Текст книги "Лось 1-1 (СИ)"

Автор книги: Алексей Федорочев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Нет, я даже не возражаю, что эта Матрена – дрянь и змея подколодная. И с тем, что шалава, тоже согласен, но к чему эта информация мне в два ночи⁈ А между прочим, уже понедельник, около пяти приедет машина с хлебом, а потом и на основную работу пора мчаться, опозданцев на утреннюю планерку шеф не любил. Подремать втихаря в лабе можно, Ван-Димыч, раздав задания, обычно до обеда укатывал в учебный корпус политеха на лекции, но уверенно сойти с рук такое поведение могло только старым проверенным кадрам, к каковым я, только закрывший испытательный срок, точно не относился.

Желание выйти и огреть мужика чем-то тяжелым планомерно нарастало, вот только неясно было, сколько их там на улице. Одному я наваляю без вопросов, но вначале я отчетливо слышал подзуживающий шепот, так что количество дополнительных агрессивных переговорщиков могло варьироваться от одного до трех – вряд ли больше. Тоже, теоретически, не самый страшный расклад, но тут уже больше зависит от наличия таких полезных в хозяйстве предметов, как лом и монтировка. Или огнестрел. Как я понял, особых запретов на его наличие у населения не имелось, а значит у дальнобойщика и его дружков таковой легко мог заваляться, в отличие от бедного беззащитного меня – как сторожу мне ничего не полагалось, а черствая буханка даже за кирпич сойти не могла. Если пораскинуть мозгами, то вообще наличие-отсутствие сторожа в магазине мало что решало, но не мне ломать сложившиеся устои, а денежка и свободная площадь не лишние.

Упорный рогоносец завывал, угрожал, плакал, но в третьем часу выдохся и заткнулся. Минут пятнадцать не верил счастью, ожидая подлянки, но часики тикали, а новых воплей не доносилось. Радость-то какая! Устроился поудобнее и почти провалился в объятия Морфея, как стук в двери возобновился. А у меня есть особенность – если несколько раз вот так потревожить сон, то больше не усну, сколько ни считай овец. И, кстати, растиражированный прием мне вообще ни разу в жизни не помог: проклятые бараны никогда не желали спокойно пересчитываться – все время норовили разбежаться, нагло блеяли в лицо, в общем, вместо мягкого усыпления выбешивали так, что потом еще приходилось дополнительно успокаиваться. Что ж, хотел встревать – не хотел, а одному паршивому козлу сегодня конкретно не повезло – я разозлился.

Не знаю, что делала на складе обычная деревянная лопата, но схватил ее как родную. Черенок удобно лег в ладонь. Новый настойчивый стук, я открываю, бью наотмашь, и…

Случаются в жизни моменты, про которые сразу понимаешь – вот он, наступил родимый! Полный и окончательный! Я, может быть, когда-нибудь забуду, как с глухим стуком рухнула женщина в полицейской форме, но вот глаза ее напарницы – никогда. В моем воспоминании они раскрылись настолько широко, что размером могли соперничать с так же широко раскрытым ртом.

– А-а… извините… а где этот?.. – и спрятал лопату за спину. Дурацкие слова, дурацкое поведение, но тут сама ситуация: что ни ляпни – за умного все равно уже не сойдешь.

– Руки вверх!

Пока сидел прикованным к стулу и наблюдал, как две представительницы правоохранительных органов расхаживают по залу и последовательно пробуют вчерашнюю выпечку, меланхолично размышлял: здесь на лопатах экономят или черепа у полиции бронированные? Я, конечно, и бил, чтобы не убить, но в прошлом легкий сотряс противнику был бы гарантирован, а этой – хоть бы хны, разве что шишка на лбу наливается.

Недоразумение разрешилось быстро. Патруль, приехавший на жалобы из соседнего дома, давно уже увез в участок и рогоносца, и его дружков, где им прочистят мозги. Зачем две дамочки постучались напоследок ко мне, науке неизвестно, для порядка, наверное. И, если бы я не выступил в номинации «удар лопатой», давно мог бы спокойно спать, но поскольку, не разобравшись, напал на офицера полиции, участь моя находилась в подвешенном состоянии. Хотя то, что не потащили в околоток следом за скандальной компанией, уже навевало на мысли.

