Текст книги "Предпочтение смерти (СИ)"

Автор книги: Алексей Киндеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

4

Знак воскрешения, нарисованный змееподобными некромантами на стене, Орадо увидел сразу же, после того как огонь разогнал многовековую тьму. Поднеся к нему факел, бывший веналий некоторое время смотрел на то, как языки пламени лижут поруганные мерзостными заклятиями камни. Лишь после того, как руны сгинули в огне и копоти, он огляделся по сторонам, желая убедиться в том, что других знаков своего присутствия здесь дети земли не оставили.

К своему удивлению, близ одной из статуй, поддерживавших свод усыпальницы, ахеронец обнаружил неподвижное тело одного из чернокожих рабов стигийской принцессы. Осторожно молодой человек приблизился к трупу, коснулся его острием меча. В тот же миг, мертвец дернулся, протянул к нему свои руки. Брезгливо скривив губы, Орадо отодвинулся от оскверненного черной магией человеческого тела, наступил ногой на коснувшиеся его сапога скрюченные пальцы. Причинить ему вред, корчившееся на черных камнях мерзкое создание, было уже не способно. Коротким, бронзовым мечом девчонка умудрилась перебить этой твари хребет. Уже не в первый раз, должно быть, встречалась она с оживленными магией некромантов трупами и прекрасно знала, каким образом можно их обезвредить. Если это так, то удивляться не приходится. Стигийские колдуны славились своим умением возвращать мертвых к некоему подобию жизни, а Аки-Ваша была достойной дочерью своего, искушенного в колдовстве народа.

Похожий на полураздавленную змею, оживленный некромантами труп извивался и царапал ногтями пол. Скорее из жалости, нежели из желания избавить мир от потусторонней мерзости, Орадо вонзил в голову бывшего невольника стальной клинок.

Он вышел из погребальной камеры, двинулся по коридору к поверхности. Путь через лабиринт молодой человек знал достаточно хорошо, поскольку изучил расположение ходов еще в те дни, когда обезвреживал колдовские капканы, во множестве расставленные по лабиринту. Он обходил те места, которые, по его мнению, все еще таили опасность, поднимался и спускался по качающимся лестницам, на которых всякий неверный шаг вел к погибели. Несколько раз Орадо перепрыгивал ямы-ловушки, в которых виднелись человеческие кости, взбирался на тяжелые каменные плиты, под которыми нашли свой бесславный конец расхитители гробниц. С горящим факелом Орадо бродил по подземному лабиринту, ориентируясь по старым, сделанным им же самим меткам, пока не наткнулся на еще один шевелящийся труп.

Мертвец, у которого был перебит позвоночник, корчился у самой стены, рядом с одной из чаш, содержавших останки прислужников древнего чернокнижника. Проходя мимо бывшего раба стигийской принцессы, не задерживаясь возле него даже на пару секунд, ахеронец перебил богомерзкой твари шею.

На протяжении следующего часа молодой человек ходил по подземным коридорам, в поисках третьего, воскрешенного некромантами трупа. Он совсем уже отчаялся найти его, когда наткнулся на дыру в каменном полу. Должно быть, именно через этот провал в усыпальницу проникали змееподобные существа.

Орадо подобрал с пола один из камешков, бросил его вниз, прислушался. Не услышав звука падения, он с отвращением плюнул в дыру, после чего, решив больше не искушать судьбу, двинулся по направлению к лестнице, ведущей к выходу из усыпальницы.

Время приближалось к тому часу, когда солнце бросало на землю последние свои лучи, готовясь скрыться за горизонтом. Орадо протиснулся через едва приоткрытые ворота гробницы, отметив, что со времени последнего его пребывания в этих местах, пески уже вплотную придвинулись к усыпальнице. Должно быть, пройдет еще несколько десятилетий и пустыня полностью вступит в свои права, не оставляя людям надежды найти хоть какой-нибудь намек на то, что прежде тут находился один из оазисов.

Неестественно темного цвета пустыня, обдала вышедшего из мрачной усыпальницы ахеронца пеклом, тело его тут же замолило о капле прохлады. Не удивительно, что в этих проклятых песках могут выжить только песчаные драконы, скорпионы и человек. Облизав пересохшие губы, молодой человек начал разглядывать местность, потом обошел гробницу вокруг. Спустя полчаса поисков, он нашел следы от лошадиных копыт, в нескольких десятках метров от каменной головы одного из сынов Сета. Похоже на то, оставленные без присмотра животные, какое-то время бродили возле гробницы, не отходя от нее на большое расстояние.

