Текст книги "Мышата из старого замка"
Автор книги: Алексей Кошкин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)
Кошкин Алексей
Мышата из старого замка
Алексей Кошкин
Мышата из старого замка
Две повести
Повесть первая
НАШ ЗАМОК СТОИТ НА ГОРЕ ЦВЕТОВ...
1
У нас в подвале угловой башни живет Волшебник. Нет, все мы немного волшебники, но он из нас – самый умелый. Он дружит с большими хвостатыми крысами, которых боятся девчонки. Подвал давно затоплен, и Волшебник плавает по нему в кожаной лодочке, похожей на башмак. Среди волшебников его ранга принято носить шапку-невидимку, чтобы на них не обращали внимания. И живут они, не показываясь людям на глаза. А у нашего Волшебника такой шапки нет. Однажды Джон спросил, почему, а он сказал, что подарил ее маме, когда та улетала на Луну.
Недавно Волшебник выгнал из подвала всех вредных мокриц и слизняков. Он часто жаловался нам, что мокрицы громко скрипят по ночам своими пластинами, а слизняки попадают в грибной суп. Забавно было смотреть, как они покидали подвал. Медлительным слизнякам понадобилось для этого десять дней. Они мокрым блестящим ковром стелились по траве, направляясь к воротам. Девчонкам стало их жалко, и они построили маленький город в клетке с комарами – пусть поселятся в нем. Но слизняки ушли вслед за мокрицами, и вот уже несколько дней тот город пуст.
Наш замок стоит в таком месте, где круглый год цветут одуванчики. С самой высокой башни кажется, что спуск к реке укрыт желтым шерстяным одеялом. Через речку – она зовется Полянка – перекинут деревянный мост. На его резных перилах по вечерам греются черные рогатые жуки величиной с орех. По этому мосту лучше не ходить босиком-доски занозистые и щепастые. Но мы им и не пользуемся: через речку можно просто перелететь по воздуху или перейти ее вброд.
В лес мы ходим за еловыми шишками и за грибами. Из шишек можно делать конфеты, хотя Левка говорит, что шоколад есть вредно. От моста когда-то вела вглубь леса просека. Сейчас она заросла – лес поднимается очень быстро. Не так давно из-за деревьев темно-синей полоской выглядывало море. Теперь его заслоняют высокие корабельные сосны.
В лесу живут громадные рыжие белки. Они селятся не в дуплах, как обычные земные белки, а строят из веток гнезда, похожие на вороньи. Только вороны не умеют делать крыши, а белки сшивают их из листьев подорожника.
А еще в чаще живет маленький медведь. Когда у него кашель, он приходит к нам за молоком-пить с медом. Он очень стеснительный, и никогда не зайдет просто так, в гости.
Гостям мы всегда рады. Но наш замок редко кто посещает. По вторникам с мельницы привозят мешок муки – из нее выпекаются отличные мягкие булки. Иногда забредают цыгане-они поют нам песни и показывают дрессированных зверей. Но самый частый гость – заблудившиеся коровы из ближней деревни. Они подходят к воротам и начинают бодать их своими черно-белыми лбами. Что-то тянет сюда этих коров. Однажды мы с Вилем поймали такую корову и научили ее говорить, а потом отвели к хозяйке. Та удивилась, но ничуть не обрадовалась и попросила разучить корову обратно. А то, сказала она, корова может перестать доиться. Мы обиделись, но спорить не стали.
Кроме Волшебника в замке нас одиннадцать: семь мальчишек и четыре девчонки. Девчонок зовут Катька, Пенка, Челка и Мышка. Откуда взялась Мышка, толком никто не знает, хотя Джон говорит, что она вылезла из трубы, через которую мы глядим на звезды. Маленькая Мышка сама не помнит, где она жила раньше.
Мы, мальчишки, живем в угловой башне. Но не в той, где Волшебник, а в маленькой. Дело в том, что замок несимметричен, как называет это Джон, а Левка говорит, что он просто кособокий. Окна всех комнат выходят на восток. Наша с Вилем комната на третьем этаже и обставлена хорошей дубовой мебелью. У стены стоит аквариум с волшебными рыбками (мы превратили в них пауков). Когда всходит солнце, аквариум бросает на мою кровать зеленоватую тень. Под кроватью Виля хранятся книги. Причем лежат они в таком беспорядке, и их так много, что достать оттуда два раза подряд одну и ту же книгу почти невозможно.
