Текст книги "Предпочтение смерти (СИ)"

Автор книги: Алексей Киндеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Киндеев Алексей Григорьевич
Предпочтение смерти

1

.

В неверном, тусклом свете горящей свечи, выстланный черным мрамором пол, казался сосредоточием бездны, распахнувшейся под ногами. Каменный свод, как будто, в любую минуту готовый обрушиться на голову и мрачные стены, на которых все еще можно было различить какие-то изображения, также производили гнетущее впечатление на человека, стоявшего у саркофага. Не один раз Орадо Кастильский, бывший веналий одной из пограничных крепостей, нарушал тишину этого места, однако, никогда прежде, он не рассматривал это помещение столь пристально, как сейчас.

Со свечей в руке, он прошелся вдоль стен камеры, разглядывая стены, предметы погребального убранства и скульптурные изваяния. Потом возвратился к серому ковчегу, стоявшему между двух каменных горгулий, скрестивших крылья под сводчатым потолком. Размеры ковчега, хранившего в себе человеческий прах, были настолько велики, что он заполнял значительную часть пространства погребальной камеры, а его надгробная плита возвышалась над головой Орадо. В тусклом свете пламени свечи молодой человек заметил на крышке символы, которые должны были сохранить и укрепить последнее обиталище покойного. Здесь же были изображения семи магических весел, тех самых, что помогают всякому стигийцу переправляться через воды загробного царства.

Орадо коснулся пальцами каменной поверхности, медленно провел ими по ней, стирая многовековую пыль, всмотрелся в древние письмена. Он не понимал ни одного слова из тех, что открылись его взору, и только отдельные элементы букв казались ему знакомыми. Молодой человек думал о том, что иероглифы, испещрявшие стены каменного, установленного на высоком постаменте ковчега, напоминали знаки, что видел он на некоторых из древних свитков библиотеки Камеспеса.

Приглядевшись, бывший веналий обнаружил на саркофаге, полустертые от времени узоры и рельефные изображения умершего, воспроизводившие повседневные его занятия и развлечения при жизни. Все это, как полагалось, обладало магической силой и обеспечивало покойного, в его посмертном бытии, предметами быта. Особенно Орадо заинтересовало рельефное изображение алтаря, некогда покрытое черной краской, а ныне, едва заметное на серой поверхности камня. Такие алтари находили в святилищах, затерянных среди руин брошенных городов, а также, в непроходимых лесах, там, где некогда стояли величественные храмы бога-змея. Дары, приносившиеся на подобных жертвенниках змееликому, вероятнее всего, были кровавыми.

Стало быть, не врали древние легенды, в которых покойный назывался верховным жрецом Сета – верховного стигийского божества. Этот змеепоклонник был телом и голосом страшной, жестокой эпохи – времени становления могучего государства, расправившего черные крылья над песками скрывавшими под собой руины древнего, полузабытого королевства. Имя его, – имя зверя человеческом обличии, – до сих пор можно было найти в преданиях, что брали свое начало во тьме веков, с той поры, как океанские воды поглотили Атлантиду. Но много ли осталось ныне от внушавшего некогда ужас жреца Сета? Лишь кучка костей, лежавших в сером ковчеге. И ничего более...

Прекратив рассматривать каменный гроб, бывший веналий склонился над пентаграммой, нарисованной черным мелом на мраморном полу. С того дня, как Орадо открывал врата в этом помещении, прошло чуть больше года, однако следы от его пребывания здесь уже были едва заметны. Пыль, потревоженная некогда ахеронцем, тонким слоем накрыла все, к чему он прежде прикасался. Пройдет, наверное, еще пара лет и даже пентаграмма полностью исчезнет из виду. Чтобы этого не произошло, подобает доработать и очистить от персти магические узоры, во множестве испещрявшие холодные, покрытые мрамором камни. Лишь четкость и совершенство линий могут обеспечить безопасное открытие портала с этой стороны.

Орадо вытащил из кармана кусок черного мела.

– Все тленно, – промолвил он. – Но кое-что поддается воскрешению...