Присев возле каменного изваяния, Орадо коснулся горячего песка рукой, набрал его в ладонь.

– Прошу тебя, покажи мне ее, великий Ашур, – прошептал молодой человек, выпуская песок из своей ладони. И, в ответ на его просьбу, падающие песчинки закружились в воздухе, сформировав силуэт всадницы, удаляющейся от усыпальницы на запад, в сторону блистательного города Кеми. Всего какой-то миг то изображение висело в воздухе, после чего, подхваченные легким порывом ветра, песчинки унеслись куда-то прочь. Должно быть, стигийка отправилась к главной торговой дороге, до которой было менее двух часов пешего пути. По здешним меркам – совсем немного.

Орадо открыл походную фляжку, плеснул часть ее содержимого на свою голову, потом обратил свое внимание на заходящий за горизонт красноватый, колеблющийся в легкой зыбке глаз Солнцеликого. Даже уходя на покой, тот, казалось, прилагал все усилия к тому, чтобы сжечь это нечестивое место. Кто знает, может быть и правы жрецы Митры, убеждая всех, что вовсе не огненный шар освещает землю после ухода ночи, а сам суровый, справедливый бог восходит над землей, испепеляя своими лучами всякого рода погань, не успевшую спрятаться от его взора.

С такими рассуждениями, ахеронец обвязал вокруг головы припасенный для таки случаев платок, принялся взбираться на высокий бархан, нависший над древней гробницей. Оказавшись наверху, он попытался найти взглядом старую, заброшенную дорогу, что тянулась до самого Кеми. Мало кто теперь ходил сим путем до портового города, поскольку оазиса, что прежде привлекал в эти места путников, уже давно не существовало. Черная магия, исходящая от некрополя, погубила всякую зелень, осушила и погребла под песками пруд. Лишь редкий путник ныне показывался на старой дороге, не ведая об опасностях, что скрывала раскаленная солнечными лучами мрачная пустыня.

Еще раз взглянув на старую усыпальницу, Орадо уважительно махнул ей на прощание рукой, после чего побрел на запад, надеясь еще до ночи повстречать какой-нибудь торговый караван, с которым мог бы дойти до городских ворот.

Пройти ему, впрочем, удалось всего несколько десятков шагов, прежде чем откуда-то (должно быть, из-за ближайшего бархана), послышалось негромкое шипение. Таким образом, чаще всего шипят разъяренные ползучие гады, после того, как на них наступают неловкие путники. Единственными же тварями в этом месте, способными издавать такого рода звуки, были дюнные драконы – любимые зверушки всадников пустыни.

Орадо остановился, принялся беспокойно оглядываться по сторонам. Когда же, всего в десяти шагах от него, прямо с бархана начал осыпаться песок, ахеронец понял, что оказался прав.

Дюнный дракон, освободив передние лапы, начал вытягивать из песка прочие части своего тела. Древняя, как сам мир тварь, пережиток прошлых эпох, медленно двинулось к Орадо, покачивая треугольной головой. На спине у нее молодой человек увидел седло, на котором поблескивала золотая эмблема правителя Западного Стигийского царства.

– Эй, усталый путник! – прокричал кто-то из-за спины ахеронца. Он обернулся и увидел облаченного в легкие доспехи, темнокожего человека, сидевшего на вершине того бархана, с которого только что спустился сам. – Куда ты держишь свой путь? Уж не к торговой ли дороге?

– Да, друг мой, – ответил Орадо, сложив руки в знаке приветствия. – Я направляюсь к блистательному городу.

– Со стороны мертвого города ты идешь, – резко произнес страж пустыни. Он вытянул руку, указал на восток. – Вон оттуда. Из запретного места.

Орадо не ответил. Да и не нашлось у него слов для ответа.

Когда дюнный дракон, приблизился к бывшему веналию и коснулся его плеча раздвоенным языком, ахеронец поморщился от отвращения, однако не решился даже пошевелиться. Молодой человек знал, что дерзни он сделать хоть одно резкое движение, грозное животное, стоявшее за его спиной, просто-напросто оторвет ему голову.

– Как тебя зовут, чужестранец? – спросил стигиец.

– Меня зовут Орадо.

– А, так это мы тебя ждем, – темнокожий воин встал на ноги и принялся стряхивать с себя песок. – Не двигайся. Я сейчас спущусь к тебе, чужестранец.