«Девочки хотят компенсации? Их есть у меня!»

– Может, освободите? – бросил пробный шар.

– Зачем? – стукнутая, поигрывая багетом на манер дубинки, подошла к моему местообитанию, – Нападение на сотрудника при исполнении…

– Готов исправиться! – хриплым голосом ответил на претензию. Мой взгляд на не по уставу расстегнутый китель был более чем красноречив.

– И как же? – провела она пальчиком по моей шее.

К стыду своему понял, что данное действо меня завело. Простой перепих превращался в интересную игру: ночь, полумрак торгового зала. Я – скованная наручниками жертва, и она – мучительница. Поправка – две мучительницы. И плевать, что приковали они меня чисто для антуража – пожелай я на самом деле освободиться, это можно было сделать в любой момент, как раз эта несерьезность и настраивала на совсем иной лад. К тому же женщины в форме меня определенно возбуждали, а конкретно эти были очень даже ничего. Жаль, что их форма подразумевала брюки, а не юбки, но это я уже так, чтобы придраться – девчонки были хороши.

– Так как же? – повторила она с новыми интонациями, просовывая руку под футболку.

– Офицер, поищите ниже.

Ослабление ремня принесло ощутимое облегчение. Никогда не думал, что почти взорвусь от такого простого движения, но последовал короткий «вжик» ширинки и тонкие пальцы начали весьма аккуратно обыскивать трусы. А чего искать, если оружие уже на взводе?

– Сержант! Наш рецидивист сопротивляется? – окрик старшей на секунду прервал приятный процесс «обыска».

– Ни в коем разе! – ответил я, примеряясь, как половчее пристроиться к зазывно маячившей перед лицом груди, – Полностью готов сотрудничать со следствием!

– Какой понятливый юноша!

Новый опыт, когда мучительно хочется дернуться и засадить до гланд, но ни глубину, ни темп ты не контролируешь, выдался занимательным, может, даже когда-нибудь потом захочу повторить. А стоило одной из них увлечься, как вторая звонким шлепком по ягодице или ляжке сбивала ритм и требовала замены. И снова начиналось тягучее издевательство над измученным трехнедельным воздержанием организмом.

В какой момент раздался благословенный щелчок, освободивший руки, уже не помню. С рычанием обхватил партнершу, приставил к прилавку и вышел на долгожданную финишную прямую.

Всё! Вымотали, чертовки! Со стоном отвалился от мягкого тела.

Но уловив легкую тень разочарования на лице старшего сержанта, понял, что никогда себе этого не прощу. Недавно освоенный «бодрячок» (техника мгновенного сброса усталости, использовать не чаще, чем раз в неделю!) и я уже занимаюсь второй девушкой. В конце концов, за прошлую жизнь счеты у меня скопились не только к военным, а когда еще удастся поиметь полицию?

Если бы ни рация, сердитым голосом потребовавшая ответа, безумие могло продолжаться еще долго, а так пришлось сворачиваться, когда только вошел во вкус, а в голове даже забрезжила ненужная идея о втором «бодрячке». Но хорошее хорошо в меру, так что не пришлось потом жалеть о глупости – побочные эффекты не из тех, что могут понравиться: молодой и одаренный организм, конечно, справится, но всегда стоит иметь в виду, что в методичке пятый «бодрячок» за одни сутки скромно назван «последним шансом».

Примененной ночью техники хватило до обеда, в который начал клевать носом. Не я один был таким – два моих соседа тоже, похоже, ночью неслабо оторвались, да и остальные коллеги выглядели не сильно свежими. Встряхнуться удалось лишь под конец рабочего дня – пронесшийся по лабе слух о скорой зарплате мигом согнал сонную одурь не хуже, чем магическое воздействие. Весьма актуально – заплатив квартирной хозяйке за полмесяца вперед, даже с учетом будущей трети зарплаты сторожа я верно сел на финансовую мель. Плюс, ежевечерняя стирка единственных сменных трусов и носков порядком поднадоела, да и зима не за горами, а из всей теплой одежды у меня толстовка с ветровкой, не говоря про обувь.

