Текст книги "Чёрный хребет (СИ)"

Автор книги: Алексей Дроздовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Глава 45

Весь день я хожу с хмурыми мыслями. Собираю ягоды у подножия хребта, проверяю ульи. Вспоминаю, как выгуливал марли с девчатами, пока у нас не увели животных.

Вечером прихожу на стадион раньше запланированного. Как оказалось, все пришли чуть раньше, поскольку всех одолевали пасмурные настроения.

Две сотни человек, две сотни соплеменников. Сегодня пришли даже те, кто посещал занятия нерегулярно. Двести человек, из которых одних только бледнокожих девушек из башни около пятидесяти. Все переминаются с ноги на ногу, сжимают оружие и ждут непонятно чего.

– Мой отец был бы на твоей стороне, – говорит Хоб. – Он бы никогда не вёл себя высокомерно, как Саргот.

– Да, я знаю, – говорю.

– Мой отец был гораздо лучшим старостой. Когда его выбирали, Саргот претендовал на эту должность, но жители предпочли отца, поскольку он был не таким повёрнутым на традициях.

– И чёртовы фаргаровцы его убили, – говорю.

Хоб кивает.

– Он первым вышел к ним навстречу, а не прятался, как Саргот.

Хожу между друзей и односельчан, машу деревянным мечом из стороны в сторону. Почти все смотрят на меня в ожидании чего-то. Человек, который должен решить все их проблемы, но я не чувствую себя таковым. В данный момент я могу только создать новые.

– Гарн, – говорит Хоб. – Ты был искренним вчера вечером?

– Да, – отвечаю.

Хожу между людьми, сжимаю рукоять деревянного меча. Прохожу мимо Ройса – он кивает мне, я киваю в ответ. Арназ и Бегтед стоят рядом с ним и смотрят на меня с надеждой. Детские обиды забыты перед лицом настоящего врага. Кровожадных убийц из-за хребта, что многие поколения мучали наших предков.

Я пришёл из другого мира, прожил тут не так долго, но уже считаю это место домом, а предков Гарна – своими предками. Теперь у меня много родственников, много друзей, люди, которые заботятся обо мне, а я о них. Дарграг дал мне то, чего не хватало прежде.

– Гарн, – говорит Брас. – Ты даже не представляешь, в каком бешенстве отец. Он готов чуть ли не в одиночку отправиться за хребет мстить за друзей.

Понимаю Чемпина. Холган тоже всю ночь уснуть не мог, всё ходил по дому и сопел. Стоило им дать стальное оружие, как они почувствовали себя намного увереннее.

Иду вперёд, смотрю себе под ноги. Челюсть непроизвольно сжимается и разжимается. Положи мне между зубами уголь – получишь алмазы.

Вот-вот должен прийти Клифтон и начать наши упражнения, но это совсем не то, чем хочется заниматься в данный момент. Сегодня и стадион, и деревянные мечи, и копья без наконечников – всё кажется фальшивым, ненастоящим. Они не могут удовлетворить внутренние желания.

Натыкаюсь на тренера лоб в лоб.

– Гарн, – говорит. – Я бы спросил, почему ты такой кислый, но я и так знаю.

– У меня огонь внутри, – говорю. – Мне хочется...

Поднимаю кулак и сжимаю изо всех сил. Клифтон кивает с пониманием.

– Понимаю. Все мы так себя чувствуем.

– Что мне делать? – спрашиваю.

– В этом я тебе помочь не могу. Я всего лишь человек, который умеет держать копьё. Ты попросил меня передать свои знания и я передал, это всё. Если хочешь мудрый совет – поищи мудреца.

Кажется, я всё решил.

На самом деле я всё решил уже давно.

Поднимаюсь на скамейку так, чтобы видеть всех присутствующих. Чтобы все могли видеть меня.

– Прошлой ночью на нас напали, – говорю. – Убили четверых человек.

Толпа очень внимательно меня слушает. Фаргаровцы подожгли одни из домов но он не идёт ни в какое сравнение с огнём в груди. У меня внутри всё пылает от ненависти. Хочется крушить, ломать, громить, уничтожать.

– Четверо наших погибли от рук дикарей из-за хребта. Я знал каждого из них, да и вы тоже. И знаете, что? Я не хочу с этим мириться как Саргот или любой другой человек, что предпочитает бежать и прятаться.

Негромкое роптание в ответ на мои слова.

– Мы живём здесь, занимаемся своими делами, никого не трогаем и хотим всего одного – чтобы нас не трогали в ответ, разве это много? Разве это желание, которого стоит стыдиться?

– Нет! – кричит Хоб в первом ряду.

Парень зол ещё больше, чем я.

– Нет, конечно нет. Нет ничего постыдного в том, чтобы желать мира. Я не хочу драться, не хочу брать в руку копьё и кому-то доказывать своё право на существование. Но у меня нет выбора. Меня вынуждают отстаивать свою жизнь. И мне, скажу я вам, совсем это не нравится.

Теперь я понимаю, как ораторы передают энергию толпе. Неважно, что ты говоришь. Если у тебя внутри всё пылает – пламя раскинется на остальных. Гляжу на две сотни человек, пребывающих в крайней степени неудовольствия.

– Варвары считают нас ничтожествами, которых можно убивать и грабить безнаказанно. С их точки зрения, если ты не имеешь силы – ты никто. Зачем договариваться с ничтожествами, если в любой момент можно прийти и забрать всё, что у них есть. И дома сжечь заодно, ведь это так забавно.

Люди в толпе кивают в ответ на каждое моё слово. Не нужно убеждать их в том, в чём они сами себя убедили.

– Но мы больше не ничтожества и с нами должны считаться. Мы сильнее, мы организованнее, у нас лучше оружие. У нас есть всё, чтобы смести Фаргар и всех, кто попытается нас остановить. Так почему же мы до сих пор здесь, а не там, за хребтом? Не отстаиваем своё право на мирную жизнь? Саргот говорит, что четырнадцать мёртвых фаргаровцев – равнозначная плата за четверых жителей Дарграга. Но я с ним не согласен. Я считаю, что один мёртвый житель Дарграга – уже повод разрушить Фаргар.

– Достало! – кричат из толпы.

– Хватит с нас!

– У дикарей по ту сторону хребта не должно остаться даже мысли о том, чтобы напасть на нас. Пусть они вскакивают посреди ночи в ужасе, а не мы! Пусть каждый житель Фаргара спрашивает у нас разрешения, можно ли ему взять лук и поохотиться! Пусть в Гуменде и Дигоре навсегда забудут дорогу к Дарграгу!

Я настолько себя накрутил, что кричу, срывая горло. Сжимаю рукоять меча так сильно, что дерево начинает трещать.

Толпа отвечает мне той же энергией. Две сотни человек в едином порыве – убивать. Убивать так много, чтобы кровь залила долину за хребтом.

– Мы сила! – кричу. – И мы идём на войну!

Глава 46

Тренировки отменены, возвращаемся с близнецами домой. У нас есть ночь, чтобы собрать припасы, а наутро выступаем. Чувствую себя очень странно – ещё вчера вечером в Дарграге было спокойно, жители радовались жизни и наслаждались спокойствием, а сегодня всё изменилось. Прошли всего сутки, а мы собираемся в грандиозный поход, который принесёт сотни убитых людей.

Раньше я даже не подозревал, что всё может измениться так быстро.

– Наконец-то, – говорит Буг. – Ух, наконец-то.

Брата настолько распирает нетерпение, что он готов прямо сейчас броситься за хребет и не тратить время впустую. Чем быстрее мы окажемся у Фаргара – тем быстрее станем убивать фаргаровцев. Вот его логика.

– Как убедим родителей отпустить нас? – спрашивает Вардис. – Холган попытается нас остановить. Илея тоже.

– Каждого из нас попытаются отговорить родственники, – отвечаю. – Сейчас вся наша армия разойдётся по домам и столкнётся с психологической атакой. Нас будут убеждать, что идти в поход – самоубийство, лучше остаться дома, заняться ежедневными делами. Что угодно, лишь бы не рисковать собой.

– И что ты предлагаешь с этим делать?

– Ничего, – говорю. – Продолжаем собираться.

– Наутро наша армия может поредеть.

– И поредеет, но надеюсь, не сильно.

Приближаемся к деревне дружной толпой. Двести человек, воодушевлённые на свершения.

– Вы чего не на тренировках? – спрашивает Азакатт. Он сегодня стоит в дозоре за частоколом.

– Тренировок больше не будет! – с энтузиазмом отвечает Буг. – Мы идём убивать!

Идём по Дарграгу. На нас больше не хмурые лица, как несколько часов назад, а решительные и уверенные. Ловлю заинтересованные взгляды окружающих. Старики смотрят на нас и не понимают, что изменилось. В этот день должно скорбить, а не маршировать с высоко поднятой головой.

В доме никого нет.

Собираем еду в мешки, проверяем оружие, пересчитываем болты. Как понять, какие вещи взять с собой в сражение? Никогда прежде не участвовал в больших битвах и даже не подозреваю, что может пригодиться. На всякий случай упаковываем тряпки для перевязки ран, верёвки.

Вскоре на пороге появляется Холган, хмурый и задумчивый. Останавливается в дверях, скрещивает руки на груди и очень недовольно на нас смотрит.

– Парни, – говорит. – Я знаю, что вы задумали.

– Мы задумали идти в Фаргар и захватить его, – говорю. – И это не настолько глупая идея, как кажется на первый взгляд.

– Папа, мы поступаем так, как должны были поступить жители нашей деревни уже очень давно, – говорит Вардис.

– Есть ли какой-то способ вас переубедить?

– Нет, – заявляет Буг. – Завтра мы уходим и нет такой силы, что нам помешает.

– Ладно, – говорит Холган. – Я только что играл играл в чатурангу с мужиками и знаете что, никто из них не посчитал это дурацкой идеей. Похоже, многие в этой деревне верят в нашу победу, а слова Саргота – всего лишь слова старика. И я иду с вами.

В удивлении замираю. Неужели человек, этой ночью уговаривавший нас спуститься в подвал, разрешает отправиться в опасный поход. Никто не знает, сколько человек выставит Фаргар – возможно, в два раза больше, чем нас.

– Серьёзно? – спрашиваю. – Ты не против.

– Нет, я против, – говорит. – Но иногда приходится делать вещи, которые совсем не хочешь делать. Так что меня вам убеждать не надо, но вот Илея... Заранее готовьтесь к скандалу.

Продолжаем собираться, Буг несёт охапку бурдюков к колодцу. Наверняка, там сейчас огромная очередь – воды нужно набрать на двести человек. Ходим по дому, осматриваем всё внутри, думаем, что взять с собой, но не перегрузить спину. Похоже, в этой ситуации всё учесть невозможно – всегда чего-то не хватит.

Вечером возвращается Илея. Взвинченная, нервная и готовая устроить истерику. Пока она гуляла по деревне и кто-то ей рассказал, что я – инициатор всей этой вакханалии.

– Гарн! – кричит.

Тянет Цилию за руку.

– Гарн! – повторяет Илея. – Что ты опять учудил?

Вот это сейчас происходит по всей деревне – половина Дарграга хочет крови, половина боится крови.

Холган выходит вперёд, чтобы прикрыть меня грудью и сдержать натиск жены, однако Илея аккуратно обходит его и становится точно напротив меня. Мне семнадцать, но я уже выше её. Она очень злобно смотрит на меня снизу вверх.

– В деревне говорят, что ты ведёшь остальных за хребет.

– Так и есть, – говорю.

– Ты с ума сошёл? Тебя же там убьют. Фаргар всю жизнь воюет, а ты всего лишь ребёнок, который решил поиграть во взрослого.

«Никакой я не ребёнок. Я в два раза тебя старше».

– Послушай. Мы идём убивать фаргаровцев, но это не основная цель. Мы просто хотим спокойной жизни.

– Никакой жизни не будет, если вы там погибнете!

– Никто не собирается погибать.

Чистейшее враньё. Невозможно выступить войском из двухсот человек и никого не потерять. Можно лишь свести потери к минимуму, но кто-то обязательно расстанется с жизнью.

– Когда мы вернёмся из похода, в деревушке станет гораздо спокойнее, – говорю. – Мы почти обязаны отправиться в путь.

– И что мне делать, если вы все трое – погибнете?

Что ответить на этот вопрос? Не существует правильных слов, чтобы утешить человека в подобной ситуации. Можно клясться, обещать вернуться, заверять, что всё будет хорошо. Но оба понимают, что это пустые слова. Судьба от тебя не зависит и всё произойдёт по воле случая.

– Пойдём, поговорим, – вмешивается Холган.

Муж и жену уходят из дома, чтобы прогуляться, а я стою с Вардисом на ступеньках у входа.

– Как думаешь, насколько это опасно? – спрашивает брат.

– Опасно, но не настолько, чтобы отказаться от похода.

Возвращается Буг, приплясывая, напевая что-то под нос. Вот, кого совсем не беспокоит грядущее сражение. Похоже, таким и должен быть настоящий воин – его не надо уговаривать.

Наутро я, Буг, Вардис и Холган встаём с рассветом, собираем вещи и отправляемся к месту встречи. Илея стоит на пороге дома и тихо пускает слёзы. Цилия бежит нас провожать.

Пытаюсь отогнать мысль, что могу не вернуться домой.

За частоколом уже ждут Аделари с Торнатом, у обоих луки и копья. Похоже, девушке не пришлось уговаривать отца на вылазку – оба в превосходном настроении.

– Привет, – говорю. – Рад, что вы пришли.

Следом появляются Чемпин с Брасом, старший становится рядом с Холганом, младший подходит к нам.

– Что-как? – спрашивает.

– Никак, – отвечаю.

Постепенно из деревни выходят всё новые и новые жители. На удивление, многие сдержали психологическую атаку родственников и вышли в путь, снаряжённые припасами. Причём не только моё поколение, которым я произносил речь на стадионе, но даже взрослые, включая стариков.

Какие-то родители убедили сыновей и дочерей отказаться от похода, а другие наоборот – убедили родителей. Наша армия у Дарграга растёт с каждой минутой. Тут все возраста: от шестнадцати до семидесяти.

– Наконец-то в этой чёртовой деревне нашёлся хоть один мужчина, – заявляет Ингарет. – Хоть один человек не стал целовать жопу светловолосым ублюдкам.

Ингарету – семьдесят один год. Стоит в центре толпы и почти светится от счастья. Похоже, сегодня – самый счастливый день в его жизни.

– Ты чего здесь забыл? – спрашивает Чемпин.

– Как чего? Я собираюсь сразиться за нашу деревню.

– Тебя же проткнут копьём в первом столкновении.

– Значит, я умру сражаясь. И это, чёрт побери, будет славная смерть. Лучше захлебнуться в собственной крови, чем лежать на кровати и срать под себя.

Чем больше человек выходит, тем увереннее я себя чувствую. Вчера на поле было две сотни решительно настроенных воинов, а сегодня сто пятьдесят и продолжают прибывать. Но самое удивительное, в стёганом доспехе и с копьём в руках выходит Саргот. Староста ведёт себя величественно, словно это он самолично собирал всю эту армию.

– Чего смотрите? – спрашивает. – Должен же кто-то командовать.

Похоже, старик мнит себя великим полководцем. Дайте ему коня, венок на голову и он будет издали отдавать приказы. А когда мы победим, присвоит все лавры себе.

Всего за частоколом собралось двести двадцать три человека. Каждому достался арбалет, колчан болтов, копьё и щит. Учитывая припасы в сумке, поход предстоит тяжёлый, долгий, с многочисленными привалами, поскольку тащить такой вес – затруднительно даже для физически крепкого человека. У некоторых из нас и вовсе запасное оружие, что добавляет дополнительные килограммы.

Чувствую себя средневековым рыцарем, что тащит с собой амуниции в половину веса.

Прощаемся с родственниками. Кто-то плачет, кто-то причитает. Холган целует в щёку Илею, а мы с близнецами получаем по счастливому талисману в дорогу – деревянный кругляш с вырезанной рожицей.

– Выступаем! – командует Саргот.

Армия выстраивается в колонну. Разведчики выходят первыми, чтобы нас не застали врасплох. Выдвигаемся в долгий путь.

Глава 47

Первую остановку мы делаем, не поднявшись в горы даже наполовину.

Несколько лет назад, передвигаясь налегке, мы прошли весь хребет за раз, а сейчас тащимся как улитки. Использую копьё как посох для передвижения. Ножны болтаются справа. Даже не представляю, насколько тяжело Брасу с его боевым молотом.

Парень идёт рядом, раскрыв рот. Глубоко дышит.

Легче всего Лире – у неё только лук и копьё. Даже щита нет.

– Зачем мы тащим с собой столько оружия? – причитает Саргот, хотя у него всего одно копьё и один арбалет.

– Чтобы победить, – говорю.

Из-за численного преимущества Фаргара, вот почему. Каждый из нас должен выстрелить из арбалета до начала сражения, чтобы как можно сильнее проредить армию противника. Затем мы берём копья, поскольку сражение шеренгой гораздо эффективнее с длинным оружием. Меч – если придётся входить в здания, где тесно и не развернуться с копьём.

Многочисленные тренировки показали, что нет универсального оружия, есть обстоятельства и опыт. Копейщик выигрывает у мечника из-за дистанции, но представляет лёгкую мишень для лучников. Копейщик со щитом быстро устаёт – копьё весит больше меча и не такое подвижное, если держать его одной рукой. Устанет – легко проиграет мечнику. Даже кинжалам находится применение.

Вот и тащим с собой сразу всё. Пытаемся адаптироваться под все ситуации.

– Привал окончен, – командует Саргот. – Выдвигаемся в дорогу.

С недовольным бормотанием люди поднимаются со своих мест и двигаются дальше в горы. Похоже, никто из присутствующих не любит Саргота – все его сторонники остались в деревне. Но напрямую перечить старосте никто не хочет.

Поднимаемся в горы, пыхтим, потеем, но по-прежнему полны уверенности в своих силах.

Поход, в который впервые отправляется Дарграг за всё время его существования. Впервые люди набрались достаточно храбрости не только для обороны, но и для полноценной атаки. Смотрю на деревенских вокруг себя и горжусь их смелостью. Это не профессиональные воины, что поколениями отправлялись на войну. Это пастухи, кожевники и портные, что решили изменить свою судьбу.

– В прошлый раз было легче, – заявляет Буг. – Когда шли в Гуменд.

– А мне в прошлый раз дикарь связал руки и подгонял ножом в спину, – отвечает Вардис. – Когда я шёл здесь в прошлый раз, то был уверен, что никогда больше не увижу нашу деревню.

Наконец, самый крутой склон пройден и дальнейший путь представляет собой извилистую тропу между скалами. Идти всё ещё трудно, но, по крайней мере, мир для тебя не превращается в качающуюся спину человека впереди.

Гляжу по сторонам, рассматриваю горные вершины. Что-то странное и правда в них есть – какая-то подозрительная симметричность. Не удивительно, что жители Дарграга слагают легенды, будто это позвоночник титанического существа, умершего в незапямятные времена. Не стал бы резко возражать против этой догадки.

Вокруг становится всё больше деревьев.

С нашей стороны хребта растут лишь гургады: суровые, неприхотливые. Им для жизни много не надо. Здесь же повышается влажность, появляются первые ручьи и с каждым пройденным километром всё зеленее.

– Ух ты, – произносит Арназ, глядя на небольшое озерцо на поверхности.

Хребет служит естественной преградой на пути облаков, поэтому собирает на себе все осадки.

Толпа останавливается и восторженно глядит на воду, стоящую на поверхности. Это даже не озерцо, а скорее большая лужа, но она всё равно впечатляет людей, которые прежде видели воду только в колодцах.

– Ерунда, – заявляет Хоб. – Дальше ты увидишь настоящую воду.

Буг и Хоб идут с важным видом. Одни из немногих людей, что побывали по ту сторону хребта.

– Ещё дальше на западе есть большое озеро, – говорит Зулла. – Очень красивое, но купаться там нельзя – люди тонут. Даже те, кто плавать умеет.

На западном склоне сам воздух меняется. Мы выходим из-за поворота и встречаем ту же картину, что впечатлила нас несколько лет назад: огромная, зелёная долина до горизонта. Повсюду трава, кусты, деревья. Царство жизни в сравнении с пустыней на востоке.

Соплеменники выстраиваются в ряд и мы глядим, как вокруг всё шелестит, летает, ползает и струится.

– Давайте сделаем привал, – говорю.

– Нет, – отвечает Саргот. – Надо выдвигаться.

Ему тоже хочется постоять и посмотреть на чудеса природы, но он считает меня своим главным врагом, поэтому будет возражать по любому вопросу. Нет такого утверждения, которое он бы не оспорил.

– Гарн прав, – заявляет Ингарет. – Мне бы присесть. Да и не дело сейчас спускаться с гор: уже вторая половина дня и ночь застанет нас в неудобном месте.

– Надо выдвигаться, – продолжает гнуть свою линию Саргот. – У нас не так много припасов, чтобы делать много привалов.

– У нас достаточно еды, – говорю. – Я взял на несколько дней пути.

– Это ты взял, а другие – нет.

– Я тоже много взял, – говорит Арназ.

– И я, – соглашается Бегтед. – У меня вообще на две недели.

С недовольным бормотанием староста ходит между нами и произносит ругательства, направленные непонятно на кого.

Единодушно мы решаем остаться здесь до конца дня и переночевать. Это место идеальное для ночлега: окружено скалами с трёх сторон, защищено от ветра, сухая трава послужит постилкой для сна, ещё и вид великолепный. Раскладываем вещи, достаём еду, обедаем перед восхитительным видом природы. От горного воздуха даже аппетит разыгрывается.

– Вон он, Фаргар, – указывает Зулла. – Дом, век бы его не видеть.

– Какой большой, – отвечает Брас.

На самом горизонте виднеется пятно вражеской деревни – Фаргар. С тех пор, как мы видели его в последний раз, он, кажется, стал ещё больше. Вот, кого мы должны разрушить. Вот, чью кровь мы должны пролить. Больше тысячи жителей, может полторы, и все они против двухсот двадцати трёх бойцов. Перевес явно не в нашу пользу.

И это не учитывая, что среди нас много девушек. Тренированных, умелых, но всё-таки девушек.

– Даже не думал, что он такой большой, – говорит Арназ. – Они не строят дома близко друг другу, как мы.

– Им не надо умещать дома внутри частокола, вот и отстраиваются так широко, – соглашается Зулла.

– Как ты? – спрашиваю. – Неприятно, должно быть, нападать на свою родную деревню.

– У меня нет к ней никаких тёплых чувств, уверяю тебя.

– Но там наверняка остались твои знакомые.

– Те знакомые, которые смотрели из окон, как меня с сёстрами похищают гумендовцы, и не пошевелили даже пальцем? Спасибо, но они мне не друзья и я не собираюсь их жалеть. Наверняка соседи заняли наш дом сразу же, как нас утащили.

Весь остаток дня мы проводим в горах, собирая ягоды и прогуливаясь. Болтаем, отдыхаем, восстанавливаем силы. Хороший, тёплый, мирный вечер. Так сразу и не скажешь, что завтра начнётся кровавая бойня.

Солнце клонится к горизонту, небо темнеет. Иду в сторону, чтобы помочиться, и вижу странное: Лира, Буг и Вардис уединились в укромном месте. И они не просто общаются, а страстно сплетаются устами, гладят друг друга по волосам, по плечам.

У нас тут очень странный любовный треугольник.

Выбирая между двумя близнецами, девушка выбрала обоих. Два парня по цене одного.

Ладно, никого осуждать не собираюсь; главное, чтобы всех всё устраивало. Не совру, если скажу, что видал вещи гораздо страннее.

– Пойду, пока меня не заметили, – бормочу.

Справляю нужду в другом месте, а затем иду обратно. Лежу с закрытыми глазами, готов провалиться в сон. Слышу как Лира, Буг и Вардис возвращаются: воркуют, хихикают.

– Да сколько можно? – бормочу себе под нос.

Забираю свои вещи, переношу поближе к Чемпину и Брасу.

– Можно я здесь переночую? – спрашиваю. – А то мне в других местах спать не дают.

Располагаюсь рядом с ними и, наконец, оказываюсь в достаточной тишине, чтобы уснуть. Этой ночью приходит кошмар: я весь в крови, с мечом в руках, а вокруг мёртвые тела моих врагов и друзей. Не осталось никого, кроме меня.

Вскакиваю в холодном поту.

Пытаюсь заснуть снова, но больше не получается – завтра нас ждёт жестокая битва.