Текст книги "Лось 1-1 (СИ)"

Автор книги: Алексей Федорочев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

– Татьяна! Таня! – стукая женщину о стеллаж с пособиями, я все же вспомнил, зачем пришел, – Я потерял голову от вас…

– Зови меня на ты… – подтянувшись за полку, она ловко забросила мне на поясницу вторую ногу.

– Я потерял голову от тебя… но дело в том, что мой товарищ…

– Оу… – протяжно простонала преподша с распущенными волосами, очки потерялись где-то раньше, – Вот так… и еще… оу… хорошо… так что там твой товарищ?..

– Он завалил все три пересдачи, но очень хочет исправиться… – держать ее на весу я устал, – Может быть нам будет удобнее на столе?

– Там документы…

– В жопу документы!

– Оу, а ты затейник! – но послушно спустила ноги на пол и легла грудью на стол, прямо на пачки ведомостей, – Всегда мечтала…

– Прогнись! Мечтала что? – спросил, удобно пристраиваясь. За дверью караулили братцы и никого не должны были пустить, но сама вероятность, что кто-то может войти, заводила, что меня, что ее.

– Послать все туда… – выдохнула она, – Ах… ах… да… еще…

Особо долгий стон сигнализировал мне, что можно закругляться.

– Так что насчет моей маленькой просьбы?.. – спросил, когда все закончилось.

– Всякое предлагали: и деньги, и другое…

– Это точно не взятка, а то, что он выучил материал – гарантирую, – еще не окончательно остыв, пошевелился внутри лона.

– Кто хоть? – всхлипнув, спросила укрощенная мегера.

– Забелин Сергей.

– Сдача завтра. Но я настаиваю еще на ужине сегодня! – поставила она дополнительное условие, выпуская меня из сладкого плена.

Остаток лета после назначенного ужина я как-то, не сговариваясь, прожил у Татьяны. Братцы-кролики, получив вожделенную отметку в зачетку, смылись на каникулы, профессура тоже дружно отдыхала, заговаривать с кем-то о месте – а не было никого из тех, кто решал! На Таниной шее я не сидел – нашелся заработок попроще: кровь одаренного ценилась, и заработать на «сводить девушку в кино» я мог. Само собой, что делать это занятие постоянным никто не собирался, но как способ пережить месяц-другой годилось.

И еще мне просто очень нужна была передышка! Пока Таня днями пропадала в приемной комиссии и на кафедре, я до посинения тренировал практики из методички дока. Слушал новости, записался в публичную библиотеку и штудировал все, что подворачивалось под руку. Не бессистемно, но иной раз случалось, найдя одну книгу, тянуться за первоисточником, оттуда еще дальше и так далее. Одно из упражнений пришлось ко двору – все прочитанное отлично укладывалось в память. Но столь полезной, структурированной и собранной воедино информации, как та, что скинул мне Андрей Валентинович, больше, к сожалению, отыскать не удавалось. Крупицы иногда встречались, но пока не уставал благодарить целителя за своевременный подарочек.

«Ох ты ж! ОБЧР! В-рот-мне-ноги, итицкая сила! Это же ОБЧР!» Я стоял в лаборатории потенциального работодателя, глупо открыв рот, и разглядывал полуразобранного (полусобранного?) монстра, почему-то лежащего на боку. Устал, наверное.

– Иван Дмитриевич! – вдруг прямо над ухом гаркнула моя провожатая, – Я вам молодого человека привела! Как договаривались!

– Светлана Владимировна, вы? – из-под желтой длани монстра на карачках выполз примерно сорокалетний мужчина, – Уже два, что ли? Минуту! Дайте привести себя в порядок.

После чего стёр стекающий с брови пот рукой, испачканной в смазке, оставляя над глазом черные разводы, посмотрел на ладони, тихонько выругался под нос (коварная акустика помещения донесла до нас фразу целиком) и скрылся где-то в подсобке.

– Это!.. Пи-и…трясающе! – обернулся я к Светлане Владимировне. Помня, как она только что чуть меня не оглушила, постарался сказать негромко, но мой голос так же, как и ее, разнесся по залу, заставив выглянуть из-за стендов пару-тройку ехидных молодых рож. Уже сейчас понимаю, как я хочу здесь работать!