Насвистывая песенку, которую он слышал не так давно в одной из таверен города пурпурных башен, ахеронец принялся обводить почти не заметные на полу кривые линии. Иногда молодой человек останавливался, рассматривая свое творение, удовлетворенно хмыкал и продолжал работу, попутно стирая с мраморной поверхности пылевой осадок.

Работа его продолжалась более получаса.

Когда же ахеронец заметил, как дернулось от слабого дуновения ветра пламя на свече, он замолчал, встал на ноги. Орадо хорошо помнил, с каким трудом закрывал тяжелые двери усыпальницы в тот день, когда заходил в нее. Уже тогда песок подступил к охранявшим некрополь каменным истуканам. Очень скоро, может статься, ни выйти из гробницы, ни зайти нее, окажется невозможно. Пустыня неумолимо надвигалась на испоганенные черной магией запретные территории.

Однако, двери, судя по всему, были открыты кем-то снова. Проклятие! В какие шутки вздумали играть с ним стигийские боги на этот раз?

Предположение о том, что во время его отсутствия в склеп наведывались расхитители гробниц, молодой человек отмел сразу, поскольку ни одной драгоценности из погребальной камеры вынесено не было. Инкрустированные ценными камнями стены, так же, как и в прошлый его визит, отражали свет от пламени свечи, а в нишах по-прежнему стояли золотые статуэтки – посмертные подношения богам. Каждая из таких побрякушек стоила, должно быть, целое состояние!

После того, как пламя на свече дернулось еще раз, Орадо всерьез забеспокоился. Он со смятением посмотрел на камни, беспорядочно лежавшие у проема в стене. Свежий воздух, несомненно, шел откуда-то из подземного лабиринта. Были ли его источником открытые людьми двери старой усыпальницы, или что-то другое, значения теперь не имело. По узким коридорам усыпальницы кто-то двигался именно сейчас.

Бывший веналий отвернул рукав и взглянул на клеймо полумесяца, что было выжжено посохом Лунной девы на правом его запястье. Сейчас оно было похоже на обычный ожог, однако, легче на сердце при этом у него не стало. Едва ли прав тот, кто полагает, что встреча с людьми, в ночи, может оказаться предпочтительнее встречи с порождением мрака. Не создавали боги, пожалуй, существа более хитрого и противоречивого в своих мыслях и поступках, нежели человек.

Орадо отступил от пентаграммы в сторону проема в стене, вслушался в тишину, гадая, с какими тварями на этот раз судьба свела его. Потом он услышал голоса. Едва же на стенах коридора заиграли тени от факелов, Орадо потушил и поставил на пол огарок свечи, вытащил из ножен тонкий стальной меч. О том, чтобы уклониться от боя, молодой человек даже не думал. Навряд ли сами пришельцы (кем бы они не являлись) представляли серьезную опасность для такого искусного фехтовальщика как он.

– Госпожа, в той стене отсутствуют камни, вы видите? Клянусь вам, там какая-то дыра в стене! – негромко произнес кто-то.

– Да, там и правда есть какой-то проход, – раздался после недолгого молчания женский голос. – Оставайся здесь, со мной. Вы двое, идите вперед. Не бойтесь ловушек. Если тут уже побывали грабители, то и вам не грозит ничего.

– Я не боюсь ловушек, госпожа...

Орадо с облегчением вздохнул, поняв, что ему придется иметь дело всего лишь с несколькими безоружными невольниками и их хозяйкой – искательницей приключений. В своей жизни он встречался со всякого рода авантюристами, бродившими по темным, пропитанным магией пескам Стигии. Однако, что же привело людей в старую усыпальницу именно сейчас? Орадо допустил, что причиной тому было обыкновенное желание пощекотать себе нервы, или банальная жажда наживы. Оба предположения казались вполне разумными, если учитывать, что нынешняя ночь была единственной в году, когда луна проходила через священную для всех стигийцев фазу, а всякая нечисть не смела выползать из своих укрытий.

– Так чего же дрожит твой голос? – с презрением произнесла женщина, обращаясь к рабу.