– Как вы сказали? Вы ждете меня?

– По приказу его величества Амен-Каури, царя объединенных городов западной Стигии, правителя вселенной и владыки поднебесного народа, я должен тебя задержать и проводить во дворец. Не двигайся, повторяю, – Страж Пустыни подошел к Орадо. – Отдай мне свое оружие.

Ахеронец помедлил, оценивая свои шансы на победу в том случае, если бы он вздумал оказать сопротивление. Услышав же, где-то позади себя фырканье еще одного дюнного дракона, он мысленно проклял всех стигийцев на свете, после чего вытянул из ножен меч и протянул его стражнику.

5

Об этом жутком пустынном крае рассказывали многое. Путешественники говорили о нем часто с упоением от увиденных причуд, но еще чаще с неприязнью в голосе, или с ужасом. Но ни один человек, побывавший в Стигии, не рассуждал об этой стране с равнодушием.

Государство, разделяемое великой рекой, по праву называлось древнейшим из всех, ныне существующих. Это была цивилизация, возникшая на руинах королевств древности, от которых в памяти людей остались только легенды. В то время, когда по бесплодным восточным землям Турийского континента кочевали дикие племена кочевников, а к северу от Стикса вели кровавые междоусобные войны потомки древних народов, уцелевших после страшного катаклизма, на берегах черных вод уже возводились святилища ревнивого змееликого бога. Здесь, на плодородных равнинах, процветали сельское хозяйство, ремесла и литература, но в песках, возле величественных священных пирамид, построенных еще в допотопные времена, проводились кровавые, страшные ритуалы. Черные храмы, о которых не без содрогания говорили странники, во множестве наполняли стигийские города, главным из которых считался портовый Кеми – место паломничества для последователей Сета, вместилище многочисленных пороков и безграничного греха.

В здешних местах даже песок был темным от безграничного зла, исходящего от древних усыпальниц и храмов. Тут совершали свои страшные обряды жрецы демонических существ, что вызывались из бездны посредством человеческих жертвоприношений. Древние хищные твари, что выползали по ночам на берег из топей и священной реки, почитались во мрачных стигийских храмах наравне с божествами.

Стараясь не задерживаться в пути, Стражи Пустыни погоняли своих ящериц по широкой дороге, выложенной белым камнем. Они двигались мимо убогих глинобитных хижин, в которых находили пристанище паломники, мимо костров, что жгли караванщики, не успевшие войти в город засветло, мимо святилищ, посвященных странным, звероподобным божествам.

Сидевший на спине у одного из Дюнных драконов Орадо, морщился от запаха нечистот, коих вдоль дороги было неисчислимое множество. Зажимая платком нос, он вертел головой по сторонам, разглядывая местность. Ночная пустыня, казалось, жила своей жизнью, сильно отличавшейся от той, какую вели твари дневные. Бывший веналий замечал огромных крыс, бегавших промеж ветхих строений, видел низеньких лошадей и уродливых одногорбых верблюдов, привязанных к стойлам. Вблизи костров, у которых грелись люди, ахеронец наблюдал, как перетаптываются с ноги на ногу гигантские слоны и покачивают головами чудные, бескрылые птицы, ростом своим превышавшие самого высокого из мужчин. В то же время, со стороны Стикса доносились крики каких-то неведомых животных, с которыми Орадо встречаться отчего-то не хотелось.

Когда же, далеко на западе показались стены блистательного города, молодой человек почувствовал, как ужас заползает в его душу, ибо сама непроглядная пучина ночи, казалось, встречала Стражей Пустыни. То была тьма, порожденная тенью нависшей над городом пирамиды. Как будто почувствовав страх ахеронца, ящерица, на которой он сидел, остановилась, выгнула спину. Сдвинуть ее с места смог только один из следовавших за Орадо охранников, хлестнувший животное плетью по хвосту. Подчиняясь приказанию, зверюга снова зашагала вперед, тяжело переставляя лапы по потрескавшемуся от жары и времени мрамору.