Все в жизни оказалось взаимосвязано: расстаешься с одним, приходит другое. Татьяна была из породы женщин, которые расцветали от мужского внимания. Вроде тот же зачесанный пучок, те же очёчки, но феромоны от нее так и поперли во все стороны. Причем, меня тоже шибало. Вся постельная акробатика у нас регулярно не по разу за ночь происходила, и это я сдерживался, чтобы утром она могла нормально на работу уйти. Как говорится, девушка созрела. И таки удалось ей на волне краткосрочного романа со мной подцепить преподавателя со своей кафедры, к которому она уже долгое время неровно дышала. Слезное объяснение, виноватое заламывание рук, «давай останемся друзьями»… а у самой свежий засос под воротником наливается! В гробу я таких друзей видел, в белых тапочках! Швырнул сковороду с пожаренной специально к ее приходу картошкой в мусорное ведро, покидал вещи в сумку и был таков.

Чтобы не таскаться с набранными на изучение книгами, прямо вместе с баулом зашел в библиотеку, а там как раз смена Светланы Владимировны была. Пожилая женщина, гораздо старше даже меня настоящего, она мне здорово в моих поисках помогала, не в пример ее коллегам – вечно унылым и недовольным лишней работой девицам. Те повинность отбывали, а старшая библиотекарша искренне старалась помочь, специально для меня отыскивала полезные сведения, даже закладками отмечала иногда. Пока лето, в книжном храме стояло затишье, посетителей кроме меня ходило немного, так что к тому дню мы с ней уже нередко и на отвлеченные темы могли поболтать.

– Вы, Михаил, никак к нам на жительство перебраться решили? – пошутила она над моей дорожной сумкой.

– Лично к вам, Светлана Владимировна, хоть сейчас! В почетные сыновья возьмете?

– Опять вы, Миша, громко говорите! – не понимаю, как можно укоризненно и одновременно тепло улыбаться, но у неё получалось, – Не надо шуметь, вас хорошо слышно. В почетные сыновья – с удовольствием, давно у меня таких вдумчивых читателей не было. Неужели все уже изучили? – удивилась она стопке выкладываемых на конторку талмудов.

– Небольшие накладки, временно бездомный! – улыбаясь, отрапортовал я, – Не хочу лишиться вашего расположения, так что лучше пусть обратно у вас полежат – целее будут.

– Так вы уезжаете?

– Где вы видели человека, добровольно уезжающего из Москвы? Решу вопрос с жильем, и снова к вам!

– Знаете, Миша, с жильем я вам ничего не присоветую: сейчас самый сезон – студенты с каникул возвращаются, боюсь, быстро вы что-то по сходной цене не найдете, – ведя разговор, она ловко обрабатывала томики, – Зато помните ваш вопрос об интересной работе? Пусть даже со скромной оплатой?

– И? – я насторожил уши. С подходящими мне вакансиями в вузах было глухо, надежды провинциала в московские реалии не вписывались. Даже Татьяна, которая сама уже не один год обитала на кафедре классической физики, ничем помочь не смогла – профессура предпочитала заманивать на эти места собственных студентов, а не вчерашних школьников с мутным прошлым.

– Есть у меня один знакомый, очень своеобразный, правда, – Светлана Владимировна, видимо вспомнив что-то о своем знакомом, покачала головой и ехидно улыбнулась, – Заведует лабораторией прикладной механики при политехе. Так он ищет сейчас себе ассистента. Требования у него завышенные: и высшее образование, и знание темы, и много еще чего, но вы не пугайтесь! Он сейчас в цейтноте: не закроет штат, ему человека свыше навяжут. С учетом того, что всех мальчишек уже давно разобрали, а новый набор еще неясно, как себя покажет, это девочка будет, а у него на девушек-ассистенток, если так можно выразиться, аллергия, – отвлекшись от оформления, она мне заговорщицки подмигнула.