«Денежки, это иногда даже лучше секса!»

Но совсем скоро возник вопрос: «Что за фигня⁈»

Первая зарплата неприятно поразила. Вроде бы и так не золотые горы обещали, но подъехавшая кассирша и вовсе выдала на руки слезки, даже с учетом испытательного срока.

– Это за что так? В честь чего такие вычеты?

Вместе с деньгами выдали квиток, в котором с ожидаемой выплаты дважды сняли по двадцать процентов.

– Чего стоим, когда водка в магазинах уже портится? – имевший грандиозные планы на вечер после зарплаты Макс нагло выхватил листочек из рук и принялся изучать цифры, – Все правильно! – резюмировал он, впихивая бумажку обратно мне в ладонь, – Пошли уже!

– С какого перепуга правильно? Что за грабительские штрафы?

– А ты что, справку приносил? Тогда надо идти и разбираться. Инка из платежного такая, могла потерять! – подтянулся Михаил, точно так же бесцеремонно ознакомившись с моими доходами.

– Так, давайте по порядку: что это за статьи, и что за справка?

– Двести второй – налог на бездетность, двести седьмой – налог на холостячность! Или холостяковство? Забыл, как правильно, безбрачие, короче! – внес ясность Рыба.

– «Венец безбрачия» – слышал, «обет безбрачия» – тоже, про «налог безбрачия» – в первый раз!

– Точно! Тебе же только недавно восемнадцать стукнуло!

– И что с того? Я что, должен сразу в восемнадцать бежать жениться и обзаводиться отпрысками⁈

– По мнению нашего с тобой родного государства – да!

– Итицкая сила! – выругался я, – Ладно! С этим ничего не поделаешь. А что за справка?

– Если два раза в месяц ходить в банк, то они выдают справку установленного образца. Сдаешь ее в бухгалтерию, двести второй вычет за этот месяц снимают. Главное – не позже двадцать пятого сдать, опоздаешь – только в следующем месяце вернут.

– Банк?..

– Лось, не тормози! Каждый день мимо ходим! – «бездетность» и «банк» наконец-то увязались в смысловую цепочку, и я сообразил, что за банк имеется в виду, – Только совет: в течение месяца лучше в один и тот же ходить – со справкой меньше возни. Если в ближайший, то даже в обед можно сгонять, все наши так делают. Но если стесняешься или что-то еще, то адреса у них в холле указаны, можешь куда-нибудь подальше забраться. Справку потом Алексею Игоревичу отдаешь, он ее куда надо переправит.

Адреса донорских пунктов обычно совпадали с адресами пунктов приема средств воспроизводства, так что их местоположение я и так знал. И, если честно, думал, парни в обед гоняют как я, сдавать кровь, за остальное денег не полагалось, только талон на бесплатный продуктовый набор из шоколадки и сока. Теперь понял почему.

– Ясно, – не самая приятная перспектива, но подоить себя раз в две недели на радость одиноким мамашкам за двадцать процентов зарплаты я, пожалуй, не побрезгую. С рождением ребенка налог снимался, восхитив меня вывертом государственной логики: материал для последующих поколений в основном забирался у молодых и здоровых парней, еще не успевших обзавестись вредными привычками и болезнями, а так и не озаботившимся законными детьми старперам проще было откупиться вычетами, чем, роняя достоинство, светиться в подобных местах.

Еще из новенького за ту неделю – меня наконец-то сводили в нижний зал. Круть неимоверная! Даже опытные прототипы экзоскелетов, которыми могли пользоваться обычные люди, а не только одаренные, меркли на фоне новой разработки Ван-Димыча – экза, способного к краткому полету! Пусть пока только для магов вроде меня, то есть в районе полутора сотен искр, и способный лишь на зависание в воздухе или даже скорее на длинные прыжки, но он ведь реально работал! Сразу дошло, почему передвижение профа постоянно контролировали несколько малозаметных личностей – их присутствие засек случайно, получая указания от начальства на пути к машине. Бегом вернувшись, доложил о соглядатаях капитану Угорину, но Алексей Игоревич успокоил – это свои, но за бдительность похвалил.

Вход на нижний ярус был только по особым пропускам, с окончанием испытательного срока у меня тоже такой появился, и я в свободное время частенько зависал у стендов секретной лаборатории, наблюдая за рождением легенды. Как вскоре выяснилось, на окончательное решение о моем приеме повлиял как раз тот самый показатель по искрам – штатная испытательница была всем хороша, но слишком много о себе мнила. Да, двести восемьдесят искр, да, с такими показателями ее с распростертыми объятьями приняли бы в любой клан, но ведь и своим умом думать надо! Что толку в магической силе, если применять ее не умеешь, не знаешь и не хочешь учиться? Ее самомнение и мужской шовинизм Ивана Дмитриевича в сумме давали гремучий коктейль взаимной неприязни, поэтому при испытаниях экспериментального образца девушка предпочитала игнорировать указания профа, срывая график и портя дорогостоящее оборудование. Я, натасканный по методичке Андрея Валентиновича, хоть и не обладал ее мощью, для подобной работы подходил намного лучше, к тому же был почти в любое время под рукой, тогда как календарь Натальи требовалось согласовывать чуть ли ни на месяц вперед. Что ж, я только за!

Разработка велась втайне от руководства. В секретной лаборатории, курируемой военными, да еще втайне – уже смешно! Как минимум Угорин был в курсе, а, значит, и те, кто свыше, тоже. Но если профессору нравилось играть в секретность, то кто мы такие, чтобы мешать гению? Следствием шло то, что в программе лаборатории создание ЭВ-9 (Экзоскелет Воронина, девятая модель) не значилось, отсюда и некоторый недостаток финансирования, и скандалы с Натальей. Трудности Ван-Димыча только подстегивали, вынуждая изворачиваться, применяя небывалые технические решения, и не удивлюсь, если где-то наверху знали об этой его милой причуде, потому что стоило только работе по-настоящему застопориться из-за нехватки чего-то, как Алексей Игоревич выскакивал чертиком из табакерки и приносил дефицитную деталь или сплав, нередко из тех, что не купишь ни за какие деньги.

Пришлись ко двору и Масюнины танцы, и мои знания рукопашки. Не всегда экзоскелет успевал за рефлексами пилота, но Ван-Димыч упорно и планомерно шлифовал машинку, учитывая мои замечания и собственные наблюдения. Наработанный годами тренировок опыт не всегда приходился к месту – тяжеловесом много не попрыгаешь, а будущий мех затачивался в первую очередь на мобильность и быстрые атаки, поэтому тактике коротких полетов я учился на ходу, вместе с экзом. И да, я не оговорился – именно будущий мех, ни за что не поверю, что следующим шагом не станет обвес броней и оружием.

На моей стороне стояли сотни просмотренных хороших и плохих боевиков, на стороне особиста – знания об ухватках тварей и реальный боевой опыт, шеф охлаждал наши головы регламентом испытаний и опасениями за мою жизнь – все же модель была еще сырая и только шла наработка отказов.

Приятным бонусом шла доплата за обкатку экспериментальной техники. Знал бы Ван-Димыч, что я за такое и сам приплачивать готов, то наверняка с меньшим рвением бился бы с начальством за премии, но само собой, признаваться в своих порывах я не спешил и в обиде не был. В октябре по итоговой сумме я догнал двух «М», а в ноябре надежно спрятал квиток, едва получив на руки, стесняясь признаться, что в цене не ум и талант, а хорошая наследственность. К слову, уже к Новому году в моей крови резвилось сто семьдесят искр, грамотное и планомерное развитие – наше все! Зеркало радовало наметившимся рельефом мышц, личная жизнь тоже не подводила – единение правоохранительных органов с простым народом усиливалось и крепчало, Лиза и Галя, когда позволяло дежурство, частенько составляли мне компанию в ночных бдениях по охране вверенного объекта хлебобулочной торговли. А если графики не совпадали, то я с чистой совестью спал до утра, потому что кроме них существовали еще не знавшие друг о друге Яна и Надя, с которыми периодически чередовал ночевки, появляясь во флигеле лишь один-два раза на неделе. Жизнь, определенно, удалась!

Идиллию портили регулярные авралы – работа испытателя не снимала основных должностных обязанностей, а также перманентная нехватка денег – иметь сразу четыре подружки при моем воспитании было накладно. Даже скромные презенты, умноженные на четыре, съедали львиную долю заработка после обязательных выплат за квартиру и еду. Еще одной статьей расходов стало откладывание денег на учебу, пока что меня все устраивало, но хотелось большего. А вышка во всех вариантах являлась платным мероприятием. Обещанное ходатайство от Ивана Дмитриевича позволит скостить в политехе пятьдесят процентов, но остальную половину – вынь да положь из своего кармана!

Вот где пригодилась бы помощь отца Масюни, но возвращаться домой блудным сыном не стремился. Уверен, батя принял бы и помог, но своим побегом я явно сорвал некоторые его планы, так что, ну его нафиг! Изредка с оказией посылал домой весточки из серии «жив-здоров-все нормально», но этим мои родственные обязанности исчерпывались.

Глава 5

– Что за шум? – вернувшись с обеда, который сегодня пришлось потратить на банк – дарить государству двадцать процентов зарплаты по-прежнему душила жаба, я застал в лаборатории несвойственное ей оживление: все толпились у чего-то, закрытого от меня верстаком.

– Алексей Игоревич оружие привез! – просветила Катерина, не участвовавшая во всеобщем ажиотаже, – Испытывать будем.

– Испытывать оружие? – не сразу сообразил я и тут же исправился, – А, понял! Спасибо, Катюш! – и побежал присоединиться к толпе, небрежно сыпавшей терминами и характеристиками.

Вообще-то подборкой вооружения к нашим прототипам занимались другие ведомства, и Иван Дмитриевич никогда не стремился подмять еще и эту область под себя, но я знал, что для одного своего изделия он может закрыть глаза на сложившийся порядок. А, значит, привезенный подарочек точно для меня!

Пулемет, как много в этом слове! Как бывшему военному, разобраться в незнакомой модели, особенно после пояснений Угорина, мне не составило труда. Пулемет – он и в другом мире пулемет, разница лишь в деталях. К тому же особист приволок не узкоспециализированный, а самый обычный, пехотный, хоть и крупнокалиберный, якобы с военного отделения политеха. Не смешите мои тапочки! Друзей, закончивший дневное отделение вузов, у меня хватало, поэтому уровень и состояние оружия, используемого на военных кафедрах, я себе примерно представлял. Здесь, из-за постоянного риска нападения тварей, любое образование тоже включало в себя обучение азам военного дела, проходили его все, благодаря чему подобие военных кафедр присутствовало в любом учебном заведении от школы до академии искусств, и понятно, что снабжались они списанным армейским вооружением – иначе оружием не напастись. Короче, ничего общего с притараненным образцом, пахнувшим ружейной смазкой, и с нерасстрелянными стволами, но данный эпизод также был из разряда игры для профа «все очень-очень секретно».

Для «девятки» давно уже назрели испытания на свежем воздухе – четырехметровый потолок подземного яруса лаборатории здорово ограничивал маневры, до сих пор нас сдерживала лишь упёртость профессора в отказе подавать заявку на полигон. Но к январским студенческим каникулам, когда у Ван-Димыча появилось больше времени на внеплановые эксперименты, мы уже почти всё, что можно, обкатали в помещении. Пришла пора для выходов на волю. Добиться от профа заявки на выезд Угорин так и не смог, действовать за его спиной не стал, а поступил хитрее – уговорил нашего гения на вылазки по темному времени суток на пустырь за лабой. Для меня, как для испытателя, это был не лучший вариант: во-первых, я не ас, чтобы уверенно ориентироваться в темноте, а, во-вторых, придется задерживаться на работе, руша устоявшееся расписание. Но заскоки профа у нас считались священными, так что пришлось смириться с обстоятельствами. А привезенный пулемет позволял с ними мириться почти без сожалений.

Для первого выхода темноты дожидаться не стали, хотя лично у меня сердце кровью обливалось от понятий шефа о секретности! Хорошо еще, что за ним идет плотный присмотр, иначе бы дел он наворотил! В четыре часа через неизвестный мне ранее ход пошли на заснеженный пустырь, чтобы засветло оценить площадку.

–… с перехлестом всех вас за ногу! – донеслось от вставшего колом в раскрытых воротах профессора.

– Твою же душу! Какого лысого лешего?!! – отозвался не менее экспрессивно особист, заглянувший Воронину через плечо, – Я в диспетчерскую! – и, оттолкнув меня с дороги, бросился обратно по бетонному коридору.

Оттолкнув меня!!! В экзе, который весил около восьмидесяти килограммов! Плюс мои родные шестьдесят с довеском, плюс тяжелый пулемет! А в стену я впечатался ощутимо, даже оттиск от удара плечом остался!

Вслед за Угориным промчался матерящийся профессор. Выглянул, что же так их впечатлило, и тоже начал вспоминать все запасы обсценной лексики!

Слабо заметная на фоне заснеженных холмов арка портала (я помню, что окно не портал, но в первый момент пришло именно это сравнение) и четыре гигантские фигуры рядом, замершие в ожидании. Гигантские – это, конечно, у страха глаза велики, и неправильный угол зрения – стоя на ступенях потайного хода, я смотрел на них снизу вверх. Смирив бешеный стук сердца, хватило ума осознать, что силуэты варьируются в районе двух – двух с половиной метров – примерно одного роста со мной, если брать в расчет высокую платформу бот. Человекообразные, но с другими пропорциями: бугрящиеся мышцами руки достигали колен, плечи – даже у самых раскачанных культуристов таких не видел, людям такие габариты недоступны. Пояс, таз – то же самое, вставший на дыбы медведь – вот самое подходящее сравнение. Зато ноги заметно короче человеческих.

«Это хорошо, значит, не так подвижны» – отстраненно подумал, оценивая противника.

Был случай в Конго, когда пропущенное всеми ответственными службами окно раскрылось в труднодоступной местности. Из всех свидетелей – случайно наткнувшаяся группа сумасшедших немецких натуралистов, неведомо зачем забравшихся в самые джунгли. До заката тридцать минут. Десять человек предпочли метнуться к машинам и сбежать подальше на безопасное расстояние, пока оставалось время. Радиус гнезда – пять километров, вполне можно успеть. Не успели, там дорог не было, лучше бы вообще с техникой не связывались, на своих двоих по прямой убежать больше шансов было. Одиннадцатый вскарабкался повыше и остался снимать. Спасенные прибывшими войсками пленки (не сам оператор!) послужили основой для ролика, постоянно крутящегося во всех кинотеатрах перед всеми сеансами, разве что мультики для совсем маленьких обходились без познавательного зрелища. Благодаря отчаянному немцу, что ждет этот заснеженный уголок через короткий отрезок времени, я примерно представлял.

У меня положение еще хуже: до заката не больше десяти минут – зима, заход солнца рано. Групп быстрого реагирования из всадниц на горизонте ноль. Развертываемых армейских частей – ноль. За оставшиеся до вторжения минуты даже в экзе я пять километров никак не пробегу – не по снегу. Хлынувший из окна поток тварей мне не пережить, на врезавшихся в память кадрах вспоминается легкость, с которой лавина расползающихся-разбегающихся-разлетающихся тварей помельче размалывает несколько хищных зверей.

А значит никакого геройства – голый расчет: один против четырех или один против миллионов. Нет даже необходимости одерживать победу – достаточно потянуть время до прибытия опытных бойцов.

Продолжил разглядывать противников вживую, по собственным впечатлениям, а не по фильмам прикидывая их сильные и слабые стороны. Кроме коротких ног ничего нового не заметил, как не заметили сотни аналитиков до меня. Что ж, бывал расклад и хуже.

В оставленном здании заполошно заорала сирена тревоги. На этот раз никакой учебной, все всерьез. Процесс эвакуации отработан, сам уже пять раз попадал на тренировочные, в нормативы всегда укладывались…

Только не сегодня. Норматив – полчаса, до заката считанные мгновения, никто не успеет.

Как всегда перед выходом на татами пришло ледяное спокойствие, вытеснившее страх и неуверенность. Аплодисменты сегодня вряд ли сорву, победу по очкам тоже не присудят…

Тяжесть в руке напомнила о пулемете.

«Ха! А ведь еще живем!»

Минута, две, три. Мне кажется, или стало темнеть?

Пора.

– Ну, что он творит, что творит⁈ – двое мужчин, стоя на обледенелой крыше лаборатории, наблюдали за разворачивающимся перед глазами действием, эмоционально обмениваясь впечатлениями.

– Двенадцать минут до прибытия, пацан все грамотно делает. Тянет время, разделяя и изматывая наскоками, – возразил шефу капитан Угорин, и тут же сам разразился ругательствами, – Руки!.. в задницу!.. выкормыш гиены! Упреждение же надо брать!!! Все в белый свет!

– Оставь, хлопчик впервые пулемет в руках держит! А нижние шарниры надо будет переделать… Титановый сплав достанешь?

– Останемся живы, я тебе их из чистого золота отолью! Сам! Лично!!!

– Из золота не надо… Куда?!! – в единый голос заорали профессор с особистом, заметив рискованный маневр вертящейся внизу фигуры.

Люк на крышу открылся, впуская на поверхность еще несколько силуэтов.

– Та-а-ак!!! – угрожающе протянул капитан, – Я смотрю, эвакуация у нас не для всех⁈

– Сами же!.. – невнятно пробормотал Мишка Рыбаков, – На дороге затор. Бежать сейчас – умереть уставшим.

– Ему не хватает света, – невпопад заметил прячущийся за спиной товарища Максим Кудымов.

– Что? – мгновенно среагировал на высказывание Угорин.

– Ему не хватает света! Твари поднимают пелену и мимикрируют в сумерках, он их поздно замечает! Миш, помнишь, в подсобке прожектор видели?

– Дерзайте! – профессор, моментально приняв решение, протянул ассистентам связку ключей, – Там их два, для Ваньки заказывал. Один тащите сюда, второй на крышу теплового пункта! – крикнул он в уже пустой зев люка.

– Хорошую молодежь воспитали, сообразительную, – Угорин с трудом оторвался от ледяного поручня, растирая о грудь сведенную от холода и нервов руку.

– Выживем – женюсь на Катьке, и каждый год буду заделывать ей по ребенку!

– Я только за, но почему на Кате? Ты ж ее на дух не выносишь?

– Как работницу – да, а так она очень даже ничего. К тому же чем тяжелее зарок, тем больше шансов…

– Восемь минут, – отозвался отслеживающий время капитан.

Никогда! Не пытайтесь! Стрелять! Из пехотного пулемета! В прыжке!!!

Без сошек даже на земле меня вело отдачей, а уж в полете! Снесло и опрокинуло, хорошо еще, что в сугроб!

Пол-ленты извел на то, чтобы приноровиться и хотя бы близко класть очереди к размазывающимся в пространстве фигурам. Короткие ноги! Как же! Твари чхать хотели на свои недостатки и перемещались по глубокому снегу словно по ровной площадке, вздымая шлейфы из снежной хмари, ухудшающие и без того поганую видимость. Попадания их только задерживали, не причиняя ощутимого вреда, из сотни изведенных патронов лишь один привел к видимому результату, перебив Гладу руку.

«Так и запишем, в суставах броня тоньше!»

Зато поди еще попади по этому суставу! Патроны не трассирующие, куда палю, понимаю исключительно по наитию. «Не додумал это Алексей Игоревич, поставлю ему потом на вид!»

Из хорошего: спасали прыжки, дважды уходил от длинных рук, заканчивающихся устрашающими острыми клешнями, в последний момент. Из плохого: твари тоже умели прыгать. Ниже, чем я, и не так резво, зато мастерски подлавливали в момент приземления – летел-то я по прямой.

«Скажу профу: нужно управление полетом! Хотя бы крошечная возможность менять траекторию!»

Судя по ощущениям, первый раунд (до пяти минут), я уже отыграл. Метнулся мимо Войны, находя взглядом Раздора.

«Где же эта чертова группа быстрого реагирования?!! От сирены прошло десять минут! Врали, гады! Все врут!!!»

Приземление, разворот, очередь в упор.

«Крепкий, тварь! Что ж тебя возьмет-то?!!»

Ан, нет! Захромал! Раздор приятно затормозил, на время выбывая из схватки – регенерация у тварей была на высоте, так что передышка всего лишь на четверть часа, не больше. Как и у Глада, но того я вообще со счетов не сбрасывал, боли чужаки не чувствовали, а по-прежнему быстро передвигаться недействующая рука ему не мешала.

Клешня Войны просвистела над головой, выдувая из нее все несвоевременные мысли. «Какого…?!! Только что ведь в десяти метрах был⁈» Прыгнул неудачно, почти к Чуме. Не рассчитанные на долгое интенсивное использование элементы питания печально мигнули зеленым и перешли на оранжевый.

«Плохо-плохо-плохо!!!»

Пришлось перенаправить курсирующий по телу поток искр на экстренную зарядку батарей. Проф мне потом спасибо не скажет, такая зарядка уменьшала срок жизни питающего элемента вдвое, а вазелин у начальства еще заслужить надо!

Чума повис на хвосте, не уступая в скорости, а батареи все еще мигали оранжевым!

«Э-э! Так ведь и убить можно!!!» В очередной раз увернулся от замаха и, едва удержавшись на ногах, почти рухнул в снежную кашу.

«Зеленый!»

– Пока, тварь!!! – радостно крикнул в морду чудовищу и прыгнул в сторону.

Батареи опять замерцали оранжевым, подсказывая, что снова надо бегать. Что ж, побежали!

Наматывая петли, огляделся. Дезориентированный Чума, потеряв меня из виду, вертел башкой, до Глада и Раздора сохранялось приличное расстояние, прямо сейчас они мне ничем не угрожали. Зато Война, словно почувствовав мою временную беспомощность, уверенно преодолевал разделяющее нас пространство. По слухам, самый умный и опасный из всадников. «Кажется, к Лосю пришел самый жирный песец!»

Навел пулемет на приближающегося монстра, краем глаза замечая жалкий остаток ленты. Бить только наверняка, а этот урод как назло поднял снежную пелену, мешая прицеливанию, да еще метался из стороны в сторону, зараза!

Сноп света, появившийся из-за моей спины, на секунду ослепил и остановил тварь, выхватывая из сумерек страшную рожу. «Спасибо тебе, добрый человек! Вернусь – расцелую!» Оставшийся десяток патронов удачно лег в подсвеченную мишень, разрывая оскаленный рот – единственную гарантированно небронированную часть твари.

«Бррр! Сниться же потом будет! Но… минус один?!!»

«Да драть вас всех коромыслом!!!» – в эйфории от победы, едва не пропустил подкравшегося сзади Чуму, если бы ни второй прожектор, ослепивший коварного противника, там бы и лег. А так успел прыгнуть, выворачиваясь из смертельного клинча. Отбросил ставший бесполезным пулемет и снова начал игру в догонялки, мотаясь между оставшейся троицей.

Раздор все еще хромал где-то на периферии, а два прожекториста уверенно вели Чуму и Глада, позволяя мне ужом проскальзывать между ними. Без пулемета стало легче, но оранжевая индикация заряда с каждым прыжком все дольше и дольше оставалась неизменной – батареи выходили из строя.