355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Алексей Литвин » Красный и белый террор в России. 1918–1922 гг. » Текст книги (страница 10)
Красный и белый террор в России. 1918–1922 гг.
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 02:07

Текст книги "Красный и белый террор в России. 1918–1922 гг."


Автор книги: Алексей Литвин


Жанр:

   

История


сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

У всех белых диктаторов-генералов была антибольшевистская программа, все они выступали под одним девизом: «С русским народом, но против большевистского режима». И потерпели поражение от более сильной диктатуры, сумевшей добиться большего и в организации армии, и в столь же беспощадном отношении к населению, и в политической перспективе одурманивания масс, более четко определившей менталитетное неприятие обществом отживавших общественных отношений[376]376
  Генерал А. С. Лукомский позже вспоминал в Берлине, что генералы мало обращали внимания на недовольство населения. «Грабежи и реквизиции, бесчинства возвращающихся старых хозяев, ухудшение условий жизни беднейших слоев, – писал генерал, – подтачивали тыл Деникина». Лукомский А. С. Из воспоминаний. // Архив русской революции. Берлин, 1922. Т. 6. С. 109. Подобное было и при иных белых военных режимах. Большевики бывших хозяев не допускали, их богатства предлагали разграбить. П. Кенез полагал, что белые проиграли потому, что генералы оказались плохими политиками. Kenez P. Civil war in south Russia. 1918. Los Angeles, 1971. P. 282.


[Закрыть]
. Вот этим стремлением к чему-то новому политики воспользовались более эффективно, нежели генералы. Для советского и всех антибольшевистских правительств в годы гражданской войны была характерна склонность к администрированию, к решению сложных вопросов насильственным методом, везде уровень правовой защиты граждан был очень невелик. Лидеры белого движения более, чем представители красных в то время, говорили о создании правового государства, но эти заявления, как правило, оставались декларативными. Правоохранительная практика белых правительств была безуспешной. Вначале приход белых вызвал у населения сочувствие, но вскоре отношение к ним становилось неприязненным и враждебным. Это было результатом прежде всего карательной политики белых правительств и военных.

Интервенты или союзники

Интервенция – это вмешательство одного или нескольких государств во внутренние дела другого. Это может быть ввод иностранных войск либо какая-то другая форма. В годы гражданской войны вмешательство стран Антанты, США, Японии и Германии во внутренние дела России приняло самые разнообразные, в том числе и военные действия. На территории страны в разное время находились войска воюющих в то время вооруженных блоков, были оккупированы Украина и Крым, Север и Дальний Восток, действиями своего авангарда союзники считали свергающий советскую власть в Поволжье и других регионах чехословацкий корпус. Но все это делалось без официального объявления войны, под предлогами защиты союзника в Первой мировой войне, с нарочитым предпочтением «белых» перед «красными». Действительно, в своей основе белое движение носило преимущественно антантофильский характер. Поэтому борьба с большевиками рассматривалась руководством Англии, Франции и США продолжением войны «национальной» России с Германией, ее союзниками и советским правительством, заключившим с ними сепаратное соглашение в Бресте (март 1918 г.). По данным А. И. Крушанова, в Сибири и Дальнем Востоке было к 1920 г. 175 тыс. японцев, 20 тыс. американцев, 1600 англичан, 4 тыс. канадцев, 1100 французов, 55 тыс. чехословаков, 1500 итальянцев, 6 тыс. китайцев, 12 тыс. поляков, румын и сербов[377]377
  Kpушанов А. И. Гражданская война в Сибири и на Дальнем Востоке. 1918–1920 гг. Владивосток, 1984. Кн. 2. С. 15. В годы гражданской войны в составе советских вооруженных сил действовали более 250 отрядов «интернационалистов» – примерно 250–300 тысяч иностранных граждан. Осенью 1918 г. они составляли 5–7 % численности Красной Армии, в 1920 г. – 0,5 %. Копылов В. Р. Зарубежные интернационалисты в Октябрьской революции. М., 1977. С. 192.


[Закрыть]
.

У. Черчилль цинично вопрошал: «Находились ли союзники в войне с Советской Россией?» – и отвечал: – «Разумеется, нет, но советских людей они убивали, как только те попадались им на глаза, на русской земле они оставались в качестве завоевателей, они снабжали оружием врагов советского правительства, они блокировали его порты, они топили его военные суда. Они горячо стремились к падению советского правительства и строили планы этого падения…» Черчилль подчеркивал единство действий белогвардейцев и интервентов. Более того, он писал: «Было бы ошибкой думать, что… мы сражались на фронтах за дело враждебных большевикам русских, напротив того, русские белогвардейцы сражались за наше дело»[378]378
  Черчилль У. Мировой кризис. М. —Л., 1932. С. 157, 174.


[Закрыть]
.

Весной 1918 г. вооруженная интервенция в России стала фактом. Политики, юристы и историки объясняли ее причины и последствия разноречиво. Советские историки решительно осуждали интервенцию, выделяя особо негативную роль в ней правительства США. И лишь в самое последнее время появились попытки более объективно выяснить причины появления войск союзников России по Первой мировой войне на ее территории. Так, выяснилось, что английский десант, высадившийся в Мурманске 6 марта 1918 г., не носил антисоветского характера, так как прибыл по приглашению Мурманского Совета и с санкции Троцкого для защиты края от возможного появления немецких и финских отрядов[379]379
  См.: Антисоветская интервенция и ее крах. 1917–1922. М., 1987; и др. Голдин В. И. Интервенты или союзники? Мурманский «узел» в марте – июне 1918 года. // Отечественная история. 1994. № 1. С. 75–76; Папакин Г. В. Павел Петрович Скоропадский. // Вопросы истории. 1997. № 9. С. 61–81; Полковник П. Р. Бермонт-Авалов. Документы и воспоминания. // Вопросы истории. 2003. № 1–7. «История „авиловщины“, – писали авторы предисловия Г. З. Иоффе и Ю. Г. Фельштинский, – проливает свет на довольно запутанный внешнеполитический аспект гражданской войны в России и раскрывает содержание так называемой реальной политики – „нет ни врагов, ни друзей; есть только интересы“. Как Антанта, так и Германия с ее союзниками выстраивали свою позицию, отнюдь не руководствуясь своей приверженностью к белым или красным. Перед ними была страна, ввергнутая в смуту и распад, и их политика преследовала собственные интересы в данный текущий момент, и, может быть, главным их интересом было ослабление России как государства в общеевропейской системе. Красные понимали это лучше белых, ко многим из которых прозрение пришло позднее, уже в эмиграции». // Вопросы истории. 2003. №. 1. С. 11.


