Текст книги "Право Истинных (СИ)"

Автор книги: Алексей Герасимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 29 страниц)

Как исчезла?

Это невозможно! Она не могла исчезнуть!

Майя испуганно прикрыла рот рукой, оливковое лицо побледнело, она сделала шаг назад, как будто эти слова ударили ее физически.

– Нет, это невозможно... – шептала она. – Я же оставила ее в парке... Она сказала, что хочет побыть одна... Я не думала, что на территории академии может что-то случиться. Неужели... я оплошала?

Ее голос ломался, слёзы навернулись на глаза. Я не мог слушать. Внутри всё кипело, ноги сами понесли меня к выходу. Я даже не думал, не вспомнил о куртке или обуви – просто выбежал в холодную морозную ночь, чувствуя, как холодный воздух ударил в лицо. Никакая стужа не могла остудить ту панику, что жгла изнутри. Я мчался, не обращая внимания на скользкую наледь под ногами, не чувствуя холода, не ощущая боли ледовых порезов. Мой разум сосредоточился только на одном – найти ее.

Острый нюх вел меня через парк, выискивая знакомый запах Лианы. Сначала след был, но вскоре он растворился – возле скамейки, где она, вероятно, сидела. Я остановился, замерев и задыхаясь в бессилии. Это место пропитано ее присутствием, но след обрывался. Через несколько секунд подбежал Северрин, его лицо было перекошено от беспокойства. Взгляд у оборотня отчаянный, он тоже не понимал, что произошло.

– Здесь... Здесь есть чужой запах, Лёня, – он принюхивался, хмурясь. – Это кто-то посторонний. Оборотень. Сильный оборотень. Я чувствую злость, что витает в воздухе. Это нападение.

Майя прибежала следом, в руках у нее снова кинжалы. Она осматривала скамейку и землю вокруг, приседала, чтобы рассмотреть следы поближе.

– Здесь точно присутствуют следы борьбы, – ее голос был полон решимости. – Следы уходят туда, по земле. Нужно идти.

Мы следовали за ней, каждый нерв натянулся струной. Двигались молча, но наши сердца синхронно бились в тревоге и страхе. Мой разум путался – я просто не мог поверить, что Лиана могла быть похищена. В ее присутствии было так много света и силы, и теперь...

Всё это вдруг исчезло.

Небольшая череда камней в глубине лесопарка стала нашей целью, и именно в этот момент раздался оглушительный взрыв. Ослепляющая вспышка света разнесла камни в разные стороны, и я упал, оглушенный и ослепленный. Всё вокруг гремело, и казалось, что этот грохот никогда не закончится. Меня отбросило назад, и я телом прочертил в рыхлом снегу длинную борозду.

Когда шум падения осколков стих, и зрение стало понемногу возвращаться, я встал и заметил возле нас Марка и Сару. Их дыхание сбилось, а взгляд метался от нас к раскаленным обломкам в земле, будто пытаясь понять, что именно произошло и есть ли раненые. Марк быстро оглядывал нас, его выражение лица, сначала шокированное, сменилось облегчением, видя нас живыми, но напряжение всё еще не покидало его.

– Что случилось?! – крикнул Марк, осматривая обломки камней вокруг.

Он тяжело дышал, его взгляд цеплялся за каждую деталь в надежде найти хоть какой-то ответ.

Сара опустилась на колени возле того места, где произошел взрыв, ее глаза изучали землю. Жар не давал приблизиться ближе. Она аккуратно касалась кончиками пальцев раскаленных обломков, и на ее лице появилась гримаса боли и гнева.

– Это наверняка был один из старых выходов на поверхность из заброшенных гномьих шахт, – проговорила она тихо полным горечи голосом. – Магический взрыв... Возможно, покушение.... Или попытка скрыть следы. Касарр... Тварь! Не стал тянуть время!

ДраКоша метался над местом взрыва, его глаза необычно засветились, словно рентген. Он обходил каждый камень, каждый осколок. Затем, подняв голову, сообщил:

– При таком выбросе энергии... от жертвы не останется даже следа. Если Лиана была здесь, ее просто... больше нет.

