Текст книги "Ледяной остров (в сокращении)"

Автор книги: Алексей Кудашев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Алексей Петрович, большую часть времени проводивший н Ледяном острове, видел, как трудно приходится Ольге, хотя и самому ему было не легче: в эти дни он, как и многие, почти не спал. Но о себе в таких случаях он как-то не привык думать. К Ольге же у него было двойное чувство. Ему было и жалко ее и хотелось как-то облегчить ее положение; в то же время, глядя на похудевшее от забот и бессонных ночей лицо девушки, он с гордостью думал: "Какая ты у меня, Оля, молодец."

Однажды Кириллову разыскал Зарубин. Ему нужно было расспросить ее о многом.

– Извините, Павел Константинович, мне сейчас совершенно некогда,-сказала она сначала, но, видя, как он огорчен, добавила:-Если хотите, поeдемте со мною на Океан, а затем на Рассвет; там готовятся к намораживанию последнего участка острова. Потом подымимся наверх, а вечером, во время смены вахт, вы сможет смотреть строительство подводной промежуточной станции на трубопроводной трассе.

Зарубин согласился.

Но ничего интересного он не увидел. На теплоходах Океан и Рассвет со спокойной деловитостью трудились люди. -Механики поочередно проверяли пятитысячесильные двигатели, прислушиваясь к их работе. У гигантских генераторов, у высоковольтных преобразователей трудились электрики. В одном из подпалубных залов Океана люди в белых халатах осматривали непонятные аппараты. Здесь Ольгу и Зарубина встретил Ахундов.

– Ну, что у вас тут, Ашурбек?

– Электронику проверяем, Ольга Петровна.

– А как нейтронная аппаратура?

– Все в порядке.

– Успеете к сроку?

– Непременно.

– А как на Рассвете?

– Только что оттуда. И там все в порядке.

– Хорошо, продолжайте. Я на час уеду на остров,– и, обратясь к Зарубину, спросила: – Вы остаетесь?

– Нет, поеду, Ольга Петровна.

Они спустились по трапу на катер, и он помчал их к порту, созданному на южной стороне Ледяного острова. Легкий ветерок нарушал спокойную гладь моря, и быстро мчавшееся суденышко трясло, словно машину на булыжной мостовой. За ледяным молом порта, где стояли под разгрузкой корабли, было спокойно.

– Вот мы и приехали,-сказала Кириллова, когда катерок пришвартовался к помосту, которым заканчивалась временная металлическая лестница-стремянка, ведущая наверх.

Зарубин еле поспевал за Кирилловой. Легко, без единой передышки, она поднялась на тридцатиметровую высоту.

Поверхность Ледяного острова, казавшаяся на расстоянии ровной, как стол, выглядела неопрятной, неуютной и захламленной. Среди беспорядочно сваленных в кучи различных материалов сновали грузовики, трещали тракторы, таща за собой огромные груженые гусеничные прицепы; тонко и пронзительно пели электропилы, неуклюже двигались электросварочные машины: у намытых илистых курганов копошились грейдеры, бульдозеры и другие машины, растаскивая по острову не успевшую загустеть влажную породу.

Вода, фильтруясь из жидкой гидромассы, грязными потоками растекалась от намываемых земляных курганов, покрывая поверхность острова морским илом. И среди всего этого хаоса пестрели парусиновые палатки. На левой и правой полуподковах мола по временно проложенным рельсам двигались железнодорожные составы, принимая и оттаскивая в глубь острова материалы, выгружаемые с судов.

Несмотря на горячо припекающее солнце, было прохладно. Тонкий слой бетона, не везде еще покрытый землей, дышал сыростью и холодом.

Зарубин посмотрел на резиновые сапоги Кирилловой, потом перевел взгляд на свои ноги и подумал: "Пропали мои новые туфли." Кириллова, заметив взгляд Зарубина улыбнулась:

– Да, непрактичная у вас для Ледяного острова обувь, Павел Константинович.

– Ничего,– и Зарубин решительно зашагал пo илистой грязи.

– Да вы брюки-то хоть подверните,-смеясь, сказала Ольга.

Но совет Кирилловен не помог Зарубину. Не успел он нагнуться, как мчавшийся мимо грузовик окатил его грязью. Махнув с досады рукой, Зарубин решительно двинулся дальше.

– Подождите, Павел Константинович, возьмем машину.Кириллова направилась к большой палатке, возле которой в два ряда стояли автомобили.

Зарубин, подумав, свернул за Ольгой.

Когда Ольга взялась за ручку дверцы автомашины, из палатки вышел Трофимов. Поздоровавшись с Зарубиным, он спрoсил Кириллову:

– Вы куда, Ольга Петровна?

–Хочу объехать остров.

–А восточный участок когда собираетесь намораживать?

– Скоро. Заканчиваем подготовку.

– Идите в мою машину, а то вы на своей застрянете. Я тоже собираюсь посмотреть, как идут работы.

Кириллова и Зарубин перешли в вездеход Трофимова.

Лавируя между штабелями труб, леса, кирпича, палатками, всякого рода машинами и механизмами, они направились на восточную часть острова. Порой вездеход Трофимова с трудом преодолевал жидкое месиво.

– Отстают, Алексей Петрович, земляные работы,– сказала Ольга.

– Знаю. Маловато земснарядов. Сегодня пускаем еще одиннадцать.

– Это хорошо.

– Да, но придется отключить свет в Ситцевом городке. Иначе не хватит электроэнергии.

– Что вы, Алексей Петрович! Люди там и так замерзают; вы посмотрите, сколько там больных, а вы их лишите еще горячей пищи. Особенно пострадают семейные.

– А что же делать? Нельзя допустить осадки бетона.

– А сколько энергии освободит вам Ситцевый городок?

– Пустим два землесоса. Потом отключим еще некоторые объекты. Народ поймет.

– Народ-то, конечно, поймет. Только жалко...

Трофимов затормозил. У трубопровода, подвешенного на высоких козлах, стояло несколько грейдеров и бульдозеров. Людей не было видно. Алексей Петрович, сойдя с вездехода, направился к небольшой палатке, из которой слышался смех. Ольга последовала за Трофимовым. Зарубину волей-неволей пришлось остаться в машине: идти по глубокой грязи в ботинках нечего было и думать.

Откинув кусок парусины, заменявшей дверь палатки, Алексей Петрович шагнул внутрь. Смех сразу смолк. Группа молодых загорелых парней вежливо ответила на приветствие Трофимова.

– Что случилось, товарищи?

– Землесос попал на скальные породы, сейчас перебазируется на мягкий грунт,– ответил высокий юноша, глаза которого еще продолжали смеяться.

– Давно стоите?

– Больше часа, как прекратили подачу, а мы стоим уже минут двадцать пять.

– Когда обещают начать? – спросила Кириллова.

– Да уж пора бы.

Зазвонил телефон.

– Я слушаю,– взял трубку юноша.– Это землесос? Хорошо, давайте.

Положив трубку, он сказал, обращаясь ко всем:

– Перебазировались. Сейчас будут подавать.

Все поднялись и вышли. В палатке остались Трофимов, Кириллова и высокий юноша, оказавшийся бригадиром.

– Если на мягкий грунт попадет,– сказал юноша о землесосе,-то только-успевай поворачивайся. Все завалит породой. Вот вчера...

Он не успел закончить фразы. За палаткой раздался дружный хохот. Юноша, откинув брезент, воскликнул:

– Вот это да!

Алексей Петрович и Ольга выскочили из палатки следом.

Ольга, не удержавшись, расхохоталась вместе со всеми. Алексей Петрович сдержанно улыбался. Рядом с вездеходом, по колено в грязи, весь мокрый, стоял Зарубин, а в кузов машины из открытой пасти трубопровода сверху, хлестал поток воды. Алексей Петрович кинулся было к машине, намереваясь вывести ее из-под водопада, который вот-вот мог превратиться в поток жидкой грязи, но бригадир крикнул:

– Подождите, Алексей Петрович!

Он быстро поднялся по стремянке на верх козел и несколькими энергичными движениями переключил поток на другую линию. Это было сделано вовремя. Через несколько секунд широкая пасть трубы изрыгнула тяжелую коричневую грязь. Гидромасса зашлепала по бетону, образуя расползающийся конус.

Пока Зарубин в палатке переодевался в запасной рабочий костюм бригадира, Алексей Петрович, выпустив из машины воду, вытирал ветошью мокрые клеенчатые сиденья.