[Закрыть]
. Зарубежные историки либо оправдывали, либо осуждали интервенцию. Или утверждали, что интервенция послужила красным больше, нежели тем, кому она была предназначена оказать помощь[380]380
  «Если бы мы обсудили вопрос о союзной интервенции прежде чем вмешаться, я мог бы представить много доводов за то, чтобы нам остаться в стороне». Уорд Д. Союзная интервенция в Сибири. 1918–1919 гг. М. -Пг., 1923. С. 171. Бывший посол Великобритании в России Д. Бьюкенен признавал, что «всегда защищал политику вооруженной интервенции». Бьюкенен Д. Мемуары дипломата. М., 1927. С. 308. «Если какая-либо часть России откажется признать власть большевистского правительства, – писал американский посол в России Д. Френсис в Вашингтон, – я буду поощрять эту борьбу». Francis D. Russia from the American Embassy. N. Y., 1921. P. 236. «Из-за чехов у нас произошел разрыв с большевиками. Если бы они по вине французов не восстали… Мы были бы… избавлены от безумной авантюры, которая стоила жизни тысячам русских и многим миллионам фунтов Англии». Локкарт Р. Буря над Россией. Исповедь английского дипломата. Рига, 1933. С. 262. Иностранные государства потеряли в России до 6 млн. долларов. Гарвей Ф. Финансовое положение в Европе и Америке после войны. М., 1926. С. 346. «Мы не собирались свергнуть большевистское правительство в Москве. Но мы стремились не дать ему возможности, пока еще продолжалась война с Германией, сокрушить те антибольшевистские образования и те движения за пределами Москвы, вдохновители которых готовы были бороться заодно с нами против неприятеля». Ллойд-Джордж Д. Военные мемуары. М., 1937. С. 91. Президент Вильсон послал американские войска «для участия в смешанной экспедиции союзников на север России», потому что союзники «убедили» его в этом, а в Сибирь, – чтобы «спасти чехов» и чтобы оказать «сдерживающее влияние на японцев». Kennan G. Soviet foreign policy. 1917–1941. N. Y., 1960. P. 20–21. «После перемирия 1918 г. Америка и ее европейские и азиатские союзники оставили экспедиционные силы в России в надежде вселить в русских желание избавить мир от большевизма». Goldhurst R. The midnight war. The American intervention in Russia. 1918–1920. N. Y., 1978. P. XIV. Интервенция способствовала «моральной консолидации» советского лагеря, а для белых оказалась более «помехой, чем пользой». Luckett R. The white generals. L., 1971. P. 386.


[Закрыть]
. Руководство белых армий часто выражало недовольство недостаточностью материальной помощи их движению. Политика Германии после подписания Брестского мира с Советской Россией была своеобразной: формально они не воевали с большевиками, но на Украине оставались германские войска, а гетман П. П. Скоропадский (1873–1945) всецело зависел от их расположения. Германофильскими были и настроения донского атамана П. Н. Краснова (1869–1947).

Интервенция поддержала антибольшевистские силы в России и способствовала расширению гражданской войны в стране. Особенно это проявилось после окончания мировой войны, когда естественный вопрос: ради чего теперь иностранные войска оставались в России? – приобрел иную смысловую проблему. Тем более увеличение численности этих войск. В декабре 1918 г., по данным британского генштаба, на севере России насчитывалось 23 516 иностранных солдат и 7156 белогвардейцев. В августе 1919 г. их общая численность составила 53 тыс. человек, в том числе 25 тысяч белогвардейцев. Общее число интервентов на Севере составляло 43–44 тыс. военнослужащих[381]381
  Голдин В. И. Интервенция и антибольшевистское движение на Русском Севере. 1918–1920. М., 1993. С. 120, 158, 160.


[Закрыть]
. Осенью 1919 года основная часть иностранных войск покинула территорию Европейской России в силу военных неудач белых и бесперспективности дальнейшего пребывания.

Там, где были иностранные войска, устанавливался оккупационный режим, сфера влияния той или иной страны. Они оказывали антибольшевистским силам военную и экономическую помощь, политическую и моральную поддержку, участвовали в проведении карательной политики. Французские сержанты выступали в роли тюремщиков на севере[382]382
  Потылицын А. И. Белый террор на Севере. 1918–1920. Архангельск, 1931. С. 49. В 1928 г. в Баку судили бывшего главу закаспийского правительства эсера Ф. А. Фунтикова. Он сказал, что расстреляли 26 бакинских комиссаров эсеровские боевики и английские солдаты, которыми командовал капитан Тиг-Джонс. Большевики в борьбе за победу социалистической революции в Азербайджане. Документы и материалы. 1917–1918. Баку, 1957. С. 634. Тиг-Джонс умер в 1988 году. В опубликованных дневниках он писал: «Захват их (комиссаров. – А. Л.), естественно, произвел большую сенсацию в Красноводске. Ашхабад немедленно информировали об этом… Красноводский комитет выразил желание как можно скорее избавиться от заключенных, поскольку местная тюрьма была переполнена и содержание в ней таких видных большевиков, как Петров и Шаумян, несомненно, повлияло бы возбуждающим образом на местные большевистские элементы, которые, вполне возможно, могли организовать восстание и попытаться захватить тюрьму. Ашхабадский комитет вовсе не проявлял желания принять у себя арестованных. За советом они обратились ко мне. Ими была послана телеграмма представителю комитета Мешхаде-Дохову с инструкцией убедить генерала Маллесона взять узников себе и депортировать затем в Индию. В своем ответе Маллесон объяснил, что очень трудно найти необходимую охрану на транспортировку их в Индию, и предложил, чтобы закаспийские власти сами бы нашли другой способ избавиться от них». // Известия. 1990. 31 марта.
  Обвинение в причастности Тиг-Джонса к расстрелу комиссаров в начале 20-х годов выдвинул эсер Вадим Чайкин, собравший необходимые доказательства и заявивший, что готов представить их лондонскому суду. Но суда не было, Тиг-Джонс исчез, чтобы продолжить свою деятельность под именем Рональда Синклера…


[Закрыть]
, контрразведки интервентов на юге беспощадно расправлялись с партизанами, большевиками, не щадя и своих соотечественников (Ж. Лябурб и др.). На Дальнем Востоке была известна трагедия села Ивановки на Амуре, которое японцы сначала обстреляли из пушек, а затем сожгли. Погибло около 300 мирных жителей. Грэвс описывал следующий случай: «Пятеро русских были приведены к могилам, которые были вырыты в окрестностях железнодорожной станции; им завязали глаза и приказали встать на колени у края могилы со связанными назад руками. Два японских офицера, сняв верхнюю одежду и обнажив сабли, начали рубить жертвы, направляя удары сзади шеи. Эта расправа была произведена японцами не потому, что жертвы совершили какое-нибудь преступление, а потому, что они были заподозрены в большевизме»[383]383
  Грэвс В. Там же. С. 254; Рейхберг Г. Разгром японской интервенции на Дальнем Востоке. М., 1940. С. 92–93.


[Закрыть]
.

