Текст книги "Красный и белый террор в России. 1918–1922 гг."

Автор книги: Алексей Литвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Работа комиссии по высылке вызвала неудовольствие больного Ленина. 17 июля 1922 г. он писал Дзержинскому о решительном «искоренении» всех энесов – Пешехонова, Мяготина, Горнфельда, Петрищева и других. «По-моему, всех выслать, – утверждал вождь. – Вреднее всякого эсера, ибо ловчее. То же А. Н. Потресов, Изгоев и все сотрудники „Экономиста“». Он предлагал изгнать Розанова – «враг хитрый», Вигдорчика, Н. А. Рожкова – «надо выслать, неисправим», С. Л. Франка (автора методологии). Комиссия под надзором Манцева, Мессинга и др. должна представить списки и «надо бы несколько сот подобных господ выслать за границу безжалостно. Очистим Россию надолго… Насчет Лежнева (бывший „День“) очень подумать – не выслать ли? Всегда будет коварнейшим, насколько я могу судить по прочитанным его статьям. Озеров, как и все сотрудники „Экономиста“, – враги самые беспощадные. Всех их вон из России. Делать это надо сразу. К концу процесса эсеров, не позже. Арестовать несколько сот – и выезжайте, господа. Всех авторов „Дома литераторов“, питерской „Мысли“. Харьков обшарить, мы его не знаем… Чистить надо быстро, не позже конца процесса эсеров»[612]612
  РГАСПИ, ф. 2, оп. 2, д. 1338, л. 33–35. Документ частично опубликован. // Известия. 1993. 29 мая. Троцкий в интервью иностранным корреспондентам, опубликованном 30 августа 1922 г. в «Известиях», признал, что высылаемые не представляли политической опасности в данный момент, но могут стать опасными в будущем. Потому высылка – «предусмотрительная гуманность», т. к. в случае военных осложнений эти лица могли быть расстрелянными. В «Правде» и «Известиях» всячески преуменьшали научное значение работ высылаемых, характеризуя их как «политиканствующих профессоров», а не крупных ученых, полагая, что последними могут быть только марксисты… // Знамя. 1990. № 3. С. 132.


[Закрыть].

Ленин знал, что было решение Политбюро процесс над эсерами завершить к 1 августа 1922 г., и предлагал инструкцию по «обшариванию» и изучению с указанием конкретных лиц, зная Потресова, Рожкова и других много лет лично.

Письмо Ленина было воспринято в Политбюро как директива. 20 июля 1922 г. работа комиссии (Уншлихт, Курский, Каменев) была признана неудовлетворительной «как в смысле недостаточной величины списка, так и в смысле недостаточного его обоснования» и даны указания разработать меры «индивидуализированного характера». Весь август утрясался список высылаемых. Уншлихт писал в Политбюро ЦК 18 августа 1922 г. о том, что списки высылаемых «по Москве, Питеру и Украине» подготовлены, идут аресты и обыски. В Москве были арестованы 67 человек, на Украине – 77. Протоколы заседаний судебной коллегии ГПУ, подписанные Уншлихтом и секретарем коллегии Езерской, содержат следующие данные. По докладу следователя ГПУ Бахвалова Н. А. Бердяев был арестован 17 августа 1922 г., содержался во внутренней тюрьме ГПУ. Затем был освобожден с обязательством явки в ГПУ каждые 7 дней вплоть до отъезда. Судебная коллегия ГПУ постановила 21 августа выслать за границу В. В. Стратонова, Ю. С. Айхенвальда, И. А. Артоболевского; 23 августа – Н. Д. Кондратьева, В. А. Кильчевского, Д. В. Кузьмина-Караваева, А. В. Пешехонова, С. Н. Цветкова и др.; 25 августа – С. Л. Франка, А. Ф. Изюмова, А. А. Кизеветтера, В. В. Абрикосова; 26 сентября – П. А. Сорокина и др. В протоколах указывалось, что высылаемым предлагали выбор: ссылка в Архангельскую область на три года или заграница с подписанием документа, согласно которому они подлежали расстрелу в случае возвращения в РСФСР. Ленин внимательно следил за процессом составления списков высылаемых. В ответ на его запрос Ягода 18 сентября 1922 г. послал ему список первой партии высылаемых: 69 человек из Москвы и 51 человек из Питера. Все они (В. Стратонов, С. Франк, Н. Бердяев, М. Осоргин, А. Изгоев, С. Булгаков и др.) разделены по спискам: профессура, литераторы, инженеры, врачи, агрономы и кооператоры. У фамилии Н. Д. Кондратьева – примечание: «Возбуждено дело по обвинению в содействии эсерам, высылка временно приостановлена, содержится под стражей»[613]613
  РГАСПИ, ф. 5, оп. 1, д. 2603, л. 1, 14, 15; ф. 2, оп. 2, д. 1245, л. 2. На запрос Ленина Уншлихт 22 ноября 1922 г. сообщал, что Потресов по решению комиссии Политбюро не был включен в список высылаемых за границу. Там же, л. 18; ЦА ФСБ РФ, ф. 1, оп. 1, д. 5 (1922 г.), л. 84, 89, 90, 96, 156. Не все из названных в списках были депортированы из страны. Среди высланных были ученые и специалисты из разных городов страны. Из Казанского университета были высланы трое ученых: А. А. Овчинников – ректор университета; Г. Я. Трошин – декан медицинского факультета, психиатр; И. А. Стратонов – профессор русской истории. Им было предъявлено трафаретное обвинение в антисоветской пропаганде. Стратегов погиб в 1942 г. в Париже, казненный гестаповцами за антифашистскую деятельность. // Советский патриот. Париж, 1947. № 97. Петроградский Совет 29 августа 1922 г. заслушал информацию председателя петроградского отдела ГПУ об аресте 34 профессоров, журналистов и врачей. Совет одобрил решение о высылке арестованных за границу. Культурная жизнь в СССР. 1917–1927. Хроника. М., 1975. С. 365 См. также: Султанбеков Б. Ф., Малышева С. Ю. Трагические судьбы. Казань, 1996; и др.


[Закрыть].