– Он что, пида… гей⁈ – вопрос, несмотря на его прямоту и грубость, следовало прояснить на берегу до отплытия, чтобы потом не рвать судорожно волосы. Я, как же это слово-то?.. О! Толерантен! Да я просто образец толерантности! Я даже Элтона Джона слушал и Фредди Меркьюри сильно в юности уважал! Но подойди ко мне знаменитый занзибарец с чем-то непотребным – в рожу получил бы не хуже остальных. Что поделать, вырос в рабочем районе, и этим все сказано.

– Нет-нет-нет! – Светлана Владимировна чопорно поджала губы и посмотрела на меня так, словно я ее оскорбил в лучших чувствах, – Как вы, Миша, могли такое подумать! Там другая проблема – он ведь состоявшийся человек, видный мужчина. Симпатичный к тому же. Подчиненные у него тоже интересные мальчики. Вот и начинают девушки вместо помощи ему и другим глазки строить, а у него правило – работу с личным не смешивать!

Такой принцип был мне понятен. Заочно зауважал мужика: уже сразу, исходя из занимаемой должности, однозначно не дурак. Где-то на периферии – да, могло быть. Никаким матриархатом в здешнем обществе не пахло, наоборот, почти в любом деле женщине предпочитали мужчину, иногда даже в ущерб этому самому делу. Но не в столице, здесь за место под солнцем боролись без оглядки на пол. А еще Татьяна рассказывала, какие круги ада прошла, чтобы только ее в МГУ взяли. И не передком пробивалась – этого добра вокруг навалом – а исключительно умом. Как бы я к ней после сегодняшнего расставания ни относился, отказать бывшей любовнице в наличии серого вещества язык не поворачивался. И то, что знакомец библиотекарши, выдержал эту зверскую конкуренцию, уже свидетельствовало в его пользу. И что у нас с ним уже совпала хотя бы одна жизненная позиция – не допускать «левака» на работе – еще выше поднимала его в моих глазах.

– Оплата, правда, и впрямь, чисто символическая, – продолжила тем временем Светлана Владимировна, – но вас же это не смущает?

– Если интересная работа, то не смущает, – подтвердил я свои прошлые рассуждения, – Но, Светлана Владимировна, лучше я сразу признаюсь: у меня сто сорок четыре искры, на худо-бедно сносное существование я могу заработать элементарным донорством. Поэтому я ищу интересную – именно мне интересную работу. И если вдруг мне у вашего знакомого не понравится, вы ведь на меня не обидитесь?

– Какие обиды, Миша? Бог с вами! – успокоила меня библиотекарь, ставя последнюю роспись в читательском билете, – Но я почему-то думаю, что вам там понравится. У Ивана Дмитриевича такие, чисто мужские штучки. Мне кажется, вы с ним хорошо друг другу подойдете.

Так я и оказался здесь. И пока что не пожалел.

Помимо лежащего монстра тут и там стояли приборы, агрегаты, из которых торчали механические руки-ноги. Подключенная к стенду механическая кисть небезуспешно пыталась подражать прототипу из семейки Адамс. В углу одиноко притулилось нечто, похожее на экзоскелет. По полу змеились скрутки кабелей, на отгороженном верстаке валялись инструменты, которыми явно часто пользовались.

– И как вам? – умывшийся завлаб с гордостью окинул взглядом самый значимый экспонат на этой выставке тщеславия.

«Лютый хардкор!», но, подозреваю, озвучивать свои мысли не стоило. Не найдя вразумительных слов, цензурно описывающих впечатления, издал несколько возгласов, воспринятых хозяином благосклонно.

– А почему он лежит? – наконец-то сформулировал самый очевидный вопрос.

– Хлопец, если бы он у меня стоял, цены б ему не было! – Пришлось отвернуться и склонить голову, чтобы скрыть ухмылку, потому что мой собеседник произнес фразу без малейшего намека на иронию, – Что-то неверно рассчитали, развесовку нарушили, у меня ниже спины трещины пошли! Новая деталь уже в пути, но пока не привезут, вертикально не поставишь: снова поведёт – грохнется, все труды насмарку! А через два месяца комиссия из генштаба, опять дамочек в погонах понаедет, как пить дать, захотят посмотреть, и что я им покажу, если у меня ничего не стоит⁈

По мере экспрессивной речи приходилось отворачиваться все дальше, ржать хотелось уже в голос: действительно, беда у человека какая! И задница треснула, и не стоит! Инвалидность!