Интервентам пришлось убраться из России. Свои неудачи лидеры Антанты объясняли по-разному. Премьер-министр Великобритании Д. Ллойд-Джордж, выступая в палате общин 19 апреля 1919 г., ссылаясь на опыт истории, говорил: «Россия – это страна, в которую легко вторгнуться, но которую очень трудно завоевать. Она никогда не была покорена чужеземными захватчиками, хотя много раз подвергалась иностранному вторжению. Это страна, в которую легко войти, но из которой очень трудно выбраться»[384]384
  Из истории гражданской войны в СССР. М., 1961. Т. 2. С. 40.


[Закрыть]
. Выбрались. Оставили по себе недобрую память вмешательством в дела другой страны, террором, беспощадным отношением к людям.

Трудно подсчитать число жертв интервенции, кто убивал, по чьему наущению. Невозможно перечислить все жертвы той поры. Их множество. Цифры очень относительны. В 1924 году было создано в СССР Общество содействия жертвам интервенции. В его адрес шли индивидуальные претензии пострадавших. К июлю 1927 г. в Общество поступило 1135 тыс. заявлений. «Заявленные в Общество претензии говорят о потерях, которые понесли около 7,5 млн. человек, или 8,8 % населения пораженных интервенцией районов», – говорится в изданном в 1929 г. сборнике «К десятилетию интервенции». Подсчеты показали, что в оккупированных районах почти каждый десятый житель (включая младенцев и стариков) был либо убит, либо ранен, подвергся насилию, ограблению, аресту. Общая сумма ущерба исчислялась миллиардами рублей[385]385
  Антисоветская интервенция и ее крах. 1917–1922. М., 1987. С. 183.


[Закрыть]
.

М. Горький не раз объяснял жестокость революции и гражданской войны безжалостностью русских людей. А как объяснить беспощадность «просвещенных европейцев»? Насколько в те годы зыбкой оказалась грань, отделявшая цивилизацию от варварства. В канун нового, 1918 г. президент США В. Вильсон обратился с трибуны конгресса к народам и правительствам стран мира, предлагая его будущее устройство – «14 пунктов». В этой программе был и «русский вопрос». «Яд большевизма, – говорил Вильсон, – только потому получил такое распространение, что явился протестом против системы, управляющей миром. Теперь очередь за нами, мы должны отстоять на мирной конференции новый порядок, если можно – добром, если потребуется – злом»[386]386
  Там же. С. 20.


[Закрыть]
. Зеленая ветвь миротворца Вильсона с его пацифистскими призывами успеха не имела. Ее заменила кровавая поступь обычных карателей.

Глава 4
Тотальный террор
Распятие символов
Диктаторы ликвидируют оппозицию

Профессор Мичиганского университета (США) У. Розенберг заметил, что многие советские и западные историки сводили концепцию российской государственности XX века к понятию «weighty actor» (солидный деятель), т. е. к конкретным правителям и правящим кругам[387]387
  Розенберг У. Формирование новой российской государственности. // Отечественная история. 1994. № 1. С. 3. В настоящее время исследователи сосредоточили внимание на социальных проблемах гражданской войны. Их интересует та часть российского общества, которая не участвовала в «великой классовой борьбе», ведшейся в то время между «суррогатом» пролетариата (Красная армия и компартия) и «суррогатом» буржуазии (Белая Армия и городская интеллигенция). // Fitzpatric Sh. New perspectives on the civil war. – Party, state and society in the Russian civil war. Indiana University Press, 1989. P. 5–6.


[Закрыть]
. Розенберг прав: при таком подходе большевистское государство представлялось типом тоталитарного общества, взявшего из прошлого страны как самое радикальное, так и патриархальные «царистские иллюзии».

Неоднородность менталитетов различных слоев российского общества не препятствует восприятию периодов его истории по именам царей или вождей, в сознании многих – символов определенной эпохи. В ходе гражданской войны быстро распадалась старая властная элита, бывшие «революционные пролетарии» стремительно трансформировались в большевистскую административную элиту, а ее лидеры и активно действующие во времена хаоса и смут авантюристы, деятели теневой экономики стали формироваться во властные структуры. Видоизменялись цели индивидуального и массового террора: они приобрели государственный характер. Правительства санкционировали убийства сограждан. В годы гражданской войны в России не было разделения между диктаторским и тотальным террором, так как подавление оппозиции и расстрелы представителей всех слоев населения проводились единовременно. Лозунг «грабь награбленное», предложенный большевиками, касался не только имущих сословий, но скоро обратился и красными и белыми в грабежи самых многочисленных граждан страны – крестьян. Но более других в памяти остались акты террора по отношению к символам старой и новой элиты, к царской семье и большевистским вождям.

Об убийстве Николая II, его семьи и родственников достаточна полно рассказано в многочисленных книгах и статьях[388]388
  См.: Убийство царской семьи. Протокол расследования комиссии, учрежденной приказом Верховного правителя адмирала Колчака. Б. м. 1919; Соколов Н. А. Убийство царской семьи. М., 1991; Summers A., Mangold Т. The File of the Tsar. N.Y. 1976; Иоффе Г. Революция и судьба Романовых. М., 1992; Ферро М. Николай II. М., 1991; Буранов Ю., Хрусталев В. Гибель императорского дома. 1917–1919 гг. М., 1992; и др.


[Закрыть]
. Общеизвестна версия о том, что последний российский император Михаил Романов был расстрелян в ночь с 12 на 13 июня 1918 года на окраине Перми. А через месяц – в ночь с 16 на 17 июля 1918 г. в доме Ипатьева в Екатеринбурге были расстреляны Николай II, его семья и несколько приближенных.

По существовавшей в советской историографии долгие годы официальной версии, все Романовы пали жертвой решений местных Советов. Михаил Александрович Романов (1878–1918) был главой российского престола менее суток – с 3 на 4 марта 1917 года. Великого князя и формально последнего российского императора расстреляли председатель Мотовилихинского Совета Г. И. Мясников (1889–1946), рабочие-большевики А. В. Марков (1882–1965), В. А. Иванченко (1874–1938), Н. В. Жужгов (1879–1941) и И. Ф. Колпашиков. Весной 1918 года на Урал были высланы из Петрограда: великий князь Сергей Михайлович, три брата – князья Иоанн, Константин и Игорь Константинович Романовы, и барон Владимир Павлович Палей (сын великого князя Павла Александровича). Они были в Вятке, затем Екатеринбурге и Алапаевске. Об их передвижении и содержании регулярно докладывалось Ленину и Свердлову, Дзержинскому и Урицкому. Донесения подписывал, как правило, председатель Уральского Совета, большевик А. Г. Белобородов (1891–1938). Убийством великих князей в ночь на 18 июля 1918 г. руководил председатель Алапаевского Совета Г. П. Абрамов. Через полгода, 29 января 1919 г., в Петропавловской крепости были расстреляны великие князья Николай Михайлович, Георгий Михайлович и Дмитрий Константинович Романовы. Их расстреляли петроградские чекисты как заложников, «в порядке красного террора» и в ответ на «злодейское убийство в Германии товарищей Розы Люксембург и Карла Либкнехта»[389]389
  Судьба Михаила Романова. // Вопросы истории. 1990. № 9. С. 149–163; Беленкин Б. Ганька. // Огонек. 1990. № 21. С. 18–19. Ганька – это Гавриил Иванович Мясников, убийца М. Романова, позже один из лидеров «рабочей оппозиции» в РКП(б). Буранов Ю., Хрусталев В. Тайное убийство великих князей. // Совершенно секретно. 1990. № 18; Там же. С. 324. Ю. О. Мартов в 1919 г. протестовал против убийства великих князей. Мартов и его близкие. N. Y., 1959. С. 153–154.