Высылка не была единовременной акцией. Она была частью проводившейся тогда политики по запугиванию инакомыслия и установлению партийного идеологического диктата. Дзержинский в начале сентября 1922 г. предлагал Уншлихту создать целую систему наблюдений за интеллигенцией, сформулировав концепцию: «На каждого интеллигента должно быть дело»[614]614
  Знамя. 1990. № 3. С. 133. Ленин до конца 1922 г. продолжал интересоваться высылками. 13 декабря 1922 г. он предлагал Сталину обсудить на пленуме ЦК вопрос о высылке историка Н. Рожкова. «Рожков – человек твердых и прямых убеждений, но уступает нам в торге с Мессингом и дает какие угодно заявления против меньшевиков исключительно по тем же мотивам, по которым мы в свое время подписывали клятвенные обещания верности царю при вступлении в Государственную думу». Предлагал выслать Рожкова за границу. Или отправить в Псков, обеспечив материально и работой. «Но держать его надо под строгим надзором, ибо этот человек есть и будет, вероятно, нашим врагом до конца». РГАСПИ, ф. 2, оп. 2, д. 1344, л. 12. Документ опубликован // Родина. 1992. № 3. С, 49. Подробнее о высылке за границу см.: Главацкий M. Е. «Философский пароход»: год 1922-й. Екатеринбург, 2002.


[Закрыть].

В 1922 г. ГПУ провело две наиболее крупномасштабные акции по выполнению указаний партийных лидеров: судебный процесс над руководством партии правых эсеров и депортацию интеллигенции. Потому расширение прав ГПУ осенью 1922 г. было добыто преданной службой властям, которые весной резко сократили финансирование этому учреждению, были сокращены штаты. В 1921 г. по разным причинам из ВЧК выбыло 19 289 человек, на работу в органы было принято 28 994 человека. К началу 1922 г. в чекистском аппарате работало около 85 % сотрудников, ставших чекистами в 1920–1921 годах. От тех, кто стал чекистом в период разгула красного террора осенью 1918 г., осталось около 4 % в 1922 году. Чекисты были элитной организацией, потому так болезненно они восприняли ухудшение питания, уменьшение зарплаты, нарушение сроков выдачи нового обмундирования. 28 апреля 1922 г. Дзержинский докладывал в ЦК партии: «Состояние органов ГПУ внушает опасение. Нет наплыва свежих ответственных товарищей, старые болеют, другие бегут…» 5 мая за ГПУ вступился Сталин, предложивший Цюрупе выслушать жалобу Уншлихта на Наркомфин, нарушавший постановление ЦК о снабжении сотрудников ГПУ. Донесения руководителей ГПУ на местах сильно драматизировали обстановку, описывая тяжелое материальное положение чекистов[615]615
  История советских органов государственной безопасности. М., 1977. С. 136–138; РГАСПИ, ф. 17, оп. 84, д. 394, л. 15. 20 июля 1922 г. председатель ГПУ Украины Манцев писал Дзержинскому: «Сотрудник, особенно семейный, может существовать, только продавая на рынке все, что имеет. А имеет он очень мало. И потому он находится в состоянии перманентного голодания… Зарегистрирован ряд случаев самоубийств на почве голода и крайнего истощения. Я лично получаю письма от сотрудниц, в которых они пишут, что принуждены заниматься проституцией, чтобы не умереть с голода. Арестованы и расстреляны за насилия и грабежи десятки, если не сотни сотрудников, и во всех случаях установлено, что идут на разбой из-за систематической голодовки. Бегство из Чека повальное». Манцев информировал Дзержинского, что совместная комиссия ГПУ Украины и Южбюро ВЦСПС пришла к заключению: «Государство не может содержать аппараты Чека в полной мере, а посему необходимо уменьшить штаты до предела и сократить соответственно функции Чека». Он сообщал, что штаты ГПУ на Украине уменьшены на 75 %, дальнейшее сокращение невозможно и государственная власть должна полностью обеспечить потребности оставшихся работников. Письмо заканчивалось обращением к Дзержинскому: «Я Вас очень прошу поставить этот вопрос, ибо опасность окончательного развала Чека очень близка. Ну а если Чека не нужна, то об этом нужно сказать прямо и твердо». // Знамя. 1990. № 3. С. 130–131.


[Закрыть]. 4 июля 1922 г. Дзержинский обратился в ЦК с просьбой обеспечить финансовое и продовольственное снабжение работников ГПУ в полной мере. Он знал, что эта просьба будет удовлетворена. Чекисты вновь к этому времени доказали свою нужность режиму: они подготовили суд над правыми эсерами, им предстояло проводить массовые чистки учреждений от бывших социалистов, высылать, арестовывать, убивать.

Несмотря на кажущееся для чекистов тяжелое положение (оно было хуже прежнего всевластия), в апреле 1922 г. в стране функционировало 99 управлений ГПУ. Согласно штатному расписанию они подразделялись на разряды: особый (Московское, Петроградское, Украинское и Госполитуправление); 1-й категории – 20 (Крымское, Всетатарское, Иркутское и др.); 2-й категории – 36 (Брянское, Воронежское и др.); 3-й категории – 39 (Владимирское, Марийское, Чувашское и др.). Соответствовали категориям штаты и оклады. Численность ГПУ 1-й категории устанавливалась в 236 сотрудника (в том числе 21 в секретном отделении, 35 агентов); 2-й категории – 136 (7, 10); 3-й категории – 87 (5, 2). Оклады в ГПУ составляли от 3731 р. до 18657 р. В школах ГПУ тогда обучались ведению внутреннего и наружного наблюдения, вербовке, связи, составлению протоколов, допросам, обыскам и т. д. В мае предписывалось местным ГПУ отправить с «большой скоростью» и надежной охраной архивы в Москву. 2 июня в составе секретно-оперативного управления ГПУ был создан во главе с Петерсом восточный отдел с задачей собирать информацию и пресекать деятельность националистических организаций и панисламистского движения.

Чекисты доказывали свое право на элитарное функционирование в рабоче-крестьянском государстве расширением прав на вмешательство в самые различные стороны его жизнедеятельности. Еще в феврале 1922 г. Уншлихт передал Ленину проект положения об экономической части ГПУ и пояснительную записку к нему. Он пытался доказать, что только ГПУ может справиться и с экономическими преступлениями. Ленин согласился. В составе ГПУ была создана экономическая часть с задачей предупреждать преступления против экономики государства путем ведения борьбы «с вредительством» антибольшевистских партий и шпионов (диверсантов). В сентябре 1922 г. экономическое управления ГПУ было привлечено к пресечению взяточничества, через год – к борьбе с фальшивомонетчиками.