К воротам портового города верховые приблизились уже за полночь, незадолго до того, как над черными пилонами храмов зажглись огни повиновения, возвещавшие о начале охоты главного из сыновей змеиного бога. Слишком много страшных историй ходило на землях, лежавших к северу от Стикса о ночных охотниках Кеми. Да и черные храмы, возле которых извивались в разных позах каменные змеи, казались Орадо сосредоточием вселенского зла. Он знал, что всякий человек, вышедший из своего дома в это время суток, подвергался риску быть сожранным ползучими гадами, которых жрецы Сета выпускали по ночам из подземелий. Мерзкие полозы, случалось, подползали к самым проходным воротам и нападали на охранников. Оказывать сопротивление священным сыновьям Сета не имел права никто, поскольку противодействие такого рода неминуемо вызывало гнев змеепоклонников, а участи еретика можно было только посочувствовать. По этой причине, страшась встречи со страшными городскими хищниками, Стражи Пустыни нещадно погоняли ездовых животных, стремясь как можно скорее пройти священную арку. Едва же за ними затворились Священные ворота, стигийцы направили ящериц по главной городской дороге, ко дворцу.

Теперь они двигались по улицам огромного, спящего города, наполненного богатыми усадьбами, низенькими ухоженными домишками, храмами, раскрашенными статуями звероликих богов, термами с портиками, высокими оградами, покрытыми вьющимися многолетниками и лианами. В просветах между развесистыми деревьями виднелись фонтаны, не прекращавшие свою работу даже ночью, а дальше, в том месте, где городская стена обрывалась, были заметны лунные блики, игравшие на водной глади священной реки. Там, у самого берега стояли одномачтовые торговые суденышки и рыболовецкие шхуны. Глядя на них, Орадо подумал, что ему было бы любопытно побродить по блистательному городу в дневное время. Ведь год назад, когда молодому человеку довелось побывать с визитом в Кеми, у него совсем не было времени на осмотр достопримечательностей.

Конечно же, днем эти улицы и переулки кишели торговцами, ремесленниками, комедиантами, моряками, портовыми грузчиками, толстосумами и нищими. Сейчас же, многотысячный город безмолвствовал и, как будто, застыл в преклонении перед кошмарными ползучими тварями, что наводили ужас на всякого человека.

Однако, беспокойство Орадо было напрасным. На протяжении всего пути маленькому отряду не встретилось ни одного полоза. В свете развешенных фонарей попадались на глаза одни лишь кошки, коих, по слухам, в Кеми было огромное количество. Маленькие хищники не без любопытства смотрели на людей, осмелившихся нарушить покой ночного города. Но даже они казались Орадо выходцами из какого-то другого мира, безмолвными слугами богини Луны, Бастет.

Благополучно избежав каких-либо затруднений в пути, пустынные воины достигли дворцовых ворот. Дворцовая стража пропустила верховых во внутренний двор и они, наконец-то, почувствовали себя в относительной безопасности.

Спешившись, Орадо посмотрел на охранников спешно закрывающих ставни массивных, резных ворот, бросил взор на высокий каменный свод, украшенный множеством самоцветов. В свете огней, этот потолок напоминал ахеронцу звездное небо, однако отображенный художниками небосвод, отнюдь не являлся сосредоточием известных ему созвездий. То было небо одной из тех эпох, о которых в воспоминаниях людей не осталось ничего, кроме легенд и преданий. Лишь боги ведают, насколько древним было это место.

– Иди за мной, чужестранец, – произнес песчаный страж, положив на плечо Орадо свою руку.

Они зашагали по длинному коридору, выложенному плитами из камня, подобного которому ахеронец прежде не видел нигде, а вскоре очутились в широкой галерее, наполненной разнообразными благовониями. Здесь воздух был так насыщен разнообразными запахами, что у Орадо закружилась голова. Наверное, было в составе тех благовоний что-то наркотическое, что могло способствовать вхождению в транс обнаженных оракулов, сидевших прямо на каменном полу, близ лампад и каменных изваяний.

'Воистину, этот мир был вывернут наизнанку', – подумал Орадо, обходя какого-то старика, склонившегося над чашей, наполненной полупрозрачной жидкостью. Молодому человеку стало не по себе от мысли, что религиозные фанатики способны были влиять на социальную и политическую жизнь в этой стране и активно способствовать принятию самими монархами нелепых решений.

Галерея скоро закончилась и стражник повел Орадо по узким проходам, мимо залов, в которых предавались разнообразным развлечениям вельможи, а хищные звери, прикованные к мраморным полам крепкими цепями, поглядывали по сторонам глазами, полными жажды крови. Ахеронцу слышалось звучание воды, где-то в темных коридорах, чудилось рычание львов за поворотами, смех, разговоры, чей-то шепот в пустых комнатах. В тенях тянущихся от людей по неровным стенам, сложенным из белого камня, виделись ему образы существ, в которых не было ничего человеческого.