[Закрыть]
.

В советской мемуаристике и историографии бытовало мнение о том, что решение о расстреле Николая II и его семьи было принято Уральским исполкомом в связи со сложным военным положением – на город наступали белые[390]390
  См.: Быков П. М. Последние дни Романовых. Свердловск, 1926. С. 96; Иоффе Г. З. Великий Октябрь и эпилог царизма. М., 1987. С. 341; и др.


[Закрыть]
. Хотя еще Н. А. Соколов (1882–1924), один из первых следователей по делу об убийстве царской семьи, проводивший это расследование по поручению Колчака, писал: «Судьба царской семьи была решена не в Екатеринбурге, а в Москве»[391]391
  Соколов Н. А. Там же. С. 305.


[Закрыть]
.

Опубликованные в разное время документы свидетельствовали о том, что судьба Романовых весьма интересовала большевистское руководство. Видимо, окончательное решение об их искоренении принадлежало Ленину, которого поддерживали его приближенные. Троцкий в дневнике писал, что он предлагал устроить судебный процесс против царя с участием себя в качестве главного обвинителя. Во второй половине июля 1918 г. он узнал от Свердлова о расстреле царской семьи, потому что «нельзя оставлять нам им живого знамени, особенно в нынешних условиях». Троцкий согласился с целесообразностью содеянного. По его мнению, «суровость расправы показывала всем, что мы будем вести борьбу беспощадно, не останавливаясь ни перед чем. Казнь царской семьи нужна была не просто для того, чтобы запугать, ужаснуть, лишить надежды врага, но и для того, чтобы встряхнуть собственные ряды, показать, что отступления нет, что впереди полная победа или полная гибель». Чуть позже Троцкий встретился с Лениным, который разъяснил ему ненужность длительного судебного процесса над царем и высказал главное соображение: «В судебном порядке расправа над семьей была бы, конечно, невозможна. Царская семья была жертвой того принципа, который составляет ось монархии: династической наследственности»[392]392
  Троцкий Л. Д. Дневники и письма. Tanaffy, 1986. С. 100–101; он же. Из дневника 1935 года. // Знамя. 1990. № 8. С. 179–180.


[Закрыть]
.

В борьбе с возможными претендентами на власть Ленин был особенно беспощаден. И, наверное, поощрение безнаказанности, лживости и провокации вкупе с конкретными жестокими действиями стимулировали местные власти. Белобородое признавал, что весьма скептически отнесся к известию о переезде царской семьи из Тобольска в Екатеринбург: «…Необходимо остановиться на одном чрезвычайно важном обстоятельстве в линии поведения облсовета. Мы считали, что, пожалуй, нет надобности доставлять Николая в Екатеринбург, что, если представятся благоприятные условия… он должен быть расстрелян…»[393]393
  Хрусталев В. Новые документы об убийстве царской семьи. // Известия. 1993. 14 мая. Убийцы великого князя Михаила не понесли никакого наказания. С Мясниковым беседовал Дзержинский. Никакого последствия для убийц это не имело. Об убийстве всех Романовых была распространена дезинформация: в печати сообщалось, что князья то ли бежали, то ли их похитили бандиты…


[Закрыть]

Решение о расстреле царской семьи, наверное, было принято в Москве, в начале июля 1918 г., когда Ш. И. Голощекин (партийная кличка Филипп. 1876–1941), военный комиссар Уральского военного округа, один из руководителей екатеринбургских большевиков, был в столице. Конспирация об отношении Ленина к происходящему в Екатеринбурге соблюдалась весьма жестко. И все-таки ряд документов, свидетельствующих о санкциях из Москвы на расстрел Романовых, сохранились. Среди них косвенные: 7 июля 1918 г. в 17. 20 председатель Совнаркома распорядился предоставить Екатеринбургу прямой провод для экстренных переговоров (через Казань); 13 июля зафиксированы переговоры Свердлова с Белобородовым; 16 июля был заказан срочный разговор Ленина с Екатеринбургом.

16 июля в ответ на запрос датской газеты в Совнарком по поводу распространившихся слухов о казни бывшего царя Ленин ответил: «Слух неверен, бывший царь невредим, все слухи – только ложь капиталистической прессы». Действительно, в это время царь еще был жив, но слух был не без оснований. Комендант Ипатьевского дома Я. М. Юровский сообщал, что именно 16 июля в 2 часа дня к нему приехал Голощекин и передал постановление исполкома о казни Николая II. Свое решение екатеринбургский исполком согласовал с Кремлем. Через Петроград Зиновьеву, Свердлову и Ленину 16 июля 1918 г. была отправлена телеграмма, в которой Голощекин зашифрованно сообщал, что «условленный с Филиппом (т. е. с Голощекиным. – А. Л.) суд по военным обстоятельствам не терпит отлагательства, ждать не можем». Телеграмма была получена в Москве в 21 час 22 минуты, за несколько часов до расстрела царя и его семьи. Ленин и Свердлов ответили согласием. Заметим, что военные обстоятельства были не столь опасны – белые вошли в Екатеринбург через 9 дней – 25 июля 1918 г.

В «Записке» Юровский (1920 г.) писал о том, что телефонограмма из Москвы на условном языке, содержавшая приказ об истреблении Романовых, была получена через Пермь. Все происшедшее Юровский подробно описал в 1922 году: примерно в 1.30 ночи с 16 на 17 июля он разбудил Романовых и предложил им спуститься в подвал дома. «Я предложил всем встать. Все встали, заняв всю стену и одну из боковых стен. Комната была очень маленькая. Николай стоял спиной ко мне. Я объявил: Исполнительный Комитет Советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов Урала постановил их расстрелять. Николай повернулся и спросил. Я повторил приказ и скомандовал „стрелять“. Первый выстрелил я и наповал убил Николая. Пальба длилась очень долго, и, несмотря на мои надежды, что деревянная стенка не даст рикошета, пули от нее отскакивали. Мне долго не удавалось остановить эту стрельбу, принявшую безалаберный характер. Но когда наконец мне удалось остановить, я увидел, что многие еще живы. Например, доктор Боткин лежал, опершись локтем правой руки, как бы в позе отдыхающего, револьверным выстрелом я с ним покончил. Алексей, Татьяна, Анастасия и Ольга тоже были живы. Жива была еще и Демидова. Тов. Ермаков хотел окончить дело штыком. Но, однако, это не удавалось. Причина выяснилась только позднее (на дочерях были бриллиантовые панцири вроде лифчиков). Я вынужден был поочередно расстреливать каждого. К величайшему сожалению, принесенные с казненными вещи обратили внимание некоторых присутствовавших красногвардейцев, которые решили их присвоить». Далее Юровский писал, как он потребовал вернуть награбленное, драгоценности. Расстрельная команда состояла из 12 человек, в том числе 7 латышей, двое из которых отказались стрелять в детей. Всего они расстреляли 11 человек. (Кроме семьи царя, погибли доктор Боткин, повар Харитонов, камердинер Трупп и горничная Анна Демидова.)[394]394
  ГАРФ, ф. 130, оп. 1, д. 787, л. 11, 13, 14; В. И. Ленин. Неизвестные документы. 1891–1922. С. 243; Буранов Ю., Хрусталев В. Указ. соч. С. 258, 261; Радзинский Э. «На бой кровавый…» // Аргументы и факты. 1990. № 46. Современники пытались обелить Ленина, показать его сочувствие казненным. Ф. Ф. Раскольников писал: «Ленин резко негодовал против ареста и казни великих князей: ученого-историка Николая Михайловича и опального, одно время даже высланного из старорежимной России, безобидного Павла Александровича. Они стояли в оппозиции к Николаю II и не имели никакого влияния при дворе. Приказ Ленина об освобождении великих князей пришел слишком поздно: их уже расстреляли во дворе тюрьмы». Федор Раскольников о времени и о себе. Воспоминания, письма, документы. Л., 1989. С. 516. Ни одного приказа Ленина о помиловании, пришедших «поздно», исследователи пока не обнаружили. Не подтверждаются и антисемитские инсинуации о причинах гибели царской семьи. // Известия. 1993. 2 октября. См. также: «Суд над семьей Романовых организовать не представляется возможным». НКВД СССР и МГБ СССР о судьбе царской семьи. // Источник. 2001. № 6. С. 97–110.


[Закрыть]

В годы тоталитарного режима в стране, когда убийцы «врагов народа» занимали «особо почетное положение», на роль человека, расстрелявшего царя, претендовали, кроме Юровского, еще и другие члены расстрельной команды: П. З. Ермаков (1884–1952), Г. П. Никулин (1884–1965) и др.

Исследователи утверждали, что размах дезинформации по делу убийства царской семьи был необычен. Вначале Свердлов сообщал лишь об убийстве царя и о том, что его семья переведена в Алапаевск, хотя в архиве следователя Соколова находилась зашифрованная телеграмма, отправленная в Кремль 17 июля 1918 г.: «Сообщите Свердлову, что всю семью постигла та же участь, что и ее главу. Официально семья погибнет при эвакуации». В результате противоречивых официальных заявлений появились версии о том, что не все члены царской семьи погибли. Французский историк Марк Ферро в книге о Николае II приводит свидетельства о том, что большевики и немцы вели тайные переговоры о судьбе царицы и ее дочерей. Карл Радек, представлявший большевиков в Берлине, – писал Ферро, – предложил обменять императрицу и ее дочерей на арестованных членов организации «Союз Спартака». Но сделка не состоялась[395]395
  Буранов Ю., Хрусталев В. Указ. соч. С. 273; Свердлов Я. М. Письма из 1918 г. // Октябрь. 1982. № 11. С. 175; Аргументы и факты. 1990. № 9; Ферро М. Николай II. М., 1991. С. 305; и др. См. также: Richards G. The Rescue of the Romanovs. Greenwich. 1975.


[Закрыть]
.

18 июля 1918 г. Совнарком под председательством Ленина, заслушав внеочередное заявление Свердлова о казни Николая II, постановил: «принять к сведению». Но на этом «дело об убийстве царской семьи» не завершилось. Несмотря на заявление расстрельщиков Юровского, Г. П. Никулина о том, что погибли в ту ночь все претенденты на звание царских детей, Анастасии и Алексеи появлялись в разных городах. В 1920 г. «спасенная» Анастасия Романова появилась в Берлине, позже претендентки на имя дочери царя оказались в Омске, в казанской психбольнице и Тбилиси[396]396
  Радзинский Э. Расстрел в Екатеринбурге. // Огонек. 1990. № 22. С. 27; Коваленко Ю. Судьба царской семьи: новые версии и старые мифы. // Известия. 1991. 16 сентября; Валитов Р., Светлова Е. Царевна Анастасия. Жизнь и смерть под надзором. // Республика Татарстан. 1994. 12 февраля; и др. За годы после расстрела царской семьи появилось не менее трех десятков «уцелевших» детей российского императора. Одна из последних «Анастасий» была «обнаружена» в Тбилиси в 2002 г., но вскоре выяснилось, что это очередная мистификация. // Комсомольская правда. 2002. 20 июня. Вскрытие захоронения царской семьи в 1991 г. привело к обнаружению 9 трупов, которые затем были перезахоронены в Петропавловском соборе С.-Петербурга. Авдонин А. Тайна Коптяевской дороги. // Источник. 1994. № 5. С. 61–76.


[Закрыть]
. В 1979 г. было найдено место захоронения расстрелянных в Ипатьевском доме. Криминалисты признали, что это действительно останки царской семьи[397]397
  См.: Московские новости. 1989. 16 апреля; Известия. 1994.16 марта, 23 апреля, 20 мая; Источник. 1994. № 5. С. 61–76; и др.


[Закрыть]
.

Исследователям же предстоит по-прежнему ответить на вопрос, который мучает поклонников символов в истории: кто он, последний российский царь, – безгрешный мученик или преступник? Олицетворение империи или просто слабый человек? Как действующий политик Николай II завершил свою карьеру 2 марта 1917 года. Затем началась человеческая трагедия всей династии Романовых. Наверное, изжившие себя политические системы способны воспроизводить лишь усредненных лидеров, ускоряющих своими действиями падение старых режимов[398]398
  Черкасов П. Последний император. // Новый мир. 1993. № 1.С. 196. X. Арендт была потрясена чудовищным разрывом между огромностью преступлений гитлеровского сподвижника Эйхмана и незначительностью преступного персонажа. // Свободная мысль. 1992. № 8. С. 75. Стрелявший в царя Я. М. Юровский (1878–1938) также относился к типу людей, которые готовы были скорее убить за идею, нежели умереть за нее. Юровский стал большевиком в 1905 г., был боевиком, оставаясь малограмотным человеком (учился полтора года в начальной школе, окончил школу военных фельдшеров). В начале 1918 г. Юровский – председатель следственной комиссии при Екатеринбургском ревтрибунале, затем ЧК. У него была воля, решимость исполнить свой долг и указания руководства, не задумываясь над преступностью приказа, поскольку и сам был причастен к созданию таковых. Позже он работал в ЧК, Гохране, был директором Политехнического музея в Москве. Умер Юровский 2 августа 1938 г. от язвы желудка. Юровский никогда не сожалел о содеянном, наоборот, гордился тем, что был палачом революции. Резник Я. Чекист. Свердловск, 1968; Кто же он, Яков Юровский? // Уральский рабочий. 1990. 11 ноября.