Мои колени подогнулись, и я упал на землю. Что-то в груди рвалось на части, и впервые в жизни я чувствовал, как всё внутри меня образует дикий, нечеловеческий крик. Я не перевоплощался, но внутренний волк задрал мою голову к небу, и горестный вой разорвал ночь. Этот звук шел от самого сердца, от самой глубокой боли, которую я когда-либо испытывал. В этом вое сконцентрировалась вся наша с волчонком душа, вся наша любовь, весь страх и отчаяние.

Я услышал, как к моему голосу прибавился вой Северрина, оплакивающего Лиану. В его глазах отражалась та же непереносимая боль, что рвала и мою душу. Северрин чувствовал потерю, столь сильную, что она парализовала каждую мысль и каждое движение, словно сердце вырвали и раздавили. Он выл, потому что не было другого способа выразить это горе – слова бесполезны, они просто терялись в огромной внутренней пустоте. Этот вой – его крик несправедливости, его любовь к «сестре» и ненависть к тем, кто ее забрал.

Я чувствовал, как мой волк боролся с осознанием потери, отказываясь принять ее. Мы с Севой оба в каком-то странном трансе не ощущали ни времени, ни холодного ветра, который щипал кожу, не слышали звуков мира вокруг. Для нас существовала только эта боль, и она становилась невыносимой, она сжимала сердца так, что невозможно стало дышать. Даже ДраКоша пытался докричаться до меня ментально, но не смог пробиться – мое сознание словно закрылось от всего, что происходило вокруг.

Картинка вокруг вдруг стала расплывчатой, события начали мелькать перед глазами урывками. Вот Элеррион и Гримхалк появились на месте взрыва, но их лица размыты. Вот чьи-то руки помогли мне встать, повели непонятно куда, но я даже не почувствовал их прикосновений. Открылись какие-то двери, и запах лекарств ударил в нос. Вот Элводир уколол мне что-то в плечо, а я не заметил боли. Ощущение вселенской пустоты засасывало в никуда. Напряжение резко отпустило, и спасительная тьма окутывала сознание, принося долгожданное забвение.

Глава 13. Прощать врагов надо так, чтоб Плакали кровавыми слезами

Не сомневайся в силах, что скованы внутри,

Их ровно столько, сколько нужно для полета.

Рискни, уверенно замки с трамплина отопри,

Лети как ветер, избавившись от всех сомнений гнёта.

Десятый период открытия порталов протекал не так, как Павел рассчитывал. Дракон внутри, неразлучный спутник и учитель, последние несколько лет всё настойчивее убеждал его перестать ждать Екатерину.

«Ты тратишь слишком много энергии на ожидание, Павел, – звучал низкий и глубокий голос дракона в его сознании. – Мы не знаем, жива ли она, и каждое утро, которое ты проводишь в бездействии у портала, вполне возможно отдаляет тебя от твоей истинной цели. Ты должен двигаться дальше».

– Но что, если она еще где-то там? – отвечал Павел, отчаянно цепляясь за надежду.

«Тогда вряд ли ты найдешь ее здесь, сидя в ожидании чуда, – парировал дракон. – Действуй, используй знания и силу, что я тебе дал. Мы должны продолжать строить для себя новый мир, а не жить в прошлом».

Древний ящер был прав. Ее образ и ее имя больше не несли той мотивации, что когда-то побуждала Павла каждое утро вставать с кровати. Эти чувства обернулись бесплотным ожиданием того, что уже вряд ли могло вернуться. Оставалась надежда, что Екатерина нашла свой путь и просто оказалась в другом мире. Лучше думать об этом, чем о том, что она погибла. С каждым днем Павел всё чаще соглашался с драконом, что настало время двигаться дальше.

