Текст книги "Мой Ванька. Том первый"

Автор книги: Алексей Лухминский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Сашка… Наконец-то ты вернулся, – бормочет он. – Балдею…

– Я вообще-то всё время был здесь, на расстоянии вытянутой руки.

– Не-ет… Это совсем другое… – и ёрзает головой по моему плечу.

Открываю глаза. Ванькина голова рядом на подушке. Опять улыбается во сне. Такая счастливая улыбка!

– Ванюха мой… – шепчу ему на ухо.

– Сашка… – он открывает глаза. – Я сегодня так классно спал…

– Скажи, что я для тебя ещё и снотворное, – ласково ворчу я.

* * *

Прихожу с работы. Всё тело болит – уж очень сегодня пришлось потрудиться физически. Ванька спокойно суетится на кухне. Он уже совсем отстранил меня от готовки и снова там воцарился. Захожу на кухню и падаю на табуретку.

– Ох, Ванюха, ну и устал же я сегодня! Так наломался! Всё болит…

– Саш… – Ванька откладывает кухонную прихватку. – Слушай… У меня идея. Только не ругайся и не говори, что у меня мозги куриные.

– Ну, чего?

– Давай я тебя попытаюсь размассировать? Ну как ты меня!

– А ты сможешь? – спрашиваю я с некоторой надеждой.

– Ты подскажешь, – невозмутимо отвечает он.

Ну не губить же инициативу на корню!

– Давай попробуем!

Раздеваюсь и ложусь на нашу тахту на живот.

– Начинай с плеч. Только руки смажь сначала, а то шкуру с меня сдерёшь.

– С тебя сдерёшь, как же… – ворчит он и смазывает ладони.

Потом осторожно кладёт руки мне на плечи. Его движения пока неуверенны, но, похоже, он начинает входить во вкус.

– Ты мозги отключи, чтоб рукам не мешали. Руки сами всё сделают.

– Стараюсь… – он пыхтит. – Получается?

– Нормально для первого раза. Мне нравится.

– Ты хочешь сказать, что будет и второй? Ты мне второй раз сможешь довериться?

– И пятый тоже. Мне твоя идея понравилась. Теперь ты меня каждый день массировать будешь.

Это я придумал на ходу, потому что хочу, чтобы он научился. Пригодится в жизни!

– Тебя – хоть всю жизнь… – Ванька трудится над моими ногами. – Переворачивайся на спину!

– Я не понял, ты хотел меня помассировать или возбудить? – я сажусь. – Спасибо тебе. Стало действительно гораздо легче. Меньше болит. Да и общее состояние стало лучше.

– Тебе правда понравилось? – он округляет глаза.

– Честное слово. Повторяю – для первого раза даже слишком хорошо.

– Ну вот… Хоть на что-то сгодился… – бурчит Ванька, но видно, что ему самому понравилось.

– Не ворчи, – обнимаю его за шею. – Ты вообще тут, как пчёлка, трудишься. И кухня, и твоя учёба, и моя бухгалтерия… Так что не пудри мне мозги… и марш на кухню!

При этом я делаю большие глаза, обозначая суровость. Хорошо, что у Ваньки с чувством юмора всё в полном порядке!

– Слушаюсь! Разрешите выполнять? – он вскакивает солдатиком.

– Валяй! Разрешаю.

– Есть! А вот тебя за стол я не пущу, пока ты такой грязный и вонючий. Понял? Марш под душ! – и делает повелевающий жест.

– Слушаюсь! – в тон ему отвечаю я и иду в ванную.

Новый год.

Мы с Ванькой вместе готовим для нас же стол. Ванька в качестве шеф-повара, я в роли поварёнка.

– Не клади так много майонеза! – прикрикивает он. – А то будет не салат, а каша. И соли так много не надо. Майонез и так солёный. Господи! Сколько же тебя можно учить! Это же не твоя энергетика! Это же высокое искусство – готовить вкусно. А впрочем, с твоим вкусом ты и так можешь сожрать.

Ванька так забавно доволен собой в своей роли, так старается, что мне приятно ему подчиняться. Вообще-то я, наверное, его где-то задавил своим отношением старшего, поэтому – пусть покомандует.

– Сашка! Оденься прилично! Твои треники и футболка не соответствуют моменту! – кричит Ванька из комнаты.

Делать нечего. Иду в комнату и надеваю рубашку с джинсами.

– Доволен?

– Сойдёт, – Ванька оделся точно так же.

Садимся за стол. Половина двенадцатого.

– Ну, Ванюха… Давай, командуй дальше. Сегодня ты рулевой.