– Я много слышал о чудовищах, которые обитают под древними усыпальницами. Жутких историй, масамба-ра. Поговаривают даже о мертвых, которые охраняют свои сокровища в древних подземельях. Я слышал, что даже в такие ночи...

– Довольно с меня твоих бредней и страхов. Ступай вперед, посмотри, что там.

Бывший веналий прижался спиной к стене, слушая шаги приближающихся людей. Потом кто-то из них, подойдя к проему, бросил вовнутрь помещения факел. Тусклый свет снова озарил мрачные, исписанные древними письменами стены, уродливые каменные статуи и саркофаг. Чтобы не выдать своего присутствия, Орадо отшагнул в тень горгульи, подпиравшей рогатой головой потолок.

– Тут нет никого, – сказал один из пришельцев, стоявших у самой дыры в стене. – Во имя Тана-Керога, это и правда гробница Сантарсоса! А те каменные статуи по обеим его сторонам словно живые! Взгляните на них! Нет, постойте... Погодите, масамба-ра. Позвольте мне первому войти

В помещение ступил широкоплечий, чернокожий человек, одетый в легкую тунику. Ростом он был чуть повыше Орадо, однако оружия при себе не имел. Какой мудрый господин, впрочем, позволит своему рабу ходить с мечом в руках?

Невольник сделал несколько шагов вперед и остановился, когда ахеронец коснулся его шеи лезвием клинка. Ошеломленный тем прикосновением мужчина вскрикнул от неожиданности и рванулся к саркофагу. Должно быть, в этот момент чернокожий позабыл о самосохранении, и лезвие рассекло кожу на его шее. Обезумев от боли и ужаса, раб еще что-то прокричал, после чего резко обернулся. Крик его превратился в визг, едва Орадо выступил из темноты, чуть поводя из стороны в сторону клинком.

Плохо. Очень плохо...

Бывший веналий осторожно переступил какой-то камень, украдкой взглянул на проем в стене, через который начал пролезать в помещение второй невольник. Увидев ахеронца, тот сразу же направил на него факел – единственное, что держал в руках. В глазах этого человека наблюдалась решимость убивать всякого, в ком он видел угрозу собственной жизни и жизни своей госпожи.

– Что происходит, Ажеббра? – подала голос женщина.

– Здесь человек, масамба-ра, – произнес раб, не опуская факел, глядя в глаза Орадо. В отличие от своего трусливого собрата, который, обезумев от страха, что-то визжал на незнакомом ахеронцу языке, этот чернокожий, сохранял самообладание, мог быть опасным противником.

– Что? Какой еще человек? – в погребальную камеру вошла высокая, стройная девушка, наверное, совсем недавно достигшая совершеннолетия. Темноволосая и белокожая, она, бесспорно, принадлежала к той высшей касте, которая включала в себя высокородных сановников и жрецов. В чертах ее лица не было той классической привлекательности, которой обладали аристократки из знатных родов Стигии, однако то, бесспорно, были черты существа, несомненно благородного. Одежду, тем не менее, девушка носила достаточно скромную. Ноги ее обтягивали брюки, подобные тем, что носят простолюдины, рубашка, поддерживаемая на груди широкими шлейками, была стянута по талии кожаным ремнем, с которого свисали ножны с коротким, кривым мечом. Обута стигийка была в легкие, кожаные сапожки.

Девушка переступила через наваленные друг на друга камни, вытащила из ножен свое оружие. В поединке от такого клинка, конечно, пользы было бы не много, однако он, вероятнее всего, для настоящего боя и не предназначен. А вот проломить кому-нибудь голову тяжелым, бронзовым мечом, можно было без особого труда.

– Ты кто? – резко спросила стигийка, глядя на Орадо. Не отвечая, тот отступил от стены в тень каменной статуи, готовясь, в случае необходимости, отразить нападение со стороны чернокожего с факелом, медленно обходившего его слева.

Драка казалась неминуемой, но из коридора, неожиданно, послышался долгий, полный ужаса крик, переходящий в хрип. Девушка посмотрела на проем в стене, а невольники, шепча молитвы лишь им известным богам, попятились к саркофагу.

– Это Камба, госпожа, – пошептал тот из рабов, который прикрывал рукой порез на собственной шее. – Клянусь вам, там что-то...

Его голос перекрыл громкий визг и шипение, услышав которые, Орадо побледнел. Он почувствовал, как у него на голове волосы становятся дыбом от вползающего в душу ужаса и, напрочь забыв о присутствовавших кроме него в помещении людях, кинулся к нарисованной на полу, возле каменного ковчега, пентаграмме.

– Ох тыж..., – только и успел он произнести, когда в проеме появилась жуткая тварь, мало походившая человека. Было в этом создании что-то от змеи, хотя стояло оно на двух ногах, коротких, похожих на лапы пресмыкающихся. Ушей у мерзкого существа не было вовсе, а нос его казался черной впадиной на бледном, лишенном какой-либо растительности лице. Лице ли, впрочем?

Сложно сказать, каким разумом обладала отвратительная тварь, явившаяся людям из темноты коридора. Быть может, в ней не было ничего, кроме звериной злобы и похоти. Однако, если древние сказания были хоть отчасти правдивы, то предки её не сильно отличаясь от современных людей ни по складу ума, ни по телосложению. Но так было в начале начал. Когда же расступились воды Западного океана и поднялся из морских глубин огромный континент, что позже был назван Атлантидой, древний народ под натиском природных катаклизмов и обезьяноподобных дикарей, спустился под землю. Там, во мгле, вечные враги человеческого племени превратились в омерзительных змееподобных существ и отреклись от всего земного. Взамен они получили от Бездны страшный дар некромантии. Мало кому из ныне живущих доводилось видеть обитателей подземных недр, а потому древний народ не внушал людям того былого ужаса, каким были насыщены старинные легенды и сказки. Лишь изредка, откуда-то из-под земли слышался непонятный глухой рокот, а перепуганные очевидцы рассказывали, как видели выбирающихся из древних катакомб полусгнивших трупов, сеющих семена ужаса в души живых.

– Во имя вселикого Г'танта, что это? – прошептала стигийка.

Едва девушка успела произнести свои слова, гадкое существо, раскрыв пасть, усеянную множеством зубов, бросилось в ее сторону. Стигийка попыталась отступить, однако споткнулась об один из камней и упала, чуть не выронив из рук короткий, тяжелый меч. Тут же, чернокожий, державший в руках факел, бросился вперед и загородил собой госпожу.

– Спасайтесь, масамба-ра! – взревел он. Чудовище сбило мужчину с ног, после чего вцепилось в его шею зубами. Кровь хлынула из рваной раны на черный пол, а отвратительное создание растянуло в улыбке тонкие губы, приоткрывая заостренные зубы. Оно, переступив через бьющееся в предсмертной агонии тело невольника, потянулось к неподвижно лежавшей девушке.

– Ну, вставай! – рявкнул подбежавший к ней Орадо. Он подобрал лежавший на полу факел и ткнул им в морду гадины, которая, по его мнению, просто не имела права на существование. Та попятилась и зашипела. Не мешкая, молодой человек схватил стигийку за руку и рывком поднял ее на ноги. – Как твое имя?

– Что?

– Как тебя зовут? – бывший веналий толкнул ее к пентаграмме. – Ты слышишь меня?! У нас нет времени! Как твое имя?

– Алес-Каа. – прошептала девушка и тут же взвизгнула, увидев в проеме тени еще несколько змееподобных существ. Заметил их и трусливый раб, все это время бормотавший какие-то невнятные молитвы. Он издал громкий, нечленораздельный вопль и попытался скрыться за одной из уродливых статуй, стоявших у ковчега. К своему несчастью, невольник только привлек внимание твари, которую прежде ключнику удалось отогнать от девушки факелом. Омерзительное создание сразу же метнулось в его сторону.

Тем временим, молодой человек быстро начертил мелом у ног девушки несколько иероглифов, после чего ткнул в черные камни факелом. Во взгляде его на пару мгновений появилась растерянность, однако, она быстро уступила место гневу.

– Как твое настоящее имя? – вскрикнул ахеронец, хватая стигийку за ворот одежды так сильно, что затрещала ее рубаха.

– Аки-Ваша! – вымолвила девушка, со страхом глядя ему в глаза.

Ах, вот оно что? Сама дочь правителя темных пустынь решилась нарушить покой мертвецов в древней усыпальнице! Ради чего, спрашивается? Неужели девчонке недостаточно золотых безделушек? Как бы там ни было, ответ на этот вопрос искать времени не было.

Орадо бесцеремонно бросил стигийку на пол, в центр пентаграммы.

– Не двигайся, если хочешь жить!

Он снова взял мел и бросил взгляд на обитателей земных глубин, толпящихся в коридоре, у прохода в стене. Гадины крутили мордами по сторонам и жмурились от тусклого света догорающего факела, что Орадо держал в руке. Глаза отвратительных созданий казались сосредоточием самой Бездны, когда-то и породившей этих ублюдочных тварей. В отличие от своего собрата, рвавшего когтями человеческую плоть в тени каменного изваяния, они не решались войти в помещение и, как будто, чего-то выжидали.

Надо торопиться!

Торопливо, дрожащей от волнения рукой, ахеронец черкал мелом по полу, вырисовывая на черных камнях лишь одному ему известные иероглифы. Он не обратил внимания даже на испуганный крик сидевшей на полу девушки. Когда же, где-то совсем рядом прозвучало негромкое шипение, все исчезло в ярком свете...

2

Преодолев неимоверное расстояние всего лишь за каких-то пару секунд, молодые люди вывалились на пол из растворившихся невидимых ворот. Они около минуты лежали рядом, не имея сил даже пошевелиться, потом Орадо приподнялся, огляделся вокруг, желая убедиться в том, что опасность осталась где-то там, темных, мрачных песках.

Молодой человек вздрогнул от неожиданности, когда ночную тишину разорвал клекот какой-то ночной хищной птицы. Птаха пролетела у самого окна, выдала длинную трель и пропала из виду. Лишь теперь, убедившись, что он находится в своем доме, бывший веналий облегченно вздохнул.

Едва ли можно утверждать, что переход прошел безупречно. Тем не менее, если учитывать, что ворота приходилось открывать второпях, то и плохим его тоже назвать было нельзя. Ведь могло случиться так, что портал раскрылся бы наполовину. Думать о том, во что бы превратилось его тело при прохождении через тонкую грань, разделявшую две пространственные плоскости, Орадо не хотелось.

Он улыбнулся, обнаружив что в комнату, промеж едва приоткрытых оконных ставней, проникал знакомый ему с детства багровый свет, исходивший от мерцающего над одной из башен небесного камня. То был Кристалл Власти, известный всякому жителю Ахерона и Стигии, интересовавшемуся историей возникновения обоих государств. Поговаривали, что еще в допотопные времена он упал с неба в руки чернокнижников, а позже жрецы сумеречного бога провозгласили камень сердцем цивилизации, зародившейся на руинах старых, полузабытых королевств. Теперь кристалл висел над городом, напоминая всякому горожанину о том, что нет в этом мире силы более могущественной, нежели безмерный, вселенский разум, ничтожно малая часть которого, будучи материальной, находилась ныне в руках простых смертных.

С трудом молодой человек поднялся на ноги. Нетвердо держась на ногах, он подошел к стене и воткнул погасший факел в одну из ниш. Потом возвратился к девушке, тронул ее за плечо.

– Вы не назвали мне свое имя сразу, – тихо сказал бывший веналий. – Почему?

Стигийка, словно не услышав этого вопроса, с испугом начала оглядываться вокруг. Губы ее открывались и закрывались, словно у рыбы, выброшенной на берег, а руки скользили по полу, как будто искали какую-то опору. Наконец, девушка села, однако, попятилась к стене, уставившись на Орадо широко раскрытыми от ужаса глазами. Прижавшись спиной к холодным камням, она всхлипнула. Молодой человек засомневался, что казавшаяся беспомощной, дочь владыки темных песков была способна сейчас произнести хоть одно слово.

