там Кэтька уже головку показала!»

Услышав окончание фразы, Костя расстроенно понурился – напоминание о матери было лишним. Видимо, это поняла и подруга.

– Ой, Котик, прости, не со зла ляпнула… – Она прикрыла рот ладошкой и состроила извиняющуюся мордашку, но тут же пошла в атаку: – А вообще сам виноват! Да-да, опять виноват! Вот что ты споришь, а?! В стрипе девочки будут танцевать? Будут! Пиво будет? Будет! Так что тебе еще надо?

Яковлев задумался – а действительно, почему он спорит? Кэтька всегда создавала для них развлекательные приватки, и никто никогда не возражал…

Тем временем девушка приоткрыла ротик и томно облизнула пухлые розовые губки.

– Мм, в конце концов, и я там буду, – с придыханием произнесла она и повторила: – Так что тебе еще надо? – И, не выдержав абсурдности ситуации, рассмеялась.

Костя тоже улыбнулся:

– Ладно, уговорила. Но тогда с тебя… поцелуй!

– Поцелуй?.. Фу-у-у, не-е-ет, ты ведь мой друг! – брезгливо скривилась Кэт. – Тебе придется меня споить до беспамятства, и то не факт! А учитывая, что пью я только безалкогольные коктейли… Точно не факт!

– Ну и ладно, попытка не пытка, буду и дальше тренироваться на помидорах! – натянуто рассмеялся Костя, пытаясь перевести все в шутку.

Фраза «ты же мой друг» прозвучала как приговор, ведь выбраться из френдзоны… не удавалось почти никому! А Костя выбраться хотел. Страсть как хотел! Последние два года он никак не решался признаться этой темноволосой язве, что втюрился в нее по те самые помидоры! Не мог, потому что боялся. Боялся насмешек, непонимания. Боялся, что она перестанет с ним общаться.

Иногда ему казалось, что Кэт догадывается о его чувствах и специально играется с ним… вот как только что.

– Какие помидоры, Котик?! Серьезно?! Ты еще резиновую бабу себе купи! – воскликнула она и зашлась веселым смехом. – Давай там поаккуратнее со странными фетишами, а то так и помрешь старой девой!

– Очень смешно.

– Грустно это все, Котик! Очень грустно! Хлюп-хлюп. – Кэтька вытерла несуществующие слезы.

– Да ну тебя… Ладно, давай до вечера тогда.

Бросив: «Ага!», девушка послала воздушный поцелуй и отключилась, а Костя, толкнув очередную дверь, наконец-то вышел из здания «Опиума». Ступил на мокрый асфальт.

На улице давно стемнело – симуляция времени суток работала бесперебойно. Накрапывал мелкий дождик, дул холодный ветер – за это отвечала система симуляция погоды.

– Мерзость какая, – пробурчал парень и, накинув на голову капюшон, под светом неоновых фонарей поторопился к спуску в ближайшее метро.

Патрульные андроиды на другой стороне улицы безразлично посмотрели ему вслед – до начала комендантского часа оставалось еще десять минут.

Глава 3

Костя слетел вниз по лестнице, ведущей в «подземное» метро, и, толкнув стеклянную створку, очутился на длинном перроне.

Хоть комендантский час и был близок, но народ пока и не думал расходиться: кто-то прислонился к белоснежным колоннам и фэйсился; кто-то застыл в ожидании возле памятника «Выжившему человеку»; а кто-то куда-то спешил. Возможно, домой. И таких торопыг было немало.

Вдоль платформы, разделенные прозрачной стеной, друг напротив друга стояли два ряда порталов – стальные прямоугольные «коробки» с закрытыми дверьми, возле ручек которых помигивали датчики-телепорты.

По правой стороне перрона двери обслуживали людей «на вход», по левой – «на выход». Стеклянная перегородка посередине шла сплошняком от начала и до конца платформы, не позволяя потокам людей сталкиваться между собой.

Не обращая внимания на других пассажиров, Костя домчался до ближайшей свободной двери и встал напротив. Дотронулся до виска.

Интерфейс отреагировал на прикосновение автоматическим сканированием датчика-телепорта, который, задорно подмигивая индикаторами, призывно запищал, готовясь принять от человека нужный адрес. Лампочка ожидания над дверью загорелась желтым.

Яковлев быстро отыскал в «Избранном» айди-код своей квартиры, ткнул в него пальцем и выбрал количество персон для прохода – «1».

Интерфейс и датчик синхронизировались за долю секунды. Еще столько же времени понадобилось системе безопасности, чтобы убедиться, что у пассажира есть доступ к введенному адресу. Мгновения – и лампочка ожидания дала «добро», вспыхнув зеленым. Щелкнул энергозамок.

Костя нажал на ручку и толкнул дверь – за ней ожидаемо находилась его квартира. Шаг внутрь…

Едва он очутился в прихожей, как портал захлопнулся за спиной, обдав затылок теплым порывом ветра. Людской гам, доносящийся из метро, стих. Наступила тишина.

Костя прикрыл болтающуюся на петлях дверь, которая без работающего портала вела в стену, и два раза ударил в ладоши – в прихожей включился свет.

– Ура, я дома, – облегченно выдохнул он. – Есть кто?! Папа?!

Ответа не последовало.

Сняв кофту и скинув ботинки, младший Яковлев заглянул в кабинет отца – никого – и, пожав плечами, прошел в свою комнату. С наслаждением плюхнулся на кровать, чувствуя, как уставшие за день ноги загудели еще сильнее…

Рядом, на тумбочке, пропищал будильник – «23.00», начало комендантского часа. Значит, все двери-порталы заблокированы до утра… А отец так и не объявился.

«Интересно, где же ты шляешься? Опять, что ли, у дяди Мити ночевать остался? – подумал Костя. – Мог бы и сообщить!»

Он пробудил интерфейс и нашел в «Контактах» профиль с шутливым ником – «Батяня».

«Вызов»… Долгие секунды ожидания… Щелчок.

– Привет, пап, все хорошо? Где потерялся?

Виталий, который сидел на краю кровати, выглядел взбудораженно – мокрый лоб, растрепанные волосы, раскрасневшиеся щеки. Рубашка криво, словно второпях, застегнута на три пуговицы.

– Да, да, я в порядке. Ты там как? – несколько смущенно поинтересовался он и кинул быстрый взгляд в сторону. На секунду округлил глаза, будто пытаясь что-то сказать скрытому за кадром собеседнику. – До дома без происшествий добрался?

Костя решил не рассказывать отцу ни об увиденных им компьютерах, ни о Федоре Ильиче… Зачем? Будет еще волноваться!

– Да, без происшествий, – ответил он. – А ты где? Отбой как бы… – И только сейчас заметил позади отца валяющийся на кровати черный кружевной лифчик. – А-а-а! Все, вопросов нет!

Виталий проследил за взглядом сына. И смутился еще больше.

– Кость, я взрослый человек. Твоей мамы уже шесть лет…

– Да я все понимаю, пап, – перебил тот. – Все нормально. Развлекайся.

Отец прикрыл глаза, одновременно с этим слегка кивая, и отключился.

– И когда ты только успел? – у самого себя удивленно поинтересовался парень. – Только-только ведь виделись, у вас в клубе еще какие-то квесты оставались…

Он встал и заходил по комнате, стараясь разобраться в своих чувствах. Нет, увиденное не стало откровением – Костя знал, что папа встречается с женщинами. Другое дело, что тот всегда скрывал эти связи. И никогда ранее Яковлев-младший не был так близок, чтобы увидеть новую девушку отца. Новую «маму»…

Костя примерно понимал, что именно должен чувствовать в этот момент, через какие стадии пройти.

Смятение.

Отрицание.

Ярость.

Принятие.

Радость.

Да, должен был чувствовать, но – не чувствовал.

Почему?

Папа правильно сказал: «Я – взрослый человек». Мог бы еще добавить, что и сын уже взрослый, но – не добавил. Его право. Это все равно ничего бы не поменяло.

Костя с горечью осознал, что ему все равно, с кем встречается или спит отец. Матери давно нет, а без нее смятение… отрицание… ярость… принятие… радость… все это было бессмысленно! Поэтому – безразличие.

– Жр-р-рать охота, – прорычал парень и направился на кухню – небольшую комнатушку с кулером, столом, двумя табуретками и полудюжиной полок. На полках – нагромождение радужных упаковок с таблетками. На упаковках надписи – «завтрак», «обед», «ужин». Рядом с каждым словом – цифра.

Достав разноцветные пилюли из пачек «Ужин 1», «Ужин 2» и «Ужин 3», Костя по очереди закинул их в рот. Таблетки зашипели, растворяясь в слюне.

– Мм, клубничное мороженое… Жареная рыба с макарошками… И куриный бульон? Опять, что ли, порядок напутал? – недоуменно пробормотал он.

Конечно, таблетки лишь смутно напоминали вкус настоящих продуктов, отдавая плохо скрытой ароматизаторами химией, но катастрофа не оставила Косте выбора – любая реальная еда, от картошки до курятины, являлась деликатесом и подавалась исключительно в ресторанах по астрономическим ценам. Скромный обед из трех блюд стоил месячной зарплаты обычного си-работяги. А то и двух зарплат.

Яковлев запил «пищу» стаканом синтетической газировки из кулера и почувствовал, как живот наполняется приятной тяжестью – таблетки начали моментально наполнять организм необходимыми для жизни калориями, витаминами и питательными веществами.

Искусственная еда в виде таблеток – или «синтез-е» – появилась относительно недавно, двадцать восемь лет назад, в две тысячи девяносто девятом году. Первые экспериментальные таблетки отличались низким качеством, плохой силой насыщения и рядом побочных эффектов, предназначаясь исключительно для пропитания беднейших жителей перенаселенных африканских и азиатских стран.

Однако со временем, при активном развитии технологии изготовления, «синтез-е» совершила рывок – как в качестве, безопасности, себестоимости и насыщаемости, так и массовости производства.

И спустя всего три года ею начали питаться сначала американские клерки, которые долгим посиделкам за бизнес-ланчами предпочли быстро «закинуться синтетикой» и продолжать работать, а затем мода на химический перекус охватила и другие сферы и профессии.

Вскоре за американцами подтянулись и европейцы. И как итог – прекращение поставок таблеток в беднейшие страны мира, что спровоцировало в них очередной продовольственный кризис и миллионы голодных смертей…

А спустя пять лет после выпуска первой партии таблеток, в две тысячи сто четвертом году, случилась предсказанная учеными глобальная катастрофа – стремительное солнечное затухание и, как следствие, быстрое погружение планеты в вечную мерзлоту.

Катастрофа заставила людей окончательно переселиться в заблаговременно построенные и полностью функционирующие города-небоскребы, один из которых и получил название «Северогорск». Грандиозная постройка высотой в три с половиной километра, полностью защищенная от опустившихся на Землю морозов в минус двести градусов по Цельсию, разместила в своих стенах порядка ста тысяч человек. И вот здесь-то «синтез-е» и стала спасителем человечества, поскольку без нее прокормить столько ртов не представлялось возможным – такое количество натуральной пищи элементарно неоткуда было брать!

Конечно, всем желающим мест в городе не хватило, но Северогорск был не единственным подобным небоскребом, существовали и другие. Попавшие в разные города друзья, знакомые и дальние родственники в первое время общались «по удаленке», но вскоре коннект с соседями прервался по техническим причинам – на поверхности планеты попросту не осталось людей, способных поддерживать в рабочем состоянии кабели интернета, чинить оборванные линии электропередач, размораживать точки вай-фая и обслуживать спутники… А без человеческого вмешательства все это быстро пришло в упадок и негодность.

К сожалению, большинство технологий, появившихся после катастрофы, корректно работали только в пределах одного города. Например, метро. Даже зная специальный айди-код, то есть адрес человека, обитающего в ближайшем небоскребе (а речь могла идти о десятках километров), попасть к нему через дверь-портал не представлялось возможным – работающие на си-энергии телепорты не «добивали» нужное расстояние, ограничиваясь несколькими тысячами метров.

Поэтому жителям Северогорска оставалось лишь ютиться в своих маленьких квартирках, даже не помышляя о том, чтобы слетать в гости к соседям. Конечно, помимо дверей-порталов существовали и обычные двери, расположенные на первом этаже здания и ведущие наружу, но…

«В целях безопасности населения выход за пределы города, равно как и нерегламентированное передвижение вне его, строго запрещены и караются тюремным заключением на срок от десяти до пятнадцати лет», – гласил закон, который с малых лет вдалбливался людям в головы.

Правительство Северогорска оправдывало суровый закон исключительно заботой о здоровье и жизни граждан – на морозной, погруженной во мрак планете, у оказавшегося снаружи человека отсутствовали даже иллюзорные шансы на выживание. Стоило такому бедолаге всего лишь раз вдохнуть ледяной воздух, как его легкие рассыпались бы на мелкие кусочки, будто разбитое вдребезги стекло. По крайней мере, так говорили в школе…

В отличие от людей, андроидам покидать город разрешалось, но – исключительно для восстановления ближайших коммуникаций и наружного ремонта здания, каждый этаж которого представлял собой тематический набор помещений.

На первом этаже разместились разнообразные технические модули, центры хранения и обслуживания андроидов, склады. Над ними расположились научные центры, лаборатории, а также школы, детские сады, институты.

Почти настоящие улицы начинались с шестого этажа: здесь работали системы симуляции погоды и времени суток, а вдоль дорог стояли «развлекательные» здания, чьи стены пестрили неоновыми вывесками; из приоткрытых дверей пабов, ночных клубов, ресторанов и иных увеселительных заведений доносилась громкая музыка, а торговые центры застыли в ожидании посетителей… Впрочем, отдохнуть и повеселиться на эти этажи захаживали нечасто – сумасшедшие цены отпугивали похлеще самых ужасных ночных кошмаров.

Тем не менее, на улицах часто договаривались встретиться и погулять влюбленные парочки, да и праздношатающиеся граждане попадались на всех углах.

На этажах выше, начиная с двадцать первого, сплошняком теснились десятки тысяч жилых квартир, предназначенных для обычных «работяг».

Ну а совсем под крышей, на верхних этажах, располагались так называемые «элитные поселки» с частными коттеджами, которые принадлежали членам правительства, актерам, спортсменам и прочим олигархам.

Здесь всегда светило искусственное солнышко, в озере ловилась самая редкая и вкусная рыба, а климат отличался приятной мягкостью. Жить «в поселке» мечтал каждый среднестатистический житель города. Однако вход туда простому люду был закрыт, причем как в прямом, так и переносном смысле – общие лифты в поселки не вели, а при попытке воспользоваться интерфейсом и дверью-порталом система безопасности отвечала категорическим отказом. Попасть наверх обычный человек мог лишь двумя способами: либо каким-то чудом оформить специальное приглашение-пропуск, либо, что было менее фантастично, в следующей жизни переродиться в обслуживающего андроида!

Между коробками черни и хоромами знати, словно котлета меж двух булок, пролегала нейтральная прослойка в виде административных помещений: пенсионный фонд, казначейство, залы заседаний, кабинеты членов правительства, комнатушка мэра и другие.

…По сложившейся традиции Костя с друзьями после отбоя всегда собирались в одно и то же время – в полночь. В реале в этот момент действовал комендантский час, однако на кибернет он не распространялся – гулять и тусоваться в виртуальном мире не запрещалось. Заодно и денег можно было подзаработать за нахождение внутри.

Проглотив таблетки, Яковлев завалился на кровать, размышляя, чем бы заняться в оставшееся до полуночи время. Не придумав ничего лучшего, привычно вызвал интерфейс и, после недолгих раздумий и блужданий по меню, попал на развлекательную страничку. Здесь любой желающий мог наблюдать за стримами игроков, просматривать городские си-камеры, читать новости и книги, слушать музыку и анекдоты, наслаждаться картинами великих художников прошлого и прочее, прочее, прочее… Однако, несмотря на кажущуюся свободу, вся информация и все выкладываемые материалы подвергались – исключительно для блага людей! – жесткой цензуре и довольно быстрой постмодерации. Чтобы никакой негатив не просачивался. Потому что жить надо сугубо счастливо!

Костя начал просматривать названия статей, ища в бесконечном списке что-нибудь интересненькое: «Девять невероятных фактов об Имбицил-граде», «Принять ислам и умереть!», «Куриный помет как средство вечной молодости»… Он поморщился – нет, не то, все не то… И тут взгляд внезапно зацепился за кричащий заголовок, которого, по принципу цензуры и вселенского счастья, вообще не могло существовать.

«Новый цифровой вирус убивает людей!» – призывно пульсировали и искрились переливающиеся буквы. Костя с любопытством ткнул в ссылку – и открылась небольшая новостная статья за авторством некоего МозКа.

«Все челавечество, сначяла времен и до паследних свабодных дней на планете, жило встрахе. Встрахе перет катастрофами, войнами, голодам… А так же перет балезнями и, асобена, перет вирусами, перет этими мелкими паразитами, праникающими в арганизм вмести с воздухам и убивающими ево. Извесны множественые случяи пандемий, чють была не уничтожившие челавечество – чюма 14-ва века, испанка 20-ва века, каранавирус – 21-ва.

Кщястью, ближе к канцу 21-ва векаучоным удалось синтезиравать вакцину ата всех смертельных забалеваний, и вирусы сашли нанет. Но сейчяс мы снова в апаснасти!!!1 Из-за павсеместной цифровизации и зачипираваности человеку стал апасен вирус иной – цифровой!! Хатя глабальная защита от подобных вирусав и сущиствует, но нам сталаизвесна, что учястились случяи заражения новай, уникальнайбалячкай. Инфицираваные начинают везти себя агресивна по атнашению к другим людям, лесть в драки, пытатся убить как себя, так и акружающих. Нередка эта заканчивается трагедиями – гибелью как забалевших, так и смертью нивчом непавиных людей. К сажалению, мы пака низнаем, как имена передаеться вирус!? Какие у нево симптомы?? И кто ево создал!!!!! Следите за навастями и за сваим здаровьем и здаровьем блиских».

– Ух ты, чушь какая, – с ухмылкой пробормотал Костя и задумался вслух: – Интересно, этот МозК специально так написал, чтобы сломать мне мозг, или он от рождения безграмотный? Если второе, то ему точно надо податься в писатели на самиздат-площадки, там таких много…

Костя еще раз перечитал статью, чтобы за обилием ошибок все же вычленить главную мысль. Хмыкнул: «Смертельный цифровой вирус, говоришь? Да антивирусы эту дрянь на корню порежут!»

Тут же позабыв о прочитанном, парень продолжил листать ленту, ни на чем особо не задерживаясь: вот малоизвестные стримеры командой сидят в кибернете и стараются пройти очередное подземелье очередной новомодной реалРПГ, о которой через месяц никто и не вспомнит; вот наверняка страшненькая девчонка, принявшая образ человекоподобного единорога, пытается корявенько танцевать неудачную смесь брэйк-данса и тверка; а вот здесь человек-жук с умным видом – насколько он вообще может быть умным у жука! – втирает зрителям о пользе скатывания навозных шариков…

Несмотря на попытки отвлечься, разговор с отцом никак не выходил из головы Кости. Даже не сам разговор, а неизбежная близость момента, когда тот приведет в дом другую женщину.

– И что, блин? Это его выбор! – Костя с силой хлопнул себя по ляжкам. – Который я принимаю!

Но что тогда не так?

Он встал. Уткнувшись взглядом в пол, нервно померил шагами комнату. И наконец понял, что конкретно его беспокоит – страх! Не перед другой женщиной отца, нет.

Страх, что все изменится.

…Мама умерла шесть лет назад. Вечером легла спать и не проснулась.

Костя помнил, как рыдал отец, когда гроб под заунывную музыку опускался из зала прощания крематория в жаровню, чтобы предать тело последнему огню. Конечно, спустя годы мальчик узнал, что внизу была вовсе не печь, и тело матери еще неделю ждало очереди на сожжение… Но какая разница?

Тогда одиннадцатилетний Костя до конца не осознавал, что мамы больше нет. Она просто по-прежнему спит. Только теперь в странном и чужом доме под названием «крематорий». Усыпанная искусственными цветами.