В октябре 1922 г. Уншлихт ушел в отпуск, приказы «за председателя ГПУ» стал подписывать Ягода. По его представлению 16 октября Президиум ВЦИК предоставил ГПУ право ведения следствия и вынесения коллегией ГПУ внесудебных приговоров по всем должностным преступлениям своих сотрудников[616]616
  Приказы ГПУ за 1922 г. Т. 14. 5 апреля, № 40; 30 декабря, № 350; 3 апреля, № 37; 19 мая, № 84; 23 октября, № 267. Приказом по ГПУ 23 ноября 1922 г. (№ 307) М. И. Зайцев, бывший секретарь ОГПУ, служивший в ВЧК с 1919 г., за использование служебного положения в целях получения двух миллиардов взятки за прекращение порученной ему разработки по делу о шпионаже; П. Ф. Иванов, секретный сотрудник Татарского отдела ГПУ, виновный в шантаже, вымогательстве и ложном доносе; всего по приказу 20 сотрудников ГПУ были расстреляны во внесудебном порядке.


[Закрыть]. Таким образом, органы безопасности вновь становились государством в государстве, декрет ВЦИК от 6 февраля 1922 г., по которому ГПУ не предоставлялось никаких внесудебных решений, начал отменяться. Незадолго до этого решения, 30 сентября 1922 г., в «Правде» выступил бывший чекист, сторонник наиболее радикальных действий Лацис, ставший к этому времени руководителем соляного синдиката. Он с негодованием писал о том, что бывшие собственники проникают в правления трестов, и объяснил это попустительство желанием государственных органов «строить перед Европой из себя страну „законных норм“. Пора этому положить конец. Довольно из себя строить благородных рыцарей, пора показать зубы. Иначе – съедят». Заметим, что этот призыв совпал с возвращением в начале октября Ленина из Горок в Москву.

24 мая 1922 г. в РСФСР был принят первый Уголовный кодекс. В нем допускалось применение судами репрессии не за конкретное совершенное деяние, а на основании признания лица социально опасным. Так появилась законодательная предпосылка будущего произвола, предававшего людей казням без «вещественных доказательств». В ноябре 1922 г. была проведена судебная реформа, предусматривающая функционирование судов и военных трибуналов, были упразднены территориальные ревтрибуналы, введен прокурорский надзор[617]617
  В 1923 г. 70 % из назначенных на территории РСФСР губернских прокуроров не имели специального образования. На 768 должностей помощников прокуроров удалось назначить только 423, но половина из них имела низшее образование. Портнов В. П., Славин M. М. Становление правосудия Советской России (1917–1922 гг.). М., 1990. С. 160–161.


[Закрыть]. Но, несмотря на судебную реформу, в стране продолжалась практика внесудебных репрессий, которая не прекращалась в начале 20-х годов, а, напротив, набирала темп.

Аппарат ГПУ, как и ВЧК, в 1922 году обладал массовой осведомительной сетью, секретной агентурой и штатными агентами. Осведомители формировались из патриотов по месту их работы – сексоты из членов антибольшевистских партий, бывших офицеров, специалистов – и использовались при разработке лиц, групп, организаций, подозреваемых в «антисоветской» деятельности; штатная агентура выполняла функции филеров. С 1921 г. в ВЧК – ГПУ появился институт резидентов (коммунистов), руководящих на местах осведомителями. Проведенная в 1922 г. аттестация осведомителей показала низкое, неграмотное качество их донесений, особенно тех, кто информировал о настроениях в армии и на флоте. Потому осенью 1922 г. была проведена реорганизация осведомительной сети: установлены две категории внештатных секретных сотрудников: информаторы и осведомители. Информаторы набирались из патриотов, осведомители – из социально чуждой чекистам среды. Ответственность за их подготовку возлагалась на уполномоченных ГПУ и особых отделов. По-прежнему методами работы ГПУ оставались: наружное наблюдение, перлюстрация корреспонденции, радиоперехваты, оперативный учет подозреваемых лиц. Реорганизация ВЧК в ГПУ означала дальнейшее совершенствование средств оперативной деятельности чекистов. Основными направлениями оперативной работы ГПУ оставались контрразведывательная работа, ликвидация бандитизма и экономической «контрреволюции».

Приоритетной называлась для ГПУ и борьба с эсерами, сионистами и анархистами. Учитывая ее сложность, ЦК РКП(б) 22 мая 1922 г. предложил губкомам и обкомам партии создать в вузах, кооперативах и на предприятиях Бюро содействия ГПУ из трех коммунистов, которое устанавливало наличие бывших специалистов в учреждениях и давало о них в ГПУ нужную информацию. При помощи этих бюро происходили аресты эсеров, меньшевиков, анархистов и сионистов[618]618
  Приказы ГПУ за 1922 г. Т. 14. 14 ноября, № 291; История советских органов государственной безопасности. М., 1977. С. 149–150, 169–171. Троцкий, оценивая деятельность ГПУ той поры, писал: «Даже деятельность ГПУ, преемницы ВЧК, на которую в борьбе с контрреволюцией выпала одна из решающих задач и которая эту задачу блестяще выполнила, теперь, в обстановке общей бюрократизации, также все больше сбивается с пути обороны пролетарской революции. Вместо борьбы против политической и экономической контрреволюции ее деятельность все более начала направляться на борьбу с законным недовольством рабочих, вызываемым бюрократическими и мелкобуржуазными извращениями и даже внутрипартийной оппозицией». Троцкий Л. Д. Коммунистическая оппозиция в СССР. Бенсон, 1988. Т. 3. С. 172.


[Закрыть].