Он наполнил кружку водой из графина, стоявшего на столике, возвратился к девушке. Аки-Ваша же, словно потеряв все свои силы, начала раскачиваться из стороны в сторону, словно потеряв рассудок. На какой-то момент времени молодому человеку показалось, что она и правда сошла с ума, однако, посмотрев в глаза своей незваной гостье, он с облегчением вздохнул.

– Вы кто такой? – чуть слышно, тяжело дыша проговорила Аки-Ваша. – Во имя возрождающегося... Где я?!

Орадо немного помолчал, глядя в ее испуганные глаза, протянул ей стакан с водой.

– Вы в моем доме. Здесь вам ничто не угрожает.

– А эти белесые твари..., – Аки-Вашу пробрала дрожь. – Объясните мне, что это было?

– Вы родились в Стигии, но не знаете, какие чудовища обитают под усыпальницами? Мне всегда казалось, что ваш народ полон всякого рода предрассудков и суеверий.

– Откуда же мне знать?! Эти создания словно были порождены каким-то кошмаром... О, небо, неужели это все-таки не сон?!

– К сожалению, нет, – промолвил Орадо. – Радуйтесь, что мы остались живы, ваше высочество.

– Так чего же вы ждете? – Дрожащими руками девушка взяла стакан из его рук, мелкими глотками принялась пить воду. – Расскажите мне о них.

Чувствуя неимоверную усталость, молодой человек уселся рядом с ней. Он некоторое время старался унять предательскую дрожь в своих пальцах, потом тихо заговорил.

– Наверняка вы слышали о них прежде. Если нет, то еще услышите. Я же скажу вам, что мы повстречались порождениями тех мрачных времен, когда человек, по своим мыслям и поступкам, был столь же примитивен, как и обезьяна.

– Так кто же они? Демоны?

Орадо улыбнулся.

– Нет, что вы? Это не демоны. Это дети старого мира, обреченные вечно ходить во тьме, поскольку солнечный свет причиняет им боль. Они – создатели городов, руины которых еще можно обнаружить в пустынях и непролазных джунглях. Наши пращуры разрушили их черные святыни, загнали под землю на такие глубины, на какие не спускался ни один из смертных.

– Вы хотите сказать, что эта мерзость обитает под стигийскими усыпальницами?

– Они обитают повсюду. В Стигииских пустынях, под непроходимыми джунглями Черного побережья, среди зловещих болот, что находятся на западе от Ахерона. Они есть даже на континенте, располагающемся к западу от островов, что прежде являлись верхушками гор Атлантиды. И повсюду можно увидеть древние руины городов, построенных ими в допотопные времена. Ходит молва, будто даже священные пирамиды возле Кеми, были созданы предками подземного народа.

– Этого не может быть! – сказала она. – Старые усыпальницы были возведены после того, как в плодородных долинах Стикса появились стигийские города.

– Вы и правда считаете, что пастухи и кочевники оказались способными построить такие грандиозные сооружения, как черные пирамиды?

Девушка замешкалась, перебирая пальцами разноцветные бусинки, что были во множестве нанизаны на нить, несколько раз оборачивавшуюся вокруг запястья ее правой руки.

– Я не знаю, – сказала она. – Но я уверена, что на свете нет архитекторов более искусных, чем стигийцы.

– Возможно. – Орадо замолчал на минуту, наблюдая за девушкой. Он видел, как все его рассуждения вгоняют Аки-Вашу в тоску. Но пусть уж его гостья будет зевать, нежели дрожать от страха, как осиновый лист, при воспоминании о пережитом ей ужасе.

– Посмотрите вокруг. Посмотрите и вы увидите... Что серые, пограничные земли бореев, что равнины покоренных стигийскими царями сыновей Шема, что зловонные топи на западной границе Ахерона, что ледяные просторы, за туманными горами на севере... Всюду можно найти остатки поселений, некогда уничтоженных катаклизмом. Если бы вы были такой же бессмертной женщиной, как сгинувшая в водах Западного океана жена владыки вод, то вы бы увидели, как на остатках былого величия, среди руин древнего города, из маленькой рыбачьей деревушки рождается история новой цивилизации. Она распускается, словно лотос, переживает свое величие, а потом, под напором варваров, разбушевавшейся стихии, или собственных болячек, угасает, чтобы вскоре возродиться в новом обличии и с новой историей. Кто знает, какая участь уготована городам Ахерона, Стигии, или Тулы? Может быть, такая же, какая постигла легендарные королевства древности. Великие королевства!

– Простите, это все очень интересно, но... Ахерон, Тула... Что мне до них? – Аки-Ваша с безразличием махнула рукой. Она все еще была напугана, но в ее голосе появились нотки самоуверенности. – Не знаю, что дикари сделают с вами, если вздумают пройтись по вашим землям с огнем и мечом. Но Стигия вечна! – Улыбка тронула краешек ее рта, а в глазах Аки-Ваши появилось нечто похожее на триумф. – Запомни это, ахеронец!

– Пусть так, – промолвил бывший веналий. – Однако, не забывайте, что и до возникновения Стигии, на берегах Стикса существовали поселения, обитатели которых полагали себя потомками древних народов, переживших катастрофу, расколовшую и изменившую до неузнаваемости Турийские земли. Там, где ныне растут непроходимые леса, прежде стояли храмы позабытых богов. Там, где плещутся морские воды, возвышались горные вершины. Было время, когда и на месте многочисленных восточных озер, готовых ныне слиться в огромное внутреннее море, были равнины. И повсюду можно найти остатки величия былых цивилизаций. Не удивляйтесь, если однажды увидите в песках черные монолиты, которые на проверку окажутся шпилями занесенных песком древних башен.

– Ну, хватит, наконец! – произнесла Аки-Ваша. Что-то опасное было в ее звонком голосе, из-за чего Орадо побледнел. – Меня не интересует пыль прежних эпох. Они сгинули во тьме тысячелетий и вряд ли кто-нибудь о том ныне сожалеет. Я не бессмертная дева! Я – человек из плоти и крови. Мой век короток, ахеронец. Вот что меня страшит!

– Если вы и дальше будете искушать судьбу, нарушая покой мертвецов в древних усыпальницах, то вы не проживете и этого короткого века. Я уже говорил вам и скажу это снова: нам повезло, что мы ушли из стен того склепа живыми. Однако, вашим рабам повезло куда меньше. Думаю, что если бы вы мне сразу назвали свое настоящее имя, то я бы смог спасти и того трусливого пса, который даже пальцем не пошевелил, чтобы спасти вас. Мне очень жаль, что все ваши люди погибли.

– Они всего лишь чернокожие рабы, – произнесла Аки-Ваша, с безразличием пожав плечами.

Услышав эти слова, Орадо замер на пару секунд, потом нахмурился.

– Всего лишь...? Но вы даже не представляете себе, на что обрекли своих рабов.

– А что может быть хуже смерти? – спросила стигийка, вставая на ноги.

– О, вы удивитесь, – тихо сказал бывший веналий, также поднимаясь, подавая девушке ее меч. – Сильно удивитесь. Не быть живым, не быть мертвым... Вольно, или невольно, но вы обрекли их на вечное скитание по лабиринтам, под старой усыпальницей. Если вы, конечно, оставили выход из гробницы запечатанным. Вы ведь оставили?

Девушка на миг задумалась.

– Мы, конечно, попытались закрыть наружные ворота... Но там... Там слишком много песка...

– Вы сделали что? Глупая девчонка! – вскрикнул Орадо, напрочь забыв о хороших манерах. Едва ли, впрочем, они сейчас были востребованными. – Ты представляешь себе, то будет, если эти твари выйдут из усыпальницы?! Ты знаешь, что способен сотворить с человеческим телом какой-нибудь некромант? А уж те твари... Асура милосердный!