Поселение, которое они основали, продолжало расширяться и теперь уже напоминало небольшой городок. Ему торжественно присвоили имя – Этерия. В нём сформировывались улочки, открывались лавки, таверны, и даже возникла центральная площадь, на которой люди и нелюди проводили время в общении и развлечениях. Авторитет Павелия Стремительного крепнул день ото дня. Переселенцы и местные обращались к нему за советами, решениями, поддержкой. Они признавали его знания и опыт, и не важно, как часто Павел пытался отступить в тень, он всё равно оставался в центре событий. Его начали считать за главного, и он, по совету дракона, не стал оспаривать этого.

Над местом, где скрывалось сердце дракона, теперь возвышался двухэтажный корпус администрации. Это здание стало сердцем нового поселения, символом власти, знаний и устремлений. Академия, как ее стали называть, открыла двери для всех желающих познавать и учиться. Павел сам и несколько пожилых чистокровок, которые добровольно присоединились к нему, начали учить тех, кто хотел понять природу миров или подтянуть знания в магии. Все эти годы, проведенные после попадания в Алитая, ученый каждый день и каждую ночь проводил в изучении форм жизни, что обитали в МежМирье.

Его новая родина оказалась куда сложнее, чем Павел представлял вначале. Благодаря сведениям от дракона вкупе с обширной информацией от переселенцев он выяснил, что все миры находились на единой планете, по сути, копирующей строение и параметры Земли. Скудные воспоминания из астрономии подтвердили вывод о том, что звёзды в этом мире дублировали земные. Павел узнал знакомые созвездия – Орион с его характерным поясом, Большую Медведицу, которая всегда помогала ориентироваться в пространстве, и Плеяды, которые так часто виднелись в зимнем небе. Это сходство поражало и вселяло странное чувство, будто он находится одновременно и дома, и в абсолютно ином мире. Вот только вторая луна, к ежегодному циклу которой привязались порталы и потребность оборотней принимать истинный облик, выбивалась из канонов земной науки.

В МежМирье существовали свои материки с индивидуальным развитием своих экосистем. Расы, обитавшие в каждом из миров, сильно различались между собой. Эволюция этого варианта реальности пошла по необычному пути, сосредоточившись на симбиотическом дуализме основных обитателей – зверином и человеческом. Они жили в максимальной гармонии с природой, и каждое существо имело свое место в пищевой цепи и свою роль в социуме. Наги, оборотни, вампиры, драконы, орки, эльфы и гномы. Большая часть этих рас могла оборачиваться в зверей, и самое главное – магия крови позволяла им контролировать этот процесс. Разве что в полнолуние Старшей Сестры на семь дней контроль над оборотом сохраняли лишь наделенные высоким уровнем магии представители рас. Однако больше всего из стихийных порталов, образующихся хаотично и совершенно непредсказуемо, в миры проникали именно люди.

Павел каждый раз не мог удержаться от любопытства, когда к ним попадал новенький. Они были максимально разными, их культура, их образ жизни, и даже мировоззрение отличалось иногда кардинально. В разговорах с попаданцами Павел начинал понимать, что в мирах, из которых они прибыли, развитие общества шло по разным дорожкам. Кто-то приходил из мира, где технологии достигли высочайшего уровня, люди жили в небесных домах и летали на парящих машинах, общаясь через невидимые сети. Кто-то, напротив, приходил из миров, в которых люди всё еще обитали в замках, сражались на мечах и верили в кучу разнообразных богов, как в единственную реальность.

Общим было одно. До момента образования первого из порталов, редкие представители Homo sapiens присутствовали лишь в Алитая. Старейшины гномов рассказывали, что иногда натыкались в забоях на людов, которые не понимали, как оказались там. Люди тут были чужими, неестественными для этих мест. Они, как и Павел, принадлежали параллельным реальностям, мирам, что не были связаны с этим местом напрямую. С открытием первых стационарных порталов число человеческих попаданцев возросло многократно. Видимо, границы параллельных миров истончились. Они выпадали из стихийных порталов по всему материку и чуть ли не ежедневно, в строящемся городке появлялись утомленные, ошарашенные путники.