В обзорах о политэкономическом состоянии республики, составленных для ЦК РКП(б), Уншлихт сообщал в марте 1922 г. о том, что среди учителей средних и высших учебных заведений Москвы и в республике зреет недовольство, выливающееся в забастовки. «ГПУ обращает внимание ЦК на создавшееся положение, которое угрожает в случае непринятия срочных мер вылиться в серьезные волнения»; в сентябре 1922 г. – о том, что все центральные округа республики «очищены от всякого рода контрреволюционного элемента», что «хуже» на Кавказе и в Закавказье, что продолжается восстание в Якутии, были рабочие волнения в Сибири и Туркестане, Тверской губернии. Из-за невыдачи зарплаты волнения прошли в Москве и Питере[619]619
  РГАСПИ, ф. 17, оп. 84, д. 394, л. 11, 76.


[Закрыть].

Протоколы заседания судебной коллегии (президиума) ВЧК – ГПУ в 1922 г. свидетельствуют о продолжении карательной политики этим учреждением. В январе 1922 г. ВЧК арестовала 358 человек, в феврале – 240. Кроме того, чекисты содержали в изоляторах Москвы в январе 832 арестованных, в феврале – 767. 3 января 1922 г. судебная тройка ВЧК (Уншлихт, Менжинский, Благонравов, секретарь Езерская) рассмотрела 18 дел, из них 6 арестованных («бывшие белогвардейцы») были приговорены к расстрелу; 10 января (в тройке вместо Благонравова – Фельдман) – 25 дел – 13 к расстрелу; 24 января – 26 дел – 7 к расстрелу; 3 К января (вместо Фельдмана – Медведь) – 31 дело – 16 к расстрелу. Всего за январь рассмотрено 100 дел (часть из них – на утверждение от местных ЧК) – к расстрелу приговорено 42. 6 февраля (в день издания декрета ВЦИК об упразднении ВЧК) тройка (вместо Медведя – Холщевников)– 28 дел – к расстрелу 18. Только одному – А. П. Перхурову – «руководителю Ярославского восстания, служившему у Колчака», расстрел был отсрочен «впредь до особого распоряжения». 14 февраля слушали дело о 16 лицах, добровольно вернувшихся из Константинополя. Им разрешили вернуться по домам, но местные ЧК уведомили… Обсуждали и такие дела: А. Я. Мищенко за «зверское обращение с арестованными в бытность его начальником тюрьмы» лишить права работать в органах ВЧК и передать в московский ревтрибунал (6 января); Т. М. Козлова, сотрудника ГПУ, обвиненного во взяточничестве, «навсегда лишить права работы в органах ГПУ и других карательных органах РСФСР». Стреляли в ГПУ в 1922 г. в основном за бандитизм и преступления по должности[620]620
  ЦАФСБ РФ. ф. 1, оп. 6, д. 27, л. 8, 9, 13; ф. 1,оп. 1,д. 1, л. 9–74, 91, 116; д. 4, л. 26. Татарский OK РКП(б) 4 марта 1922 г., заслушав сообщение о реорганизации ЧК, предложил провести кампанию по популяризации деятельности чекистов, обсудив вопрос на закрытых собраниях рабочих с целью «расширения кругов информаторов из рабочих». ЦГА ИПД РТ, ф. 15, оп. 1, д. 485, л. 41. Основное внимание чекисты Татарии в 1922 г. обратили на аресты правых эсеров, меньшевиков, бывших колчаковцев, наблюдение за сотрудниками АРА (американскими и россиянами). ЦГА ИПД РТ, ф. 15, оп. 1, д. 485, л. 44–45. В течение 1922 года в Татарии было ликвидировано 10 контрреволюционных организаций и 42 банды; арестовано 63 контрреволюционера и 470 бандитов, изъято 378 винтовок, 280 револьверов и пулемет. НА РТ, ф. 3997, оп. 1, д. 138, л. 38.


[Закрыть].

1922 г. вошел в историю ВЧК как время, когда на несколько месяцев права чекистов были ограничены, но уже с осени стали восстанавливаться в полной мере. В отличие от ВЧК, которая рассматривалась как комиссия, созданная в чрезвычайное время для защиты революции, ГПУ, преобразованное в ноябре 1923 г. в Объединенное государственное политическое управление (ОГПУ) при СНК СССР, заняло одно из центральных мест в охранении тоталитарного государства. Это право ОГПУ утверждало своей борьбой за подчинение только лидеру государства, запрет вмешательства в свои дела Наркомату юстиции и другим органам, обязанным наблюдать за исполнением принятых законов. ОГПУ доказывало это свое право постепенным расширением полномочий. Это касалось, прежде всего, прав на внесудебные репрессии. В мае 1923 г. ЦИК наделил ГПУ правом непосредственного наказания должностных преступлений сотрудников Разведуправления РККА. В ноябре 1923 г. коллегия ОГПУ получила право внесудебного наказания в отношении осведомителей и информаторов. 1 апреля 1924 г. ОГПУ было предоставлено право внесудебной расправы над фальшивомонетчиками, в августе 1925 г. – за шпионаж. Расширение прав ОГПУ происходило и во 2-й половине 20-х годов[621]621
  Председателем ОГПУ до конца своей жизни (20 июля 1926 г.) оставался Дзержинский, которого сменил В. Р. Менжинский, возглавлявший ОГПУ до 1934 г. Троцкий оставил о них следующие характеристики: «Дзержинский был человеком великой взрывчатой страсти… Дзержинский влюблялся нерассуждающей любовью во всякое дело, которое выполнял, ограждая своих сотрудников от вмешательства и критики со страстью, с непримиримостью, с фанатизмом… Самостоятельной мысли у Дзержинского не было. Он сам не считал себя политиком… Политически Дзержинский всегда нуждался в чьем-нибудь непосредственном руководстве». «…Сталин поддержал Менжинского. Сталин вообще поддерживал людей, которые способны политически существовать только милостью аппарата. И Менжинский стал верной тенью Сталина в ГПУ. После смерти Дзержинского Менжинский оказался не только начальником ГПУ, но и членом ЦК. Так на бюрократическом экране тень несостоявшегося человека может сойти за человека». Троцкий Л. Д. Моя жизнь. Опыт автобиографии. Берлин, 1930. Ч. 2. С. 182, 225–226.


[Закрыть].

Одновременно росло влияние ОГПУ в жизни страны. Пользуясь закрытостью предоставляемых сведений, секретностью информации, сотрудники этого учреждения представляли себя знатоками истины, особенно когда это касалось персоналий или определения вины.