[Закрыть]
. Но только этим нельзя объяснить появившееся на смену карикатурному образу Николая II его иконографическое изображение в сознании многих людей. Символы означали время, ностальгию о прошлом, они были в центре яростных, кровавых схваток при жизни и стали предметом ожесточенных властных разборок политиков последующих поколений.

Летом 1918 года стреляли и в символы большевизма. Расстрел династии Романовых, убийства большевистских комиссаров и чекистов, покушение на Ленина инициировали обострение гражданской войны в стране, способствовали ожесточению сторон и размежеванию общества[399]399
  М. Горький только после выстрелов в Ленина заявил, что террористические акты против руководителей Советской республики «побудили его окончательно вступить на путь тесного с ними сотрудничества». Федюкин С. А. Художественная интеллигенция в первые годы советской власти. / История СССР. 1969. № 1.С. 13.


[Закрыть]
. Эти акции были использованы правящими элитами для разжигания противостояния, а не достижения согласия и гражданского мира. Когда не было иных аргументов и способов удержания власти, диктаторы прибегали к эскалации террора. Они использовали карательную политику для достижения своих целей и тогда, когда были иные возможности: страх и террор, убийства организовать проще, эффективнее, быстрее, чем предложить что-либо иное…

Характерно повышение должностной значимости объектов террористических акций той поры: в июне 1918 г. убит комиссар по делам печати, пропаганды и агитации Петроградского Совета В. Володарский, в конце августа – председатель Петроградской ЧК М. Урицкий и ранен председатель Совнаркома Ленин. В советской историографии длительные годы бытовало мнение, что все эти акции совершены от имени партии правых эсеров. Трудность установления истины заключалась в том, что ни одного из предполагаемых убийц – Сергеева, Канегиссера и Каплан – не судили. Следственные материалы подверглись в разное время купированию. Потому в 1922 г. устроители судебного процесса над лидерами партии правых эсеров использовали «избранные» цитаты из выступлений В. М. Чернова, А. Р. Гоца для доказательств их антибольшевистских намерений, видя в них «состав преступления»[400]400
  В «обвинительном заключении» судебного процесса 1922 г. цитировалось выступление В. М. Чернова на IV съезде партии эсеров (ноябрь 1917 г.): «Партия социалистов-революционеров не скрывала и не скрывает, что все ее силы, физические и революционные, которые будут в ее распоряжении, она противопоставит всякой узурпации, всякому покушению на права народа, как она это делала прежде при предыдущих покушениях на права народа». И письмо А. Р. Гоца на имя этого съезда, в котором «смольные самодержцы» предупреждались, что если они посягнут на завоевания революции, то «партия социалистов-революционеров вспомнит о своей старой испытанной тактике, вдохновляемой лозунгом „по делам вашим воздастся вам“». Обвинительное заключение по делу Центрального комитета и отдельных членов иных организаций партии социалистов-революционеров по обвинению их в вооруженной борьбе против советской власти, организации убийств, вооруженных ограблений и в изменнических отношениях с иностранными государствами. М., 1922. С. 80. Это были декларативные заявления о намерениях, не более того. К таковым в меньшей степени следует отнести и обращение ЦК партии правых эсеров с реакцией на заключение Брестского мира (март 1918 г.). В нем заявлялось, что «правительство народных комиссаров предало демократическую Россию, революцию, интернационал и оно должно быть и будет низвергнуто… Партия социалистов-революционеров приложит все усилия к тому, чтобы положить предел властвованию большевиков». РГАСПИ, ф. 274, оп. 1, д. 2, л. 18.


[Закрыть]
.

После разгона большевиками Учредительного собрания правые эсеры призвали к открытой вооруженной борьбе с ними, но не к терактам, официально осуждая последние. Эсеровский ЦК категорически открещивался от участия в убийствах Володарского, Урицкого, покушении на Ленина. В декабре 1920 г. эсеры протестовали против ареста членов партии в качестве заложников на случай возможных покушений на большевиков. Они писали, обращаясь к советскому правительству: «Партия с.-р. в своей борьбе с диктатурой коммунистической партии никогда не прибегала к террору. ЦК партии не раз открыто заявлял об этом в связи с попытками правящей партии и ее органов политической репрессии приписать партии с.-р. участие в террористических актах. Эта позиция партии с.-р. подтверждается всей ее деятельностью на протяжении трех лет большевистской диктатуры». Среди членов ЦК партии эсеров бытовало убеждение, что выстрел в Ленина был «индивидуальным актом озлобленной фанатички», не более того[401]401
  Обвинительное заключение… С. 79–80.


[Закрыть]
.

Процессу над 34 эсерами в Колонном зале Дома союзов (Москва, 8 июня – 7 августа 1922 г. Председатель суда – Г. Л. Пятаков, общественный обвинитель – Н. В. Крыленко) предшествовала мощная пропагандистско-разоблачительная антиэсеровская кампания и следствие, ведомое известным в свое время мастером политического сыска Яковом Аграновым[402]402
  На заседании президиума ВЧК (Уншлихт, Менжинский, Благонравов) 22 апреля 1922 г. было решено: дело по обвинению правых эсеров в вооруженной борьбе против советской власти, в экспроприациях, террористической, военно-подрывной работе и в сношениях с союзниками, получении от них денежных средства 1918 г., по докладу Агранова, утвержденному Уншлихтом, со всеми обвинениями передать в Верховный трибунал. ЦА ФСБ РФ, ф. 1, оп. 1, д. 4, л. 45.