Он сжал кулаки, принялся ходить из угла в угол.

– Сколько всего рабов было вместе с вами?

– Я взяла троих. Я могла бы взять и больше, но привлекла бы внимание Стражей Пустыни. Потом начались бы расспросы... С тремя чернокожими под вечер выехала и... Орадо, вы меня слушаете?

Но бывший веналий ее не слушал.

– Стало быть трое..., – бормотал он. – Если ворота открыты, то необходимо возвратиться. Надо затворить их и найти этих несчастных. Не сейчас, конечно. Придется подождать до утра. После восхода солнца дети земли заползают глубоко в свои норы...

Аки-Ваша побледнела.

– Да вы что?! Я туда больше не пойду!

– Вам вообще не следовало соваться в тот склеп. Вы же знали, чье тело там покоится в саркофаге.

– Тело какого-то змеепоклонника.

– Не просто змеепоклонника. Одного из верховных жрецов, живших спустя всего несколько столетий после потопа и появления на берегах Стикса ваших, скитавшихся по свету предков. Мне потребовалось два долгих месяца на то, чтобы обезвредить все магические ловушки в его усыпальнице. Если бы не я, то вы..., – он остановился, посмотрел на девушку. – Позвольте вас спросить, что вы делали там?

– Я думаю, что вы и сами уже догадались.

Орадо вздохнул и, недобрым словом помянув Сета, снова прошелся из угла в угол.

– Ах вот как. Должно быть, вы тоже искали ту чашу. Зачем вам еще...?

– И почти ее нашла!

– Вы ошибаетесь. Чаши там нет. Но если бы была... Боги свидетели моим словам! Эта вещь не принадлежит живым. Владеть ей могут по праву только мертвые.

– Откуда вам знать? – Девушка посмотрела на него, потом улыбнулась. – Ах, постойте! Я узнала вас! Вы – собиратель костей! Тот полоумный колдун, о котором говорили пару лет назад... Библиотекарь! Как вас там...?

Молодой человек с удивлением обнаружил в глазах Аки-Ваши азарт. Она едва не хлопала в ладоши, пытаясь вспомнить его имя. Интересно, как много раз она это имя уже слышала?

– Меня зовут Орадо.

– Да, я права! Я права! – от былого страха в ее глазах не осталось и следа. – Это вы нашли древнюю библиотеку в Камеспесе! Я все поняла. Подумать только! Передо мной стоит тот самый собиратель костей и древностей, слухи о котором расползаются по земле словно змеи! Человек, который помог магам Ахерона обрести давно утраченные знания жрецов затонувшего материка!

– О, поверьте мне, было бы лучше для всех, если бы та библиотека оставалась потерянной.

– Вы раскаиваетесь в содеянном, – разочарованно протянула Аки-Ваша. – Поэтому занимаетесь поиском всякого рода рухляди? В силу многочисленных предрассудков, вы просто чувствуете за собой вину!

– А разве может быть иначе? – Орадо замолчал, угрюмо посмотрев на полумесяц, выжженный посохом Девы Полуночи на запястье правой его руки. Есть такие знания, которые выжигают человеческие души словно огонь. Боги хранят это пламя в великой Бездне, вне времени и пространства, но порой сама Бездна дарует людям то, что вносит в этот мир беспорядок. Когда это происходит, боги меняют лик земли до неузнаваемости. Руками дикарей они возвращают хрупкое равновесие и лежащий на морском дне Ёрмунганд начинает пожирать собственный хвост. Ну что же... Горе тебе великий Пифон, город сотни пурпурных башен...

– Что же получается? Чаша бессмертия у вас? – спросила Аки-Ваша. – Эта вещь здесь, в вашем доме?!

– Забудьте о той чаше, прошу вас! Есть и другие способы обратить на себя гнев богов. Вы покинете Пифон завтра же, вы слышите меня? Завтра в Луксор отойдет торговый караван...

Он оборвал себя на полуслове, поскольку в этот момент девушка подбежала к окну и принялась рассматривать величественные пурпурные башни, тянувшиеся к небу.