Под нами на втором этаже находится комната Левки и Джона. Всю свою мебель они изрисовали яркими пейзажами потусторонних миров. На низком широком столе изображен динозавр, растопыривший изогнутые шипы. Левка все грозится его оживить и науськать на девчонок. На стене висит карта какого-то острова, похожего на пельмень. Джон говорит, что это Атлантида. Еще в той комнате часто появляются странные тропические цветы с мятным запахом-Левка делает их из одуванчиков.
В нижней комнате живут младшие ребята: Волчок, Зубастик и Пиф. У них всегда беспорядок, потому что они часто играют в солдатиков. Повсюду разбросаны маленькие рыцари и наполеоновские гренадеры в фиолетовых мундирах. Если кто-то зайдет в эту комнату, то обязательно наступит на что-нибудь и начнет ругаться. Еще (особенно это нравится Зубастику) они устраивают подушечные бои, да такие, что слышно даже у нас, на третьем этаже.
Вместе с нами в замке живут звери. Псы Сало и Мясо и серый кот Шарик. Недавно они стали говорящими. Еще в дощатом сарае есть козы. Говорить они не умеют, это просто козы-рогатые и глупые. Их зовут Сара и Юлька. Мы по очереди пасем их на южном склоне горы.
Утром я просыпаюсь, потому что меня будит Виль. Делает он это глупо: орет мне в ухо:
– Вставай! Подъем! – и плещет водой из аквариума. Проснувшись от звуковой встряски, я сначала притворяюсь, что все еще сплю, а потом обрушиваю свою подушку на Виля. От удара он садится на постель и хохочет. Я спрашиваю, кто дал ему право так нахальничать. Сидя поверх скомканного одеяла, с моей подушкой в обнимку, Виль отвечает, что сегодня его очередь пасти коз и ему неохота идти одному. Я говорю, что никогда не был любителем этого занятия и советую Вилю взять с собой говорящих собак.
– Или позови Джона...
Виль сообщает, что Джон еще спит, а с собаками всегда одно и то же-сперва гоняются за бабочками, которых все равно не могут поймать, а потом начинают ссориться из-за какого-нибудь пустяка. Даром что говорящие лай стоит на всю округу.
В конце концов Виль один выводит коз на луг – я обещал прийти потом. Я не выспался-вчера весь день была генеральная уборка замка, а потом мы допоздна смотрели в трубу на Юпитер. Мы все ждем, когда на его поверхности исчезнет Большое Красное пятно. Особенно это интересно Джону – он говорит, что пятно имеет какое-то потустороннее значение.
Я нарочно не пошел с Вилем сразу. Послезавтра у него день рождения, и я готовлю ему подарок. Это радужная рыбка из мягкого стекла, которая будет светиться и летать по комнате.
Сегодня надо уже готовую стеклянную фигурку накачать энергией. Такое волшебство действует рано утром, лишь только взойдет солнце, и я тороплюсь. Я сбегаю по теплой деревянной лестнице на второй этаж (подарок хранится пока у Левки) и толкаю ладонями дверь.
– А, Рик! – приветствует меня Левка. Он только что проснулся и сидит на кровати, а вокруг тропическая зелень и странные животные, нарисованные на стенах.
– Скорее,-тороплюсь я. – Где рыба? Солнце уже встает.
Левка достает из тумбочки маленький шелковый сверток. Я развязываю узел и осторожно достаю твердую рыбку с острыми плавниками.
Теперь надо взять ее в правую руку, а левую вытянуть к окну, в котором сияет свежее солнце. Да! Надо вспомнить заклинание.
Коричнево-серый динозавр с поверхности стола удивленно и печально таращит на меня оранжевые глаза. Я гляжу на него и чувствую, как щекочет ладонь теплая энергия. В другой ладони становится мягкой и живой солнечная рыбка. Вот она заиграла переливчатой радугой, потом потеряла вес, и, наконец, подарок готов: рыбка поднялась с моей ладони, пошевеливая прозрачными плавниками.
Теперь надо ее спрятать до послезавтра.
– Пусть полежит пока у тебя...
Левка осторожно относит рыбку в неосвещенный угол. И она сразу окружает себя радужным ореолом. Блики бегают по книжному шкафу и Левкиным темным волосам.
– Потрясающе, – говорит он. – Рик, ты должен научить меня солнечному волшебству!
Левка убирает рыбку в тумбочку.
– Ей не очень скучно будет в темноте. Там ведь еще и мой подарок.
Я не спрашиваю, что он приготовил, потому что знаю – все равно не скажет.
– Давай будить Джона, – предлагает Левка.
Джон спит, закутавшись в одеяло и повернувшись носом к стенке, а над ним висит карта Атлантиды. Я высказываю мнение, что он только притворяется. Чтобы проверить это, мы стягиваем с Джона одеяло, и Левка кидает в него подушку.
Вскоре после этого мы с Вилем сидим на мягкой траве, нам в спины светит солнце, а в стороне пасутся белые козы.
Внезапно воздух вокруг вздрагивает, наполняется серебряным звоном. Звон идет со стороны замка, который возвышается над нами, как корабль.
– Слышишь? – вскакивает Виль. – Это колокольчик из старого подвала. Волшебник зовет нас.
Я тоже вскакиваю, но тут же вспоминаю о козах.
– Мы не можем оставить их одних...
– А...– машет рукой Виль,– да что с ними сделается... Волк что ли съест? – И мы бежим вверх по склону, к замку.
Конечно, мы не одни услышали зов колокольчика. Когда я и Виль остановились у круглого окна, через которое обычно говорит Волшебник, там уже стояли девчонки и Левка, а потом из башни выскочил Джон.
– А где Зубастик и Пиф? – спросил я у Волчка, который оказался рядом.
– Они подрались, – ответил он безучастно. Его это, видимо, не касалось.
– Во как! – удивился Виль. – Чего опять не поделили?
Волчок немногословно объяснил, что ссора вспыхнула во время игры в солдатиков. Пиф и Зубастик, которые только что встали, решили играть прямо во дворе. Волчок в этом участия не принимал. При дележе оловянной армии на две части они разодрались из-за отборного отряда конницы, которая считалась непобедимой. Потом во двор выбежала Катька и растащила их за волосы.
Катьке при этом, видать, тоже досталось: она украдкой трогала себя за ухом и болезненно морщилась.
В это время нас окликнул из подвала Волшебник. Мы заглянули в большое круглое окно; внутри было полутемно. Тут Волшебник повернул лицо к свету, и мы увидели, что он не спал всю ночь.
– Все собрались? – спросил он. – А где еще двое?
– Они подрались, – сказали одновременно трое или четверо – каждый со своей интонацией.
– Приведите их.
Челка сбегала куда-то и скоро вернулась, подталкивая перед собой надутого Пифа; Зубастик плелся сзади.
– Помиритесь, – велел Волшебник.
Пиф посмотрел на Зубастика, и они кивнули друг другу.
Волшебник опять заговорил из подвала, и эхо раскатилось под башней.
– Сегодня у меня великий день. Я не собираюсь это скрывать. Мне удалась большая работа. И очень важная, хочу я вам сказать. Я придумал и сделал чрезвычайно полезную вещь. И не вздумайте спрашивать, зачем она. Все равно вам не понять. Джон и Рик, принесите фонарь, в моем кончилось масло.
Мы побежали за фонарем, и я сказал:
– Что-то он сегодня неласковый...
– Наверное, устал за ночь. Ты же слышал, большая работа...
Джон нашел желтый фонарь, доверху залитый маслом, и мы побежали обратно.
– Зачем Волшебнику фонарь? – удивлялся я. – Неужели он не может заставить светиться одну из крыс? Или сделать масло из воды?
– Я думаю, у него кончилась энергия...
Мы через окно протянули фонарь Волшебнику. Подвал сразу осветился, и стало видно, что Волшебник стоит в своей лодчонке, а у его ног лежит продолговатый ящик размером с большую книгу. Поверхность ящика тускло отражала свет.
– Что это? – спросил Пиф.
– Я назвал его Блестящик, – ответил Волшебник. – Из-за формы и блеска. Хотя форма значения не имеет, вся суть в том, чем он заряжен.
– А чем? – вырвалось у любопытного Пифа.
– В нем все добро, которое было когда-то на Земле. Все добрые дела. Выполненные обещания. Все сказки с хорошим концом. Иначе говоря, Блестящик – накопитель Добра. И я его сделал.
Голос Волшебника замолк в гулком подвале, и наступила тишина. Мы в молчании толпились у круглого окна.
– Как это? – спросил вдруг Виль.
Волшебник недовольно уставился на него.
– Может, особо непонятливые из вас не знают, что такое добрые дела?
– А почему... – начал Волчок, но Джон его перебил:
– Волчок, погоди. Волшебник, а что этот ящик может делать? Конкретно?
Волшебник удовлетворенно кивнул:
– Правильно. С этого и надо было начинать. Почему только один из вас умеет мыслить в верном направлении? Сила Добра безгранична, Джон. Поэтому мой Блестящик умеет все. Надо только с ним правильно работать. Этому я и хотел вас научить. Мы поставим Блестящик на Главной башне, чтобы у каждого был к нему доступ. С его помощью можно (если очень постараться) осознать, охватить взглядом всю панораму Добра, которая неизменно открывается вам, едва вы только об этом вспоминаете. Многие не умеют п о н и м а т ь Добро и считают его не тем, что оно есть.
Опять наступило молчание. Каждый медленно переваривал слова Волшебника.
– Ну что же... – сказал задумчиво Левка как бы про себя. – Есть, правда, в ваших словах непонятные места, но в общих чертах...
– Простите, пожалуйста, – заговорила скромница Пенка, – а вы уверены, что это правильно? То есть... не несет ли Блестящик с собой не только добро, но и зло?
Я подумал. что Волшебник должен рассердиться, Так и случилось.
– Зло! – сказал он презрительно. – Головой надо думать, девочка! Как бы я его тогда, интересно, сделал? Я заряжал его Добром, заряжал светом...
"Светом от фонаря", – пошутил про себя я.
Волшебник запнулся и продолжал:
– Я вспомнил много хороших дел, которые совершил на Земле. вспомнил славные сны, все сладкие видения, которые окружали меня, когда я спал... Весь дорогой опыт, накопленный мною и, если можно так выразиться, всю душу я вложил в эту работу. Она стала вершиной моих дел. Вы думаете, что я не спал эту ночь. Да, ее и еще много ночей я не спал! Блестящик готов. Пользуйтесь!
Через окно Волшебник передал нам прибор, его принял Левка. Я думал, что Левка тут же согнется от тяжести – Блестящик казался сделанным из золота – но Левка покачал его в руках, как модель парохода.
– Но какой этот ящик... невесомый, – удивленно сказал он.
Мы столпились вокруг Левки и разглядывали работу Волшебника. Одна стенка прибора оказалась зеркалом: она отразила голубое небо и наши физиономии. На торце ящика был черный квадрат; Зубастик постучал по нему ногтем, и звук вышел, как когда барабанят по картонной коробке. Остальные грани Блестящика сверкали на солнце и были светлее, чем золото.
– И что с ним надо сделать?– спросила Волшебника Мышка.
– Пока ничего. Подождите меня, и мы поместим Блестящик на башню, только не на главную, а на эту.
– И...ты выйдешь к нам, Волшебник? – сказала Катька.
– Да, сейчас я поднимусь. Пожалуй, на этот раз я слишком долго сидел в подвале. – И его лодочка с плеском отвалила от стены. Было видно, как удаляется неяркий фонарь.
Со скрипом отворилась незаметная дверца, из темного проема появился Волшебник. Лицо его было бледно, а русая борода растрепанна по плечам. Он забрал у Левки прибор. Мне показалось, что между рукой Волшебника и ящиком проскочила зеленоватая искра и сверкающие грани на секунду вспыхнули белым блеском.
– Ну вот, – бодро сказал Волшебник. – Теперь поднимемся на башню.
На каменной площадке мы установили дубовый стол, а на него проложили Блестящик.
– Н-ну... – сказал Волшебник и потер руки, – может кто из вас сам догадается, как с ним работать? – И он посмотрел на Джона. Но тот молчал, молчали и остальные.
– Какие же вы бестолковые, – пожал плечами Волшебник. – Ладно. Я немного подскажу. Тут на приборе есть экран, который показывает, что происходит по воле Блестящика... Где, по-вашему, этот экран, а?
Левка сказал:
– Возможно, вот эта зеркальная поверхность и есть экран...
– Нет, дружок, ты не прав. Черный квадрат сбоку – экран, а зеркало уловитель солнечных лучей. Вы, конечно, скажете, что лучи зеркалом отражаются, а внутрь не попадают. Да, это точно. Но то, что несут с собой эти лучи, весь большущий заряд... но это уже ненужные вам детали. Внутри Блестящик пуст. То есть, если вам вздумается его сломать, вы ничего там не увидите. Но сломать его очень трудно, уверяю вас. Я с размаху швырял его в стену, он оставил след на кирпичах, несмотря на то, что легок, как деревяшка! Отличная все-таки работа!
Волшебник стоял у стола и восклицал, а мы все ждали, что же он будет делать со своим Блестящиком. Я подумал, что все-таки я здорово не выспался этой ночью.
Но Волшебник, оказывается, не собирался делать опыты со своим прибором.
– Сегодня я, к сожалению, ничего не могу вам показать. Солнечное волшебство, как вы, вероятно, знаете, действует только ранним утром, при восходе. Поэтому Блестящик не может продемонстрировать что-нибудь серьезное. Так что давайте-ка спустимся и до завтра займемся другими делами.
– А если... самое маленькое волшебство... ну, несложное, – попросил Волчок.
– Несложное? Это можно... но будет неинтересно. Вот как это делается, – и Волшебник протянул руку к ящику на столе.
– Да что же это такое! – воскликнула Челка, и мы увидели, что на ногах у нее золотые туфельки. Видимо, обновка оказалась тесноватой, и Челка торопливо разулась.
Волшебник был доволен.
– Теперь вы видите, что Блестящик действует, – радостно сообщил он.
– А экран? – сказал Джон.
Все посмотрели на черный квадрат. Теперь он светился и показывал туфельки.
– Ну, хватит на сегодня, – сказал Волшебник и направился к лестнице. Мы поняли, что сеанс окончен.
Кто-то остался на площадке у Блестящика, кто-то спустился за Волшебником, а я прыгнул прямо вниз и приземлился во дворе. Виль прыгнул следом.
– Что ты думаешь о всей этой ерундовине? – спросил он, когда поднялся из травы .
– Или Волшебник чего-то перемудрил, или я ничего не понял. Как это пригодится? Виль, пошли лучше коз пасти.
– Волшебник вечно чудит, – сказала подошедшая Челка.
– Тебе не понравилось? – спросил я.
– Ничего непонятно... И туфли эти дурацкие... – Челка держала золотые туфельки в руке. – Я так и без ящиков всяких могу. – В ее тонкой смуглой руке появился камень, который тут же превратился в бриллиант-великан. Потом, примяв траву, на земле возникли два золотых браслета и маленькая кукла с удивленной мордочкой. Да, Челка умела!
Она взяла куклу и запустила ею в подвернувшегося Зубастика. Тот пригнулся, но кукла на лету превратилась в воробья, который упорхнул.
– Вот, – сказала Челка. – Это вам не блестящик какой-то.
Туфельки, бриллиант и браслеты, повинуясь Челкиному жесту, испарились, и она ушла в башню.
– Ой, как там козы! – воскликнул Виль, и мы побежали на луг. Сара и Юлька бродили и жевали траву.
Уже потом я сказал Вилю:
– Погоди, может завтра этот Блестящик покажет, что он умеет. Раз Волшебник вылез из своего подвала, значит, это действительно важно.
Но завтра все случилось по-иному.
Волшебник рвал и метал. Еще бы! Ведь Блестящик исчез! Чуть свет мы все поднялись на башню, а там только стол стоял, прибора же как не бывало! Зато вокруг был рассыпан щебень (в парапете не хватало камней), и по этому щебню было больно ходить. Левка спустился с наружной стороны и обнаружил чьи-то следы. Очевидно, кто-то залез по наружной стене и унес Блестящик!
2
Волшебник нас выгнал. Сказал, чтобы отыскали и вернули ему Блестящик!
– Можете идти на все четыре стороны! Хотите или нет, но вы обязаны его найти. Иначе не возвращайтесь.
– Разве это твой замок, Волшебник? – спросил Джон. Мы все стояли во дворе, и под ногами были твердые каменные крошки. Никогда Волшебник так не расстраивался! "Надо было предполагать, что его украдут! – не раз восклицал он во время этого разговора. – Столько было знамений, предсказаний! Я же знал, скольким проходимцам он нужен!" А Джону он ответил:
– Это не мой замок, это ваш замок, но не только. А вот Блестящик мой... Но вам он так же нужен, как и мне. Он всем нужен!
– Нам-то он зачем? – не сдержался Левка. Но Волшебник не рассердился.
– А вот найдешь его – узнаешь. Думаешь, он только туфли золотые делает? Я вам просто не все показал.
– А что он может еще? – спросил Волчок. Волшебник не ответил. Он поглядел на Волчка и сказал:
– Младшие могут остаться в замке. Остальные выходят сегодня.
– Может, хоть завтра с утра? – спросил я.
– А вдруг завтра будет поздно? – сказал Волшебник.
Перед походом мы собрались у девчонок.
– Что будем делать? – спросил Виль, сидя на Пенкиной кровати. А я подумал, что пропал его день рождения.
– Решать, куда пойдем, естественно, – сказал Левка, – что еще-то?
– Идти, наверно, надо в гавань, – сказал я. – Куда еще мог смыться похититель...
– А может, в Серый лес? – предположила Катька.
– А что он будет делать в Сером лесу? – спросил Левка.
– Нет, он, конечно, направился в гавань, – решил Джон. – Ни о каком Сером лесе речи быть не может.
– А может, он полетел по воздуху? – сказала Челка. – Ведь если мы можем, то почему похититель не может?
– Даже если и полетел, – сказал я, – то куда же, кроме гавани.
– А мы, кстати, и не можем лететь долго, – напомнил Левка. – Так что придется шагать пешком. Я поведу вас коротким путем.
– И вообще в гавани можно что-то узнать, – добавила Челка.
А в углу сидела Мышка. Нам она ничего не сказала.
На берегу моря, не так далеко от нашего замка, есть Снежная гавань. Может, это и не очень большая гавань, но моряки ее хвалят. Снежной она называется потому, что, когда стоял ледниковый период, там было очень много снега, даже море от него замерзло. Но это было давно, а сейчас там снега не бывает. Там на берегу растут всем известные яблони, к которым ходят за яблоками жители прибрежных сел. А вывозить эти яблоки на кораблях запрещено.
Знаменитой эта гавань стала благодаря песне, которую поют менестрели:
...А в той самой Снежной гавани
Растут золотые яблони.
А на тех золотых яблонях
Висят ванильные яблоки...
Нам эта песня не очень нравится: мелодия хорошая, а слова так себе. Но есть там и про замок, в котором мы живем:
Наш замок стоит на горе цветов,
Волшебных полетов и облачных снов...
Ходит в здешнем мире такая легенда... То есть не легенда это, а правда, быль. Будто раньше, задолго до нас, в замке жил веселый и славный рыцарь-волшебник.
Хозяин наш был хоть куда молодцом,
Горам он был братом, деревьям – отцом...
Это не ради рифмы, а потому что рыцарь возводил в наших местах горы и сажал на них лес. Горы до сих пор стоят, их видно из замка. Они поросли дремучим лесом, который впоследствии назвали Серым. Там живут рыси и олени, а люди туда не ходят...
Говорят, что замок рыцарь построил сам. Вернее, превратил в него старый айсберг, который остался от ледниковой эпохи, приткнулся к берегу и никак не таял...
Легенда рассказывает, что рыцарь ушел однажды в Серый лес и там пропал. Никто не верил, что он там сгинул, а думали, что он отправился в путешествие вокруг света, потому что давно мечтал об этом. Все в округе любили рыцаря...
Ну, а наш ближний лес, как и Серый, тоже дремучий и темный, Так считают жители Снежной гавани и поселка Радуги. А мы ходим в этот лес, и нам он кажется светлым и приветливым. Только Вилю он не нравится. Он не говорит нам, почему. Ведь у каждого из нас есть свои тайны. Например, мы никогда не рассказываем друг другу, кем были раньше...
Мы собрались и ушли в лес по направлению к Снежной гавани. А девочка Мышка, подумав, направилась к младшим, которые остались в замке – к Волчку, Зубастику и Пифу. И сказала им:
– Волшебник злится. Пропала эта несчастная его коробка, и дяденька будто спятил, – у Мышки это была обычная манера выражаться.
Зубастик возразил:
– Да он всегда такой.
– Бастик, не встревай, – велела Мышка, подтягивая свои мальчишечьи штаны. – Собирайтесь без лишней болтовни и пошли за мной.
– Куда? – спросил Зубастик, а Пиф оторвался от игрушечных солдатиков.
– Совсем бестолковые? В лес, конечно! За ребятами! А то их прогнали, а нас нет. Нечестно получается, да?
– Мы еще маленькие, – заметил разумный Волчок.
– И ничего не маленькие! – возмутился, сидя на полу, Пиф. – Мышка верно говорит! Нам тоже надо в лес.
– А что мы там будем делать? – спросил Волчок.
– Ребятам поможем. А то не найдут они ничего, хорошо тебе будет? Ведь он их не пустит в замок. – Пиф поднялся, наступив при этом на какого-то пехотинца. Тот хрустнул у него под ногой.
_ Солдатик сломался! – возмутился Зубастик. – Чего ты не смотришь, куда встаешь!
_ Ну и сломался, ну и подумаешь, – сказал Пиф. – Кто как хочет, а я иду с Мышкой.
Мышка молча наблюдала.
– Надо только, чтобы Волшебник не узнал, – сказал Волчок, – а то не отпустит.
– Из вредности, – добавил Пиф из угла. Он что-то складывал в ярко-белую большую сумку.
– Что ты там делаешь? – спросил Зубастик. – С собой надо взять поесть, вот и все.
– Я и беру еду. – ответил Пиф. – Яблоки, понятно? Я сделал их из солдатиков.
– Как из солдатиков?! – ахнул Зубастик. – Ты ненормальный? А чем мы будем играть?
– Я же не из всех!.. Зато будет что пожевать в дороге. Верно, Мышка?
– Слушайте, мальчишки! Старшие пошли в гавань. Я слышала, Левка поведет их коротким путем. Что, будем догонять?
Мальчишки переглянулись.
– Можно ей сказать? – спросил Зубастик.
– Да чего уж там. – отозвался Пиф. – Говори.
– У нас есть плот на речке, – признался Мышке Зубастик. – Можно на нем...
– Плот! Что же вы, дурни, раньше не сказали! Это же лучше, чем по тропе!
– Ты еще пообзывайся, – проворчал Пиф.
– Не сказали, потому что ты девчонка, – объявил Зубастик, и Мышка решила дать ему по шее, но раздумала. Она ведь в самом деле девчонка.
Собрались быстро. У мальчишек были рюкзачки, а у Пифа к тому же сумка, в которую он покидал свежие яблоки. У Мышки ни рюкзачка, ни сумки не было, но мальчишки благородно позволили ей ничего не нести. В рюкзаки они положили запасную одежду – ведь мало ли что может случиться на плоту.
Мышка вывела ребят из башни, и они осторожно, чтобы не заметил Волшебник, пошли к воротам.
– Это неправильно, – шепотом сказал Волчок, тихонько ступая по щекочущей траве.
– Что неправильно? – спросил Зубастик, который шел следом.
– А вдруг, – предположил Волчок, – мы зачем-то нужны Волшебнику здесь, и мы его подведем?
– Ерунда! – сказал Пиф. – Зачем мы ему нужны! И вообще... Ребят-то он выгнал...
Ворота, повинуясь Мышкиному желанию, легко открылись, и беглецы бросились вниз по склону прямо к речке Полянке, где в зарослях камыша был спрятан плот.
В лесу было тихо. Деревья стояли неподвижно. Сначала мы шли знакомой тропой, но потом Левка повел нас куда-то вправо; туда вела едва заметная тропинка, протоптанная легкими звериными лапами. Потом совсем никакой тропы не стало, и мы пошли через траву, наступая на сучки и кустики земляники. Левка самоуверенно вел нас прямо в чащу.
Лес помрачнел. Сделался незнакомым. Словно это не наш лес, а Серый.
По мере того, как мы отдалялись от тропы, все больше лесных звуков достигало нашего слуха, Мы разговаривали негромко, стараясь не мешать обитателям зарослей.
– ...А еще, – сказал Виль, – в этом лесу водятся злые духи. Я слыхал, что раньше... то есть когда в замке еще жил рыцарь, никто не путешествовал здесь ночью.
– Я знаю такую историю... – вспомнил Джон. – Или это сказка. Неизвестно, было это на самом деле или все выдумка...
– Что за история? – спросил я.
– На краю леса, – начал Джон, – жил один человек...
– На краю э т о г о леса? – захотела уточнить Пенка.
– Не знаю... Может быть... Жил человек. И вот, значит, родился у него ребенок. И надо было дать ему имя. А тогда имена были совсем другие.
– Какие другие? – перебила Пенка.
– А вот какие. Именами могли быть названия предметов, вещей. Названия сторон света или там Небо, Солнце... Ну и в том же духе. И если ребенку давалось имя Солнце, то вся его жизнь, по поверью, была потом связана с солнцем.
– А если дать имя Земля? – спросила Катька.
– Земля – это было девчоночье имя, а у того человека родился мальчик. И вот стал человек думать, как его назвать. И стали к нему приходить духи и разные животные и предлагали разные имена. Если рассказывать всю историю, то это долго. А суть там вот в чем. Однажды приехал человек в мрачной одежде, на черном коне и в черном шлеме. И предложил имя мальчику – Лес. Отец сперва не хотел даже разговаривать с этим человеком, чувствуя его недобрые намерения...
– Как чувствуя? – не понял я.
– А вот... Страхом и тревогой веяло от гостя на черном коне. Но потом отец все же назвал ребенка Лесом. Наверно, черный человек пообещал ему кучу всяких благ, в том числе золота или серебра. А еще он сказал, что тогда жизнь мальчика пройдет легко и беззаботно и он всегда будет свободным. Потому что лес, который рядом, об этом позаботится.
И когда отец выкрикнул имя мальчика – Л е с , – пронесся ветер и черный человек исчез вместе с конем.
– Как? Исчез – и все? – удивилась Челка.
– Куда он исчез-то? – спросил я.
– А вот, – сказал Джон. – Просто взял и пропал с глаз. А отец мальчика со своей женой и маленьким ребенком остался дома, довольный, что нашлось наконец подходящее имя... Кстати, жена его скоро умерла и мальчик рос с отцом... Вот...
– И все? Дальше ничего не было? – сказала Челка.
– Ты подожди. Когда мальчик вырос... то есть когда ему исполнилось пятнадцать лет и он играл со зверями на опушке, поднялся ветер и мальчишки вдруг не стало. Его похитил лесной дух, который дал ему имя. Унес он его в лес и заставил себе служить. И мальчик охотно служил ему оруженосцем, потому что был околдован. Но однажды случилось нечто такое, что оруженосец отказался повиноваться и захотел вернуться к отцу. Наверно, кончился срок колдовства или что-то другое... И когда хозяин не отпустил своего слугу, тот оказался сильнее лесного духа и три раза ударил его мечом по шлему, Шлем слетел с головы духа... Вот, собственно, и вся история, – закончил Джон.
– Как вся? – удивилась Челка.
– И что же, он вернулся домой? – спросил я.
– А что было под шлемом? – спросила Катька.
– Не знаю, – вздохнул Джон. – Шлем упал, история кончилась. И неизвестно, вернулся он домой или нет.
Внезапно раздалось шипение. Это Катька наступила на колючку.
– Тихо все! – это Левка. Он стоял, напрягшись, и вглядывался в чащу. Челку, которая качнулась вперед, он остановил рукой.
– Что случилось? – спросили мы.
– Молчите, – тихо велел Левка. – Кто там возится, по-вашему?
Впереди и чуть слева кто-то грузно обламывал ветки и грыз кору (или нам так показалось). Стало страшно.
– Это раненный медведь, – прошептал Виль.
– Н а ш медведь? – спросил Джон.
– Он ждет помощи, – отчетливо сказала Челка. На нее зашикали.
– Он может броситься, – сказал я.
– Тихо вы! – зашипел на нас Левка. – Это не медведь никакой. Проверим...
Мы осторожно пошли вперед. Шагах в пятидесяти от нас, в зарослях кто-то грузно поворачивался сбоку на бок. Прячась за деревья, мы приблизились к этому месту.