[Закрыть]
. Наиболее разоблачительные материалы о террористической деятельности правых эсеров содержались в брошюре Г. Семенова «Военная и боевая работа партии социалистов-революционеров за 1917–1918 гг.», изданной в 1922 г. одновременно в Берлине и в типографии ГПУ на Лубянке, 18 в Москве; а также в письме в ЦК РКП(б) Л. В. Коноплевой. Григорий Иванович Семенов (Васильев) был в 1918 г. руководителем боевой эсеровской группы, а Лидия Васильевна Коноплева – активным ее членом[403]403
  Семенов-Васильев Г. И. (1891–1937), из семьи акцизного чиновника, уроженец города Юрьева, по образованию – самоучка. Эсер с 1915 г. После Февральской революции – комиссар 3-го конного корпуса, член военной комиссии при ЦК партии с.-р., член петроградского комитета партии эсеров, в конце 1917–1918 гг. – руководитель боевой группы партии эсеров. В ноябре 1918 г. был арестован чекистами. Об этом позже говорил Агранову. «В тюрьме я пробыл 9 месяцев, все это время у меня происходил глубокий внутренний процесс, шла коренная переоценка. В результате мои политические взгляды изменились коренным образом. Я пришел к признанию необходимости диктатуры пролетариата». На поруки его взял Енукидзе. В 1919 г. примкнул к эсеровской группе «Народ», одновременно работал в ВЧК. В январе 1921 г. по рекомендации А. С. Енукидзе, Л. П. Серебрякова и H. Н. Крестинского вступил в РКП(б). В 1922 г. осужден и амнистирован. Позже работал в разведуправлении РККА. Семенов был арестован 11 февраля 1937 г. НКВД и обвинен в том, что с 1928 г. являлся активным участником нелегальной антисоветской организации правых и был связан с Н. И. Бухариным; что являлся руководителем боевой и террористической организации правых, по поручению Бухарина создал ряд террористических групп из числа бывших эсеров-боевиков; что силами этих групп подготавливал совершение терактов против руководителей ВКП(б) и советского правительства. 8 октября 1937 г. Военная коллегия Верховного суда приговорила Г. И. Семенова к расстрелу, и в тот же день он был расстрелян. Военная коллегия 22 августа 1961 г. дело Семенова прекратила за недоказательностью предъявленных ему обвинений. В определении Военной коллегии от 22 августа 1961 г. сказано: «Проверкой дела установлено, что Семенов никаких террористических групп после 1918 г. не создавал и с эсерами связан не был. Будучи арестованным 11 февраля 1937 г., Семенов до 15 июня 1937 г. отрицал свою вину и 4 июня 1937 г. на очной ставке с уличающим его арестованным Усовым К. А. (Усов был членом эсеровской группы Семенова в 1918 г. – А. Л.) заявил: „Вы Усова замучили угрозами. Смотрите, на кого он похож? Потому он и дает такие показания“». За это заявление Семенов был водворен в карцер, после чего 15 июня 1937 г. написал прошение на имя Н. И. Ежова о том, что вину свою он признает к обещает дать подробные показания. По делу установлено, что бывший сотрудник НКВД M. Л. Гатов, руководивший следствием и допрашивавший Семенова, в 1939 г. был осужден за фальсификацию следственных дел и антисоветскую деятельность в органах НКВД. ЦА ФСБ РФ, следственное дело № 11401. Т. 1. Семенов Г. И.
  В. Шкловский писал о встречах с Семеновым: «Это человек небольшого роста, в гимнастерке и шароварах, но как-то в них не вношенный, со лбом довольно покатым, с очками на небольшом носу, и рост небольшой. Говорит дискантом и рассудительно. Верхняя губа коротка. Тупой и пригодный для политики человек. Говорить не умеет». Шкловский В. Сентиментальное путешествие. М., 1990. С. 144. Подробнее о Г. И. Семенове см.: Литвин А. Л. Азеф второй. // Родина. 1999. № 9. С. 80–84; Журавлев С. В. Человек революционной эпохи: судьба эсера-террориста Г. И. Семенова (1891–1937). // Отечественная история. 2000. № 3. С. 87–105.
  Коноплева Л. В. (1891–1937), из семьи учителя. Училась в архангельской женской гимназии, участвовала в революционном движении. В партию эсеров вступила в 1917 г. Летом 1917 г. работала секретарем газеты «Земля и воля» в Петрограде, в конце года вошла в военную организацию, в 1918 г. – в боевую дружину, в начале 1919 г. – в группу «Народ». В том же 1919 г., по ее словам, от работы в партии с.-р. отошла и никакой политической работой не занималась. В 1921 г. по рекомендации членов ЦК Бухарина, Шкирятова и И. Смирнова вступила в РКП(б). На допросе в 1922 г. сказала Агранову: «Начавшаяся у меня после покушения на Ленина… утрата веры в партию, сознание пагубности ее политики заставили меня уйти совсем от партийной работы». С осени 1918 г. Коноплева сотрудничала с ЧК. У нее хранилась часть эсеровского архива и составленная для чекистов инструкция по «подрывной химии». В 1922–1924 гг. работала в 4-м управлении штаба РККА. Позже работала в московском отделе народного образования, в издательствах «Работник просвещения» и «Транспечать». Арестована в Москве 30 апреля 1937 г., обвинена в связях с Бухариным и Семеновым, расстреляна 13 июля 1937 г. 20 августа 1960 г. реабилитирована «за отсутствием состава преступления». // ЦА ФСБ РФ, следственное дело № 11401. Коноплева Л. В.
  В. Шкловский: «В Москве видел Лидию Коноплеву, это блондинка с розовыми щеками. Говор – вологодский». Шкловский В. Указ. соч. С. 157.


[Закрыть]
.

Голландский историк Марк Янсен, специально исследовавший материалы правоэсеровского процесса 1922 г., полагает, что Семенов и Коноплева писали свои «разоблачения» по поручению его устроителей[404]404
  Jansen M. A Show Trial under Lenin. The trial of the Socialist revolutionaries. Moscow, The Hague. 1982. P. 144–146; он же. Суд над эсерами // Огонек. 1990. № 39. С. 15; он же. Суд без суда. 1922 год. Показательный процесс социалистов-революционеров. М., 1993; Судебный процесс над социалистами-революционерами (июнь – август 1922 г.). Сб. документов. М., 2002.


[Закрыть]
. Действительно, они были арестованы осенью 1918 г., а в начале 1919 г. – освобождены, служили в ВЧК, в 1921 г. вступили в РКП(б). Полностью они были амнистированы во время процесса 1922 г. В зарубежной историографии показания-воспоминания Семенова и Коноплевой не пользовались особым доверием, в советской – подтвержденные обвинительным заключением процесса над эсерами 1922 г., – долгое время считались наиболее достоверным описанием террористической деятельности этой партии. Обвинения, выдвинутые Семеновым и Коноплевой, не признали ни эмигрантская группа ЦК партии эсеров, ни судимые члены ЦК А. Гоц, Е. Тимофеев и др. С. Ляндрес пишет о них как о самых отъявленных провокаторах. Следователь Д. Л. Голинков им верил в четырех изданиях своей книги о борьбе с антисоветским подпольем в СССР. Он писал: «Будучи в прошлом непосредственными участниками преступлений, Семенов и Коноплева открыли факты использования эсерами в борьбе с советской властью диверсий, экспроприации и индивидуального террора в отношении виднейших деятелей большевистской партии и Советского государства»[405]405
  Slavic Review. 1989. V. 48. № 3. P. 444; Голинков Д. Л. Крушение антисоветского подполья в СССР. М., 1986. Кн. 2. С. 207.


[Закрыть]
. В. Войнов в «Комсомольской правде» (29 августа 1990 г.) назвал Семенова «двуликим Янусом эсеровской партии».