По своим каналам гномы быстро поведали сородичам о месте, где попаданцы могут получить приют, и те направляли несчастных с обозами в Этерию. Из-за того, что каждый из попаданцев, будь то житель МежМирья или человек, прибывал со своим вариантом летоисчисления, на общем сборе приняли решение начать отсчет с момента образования первых порталов. Так что этот год официально считался десятым с момента первого разрыва тканей мироздания. Пришлось использовать земные стандарты времяисчисления, убедив население МежМирья отказаться от привычки составлять календарь по погодным событиям за окном.

Гномы, как самые предприимчивые создания быстро оценили удобства метрической системы и двенадцатимесячного календаря, мгновенно адаптируясь к ним. Единственные аборигены МежМирья, лишенные магии крови, но слывущие непревзойденными мастерами, тут же принялись объединять технические знания пришлых с магической составляющей своего мира, запуская виток своеобразного технического прогресса. Остальные представители рас хоть слегка и сопротивлялись нововведениям, но поддавались воле большинства, которое состояло как раз из людей.

Изучая оборотничество существ из шести континентов этого мира, Павел узнал, что он сам не может перевоплощаться в парящего ящера, несмотря на то, что в его тело подселился дракон. Это стало для ученого, вдохновленного открывающимися перспективами, горьким открытием. Каждый раз, наблюдая за тем, как оборотни принимают свои звериные формы, Павел чувствовал жгучее желание обрести такую же способность. Он, разделяя память своего зверя, хотел ощутить эту свободу внутреннего дракона – мощные крылья, острые когти, чешуйчатую шкуру, которая могла бы защитить его в любом испытании. Но когда он попытался это сделать в первый раз, почувствовал такую сильную боль, словно каждая клетка его тела кричала от протеста. Это открытие ошеломило.

Дракон объяснил, что на момент его подселения в Павла магия в нём, как и во всех человеческих попаданцах, практически отсутствовала. Поэтому любая попытка перевоплощения может просто убить носителя. Магическая энергия в его теле была слишком слабой, чтобы выдержать такое мощное преобразование.

Взамен он предложил заменить мощь тела дракона багажом своих знаний как в магии крови, так и в электрической магии. Павел с радостью принял эту возможность, жажда усилить свои способности и досконально изучить мир, в котором оказался. Каждую ночь после всех насущных дел Павел оставался в тишине своих личных покоев в здании академии. Дракон открывал ему секреты магических практик, обучал заклинаниям, которые когда-то помогали ему самому выживать в любом из миров.

От дракона Павел узнал, что магические барьеры между мирами в океанах раньше могли преодолевать только представители его расы электрических драконов. Кто автор этих барьеров, дракон не знал, но обладал уникальной способностью приоткрывать магическую завесу без вреда для своей чешуи. Эта информация сильно расстроила Павла, потому что он планировал начать поиски супруги в других мирах, но осознал, что для этого ему придется ждать ежегодного открытия порталов.

Дракон не позволил своему носителю долго оставаться в отчаянии.

«Мы можем попробовать создать свой портал в любой из миров, используя мою силу и сердце. Оно достаточно окрепло за эти годы», – сказал Дракон, и его слова раздались в разуме Павла как гром среди ясного неба.

Дракон пояснил, что с помощью накопленной сердцем электрической магии он может попробовать разорвать ткань пространства и открыть порталы в любое из мест, где он когда-либо был. Благо крылатый ящер за свою долгую жизнь побывал во всех пяти мирах. Вот только оставался небольшой риск потери магической энергии и страх оставить сердце на долгое время без присмотра. Эта новость перевернула всё представление Павла о его возможностях.

Теперь у него появился выбор, которого не было раньше. Павел договорился с гномами, чтобы те создали для него пару магических аккумуляторов для страховки и продолжили помогать попаданцам. Он чувствовал, что не может бросить тех, кто нуждался в помощи. Но вместе с тем был готов к тому, чтобы отправиться в собственное путешествие. Павел принял решение исследовать все миры этой планеты и, если удача соблаговолит, найти свою супругу. Теперь он был уже не один – у него был могущественный союзник, который не только давал ему знания и силу, но и делал его способным пересекать границы миров.