Испорченным был не я один: краем глаза заметил, как один из парней за стендами, зажимая рот, унесся из зала, а по закоулкам прошлась эпидемия кашля. Сзади сдавленно хмыкнула Светлана Владимировна. Оглянулся, а она незаметно развела руками, дескать, предупреждала же, что личность своеобразная!

– Иван Дмитриевич! С вашего позволения, мне обратно на работу бежать пора, – библиотекарь прервала горестный монолог своего знакомца. Пока они меж собой расшаркивались, подошел к монстру поближе. Примерно семиметровый робот почти полностью повторял пропорции человеческой фигуры. У него даже по пять пальцев на каждой руке имелось! Зачем⁈

– А почему такой вид? – все же не удержал в узде любопытство, когда шел в кабинет начальника на беседу.

– Твари, Михаил! – «понятно» объяснил Иван Дмитриевич, и, видя, что я не догоняю, развернул ответ, – За противников твари воспринимают только людей. Взять, к примеру, Индию, там ведь давно уже слонов приручили, специальные боевые породы вывели, в теории такой массивный зверь даже Войну стоптать должен. Сколько средств вложили в ту программу! Годами дрессировали и натаскивали! А на практике вышел пшик, твари весь слоновий зоопарк еще на подходе обезвредили, даже не посчитав за противников! Вот и вынуждены мы под их видение мира подстраиваться.

Покивал с умным видом в ответ. А мысль, что твари вряд ли спутают человека с семиметровым болваном, мужественно придержал – мне к этому дядьке еще на работу устраиваться!

Собеседование оставило нас одинаково довольно-недовольными. В итоге на работу меня взяли, этот факт радовал нас обоих: меня – понятно почему, где я еще такое найду? А Ивана Дмитриевича, если верить моей крестной фее, что закрыл штат, и никакую девицу в его закрытый мужской клуб сверху не навяжут. Обоюдное недовольство проистекало из моих выявленных слабых знаний физики и математики. Закрывая пробелы по гуманитарке, я как-то не сообразил, хоть и видел конспекты Серого, да и у Татьяны материалов по специальности хватало, что фундаментальные законы могут называться другими именами и обозначаться другими буквами, оттого и плавал на опросе. Но все равно остался при мнении, что хотя бы на уровне второ-третьекурсника-технаря в теме шарю, и данный косяк легко исправляем.

Окончательно весы Фортуны склонились в мою пользу, когда в рамках испытаний поползал по монстру с отверткой и пассатижами, чего бы точно не смог сделать прежний Масюня. Заодно несколько раз, подлезая в неудобные места, ловил себя на мысли, что уже почти верно оцениваю собственные габариты, прекратив пасовать перед узкими проходами, что тоже порадовало, но диссонанс между реальным и подсознательным восприятием себя пока еще был заметен.

Прощание состоялось в фирменном стиле моего новоиспеченного работодателя:

– Ну, что же, Михаил! Добро пожаловать в нашу крепкую мужскую семью! – не уточнил бы заранее ориентацию профа – точно бы десять раз подумал, после такого-то напутствия!

Глава 4

Первую неделю мне ничего серьезного не доверяли – подай-принеси, пшел вон. Одних инструкций по ТБ перечитал тонну. Всё по-взрослому, со сдачей зачетов и росписью в журналах. Конкретно с монстром, которого, оказывается, звали Ванечкой, мог работать только до злополучной задницы, дальше – работы на высоте, на них отдельное обучение требовалось. Но его пообещали провести потом, когда «у нас встанет». Говоря о своем детище, Иван Дмитриевич, подобно молодым мамочкам, постоянно употреблял «мы», «у нас с Ванечкой», а иногда и вообще полностью отождествлял себя с роботом, что делало его фразы двусмысленными. Но в целом проф мне скорее нравился, чем нет.