– Саш… Извини, не в тему, – он поднимает на меня глаза. – Ты не будешь возражать, если я пойду учиться на права? Можно? Если деньги на это найдутся… Ну в качестве новогоднего подарка…

– Отличная идея. Я согласен. Тем более что есть рядом автошкола. А деньги найдутся.

– Выучусь и буду тебя возить! – и мечтательно улыбается, как ребёнок.

– Да я ж со страха помру! – фыркаю я.

– Ничего, привыкнешь! Давай наливай! Проводим старый год.

– Да, Ванюха… Такой год проводить не жалко.

– Знаешь… Я лучше помолчу, – мрачнеет он.

– Ладно. Как говорили в древности, не кручинься! – я поднимаю рюмку.

Вот… Путин поздравляет российский народ… Открываю шампанское. Наливаю… Куранты…

– С Новым годом, Ванюшка! – произношу я с ударением на первом слоге.

– Так меня бабушка звала… – Ванька улыбается. – С Новым годом, Сашенька!

Стеклянные бокалы – это не хрустальные, красиво звенеть не хотят, но нам это не мешает.

– Знаешь… Пусть этот год принесёт тебе столько счастья, сколько ты хочешь, – выговариваю я, как заклинанье, глядя ему в глаза.

– А у меня счастье есть уже. Это – ты… Чего мне ещё ждать?

– Время покажет, – вырывается у меня совсем не к месту.

– Саш! Я в автошколу записался! – радостно сообщает Ванька, входя в квартиру.

– Отлично! На выходных опять поедем на площадку. Будешь вспоминать начальное вождение.

– Классно! Честно говоря, я давно мечтал снова начать.

У него такой восторженный вид, что он действительно напоминает ребёнка. От этого мне ещё больше хочется сделать ему приятное.

По сути, что у Ваньки есть в жизни? Ни-че-го… Ничего, кроме ужасных воспоминаний о прошлом, о его потерях и трудностях. Ещё есть его многочисленные комплексы, порождённые всей его недлинной жизнью. Кто б знал, как мне хочется, чтобы он был счастлив!

Катаю Ваньку по площадке. Вернее, это он сейчас меня катает. Снова осваивает троганье с места и работу двух ног вместе с рукой. Ничего, получается!

– Саш… Ну скажи, что я – молодец. Ну скажи-и… – по-детски просит он.

– Конечно – молодец! Для первого раза после такого перерыва, я считаю, отлично! Теперь будем сюда ездить каждые выходные. То есть и субботу, и воскресенье.

– Класс!

Мне опять приятно, что он в совершенном восторге. Ловлю себя на том, что мне всегда приятно, когда другому приятно. А уж про Ваньку и говорить нечего.

Вхожу в квартиру. Пришлось задержаться на работе. Машина попалась совершенно убитая.

– Привет! – здоровается Ванька. – Устал?

– Честно говоря, очень.

– Давай раздевайся и ложись. Я тебя помассирую.

– Ванюха, прекрати. Мне бы сейчас поесть и спать.

– Ложись, я сказал!

Подчиняюсь. Как всегда, раздеваюсь и ложусь на живот.

Ванькины руки уже обрели уверенность. Мне даже приятно, как он утюжит меня.

– Слышь, Вань…

– Чего?

– Классно у тебя получается. Видно, я достаточно хороший тренажёр для массажа.

– Не всё же тебе на мне упражняться! – пыхтя, приговаривает он. – Тем более со своей биоэнергетикой…

Ужинаем.

– Саш… А можно привезти сюда с той квартиры музыку? Ты не будешь возражать?

Сразу вспоминаю про реквием Верди и как он на меня подействовал. Честно говоря, я бы повторил эти сладкие мучения.

– Конечно, можно! Давай на выходных это сделаем. Наверное, я бы тоже послушал…

– Правда?

У Ваньки в глазах такой восторг!

– Честно. Вообще-то я не такой уж сухарь и зануда, как тебе могло показаться…

– Такой, такой! Я уже всё про тебя понял! – он смеётся и машет рукой.

Февраль. Исход зимы. Мы с Ванькой выбрались на лыжах. Он меня уговорил. Идёт впереди меня. Достаточно придирчиво смотрю на то, как это у него получается. Ничего… Конечно, не так шустро, как тогда, но вполне сносно. И даже в такой кондиции он меня делает!

– Ванюха! Погоди…

– Чего? – он оборачивается.

– Я же тебе говорил, что ты ещё меня опять на лыжах делать будешь! Ну-ка, скажи!

– Чего сказать? – Ванька довольно скалится.

– Скажи: «Ты был прав, Александр Николаевич!»