Академия продолжала расти, поселение развивалось, а сам Павел, наконец, обрел главную цель в жизни, которая наполняла его душу и двигала вперед реальные возможности воплощения.

***

Лиана пришла в себя от ощущения холода и сырости, вынуждавших тело дрожать, чтобы хоть как-то согреться. Ее человеческая оболочка без поддержки родовой магии оказалась весьма чувствительной к холодам. От острого запаха затхлости и плесени подташнивало. Тусклый свет едва пробивался через щели в полу над головой, создавая слабую иллюзию хоть какого-то ориентируемого пространства. Руки и ноги связали грубой веревкой, но не это было самой страшной частью ее заточения. На шее Лианы застыл тяжёлый металлический ошейник, испещренный магическими рунами. Она сразу поняла, что это – противооборотный ошейник. Страшный сон для любого волка. Никакого оборота, никакого общения со своей внутренней волчицей. И что еще хуже – никакой ментальной родовой связи или привычной магии. Она не могла попросить о помощи. Все ее прежние силы и возможности обрезал ошейник, а ощущение беспомощности заставило сердце замереть. Страх, словно паук паутиной, медленно опутывал сознание, но принцесса старалась его подавить, заставив себя сфокусироваться.

Она пока еще жива, и это главное!

Нужно было внимательно осмотреться. Без сомнения, Лия находилась в чьём-то подвале, а судя по слабому отблеску прутьев вокруг, ее вдобавок заточили в прочную клетку, словно бешеное животное. Прядь белых волос на плече давала понять, что ее личность раскрыта, а маскирующий амулет исчез.

Со стороны открывшихся дверей наверху старой лестницы раздался скрип, и темная фигура спустилась в темноту помещения. Лица похитителя не разглядеть, а волчье зрение отсутствовало. Незнакомец подошел к светокамню и активировал тусклое освещение. Ехидная улыбка узких губ, в глазах хищный блеск и самодовольный вид, покрытое шрамами лицо похитителя сразу дали понять, что тот наслаждался ситуацией. Судя по отточенным движениям чужака, это оборотень. Лиана встретила его ледяным взглядом, не собираясь показывать страх.

– Ого, вы быстро очухались, – сказал тот с явным удовлетворением. – Как себя чувствуете, ваше высочество?

Лиана ничего не ответила, сжимая зубы и сохраняя молчание. Похититель открыл клетку и подошел ближе. Его сапоги с металлическими набойками глухо звучали по каменному полу. Остановившись в шаге от пленницы, он наклонился, чтобы заглянуть ей в глаза.

– Ваши попытки сопротивления меня не впечатляют, – усмехнулся он. – Мне казалось, что вам будет интересно узнать, кто меня нанял, и что я собираюсь с вами делать. Ведь любопытство – это в крови всех принцесс. Разве нет?

Он покинул клетку, отошел к столу, стоявшему в углу, и начал перебирать какие-то бумаги, будто бы вовсе не торопился. Лиана всё еще молчала, но внутри нее бушевал ураган. Она отчаянно старалась собрать хотя бы каплю магической энергии, пыталась почувствовать связь с волчицей, но в голове и груди было пусто. Она впервые в жизни осознала, насколько сильно зависела от своей истинной сущности.

– Ну, хорошо, чтобы не держать вас в неведении, скажу прямо, – не выдержав, первым продолжил чужак, отложив бумаги и вернувшись к ней.

– Меня наняли те, кто хочет видеть наше королевство сильным и процветающим. А вашу семью изничтоженной. Корона Лунории, – он усмехнулся, – да-да, та самая, что связана с вами кровью, слишком уж тяжела для вашей светловолосой головки. Не так ли? Вот и пришлось кому-то вмешаться.

Лиана подняла глаза, ее взгляд горел ненавистью.