– Ваня – это так, для души! – разглагольствовал Иван Дмитриевич, найдя свежие уши. Построить для души и назвать монстра высотой почти в три этажа собственным именем? – это какой же надо иметь маленький… (молчу-молчу!), – У нас с Ванечкой проблема – нет мозгов.

«Так вам прямая дорога к Гудвину!»

– Современная база не позволяет создать компактный носитель для обработки того количества факторов, которое возникает в бою с тварями. Если проще, то он не сможет своевременно реагировать на постоянно изменяющуюся обстановку.

– Так он что, вообще безмозглый? Как так? Ведь есть же… ну, те же процессоры в коммах, там ведь вполне малогабаритные детали?

– В коммах. Увы! Тот процессор, что там использован, нам не подойдет. Быстродействие, Миша! Если вы что-то читаете на комме, прокрутка страницы занимает почти одну секунду, даже для человеческого восприятия это уже заметная величина, а ведь при шаге, который мы совершаем, не задумываясь, в человеческом организме задействовано около двухсот мышц! На стояние – четыреста! Для контроля каждой мышцы робота потребуется собственный процессор, который должен будет не просто управлять соответствующим приводом, а еще коррелировать свою работу с остальными! Так что сейчас мы создаем будущее. Новое поколение вычислительной техники обещают уже в начале следующего века, даст бог, нам подойдет! – он погладил лежащую металлическую голову и засюсюкал: – И будем мы с Ванечкой с мозгами! Умные-умные!

Перезнакомился с остальными коллегами. Постоянно здесь работало десять человек, точнее не так – десяткой ограничивался основной интеллектуальный штаб, помимо них трудилось еще около десятка: разнорабочие, техник-чертежник, уборщица-кладовщица и наособицу – особист, куда же без него! Между яйцеголовыми и тупоголовыми шла перманентная война, искры летели во все стороны, а в мои должностные обязанности как раз входило служить между лагерями передаточным звеном.

– Мишаня, ты учти! – учил меня жизни представитель особого отдела Алексей Игоревич – отставной капитан с протезом вместо правой руки, – Димыч может сколько угодно считать, что бабы – дуры. Я с ним даже нередко бываю согласен. Но вот эти дуры – наши дуры! Отборные, выпестованные, проверенные и опробированные!

– Все? – усмехнулся я на последнее утверждение, вспомнив внешность кладовщицы тети Гали.

– Все! – так, похоже и здесь чувство юмора отказывает. Хотя… посмотрел внимательно на седого капитана, на его мужественное волевое лицо… такой, ради дела, мог и сподобиться! – Димычу такое отношение простительно. Не смотри на его заскоки с Ванечкой, так-то он гений. Захотел бы, давно перешел бы в какое-нибудь закрытое КБ, а то и под него создали бы! Не хочет. Но вам, молодым балбесам, до него как до Китая раком, а туда же, губы кривите! Что, не так что ли⁈ Катьку кто вчера до слез довел, а?

Если по-честному, то я только передал Катерине перечерканные Иваном Дмитриевичем чертежи, где она, по его словам, наделала кучу ошибок. Я даже не стал ей цитировать все эпитеты, которые выслушал от разгневанного начальника, просто попросил исправить. Плакала она уже совершенно самостоятельно, а потом еще в курилке жаловалась коллегам-женщинам на мужское хамство и притеснения.

– Виноват! Не знал, что у Катерины столь тонкая душевная организация! – «О-у-о! Ты снова в армии!»

– Во-о-от! – погрозил пальцем особист, – К нашим женщинам подход нужен! А посочувствовал бы сразу, глядишь, и совсем по-другому бы день закончился! Ты ведь у нас кто? Смазочка между женской и мужской частью коллектива! Предохранительный клапан! – «это он меня сейчас чем-чем обозвал?..» – Так прояви гибкость! – «сам такой!»