– Вечно ты прав, Александр Николаевич! Даже скучно! – он хохочет и толкается палками.

Ванька репетирует защиту. Я в роли слушателя. Даже кое-что понимаю. Значит, не совсем я дурак в этих вещах… В институте у меня что-то подобное было. Правда, на более низком уровне.

* * *

Звонок в дверь. Иду открывать. Интересно, кто это?

– Вань, ты что сам не открываешь?

Ванька врывается в квартиру, в сортир и сразу к унитазу… Господи! Как его рвёт! Прямо хлещет!

– О-ох… – он наконец выпрямляется. – О-ох…

Его начинает качать, да так, что я его подхватываю и несу на кровать.

– О-ох… Саш… И та-азик… – стонет он.

– Что ты жрал? – спрашиваю я, понимая, что это сильное отравление.

– О-ох… Шаверму… у метро…

– Идиот! С ума сошёл – жрать это говно!

– О-ох… Согласен… Тазик… – и его снова выворачивает, теперь уже прямо у кровати. – О-ох… Я потом сам уберу…

– Лежи уж! Уборщик…

Приношу тазик и начинаю замывать пол у кровати, потому что иначе к ней не подойти.

Теперь раздеваю Ваньку. Ему надо нормально лечь.

Что это? В области желудка снова начинает крючить пальцы! Да как крючит! И будто гвозди впиваются в ладони! Понятно. Отравление желудка вызывает возмущение биополя.

– Погоди-ка, Ванюха… – и пускаю руки.

Эти якобы гвозди я стараюсь вырвать и выбросить. Долго тружусь… Теперь выровнять поле… Тоже дело не быстрое. Вроде всё. Ванька лежит на спине. Он заснул! И так спокойно спит! Неужели сработало?! Теперь надо помыть руки холодной водой, как меня учил Илья Анатольевич.

Ванька просыпается. Спал больше часа.

– Ну как ты? – спрашиваю я.

– Знаешь… – Ванька будто прислушивается к себе и своим ощущениям. – Вроде… ничего. Слушай! Даже хорошо! Будто ничего и не было. Неужели… это ты? Как ты смог?

– Сам не знаю. Вот… получилось…

Я сам удивлён случившимся. Не ожидал такого эффекта.

– Сашка! Ты, кажется, можешь всё… – Ванька смотрит на меня, как на инопланетянина. – У меня сплошная уважуха…

– А раньше вроде любил, – поддеваю я.

– Так сейчас ещё больше… – он обнимает меня.

– Здравствуйте!

Нас приветствует Игорь Васильевич. Это его стараниями Ваньке давали задания другие преподаватели. Это он вёл Ванькину учебу, когда мы приезжали уже вместе.

– Здравствуйте, Игорь Васильевич!

– Ваня, а ты даже без палки!

– Стараюсь… – Ванька почему-то смущается. Он действительно последний раз приезжал сюда с палкой.

– Ну давайте, проходите в аудиторию.

Защитился! Ванька защитился! И защитился очень хорошо. Сказали, что для практически самоучки он всё сделал прекрасно. Я счастлив!

Игорь Васильевич долго жал Ваньке руку и желал успехов. Правда, он ещё сказал, что ему надо учиться дальше. Это уж я организую. Пойдёт в университет, как миленький, но попозже.

За корочками колледжа приеду потом уже сам.

Катаю Ваньку вокруг квартала. В мае, а это через две недели, у него экзамен сначала в школе, а потом в ГАИ. Очень хочу, чтобы он получил права. Может, потом и машину ему смогу сообразить.

Мы с Ванькой на кухне обмываем его права. Трудно сказать, кто из нас больше счастлив, он или я.

– Саш… А ты будешь мне давать ездить на своей машине?

Очередной детский вопрос большого ребёнка.

– Ну а как ты думаешь? Конечно, буду! Ты же уже ездил на ней. Правда, сначала только по вечерам, когда движение небольшое.

– А я на всё согласен. Честно говоря, я не хотел бы утратить навыки, пока зарабатываю на свою машину.

– Не волнуйся. Уж машину я тебе соображу. Не обещаю, что супер, но ездить будет.

– Нет, Сашка, мой ты дорогой… На машину я должен заработать себе сам.

Эти слова звучат достаточно твёрдо, если не сказать – резко. И я понимаю, что это слова мужика.

* * *

Разбираю свои старые бумаги. Ванька сидит за компьютером. Вот фотографии… Отец с матерью. Даже не знаю, почему они разошлись.

– Вань… Хочешь посмотреть на моих мать и отца?

– Ну-ка…

Он берёт фото, смотрит и… Чего это он так уставился?

– Ты чего? Нравится?

– Саш… – выражение Ванькиного лица какое-то странное, слегка оторопевшее. – Саш… Это и… мой папа. Значит, ты… тот самый Саша, и мы с тобой и вправду братья!

Повисает долгая пауза. Подхожу к нему, сажусь рядом. Обнимаю и прижимаю к себе. Ванькина рука тоже ложится на моё плечо.

– Сашка… Ты даже не представляешь, что это для меня значит, – тихонько говорит он.

– Для меня тоже… Значит, мы с тобой нашли друг друга. Братишка ты мой дорогой… Родной ты мой…

Я, как обычно, зарываюсь носом в его шевелюру. Почему-то на глазах слёзы.

– Саш… Ты что, плачешь?

– Угу, Ванюха… Я давно подозревал, что не просто так мы с тобой чувствуем друг друга. Любимый ты мой братишка… Родной ты мой…

– А я теперь ещё больше счастлив, – шепчет Ванька.

Ванькина голова, как обычно, лежит на моём плече.

– Тебе хорошо? – шёпотом спрашивает он.

– Очень…

– И мне-е… Представляешь, у меня теперь есть брат. Да ещё и старший!

– И о чём это говорит?

– А теперь за все мои шалости старший брат отвечать будет. С меня взятки гладки! Так что – гуляй, нога! – с подчёркнутой беззаботностью говорит Ванька.

Подношу ему к носу кулак.

– Видел?

– А младших физически воспитывать нельзя. Это непедагогично!

– А как надо младших воспитывать, по-твоему?

– Лаской… Добротой, – продолжает ёрничать Ванька. – Не согласен?

– С тобой попробуй не согласись! А я вот… Поплачусь тебе сейчас. Знаешь, бедовый мне достался братишка. Никогда не знаю, что он выкинет!

– А часто он это…

– Чего? – не понимаю я.

– Ну выкидывает?

– Да постоянно!

– Сочувствую… Слушай, а ты окно закрывать не пробовал? – звучит озабоченный вопрос.

– Зачем? – не понимаю я подкола.

– Ну чтобы он не выкидывал! – совершенно серьёзно произносит Ванька.

Фыркаю… Наконец-то до меня дошло.

– Да… Что-то с юмором у тебя сегодня… – опять ёрнически замечает он. – Ладно, проехали. Ты лучше скажи, братишка, мы с тобой в Булун когда полетим?

– С делами управлюсь, и полетим.

* * *

Мы с Ванькой летим в Булун.

Я договорился с парнями, что они месяц справятся без меня. Отзвонился Илье Анатольевичу и Даше.

Хорошо, что летуны оказались знакомыми, а вернее, теми же, которые нас везли в Питер. Подивились, конечно, на Ваньку. Они не забыли, как его на носилках заносили в самолёт.

Грузовой Ил-76 приятно гудит, слегка потряхивает…

– Парни! Вот вам, чтобы не скучали.

Бортмеханик Женя протягивает флягу.

– Это что?

– Глотни – узнаешь! – он хитро улыбается. – Только осторожно! Чистый!

Ясно! Спирт. Делаю глоток. Так, обожгло! Чистого я ещё не пил…

– Давай сюда! – Ванька, смеясь, тянет руку. Делает глоток и закашливается.

– Молодой ещё, – по-доброму оценивает Женя и тоже смеётся. – Ладно, дай и мне за компанию. За вас и за то, что Ваня стал ходить! Это уже от имени всего экипажа. Мы с парнями уже обсудили.

Он спокойно делает глоток и отдаёт мне флягу.

– Жень… Неудобно как-то…

– Удобно, удобно. Командир разрешил. Закусь-то есть?

– Найдём! Ты приходи ещё сюда, а то как-то…

– Сейчас Серёга придёт.

Серёга – это второй пилот. Он помогал найти машину, чтобы Ваньку довезти до дома.

– Только Ваську-штурмана не зови, а то мы вместо Булуна в Хабаровск залетим, – шучу я.

– Топлива не хватит.

Женя, хихикая, уходит. Почти сразу приходит Серёга.

– Ну, мужики, за вас! – поднимает флягу. – А ты – чтоб быстро бегал!

Это он чокнулся с Ванькиным носом.

– Трезвый будет один командир! – предупреждает Серёга. – Да и то – пока не сядем. Так что оставьте немного на посадку.

Сели. Самолет выруливает. Ого! Николай собственной персоной идёт к нам.

– А кто выруливает? – интересуюсь я у командира.

– Серёга, конечно! Осталось чего?

– Конечно! Ждали тебя.

– Ну, давайте, парни! – Николай берёт флягу. – За вас!

Отдаёт флягу мне. Делаю пару глотков и передаю её Ваньке. Он тоже прикладывается.

– Когда соберётесь обратно, узнайте у диспетчера про наш борт. Подбросим до Питера. Давай ещё раз!

Все делают по глотку.

– Ну и пить же вы! – слышу я голос Серёги. – Я уже и припарковался, а они не закончили! Тогда я с вами!

Из самолёта выходим уже на хорошей кочерге. Жмём руки этим классным парням. Даже обнимаемся.

– Ребята! Саша, Ваня!

Оборачиваемся. Дмитрий Иванович почти бежит по лётному полю к нам. Снова объятия, даже поцелуи.

– Давайте, давайте! Машина ждёт! Надежда уже и стол накрыла, наверно.

В машине мы с Ванькой засыпаем.

– Ребята! Приехали! Просыпайтесь!

Открываю глаза. Знакомый дом. Надо сказать, он мне даже снился.

– Давайте, заходите!

Входим в знакомую квартиру. Сразу попадаем в объятия Надежды Михайловны. От такой бурной встречи у Ваньки слёзы на глазах. Что говорить, у меня тоже.

– Мальчики… Как я рада вас видеть!

– Надежда Михайловна! Мы тут подарки привезли… – бормочет Ванька, пытаясь расстегнуть молнию сумки.

– Какие подарки! Вы сами – главные подарки! – шумит Дмитрий Иванович. – Давайте сразу за стол. Посидим немного, а потом и спать вам надо. Устали наверняка, да и знаю я этих летунов!

Он хитро подмигивает мне. Конечно, учуял!

– Мальчики, давайте за стол с дорожки, – командует хозяйка.

Обращаю внимание – сдала Надежда Михайловна. Ходит тяжело, на ногу как-то нехорошо припадает…

Звонок в дверь.

– Открыто! – кричит Дмитрий Михайлович.

– Хозяева, можно? – раздаётся очень знакомый мне голос.

Оборачиваюсь.

Кирилл Сергеевич уже стоит в прихожей. Как он на нас смотрит! Это такой взгляд! В нём и доброта, и какая-то… именно ласка пожилого человека, адресованная нам, молодым. Интересно, к кому он подойдёт сначала? Хорошо бы к Ваньке…

– Ну здравствуй, Ванюша… – Кирилл Сергеевич обнимает Ваньку и целует его в лоб. – Какой ты стал! Любо-дорого посмотреть…

Он опять его обнимает и похлопывает по спине.

– А теперь – здравствуй, коллега! – почти торжественно звучит его голос, и он идёт ко мне с протянутой для пожатия – рукой.

Сначала крепкое рукопожатие, а потом такие же крепкие объятия.

– Не зря я в тебя верил, Саша. Честно скажу, я счастлив видеть вас с Ваней. Вы оба даже не знаете, что сотворили!

Старый доктор меня опять обнимает, а Ванька подходит и обнимает нас обоих.

За столом, который накрыла Надежда Михайловна, сидим уже почти два часа. Приходят разные люди, с которыми мы общались в прежнее время. Кирилл Сергеевич всё время сидит рядом со мной. Пьёт он мало, всё больше разговаривает. Иногда спрашивает меня о каких-нибудь мелочах в работе с Ваней. Не сомневаюсь, он хочет о чём-то со мной поговорить, но не может найти повод начать этот разговор. Я настолько в этом уверен, что решаю начать сам.

– О чём вы хотели со мной поговорить, Кирилл Сергеевич? – улучив момент, тихонько спрашиваю я его.

Он сперва удивлённо поднимает на меня глаза, но сразу, странно улыбнувшись, похлопывает меня по руке.

– Не спрашиваю, как ты понял, что я хочу с тобой говорить. Мне это понятно. И, собственно, этот разговор будет именно об этом.

В меру своей стадии опьянения пытаюсь понять, что он сказал.

– Ванечка! Здравствуй, мой хороший! Спаситель ты мой!

Влетает миловидная девчонка, вернее, молодая женщина и кидается Ваньке на шею. Понимаю, что это та, которую Ванька вытаскивал из трещины.

– Здравствуй, Света… – смущённо бормочет он, неловко прижимая её за плечи.

– Ты меня прости, что я к тебе в больницу не приходила, – виновато говорит она. – Сама была на койке…

– Да ладно, – ещё больше смущается Ванька, но мне видно, что он рад её приходу.

– Здравствуйте, Саша… – теперь она подходит ко мне и протягивает руку. – Спасибо, что вы Ваню вылечили…

– Ну как же не вылечить… Братишка ведь…

Обращаю внимание на её руку. Большая, с толстыми пальцами, я бы даже сказал, что не женская рука. И пожатие жёсткое… Странно, но это мне почему-то не нравится. «Руки загребущие…» – вспоминается поговорка.

– Товарищи! – Света наливает себе водки и поднимает рюмку. – Давайте выпьем за Ваню! За моего спасителя!

– Да и за нашего Сашу! – подсказывает Дмитрий Иванович. – Он нашего Ваню вылечил!

– Да, за Сашу тоже! – подхватывает Света и тянется своей рюмкой к моей и Ванькиной.

Сам не пойму, что меня в ней настораживает и даже как-то отталкивает…

Дмитрий Иванович и Надежда Михайловна определили нас с Ванькой в отдельную комнату. Кровати у нас разные, и это даже хорошо. Хотя я так привык к его башке на своём плече. Но отвыкать от всего этого надо. Ванька может и должен стать настоящим мужиком. Вон Света на него как смотрит… Конечно же, он стал геем по воле обстоятельств. Мне это понятно. И очень здорово, что он сам решил попытаться себя изменить. И то, что Света ему оказывает разные знаки внимания, очень хорошо в данном случае. Может, она и станет тем буксиром, который вырвет его из прежних привычек.

Эти мысли постоянно крутятся у меня в голове, после того как выяснилось, что мы с Ванькой братья. С тех пор я ощущаю особую ответственность за него и его будущее.

* * *

Завтракаем. Подъём здесь совсем ранний, и это меня устраивает. Очень хочу сходить в больницу к Кириллу Сергеевичу.

– Вань! Я схожу в больницу. Поговорить надо. Если что, ищи меня там, – предупреждаю я Ваньку.

– Не парься! Светка пригласила меня вместе с ней сходить туда… Ну на то место…

– Ладно. Смотрите только, не повторяйте пройденного, – шучу я.

– Не волнуйся. Сегодня ветра нет.

Иду в больницу уже знакомым маршрутом. Иду и вспоминаю свой сон, который пришёл ко мне этой ночью. Я видел… Дашу с коляской. Надо же такому присниться! Откуда у неё ребенок может быть?

В больнице захожу в кабинет Кирилла Сергеевича.

– А-а! Здравствуй, Саша! Кофе будешь?

– Да, с удовольствием.

У Дмитрия Ивановича кофе не пьют, и мне за завтраком пришлось довольствоваться чаем.

Сажусь у рабочего стола Кирилла Сергеевича. Отхлёбываю кофе и прямо чувствую, что сейчас услышу что-то очень важное для себя.

– Понимаешь, Саша, – начинает он, затягиваясь дешёвой сигаретой. – Судя по твоим письмам, хотя писал ты из-за нехватки времени весьма кратко, я понял, что ты прочитал какие-то книги по биоэнергетике и даже что-то пробовал сам. Это так?

– Да… Пробовал. Знаете, Кирилл Сергеевич, у меня в Питере есть по этим делам учитель… Я бы сказал – Мастер! Признаюсь вам, если бы не он, а вернее, если бы он не убедил меня в том, что только я могу помочь Ваньке и больше ему не на кого рассчитывать, то вряд ли я отважился бы на такие вещи.

– Неважно! Главное, что знания (а это знания!), которые ты получил от своего Мастера и из прочитанных книг, ты правильно использовал в случае с Ваней. Знаешь, конечно, о биоэнергетике многие говорят с иронией. Я категорически не разделяю такого подхода! Это очень важная и полезная в нашем деле область знаний. И Ваня, опять же, тому пример. Именно так лечат знахари в деревнях! Я к чему говорю всё это, Саша… У тебя – талант! Я говорю это совершенно серьёзно!

– Илья Анатольевич тоже говорит, что у меня талант. Только как-то страшно применять свои способности к живым людям.

– Я солидарен с твоим учителем на все сто! А насчёт страха применения биоэнергии – это же энергия живого! Значит, она должна применяться к живому.

– Знаете… Я признаюсь… Только не смейтесь, кое-что мне даже снится!

– Ну, положим, Периодическая система Менделееву тоже приснилась, а теперь ею весь мир пользуется! – опять затягиваясь, говорит Кирилл Сергеевич. И улыбается: – Понимаешь, Саша, ты мне говорил, что ты инженер-механик и лечишь больные машины. Может, лучше тебе поменять специальность и лечить больных людей?

Кирилл Сергеевич внимательно смотрит мне прямо в глаза.

– Не знаю… – бормочу я. – Страшно мне…

– А Ваня?

– Ну Ванька – это всё-таки своё…

– Значит, каждый твой пациент должен стать для тебя своим… родным! По крайней мере, у меня всю мою жизнь именно так.

У меня возникает впечатление, что он раскрыл мне свой главный профессиональный секрет. Действительно, о нём даже легенды здесь ходят!

– Ну что? Может, я тебя хоть чуточку поколебал в твоей уверенности в правильности твоего ранее выбранного пути?

– Да уж, – признаюсь я и не выдерживаю: – Кирилл Сергеевич, можно и я закурю?

– Кури на здоровье! – он усмехается и пододвигает ко мне пепельницу.

– Вы знаете, когда я читал рекомендованные вами книги, я ловил себя на мысли, что меня очень интересуют процессы, протекающие в нашем организме. Как инженер-механик я всё время пытался понять, что на что влияет и что из чего проистекает.

– Вот и прекрасно! Уверен, немногие студенты-медики с самого начала задаются этими вопросами.

Видно, что последние мои слова ему очень понравились.

– Вот, смотри, – старый доктор достаёт из большого конверта рентгеновский снимок. – Вот кое-какая картинка внутреннего устройства человека, то есть его скелета, – он протягивает снимок мне.

Смотрю на свет. Позвоночник… Дефект сразу бросается мне в глаза. Один из позвонков слегка торчит наружу.

– Что, у больного тоже отнялись ноги? – спрашиваю я и напряжённо жду ответа, ведь мне очень хочется получить подтверждение своей догадки.

– Абсолютно верно! Этот мужик решил поднять слишком большую тяжесть. Результат ты видишь. Это выскочивший позвонок, следовательно, защемление нерва.

– Он сейчас у вас лежит?

– Нет. Дома. Он лежит уже месяц…

– Кирилл Сергеевич, а можно мне его посмотреть?

– Смотрят в картинной галерее, а у нас, в медицине, осматривают, – строго поправляет меня он.

– Да, осмотреть…

– Вечером. Закончу здесь, и пойдем. Давай пей кофе, а то он уже, наверно, остыл.

Делаю маленькие глотки, потому что мне хочется продлить наше с ним общение и я боюсь, что, когда я допью кофе, общение закончится. Ловлю себя на мысли, что ужасно интересно снова окунуться в эту больничную жизнь. Просто пообщаться с больными… Ведь когда здесь лежал Ванька, я часто и ухаживал за ними, и разговаривал…

– Кирилл Сергеевич… А можно вас попросить?

– О чём?

– Можно, я тут у вас в больнице… поработаю… – и спешу уточнить: – Бесплатно! Мне это интересно!

От сделанного признания я, наверное, слегка покраснел, даже в жар бросило.

– Гм… – он усмехается. – Как ты говоришь? Замётано! Только бесплатно – это ты брось. Труд должен оплачиваться.

Он хлопает меня по плечу и очень ласково посмеивается.

– Кажется, ты стал на путь выздоровления. С Верой Петровной ты ведь знаком?

– Ну да…

– Тогда поступай в её распоряжение!

– Здравствуй, Сашенька! – Вера Петровна обнимает меня. – Неужели снова будем работать вместе? Надолго?

– На месяц где-то…

– Всё равно – хорошо! Уколы делать не разучился?

– Да нет… наверно!

– Вот и хорошо. Пойдём! Это тебе халат. Узнаёшь?

Действительно, это тот самый халат, в котором я тогда работал. Даже приятно… А с другой стороны, тот же, местами подремонтированный халат – символ жуткой бедности в этой больнице…

Вечер.

Входим с Кириллом Сергеевичем в квартиру одной из трёхэтажек.

– Здравствуйте, Кирилл Сергеевич! – приветствует его моложавая женщина.

– Здравствуй, Маша. Как он?

– Да всё так же…

– Понятно… Можно к нему?

– Проходите.

В комнате на кровати лежит мужик, наверное, ему лет около сорока. Видно, что человек очень мощный.

– Ну здравствуй, Андрей! – здоровается с ним Кирилл Сергеевич.

– Здравствуйте… – тоже здороваюсь я осторожно.

– Здорово, – буркает Андрей.

– Ну что – осмотришь? – обращается ко мне Кирилл Сергеевич.

– Посмотрю…

– Ты что, Сергеич! Такому молодому? Я же не подопытный… – пытается возмутиться мужик.

– Если собрался вставать, то не выступай! – резко обрывает его Кирилл Сергеевич и снова обращается ко мне: – Давай повернём его на живот.

– Ну, Сергеич… Я…

– Помолчи! Я знаю сам, что делаю! Давай, Саша.

Переворачиваем Андрея на живот. Он напряжённо молчит.