– Ты заплатишь за это, подлец. Ты и те, кто тебя нанял, – ее голос был холоден, но в нём звучало обещание мести. – Я не понимаю, с чего ты взял, что корона со мной как-то связана. Она в данный момент на голове у предателя нашего рода.

Касарр рассмеялся, его смех был грубым и зловещим.

– Вот те раз! Ну, на ты так на ты. А девчушка-то и не в курсе? Ай да Дамирр. Не предупредить дочурку о таком бремени? Никогда не понимал вас, венценосных отродий. Твой папаша, Единая ему тылом, пропитал твоей кровью камень короны. И теперь судьба престола в твоих руках. Но я бы особо не радовался. Если... а вернее, когда на поляне предков победит Элррик, то тебе придется стать его сучкой. И, скорее всего, не единственной. Иди сдохнуть…

Лиана потеряла дар речи от услышанного. Она изучала правила кровного наследования, когда король заранее выбирал, кто из сыновей в будущем займет его место. Или возведет на трон свою истинную пару, если дело касалось дочек. Так решалась проблема с захватом власти и ссорами между родственниками. Новость прозвучала как гром среди ясного неба – ее отец привязал корону к ней, не сказав ей ни слова! Ощущение обмана и горечи пронзило сердце, смешиваясь с яростью и страхом перед надвигающейся судьбой. Однако она не могла позволить себе проиграть, хотя бы в словесной дуэли.

– И что? Я уже выбрала себе пару, – гордо ответила она похитителю. – И этот волк уже один раз надрал задницу канцлеру! Надерет и еще раз!

– Возможно. Возможно... Вот только всё это актуально при условии, что я оставлю тебя в живых. А на твою белую шкуру у меня обширные планы, принцесса. И боюсь, они тебе не понравятся. Давно мечтал узнать, на что способна благородная кровь. Для начала я посмотрю, как долго продержится лишенный магических сил оборотень без воды и пищи. Знаешь, есть такая интересная теория – оборотни, мол, более живучи, чем обычные люди. С людьми я ставил множество экспериментов. Надоело. А вот сколько времени ты продержишься без своей магии? – он провел пальцем по острой кромке кинжала, который достал из ножен на поясе.

Лиана стиснула зубы, чтобы не позволить страху выдать ее. Она знала, что должна оставаться сильной, но ощущение безысходности медленно, но верно сжимало грудь. Девушка пыталась отвлечься, сосредоточившись на другом, но это оказалось не так просто. Глаза сами собой фокусировались на блеске смертельного лезвия.

– Ты всего лишь подлое ничтожество, – процедила она. – Скрываешься в ночи и выполняешь приказы, не имея ни чести, ни собственной воли. Какой ты волк после этого?! Ты обычная шавка.

Касарр на мгновение прищурился, и его улыбка исчезла. Он подошел ближе, хватая Лиану за подбородок и заставляя ее поднять голову, чтобы та посмотрела ему прямо в глаза.

– Ты слишком громко лаешь, принцесса, – прорычал он тихо.

И прежде чем Лиана успела отреагировать, он провел лезвием кинжала через всю ее правую щёку. Острая боль вспыхнула, словно огонь. Лиана вскрикнула, чувствуя, как по коже потекла кровь, капая на светлую блузку. Она понимала, что не сможет исцелить эту рану, не сможет обернуться и задействовать магию, чтобы излечиться. А если она выживет, то, скорее всего, навсегда останется со шрамом – напоминанием об этом моменте, об этом подлом убийце.

Похититель отошел, любуясь своим «творением». Он стоял, смакуя кровь принцессы, слизывая ее с кинжала и с удовлетворением наблюдая за страданиями.

– Знаешь, что самое интересное? – произнес он, облокотившись на стол. – Я должен, но не стремлюсь отправить твою душонку к папаше в данный момент. Мне заплатили не только за это! Я подожду твоих друзей. Знаю, что они наверняка придут за тобой, и когда они окажутся рядом, я покончу со всеми вами. Разом! Ты уже видела, как распускаются «Кровавые Слёзы». Эти магические кристаллы способны не только уничтожить весь этот подвал, но и разнести здание целиком. При активации они высасывают жизненную энергию в радиусе десяти метров, усиливая взрывную мощь в сотни раз. Всё вокруг превращается в огненный хаос. Эффектная смерть, тебе так не кажется? Вся ваша маленькая героическая команда – и одним махом в небытие. Надеюсь, они тебя ценят и не заставят меня долго ждать. Впрочем, могут и не спешить, нам точно есть чем заняться!