В целом, царский дворец, с его множественными коридорами и помещениями, был похож на муравейник. Да и большая его часть, как предположил Орадо, находилась не на поверхности, а глубоко под землей, пролегая под улицами города, под его мрачными святилищами и огромной центральной площадью. Сколько же всего залов было здесь, и как можно было вырваться из этого царства темноты и колдовства, Орадо мог только предполагать. Но каждый из них, казалось, дышал той древностью, что находилась за гранью разумения всякого человека. Возможно, этот каменный мешок, называемый людьми дворцом, был создан задолго до того, как был построен Кеми. И, может статься, его границы, находились далеко за пределами оборонительных стен блистательного города.

"А ведь, изначально, это мог быть какой-то храм, – неожиданно подумал Орадо, шагая по темному, узкому проходу. – Храм, подобный тем, что ныне покоятся где-то под толщей песка, скрытые от людских глаз... Если это так, то одни боги ведают, сколь много столетий прошло со времени его основания. Среди уцелевших памятников древности, эти каменные стены, вполне могут являться современниками легендарных, допотопных городов."

Между тем, череда коридоров, казавшихся Орадо бесконечными, закончилась. Подойдя к массивным дверям, сделанным из красного дерева, его сопровождающий громко постучал наконечником копья о металлическую пластину. Двери медленно, словно нехотя отворились и в глаза ахеронцу ударил нестерпимый свет от множества свечей и гальванических пломб, подвешенных к потолку железными крюками. Жмурясь, он вошел в небольшое помещение, украшенное гобеленами и разноцветными барельефами на стенах.

Страж Пустыни не последовал за ним. Он остался в коридоре, не смея переступить порог, зато к Орадо подошли вооруженные длинными мечами темнокожие люди, чьи лица были закрыты волчьими масками. (Да и были ли под ними вообще какие-нибудь лица?) При мысли о том, какие физиономии могли скрываться под звериными личинами, бывший веналий невольно содрогнулся. Он отметил, что чернокожие войны были чрезвычайно высокими. Ростом им бывший веналий уступал чуть ли не вдвое и это заставляло его ощущать собственную ущербность. Возможно, в жилах этих людей текла кровь древних исполинов. Впрочем, кем бы ни были подошедшие к нему великаны, они входили в дворцовую стражу, охранявшую покой самого правителя Кеми.

С любопытством молодой человек разглядывал татуировки, покрывавшие тела полуобнаженных воинов. Много ходило слухов о том, каким образом наносились эти рисунки на кожу стражников. Поговаривали, что это происходило посредством огня и магии, однако, так это, или нет, не мог подтвердить никто из людей, распространявших подобные слухи.

– Волей его величества Амен-Каури, владыки черных песков Кеми, пленник доставлен, – тихо произнес сопровождавший ахеронца стигиец. Копье, которое он держал в руках, ткнулось острием в мраморный, черный пол.

– Хорошо, ты свободен, – произнес один из великанов, небрежно махнув рукой. Страж Пустыни попятился. Внимания на него никто уже больше не обращал.

Послышался тихий скрип и двери начали закрываться. Каким образом это происходило без участия людей, ахеронец не знал. Он лишь предположил, что в них присутствовал какой-то механизм, которым управляли слуги, находившиеся за стенами приемной комнаты.

После того, как с лязгом затворились громоздкие ставни, чернокожие подвели Орадо к позолоченным дверям, ведущим, судя по всему, в тронный зал. Затворы эти были наполнены изображениями такого характера, что Орадо почувствовал подступавший к горлу тошнотворный ком. Все эти образы как будто излучали из себя зловещую ауру и безмерную ненависть ко всему живому. Молодой человек видел рисунки ритуальных человеческих жертвоприношений и совокупляющихся существ, которых нельзя было назвать людьми ни при каких обстоятельствах. Здесь же, на дверях бывший веналий обнаружил изображения чудовищных тварей, виденных им некогда на древних свитках. Мысль о том, что столь омерзительные существа и правда служили объектами поклонения стигийских жрецов, вовсе не казалась Орадо фантастической.

С замиранием сердца он наблюдал за тем, как таинственный механизм открывал проход в полупустое, темное помещение – самое сердце стигийских пустынь. А потом сделал шаг вперед...