Нэп означал важность прихода в руководство предприятиями специалистов, а не выдвиженцев правящей партии. Весной 1923 г. комиссия, обследовавшая работу многих трестов, пришла к заключению, что «значительная доля вины за тяжелое и бесхозяйственное состояние ряда трестов лежит на неумелом, бессистемном, неосторожном подборе состава правлений трестов». И тут же эта комиссия, возглавляемая В. В. Куйбышевым, предлагала увеличить долю коммунистов-руководителей. Этот вывод, не соответствующий реальным причинам плохой работы трестов, поддержало ГПУ. На совещании руководителей экономических наркоматов 4 апреля 1923 г. Уншлихт утверждал, что существует экономическая контрреволюция, что причиной нерентабельной работы трестов является «вредительство спецов», а не отсутствие компетентных работников. Присутствовавший на совещании Л. Б. Красин, услышав такое, улыбнулся. Уншлихт отреагировал: «Вопрос об экономической контрреволюции вызывает насмешки товарища Красина. Он сомневается, существует ли такая контрреволюция. Я не говорю, что во всех мелких повседневных случаях она наблюдается, но что такое стремление имеется налицо, что имеется определенная крупная организация за границей, которая себе эту цель ставит, что она связывается со спецами – это несомненно. Работа по выяснению этого настолько трудна, что в настоящее время еще невозможно точно доказать существование такой организации»[622]622
  Знамя. 1990. № 3. С. 135–136.


[Закрыть].

Казалось бы, если «невозможно доказать», то не следует об этом и говорить. Для Уншлихта оказалось нужным насаждение огульной подозрительности и тем самым необходимость аппарата, который бы с «этими возможными организациями» боролся. И как-то забывается при этом, что «организации» были мнимые, а ведомство – реальное.

ОГПУ предлагало быстрое силовое, радикальное решение сложных проблем. 22 октября 1923 г. Дзержинский в записке Сталину предлагал расширить права комиссии по высылкам, принимать решения по докладам председателя ОГПУ, и тогда в месячный срок Москва будет очищена от «злостных элементов»[623]623
  РГАСПИ, ф. 76, оп. 3, д. 231, л. 2.


[Закрыть]. В тоталитарном государстве различные ведомства стремились доказать вождю свою нужность способностью решить быстро встававшие вопросы. Они конкурировали в стремлении приобрести больше власти для себя и тем влиять на вождя. В середине 20-х среди большевистского руководства продолжали превалировать идеи «военного коммунизма», радикализм и силовые решения[624]624
  В 1925 г. на совещании в Москве о судьбах интеллигенции выступил Н. И. Бухарин, предложивший быстрое и циничное решение проблем ее места в пролетарском государстве и дальнейшего формирования кадров интеллектуалов. «Любимец партии» отметил, что партия пришла к власти, «шагая через трупы, для этого надо было иметь не только закаленные нервы, но основанное на марксистском анализе знание путей, которые нам отвела история». И далее продолжил: «Нам необходимо, чтобы кадры интеллигенции были натренированы идеологически на определенный манер. Да, мы будем штамповать интеллигентов, будем вырабатывать их, как на фабрике». Бухарин предложил интеллигенции «идти под знаменем рабочей диктатуры и марксистской идеологии». Судьбы современной интеллигенции. М., 1925. С. 25, 27, 30. Бухарин был теоретиком сталинской культурной революции «сверху». // Отечественная история. 1994. № 2. С. 102.


[Закрыть].

Н. В. Крыленко (1885–1940), возглавлявший во время гражданской войны Верховный революционный трибунал при ВЦИК, в 1921 г. – начальник Экономического управления ВЧК, а в конце 20-х – прокурор республики, попытался в мае 1925 г. как-то ограничить функции ОГПУ. Скорее всего, в глазах вождя он хотел поднять роль прокуратуры и в целом Наркомата юстиции, т. к. против методов работы ОГПУ Крыленко не возражал. В записке, направленной в Политбюро ЦК, Крыленко сообщал, что ОГПУ вынесло практику рассмотрения дел во внесудебном порядке за рамки нормативных актов. «Судебная тройка» ОГПУ выносила смертный приговор не только шпионам, бандитам и фальшивомонетчикам, но в порядке исключения и по иным делам. Прокурор писал, что «исключения превратились в правило… нет буквально ни одной статьи Уголовного кодекса, по которой бы ГПУ не считало бы себя вправе принять к своему производству дело». На заседании в феврале 1925 г. «судебная тройка» рассмотрела 308 дел, 3 апреля – 319. Приговоры были суровы, хотя при таком «конвейерном» суде ни о каком внимательном рассмотрении дел не могло быть и речи. По данным Крыленко, в 1924 г. «судебные тройки» ОГПУ приговорили к расстрелу 650 человек (6,9 % общего числа осужденных), в то же время все суды РСФСР приговорили к расстрелу 615 человек (0,9 % общего числа осужденных). Крыленко писал, что высланные «судебной тройкой» в северные районы Сибири старики-священники и «социально вредные» старухи бросаются на произвол судьбы. Потому подобная практика «превратила административную высылку в тюремное заключение, которое ничем не отличается от содержания в любой тюрьме по суду».

Крыленко заключал: «Получилось положение, при котором всякое более или менее значительное дело из проходящих через ГПУ, как правило, заканчивается внесудебным приговором и не доходит до суда», и предлагал усилить прокурорский надзор за деятельностью ОГПУ.

Ко времени написания этой записки ЦИК своим решением 28 марта 1924 г. создал при ОГПУ Особое совещание, которое занималось высылкой или заключением в концлагерь, расстрелом шпионов, контрабандистов, валютчиков, а чуть позже и фальшивомонетчиков. В 1925 г. в советских тюрьмах отбывали срок 144 тысячи, в 1926-м – 149 тыс., в 1927-м – 185 тыс. человек. Для сравнения заметим, что в 1912 т. в царских тюрьмах было 183 864 заключенных, а в 1916-м их число сократилось до 142 399 человек.

Все замечания и предложения Крыленко ОГПУ отвергло. Прокурор был обвинен в том, что не понимает «политической обстановки», значения «борьбы с контрреволюцией и предупреждения роста политических партий, террористических групп и т. п.». Руководство ОГПУ полагало, что передача дел в суд вызовет негативные последствия, так как последние «потеряли до некоторой степени чекистскую упругость и немного ослабли для ударной работы». В судах дела подолгу лежат и слушаются, когда политическая конъюнктура уже изменилась. Это, считало ОГПУ, грозило самому существованию СССР. Этот отзыв свидетельствовал о готовности руководства ОГПУ действовать преимущественно теми же методами, опыт которых был ими приобретен в годы гражданской войны. Они победили и считали, что действовали тогда правильно. Дзержинский был убежден в том, что чекистам нужно дать больше прав, а их действия может контролировать только он сам и никто другой. 4 февраля 1926 года он писал Менжинскому: «Практика и теория Наркомюста ничего общего с диктатурой пролетариата не имеет, а составляет либеральную жвачку буржуазного лицемерия… Пока Наркомюст будет тем, чем он есть, наше государство не сможет быть в безопасности без прав ОГПУ»[625]625
  Знамя. 1990. № 3. С. 145–147; Итоги десятилетия советской власти в цифрах. М., 1927. С. 116; Гернет M. Н. История царской тюрьмы. М., 1962. Т. 4. С. 23; РГАСПИ, ф. 76, оп. 4, д. 103, л. 12. В 1922 г. из черноморских портов вывезли контрабанды на 400 тыс. руб. золотом, задержали на 250 тыс. руб. золотом. Колдаев В. М. Из истории организации борьбы с контрабандой в СССР (1917–1930) // Правоведение. 1970. № 6. С. 102.


[Закрыть].

Записки Дзержинского, написанные в марте 1926 г., направлены на выселение из Москвы и других городов семей нэпманов, конфискацию их имущества. «Я думаю, – писал он на бланке председателя ВСНХ, – надо пару тысяч спекулянтов отправить в Туруханск и Соловки». Сталину предложение Дзержинского понравилось, и 1 апреля по его предложению была создана комиссия (Дзержинский, Ворошилов, Ягода, Угланов) для «принятия всех необходимых мер». Начальник экономического управления ОГПУ А. Прокофьев в рапорте Ягоде докладывал, что руководства московских большевиков и Моссовета согласились не пускать в Москву «нетрудовых спекулятивных элементов», ликвидировать низовую кооперацию, «занимающуюся спекуляцией совместно с частниками». В результате с 1 июля 1926 г. в Москву запрещался въезд на постоянное жительство «всем нетрудовым элементам»; все приезжавшие облагались налогом, срок пребывания в столице для них ограничивался одним месяцем; за непрописку брали штраф; частные торговцы облагались большим налогом[626]626
  РГАСПИ, ф. 76, оп. 3, д. 231, л. 3–9.


[Закрыть].

Свертывание нэпа (в этом активную роль играли репрессивные органы) и переход к большому скачку (индустриализация, коллективизация) вызвали недовольство населения ухудшением условий жизни. Психологически партийное руководство было готово пойти на жесткие репрессивные меры, защитить доносительство и «пролетарское революционное чутье». Орудие для проведения усиления карательной политики было готово: ОГПУ. Были и отвлекающие приемы: пропаганда строительства социализма в одной отдельно взятой стране, безопасность Родины и… антисемитизм. Документы Информационного отдела ОГПУ свидетельствуют о нарастании антисемитизма (во всех бедах людей виновны евреи) именно с 1926 года[627]627
  Сводки ОГПУ за 1926 г. свидетельствовали о развитии антисемитизма среди рабочих, безработных, крестьян, советских служащих, интеллигенции, коммунистов, духовенства. Сводки отмечали факты избиения евреев за то, что они евреи, погромную агитацию, требования переселить евреев в Палестину. Неизвестная Россия. М., 1993. Вып. 3. С. 324–358.


[Закрыть].

В 1926 г. распоряжением ЦК РКП(б) руководящие работники ОГПУ переходили в партийную номенклатуру. Их назначение и перевод на другую работу теперь могли производиться только с санкции ЦК. В то время из 9 членов коллегии ОГПУ 8 имели дореволюционный партийный стаж, в ОГПУ тогда было 128 таких большевиков, 121 из них занимались оперативной работой. Тогда началось увеличение чекистских кадров: были зачислены в штат 2516 ранее демобилизованных, аппарат ОГПУ в 1926–1929 гг. вырос с 17 466 человек до 18 808. Хуже обстояло дело с образованностью чекистов: в российских управлениях к 1929 г. – 3925 сотрудников с высшим и средним образованием, в среднеазиатских – немного меньше (16–19 %). Зато численность коммунистов возросла до 66 %. Среди служащих тогда в ОГПУ русские составляли 64,8 %, украинцы – 8,2 %, белорусы – 4,9 %, латыши – 3,4 %, поляки – 1,8 %, армяне – 1,7 %, грузины – 1,3 %. На представителей всех других народов приходилось не более 13 % служащих ОГПУ.

В то же время расширялись полномочия ОГПУ: 25 февраля 1927 г. ЦИК СССР принял постановление «О преступлениях государственных и особо для СССР опасных преступлениях против порядка управления»; 4 апреля судебная коллегия ОГПУ получила право рассматривать дела, совершенные «как со злым умыслом, так и без оного», и выносить приговоры вплоть до расстрела. В 1928 году чекисты стали организаторами крупного сфальсифицированного политического судебного процесса против группы инженеров – «Шахтинского процесса». Исполнителем провокации стал уполномоченный ОГПУ на Кавказе Е. Г. Евдокимов, придумал «Промпартию» в 1930 г. Г. Г. Ягода[628]628
  История советских органов государственной безопасности. М., 1977. С. 197–200; Конквест Р. Большой террор. London, 1974. С. 989; Федоров Л. Как придумали партию. // Родина. 1990. № 5. С. 58–62; Современники отмечали: «Широкая волна арестов, ссылок, репрессий прокатилась по всей России начиная с осени 1928 г. Это – ответ правительства на все растущие экономические затруднения… Вспомните времена 1919–1920 годов, и тогда вы поймете ту атмосферу, в которой живем мы сейчас. Это так и в экономическом, и в политическом отношении». // Родина. 1992. № 11–12. С. 61.


[Закрыть]. За ними последовали многочисленные процессы над невинными людьми, охватившие на фоне всенародного бедствия, голода 1932–1933 гг., все слои населения[629]629
  Первые массовые аресты, начавшиеся в конце 1929 г., проводились войсками ОГПУ. Они были заняты выселением «кулаков», расстрелами тех, кто, по их мнению, в годы гражданской войны служил или сочувствовал белым. В 1929–1931 гг. было выселено из мест постоянного проживания 381 026 семей (1 830 392 чел.) – Земсков В. Н. Спецпоселенцы (по документации НКВД – МВД СССР) // Социологические исследования. 1990. № 11. С. 3. В результате раскулачивания и голода в 1930–1933 гг. погибло 14,5 миллиона граждан СССР. Конквест Р. Жатва скорби // Вопросы истории. 1990. № 4. С. 85.


[Закрыть].

В 1929 году ОГПУ решало вопросы административного, общеоперативного и судебно-карательного характера[630]630
  ВЧК – ГПУ. Сб. док. / Составитель Ю. Фельштинский. Vermont, 1989. С. 147.


[Закрыть]. Чекисты имели большое финансирование и миллионный штат агентов. За год до «великого перелома» Бухарин, выступая с речью на траурном заседании памяти Ленина (21 января 1928 г.), предупреждал: «…Мы создаем, и мы создадим такую цивилизацию, перед которой капиталистическая цивилизация будет выглядеть так же, как выглядит „собачий вальс“ перед героическими симфониями Бетховена»[631]631
  Бухарин Н. И. Избранные произведения. М., 1988. С. 390.


[Закрыть]. Эта «новая цивилизация» будет связана в России с Лениным, Сталиным, их сподвижниками-большевиками; в Германии – с Гитлером и нацистами; в Италии – с Муссолини и чернорубашечниками. Сталин со второй половины 20-х годов взял курс на создание в стране ситуации, близкой к той, которая существовала в годы гражданской войны и военного коммунизма и характеризовалась господством революционного правопорядка и чрезвычайных мер. По Сталину, властвовать должны не те, кто выбирает и голосует, а те, кто правит. Террор ОГПУ и армия были его основными средствами осуществления тоталитарного господства.

11 июля 1929 г. решением Совнаркома ОГПУ получило в свое ведение исправительно-трудовые лагеря. Перед чекистами поставили задачу использовать труд заключенных для развития богатых, но малозаселенных северных и иных окраин страны. Вскоре ОГПУ было поручено обеспечить общественный порядок, в его ведение были переданы милиция и уголовный розыск. 3 февраля 1930 г. ОГПУ постановлением Президиума ЦИК СССР получило право передоверять полномочия по внесудебному рассмотрению дел своим полномочным представителям на местах, которые могли рассматривать дело с участием представителей краевых и областных исполкомов и прокуратуры. С этого времени в состав троек стали включаться представители обкомов и крайкомов ВКП(б). В 1931 г. приказом ОГПУ была объявлена новая Инструкция по учету и агентурной разработке «антисоветских и контрреволюционных элементов». Согласно этой инструкции все подлежащие учету и агентурной разработке разделялись на две группы. На оперативный учет по литере «А» (основной учет) брались лица, которые занимались «активной антисоветской деятельностью». (К ним относились все члены ЦК небольшевистских партий и др.) На учете по литере «Б» (предварительно-вспомогательный учет) состояли те, о ком сведения поступали впервые. Рабочие, бедняки и колхозники, при неподтверждении в течение года полученных на них компрометирующих материалов, с оперативного учета снимались. Представители интеллигенции оставались. По литере «А» с учета снимались те, кто соглашался сотрудничать с ОГПУ, умирал или становился инвалидом.

В своей карательной деятельности ОГПУ опиралось на жестокие законы той поры. В их серии – постановление «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной социалистической собственности» (7 августа 1932 г.). Особенностью этого закона было применение расстрела или срока заключения 10 лет с конфискацией всего имущества. Вскоре этот закон был распространен на спекуляцию, саботаж сельскохозяйственных работ, кражу семян и т. д. В конце 1932 г. в стране была проведена паспортизация. Колхозники паспортов не получили и оказались прикрепленными к месту жительства. 8 июня 1934 г. ЦИК СССР принял постановление, по которому «измена Родине» каралась смертной казнью. Этот закон вводил ответственность семьи, родственников «изменника». Они подлежали тюремному заключению или ссылке на 5 лет. 10 июля 1934 г. ЦИК СССР на базе ОГПУ создал в НКВД Главное управление государственной безопасности (ГУГБ). При нем создавалось Особое совещание, заменившее судебную коллегию ОГПУ. В его состав входили два члена коллегии НКВД и прокурор СССР. Особое совещание имело право применять во внесудебном порядке заключение в исправительно-трудовой лагерь на срок до 5 лет, а также ссылку или высылку из страны. 1 декабря 1934 г., в день убийства С. М. Кирова, ЦИК и Совнарком СССР приняли постановление «О порядке ведения дел о подготовке или совершении террористических актов». Оно обязывало НКВД проводить следствие по этой категории дел в десятидневный срок. Обвинительное заключение подследственным должно было предъявляться за сутки до рассмотрения дела в суде. Не допускалось участие в судебном процессе обвинения и защиты. Не разрешалось кассационное обжалование приговора и ходатайство осужденных о помиловании. Приговор должен был приводиться в исполнение сразу после его оглашения[632]632
  История советских органов государственной безопасности. С. 240–241, 279. Сборник законов СССР. 1932. № 62; 1934. № 33, 36, 74.


[Закрыть]. Переименование ОГПУ в НКВД вначале пробудило надежды на какую-то либерализацию карательной политики, но эти надежды, как и в 1922 г., во время упразднения ВЧК, не сбылись. 8 апреля 1935 г. был принят «закон о детях», по которому начиная с 12-летнего возраста на них распространялись все статьи Уголовного кодекса, в том числе и расстрел. Родственники обязывались доносить друг на друга.

14 сентября 1937 г. Президиум Верховного Совета СССР распространил исключительный порядок расследования террористических преступлений, введенный 1 декабря 1934 г., на дела о вредителях и диверсиях. Особые совещания получили неограниченные полномочия. Наряду с ними действовали «тройки» и «двойки». По предложению А Я. Вышинского был отменен прокурорский надзор за законностью в органах НКВД по делам о государственных преступлениях. Тогда же были узаконены все время применявшиеся пытки. Когда число осужденных к расстрелу в Москве стало переваливать за 300 в день, начальник административно-хозяйственного отдела УНКВД Московской области И. Д. Берг предложил для умерщвления людей использовать душегубки. (В машины сажались люди, приговоренные к расстрелу, по пути к месту казни они отравлялись выхлопным газом…)

Убийство Кирова знаменовало начало большого террора в стране, когда его объектом стало все общество. Историки приводят разноречивые цифры расстрелянных, погибших в концлагерях заключенных. По одним данным, в 1930–1953 гг. было арестовано 3 778 234 человека, из них 786 098 – расстреляно. Называются и другие цифры: за четверть века при Сталине репрессировано 21,5 млн. соотечественников, в ГУЛАГе постоянно находилось не менее 4 млн. заключенных; в 1927–1938 гг. умерло от голода и погибло в местах заключения 7,9 млн. человек. Кроме того, 2 млн. человек покинули пределы страны. В 1937 г. у подследственных и арестованных было изъято денег и ценностей на сумму 26,4 млн. руб., а на содержание заключенных и ссыльных в том же году НКВД получило 27,2 млн. руб. Арестованные, по существу, содержались на изъятые у них же ценности и деньги. Смертность заключенных составляла не менее 25 % их состава. В 1939 г. через лагеря прошли 2103 тыс. человек, из них погибло не менее 525 тыс. человек. На 1 мая 1930 г. в ведении НКВД РСФСР было 279 концлагерей (ИТЛ), в которых находился 171 251 заключенный, в лагерях ОГПУ – около 100 тыс. В 1930 г. было создано Управление лагерями ОГПУ, с 1931 г. ставшее главным (ГУЛАГ). Удельный вес осужденных за «контрреволюционные преступления» в 1939–1941 гг. колебался в лагерях от 12,6 % (в 1936 г.) до 34,5 % (в 1939 г.); в колониях в 1936–1941 гг. в среднем насчитывалось 10,1 % осужденных по политическим мотивам. На 1 марта 1940 г. ГУЛАГ состоял из 53 лагерей, 425 исправительно-трудовых колоний, 50 колоний несовершеннолетних; всего в них содержалось 1 668 200 заключенных. Активного сопротивления репрессиям в обществе не наблюдалось, хотя только в 1937–1938 гг. жертвами репрессий стали 3,5–4 млн. человек, из них были расстреляны 600–650 тыс. человек[633]633
  Известия. 1990. 14 февраля; Цаплин В. В. Статистика жертв сталинизма в 30-е годы. // Вопросы истории. 1989. № 4. С. 181; он же. Архивные материалы о числе заключенных в конце 30-х годов. // Вопросы истории. 1991. № 4–5. С. 158, 161; Горинов М. М. Советская страна в конце 20-х – начале 30-х годов. // Вопросы истории. 1990. № 11. С. 39; Хлевнюк О. 1937 год: противодействие репрессиям. // Коммунист. 1989. № 18. С. 98–109; Сувениров О. Ф. Трагедия РККА. 1937–1938. М., 1998; и др. Число лагерей в отчетах НКВД указано неточно: Сиблаг включал в себя 16 лагпунктов. Подсчеты смертей также нуждаются в корректировке в сторону увеличения. Подробнее о ИТЛ см.: Система исправительно-трудовых лагерей в СССР. 1923–1960. Справочник. М., 1998.


[Закрыть]. Безропотно погибли 55 % командного и политического состава армии и флота, 20 тысяч чекистов, 500 писателей, тысячи партийно-советских и комсомольских работников, сотни тысяч рабочих, крестьян, интеллигентов – представлявших все народы страны. Они позволяли себя убивать по многим причинам, среди них и та, что многие из тех, кто погиб, до этого сам убивал пулей и словом, «раскулачивал», преследовал инакомыслящих. Аресты таковых воспринимались как справедливость. Причем населению было безразлично, что менявшиеся руководители НКВД (Ягода, Ежов, Берия) уничтожали друг друга сами[634]634
  Панчинский А. А. Продолжая разговор, начатый А. Г. Авторхановым. // Вопросы истории. 1992. № 2–3. С. 188–189; Тумшис М. А. Еще раз о кадрах чекистов 30-х годов. // Вопросы истории. 1993. № 6. С. 190–191; он же. Кадровый состав органов ОГПУ начала 30-х годов (по материалам Средне-Волжского края). // Политический сыск в России: история и современность. СПб., 1997. С. 333–341. А. X. Артузов, чекист и заместитель начальника военной разведки страны, только после того, как был арестован и подвергнут пыткам, написал кровью на стене камеры: «Всякий честный человек должен убить Сталина!» Один из старых большевиков попытался объяснить, почему Сталин проводил внутрипартийный террор. «Выросшие в условиях революционной борьбы против старого режима, мы все воспитали в себе психологию оппозиционеров, непримиримых протестантов… мы все – не строители, а критики, разрушители». // Социалистический вестник. 1937. № 1–2.
  17 января. По состоянию на 1 января 1939 г. среди 1 317 195 лагерных заключенных был 830 491 русский, 181 905 украинцев, 44 785 белорусов, 24 894 татарина, 24 499 узбеков, 19 758 евреев, 18 572 немца, 17 123 казаха, 16 860 поляков, 11 723 грузина, 11 064 армянина, 9352 туркмена, 4874 башкира, 4347 таджиков, остальные 96 948 человек принадлежали к более чем 100 другим национальностям. Возрастной состав заключенных ГУЛАГа (1 марта 1940 г.): моложе 18 лет – 1,2 %; от 18 до 21 года – 9,3 %; от 22 до 40 лет – 63,6 %; от 41 до 50 лет – 16,2 %; старше 50 лет – 9,7 %. К началу Великой Отечественной войны мужчины составляли 93 % заключенных ГУЛАГа, женщины – 7 %, в июле 1944 г. – соответственно 74 % и 26 % // Аргументы и факты. 1990. 1–7 сентября. № 35.


[Закрыть].