Лиана закрыла глаза, ее тело дрожало не только от боли, но и от ярости. Она знала, что должна оставаться сильной, что должна бороться, но осознание того, что ее жизнь и жизни ее друзей сейчас находятся в руках этого оборотня, переполняло отчаянием. Она чувствовала, как слёзы текут по щекам, смешиваясь с кровью, но заставила себя открыть глаза и посмотреть на ублюдка.

– Они точно придут, – прошептала она, ее голос был полон страдания, но в нём звучала и несломленная решимость. – И они заставят тебя пожалеть о каждом твоем слове.

Похититель лишь пожал плечами, явно не принимая угрозы всерьез. Он бросил последний взгляд на Лиану, хмыкнул и развернулся, направляясь к выходу.

– Посмотрим, принцесса. Посмотрим.

Дверь закрылась, оставив Лиану одну в холодном мраке подвала. Она чувствовала, как рана на лице болезненно пульсирует, и эта боль должна была стать символом ее решимости. Ее друзья придут, и она должна будет иметь силы предупредить о ловушке. Она обязана выстоять.

***

Снова тот же сон. Я бегу по лесу, лапы крепко упираются в мягкую влажную землю. Ветер разрывает тишину, свистит в ушах, но что-то не так, совсем не так. Черная шерсть моей волчьей сущности встает дыбом – ее рядом нет. Лиана. Белая волчица – моя пара, ее нет нигде. Это осознание протыкает острее самых острых клыков. Я останавливаюсь, резко поводя носом, стараясь уловить ее запах, ее присутствие.

Ничего.

Лес словно лишился ее следов. Волк внутри не верит в это, он носится в разные стороны, ища хоть малейшие признаки ее присутствия. Мы проверяем каждый куст, каждый клочок земли, но повсюду лишь холод и пустота. Чувство отчаяния нарастает, как лавина, захватывая целиком, и вскоре ужас становится невыносимым. Ощущение потерянности и пустоты едва не сводит нас обоих с ума. Я останавливаюсь и оглашаю округу призывным воем. Этот звук пронзает насквозь, словно сам воздух превращается в стальные иглы, разрывающие мое сердце. Птицы, испуганные волчьим плачем, разлетаются в разные стороны. Лес кажется чужим, холодным без нее. Я падаю на холодную землю, укладывая морду на лапы. Мне некуда идти, не к кому возвращаться, и это ощущение безысходности охватывает каждую клетку моего существа...

Я проснулся, словно меня вырвали из кошмара, и тяжесть потери снова обрушилась на меня, как холодная беспощадная волна, будто тонешь, и не осталось сил подняться к поверхности. Мое дыхание стало прерывистым, горло сжималось, как будто меня душат, а грудь сдавило настолько, что словно воздух больше не поступал в легкие. Тело мелко дрожало, каждая мышца была сведена судорогой, а суставы болели, будто бы их сжимали тисками.

Это не сон – ее действительно нет.

Я схватился за голову, тело скручивало от напряжения, и я просто не мог сдержать стон. Стон не принес облегчения и остался запертым со мной в стенах этой комнаты.

«Спокойно, бро... я рядом», – в голове прозвучал голос ДраКоши.

Я почувствовал, как фамильяр мягко коснулся моего сознания, и ощутил, как ему самому тяжело, как его маленькое сердце переполнилось беспокойством. Он не понимал, как помочь, но делал всё, что в его силах.