Но если со старшей частью коллектива я вынужден был в силу возраста тянуться во фрунт, то с молодой мы быстро сошлись. Пятерка бывших студентов Воронина еще не успела забронзоветь и легко приняла новое лицо в свой круг. Ближе всех по возрасту тела ко мне оказался только весной получивший диплом Сашка Панцырев, которого иначе как Сашок никто не звал – обладая цепким техническим умом, по характеру он являлся чистой воды экстравертом. Липучий и болтливый до ужаса, через полчаса общения с ним начинала гудеть голова. Один шеф находил на него управу, остальные, едва заслышав Сашкин гулкий бас, мало соответствующий тщедушному телу в стиле «глист в тапочках», или прятались, или терпели.

Следующими по прожитым годам следовали «два эм» – Максим Кудымов и Михаил Рыбаков, тезка. Мягкий Мишка и резкий Макс на контрасте составляли отличную пару, идеально дополняя друг друга, к тому же дружили с первого курса института, то есть уже семь лет. Третий им в компанию не требовался, хотя я бы не отказался – с ними было интересно, вдобавок Кудымова Воронин заметно выделял из всех своих сотрудников. Внешне оба «М» выглядели неплохо, в отличие от многих себя не запускали, явно занимаясь чем-то в свободное время, у Макса на стене позади рабочего места даже турник имелся и не для антуража – сам видел, как он иногда, сбросив пиджак, подтягивался.

Еще на год старше – как раз в начале сентября отметил четверть века – был Антон Березин. Красавцем не назвать – к своим двадцати пяти «Береза» уже накопил внушительный жировой запас, да и солидной лысиной обзавелся, но благодаря спокойному темпераменту находился со всеми в ровных доброжелательных отношениях, его даже наши склочные дамы уважали и подкармвливали плюшками (где логика, спрашивается?) На работе Антон ни с кем не дружил, чем увлекался вне стен лабы – неизвестно, поскольку о личном предпочитал не распространяться.

Последний из пятерки молодежи – Николай Щербинин – суетливый и дерганый мужчина с вечно потными руками и блестящими от средства для укладки волосами. К молодым причислялся условно, скорее, по должности, чем по дате рождения – ему уже перевалило за тридцатник. Правда вел он себя не как взрослый – при наличии жены и двух маленьких дочек не пропускал ни одной гулянки и постоянно находился в активном поиске второй… половины?.. трети?.. Короче, высунув язык, носился по бабам. Я не моралист, женщин любил всегда, но для семейного мужчины считал его поведение несколько неприемлемым.

Всем пятерым одно можно было поставить в огромный и несомненный плюс – каждый в своей области ориентировался как рыба в воде, дураков Иван Дмитриевич принципиально не держал, считая глупость самым страшным грехом. И если мне случалось к любому подойти с вопросом по работе, с разной степенью терпеливости объясняли, ни разу не скатившись на банальное «не знаю» или «разбирайся сам». Показывали, чертили, сыпали цитатами из справочников и учебников, а часто и из более сложных трудов. За одно это их всех стоило уважать.

Казалось бы, внутренне мне следовало тянуться к старшим, пережитый житейский опыт пусть и другого мира делал меня к ним ближе, но сразу не получилось, а вскоре и сам расхотел: во-первых, те не видели в сопляке себе ровню, от их покровительственного эмофона коробило, а во-вторых, проблемы передо мной стояли те же, что и перед остальным молодняком.

В конце испытательного срока, когда уже сказали, что с понедельника – на постоянку, ко мне с жизненным вопросом подошел Миша Рыбаков:

– Лось, у тебя с жильем как?

– Никак! – досадливо сморщился. Даже очень скромная ночлежка медленно, но верно съедала прихваченные из дома деньги, а на съемную квартиру, даже комнату, уходила бы вся здешняя зарплата. – Алексей Игоревич пообещал, что по постоянке можно будет в общагу заселиться.

– Можно, но неудобно. Лаборатория на отшибе, общага на другом конце города. На одну поездку две пересадки делать придется, и по времени около полутора часов выходить будет. Я точно знаю, потому что сам так долгое время жил и ездил.

– Зато по деньгам нормально! – возразил я. Как будто у меня был выбор!

– Я чего спрашиваю-то? Мы с Максом хотим предложить тебе другой вариант. Макс! – позвал он, – Иди к нам!