Показания Семенова и Коноплевой не были документально аргументированы. Им возражали такие же участники событий. Но организаторы этого первого большого политического процесса в стране имели, видимо, целенаправленные политические, а не правовые установки. Они верили тому, кому хотели верить. Только тщательно проведенный медицинский анализ дела о ранении Ленина позволил академику Б. В. Петровскому разрушить легенду, созданную Семеновым и Коноплевой в 1922 г., об отравленных пулях, которыми стреляли в вождя.

«Пули были отравлены ядом кураре. В каждом револьвере было отравлено по 3 пули. Допрошенный по этому поводу Семенов удостоверяет, что пули он отравил лично на квартире Федорова-Соколова, который при этом присутствовал и это также подтверждает», – говорилось в обвинительном заключении процесса. Коноплева в письме в ЦК РКП(б): «В. И. Ленин приехал в Щипок (гранатный корпус завода был в 3-м Щипковском переулке. – А. Л.), и Фанни стреляла в него. Все три пули были отравленные (у всех трех выполнителей первые три пули в обоймах были подпилены крестом и отравлены ядом „кураре“…» Семенов и Коноплева претендовали каждый на первенство в этом варварстве!

Академик Петровский: «Не было и отравления, которое якобы несли с собой „отравленные“ пули. Хотелось бы, кстати, заметить, что пули в те времена не начиняли ядом… ни о каких отравленных пулях речи не могло быть, хотя в то же время ранение было редким и крайне опасным для жизни»[406]406
  Обвинительное заключение… С. 95; Коноплева Л. Организация эсеровского покушения на тов. Ленина. Пионтковский С. А. Гражданская война в России. Хрестоматия. М., 1925. С. 176; Петровский Б. В. Ранение и болезнь В. И. Ленина. // Правда. 1990. 25 ноября. О подготовке брошюры Семенова было известно Политбюро ЦК РКП(б), возлагавшему на предстоящий процесс над правыми эсерами надежды покончить с политической оппозицией. На заседании Политбюро 21 января 1922 г. было поручено Уншлихту принять меры, чтобы «известная ему рукопись вышла из печати за границей не позже чем через 2 недели». РГАСПИ, ф. 17, оп. 3, д. 256, л. 2. Уншлихт, в свою очередь, передал в ЦК письмо Семенова, в котором объяснялись причины, побудившие его написать эту брошюру. Письмо датировано 5 декабря 1921 г., сохранилась рукопись. Семенов писал, что разочаровался в деятельности правых эсеров и уже в конце 1920 г. пришел к «мысли о необходимости открыть темные страницы прошлого п. с.-р.». Он был за границей и понял, что из всех партий – партия правых эсеров «безусловно единственная реальная сила, могущая сыграть роковую роль при свержении советской власти». Поэтому решил «разоблачить партию с.-р. перед лицом трудящихся, дискредитировать ее… открыв темные страницы ее жизни, неизвестные еще ни РКП, ни большинству членов партии с. – р… Это и было основной причиной, побудившей меня написать доклад». РГАСПИ, ф. 87, оп. 84, д. 45, л. 8-10.
  «Цинизм, с которым через 10 дней после опубликования брошюры предателя в Берлине было состряпано „дело“ против социал-революционеров в Москве, со всей ясностью поставил перед социалистами и рабочими вопрос о методах расправы большевиков со своими политическими противниками вообще. То, что обычно творилось под спудом, впервые открыто выявилось во всем своем безобразии. Террор на основе гнусного предательства и грязной полицейской провокации – вот против чего поднял свой протестующий голос пролетариат». Социалистический вестник. 1922. 3 апреля. № 7.


[Закрыть]
.

Весь смысл показаний Семенова и Коноплевой состоял в утверждении эсеров главными организаторами и исполнителями терактов против партийно-советского руководства. Это с их «легкой руки» и других эсеров, сотрудничавших к тому времени с ВЧК, станут известны «подробности» многих терактов как исходящих от партии эсеров. Ведь процесс над политическими противниками должен был тогда стать «образцовым» для устрашения других.

Володарский был убит 20 июня 1918 г. в Петрограде. Семенов об этом писал так: эсеровские боевики готовили покушение на Зиновьева и Володарского. За ними была установлена слежка. Сергеев – рабочий, маляр, около 30 лет. «Маленький, невзрачный человек с красивой душой, из незаметных героев, способных на великие жертвы. В нем все время горело желание сделать что-нибудь большое для революции. Он был глубоко убежден, что большевиками делается губительное для революции дело». Сергеев был исполнителем. Он спросил Семенова, как ему действовать, если представится случай убить Володарского, и получил указание – стрелять. И вот: «В этот день автомобиль Володарского по неизвестной причине остановился невдалеке от намеченного нами места, в то время, когда там был Сергеев. Шофер начал что-то поправлять. Володарский вышел из автомобиля и пошел навстречу Сергееву. Кругом было пустынно. Вдали – редкие прохожие. Сергеев выстрелил несколько раз на расстоянии двух-трех шагов, убил Володарского, бросился бежать. Сбежавшаяся на выстрел публика погналась за Сергеевым. Он бросил английскую военного образца бомбу (взвесив, что на таком расстоянии он никого не может убить). От взрыва преследующие растерялись. Сергеев перелез через забор, повернул в переулок, переехал реку и скрылся. Полдня скрывался на квартире Федорова, два дня в квартире Морачевского. Затем я отправил его в Москву». Семенов отмечал, что Сергеев до революции был анархистом, а позже стал эсером, что отказ ЦК партии открыто признать это убийство как свое действо был «для нас большим моральным ударом»[407]407
  Семенов (Васильев) Г. Там же. С. 27–29.


[Закрыть]
.

На процессе эсеров 1922 года Григорий Иванович Семенов давал показания в качестве одного из обвиняемых и дополнил свои же данные, изложенные в брошюре, написанной год назад. Теперь он назвал двух исполнителей: Сергеева и Козлова и то, что на квартире последнего он травил пули ядом кураре, взятым у члена своей боевой группы Л. В. Коноплевой (Козлов тогда же заявил, что он ничего не знал и не помнил о том, что Семенов был у него на квартире). Семенов также сообщил, что так как Зиновьев почти не выезжал из Смольного, а Володарский бывал часто на митингах и так как по техническим соображениям его убить было легче, то решено было убить его первым[408]408
  ЦА ФСБ РФ, Н-1789. Стенограмма судебного процесса по делу ЦК партии, правых эсеров. 1922. Т. 10.


[Закрыть]
.

Во время следствия выяснилось, что автомобиль остановился из-за нехватки горючего на одной из пустынных улиц, что Володарский вышел из него вместе с сотрудницами Смольного – своей женой Н. А. Богословской и Е. Я. Зориной, что человек, видимо знавший его в лицо (Сергеев), пошел следом и убил его тремя выстрелами в упор. Расследование продолжалось до конца февраля 1919 г., но результатов не дало. В деле много загадочного, главное – автомобиль остановился именно там, где его ждали…


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю