Текст книги "Ополченцы (СИ)"

Автор книги: Алексей Дягилев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 2
Ломаем хребет «Рейху» (продолжение)

Танки это конечно плохо, но не так страшен танк, как паника от таких вот истеричек. Вытираю «режик» об одежду жмура, встаю, убираю в ножны и осматриваюсь вокруг. Лязг гусениц доносится с той стороны моста, наши доколачивают остатки эсэсовцев, а рядом стоит и орёт какой-то недомерок. Подхожу, и отвешиваю ему оплеуху по левому уху, со словами.

– Не ори, не дома. И дома не ори. – И начинаю искать, чем бы раскурочить броню (пушку, ПТР, гранаты, бутылки с зажигательной смесью). Но ничего кроме Малыша и его кувалды не нахожу. Конечно, если Емеля поднатужится, и охерачит по башне, то контузия «екипажу» обеспечена, а может и орудие погнуть, но у танков ещё и гусеницы есть, на которые можно не одного человека намотать. Ещё можно запрыгнуть на танк, и как Максим Перепелица закрыть ему смотровые щели плащ-палаткой, но её я где-то пролюбил, поэтому остаётся только уповать на бога, потому что на мост въехало штурмовое орудие. Не успел я перекреститься, как грянул гром, и самоходка вместе с обломками моста обрушилась в реку. Взрыв окончательно приводит меня в чувство, и я вспоминаю про свои служебные и должностные обязанности.

– Взво-од!!! Слушай мою команду! Подобрать всех раненых, и вынести с поля боя на исходную. Собрать оружие, боеприпасы и вернуться в лес. Командиры отделений ко мне. – Подошли только Афоня, и один из пулемётчиков. Дублирую им приказ, а в конце добавляю.

– И давайте в темпе, мужики, собирайте трофеи и ходу, пока фрицы не прочухали, что к чему. Потом поздно будет. – Нахожу глазами Изотова. – Федя, помоги всё организовать и проконтролируй. Малыш со мной. – Емеля уже обзавёлся новым, а главное рабочим пулемётом, поэтому вооружаюсь и я. Подобрав эмпэху убитого унтера, и найдя у него в подсумке пару снаряжённых магазинов, бегу к переправе. До моста сто метров, и через пару десятков секунд мы на месте.

Это мы удачно зашли. Деревянный мост рухнул, но так как глубина реки была небольшой, всё-таки до весны ещё далеко, а осенний разлив явление достаточно редкое, то и машина, упав вместе с настилом, не утонула полностью, а её рубка торчала из воды, как у подводной лодки. Если бы фриц соблюдал правила дорожного движения, и ехал по правой стороне моста, то он бы кувыркнулся в речку вниз башкой. А он ехал посередине, и упал вместе с прогонами и мостовыми балками из толстых брёвен, да ещё крепко сколоченный настил смягчил падение. Поэтому танкисты, или точнее канониры, скорее всего не убились насмерть, а слегка обосрались, так как люки на крыше рубки начали открываться, видимо кто-то решил подышать свежим воздухом. Наведя оружие на цель, ждём, когда наружу выберется весь экипаж. А то выковыривай их потом из этой консервной банки. Бронегансы как вылезли, так и полегли под кинжальным огнём пулемёта. Тридцать метров это не та дистанция, чтобы промазать. Я тоже отстрелял один магазин, вроде попал, но на закуску кинул ещё парочку одноразовых лимонок. Вещь не автоматическая, поэтому грязевая ванна на гранаты не повлияла, сработали исправно. Целился я в открытый люк, но не попал, эфки разорвались на броне, с гарантией добив экипаж. Была мысль добраться до самоходки, и вдумчиво пошарить внутри, но посмотрев на то месиво из брёвен и досок, которое осталось от моста и обрушилось в реку, от этой мысли пришлось отказаться. С той стороны реки уже прилетали пули, и влипали в землю недалеко от нас, так что на месте уничтоженного экипажа я оказаться не хотел. Риск конечно благородное дело, – но рисковать своей жизнью, ради горстки патронов? А железяка со временем сама утонет, тем более сейчас она не опасна. Поэтому осмотревшись вокруг и немного постреляв для острастки по тому берегу, отползаем под прикрытие кустов ивняка и уходим, прикрывая отход взвода, по пути подбирая своё снаряжение. Правда, вторую половину пути пришлось преодолевать очень быстро, так как первые пристрелочные снаряды начали вспухать разрывами между рекой и опушкой. Поняв, что с захватом моста и плацдарма у них ничего не вышло, немцы сначала поставили заградительный огонь, а потом перенесли его на восточную опушку леса, так что после «лёгкой» пробежки по лугу, начался как обычно бег с препятствиями по лесу. Остановились мы только в двухстах метрах от опушки, задыхаясь от бега. Малыш вообще дышал как кузнечный мех, при его-то комплекции, такие спринтерские забеги не очень… Пройти походным шагом, с грузом на плечах, он мог хоть сколько, а вот быстро бегать был не силён. Помочь полку мы уже ни чем не могли, фрицы прорвались узким клином вдоль дороги, оттеснив первый стрелковый к востоку от Сверчково, и теперь наши окапывались в лесу. Эсесовцы же занимали оборону по противоположному от нас берегу реки, и вдоль Гжатского тракта, от деревни Труфаны на севере, до перекрёстка дорог на юге, ну и район к югу от автострады оставался за ними. Но эту информацию я узнал позже, когда после короткого артобстрела мы с Малышом вернулись на лесную опушку и начали собирать «в кучу» остатки взвода.

– Как дела, сержант? – подошёл ко мне капитан Прокудин, когда я уже почти закончил разбираться с наличием личного состава.

– Хреново, товарищ капитан, от взвода только половина в живых осталась. А вот кто убит, и кто ранен, не скажу. Списков личного состава у меня не было, а всех бойцов я не знаю. Вот те, что остались, отдельно записаны легкораненые. – Подаю я листок с фамилиями.

– Плохо, товарищ сержант, что боем вы не управляли и бойцов не знаете. Вот список вашего взвода, сверишь со своим, и отметь тех, кто в строю, остальных запишем в безвозвратные потери.

– А как в рукопашной управлять? Да и не обучен я взводами командовать. – Отмазываюсь я.

– Да видел я всё, сержант. Сам вот не удержался, и с третьим взводом на подмогу поехали. – Кивает он на свою перевязанную кисть левой руки. – Полроты полегло, но противника одолели. Занимайте позиции на восточной опушке и окапывайтесь. Я немного погодя подойду. Колечко у нас намечается, артиллерист. Так что не расслабляйтесь. – Чуть тише добавляет он.

– Прорвёмся, товарищ капитан. Бывало и хуже. Ещё и не из такой глубокой… расщелины выкарабкивались. – Не стал я выражаться при начальнике штаба.

– Прорвёмся, конечно, только раненых много, технику опять же бросать… – Отмахнув мне здоровой рукой, начинает рассуждать капитан, уходя в направлении штаба.

Возвращаюсь к своим и, озадачив Афоню составлением списков потерь личного состава, веду бойцов взвода на позицию трудармейцев. Как я успел заметить, потери они понесли немалые, а вот окопы начинали копать первоначальным составом, поэтому справедливо рассудив, что места всем хватит, я и решил занять пустующие стрелковые ячейки. Как говорится – кто первым поспел, тот и пострел. Приказ я получил, – «занять позиции на восточной опушке», а так как опушка она большая, то и займём те позиции, которые более выгодны в тактическом плане.

– Здорова, славяне! – подойдя к линии окопов, приветствую я ближних ко мне мужиков, орудующих сапёрными лопатами.

– Здравия желаем, товарищ командир. – Нестройным хором отвечают двое бойцов, выпрямившись в неглубоком ещё ходе сообщения. Хотя больше всего они походили на бригаду землекопов, в своих чёрных фуфайках и кепках, которой по сути дела и являлись. Но боевое оружие, находящееся под рукой в стрелковых ячейках, а также армейские плащ-палатки, отличало гражданских от военнослужащих. Конечно «человек с ружьём», это ещё не настоящий солдат, и даже первый бой, не сделает из военнослужащего – солдата. А вот первая рукопашная? Это страшно. Когда глаза в глаза, и ты видишь, что первый, убитый тобой враг, отошёл на тот свет… В динамике боя рефлексировать некогда, тех кто выживет, нахлобучит потом, но накроет обязательно. Так что передо мной стояли именно что солдаты, заглянувшие в глаза смерти, а не просто военнообязанные.

– А где ваш командир, товарищи красноармейцы? А то я с пополнением пришёл, так что познакомиться бы не мешало. – Спрашиваю я.

– Убили нашего лейтенанта. Сегодня только назначили и в рукопашной убили. Бригадир за него остался – Владимир Семёнович. – Отвечает один из бойцов.

– И где мне его найти? – Уточняю я.

– Да вон он, сам к нам идёт. – Указывает боец на своего командира.

С подошедшим к нам кряжистым, широкоплечим, уже не молодым «комбригом», мы быстро нашли общий язык, да и места в намечающейся траншее, хватало на всех. Тем более у Семёныча нашлось в запасе главное оружие пехотинца – это лопаты. И не обычные МПЛ, а БСЛ, то есть большие сапёрные. Так что бойцы приступили к совместному оборудованию взводного опорного пункта, так же, как перед этим, вместе сражались в рукопашной (только трудармейцы воевали с другой стороны шоссе), тем более после объединения получился полнокровный взвод. Причём как выяснилось из зольдбухов, воевали мы с так называемой 15-й мотоциклетной ротой эсэсовского полка (естественно спешенной). Во время артподготовки мотоциклисты подобрались к перекрёстку, а когда началась атака, они попытались захватить как саму переправу, так и плацдарм на западном берегу реки. Это у них почти получилось, и пока остатки шестой роты перебегали через мост, немцы сели им на хвост, и на плечах отступающего противника захватили переправу. Сапёры поначалу растерялись, и не произвели подрыв (когда немцы ворвались на мост, на нём ещё оставались наши бойцы), а потом уже не успели. Если бы не разведчики, наша контратака и заградительный миномётный огонь, фрицы бы успели занять оборону и, закрепившись и подтянув бронетехнику, ударили бы по батальону с тыла. Может быть и не ударили, но выбить эсэсовцев с плацдарма, мы бы точно уже не смогли. Каких-то десять минут, и шесть единых пулемётов, не оставили бы нам ни одного шанса. Это не считая артиллерийской поддержки, а про такую мелочь как лёгкий миномёт и винтовки, можно и не упоминать. Так что нам повезло, что следом за мотоциклистами проскочило не так много пехоты, а своим броневзводом фрицы рисковать не стали. Хотя может это и не пехота была, а пионерское усиление, тогда понятно, почему мост не взорвался сразу. Его вместе с самоходкой подорвал ценой своей жизни последний из сапёров, который дежурил у переправы, о чём и поведал мне тёзка Высоцкого, в процессе знакомства и озадачивания личного состава. А вот «комбригом» Семёныча окрестил как обычно я, но это для так сказать внутреннего потребления. Воинского звания у бугра не имелось, а такой должности как бригадир, в стрелковой роте РККА нет. А если перевести на армейские деньги, то бригадир – это командир строительной и не только бригады, сокращённо комбриг. Ходит же анекдот, про командира танкового корпуса, хотя под Москвой несколько таких командиров сражалось, и это не анекдот.

«Когда враг подошёл на ближние подступы к Москве, то со складов полигонов и баз длительного хранения, начали вытаскивать всю боевую технику, лишь бы она стреляла. Танки без двигателей и гусениц устанавливали на перекрёстках дорог, закопав их по башню, обеспечив боеприпасами, экипажем, и иногда телефонной связью, превратив их в бронированные огневые точки, сокращённо БОТ. Командиры таких огневых точек и называли себя „командирами танковых корпусов“. Иногда случались и казусы, когда вышестоящему командованию звонил командир огневой точки и, представившись командиром танкового корпуса, спрашивал, – что ему делать?»

Но это совсем другая история и здесь она ещё не случилась. Разместив пулемётчиков и стрелков в окопах, распределяю для каждого сектора обстрелов, а сам занимаю свободную стрелковую ячейку на левом фланге и наблюдаю за противником. Не успел я толком осмотреться, как подошли комбат с начальником штаба и ещё двумя младшими «офицерами», встали за деревьями недалеко от меня и начали «любоваться окрестностями».

– Ну, что скажешь, начальник штаба? Ты же у нас голова. – Спросил комбат, когда все насмотрелись на противоположный берег реки. – Правда, бестолковая. Нет, чтобы подумать, так он в атаку попёрся. – Тут же добавил он. Не обращая внимания, на уже видимо не первую подъёлку, капитан Прокудин начал вводить всех в курс дела.

– На данный момент противник обошёл нас ещё и с востока, но он в Гжатск рвётся, поэтому на нас время тратить не будет, во всяком случае, пока. Так что колечко у нас намечается. Если будем сидеть в обороне, то продержимся ровно до того момента, пока у нас не кончатся боеприпасы, а потом нас возьмут голыми руками. А так позиция здесь хорошая, мы как раз в междуречье и на севере две реки сливаются в одну. Получается, с трёх сторон мы прикрыты, правда только от бронетехники, пехота форсировать реки может. Остаётся ещё южное направление. А вот там, немцы могут пройти хоть на чём, хотя на танках в лес они не сунутся, но нам и пехоты хватит. Устроить засаду больше не получится, противник наступает осторожно, при поддержке артиллерии, а вот с ней у нас нечем бороться. Сейчас кольцо ещё не плотное, да и полк нам может помочь, нанеся отвлекающий удар. Связь по рации у нас пока действует. А вот чем дольше мы здесь сидим, тем меньше у нас шансов на прорыв, и деваться нам потом будет некуда.

– Так что ты предлагаешь?

– Выслать разведку в северном и западном направлениях, а после полученных результатов, прорываться, а потом отходить на Гжатск, взорвав за собой второй мост.

– А если немцы к тому времени займут город? А варианты прорыва на восток и на юг ты не рассматриваешь?

– Если наступать на восток, то этого он нас только и ждут. Покрошат из пулемётов на окрошку, а потом артиллерией добавят. Если кто до реки доберётся, там в реке и утопят. А с юга скоро остальные части эсэсовской дивизии подойдут.

– Вот именно, так что быстрей действовать надо. Высылай разведку на север и запад, да и про юго-восток не забудь, а я пока обороной с юга займусь. Две зенитки у нас в козырях, так что прорвёмся. Что ты там локаторы свои раскидал, артиллерист? Дуй сюда, дело для тебя есть. – Машет мне рукою комбат.

Вылезаю из окопа, подхожу к командирам, докладываю.

– Товарищ майор, сержант Доможиров по вашему приказанию прибыл.

– Прибыл он. Всё слышал? – Спрашивает командир батальона.

– Вы так громко разговаривали, что только глухонемой бы вас не услышал. – Не стал скрывать я.

– Молодец. Передавай командование взводом младшему лейтенанту, – показывает он на одного из «офицеров», – и дуй за своими пушками. Через полчаса всем быть на южной опушке.

– Понял. Только вместе со мной тут ещё четверо артиллеристов, – как с ними быть?

– Раз с тобой, забирай. Всё у тебя, сержант?

– Всё, только пешком мы туда-сюда не успеем.

– Вот ушлый какой, дай ему локоть… Не успеете, расстреляем. Ладно, на шоссе стоит два газика, забирай их себе, скажешь, я приказал.

Представив Афоне мамлея, прощаюсь и, забрав своих, «на рысях» уходим к машинам. По пути объясняю дяде Фёдору его задачу. С собой забираем только оба пулемёта, и короба со снаряжёнными лентами, а также всякую мелочёвку. Два ящика с маузеровскими патронами и остальные трофеи, оставляем «пешмерге», которая теперь вливалась в шестую роту. Занимаем места в полуторках, и мчимся на огневые позиции своей батареи. В ста метрах от опушки разъезжаемся в разные стороны, я с порожним грузовичком направо, остальные налево. Ваньку взводного, я застаю в расчёте у Мишки, поэтому передав приказ комбата, цепляем орудие, грузим в кузов снаряды, и едем на позиции пятой стрелковой роты. Передки решаем забрать вторым рейсом, всё-таки ГАЗ-АА, не артиллерийский тягач, да и дополнительный боекомплект нам не помешает. По пути соскакиваю с машины и бегу за своим расчётом. Там уже всё готово к транспортировке, поэтому забираю свой вещмешок и заскакиваю в кузов. С сожалением окинув взглядом хорошую позицию, устраиваюсь на снарядных ящиках и стучу по крыше кабины. Полуторка стартует с места, и мы едем догонять своих. В машине только штатный расчёт, остальные идут пешком. Но от огневой моего орудия до места назначения всего полтора километра, так что прогуляются и авось не заблудятся. По времени мы уложились, а Ванька приехал даже раньше, могли и ещё быстрее, но в некоторых местах машины приходилось толкать, в лесу попадались низинки, и даже на небольших уклонах лошадиным силам моторов, приходилось помогать своими. Всё-таки грязь и русские дороги, это неразрывные понятия. Но при помощи пердячего пара и русского мата, все трудности мы преодолели.

Когда добрались до опушки, то второе орудие уже установили в окопе рядом с дорогой, а взводный с комбатом решали, – где разместить наше? И видимо пришли к «консенсусу», потому что когда я подошёл и доложился, меня тут же послали… Вместе с пушкой, на юго-восточную опушку. А вот тут уже пришлось впрягаться, и тащить орудие силами расчёта, полкилометра лавируя между деревьями. Но грязи тут почти не было, в основном трава и опавшие листья, так что справились. Часть снарядов помогли принести Мишкины бойцы, остальное доставит запасной расчёт. Позиция у нас в самом углу леса, который и выступает на юго-восток, поэтому установив орудие и приготовив его к стрельбе, сразу начинаем оборудовать огневую позицию с круговым сектором обстрела. Если второе орудие перекрывает сектор в 180 градусов с запада на восток, то наша сорокапятка может стрелять как на юго-запад, так и на северо-восток. Но основной вектор стрельбы у меня юго-восточный, у Мишки южный. Грузовики укатили за остатками боеприпасов и зарядными ящиками, со своим я отправил Федьку, наказав ему пошукать снарядов.

Не успели мы толком окопаться, как началась стрельба к востоку от нас. Причём не просто ружейная перестрелка, а нормальная такая войнушка, с пушками и возможно танками, потому что канонада приближалась к нам достаточно быстро. Но ещё быстрее к нам приближалась колонна противника с юга, которая двигалась по Гжатскому тракту, и её голова была уже в километре от Алексеевки. Вовремя мы подсуетились, ещё полчаса, и пришлось бы окапываться под огнём неприятеля, или стрелять с необорудованной позиции. Но пока время ещё есть, от нас до Алексеевки два километра, так что подождём, когда подойдут остальные силы, так как в ГПЗ судя по всему, мотоциклетная рота эсэсовского полка. Четыре броневика и дюжина мотоциклов натолкнули меня на эту мысль. Как наиболее слабое звено среди землекопателей, у орудия я один, пока в наблюдении, но при необходимости и стрельнуть могу. А народу чтобы копать хватает. Запасной расчёт притащил снаряды, так что с боеприпасами у нас порядок, поэтому сразу припахали мужиков копать ровики для бэка и укрытия для личного состава.

Оглядываюсь вокруг. Ага. Слева от нас из леса в деревню Сноски перебегает повзводно какое-то подразделение, скорее всего шестая рота. А из деревни в рощу «треугольная» стартует уже поотделенно. Хотя как исходная позиция для атаки роща не катит, но это на изготовившегося к бою противника, а вот для контратаки во фланг, вполне. Не понял? А что это фрицы, не успев доехать до деревни, спрыгивают с мотоциклов и залегают на западной обочине дороги, фронтом на восток? Звук выстрела, и загорелся один бронеганс, потом снаряды стали рваться на тракте, и остановился ещё один броневичок. Судя по звуку выстрела и разрыву, стреляют сорокапятки. Но это точно не мы, так как стрельба раздаётся с востока. А вот и пулемётные очереди, но это не фрицы. А вот и фрицы начали отвечать. Один броневик съехал влево, второй вправо. Не повезло правому, он загорелся, а вот левый открыл огонь из своей автоматической пушки, калибра 20-мм. Видимость мне закрывают постройки в деревушках Молчаново и Алексеевка, и пока тех, кто атакует немцев, я не вижу. А вот занявших оборону фрицев, вполне. Так что можно помочь, но приказа на открытие огня мне никто не отдавал, поэтому пока наблюдаем и ждём.

– Готово, командир! – докладывает мне Иннокентий.

– Устанавливай орудие и… К бою! – подаю я общую команду для всех. Но осмотрев позиции, оставляю у пушки минимум расчёта, остальные продолжают копать. Теперь уже стрелковые окопы вокруг орудия, два двухместных на флангах и один в тылу. Как говорится – на пехоту надейся, а сам не плошай. Махру могут и в атаку кинуть, а нас оставить прикрывать прорыв, или отход, это уж как пойдёт.

– Броневик видишь? – спрашиваю у Кеши, подойдя к пушке и показывая рукой направление.

– Смутно.

– А сейчас? – подставляю я к Кешкиным глазам бинокль.

– Сейчас вижу.

– Достать сможешь?

– Это вряд ли. Километра полтора до него. Пристрелка нужна. А бронебойными хрен пристреляешься, тем более у него только полкорпуса видно, да и на месте он не стоит, челночит туда-сюда.

– Почти два – уточняю я. – А бронебойными и не надо, стреляй гранатой. У него броня картон, да и от осколков другим фрицам достанется. Не попадём, так хоть напугаем. Запоминай ориентиры.

– Ну, если только напугать. Корректируй, Коля. – Склоняется наводчик к прицелу, уяснив для себя реперы наводки. Осмотрев ещё раз местность перед собой, и не увидев больше перемещений нашей пехоты, решаюсь на авантюру.

– Ориентир два, правее 0–05, заряжать осколочным…

– Отставить. – Раздаётся окрик комбата. – Ты что, сержант, охренел? Хочешь атаку сорвать?

– Никак нет. Не хочу. Мы бы аккуратненько, никто бы и не заметил. – Отвечаю я.

– Куда хоть стрелять хотел? – Прикладывает к глазам бинокль майор и смотрит на поле боя.

– Горящий броневик на дороге возле деревни видите?

– Угу. – Кивает комбат, не отрываясь от бинокля.

– Вот от него туда-сюда катается пушечный броневик и стреляет по нашим. Его мы и хотели успокоить.

– И что, попадёте с такой дистанции?

– Можем и не попасть, но там на обочине лежит много живых фрицев, так пусть лучше мёртвые валяются.

Пока мы разговаривали, что-то взорвалось на поле боя, а потом вверх повалил столб чёрного дыма, но это со стороны наступающих наших танков. А сразу после взрыва, над рощей «треугольная» взвилась ракета красного дыма.

– А вот теперь открывайте огонь. И смотрите, чтобы по атакующей роте не один пулемёт не стрелял.

– Куда бить-то? – Спрашивает Кеша.

– Цель та же, осколочным. Орудие.

– Выстрел.

– Откат нормальный.

– Расчёт к бою! – Даю я новую вводную, не отрываясь от бинокля. Сейчас будем стрелять беглым, поэтому нужна вся команда. Снаряд ушёл с перелётом, так что корректирую прицел, и после следующего разрыва на полотне дороги, командую.

– Гранатой, взрыватель осколочный, четыре снаряда беглым. Ор-рудие! – И после завершения очереди. – Правее 0–01. Орудие. – И так после каждого выстрела, начинаем закатывать гансов в щебёнку. Но это Иннокентий уже самостоятельно закатывает, я же ищу новые цели, параллельно приглядывая за пехотой. Хорошо пошли, но только один из взводов развернулся в нормальную цепь, два других наступают организованной толпой, но хоть направление выдерживают – и то хлеб, зато бегут быстро. А вот и первый нежданчик, хотя чего-то подобного я ожидал. В двухстах метрах от деревни Молчаново, роту обстреляли из станкового пулемёта, причём из перелеска с дистанции шестьсот метров. А вот этот фриц поторопился, потому что от нас до него всего километр. Останавливаю стрельбу и указываю наводчику новую цель. Пять выстрелов и всё готово. Пулемёт, правда, заткнулся уже после третьего, но пару снарядов добавили на всякий пожарный.

А что у нас с пехотой? Правофланговый взвод залёг, а вот два других зацепились за северную окраину Молчаново, и пошли «побираться» по хатам. Ну, в смысле зачистку устроили. А на тракт выскочили два танка БТ, и один из них зачем-то рванул на юг, стреляя из пушки и пулемёта. А вот второй, переехав дорогу, развернулся кормой к Алексеевке и, остановившись, открыл огонь вдоль обочины, поджидая свою пехоту. Которая, судя по ружейной перестрелке, подходила с востока. В атаку на деревушку Заболотье, перешла и пятая рота, но её поддерживало второе орудие, да и мы слегка помогли. Немцы там почти не оказали сопротивления, отойдя к югу. Зато из Анисово роту обстреляли, замедлив продвижение правофлангового взвода, но с расстояния в километр, особого урона из стрелкового оружия не нанесёшь, да и Мишка с расчётом не дремал, отстрелявшись по огневым точкам, а потом и миномётчики подключились. Но они уже стреляли на пределе дальности, так что рассеивание получилось большое. Да и сама деревня не маленькая, поэтому эффект вышел чисто психологический, хотя стрелять фрицы перестали.

Шестая рота на достигнутом не остановилась, а перегруппировавшись, пошла дальше на юг. Атаку теперь возглавил правофланговый взвод, который, даже не заходя в Молчаново, с места в карьер рванул в перелесок, а следом за ним подтянулась и вся рота. Взвод мотокопытных переправился по мосту через реку, чтобы установить контакт с танкистами, а из леса стали выезжать грузовики с ранеными и тылами, и через деревни Сноски и Молчаново отходить в Алексеевку. Видимо иллюзий на успешную оборону никто не питал, и командование старалось как можно быстрее освободиться от обоза. Приказав нам оставаться на месте, комбат ушёл вправо вдоль опушки, а минут через пять, по дороге на Заболотье выехало два газика, один из них с пушкой. Машина с сорокапяткой въехала в деревушку, а полуторка без прицепа повернула налево.

Немцы атаковали пятую роту со стороны Анисово, видимо надеясь выбить её из Заболотья, но во-первых, их было не больше взвода, а наши уже успели организовать оборону, и установить огневые средства. А когда фрицев окончательно прижали пулемётным огнём к земле между населёнными пунктами, в контратаку неожиданно перешёл первый взвод четвёртой роты и захватил Анисово. Причём неожиданно даже для себя. Бойцы подобрались по кустарнику вдоль берега Малой Гжати и сосредоточились в пятистах метрах от деревни в небольшом перелеске. А когда фрицы завязли в атаке, сами перешли в наступление, причём без выстрелов и криков. Крики и маты были уже потом, когда ворвались в деревню и пошла зачистка. Пулемёт на северной окраине всё же был, но начав стрелять, он очень быстро заткнулся, видимо один якут подобрался достаточно близко, чтобы попасть в глаз пулемётчику, а с одним глазом много не настреляешь. Атакующие гансы, попали между молотом и наковальней, причём двойной. Вперёд они продвинуться не могли, отойти взад тоже, а ещё и сверху на них падали мины, как батальонных, так и ротных миномётов. Оставалось только вбок, что эсэсманы с удовольствием и сделали, отползая и перебегая на юг. Но это были ещё цветочки, по сравнению с теми ягодками, которые начались позже. Ягодками для нас. Немцам, конечно, тоже перепало на орехи, но нам прилетело не хило.