– Пятница!!! – заорал подлетевший Максим, обнимая за плечи нас обоих, – Развратница!

– Но-но! – проворчал я, отпихиваясь от Мишки, к которому Макс меня плотно прижал, – Я не по этой части!

– А кто по этой части⁈ – возмутился Макс.

– Да кто вас в вашей крепкой мужской семье знает!

– Это что, Ван-Димыч опять перл выдал? – поржали парни.

– Он самый! – подтвердил я.

– Ты на эти его закидоны не обращай внимания! – отсмеявшись, посоветовал Макс, почти повторив слова Угорина, – Классный он мужик! Одних патентов за тысячу уже взял, вместо обоев стены сортира может дома обклеить. Раз ты с понедельника на постоянке, попроси экскурсию на нижний ярус, посмотришь, чем мы на самом деле занимаемся. Ладно, Мих, ты как насчет третьим быть?

– Всегда готов!

– Ить! – опять расхохотались оба, – Наш человек!

– Лось, – вернулся к начальной теме Мишка, – мы с Максом здесь неподалеку снимаем комнату. Комната большая, на самом деле это отдельный флигель с собственными удобствами и даже отдельным входом. Жратва – за небольшую доплату, готовит хозяйка – пальчики оближешь, по деньгам тоже не так страшно выходит. Одна проблема – у хозяйки аж три дочки и семь племянниц, смекаешь, к чему клоню?

– Нет пока.

– Водить к себе она никого не разрешает! Это даже в договоре съема прописано.

– Сочувствую, гостиницы вам в помощь!

– Лось, ты думаешь, мы Рокфеллеры? – встрял Макс, – С хозяйкиными дочками – тупиковый случай, там даже не в женитьбе дело – они страшные, как твари. Хуже Чумы, увидишь! Но мы с Мишкой не зря школы на золотые медали окончили – нашли выход. Буквально в квартале от дома есть булочная, Мишка в ней ночным сторожем устроен, дежурим по очереди, а там – вся ночь твоя!

– Нормальный вариант! – одобрил я, все еще не понимая, к чему они ведут.

– Нормальный-то нормальный, но на двоих – тяжеловато, раньше у нас третий был – Сема, но он летом женился, теперь всё! Пропал парень! И с квартиры съехал, и подработку бросил. А ночь через ночь при наличии основной работы не слишком удобно! И если на двоих, то получается, что мы никогда вечером не встречаемся, а иногда и вместе погулеванить охота. Макс вон кричит: пятница-развратница, а мне уже через три часа на смену. Нужен третий! Заодно и плату за квартиру на троих поделим, с зарплатой сторожа совсем копейки получатся. Как тебе?

– Погоди, я только чтобы не ошибиться: вы ищете третьего к себе во флигель, чтобы разделить оплату, так?

– Не просто третьего, а чтоб еще и третьим ночи по булочной взял! – еще раз уточнил Рыбаков, – Всех забот – закрыть дверь за вечерней сменой да принять спозаранку машину с утренним завозом, и на двенадцать часов в сутки вся площадь магазина в твоем полном распоряжении! Хочешь – спи, хочешь – не спи!

– Но, хочу предупредить тебя, о, наш юный друг! – заёрничал Макс, – В нашем предложении есть существенный минус!

– И какой же? – предварительно я уже согласился, осталось только понять, не расходятся ли наши понятия о «копейках».

– Привыкнув раз в три ночи спать за деньги, ты можешь испортить себе обычный сон! – с преувеличенно грустной моськой продекламировал Макс, – Мы с Мишкой уже нажглись. Прикинь, как обидно!

В тот же вечер осмотрел и предлагаемое жилье, и потенциальную подработку – жить можно. Ударили с парнями по рукам и пошли договариваться с квартирной хозяйкой. Дочки ее с племяшками – девчонки как девчонки, вовсе не уродины, обычные, это просто мужики здесь заелись. Но и не в моем вкусе – слишком молодые. Вот самой хозяйке я бы… мечты прервал звероватого вида мужик – хозяйкин муж, сурово зыркнувший исподлобья. Понял-понял, не дурак!

Субботу посвятил переезду, обустройству и подготовке к подработке. Поскольку ни разу за обе жизни не слышал ни о дерзком ограблении хлебной лавочки, ни о кровавом замесе наркоманов за последний маковый калач, ни о зверском изнасиловании сторожа батонами, подошел к делу охраны вверенного объекта со всей ответственностью – не откладывая в долгий ящик, купил по объявлению бэушный спальник, чем ввел своих соседей в ступор – они-то, дежуря, все еще спали на составленных стульях. Эх! Всему-то молодежь учить надо!

Вечером воскресенья парни остались дома, а я радостно пошел сторожить булочную. Радостно, потому что уже забыл, каким выматывающим может оказаться тесное соседство с двумя молодыми, полными сил и гормонов парнями. А тут пришлось вспомнить, вдобавок сам-то я теперь такой же! Разговорчики на тему кто, кого и как, которые раньше я бы без малейших терзаний пропустил мимо ушей, давили на спусковой клапан, так что кроме предвкушения тишины, я еще готовился оценить подработку с совершенно определенной целью – насколько удобно будет привести туда предполагаемую подругу с вполне понятными намерениями.

Кабинет хозяйки магазина и комнатушка отдыха продавцов закрывались на замки. Не преграда для пытливого ума и очумелых ручек, но лезть туда в первый же день не собирался. Да и вообще не собирался – ну что реально ценное может храниться у рядовых продавщиц? Это если отбросить собственные принципы и забить на здравый смысл – ведь Эльвира Павловна («Ах, зовите меня просто Эльвира!»), хоть и не оформляла меня официально, но списала и данные моего паспорта, и где я работаю, и даже фотографию сделала – якобы для порядка. Единственный соблазн – в закрытых помещениях имелись продавленные засаленные диванчики, но и они того не стоили, при наличии спальника отлично выспаться можно было на складе или даже прямо в торговом зале. Чем, собственно, осмотрев территорию, и занялся, расстелив свое приобретение – вставать придется рано, а на первую ночь никаких развлечений я не заготовил. Впрочем, веселье нашло меня само.

Несколько раз сквозь сон слышал, как кто-то стучал в окно и дверь, звал Макса или Мишу, но поскольку мы с Мишей сразу, как я устроился к Ван-Димычу, договорились, что он – Миша или Рыба (от фамилии Рыбаков), а я, соответственно, Миха или Лось, а, во-вторых, меня здесь звать пока еще было некому, стук игнорировал, особо настырные отстали после развернутого указания адреса, куда надо пойти, чтобы найти искомых персон.

С мужиком, припершимся в районе часа ночи, уже проверенное поведение не прокатило.

– Подонок, открывай! Выходи! – барабанил он в дверь, – Выходи, если ты мужчина! – орал под окнами этот оглашенный, – Выходи! Или зассал один на один?

Желания выходить его выкрики не прибавляли, а если учитывать ведущиеся за дверью шепотом переговоры – и подавно!

– Мотька, дрянь, беременная! – «Очень рад за неизвестную Мотьку», – А как, если я с ней за последний месяц ни разу⁈

«Вариант „святым духом“ прокатит?»

Чисто по-человечески рогоносца было жалко… первые пять минут. Но чем дольше шел концерт, тем надежнее сочувствие замещалось глухим раздражением: накрывайся капюшоном, ни накрывайся, а деваться некуда – зарешеченное стекло отлично пропускало звук, да и мужик глотку не жалел. Уже в скором времени я стал обладателем эксклюзивного пакета данных «сто фактов о жизни Коли и Моти, которые вы не желали знать, но вам их все равно проорали». А что не узнал из первых рук, то легко додумывалось: кто-то из охламонов на букву «М» (Мишка или Макс, а может и оба – чем черт не шутит?) по ночам привечал некую Матрёну, оказавшуюся замужней дамой. Пока муж-дальнобойщик курсировал по стране, парочка отлично проводила время, в итоге – с последствиями. Со стороны мужчин предохраняться было не принято – особенности местного менталитета, так что одному из моих соседей в скором времени грозило нежданное отцовство.