Пускаю руки вдоль его позвоночника. Точно! Нахожу место, где уже привычно крючит пальцы. Опускаю руки на позвоночник. Вот… Бугорок… Ощупываю… Ощупываю бугорок… Ощупываю рядом… Ловлю себя на мысли, что хочется нажать. Может…

Боюсь… Ваньку я готовил неделю. Но тут – наружу… Снова вожу руками. Проверяю себя. Нет… Точно тут!

– Можно снимок? – каким-то сдавленным, самому себе незнакомым голосом говорю я.

– На! Я как раз взял его с собой, – Кирилл Сергеевич вынимает из конверта и подаёт мне снимок.

Долго смотрю. Пытаюсь понять, что надо делать. Я действительно боюсь! Но это наверняка включилась голова. А ведь у меня было желание нажать! Мне подсказывали!

Опять смотрю на снимок. Возвращаю его Кириллу Сергеевичу. Снова вожу руками… Снова ощупываю… Вот… опять… Надо отдаться ощущениям. Мне помогут! Я буду просить!

– Андрей, – обращаюсь я к больному, – я сейчас попробую вправить ваш позвонок. Если будет больно – ваше счастье, если нет… сами понимаете…

Оборачиваюсь на Кирилла Сергеевича. Он внимательно смотрит на меня и молча кивает. Повисает напряжённая тишина. Понимаю, что и Кирилл Сергеевич, и Маша смотрят на меня. Ну, Господи, помоги мне в благом деле! Помоги!

Снова ощупываю выпяченный позвонок. Стараюсь не думать ни о чём. Я просто отключил голову! Пальцы будто сами находят нужные места… Вот… Всё… Нажимаю!..

– Бля! Ёб твою мать, коновал хуев! – орёт Андрей.

Уф… Кажется, получилось. Уж очень он завопил. Отхожу в сторону. Наваливается ужасная усталость. Сажусь на стоящий рядом стул.

– Было больно? – спрашивает Кирилл Сергеевич Андрея.

– Ой, бля… Охуенно… Прости… Очень.

– Саша, давай перевернём его.

Переворачиваем. Кирилл Сергеевич достаёт из кармана иглу от шприца и начинает водить ею по ногам Андрея.

– Что чувствуешь? Чувствуешь уколы?

– Конечно… Колешь ты меня своей иглой. Ты там поосторожнее!

– Ты вообще понял, что произошло?

– Ноги стали чувствовать… Действительно, стали чувствовать! Слушай, парень… Ты меня извини. Спасибо тебе! Ходить-то буду?

– Будешь! – решительно говорю я. – Если мы с тобой будем работать вместе.

– Бля, буду! Прости, Сергеич…

– Маша, есть что-нибудь плоское и твёрдое? Ну фанера, доски… Ему сейчас надо лежать на жёстком и не сильно двигаться. Позвонок Саша ему вправил, но хрящики вокруг должны привыкнуть к правильному его положению.

Надо же! То же я и Ваньке говорил.

– Есть фанера! – Маша убегает.

– Андрей, – обращаюсь к своему неожиданному пациенту, – мы будем делать разные упражнения. Я их покажу и буду помогать их делать. Но только никакой самодеятельности! Всё только по команде.

– Андрей, ты понял? – вступает Кирилл Сергеевич.

– Конечно, Сергеич!

– Вот! – входит Маша. – Принесла! Подойдёт?

Приличный кусок фанеры как раз по ширине кровати.

– Давай его пока посадим на стул, – говорит Кирилл Сергеевич.

– Лучше давайте перекатим на несколько стульев, – осмелев, предлагаю я. – Мне бы не хотелось, чтобы он сидел пока.

– Саша, тебе виднее, – спокойно соглашается доктор и добавляет: – Раз ты – лечащий врач, то тебе и командовать.

Удивлённо поднимаю на него глаза.

– Я сказал то, что сказал! Поскольку теперь – это правда, – с некоторой жёсткостью говорит он.

Сидим дома у Кирилла Сергеевича. Он меня пригласил. Простая двухкомнатная квартирка в стандартном трёхэтажном доме.

На столе бутылка коньяка и нехитрый холостяцкий ужин – сосиски, макароны…

– Вот что я тебе скажу, Саша, – хозяин поднимает рюмку, – ты сегодня меня порадовал. Я тебе очень благодарен. Спасибо тебе!

– Кирилл Сергеевич… Ну про Андрея… Короче, я в любой ситуации сделал бы то, что сделал. Честное слово!

– Это лишнее. Я ни в коем случае не подвергаю сомнению твои слова. Давай выпьем…