Ольга с озорной улыбкой посмотрела на подошедшего Зарубина. И ватник, и брезентовые брюки, и сапоги из искусственной кожи были ему велики.

– Вот всегда со мною так,-сокрушенно сказал Зарубин,-вечно я попадаю во всякие истории.– Он стоял, неловко оправляя на себе новый костюм.

– Поехали? _– сказал Трофимов, не желая смущать Зарубина, и посмотрел на Ольгу.

– Поехали.– Она села рядом с Алексеем Петровичем и захлопнула дверцу.

Скоро грязь кончилась, и машина вышла на чистый бетон. Здесь спешно на козлах подвешивались трубопроводы для подачи жидкого грунта.

Но вскоре и бетонное поле кончилось. Дальше шел чистый лед. Десятки машин стояли тут без движения. Люди не спеша расхаживали между ними. Только штабели из рулонов металлических сеток продолжали расти: вереница грузовиков доставляла арматуру непрерывно. Двое мальчишек, невесть откуда раздобывших коньки, весело скользили по гладкому льду.

– Почему остановилась работа? – спросил Трофимов прораба.

– Нет раствора. Трубопроводчики до сих пор линию не проложили.

– А вы что? Наблюдатель? Почему не подняли скандала, почему не позвонили мне или Байрамову?

– Я свою работу знаю, а за них не могу все делать,-у меня две руки.

– Шляпа вы, а не прораб,-не сдержался Трофимов.

Прораб обиженно прикусил губу.

В ожидании трубопровода не работали не только бетонщики, но и гудронщики. Получилась неувязка между строитeлями и трубопроводчиками. Пока Трофимов звонил начальнику линейного строительного участка, стремясь поскорее ликвидировать недоразумение, Ольга отправилась в Ситцевый городок-временный жилой поселок из брезентовых палаток. Зарубин решил тоже воспользоваться случаем, чтобы побеседовать со строителями.

В палатках Ситцевого городка, раскинутых прямо на бетоне, было холодно и неуютно.

– Совсем замерзаем, товарищ Кириллова,-встретила Ольгу пожилая женщина, готовившая обед.– Днем-то еще ничего, а ночью очень холодно. Приходится спасаться вот этим.

Женщина указала на стоявший в палатке электрический камин.

Ольга вспомнила разговор с Алексеем Петровичем о том, что придется на время отключить электроэнергию в Ситцевом городке. Ей стало не по себе. "Нельзя этого делать,"-подумала она. Но нельзя было допустить и осадки бетонного покрытия. Что же предпринять?

За Ситцевым городком двое рабочих, должно быть из вечерней смены, разбив несколько ящиков, развели костер, собираясь варить уху. Рядом в тазике лежала свежая рыба.

– Товарищи,-обратилась Ольга к рабочим.-Я прошу, сейчас же погасите костер.

Один из рабочих стал недовольно раскидывать горящие доски. Но второй, знавший Кириллову, сказал:

– Ольга Петровна, разрешите только уху сварить. За пятнадцать-двадцать минут ничего не случится. А то горячего давно не ели.

– А что, сюда горячие обеды не привозят?

– Куда там! Раз было пытались, да в грязи застряли.

– Ну, хорошо, варите. Только потом сразу погасите.

– Спасибо!– Рабочий приспособил над огнем котелок с водой.

"Надо будет поговорить с кем-нибудь и о горячей пище,-подумала Ольга,а то действительно безобразие получается."

Ольга вернулась к строителям. Здесь уже кипела работа. Механические распылители разбрызгивали жидкий гудрон, юркие машины разводили и укладывали на лед стальные сетки, а тракторы растаскивали готовые плети трубопровода для перекачки жидкого бетона. Видно было, что Алексей Петрович приезжал сюда не напрасно.

Побывав еще во многих пунктах, Трофимов и Кириллова возвращались в порт. Зарубин остался у строителей. Ехали молча. Ольгу не покидала мысль о жителях Ситцеваго городка.

Она рассказала Алексею Петровичу о том, что она видела там.

– А что, если использовать электростанцию Рассвета или Океана, Алексей Петрович? Тогда можно будет Ситцевый городок не отключать.

Трофимов, подумав, сказал:

– А как же последний ледяной участок, Оля?

– Много времени он не отнимет, а для намораживания перемычек обойдемся одним Океаном.

– Это ты хорошо придумала. Умница! – Алексей Петрович широко улыбнулся.

– А вот насчет утепления палаток надо помозговать. Сделаем и это. Железо, трубы, бочки у нас есть. Наделаем буржyек для каждой палатки. Сегодня же.

– А чем вы эти буржуйки топить будете?

– Да, а в самом деле: чем?-Трофимов затормозил машину и выключил мотор: – Ну вот и приехали. Ты, Оля, сейчас куда?

– Мне надо к себе, на Океан. Там, наверное, уже все готово.

Проводив Ольгу взглядом до крутого спуска, Трофимов вошел в палатку, где его ожидали вызванные сюда люди: начальники участков, руководители организаций, занятых в создании Ледяного острова.

Алексей Петрович по грязному затоптанному деревянному настилу прошел к столу, наскоро сколоченному из неоструганных досок. В конце стола, положив на серые доски волосатые руки с грязными ногтями, в закаленном ватнике сидел Плюев, начальник отдела технического снабжения треста Морнефть. Трехдневная щетина покрывала его лоснящееся одутловатое лицо.

– Товарищ Плюев,– Алексей .Петрович брезгливо посмотрел на снабженца,что привез лесовоз Дон?

– Как? А разве он уже прибыл?

– Да, прибыл. Об этом вам следовало бы узнавать первому.

– Я сейчас, Алексей Петрович,-и Плюев кинулся было из палатки:

– Постойте! Куда же вы? В порт?

Плюев растерянно остановился.

– Вам, товарищ Плюев,-голос Трофимова стал жестким,-следует работать больше головой, чем ногами, запомните это. Зачем же бежать в порт, когда есть телефон. Диспетчерскую порта,-снял трубку главный инженер.

– Алексей Петрович, я только перед вами узнавал, что привез Дон,поднялся начальник управления изоляционных работ Рассказов.

– Ну?-Трофимов положил трубку.

Рассказов вынул записную книжку:

– Тысячу кубометров кругляка, две тысячи кубометров пиломатериалов, главным образом досок, двести кубометров строительного бруска и тридцать семь сборных щитовых домиков.

Выслушав Рассказова, люди наперебой заговорили:

– Алексей Петрович, нам до зарезу нужен круглый лес.

– А нам тес.

– У нас цемент лежит под открытым небом.

– Нам на навесы нужны доски.

– Из-за кругляка у нас работа стала...

Трофимов молчал, как будто все это его не касалось.

Он нарочито не спеша достал портсигар, вынул из него папиросу, постучал мундштуком о крышку и сунул папиросу в рот.

– У вас есть спички, Федор Иванович? – обратился Алексей Петрович к Рассказову.

Сделав глубокую затяжку, сказал:

– Товарищ Плюев, дайте мне сводку наличия материалов и оборудования здесь, на Ледяном острове, на судах под разгрузкой, в пути и того, что грузится на базах.

– На какое число?

– На сегодня, на тринадцать часов. Да, кстати, а вы знаете, что из лесоматериалов находится в пути?

Плюев ждал этого вопроса, и, пока люди наперебой просили леса, он успел заглянуть в журнал отгрузок и выписать все, что находилось в пути и что отгружалось с баз.

– Вот, Алексей Петрович,-положил Плюев перед Трофимовым листок бумаги.– Я могу идти?.

– Нет, подождите. Товарищ Худояров,– обратился Трофимов к директору жилищно-коммунальной конторы,-вы заглядываете в палатки к рабочим?

– Вчера был.– Худояров тупо уставился взглядом в пол.

– Ну, и рабочим стало теплей от вашего посещения?

Ирония обидела Худоярова.

– Так что же я могу сделать? Центральное oтопление, что ли, им провести? Я и сам замерзаю, жена вон простудилась, лежит больная.

– А вы мне не отвечайте так. За вас никто не обязан думать, что вам делать, чтобы люди жили в тепле. И в болезни своей жены, и в том, что теплоход Тимирязев скоро превратится в плавучий госпиталь, виноваты вы... и мы, конечно, что терпим такого, с позволения сказать, директора.

Все напряженно молчали. Каждый думал о недостатках в своей работе, особенно четко осознанных сейчас. Начальник хозяйственного управления Гаврилов старался не встречаться взглядом с Трофимовым, надеясь, что неприятный разговор его не коснется. Он с надеждой прятался за широкую спину Рассказова, сидевшего перед ним.

– А вы, товарищ Гаврилов, что думаете? Люди сколько врeмени не имеют горячей пищи. Что вы сделали для того, чтобы она была?

– Алексей Петрович, Ситцевый городок все время кочует с места на место. Если бы он уже обосновался! А так трудно организовать горячее питание.

– Трудно, говорите? Если вы хотите сейчас легкой работы, то ошиблись адресом.

– Хорошо, Алексей Петрович. Завтра организую.

– Не завтра, а сегодня, немедленно. Сейчас же идите и добейтесь, чтобы рабочих второй смены до работы накормили горячим обедом. А через пятнадцать минут будьте здесь.

– Есть!

– И вы товарищи, все здесь сидящие, насчет леса подняли шум и, наверное, будете еще отстаивать каждый кубометр, нужный для дела, а почему же вы забыли о людях? Николай Иванович,-обратился Трофимов к Орехову,-вы еще не забыли фронтовой жизни?

– Да вряд ли ее кто забудет.

– А окопных буржуек?

– О, они нас здорово выручали.

– А теперь вы должны жителей Ситцевого городка выручить.

– Железными печками?

– Да. Что смеетесь?

– Смешно: век атомной энергии и жестяная буржуйка.

– Пожалуй, смешно. Товарищ Плюев, договаритесь о срочной выгрузке Дона Вы, товарищ Худояров, немедленно выпишите круглого леса, сколько надо, и организуйте распиловку его на дрова. Выпишите также тес и в каждой палатке настелите пол. Остальной лес, товарищ Плюев, отдайте изоляционникам. А вы, Николай Иванович, помогите. товарищу Худоярову утеплить палатки.

– Будет сделано.

В палатку вошли Байрамов и секретарь обкома партии Орлов. В это время вспыхнула красная лампочка радиотелефона.

Трофимов повернул регулятор:

– Ледяной остров слушает.

– Говорит управление метеослужбы,– раздалось из репродуктора.-Завтра к утру ожидается сильный шторм; ветер северный, до двадцати пяти метров в секунду. Кто принял?

– Трофимов.

– Все ясно? Вопросов нет?

– Нет.-Трофимов выключил аппарат.

Поздоровавшись, Орлов и Байрамов прошли к столу. Совещание было непродолжительным. По подсчетам Тоофимова и Рассказова, для окончания изоляционных работ первой очереди требовалось еще несколько дней. Однако надвигавшийся шторм менял положение. Надо было что-то предпринять, чтобы ускорить все работы.

– Если бы людей побольше! – повернулся к Орлову Трофимов.

– Надо поговорить с коммунистами насчет работы в две смены подряд,-предложил Орлов.

– Воронин нам поможет,– сказал Байрамов.

Трофимов по радиотелефону соединился с Ворониным.

– Что случилось, Алексей Петрович?-услышали все приглушенный голос Воронина,

–Шторм надвигается. Ледяной массив мы наморозили, а вот закончить своими силами изоляционные работы не успеем. Нужны люди.

– Сколько?

– Чем больше, тем лучше. Хотя бы две-три тысячи.

– Ты что, шутишь, Алексей Петрович?! Не могу столько.

– Иван Николаевич, Орлов говорит,– вмешался в разговор секретарь обкома,– не скупись. Попроси коммунистов поработать две смены подряд. Не откажутся, только объясни им все как следует.

– Маловато у нас цемента,– продолжал Трофимов.– В пути или в порту под разгрузкой у тебя ничего нет?

– Сколько тонн надо?

– Тысяч десять-пятнадцать.

– У меня всего тринадцать тысяч, из них пять тысяч в порту ожидают разгрузки, а остальной цемент еще в море.

– Прошу тебя, Иван Николаевич, не разгружай, направь сюда. И то, что в пути, переадресуй.

– Да вы же меня зарежете! С чем я сам останусь?

– Давай, давай, Иван Николаевич,-снова придвинул к себе микрофон Орлов,– Да сам сюда прилетай. От каждого треста людей пусть возглавляют сами управляющие или главные инженеры.

И борьба со стихией началась.

Самолеты непрерывно высаживали все новые и новые группы людей, которые тут же с забетонированного участка, приcпособленного под аэродром, отправлялись на работу.

К ночи прибыли воинские части и моряки.

С высоты полета Ледяной остров в эту ночь был похож на гигантский муравейник. В неровном свете прожекторов поток людей и машин перемещался все дальше и дальше на восток, к последнему участку свежего дымящегося льда, оставляя позади себя еще не совсем затвердевший бетон, на который устремлялись потоки гидромассы морского грунта.

К утру, когда порывистый северный ветер усилился, Байрамову позвонил Рассказов и сообщил, что цемент кончился.

– А много еще осталось чистого льда?

– Весь вновь намороженный вчера участок.

– Подожди минутку, Федор Иванович.– Байрамов сквозь шум штормующего моря и завываниу ветра услышал со стороны порта басистые гудки. Откинув полотнище, служившее дверью в палатке, Байрамов увидел, как, зарываясь в пенистые волны, к створам порта подходили корабли.

– Будет цемент, Федор Иванович, через полчаса будет.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

У Зарубина, не привыкшего к напряженному физическому труду, от. усталости ныли спина, руки и ноги. Лежа с открытыми глазами под теплым шерстяным одеялом, он с удовольствием затянулся крепкой папиросой.

Сообщение о надвигающемся шторме застало его y бетонщиков. Перед этим он побывал в Ситцевом городке, посмогрел работу гудронщиков, побеседовал с трубопроводчиками и ждал окончания смены, чтобы поговорить с мастерами.

Но говорить с ними ему так и не удалось. По окончании смены был объявлен митинг, который продолжался всего пять минут.

Открыл митинг Байрамов.

Он сообщил о надвигающейся буре и о необходимости как можно скорее завершить изоляционные работы. Парторг сообщил решение партийного комитета о мобилизации всех коммунистов. Секретарь комсомольского комитета объявила о мобилизации комсомольцев.

– Я, товарищи, беспартийный,-сказал мастер Прохоров,-но считаю своим долгом последовать примеру коммунистов. Неужели мы допустим, чтобы наши труды пропали? Прохорова поддержали:

– Не допустим!

– Все остаемся!

– Какой может быть разговор!

– Не будем терять времени!

– Идем работать...

Все резервные машины и механизмы были пущены в ход, но их все равно не хватало, и часть людей была поставлена на ручные работы. Зарубин попал в бригаду по укладке арматуры на лед. Обменяв у одного из рабочих свои сапоги из искусственной кожи на горные ботинки, он вооружился стальным крючком. Работа была простая, но утомительная. Надо было стаскивать с бетона рулоны стальной сетки на лед и расстилать их там. В напарники ему попался крепкий, расторопный юноша. Он ловко цеплял очередной рулон крюком и, словно не чувствуя тяжести, один тащил его к ледяному полю. Растаскивать арматуру по льду было легче-стальные сетки легко скользили по нему. Однако Зарубин, как ни старался, не поспевал за своим напарником. На льду у бетонной кромки то и дело накапливалось до десятка рулонов. Тогда рабочий принимался сам растаскивать и укладывать их на место.

– Отдохните немного,-сочувственно говорил он журналисту.

– Ничего, это с непривычки,– виновато улыбался тот.

К утру Зарубин совершенно измучился, и его все чаще и чаще тянуло сесть все равно где, хоть прямо тут, на льду, но было стыдно перед напарником.

–Ну, как дела, Миша?-спросил рабочего подошедший мастер Прохоров.

Миша что-то сказал мастеру, кивнув в сторону Зарубина. Мастер подошел к журналисту:

– Здорово устали, товарищ корреспондент?

– Немного,-но голос выдавал крайнюю усталость.

– Идите отдохните. Что? Идите, идите. Вы работаете уже одиннадцать часов, а с непривычки это трудно. Вон там поставили новые палатки, вам дадут койку.

Как ни стыдно было признать свое поражение, но Зарубин вынужден был уйти. Он отказался от предложенного завтрака и с наслаждением выпил стакан горячего чая.

И вот он лежит, ощущая во всем теле приятную истому.

Сон долго не шел к нему: сказалось переутомление. Порывы ветра трепали палатку, в которой, кроме корреспондента, никого не было. Тяжело стонало море, где-то рядом тарахтел трактор.

Наконец Зарубин забылся тяжелым беспокойным сном.

Ему снилась Москва. Мать, ласковая и совсем-совсем маленькая, угощала его вкусными горячими пирогами.

– Ешь, Паша, ешь.

И Паша ел. Горка пирогов таяла на глазах, но он никак не мог насытиться. Ах, это кот ворует пироги. Павел замахивается на него, а это совсем не кот. Мастер Прохоров ест пироги и ухмыляется.

– Слушай, корреспондент, пойдем на каток. Лед сегодня замечательный.

Зарубин долго прикреплял на огромные валенки снегурочки.

– Эх, ничего-то ты не умеешь делать. Давай помогу.– Прохоров нагибается к ногам Зарубина.-Ну вот и все.

Почему он сказал, что лед гладкий? Вон какие на нем бугры, кучи земли. А зачем на катке столько бульдозеров?

Павел разогнался и никак не мог остановиться. Ветер свистит в ушах, сдирает с него шапку, мешает дышать, а он все мчится. Навстречу ему катятся козлы с подвешенными на них трубами. Из открытой пасти трубы хлещет на лед жидкая грязь. Зарубин хочет затормозить, свернуть и не может. Прохоров!-зовет он. Но мастер исчез. До козел совсем близко, только из трубы уже не льется грязь, из нее торчат голова и плечи Прохорова. Он грозит корреспонденту пальцем. Голова мастера совсем рядом. Козлы опрокидываются, трба ударяет Зарубина по голове.

От боли Зарубин вскрикнул и проснулся. Стойка палатки больно придавила голову, брезент накрыл лицо. Ветер забрался под брезент, надул его парусом и потащил по бетону.

Следующий порыв сорвал одеяло.

Дрожа от холода, ошеломленный представитель прессы бросился искать свою одежду, расшвырянную ураганом.

С попутным грузовиком, растерзанный, без шляпы. Зарубин отправился в порт.

Возле административной палатки корреспондент увидел Кириллову, Виктора Дубравина и, что самое страшное, Березину. Одна мысль, что Таня увидит его нелепый наряд, привела юношу в смятение. Он повернул обратно и юркнул за кузов автомашины. Но Кириллова заметила его. Сквозь шум шторма донесся ее голос:

– Павел Константинович, куда же вы? Идите сюда. Вы хотели побывать на землесосах, а Виктор Николаевич как раз туда отправляется.

Старательно пряча за спиной сверток, корреспондент подошел к палатке. Под обращенными на него смеющимися взглядами он неловко переступал с ноги на ногу и, забыв поздороваться, умоляюще смотрел то на Таню, то на Ольгу.

– Что это ты от нас прячешь? – Таня бесцеремонно дернула сверток.-Ах, это твой купальный костюм. Мне Оля уже все рассказала. Дай сюда, я приведу его в порядок.

И Таня, смеясь, отобрала у Зарубина сверток.

– Ну что же, Павел Константинович, пойдемте,-пригласил Дубравин.

– Но у меня нет ни блокнота, ни карандаша.

Таня молча вынула из сумочки записную книжку и автоматическую ручку и протянула их все еще не пришедшему в себя от смущения журналисту.

Зарубин и Виктор Дубравин спустились по крутому трапу и направились к причалу, у которого стоял небольшой подводный корабль. Над корпусом корабля, ближе к его носовой части, слегка выступала обтекаемой формы рубка. Входной люк, расположенный в задней части этой рубки, был открыт. С деревянных мостков Дубравин с журналистом перепрыгнули на корабль и спустились в открытый люк.

– А теперь мы пройдем вниз, в пассажирскую каюту,– и Дубравин открыл люк в наклонной задней стенке. Зарубин, оглядывая все кругом, последовал за ним.

Помещение пассажирской каюты было сравнительно вместительным и, пожалуй, даже комфортабельным. В два ряда располагались мягкие диваны. Зарубин насчитал тридцать шесть мест для сидения. Справа и слева через иллюминаторы с толстым стеклом была видна мутноватая вода, через которую проникал слабый дневной свет.

Приглушенно загудели электромоторы, корабль содрогнулся и двинулся вперед. Мутноватые потоки воды, видимые через стекло иллюминаторов, уходили назад. Постепенно свет в иллюминаторе стал слабеть. Опускаемся,-подумал Зарубин.

– Это корабль вашей конструкции?

– Да, мы создали этот автобус специально для обслуживания подводных промыслов. Товарищ старшина,– крикнул наверх Дубравин,– погасите свет в пассажирской каюте и включите боковые фары!

– С какой скоростью мы идем?-спросил Зарубин, глядя на быстро мелькавшие за стеклом иллюминаторов стайки рыб.

– Сейчас с небольшой. Километров десять-двенадцать в час. А вообще крейсерская скорость этого автобуса тридцать километров под водой и до пятидесяти на поверхности.

И как бы в подтверждение слов Дубравина подводный автобус пошел быстрее. Проплывавших за бортом рыбок уже нельзя было различить. Они мелькали сплошными серебриcтыми полосками.

Старшина снова включил внутренний свет.

– Он один управляет кораблем?-Зарубин кивнул в сторону кабины старшины.

– Да.

– А кто же обслуживает дизели?

– Вы думаете, что, кроме электромоторов, на автобусе есть двигатели внутреннего сгорания?

–Да.

– Нет. Мы обошлись одними электромоторами.

Зарубин вопросительно посмотрел на Дубравина.

– Видите ли, наши электротехники нашли способ аккумулировать огромные количества электроэнергии в небольших по размерам аккумуляторах. Например, на этом кораблике можно совершить кругосветное подводное путешествие без зарядки аккумуляторов...

– Подходим к первому землесосу,– раздался голос старшины в репродукторе.

– Подымемся туда.-Виктор Дубравин показал наверх.

Кабина управления была слабо освещена. Старшина, держа руки на рычагах управления, следил за экраном, на котором было видно все, что находилось впереди судна. Зарубин с интересом всматривался в землесос, похожий на громадное чудовище с горбатой спиной. Было видно, как фреза землесоса вгрызлась в грунт. Медленно двигались гусеницы. Землесос постепенно увеличивался в размерах, занимая все большую и большую часть экрана.

Подводный автобус зашел с задней стороны землесоса и, медленно приблизившись к нему почти вплотную, опустился на его направляющие фермы.

Зарубин почувствовал легкий толчок: автобус своей носовой частью уперся в корпус землесоса.

– Есть,-сказал старшина.

– Сейчас мы соединимся с землесосом,-сказал Зарубину Дубравин..

Старшина переключил сначала один, затем второй рычаг и, когда на щитке зажглась зеленая лампочка, сказал:

– Готово.

Все трое спустились в пассажирскую каюту. Виктор Дубравин, пройдя в носовую часть, толкнул круглый люк, который плавно открылся. Вслед за Дубравиным Зарубин вошел в цилиндрический переходный тамбур, кончавшийся вторым люком. Под ногами было сыро: еще минуту назад здесь была вода. Дубравин потянул скобу люка. Вход в землесос был открыт.

В небольшом, темноватом от машин помещении землесоса ровно гудели электромоторы. Дубравина, Зарубина и сопровождавшего их старшину встретили два человека, одетые в чистые синие комбинезоны. Это был экипаж землесоса.

– Ну как, товарищ Дерябин, дела? – Дубравин протянул руку начальнику смены.

– Все в порядке, Виктор Николаевич,-Дерябин быстрым взглядом окинул Зарубина.– Грунт мягкий. Подаем в час пятьсот кубометров породы.

– А не закупорите трубопровод?

– Это исключено. Гидромассу хорошо перемешиваем, а вязкость держим не выше предела.

– Коля, скажи насчет обязательств,– подтолкнул Дерябина стоявший сзади рабочий.

– Что такое, товарищи?

– Неправильно организовано у нас соревнование, Виктор Николаевич.

Дерябин вытащил из кармана в несколько раз сложенную газету, развернул:

– Вот здесь объявлены условия соревнования Экипажей землесосов. Вот видите, и заголовок дан: За один миллион кубометров гидромассы в месяц.

– Ну и что же тут плохого? – спросил Дубравин.

– Как что! Допустим, наш землесос дает девятьсот тысяч, а соседний-миллион. Выходит, что они лучше работали. А если в наших девятистах тысячах чистой породы двести тысяч, а в их миллионе только сто тысяч, тогда как? Кто лучше работал? – Дерябин выжидательно посмотрел сначала на Дубравина, потом на Зарубина.