Это прикосновение – не просто утешение, это попытка доказать, что он здесь, что я не одинок в своей боли. Словно прохладный ветерок в знойный день, его успокаивающее присутствие проникало глубже, в самое сердце моего горя. Тьма внутри меня начала слегка отступать, на смену ей пришло тепло и нежное свечение. ДраКоша делился со мной своей энергией, я чувствовал, как его сила плавно заполняла ту самую зияющую пустоту. Его магия – это поток, который ласково омывал мое сознание, словно обволакивал светом, проникая в самые глубокие трещины разума. На мгновение я позволил себе расслабиться, отпустил страх и боль, просто впитывал эту магическую любовь от питомца.

Постепенно дрожь утихла, дыхание становилось ровнее, а разум – чуть спокойнее. Я открыл глаза, но даже этот покой был хрупок и временен. Она всё еще где-то там, в неизвестности, одна, в беде. Эта мысль прожигала душу. Моя волчица, моя пара… Без нее всё, что я делал, казалось лишенным смысла, бесполезным, словно тень без света.

Дверь в нашу комнату открылась, и вошла Майя. Я абсолютно не помнил, как оказался в общаге. Лицо оркши мрачное, ее плечи опущены, и по тому, как она избегала смотреть мне в глаза, я понимал – новости последуют нехорошие.

Может быть, лучше бы и не знать их совсем?

Я сел на кровати, внимательно глядя на нее. Сердце глухо стучало, и я пытался взять себя в руки.

– Рассказывай, не томи! – мой голос дрожал, и я проклинал себя за эту слабость, но не мог ничего с собой поделать.

Майя смотрела на меня, ее глаза выражали беспокойство и сострадание.

– Сара нам всё рассказала. За головой Лианы отправили одного из наемников. Оборотня по имени Касарр. Он проник в академию по заброшенным шахтам, – ответила она, тяжело вздыхая. – Сара думает, что Лиана, возможно, жива. Клянется, что найдет этого гада, который за ней охотился.

Я слышал ее слова, и мое сердце замерло на миг, будто отказало. Надежда. Эта тонкая, хрупкая молния промелькнула в темноте, словно одинокий луч света, пронзающий мрак. Но я боюсь. Боюсь схватиться за нее, опасаясь, что та оборвется, оставив нас с волчонком один на один с невыносимой утратой.

Майя продолжила, и ее голос был мягким, но я чувствовал, как за каждым словом скрывалась неуверенность:

– Сара, как и я, не верит, что Лиана погибла. Но никто не знает наверняка... Северрин с Элеррионом пытались обнаружить следы снаружи стен академии, но, увы... – она замолчала, будто не зная, как выразить следующую мысль.

Я видел, как подруга отводила взгляд, как будто боялась взглянуть мне в глаза.

В этот момент дверь распахнулась, и в комнату зашел Северрин. Лицо бледное, словно мел, в глазах абсолютная пустота, а губы сжаты в узкую линию. Он выглядел так, будто сама смерть заглянула оборотню в глаза.

Парень тяжело опустился на стул и начал говорить, глядя в пол:

– Я не смог найти ни частицы. Место взрыва... – его голос дрогнул, и я заметил, как его руки начали мелко дрожать. – Взрыв был такой силы, что даже подземные скалы расплавились. Все старые ходы гномов запечатаны. Ректор определил тип взрывчатки. Какие-то «Кровавые Слёзы»... Основаны на магии крови. Жива ли Лиана – никто не знает. Но я... я ее не чувствую. Никакой связи. Ни малейшего отклика. Ничего.

Его слова, словно кинжалы с ядом, пронзили мое сердце. Боль вновь вцепилась в мою грудь, как хищник, рвущий плоть, раздирая на части изнутри. Я уткнулся лицом в руки, сжавшись в комок, и старался переварить услышанное, но слова звучали в голове, словно приговор, и этот приговор не давал дышать.

Нет, это невозможно.

Она не могла так просто погибнуть. Мы же связаны. Она моя пара. Волчонок внутри скулил, и этот звук больше напоминал плач.

Майя снова вмешалась, ее голос звучал твердо, будто она пыталась не дать нам с Севой расклеиться: